Читать книгу На расстоянии дыхания - Георг Ли - Страница 1

Опять этот крашеный…

Один только вид парня, стоящего напротив него возле лифта, колбасил Ивана не по-детски. И вроде бы чего так возмущаться про себя? Ну стоит он себе, вальяжно опираясь на перила локтями, ну скрестил он ноги и одну поставил на носок, ну втыкает себе в телефон человек. Тебе какое дело, Иван Алексеевич? Ты взрослый мужик, солидный человек, работающий в крупной фирме. Ты сделал для себя всё, что хотел. К чему сейчас забивать себе голову пареньком, стоящим напротив?

И вроде бы Иван Алексеевич Холодов понимал, что его раздражение совершенно не обосновано, что нужно снисходительнее относиться к молодёжи. Но не мог. От слова "совсем". При этом бесился он только при виде конкретно этого блондинисто-крашеного тела. На всё остальное реагировал спокойно, рассудительно, по-взрослому так. А тут как с катушек срывался.

Конечно, явно показывать своё недовольство Иван Алексеевич не собирался. Зачем? К чему ему потом всевозможные разговоры и пересуды. Внешне нужно сохранять спокойствие, мило улыбаться и не реагировать. Ну и пусть в душе бушует вулкан страстей, внешне – никаких эмоций. Скала. Кремень. Бездушное создание.

Еще и эти волосы… Нахрена, а главное, зачем отращивать такую чёлку? Вот что она даёт? Плюс 5 к привлекательности? Да ну кто такое вообще придумал! По бокам коротко-коротко, и этот хаер сверху. Ещё и выкрасил зачем-то. Иван Алексеевич давно уже приметил, что у корней волосы у паренька темнее, русые или что-то вроде того.

Он мысленно одернул себя: к чему вообще так пристально рассматривать ненавистного соседа, ведь только хуже делаешь? Но Иван Алексеевич не мог не смотреть. Это пижонское чудо стояло перед его глазами, водило пальцем по телефону, чему-то улыбалось.

Улыбка была красивая, действительно красивая. Не слишком пухлые губы, чётко очерченные, нежно-розового оттенка. Красивое, красивое. Идеальный овал лица с чуть заострённым подбородком,  прямой небольшой нос. Наверное, этого пижона можно было назвать симпатичным, если бы он не раздражал до глубины души.

Сам Холодов тоже был далеко не урод. Конечно, и завидным красавцем тоже не был. Всё было среднестатистическим, без излишних изысков. Его всё устраивало, всех, кто был рядом, тоже всё устраивало. Всё всегда было в порядке.

И он очень надеялся, что "всё в порядке" будет продолжаться и здесь, в доме, где он только недавно приобрёл квартиру. Комфортная, просторная двушка была идеальным вариантом для холостяцкой жизни. Всё устраивало: и вид из окна, и наличие бесплатной парковки, и исправная коммуникация. Не устраивало только одно: наличие блондинистого соседа, который с самого первого дня бесил Ивана Алексеевича только лишь своим существованием.

Всё началось ещё в момент переезда. Холодов перетаскивал коробки, полные различного бытового хлама. Когда уже дело подходило к концу, нёс последнюю коробку, тут на него налетел какой-то парень, свалив с ног. Коробка отлетела в сторону, Иван рухнул на бетонный пол подъезда, смачно ударившись задницей. Сверху на него приземлился этот самый парень. По инерции, чисто случайно, Ваня заключил его в объятия, крепко прижав к себе, а паренёк впечатался лбом об широкую грудь.

Когда парень поднял глаза, Иван Алексеевич просто утонул в серой бездне. Взгляд паренька был удивлённый, а в обрамлении густых ресниц выглядит почти волшебным. Иван Алексеевич залип на эти глаза и понял, что ничего красивее в жизни не видел. Даже не заметил, что продолжает крепко сжимать паренька в своих объятиях.

– Сначала познакомься, потом зажимай, – проворчал паренёк, пытаясь подняться. Однако сцепленные за спиной руки не давали ему этого сделать. – Ну, чего уставился? Отпусти, говорю!

С Вани тут же слетела пелена очарования, её место тут же заняла волна раздражения. Да что он себе позволяет! Мало того, что налетел на него из-за угла, так ещё и возмущается! Лучше бы спасибо сказал, что не расшиб себе лоб о бетон. А вот задница самого Ивана пострадала достаточно сильно.

Он все-таки разжал руки и выпустил паренька. Тяжесть тут же исчезла с его тела, паренёк резво пришёл в вертикальное положение.

– Смотреть надо, куда идешь, – буркнул Иван, вставая с пола.

Паренёк окинул взглядом фигуру Ивана, презрительно хмыкнул.

– Было бы на что смотреть ещё, глядишь, и не врезался.

Иван задохнулся от возмущения, но ответную реплику не выдал. Зачем обострять конфликт? Паренёк хмыкнул и тут же испарился с поля зрения. Иван встал, отряхнулся, собрал рассыпавшиеся вещи из коробки. Надо просто постараться забыть об этом инциденте и продолжать дальше мирно жить.

Но спокойно жить не получилось. Этот паренёк оказался соседом Ивана через стену, и о мирной жизни приходилось только мечтать. Громкая музыка по утрам и вечерам очень мешала серьёзному и солидному Ивану отдыхать. И ладно бы музыка была хорошей. Так нет же, ненавистный соседушка включал в основном современные хиты, которые не отличались особо глубоким смыслом, однако были щедро сдобрены мощными битами, от которых сотрясались стены. Один раз Иван не выдержал подобного безобразия и всё же пошёл разбираться с новым соседом.

Было уже около десяти часов, Иван в домашних штанах и футболке вышел в коридор и забарабанил в дверь. Сосед открыл только через пару минут активного домогания двери. Увидев растрёпанного соседа, Иван мысленно застонал. Ну хоть бы одеться додумался! На соседе было только полотенце, обвязанное поверх бёдер, всё остальное щеголяло девственной наготой. Однако, стоило признать, что сосед выглядел очень даже хорошо. Без излишней перекаченности, просто спортивное подтянутое тело, с лёгким рельефом во всех необходимых местах. На плечах и грудь сверкали капельки воды, видимо, соседушка принимал душ под громкую музыку.

Паренёк опять окинул Ивана долгим взглядом и незаметно облизнул губы. Иван тут же смутился.

– Ты это… Музыку… Тише как бы…

В такие моменты Иван понимал, что связная русская речь – совсем не его профиль. И вроде бы он прекрасный оратор, особенно на работе, когда необходимо уломать какого-то несговорчивого клиента сделать дополнительные вложения. А тут при виде этого крашеного недоразумения все его навыки мгновенно улетучивались. Это был ещё один повод для вечного раздражения и нарастающей ненависти к соседу.

Паренёк усмехнулся, больше от реакции Ивана на его оголенную персону.

– До десяти имею право шуметь. Ещё вопросы?

– Мне работать надо, – попытался возразить Иван, но паренёк его перебил:

– Купи беруши, счастливо оставаться, – и захлопнул дверь.

Ваня постоял ещё пару минут перед закрытой дверью, переваривая произошедшее и потихоньку закипая от ненависти. Этот пижон вёл себя исключительно борзо и заслуживал наказания. Однако, воображение, всё ещё впечатленное увиденным, подкидывали идеи совсем не тех методов наказания, которые предполагал Иван.

Помотал головой, скидывая влажные картинки из мыслей, и отправился в свою квартиру. Но стоит признать, сосед всё же сделал музыку потише и впредь особо не нарушал режима.

С тех пор сосед частенько мелькал перед глазами Ивана, раздражая своей постоянной немного едкой ухмылкой. Будто специально подбирал время, чтобы вместе с Ваней зайти в подъезд вечером или выходить из него утром.

Вот и сейчас стоит себе возле лифта и втыкает в телефон. Ваня уже на полном серьёзе подумывал подняться пешком, однако выматывающий день и восьмой этаж отрезвили его мысли. Одну поездку в лифте можно и потерпеть. Не умрёт же он, из конца-то в конец!

Кнопка вызова лифта светилась, но сам лифт не спускался. Наверное, кто-то гонял между этажами. Придётся стоять и ждать, а это лишнее время, проведённое вместе с крашеным соседом. Внутри у Вани всё оборвалось, он мысленно выругался.

В момент безмолвной тирады на чистом матерном русском крашеный поднял голову и посмотрел на Ваню. И снова от одного только взгляда у того перехватило дыхание, а шея предательски покраснела. Нельзя так реагировать на людей, нельзя! И смотреть так, как смотрит крашеный, тоже нельзя! Это же преступление просто! А сосед спокойно, не подозревая о мысленных терзаниях Ивана Алексеевича, бессовестно рассматривал, скользил взглядом с ног до головы: от дорогих кожаных туфлей вдоль классических чёрных брюк, задержавшись взглядом в районе карманов. Через мгновение взгляд пополз по кашемировому короткому пальто, зацепился на покрасневшей шее, на дернувшемся кадыке. На подбородке, губах, скулах, волосах. И только потом серая бездна заглянула в глаза Ивану. И Иван снова понял, что тонет, задыхается. Попытался отвернуться, но что-то словно магнитом держало его, гипнотизировало. Сосед ухмыльнулся, кивнул головой в знак приветствия и снова уставился в телефон. А Иван стоял, растерянно моргал и краснел ещё больше.

Наконец, лифт соизволил спуститься на первый и из раскрывшихся дверей вылетели две вертлявые девицы, о чем-то весело болтая. Увидев солидного Ивана, они присмирели, а окинув взглядом крашеного, зарумянились. Он на всех так действует, правда? Не только на одного Ивана Алексеевича? Хоть это радует.

Ваня шмыгнул в лифт, забился в угол, как нашкодивший котёнок. Крашеный вальяжной походкой последовал за ним, расположился напротив Вани, облокотился на стенку лифта и неотрывно смотрел. Под его взглядом, издевающимся, насмехающимся, Иван Алексеевич готов был провалиться сквозь пол. На мгновение он даже задумался о том, чтобы лифт сорвался с тросов и рухнул вниз с огромной скоростью. Разбился, похоронив под обломками металла и Ваню, и крашеного. Вместе. Даже умирать вместе придётся, господижтыбожемой!

– Мы так и будем стоять? – сосед поиграл бровями. Его голос, не слишком низкий, но и не высокий, пробрал до самых костей. Ваня удивлённо заморгал, не понимая, о чем тот вообще говорит.

– Кнопочку, может, нажмешь уже? Нам вроде на один этаж.

Ваня кивнул и дрожащими пальцами нажал на кнопку нужного этажа. Сосед видел, как дрожат пальцы Вани, и удовлетворённо хмыкнул.

Лифт плавно тронулся, поднимая их на восьмой этаж. Наверное, это была самая долгая поездка в жизни Вани. Сосед уже не втыкал в телефон, теперь он буравил взглядом стоящего напротив солидного Ивана Алексеевича, заставляя того краснеть, возмущённо пыхтеть и прятать взгляд. А крашеного это только забавляло. Он стоял, широко расставив ноги, сложив руки на груди, приподняв подбородок, поэтому смотрел сверху вниз. Издевается, определенно издевается!

Ваня не знал, куда себя деть. Молился о том, чтобы лифт доехал быстрее, и он смог спрятаться в своей квартире от этого крашеного чуда.

Молитвы были услышаны в тот момент, когда, казалось, сосед прожжет дыру в красивом пальто Вани. Двери распахнулись, сосед и Ваня одновременно шагнули к выходу. Конечно же, разминуться у узкого входа они не смогли. Столкнулись грудью, слишком близко. Настолько близко, что Ваня почувствовал горячее и свежее дыхание соседа на своей щеке. Мгновение, всего одно мгновение и крашеный придвигается ещё ближе (хотя куда уже ближе), прижимается всём телом, касается бёдрами. Придвигается к уху, обжигающее дыхание и жаркий шепот:

– Тут слишком узко, – голос внезапно становится хриплым, томным, отчего Ваня заливается краской по новой, дрожь берёт по всему телу, а где-то внизу живота сворачивается тугой узел. – Кому-то нужно уступить, ты так не считаешь?

Какого чёрта так близко и так горячо? Ваня хватает ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Этот сосед, это чудо крашеное просто сносит крышу. Ваня судорожно сглатывает подступивший к горлу комок, кивает и отодвигается в сторону. Сосед ухмыльнулся, шагнул в коридор. Напоследок обернулся, окинул взглядом Ваню и улыбнулся. Улыбка уже была другая, в ней не было насмешки. Это было что-то другое. Или Ване показалось.

– Пижон, – проворчал Ваня, когда сосед скрылся в своей квартире.

Двери лифта закрылись, Ваня так и остался внутри. Отдышался. Что это сейчас было, черт возьми? Какого хрена тут творилось? У соседа вообще крышу напрочь отбило? Да что он себе позволяет?

Куча вопросов и отборного мата посыпалось на голову несчастному крашеному, пока Ваня выбирался из лифта. Подошёл к двери, нащупал в кармане ключи и кое- что ещё. Сквозь ткань брюк отчётливо можно было нащупать кое-что  твёрдое и объёмное.

– Да твою ж мать! – застонал Ваня, с третьей попытки попал ключом в замочную скважину.

В этот момент соседская дверь открылась, высунулась крашеная голова и, ухмыляясь, произнесла:

– Ругаться нехорошо, тут все-таки культурные люди живут. И я Даня, ну так, для информации.

Дверь захлопнулась, а Иван Алексеевич так и остался стоять с ключами в руках и стояком в штанах.

– Крашеное чудо, – буркнул Ваня и зашёл в квартиру.