«Г. Сомов, мой отец, был хулиганом тела и мысли. И философствовал, как иконокласт. Он нырял в алкоголь реальности без акваланга догмы, не на поэтически-короткие мгновения, а каждый раз окончательно, навсегда. Выныривая, чуть очухавшись, он искал новые формулировки понятого в прозе, но чаще и чаще, под конец жизни, в поэзии. Чем глубже он нырял в свое сознание, тем меньше у него оставалось собратьев по мышлению. Под конец он практически остался один. Сомов умер в 2003 в Вашингтоне». (П. Сомов) Книга содержит нецензурную брань.
Оглавление
Георгий Александрович Сомов. Hиоткуда в Hикуда. Предсмертная Лирика. В редакции Павла Г. Сомова
От Сомова о Сомове
Г. А. Сомов о поэзии
Момент Истины (один из многих) Вместо вступления (от Г. А. Сомова)
Поэтический закусон
Thrown-ness (2002)
Existential Reversal (2001)
Trains of Thought (2001)
In & Out of Eternity (1999)
Is & Isn’t (2000)
Night On Both Sides (1999)
Into the Unknown (1999)
Continuity of Love (2001)
Un-witnessed Innocence (2001)
Fly With Me (2001)
Tell Me (2001)
Fading Brightness (2002)
Waking Up From a Life-Long Dream (2002)
Wheel of Life (2002)
Simplicity of Happiness (2000)
Not Yet a Ghost (1997)
Mandate of Trespassing (1999)
Prayer (2002)
Epistemological Ceiling (2001)
Let It Not (2001)
Grounded (2000)
Eternal Fall (2001)
Odyssey Into Consciousness (2001)
Two Lives, One Death (2001)
A Roll of the Bones (2001)
Event Horizon (2002)
Maybe (2002)
Full Circle (2001)
Life-long Departure (2001)
Before & After (2000)
Two Lives, One Dream (1997)
White Slippers (1997)
Beginning of Endlessness (2001)
System Unplugged (2001)
Togetherness (2001)
Premature Evolution (1999)
Not Love (1950s1)
On Death’s Door (2000)
Double Bind (2000)
Luck (2002)
What Remains (2002)
Misanthropy (1998)
March of Loneliness (2001)
As Is (2000)
The Morning of Endlessness (2003)
Not Winter, But Freezing (2003)
Fragments: Unfinished Poems (2003)
Narcocorrido: No U-Turn (2001)
Narcocorrido: Keeping Count (2001)
Narcocorrido: a Suicide Pact With Oneself (2001)
Narcocorrido: Faithful Shiv (2002)
О Друге Илье Якубзоне
Автобиографическое – 4 «С»
Отрывок из книги
ВСЕ ПРАВА СОХРАНЕНЫ. В настоящей книге содержится материал, охраняемый в соответствии с международными и федеральными законами и договорами об авторском праве. Любая несанкционированная перепечатка и использование настоящего материала запрещены. Без явно выраженного письменного разрешения автора никакая часть настоящей книги не может воспроизводиться и передаваться ни в какой форме с использованием каких бы то ни было средств, электронных или механических, включая фотокопию и запись, или же с использованием какой-либо системы хранения и поиска информации.
Выныривая, чуть очухавшись, он искал вечно новые формулировки понятого и, конечно, пару ушей, желательно связанных с парой «мозговых извилин», чтобы поделиться увиденным и усвоенным. Чем глубже он нырял в своё сознание, тем меньше у него оставалось собратьев по мышлению. Под конец, когда он прокурил свои лёгкие до ракового и рокового конца, он практически остался один.
.....
Жизнь отца можно выразить тремя словами: поступки, мысли, эмоции. Первую часть своей жизни он отчитывался поступками. Спросите – перед кем? Он и сам не знал, но действительно жил постоянно что-то всем доказывая. Знали мы – те, кто его окружал. Он отчитывался перед своим «чувством собственного достоинства». Это его выражение, его слова. И они обозначают нам гораздо более знакомое понятие – понятие эго. Вот перед кем он отчитывался поступками. Вся его активная жизнь – это поток реактивных реакций на реальных и нереальных врагов.
Да это и понятно. Его поколение – дети войны. Их отцы и матери либо не выжили, либо не выдержали. Страна, победившая нацизм, была психологически сломлена десятилетиями горя и сталинизма. Было не до детей. Они, дети, конечно, были нужны, но то, что было нужно им, – внимание и понимание, – было не нужно стране. Стране нужны были роботы, и она упаковывала страдающее сознание психологически осиротевших душ в октябрятские значки и пионерские галстуки. Оппозиционная гордость моего отца, которую он никогда бы не признал как таковую, была лишь неосознанной попыткой выжить под нажимом идеологического шаблона. На удивление, отец – журналист и член Союза писателей – умудрился прожить в Союзе без членского билета ни в Комсомоле, ни в Компартии. То есть ему удавалось хаять Советскую власть – косвенно, конечно, – через снайперский прицел фельетониста (он работал в Крокодиле), так и не засветившись политоппозиционером.
