Читать книгу Учёный - Георгий Константинович Левченко - Страница 1

УЧЁНЫЙ

трагедия

автор Левченко Георгий Константинович

Персонажи

Прозоров Иван Петрович                  внештатный преподаватель всемирной истории в одном из московских университетов

Шатохин Сергей Юрьевич                  доцент кафедры исторических наук в университете

Городецкий Пётр Иванович                  ректор университета

Шатохина Олеся Вячеславовна            безработная

Шатохина Ирина Юрьевна                  её дочь, сестра Шатохина, студентка университета

Гринберг Семён Арнольдович            пенсионер

Аверина Елена Семёновна                  его дочь

Скакунов, Аресьев, Мальцев                  коллеги Прозорова по кафедре

Полина                                    жена Городецкого

Дарина Збарская, Виолетта Тривиайло      студентки университета

Голядин, Пасчинский                        студенты университета

Клочкова, Лацис, Тропинкина            чиновницы университета преклонного возраста

Ромуальд Игнатьевич

Лапин

Потоцкий

Марианна Исаевна Остлихтенберген

члены диссертационной комиссии

Жена Мальцева Катя, их сын Стасик, Тёща Мальцева, Закоренелый преступник, Судья, Пристав, студенты на лекциях и присутствующие на защите

Окружение: аудитория университета, у аудитории, кабинет в университете, квартиры разных персонажей, улица, туалет в университете, ресторан, тюремные помещения, зал судебных заседаний

ДЕЙСТВИЕ обыкновенное

Сцена занимательная

(аудитория)

Прозоров

Первую лекцию я начинаю

Лишь изложением видимых фактов.

Мы в ощущениях их получаем,

Ищем какого-то им объяснения

И, увлечённые этим последним,

Часто о фактах самих забываем.

Но иногда, суетой пресыщаясь,

Мы возвращаемся будто бы к сути,

Смотрим назад и не видим дороги,

Только лишь хаос следов на песке.

Долго плутали и путь потеряли,

Что пожелали, отнюдь не познали,

Найден какой-то в процессе ответ,

Значит должны сочинить и вопрос.

Вам не понятно, о чём разглаголю?

Кажется бессодержательной речь?

Можете вы мне тогда пояснить,

Что же такое история мира?

Рук не тяните, спросил я формально.

Первый вы курс мой за долгие годы,

Я и не думал, что нынче студенты

Столь легковерны. А, впрочем, не суть.

Мнения вашего знать не желаю.

После тяжёлых годов обучения,

Не побоюсь, искромётных прозрений,

Сможете дать достоверный ответ.

Сей я вопрос задавал без сомнений,

Что на него не найдут объяснений.

Взглянем-ка мы на людское начало,

В тусклость пещеры, в которой наш предок

Жил на краю ужасающей смерти,

Но успевал и третировать ближних,

Чтоб за их счёт отодвинуть погибель,

И помолиться тому, что ему

Некую выгоду часто сулило.

(Это, однако, и ныне встречаем.)

Мы человечества с вами начало

Отождествим с той наукою странной,

Коя нам факты для мыслей бросает.

Археология – странное дело,

С чем обращались когда-то презренно,

Видится ей преисполненным смысла.

Ложки, уздечки, ночные горшки

Боготворит бедолага тем паче,

Чем они старше, разбитей, поганей.

Выбрав такую метафору, должен

Предостеречь от бесплодных иллюзий,

Что пребывает история ныне

На высоте умозренья и смысла.

Ежели кто-нибудь скажет сегодня:

«Как позабыли мы каменный век,

Коий продлился в десятки раз дольше

Нами изученных цивилизаций,

Так и подобное с ней приключилось,

Археология в прошлом осталась,

Знания оной с теорией слиты,

Нечего более дать ей потомкам», –

Будет всемерно неправ и осмеян.

А почему? Вы вокруг посмотрите.

Это истории славный конец,

Иль бесконечное лишь созидание?

Те, кто с последним согласен, останьтесь,

С первым – оставьте науку в покое,

В ней вам не место, здесь мыслят иначе,

Лучше вам выбрать занятье другое.

Всем, кто остался, теперь задаю

Без передышки вторичный вопрос:

Коль настоящее столь непосредственно

И созидается в каждом мгновении,

То отчего поколеньям прошедшим

Жизни свои вдруг оценивать менее,

Чем мы свои настоящие ценим?

И, наконец, мой последний вопрос:

Может случиться, они полагали,

Что родились, да и жили, для нас,

Для поколений грядущих, им чуждых,

Будто совсем понарошку, иль всё же

Жили взаправду, как сами желали

И без оглядки на будущность мира?

Мне очевиден ответ. Он простой.

Значит вернёмся к вопросу сначала,

Я повторюсь, но немного иначе:

В чём смысл истории? Вот для того

Лекции я и намерен читать.

Может привидиться, нет его вовсе.

Это не так, он имеется, правда,

Не умещается в те представления,

Что вы успели уже получить.

Я лишь хочу, чтоб вы поняли… Лучше!

Чтоб непосредственность вы ощутили

Всё, что прошло, что имеется, будет,

Связность, наглядность, путь, цель и исток,

И непрерывность единой дороги

От первобытных общин до империй.

Впрочем, не скрою, лишь только затем,

Чтоб осознали ничтожество мысли

В всех грандиозных событиях, или

Сколь малочисленно племя людей,

Кои события эти творили.

Правда, последнее нужно подробней

Мне пояснить на примере одном.

Гляньте-ка вы на родителей ваших,

Я полагаю им столько же лет,

Сколько и мне, а, возможно, и меньше.

С множеством благ и новинок они

Дружат гораздо паршивее вас.

Думаю, в технике это заметней.

А почему? Потому что для них

Это не жизнь, а причуда времён,

Личность росла их в иную эпоху,

В ней бы они и остались охотно.

Уничтожает возможность прогресса

Жажда людей сохранить всё, как было.

Мало кто смел оказался настолько,

Что преступил горизонты, и меньше

Тех, кто кончину свою пережил

И превосходство ума утвердил.

Все остальные принуждены были

Только тянуться за ними в хвосте.

Вот и разгадка о личностной роли.

Думаю, будет не лишним отметить,

Люди так жили везде и всегда.

Вышли на сцену две силы в процессе…

(последняя реплика стихает до неразборчивости)

Сцена нового поколения

(у аудитории)

Скакунов

Очень хорош, он действительно знает,

Как поднести свой предмет, но, однако,

Слишком Иван потерял много лет,

Преподавание требует время.

Сергей

Не помогло бы оно совершенно,

Судя о том, что мы слышим сейчас.

Курс его нынешний прост, примитивен,

Школьникам он лишь пригоден, науки

В нём ни на грош и настолько же смысла,

Каждому с первого курса известно

Всё содержанье его, он не нужен.

Скакунов

Вы погодите-ка, уж не его ли

Умерший батюшка ваш увольнял,

Ректором став?

Сергей

Я, признаться, не знаю,

Очень возможно. У мачехи надо

Это спросить.

Скакунов

На досуге спросите.

Я полагаю, что бывшего мужа,

Помнит прекрасно доселе она.

Сергей

Нет, не бывает таких совпадений,

Что-то напутали, Прозоров ей

Не был супругом.

Скакунов

А всё ж таки был.

Сергей

Сведенья эти откуда?

Скакунов

Вы что!

Знатно история их прогремела.

Сергей

Ну а подробней?

Скакунов

Подробней нельзя.

Эти события очень печальны,

Их неприлично теперь обсуждать

В светской беседе. И больше скажу,

Речи о близких способны затронуть

Личные и сокровенные чувства,

Даже невинный о них анекдот,

А об усопших особенно сильно.

Ненависть ваша для нас ни к чему,

Слухи упорные ходят, что близки

К власть предержащему вы одному.

Сергей

Вы говорите о Гринберге, что ли?

Бросьте, давно он в отставке.

Скакунов

Однако

В тридцать вы лет превратились в доцента,

Для диссертации тему избрали

Очень уж правильно, сильные мира

Крайне религии благоволят,

Многие, может, за вами следят.

Сергей

Всё чепуха, и смущает другое.

Сей человек для чего появился

Именно здесь и как раз таки нынче?

Может, совпало? Чрезмерно натужно.

С ним я не виделся прежде, но он

В жизни моей уж какую-то роль

Раньше сыграл.

Скакунов

Вас гримаса судьбины

Столь возмущает? Такое бывает.

Сергей

Нет, не совсем, в замешательство вводит

То, что он множество мест был способен

Выбрать для чтения лекций своих,

Но объявляется именно здесь.

Скакунов

Странного нет ничего, совпадение.

Он неплохой человек, а, вернее,

Был лет так двадцать назад таковым.

Многие люди дружили с ним в вузе,

После болезненно то восприняли,

Что был уволен он вашим отцом,

В должность вступившим, как будто из мести,

Мести настолько тогда несуразной,

Что невозможно её описать,

Имя родного для вас человека

В грязь параллельно совсем не втоптав.

Но а когда тот скончался, друзья

Часто Ивана просили вернуться,

Он отказался, внезапно исчез,

Через десяток годов объявился,

Побыл внештатным, всё время в разъездах,

Снова ушёл в неизвестную даль.

Прошлою осенью ректором вуза

Друга Ивана назначили, вновь

Он появился, и мог получить,

Всякую кафедру, что пожелает,

Выбрал же скромный, как видите, путь.

Сергей

Прозоров друг Городецкого, значит?

Скакунов

Преподаватель сперва, во-вторых,

Руководитель научный, лишь в-третьих,

Друг и приятель, ему показавший

К истине путь и любовь к ней прививший.

Сергей

Боже, как пошло. Однако мы с вами

Долго болтаем, нельзя под дверьми

Слушать, шепчась, неприлично такое.

Скакунов

Нет, неприлично нам тайны чужие

Так узнавать, а читают для всех

Лекции в вузах. А, впрочем, вы правы,

Лучше войду и послушаю речь.

Сергей

Вы как хотите, а я удаляюсь.

Сцена лёгкого лицемерия

(квартира)

Олеся Вячеславовна

Ирочка, доченька, как на учёбе

Первый твой день пролетел? Посмотри,

Мама волнуется, ей неспокойно.

Ирина

Мамы волненья напрасно терзают

Сердце жеманное, мне и добавить

Нечего больше, не раз ты звонила.

Это нормально? Психолог, ответь?

Олеся Вячеславовна

Лучше отвечу вопрос на вопрос.

Душ человеческих ведатель вскоре,

Литературы учитель, промолви,

Мать бы другая за дочь так терзалась?

Ирина

Именно как, в выраженье твоём

«Душ человеческих ведатель», вижу,

Дело совсем не во мне, взволновало

Нечто иное тебя, я – предлог,

Ты беспокойство на мне вымещаешь.

Олеся Вячеславовна

Но почему не могу волноваться,

Сидя без дела так много годов,

За своего я ребёнка в столь важный

День для него, как вступление в жизнь?

Ирина

А потому, что за эти ты годы

Не взволновалась ни разу о нас,

Мы как соседи здесь жили с Сергеем,

Ты лишь собой занималась, но тщетно,

Ты опустилась, и жаль всем тебя.

Хоть поменяй-ка халат ты на платье

И у прохода не стой, сквозняки.

Олеся Вячеславовна

Вот благодарность, что я заслужила,

Дочь меня учит, как мне одеваться!

Ирина

Кто, коль не я? Не твоя ли дурная

Тётя Наташа? Так ты ведь и с ней

Очень не часто беседы проводишь.

Олеся Вячеславовна

Это ты брось, мы сегодня общались.

Ирина

Я представляю! Небось, обсуждали

Очередной сериал для животных.

Олеся Вячеславовна

Вновь ты ошиблась, дочурка родная,

Тема нашлась, ведь не зря я спросила,

Как же учебный твой день пролетел

В вузе, с которым бессовестно много

В нашей семье уж повязано злого.

(И отчего всё, скажи, завертелось

Вкруг неприглядного места такого?)

Слышать желаю, заметила ль ты

Возле себя необычное что-то,

Может, кого постороннего рядом,

Не подходил ли к тебе вдруг с приветом

Кто незнакомый, иль ты ощутила

Где-то вокруг оживленье чужое?

Ирина

Будто смеёшься сейчас надо мной!

Ты же сама начала разговор,

Как волновалась за дочь, о её

Первых шагах в незнакомой среде.

Вдруг всё забыто, и я безразлична,

Интересуют тебя, очевидно,

Только мои наблюдения, кои

Сделать возможно чрез многие годы

Лишь по привычке, в привычном же месте,

Будучи в обществе близких людей.

Вот настоящая ценность волнений,

Скрытно узнать ты желаешь своё,

Нечто, о чём ты не смеешь поведать,

Ради того и вопрос задаёшь.

Олеся Вячеславовна

Вовсе не скрытно, нужна объективность,

Чтоб без смущения ты говорила.

Вижу, однако, что я просчиталась.

Тётя Наташа случайно узнала,

Что человек для меня не чужой

Преподаёт в заведенье известном

В этом семестре какой-то предмет,

После отсутствия долгого.

Ирина

Точно

Ты расскажи, о каком человеке

Хочешь узнать, и предмет его лекций.

Олеся Вячеславовна

Был он историком.

Ирина

Что за наивность!

Ты полагаешь, что в жизни бывает

Всё и внезапно, и люди, которые

Знать ничего друг о друге не знают,

Счастливо встретятся, чтобы исполнить

Некие личные думы твои?

Да, одиночества годы бесследно

Ни для кого никогда не прошли.

В корпусе нашем историков нет,

Эти в квартале от нас или двух

Свой изучают унылый предмет.

Олеся Вячеславовна

Может, права ты. Наверно, комично,

Что представляла я встречу меж вами

Чем-то решённым, предопределённым.

Ирина

С кем же я встретиться нынче должна?

И почему безразличной к нему

Я б не осталась, как к прочим другим?

Олеся Вячеславовна

Что? Нет, неважно, потом разузнаешь.

Мы заболтались, Сергей на подходе,

А ведь к обеду ничто не готово.

Сцена холодных откровенностей

(аудитория)

Скакунов

Тронут был лекцией вашей немало.

Хлёстко и множество материала.

Прозоров

Много источников я перебрал,

Главным была же моя голова.

Скакунов

Видно, педант вы. Однако я знаю,

Преподавать вам пришлось не впервой.

Прозоров

Да.

Скакунов

Почему вы ушли?

Прозоров

Мне пришлось.

Вы извините, люблю каламбуры.

Нужно так было сперва, а потом

Возненавидел среду, что сложилась

В вузе лет десять назад.

Скакунов

Но тогда

Что же заставило вас возвратиться?

Прозоров

Просьба лишь друга. Мы спорили долго,

Есть ли в учёбе какой-нибудь смысл.

Он предложил совершить небольшой

Эксперимент, прочитать в заведении

Этом мне лекции, я согласился,

Чем, полагаю, немало повысил

Уровень оного.

Скакунов

Чем же повысили?

Раньше о вас ничего я не слышал,

Кроме как сплетней, излишних науке.

Прозоров

Не мудрено, ничего и не делал

Я для того, чтоб услышанным быть.

Нет у российских историков стержня,

Гниль и застой, красномордую погань

Так до конца и ничем не сменили,

Не пересилили рабскую веру

В ложную мудрость безликого сброда,

Лишь понадёргали разных кусков,

Вообразили, что всё уж известно,

Надо ему лишь навесить ярлык,

Самый гнилой, лицемерный и мёртвый,

В миф превратив, и лишивши науку

Смысла её и живой подоплёки.

Кто же в здоровом уме пожелает

Дело иметь с престарелою шлюхой?

Скакунов

Не согласиться позвольте мне с этим…

Прозоров

Нет, не позволю. Простите, конечно,

Резкость мою, вы приветливы были

И благосклонно ко мне говорили,

Я же не часто общаюсь с людьми

И потому реагирую бурно

На профанацию ложной науки.

Я не приемлю пророчеств дурных,

Также скажу – разлагаемся мы,

То есть учёных сообщество, с коим

Только сегодня смешался.

Скакунов

Героем,

Видимо, мните себя, одиноким?

Чем занимались вы ранее?

Прозоров

Многим.

Трудно припомнить, а слушать об этом,

Наверняка, неприятно вам будет.

Скакунов

Я уж себя постараюсь сдержать,

Впрочем, решать, разумеется, вам.

Право, не думаю, что приключилось

Нечто из ряда совсем выходящее.

Прозоров

Вообразите, лет в тридцать пять снова

Вдруг получить абсолютной свободы.

Этого вам не почувствовать, к счастью,

Иль к сожаленью. Свобода двояка,

Вы независимы ни от кого,

Нет и того, кто зависит от вас.

Это последнее хуже всего,

Ты никому и не нужен, никто

Не испытает потребность в тебе,

Будто бы камень лежишь на земле.

Будь мы бесплотные твари, конечно,

Можно прожить эдак тысячу лет,

Но не бесплотен я, как и другие,

Так что пришлось заниматься хоть чем.

С частных уроков немного имел,

Преподавал кратковременно в школах

И консультировал, и на посылках

Бегал бывало, корректором ночью

Несколько лет я глаза убивал.

После журнал редактировать стал

Полунаучный в сети, и дела

Оного быстро продвинулись в гору.

Так вдруг в издательстве, крупном, возник,

Где редактировал дрянь лженауки,

То эзотерики рвотную жижу,

То твердолобый бред политологии,

Но положенье своё улучшал.

Годы прошли, пробудившись от дрёмы,

Тяга к науке меня обуяла,

Я за статью принялся, но осёкся,

Как оказалось, состарились данные,

Коими я в тот момент обладал,

Мне нагонять современность пришлось.

Здесь очутился тогда я внештатным

Преподавателем. Как и сейчас,

Мне не по возрасту данная роль.

Время спустя ощутил беспросветность,

В кою попала наука в России.

Вновь её бросил, но собственной волей,

Только свободное время осталось

Делу, которым душа пропиталась.

Скакунов

Всё ж вы вернулись.

Прозоров

Как видите, да.

Чтобы сбежать, не нужна нам отвага,

Но чтоб понять, что ответственность вся

Только на нас возлежит, иногда

Надо от ней устраниться всецело.

Скакунов

Вы холостой?

Прозоров

А быть может иначе?

Скакунов

Мне всё понятно.

Прозоров

И что вам понятно?

Будьте добры, просветите коллегу.

Скакунов

Я не таю сверхъестественных мыслей.

Вы отнеслись черезмерно свободно

К вашей работе и слишком серьёзно

Воспринимаете труд свой научный,

Сразу заметно, что нет ничего

В жизни, безрадостной, кроме него.

Прозоров

Может, вы правы, но выбор осознан.

Скакунов

А для чего одиночеством страждать?

Прозоров

Нет, не страдаю, вот здесь вы ошиблись,

Но разговор сей становится личным.

В общем скажу, что считаю, познание –

Это предел человеческих дел,

Высшее, что возжелать он способен,

Только оно непременно дарует

Непреходящее, превозносящее

И неземное довольствие вечным,

Случаю чуждым, ему неподвластным.

Близкие ж наши, однако, способны

Сами, как есть, и своею кончиной

Горестей много, увы, причинить.

Скакунов

Но до неё доставляют и радость.

Прозоров

Да, приходящую, неполноценную.

Скакунов

Видно, трагедию вы пережили.

Прозоров

Если б! Комедии, фарса свидетелем

Был я однажды, где глупость и спесь

С смертью в обнимку прошлись, не таясь,

Будто друзья закадычные с детства.

Правда, история эта предлинная.

Скакунов

Да, вы правы, уж конец перерыву.

Прозоров

Я не о том! Ну а, впрочем, прощайте.

Сцена нетерпения

(квартира)

Олеся Вячеславовна

Кончил обедать? Покамест Ирина

По телефону болтает с подругой

Наедине ты мне честно поведай,

Видел Ивана сегодня на службе?

Сергей

Даже сейчас уточнять я не стану,

Что за Ивана в виду ты имеешь

Из миллионов. И так очевидно.

Значит, то правда, о чём говорят.

Видел, беседовал пару минут.

Олеся Вячеславовна

Как поживает?

Сергей

Не всё ли равно?

Как и другие, ничем не вольготней.

Мне примечательней то, что читает

Очень неплохо предмет для того,

Кто не трудился в своём ремесле

Долгое время. Сие объясняет

Лишь примитивность им избранной темы,

А потому его курс бесполезен,

Им он карьеру свою не продвинет.

Олеся Вячеславовна

Что означают нападки твои?

Сергей

То, что сказал. Реверансов побольше

Власти, религии и, наконец,

Обществу тех же научных коллег

Гуманитарию надо отвесить,

Необходимости их объяснив,

Чтоб преуспеть в доказательстве истин,

Или, точнее, своей правоты.

Он же лишь фактами руководится,

Без рассуждений и собственных мнений,

Чужд остаётся и сфер умозрений,

После, однако же, делает вывод,

Но не понятен его интерес,

Хоть и занятно, местами свежо,

Но и пошло, приземлённо, вне связи

С жизнью народа, венца созидания,

Славного прошлого, общей гармонии,

Что ожидает нас в скором слиянии

Всех существующих в мире народов

В божеском свете его благодати.

Олеся Вячеславовна

Не поняла ни единого слова.

Меньше всего, для чего вдруг Ивану

Сдалась всеобщая эта гармония?

Он ведь историк и больше никто.

Сергей

Смысл же история высший имеет,

Путь человечества к богу она

Нам демонстрирует через деяния,

Он же в неё лишь взирает сквозь призму

Той совокупности разных людей,

Кои в наличье имеются нынче,

Прежде и в будущем, в общем всегда,

И называет он это прогрессом,

Смену друг другом людских поколений,

Внешняя форма его лишь заботит.

Но у неё есть другое развитие,

Рельсы, которыми путь к благодати

Истинным богом проложен для всех.

Много оно помещает понятий,

Это развитие, – скромность науки

И вдохновенье искусства, – всё то,

Что подчиниться религии может,

Светочу и путеводной звезде,

Чтобы не стать празднословием пошлым.

Олеся Вячеславовна

Ты почему не пошёл в семинарию?

Сергей

Мы обсуждали сие и не раз.

Был мой отец не безвестным учёным,

Должен идти по его я стопам.

Олеся Вячеславовна

Нет, ничего никому ты не должен,

Правда, признаюсь, твой ранний успех

Службу сыграл неплохую в поддержке

Нашей несчастной семьи в тот момент,

Как я внезапно лишилась работы.

Жить нам пришлось сбереженьями Юры,

Пару трудов мы издали его,

Но интерес к ним угас безвозвратно.

Еле концы мы с концами сводили

В годы, когда приступил ты к учёбе.

Счастье внезапное, ты вдруг взлетаешь

И удаётся карьера тебе,

Многие трудности тут же снимая.

Сергей

Это спасибо ты Гринбергу скажешь,

Давнему другу отца моего.

Олеся Вячеславовна

Я благодетеля благодарила

Множеством слов и премножество раз.

Как он остался один без супруги,

Часто бываю я с женской заботой

У старика, ведь от дочери проку

Мало ему, занята лишь собой.

Но отвлеклись мы, скажи мне ещё,

Как он на вид, постарел ли заметно?

Может, женился, имеет детей?

Сергей

Личная жизнь твоего мне Ивана,

Прямо скажу, безразлична вполне.

Равно ему, полагаю, моя.

Внешность? И внешность его безразлична,

Я не разглядывал, только отмечу,

Ныне он сверстник отца моего

(Папа в таких же летах и скончался

При обстоятельствах, нам неизвестных,

Пусть говорили, с собой он покончил),

Но не имели года на него

Должного им прикладного влияния,

Выглядит слишком Иван моложаво,

Папа был суше, на фото взгляни,

Что ненормально, любой человек

Тем соответствовать должен годам,

Кои прожил.

Олеся Вячеславовна

Посмотри-ка, успел

Ты подсобрать про Ивана и сплетни.

А говорил, он тебе безразличен.

Сергей

Не передёргивай, личная жизнь

Не интересна чужая, но это

Вовсе не сплетня, одно наблюдение.

По телевизору слышал недавно,

Вид молодцовский – предвестник болезней,

Кои мужчине неловко назвать.

Олеся Вячеславовна

Сам упомянул, никто за язык

Даже не думал тебя здесь тянуть.

Как полагаешь, возможность имеется…

Сергей

Нет, погоди, отчего интерес

Вдруг у тебя появился к супругу,

Коего бросила ты и забыла?

Олеся Вячеславовна

Бывшего мужа жена не забудет,

Он не чужой мне, и будет всегда

Близким, родным человеком, постольку

Интересуюсь его я судьбой.

Сергей

Господи, сколько в словах лицемерия,

Произнесённых сейчас вдруг тобой!

Лишь потому он тебе интересен?

Олеся Вячеславовна

Я говорю, что имею в виду.

Сбило меня восклицанье твоё,

Мне ведь хотелось ещё расспросить.

Сергей

Ты допустить собиралась возможность…

Олеся Вячеславовна

Что возвратиться ко мне? Но зачем?

Сергей

Что же тогда?

Олеся Вячеславовна

Я совсем позабыла,

Из головы улетучились мысли.

Как же ты думаешь, он преуспеет?

Сергей

Я говорил, не о том он читает,

Чтобы стяжать уваженья коллег.

Олеся Вячеславовна

Да? Ах, ну да! А ведь жаль, очень жаль.

Сцена-завязка

(кабинет)

Прозоров

Здесь обстановка весьма изменилась.

Городецкий

В сём кабинете ты раньше бывал?

Прозоров

Лет восемнадцать то было назад.

Городецкий

Как он тебе?

Прозоров

Непомерно нескромней,

Чем я запомнил, смотреть неприятно.

Городецкий

Это пустяк, нам дозволена роскошь,

Мы ведь в десятке престижнейших вузов.

Прозоров

Сей чепухой ты серьёзно прельстился?

Городецкий

Нет, но обязанность суетным мнениям

Хоть иногда предоставить внимания

Должность моя мне диктует. А, впрочем,

Мне ли тебе говорить, ты увидел,

Нынче студенты совсем не такие,

Коими мы в обучении были

В то безнадёжное время, и грани

Их любознательность больше не знает.

Преподавателям старым сегодня

С ветхими знаньями их тяжело.

Я от тебя ожидаю, что станешь

В аудиториях новым ты словом

Страсть к познаванию их разжигать,

Приумножая престиж наш и славу.

Прозоров

Значит твой выбор неверен.

Городецкий

Нет, верен.

Ты из иного пришёл окружения,

Материально совсем не зависишь

От сумасбродства имеющих власть,

Как цеховая, увы, профессура,

Можешь теченью идти вопреки,

Не размышляя, что станет с карьерой.

Прозоров

Ты подозрительно мыслишь сегодня,

Видно, что нужно тебе от меня

Заполучить кое-что втихомолку.

Если я в цехе ни с кем и не связан,

Это не значит, что противоречить

Должен я выводам, принятым им.

И во-вторых, ты обязан уж помнить,

Сколь привлекательна слава мессии,

Сколь безразмерное в том удовольствие,

Чтобы казаться непризнанным гением,

Этим единственным, кто вопреки

Лжи сумасбродной, чванливой толпы

Истину в души вливает глаголом

И на заклание мчится, довольный.

Также имеется в-третьих. Подумай,

Ежели лекции будут опасны?

Или под окнами в день распрекрасный

Ты пожелаешь внезапно увидеть

Сброд полоумный, живущий неправдой?

О развращении мной молодёжи

Скотской истерики вой услыхать?

Городецкий

Я не хочу, я на это надеюсь!

Прозоров

Кресло своё ты совсем не жалеешь?

Городецкий

Если меня вдруг отсюда уволят,

Ложным предлогом прикрывшись, в Европе

После неплохо пристроится можно.

Прозоров

Разочарован твоим легкомыслием.

Коль не уволят?

Городецкий

Тогда мы в России

Будем с тобой молодёжь просвещать,

Тех, кто скотиной доселе не стал.

Коли хоть пару людей отвратим

От мракобесия религиозного,

Значит не зря мы здесь хлеб свой едим.

В нашей победе ведь нет невозможного,

Выигрыш будет при всяком раскладе.

Прозоров

Может быть, твой, но не мой, уезжать

Возраст преклонный уже не позволит.

Городецкий

Ты и не должен, я сам всё устрою.

Прозоров

Значит, мы втянуты в новую свару?

Мне надоела бесплодность игры.

Городецкий

Боже избави, какие там игры!

Время для них пролетело давно,

Старый порядок тогда отступил,

Новый ещё не возник, в промежуток

Этот возможно и было играть.

В те времена занимался насущными

Ты лишь проблемами, выжить пытался,

Твой ученик же, науку забросив,

Ежели хочешь, себя принеся

В жертву рутине, пошёл изучать

Главные функции у механизма

Власти, природу её и исток.

Как посмотрю на профессоров наших,

Смех раздирает, ведь думает каждый,

Что он достоин вести за собой

Минимум кафедру, лучше – весь мир,

Зная о способах действия оных

Ровно ничто, это – частность для них.

Прозоров

Да не хочу никого никуда

Я за собою вести, понимаешь?

Городецкий

Хочешь. Я нанял тебя потому,

Что ты амбиции соизмеряешь

С средствами, коими сам обладаешь,

Ныне то редкость.

Прозоров

«В стадах ничего

Нету хорошего, даже с условием,

Если бегут они вслед за тобой».

Городецкий

Ну почему обязательно «стадо»?

Множество умных средь сброда людского

По одиночке привыкли таиться,

Этим желают они избежать,

Как ты недавно удачно сказал,

Своры дебилов под собственным домом.

Прозоров

Так выживают они и нисколько

Не тяготятся своим положеньем.

Вызов твой крайне для них неуместен.

Городецкий

Лишь потому, что он им преждевремен.

Я же давненько вокруг ощущаю

Некое свежее то ль дуновение,

То ль исходящий откуда-то шёпот.

Он говорит, что настало уж время,

И защищать нам науку потребно

Дальше активней от тех, кто посмеет

В высшем значении ей отказать.

Прозоров

Ты в суете, как я вижу, погряз,

Грустно смотреть на твою недалёкость.

Сам ты подумай, какое ей дело

В том, что есть тот, кто не знает о ней?

Истину нам защищать ни к чему,

Это смешно, пусть дурак бережётся,

Кто вопреки естеству своему

От её света ко тьме обернётся.

Городецкий

Прав ты, но людям нужда в них обеих,

В истине столько же, сколько в защите.

Помнишь, наверно, Шатохин был в браке,

Сын у него оставался, Сергей?

Прозоров

Помню прекрасно, дружили семьёю,

Близко чрезмерно, как позже узналось.

Городецкий

Здесь он работает.

Прозоров

С ним я общался.

Городецкий

Значит ты понял, что редкостный скот.

Прозоров

Нет, ничего не заметил такого.

Городецкий

После успеешь. Таких паразитов

Необходимо нам гнать ото всюду,

Гнать без усталости в смрадные норы,

Там их законное место, оттуда

Это паучее племя святош

Повылезало, расставило сети,

Пользует слабость людей благородных.

Нет у него ни научных познаний,

Ни благородной фантазии, любит

Порассуждать на пространные темы,

Всякому шлаку с задворок науки

Он предаёт непомерную цену,

Полная тьма, никакого чутья.

Дискредитирует всех он и ставит

Вровень прославленных наших учёных

С кастой бездельников и болтунов,

Сходных с такими, как он, недоумков,

Кои отсутствие мыслей желают

Спрятать за высокопарностью фраз

Их тривиальных идей, в основном

Религиозного толка. Однако

Просто уволить я сволочь сию

Не в состоянии, связи имеет.

Жаль, я не ведаю с кем, потому

И обезвредить их сам не могу.

Может быть, знаешь чего-то?

Прозоров

Нисколько.

Городецкий

Если узнаешь, поведаешь другу?

Прозоров

Смысла не вижу. А, впрочем, плевать,

Всё расскажу.

Городецкий

Не откажешь, я знал.

Может, пойдём, пообедаем вместе?

Прозоров

Нет, я домой.

Городецкий

Для чего? Прозябать

Весь в одиночестве вечер?

Прозоров

Не важно,

Хуже не будет, всю жизнь так живу.

Сцена объясняющая

(квартира)

Ирина

Ну почему в надлежащее время

Мы не разъехались просто с тобой?!

Сергей

Тише, потише. Куда нам деваться?

По однокомнатным норам за десять

Минимум так километров от центра?

Матери жадность твоей оказалась

Тут дальновидной, квартира прекрасна,

Вместе живём, и лет шесть содержу

Я вас обеих. Иль, может, ты больше

Быть не желаешь любимою мной?

Ирина

Очень хочу, но ты сам понимаешь,

Всё опошляет, что общий с тобой

Был у меня наш несчастный отец.

Серей

Есть небольшая надежда, что нет.

Ирина

Брось упования, тщетные мысли,

Самообмана позорней нет лжи.

Сергей

Эх, впечатлительна ты, и не в меру

Часто на позы красивые падка.

Ирина

Что ты, подлец, и использовал.

Сергей

Тише!

Ирина

Да неужели боишься, что мама

Вдруг о преступнейшей связи узнает?

Сергей

Ты упиваешься ею, приятен

Грех сей тебе?

Ирина

При условии только,

Что он безвестен.

Сергей

Спешу огорчить.

Всем всё известно давно и всецело,

С самой завязки. Подумай сама,

Столь близорукой Олеся не будет,

Чтоб не заметить неладное с нами.

Кровосмешение не утаить

Даже в не малом пространстве, квартире,

Где проживают три, комнат – четыре.

Нам лишь приличия надо блюсти,

Видимость родственной дружбы и только.

Коли доселе скандал не случился,

Значит готова она примириться

С сей ситуацией, взор отвести

В сторону, не уделяя внимания

Сути, которой понять нет желания.

Ирина

Может, она отведёт, но не я,

Я начинаю глаза открывать.

Вижу, что мать малолетнюю дочь

В жертву приносит комфорту.

Сергей

Напротив.

Я полагаю, в своём извращённом

Виденье мира она полагает,

Что оказала тебе же услугу

И научила себя предлагать

Тем, кто способен быть выгодным в жизни.

Ирина

Как же любовь?

Сергей

Существует промежность,

В коей – зеркально подобные члены.

Ирина

Вы посмотрите на этого враля!

Кто о любви говорил мне недавно?

Десять минут не прошло, он внезапно

Пошлого циника принялся строить,

Делает вид, что уж жизнь повидал,

Множество женщин прекрасных познал.

Будь я тогда чуть поопытней, может,

И поняла, ты впервые иль нет

С женщиной был. Но сие не беда,

С этим успеется, только найду

Нового парня и сразу пойму,

Как для мужчины сподручней любить.

Ты же не сможешь никак возразить!

Сергей

Видимо, тем оправдаешь расчёт

Собственной матери. Только начнёшь

Пользовать верно промежность свою,

Так ей откроется новенький способ

Жить припеваючи с помощью дочки.

Пасынок думать ведь стал головой,

А с размышляющим шутки уж плохи.

Вот и понятно теперь, почему

Столько вниманья Олеся тебе

Вдруг начала уделять незадолго

До твоего поступления в вуз.

Может, и замуж ты скоро пойдёшь.

Ирина

Так для меня бы то стало спасением.

Сергей

С внешностью этой приличный мужчина

В жизни тобой не прельстится, поверь.

Ирина

Дрянь ты, Сергей! Почему сам польстился?

Проще б жилось.

Сергей

Я духовность ценю

И глубину, воспитание, честность,

Ты привлекаешь открытостью, тем,

Что образованный только мужчина

Ценит превыше смазливых мордашек.

Ирина

Но для оценки ведь качеств подобных

Женщиной девочку можно не делать.

Чтоб насладится её глубиной,

Будет достаточен и разговор.

Сергей

Близки духовно не стали б настолько,

Будь не едины физически мы.

Ирина

В этом ты прав, непременно ты прав,

Рядом с тобой ощущаю бескрайность

И погружаюсь в её естество,

Не в состоянье противиться оной.

Сергей

Это, конечно, весьма хорошо,

Но задержался я слишком сегодня,

Надо таиться, зашёл я к тебе

Лишь под предлогом помочь по учёбе.

Кстати, не помнишь с чем именно?

Ирина

Нет.

Сам оправданья ищи перед мамой,

Ври, сколько хочешь, а мне надоело

Тут в лицемерные игры играть.

Сергей

Может, она невзначай задремала…

Сцена наедине

(квартира)

Прозоров

Сладка усталость любимого дела,

Долженствованье его не растлело,

Зря лишь на старость надеялся, нужно

Раньше за труд приниматься мне было.

Леность, однако, во мне вдруг открылась,

Необоримая и безграничная,

Как у скота. С безразличием полным

Вниз я взирал в необъятную тьму

Небытия, что животное племя

Неотвратимо всегда поглощало.

Ведь ничего не касалось души,

В ней лишь одно пожеланье царило,

Как получить мне усладу от тех

Немногочисленных дней и ночей,

Кои до смерти осталось прожить.

Чем же, однако, я их заполнял?

Праздным безмыслием, чванством безделья.

Ныне же чувствую, совесть грызёт,

Но безразлично, склоняюсь к досугу

Вместо того, чтоб наполнить часы

Смыслом научных занятий, трудами,

Может, заботой о неком признанье.

Благо, о том неизвестно другим,

Или, иначе… И что же иначе?!

Уж не хочу ль я сказать, что коллег

Небезразличны мне были б усмешки?

Нет, в те немногие дни просветлений

Делаю больше, чем эти, трудясь

Изо дня в день бесконечные годы,

И несмотря на сие, результат

Всех их трудов в отдалении виден,

Смерть лишь даёт им возможность отведать

Вечность на вкус при последнем дыхании.

Так у Шатохина и получилось.

Пусть же покойника дурно нельзя

Упоминать, но наследников можно,

Жив его сын, он живёт жизнь отца,

Также впустую, ведь мир он ничем

Сделать не сможет когда-либо лучше.

Мне интересно, зачем занялся

Этот глупец, неразумный, наукой?

И без него она нынче грязна.

Мало ли дел интересных найдётся?

Если б ещё ничего он не трогал,

Просто в сторонке стоял резонёром,

Можно бы было его выносить.

С первых же слов, что сказал мне сегодня,

Понял, что лезет людей поучать.

Хуже, однако, всего оказалось

То, что другие коллеги считали

Нормой сие и как рыбы молчали,

Только согласно главами кивали,

Бред же за свежесть идей принимали.

Прав Городецкий, сегодня защита

Истине стала уж необходима,

Пусть и гораздо трагичнее раньше

Судьбы учёных бывали, сжигали

Нас на кострах иль в застенках гноили

За противление фактов научных

Идеологии, принятой сбродом.

Нынче нас травят чванливым глаголом,

Столь неуклюжим и столь ядовитым,

Изображая на собственных флагах

Несуществующее существо.

Горько и в то же мне время комично

Видеть, как люди погибли за правду,

Прямо стоя на своём и отказом

От лицемерья позор избегая.

Но до сих пор убивали во имя

Лжи общепринятой. Может, настало

Время за истину нам убивать?

Сколь в тишине кабинета средь книг

Вывод сей странно для уха звучит!

Слишком велик он, чтоб ясно понять

Тот механизм, что за этим стоит.

Вещь невозможна – убить за науку!

Как, что, когда всё должно так сойтись,

Чтоб за неё вдруг возникла потребность

Жизни кого-то другого лишить?

Этого я не могу осознать,

Это лишь праздный осадок досуга,

Ни на мгновенье в него я не верю,

Но ведь при этом готов был Сергея

Сам порешить за его показное

Пренебрежение словом научным,

Критику первых моих выступлений

Перед студентами после столь долгих

Лет перерыва. Но это лишь импульс,

Злит же другое – его аргументы

Так бесподобно нелепы, что мне

Нечем парировать их острие,

Слишком от правды они далеки,

Чтобы узреть очевидность их лжи.

Он посчитал же, что выиграл спор.

Впрочем, не важно, таких миллиарды,

Много я чести даю дураку,

Коль так подробно о нём размышляю.

Сам он – ничто, лишь приятные фразы

Кое-кому научился глаголить,

Кое пред кем власть имущим стелиться,

А на секунду займись он наукой,

Тотчас иллюзии знаний растаят,

Виден невежда за ширмою станет

Благообразия и благомыслия.

Лучше нет способа ложь устранить,

Чем разрешить ей своё говорить.

Данный, однако же, факт применить

Можно ко мне, ведь я столько оставил

Для предстоящего чтенья статей,

Что сомневаюсь в достатке уж знаний,

Необходимых для будущих лекций.

Их же на годы с лихвою достанет,

Копятся эти страницы с тех пор,

Как я решился опять обучать.

Только куда провалилось всё время?

В небытие, оказалось бесплодным.

Должно мне было вести подготовку,

Но размышлениям я предавался,

Мне дисциплина нужна и порядок.

Правда, студенту такой бы упрёк

Был назидателен, мне ж он позорен!

Сцена застарелого флирта

(квартира)

Олеся Вячеславовна

Как же, Семён наш Арнольдович, нынче

Вы поживаете, всё ли в порядке?

Ждали? Надеюсь приятно вам видеть

Раннюю гостью, как вас ей всегда.

Если, не ждали, уйду я тотчас,

Правда, хотелось бы мне обсудить

Кое-что важное с глазу на глаз.

Гринберг

Рад я, конечно, вас видеть сегодня,

И поживаю весьма хорошо.

Сносно здоровье, и даже получше

Стало, как голос я ваш услыхал.

Олеся Вячеславовна

Очень приятно, я, право, теряюсь.

Вот позабыла, что нужно сказать.

Стойте! Припомнила. Давеча с вами

Мы обсуждали превратность судеб,

Бывшего мужа я вспомнила вдруг,

Хоть и не видела множество лет.

Гринберг

Это, признаться, никак не припомню.

С вами мы много бесед провели,

Кое-что можно забыть преспокойно.

Олеся Вячеславовна

Это не важно, а важно другое.

Снова в моей появился он жизни,

Будто пророчеством был разговор.

Преподавателем в прежнем он вузе

Нынче работает, на факультете

Вместе с Серёжей. Слыхали о нём?

Гринберг

Даже не знаю, как имя его.

Олеся Вячеславовна

Прозоров Ваня, а отчество Павлович

Или Петрович. Мне стыдно, конечно,

Точно не помнить, какое оно.

Гринберг

Нет, ничего о таком не слыхал.

Где он работал? В каких должностях?

Олеся Вячеславовна

Вас я как раз таки намеревалась

Нынче об этом подробно спросить.

Часто он будет с Серёжей общаться,

Лучше нам знать, каковой он теперь,

Как повлияет на мальчика, чтобы

Вовремя смочь от него оградить.

Гринберг

Всякого мелочный сей лицемер

Сам в состоянье легко погубить.

Если б не память о друге и просьбы

Ваши, Олеся, я б пальцем ни разу

Не шевельнул для карьеры его.

Олеся Вячеславовна

Раните будто бы в самое сердце,

Мысли о будущем враз отобрав.

Гринберг

Я посоветовал вам бы, Олеся,

Дочь от Шатохина отгородить.

Олеся Вячеславовна

Это несбыточно, может, и поздно.

Гринберг

Жалко девчонку. А вы берегитесь,

Может случиться, как стало с Еленой,

Коя ни разу за множество лет

И не пришла на могилу Ларисы,

Ныне покойной супруги моей.

Олеся Вячеславовна

Вы с ней общаетесь?

Гринберг

Редко и мало.

Как развелась, появились проблемы,

Видно, она нас с супругой винила

В факте развода, но было иначе.

Брак нас её осчастливил, а после

Так же расстроил потом их развод.

Чтоб молодые в достатке пожили,

Мужу её мы карьеру пробили,

Он же, дурак, зарываться вдруг стал,

Пить, и с женой, и с коллегами драться,

Чем их совместную жизнь самолично

Сделал для дочери невыносимой.

Должен платить алименты Елене,

Платим же мы, чтоб держался далече.

Олеся Вячеславовна

Эту историю слышать печально.

Гринберг

Стало грустней после смерти Ларисы.

Если б не вы, мой почти бескорыстный

Друг, и не знаю, как справился с бытом.

Олеся Вячеславовна

Преувеличивать скромную помощь,

Что оказала я, право, не стоит.

Домохозяйку бы наняли, к сыну

Перебрались, наконец, за границу.

Гринберг

Я ему нужен? Пусть он предлагал,

Чувствую, здесь помирать мне придётся.

Только бы внуков ещё повидать…

Олеся Вячеславовна

Всё вы успеете. Я бы с Иваном

Тоже хотела увидеться вновь.

Гринберг

Всё-таки хочешь, чтоб справки навёл?

Это возможно, но, если работал

Он не в учебном каком заведении,

Многого сделать тогда не смогу.

Олеся Вячеславовна

Всё говорит, что последнее верно.

ДЕЙСТВИЕ неожиданное

Сцена унылой неловкости

(у аудитории)

Олеся Вячеславовна

Здравствуй, Иван. Так приятно увидеть

Снова тебя в достопамятных классах,

Будто и не было прожитых лет,

Мы не старели и вместе, как прежде.

Я ведь сюда контрабандой пробралась,

Очень рискую для встречи с тобой,

Здесь меня все ненавидят, я знаю.

Прозоров

Здравствуй, Олеся. Ты зря пожелала

Преувеличивать ценность значения,

Кое имеет твоё появление,

В этих стенах ты забыта, не к месту,

Неинтересна, чужда, не нужна.

Надо, однако, признаться, неплохо

Выглядишь ты для преклонных годов.

Замужем вновь?

Олеся Вячеславовна

Ты представь себе, нет.

Прозоров

Сложно представить, но я попытаюсь.

Олеся Вячеславовна

Ты понимаешь, как глупо лелеять

Жалкую мелочность детских обид?

Будто ребёнок, которому в драке

Носик разбили соседские дети

И отобрали ещё пистолетик,

Или родители пообещали

В цирк повести, но потом отказались.

Вот ты стоишь и весь мир ненавидишь,

Жизни не радуясь людям назло.

Прозоров

Знаю, смешно обижаться на тех,

Кто человеком тебя не считает,

Так же нелепо пытаться соврать

Тем, кто уже был тобою обманут.

Ты для чего, опасаясь позора,

Здесь очутилась сегодня со мною?

Олеся Вячеславовна

Прямо к делам? А не хочешь разведать,

Как я жила? Как живу?

Прозоров

Не хочу.

В мире достаточно тем для беседы,

Сплетни о жизни супругов в разводе –

Это последнее, что интересно.

Если же кто-то прельщается ими,

Место тому не среди человеков,

Но средь орущего стада приматов,

Тех, у кого лишь инстинкты без мысли,

Спесь их всезнайства животным сродни.

Олеся Вячеславовна

Как же мне после подобной тирады

Помощи ждать, за которой пришла?

Прозоров

И до неё бесполезно тебе

Было её от меня ожидать.

Олеся Вячеславовна

Не за себя я волнуюсь. Послушай,

Что за безумие в доме моём

Несколько лет уж царит. Пусть умом

Даже не знаю, как сможешь помочь,

Сердце настойчиво мне говорит,

Если способен развязку найти

Кто-нибудь в этом запутанной деле,

То этот кто-то один только ты,

В жизни единственный близкий мужчина.

Прозоров

Близок к тебе ни на шаг я не стал

С самых тех пор, как с тобою расстались,

И неуклонно мы лишь отдалялись.

Олеся Вячеславовна

Я же, представь, о тебе не забыла.

Прозоров

Это другое, ведь память – не близость.

Не понимаю, зачем их мешать.

Олеся Вячеславовна

Ты представляешь, как мне тяжело?

Прозоров

Да, превосходно, я вижу твою

Давнюю и безысходную грусть,

Боль и отчаянье, с коим годами

Справиться тщатся, и с ним увядают.

Я не скажу, что доволен всецело

Тяжестью жизни, ведомой тобой,

Это бы мелочным было, однако

Длань справедливости здесь мне видна,

Пусть и в весьма опосредственном смысле.

Олеся Вячеславовна

Кажется, счастлива быть я должна,

Что позабавила друга несчастьем.

Прозоров

Первый я проблеск узрел откровенный.

Сразу же страх, а за ним – лицемерие,

Вновь на себя ты отныне похожа,

Как не витийствуй, а сущность одна.

Олеся Вячеславовна

Выслушай!

Прозоров

Слушаю десять минут.

Ты всё никак не находишь слова,

Чтобы талантливо изобразить

Передо мной превосходство моральное,

Лжи паутиной застлать мне глаза,

После чего я б не смог отказать

В просьбе тебе. Лет так двадцать назад

Этот бы фокус, возможно, удался.

Нынче, нуждаясь в моём соучастии,

Полностью ты мне открыться должна,

Я же решу, мне по нраву иль нет

То, что увижу в намереньях тайных.

Олеся Вячеславовна

Жестокосердный!

Прозоров

Опять за своё.

Голоден что-то, пойду-ка поем.

Олеся Вячеславовна

Даму спокойно оставишь в беде?

Прозоров

Сходных с тобой миллионы, а жизнь

Только одна, всем помочь не удастся.

Ну а особенно тем, кто не хочет

Помощь себе самому оказать.

Олеся Вячеславовна

Не миллионы, проблема моя

Так уникальна, что мимо нельзя

Ни одному человеку пройти.

Пасынок с дочерью года уж два

В близких сношениях ведь состоят.

Ей я вину не вменяю, конечно,

Дочка глупа, молода и беспечна,

Только Сергей в извращенье повинен.

Прозоров

Есть же полиция.

Олеся Вячеславовна

Он осторожен.

Также, известно, примерный учитель

И подающий надежды учёный,

Дочь не услышат, поверят Сергею.

Если же вдруг и послушают Иру,

Вред принесёт ей скандал, всему миру

Вскроется дочкин позор, да и в вузе

Просто затравят. Ты знаешь, так будет.

Прозоров

Значит разъедьтесь.

Олеся Вячеславовна

Куда? И потом,

Жить мы на что, переехавши, станем?

Прозоров

Мне всё понятно. Ты так беспардонно

Дочерью платишь за свойский комфорт.

Олеся Вячеславовна

Сколь же ты скор на серьёзное слово!

Только представь на мгновенье, а вдруг

Ты ошибаешься и причиняешь

Мне незаслуженный страшный позор.

Стыдно и гадко должно быть тебе.

Прозоров

Пусть я и скор, но не я ошибаюсь,

Проще смотрю на предметы, и сразу

Вижу я их подноготную суть.

Олеся Вячеславовна

Сможешь ли ты мне помочь?

Прозоров

Повторяю,

Глупо оказывать помощь тому,

Кто не желает себе помогать,

Силы свои так вотще расточая.

Впрочем, чего-то я сделать смогу.

Вон он идёт, как теперь оказалось,

Сердцем урод, а не только умом.

Поговорю-ка я с ним.

Олеся Вячеславовна

Стой! Не надо!

В тайне держи наблюденье моё.

Прозоров

Верно, ты шутишь, меня принимая

Не за того, кем являюсь, кто может

В смрадной трясине помойной душонки

Гниль укрывать человеческой дряни.

Сергей

Вижу, что встреча у вас. Извините.

Я поздороваюсь, мимо пройдя.

Прозоров

Нет, подождите, постойте-ка с нами.

Может, втроём мы обсудим погоду,

Новости, сплетни, как нравится вам

Сводная ваша сестрёнка в постели?

Сергей

Видимо, я пропустил уж начало

Шутки. За Ирой, коль речь про неё,

Не наблюдал никогда я ночами.

Олеся Вячеславовна

Не обращай ты внимания, это

Было у нас каламбуром с Иваном.

Прозоров

Значит я буду конкретней, извольте.

Прежде чем ты появился, Олеся

Мне рассказала, что спишь ты с сестрой

В самом, как есть, непосредственном смысле,

И попросила меня ей помочь,

То бишь в её понимании тотчас

На содержание с дочерью взять.

Этого делать, конечно, не стану,

Но констатировать факт я могу.

Сергей

Что за фантазия, глупость, нелепость?

Видя душевное наше согласие

С младшей сестрою, Олеся состряпала,

Первое – вывод сугубо сколь женский,

Столь, во-вторых, наихудший из всех.

Но ничего, побеседуем дома.

Также надеюсь, что дочку свою

Ты в разговор сей не втянешь, ей странно

Будет услышать столь грязные речи.

Вам же, Иван, лишь презренье моё

Выразить нынче всецело желаю,

Стыдно, как минимум, сплетню услышав,

Сразу о ней раскричать на углах.

Вынужден я распрощаться, мне больше

Не интересен такой разговор.

Прозоров

Он поумнее, чем прежде казалось.

Спорить не стал, не ввязался и в драку,

Также не принялся всё отрицать.

Вышел достойно, меня чуть унизил,

Исподтишка и тебя приструнил.

Олеся Вячеславовна

Ты понимаешь, что я не лгала,

Как на духу, рассказала всю правду?

Прозоров

Да, понимаю, но мне безразлично,

Ты как всегда просчиталась, увы.

Жалко девчонку, ведь с матерью гнусной

Этот ребёнок погибнет быстрей,

Чем приспособится лично решать

Все затруднения.

Олеся Вячеславовна

Ей помоги.

Прозоров

Нужно подумать и взвесить детали.

Сцена ненависти

(улица)

Сергей

(быстро шагая)

Дрянь и ничтожество, подлая плесень!

Жизнь за мой счёт наловчилась вести

И за спиною интриги плести.

Чем я обязан спесивой старухе?

Смертью родителей. Всех извести,

Всех подчинить, устранить, изничтожить

Ради своей ненаглядной персоны

Без колебания ведьма способна.

После кончины отца потому

Выбросить вон не решилась меня,

Что побоялась остаться без дани

От благородного Гринберга, коий

Помощь хотел оказать сироте,

Честный старик содержал нас годами.

Но ничего, я открытию рад,

Рад, что узнал об интригах, врасплох

Двоица эта меня не застанет,

Лживая дрянь и её муженёк.

Оного вовсе лишить бы полезно

Званий научных, убрать с должностей,

Вновь затолкав в ту вонючую бездну,

В коей сидел он прошедшие годы,

Сдохнет пусть в ней. Для чего он явился?

Ряд совпадений теперь мне понятен.

Что ж я могу? Не могу ничего.

Выгнать из дома Олесю не смею,

Право имеет она на него,

Даже лишить не могу содержанья,

Не навредивши при этом сестре.

Далее что? Продолжать мне вариться

В том же смердящем котле недомолвок,

Лжи и упрёков, двуличных признаний,

Каждый момент ожидая, что в спину

Нож мне вонзиться к всеобщему счастью?

Нет, невозможно. Теперь неизбежно

Кто-то из нас устраниться обязан,

Мы ли с Ириной иль шлюха с Иваном.

Мне не поможет никто, я один,

Нет ни друзей, ни родных, лишь тщедушный

Старец, который единственно может

Этому дурню карьеру сгубить,

Кою он в общем-то и не имеет.

Значит, я сам. И начну я сегодня.

Только бы сдюжить, характер сдержать.

Мачеха опытна в лжи и интригах,

Много потребно затратить усилий,

Чтобы избавиться мне от неё.

Но не отец я, безвольный скиталец,

Божую истину в жизни не знавший,

Благословением я наивысшим

Был осенён, так что правда за мной,

Равно господь и вся мудрость веков.

Сцена непонятная

(кабинет)

Прозоров

Вновь я с докладом о том, как прошёл

Очередной мой учебный денёк.

Городецкий

Я не обязанность предполагал,

Я лишь сказал, что имеешь ты право

В сей кабинет приходить по желанью

И говорить о проблемах своих.

Прозоров

Ладно. Ты давеча мне предложил

Ужин совместный. Сегодня готов.

Тема имеется для обсуждения.

Городецкий

Надо мне здесь просидеть до шести,

Из министерства комиссия будет.

Коль не имеешь каких-либо дел,

Можем сейчас пообщаться, а, если

Есть незаконченных ворох проблем,

Значит иди, но с условием только,

Будешь у нас до семи. Вот, смотри,

Я уж Полине звоню. Не приедешь,

Женщину зря ты смертельно обидишь.

Прозоров

Я посижу, не дадут впечатления

Этого дня мне заняться учёбой,

Только лишь светским пустым разговором.

Встретил я бывшую нынче жену…

Городецкий

Как поживает?

Прозоров

А ты догадайся.

Эта – никак. Создаёт лишь проблемы,

Не научилась себя содержать,

Хочет командовать всеми, как прежде,

В общем сказать, не меняется вовсе.

Внутренне. Внешне полно изменений.

Ей не прибавили годы ума

И не убавили смелость в делах,

Наглость, точнее, она норовит

Всякой проблеме своё лишь решенье

Всем навязать, а на прочих – плевать,

Будто бы нет у неё ни ребёнка,

Ни повседневных забот, у порога

Старость её безусловно не ждёт.

Городецкий

А почему?

Прозоров

Я не знаю причины

Для неизменного столь состояния.

Только одно объясненье приходит.

Хочешь поверь, а не хочешь – зови

Друга последним лжецом, лицемером,

Коий не может за рамки персоны

Собственной выйти и судит других

Лишь по тому, как относятся люди

К личности, бренной, его самого,

Но очевидно, что наша Олеся

Просто клинический есть идиот,

Новое ей не дано понимать,

Долгие годы она пребывает

В круге давно установленных знаний.

Городецкий

Круг сей, однако, довольно широк,

Коли она прожила до сих пор.

Но не о том я тебя вопрошал.

Ты почему полагаешь, что жизнь

Бывшей жены не была без лишений,

Кои бы опыта ей передали?

Прозоров

Эта отдельная тема беседы,

Надо потом нам её обсудить.

Прошлого то не касается, ныне

Встал под удар проживанья уклад.

Я не уверен, что гнусные сплетни

Не разнесутся отсюда по вузу.

Городецкий

Ты параноик и знаешь об этом.

Коли возможность тебя затащить

Ужинать к нам твой даёт недостаток,

Я им воспользуюсь.

Прозоров

Вовсе не так.

Знаешь причину, которая мне

Долго работать мешала, а после

Прямо сюда невзначай возвратила?

Городецкий

Очень хотелось бы мне разузнать,

Но опасался я тему поднять.

Прозоров

Так не пристало тебе поступать,

Я полагал, ты не хочешь понять.

В воображении будто слились

Преподавание, вуз и наука

С ныне покойным Шатохиным, другом,

Столь неразрывно, что мне объяснить

Только изменой, обидой, презрением

Этот феномен совсем не удалось.

Я размышлял: «Ну а в чём же причина?»

Стал он, как я, невиновною жертвой,

Но не случайной, какой-то другой,

Не эгоизма иль планов коварных,

Воли чужой, безразличного рока,

Он на закланье пошёл суете,

Бега за линией лишь горизонта.

Только ведь те, кто его не достигли,

Живы остались, а он подошёл

Прямо к нему и его пересёк,

Тут же скончавшись. Зачем, отчего?

Мучился этим десяток годов,

Только потом осознал я причину.

Умер Шатохин, считай, за науку.

Вот почему я столь близко и принял

К сердцу кончину сего дуралея.

Городецкий

Связи не вижу. Покинул её

Он до того, как расправиться с жизнью.

Прозоров

Ты размышляешь, как я размышлял,

Чувствуя, будто лишился надежды.

Но отчего я остался в живых,

Он же, столь многое приобретая,

Сразу жестоко покончил с собою?

Тем, кто испытывал радость познания,

Всё остальное на вкус как бумага.

Юрий Шатохин, покинув науку,

Смысла и сладости жизни лишился.

Я избегал понимания, в страхе

Думал, что сам на пороге кончины,

Раз оказался вне круга учёных.

Он же, ты вспомни, в их гущу залез,

Мало достигнув на поприще мысли.

Правда, лишившись и эдакой крохи,

Кончил с собою, не выдержал, помер.

Страшно представить мне благоговение,

Ужас, внушаемый данным явлением,

Столь грандиозным, чья малая доля

Стоит не менее чьей-либо жизни.

Я бессознательно чувствовал это,

После узрел, и вполне осознал.

Магия сгинула, я ощущал

Познанность истины, успокоение,

В чём-то обыденность, даже смирение,

Страх отступил и возникла способность

Вызовы жизни легко принимать.

Лишь безразличие стало причиной,

Что я твоё предложение принял

Лекции в вузе студентам читать.

Городецкий

Вторишь буквально ты мыслям моим,

Только, признаюсь, с другой стороны.

Прозоров

Внемлю охотно.

Городецкий

Давай-ка потом.

Давеча много с тобой обсуждали

Данный предмет, не придя к пониманию.

Прозоров

Ты всё о том? Полагаю, ты шутишь.

Городецкий

Нет, не шучу и добавить хочу,

Самозащиты должно быть довольно.

Прозоров

Речи о ней мы вчера не вели.

Городецкий

Коль завести?

Прозоров

Соглашусь я тогда.

Кто же из нас параноик?

Городецкий

Мы оба

Люди одной поглощающей страсти.

Первенство всё же тебе возвращаю,

Я не имею всеведущей власти,

Я инструменты готовлю, а ты

Тот, для кого уж они созданы.

Прозоров

Льстишь ты себе, а тем самым и мне.

Твой инструмент – лишь теория. Глупость –

Крайне практичная вещь, им не скоро

Соединиться предстанет возможность.

Сцена светского гуманизма

(квартира)

Полина

Радость от встречи с тобой посильнее

Горьких упрёков, которых тебе

Хочется высказать тотчас же мне,

Правда, не дремлет и женская сущность,

Так что хотя бы одним ограничусь.

Прозоров, ты расскажи, почему

Редко бываешь в гостях у меня?

Может, ты брезгуешь этой квартирой?

Прозоров

Глупость последнего всем очевидна,

А не бываю я часто в гостях

Лишь потому, что стыжусь быть не к месту.

Полина

Вот бы почаще о том поминали.

Я на работе забыла почти,

Что у кого-то имеется совесть.

Городецкий

Где наш Володька?

Полина

К подруге пошёл.

Городецкий

Сашка?

Полина

Уроки зубрит, не до взрослых.

Городецкий

Значит, втроём?

Полина

Ты на что намекаешь?

Городецкий

Будем втроём мы обедать?

Прозоров

Обед?

Это, скорее, пропущенный ужин.

Я уж неловко себя ощущаю.

Что же, Полина, ты так расстаралась,

Столько и днём поглотить невозможно.

Полина

Да, я такая.

Городецкий

Скромна как всегда.

(молчаливый ужин)

Городецкий

Чуть не забыл, ты сегодня поведать

Страшную тайну мне очень хотел.

Прозоров

Помню, хотел, но сейчас сомневаюсь,

Слишком уж это на сплетни похоже.

Только представил, зарделись ланиты,

Гнев, отвращение сердце тревожат,

И не сказать ведь мне тоже нельзя,

Этот позор с преступлением рядом.

Как оказалось, Сергей спит с Ириной.

Полина

Что за Сергей?

Городецкий

И какою Ириной?

Полина

И почему нам небезынтересно

Быть их соитие так уж должно,

Чтоб обсуждать его в и без того

Наши не частые встречи с тобой?

Прозоров

С кем я сегодня беседу имел?

Городецкий

С бывшей женою. Так понял, Сергея

Ты разумеешь Шатохина.

Прозоров

Точно.

Но рассказать, кто такая Ирина,

Будет сложнее. Здоровым мужчинам

В дикую связь их непросто поверить.

Имя сие никого не напомнит?

Может, когда-нибудь слышал о ней?

Городецкий

Наоборот, вспоминаю о многих,

Распространённое имя её,

Но, полагаю, не тех, кто нам нужен.

Также замечу, весьма поражён

Фактом, что кто-то сошёлся с Сергеем.

Кто бы то ни была эта девчонка

Будет несчастна она с дураком.

Правда, и он не похож на счастливца,

Слишком въедается по мелочам.

Полина

Мне же другое занятным вдруг стало.

Ваня выслушивал женские сплетни,

Честно запомнил, кому по ночам

С кем развлекаться приятней, а после

Не преминул поделиться с друзьями.

Прозоров

В точку почти, но ещё не вполне,

Веский имею я повод пред вами

Выболтать ставший известным секрет.

Впрочем, скажу и немного в защиту

Сплетен, досужих, они облегчают

Боль бытия недалёким натурам,

Отдохновение им доставляют

И остроту ощущений смиряют

Шлаком, безвкусным, от зависти, чванства

И самолюбия, радостью, злой,

Перед несчастьем другого.

Городецкий

Постой,

Ты уж отвлёкся. Прошу продолжай.

Поняли мы, что Сергей с неизвестной

Ночи проводит, и ты посчитал

Необходимым о том рассказать,

Ведь ситуация неординарна.

Сам от Олеси ты это узнал,

Знает она, с кем в свободное время

Пасынок дружит. Одно не пойму,

Ей для чего обо всём говорить?

Полина

Предполагаю, чтоб боль причинить,

Иль навредить.

Прозоров

Ей уж нечем вредить,

Не пересечься нам с ней никогда,

Чувства мои не заденет она.

Полина

Но для чего вы имели беседу,

Что же она захотела сказать?

Только лишь сплетню? С трудом я поверю.

Много вы лет не видались, известно,

Тут вдруг: «Привет, мой былой муженёк,

Слушай-ка сплетню: Сергей спит с Ириной».

Так не бывает. Нелепость и бред.

Прозоров

Вдруг проницательность от приземлённости

Стала осмысленней высших абстракций.

В время, что мы прозябаем в неведомом,

Женщины держат за ноги мужчин.

Помощь Олеся просила доставить

В свете открывшихся ей обстоятельств.

Если даётся решение сложно,

Слабое племя к мужчинам идёт,

Даже не думая, что за исход

Мы предложить им способны, и станет

Благом оно или большей проблемой.

Городецкий

Хочешь сказать, что не в силах помочь.

Я понимаю.

Прозоров

Да нет, я могу,

Также поведал, как именно, только

Помощь моя испугала её.

Полина

Вновь отклонился от темы.

Прозоров

Отнюдь.

К самому главному мы подобрались.

Городецкий

Видимо, речь заходила о том,

Что возжелала Олеся расстроить

Пасынка шашни постольку, поскольку…

А потому, что боится чего-то,

Денег лишиться, жилья, например.

Мало ли бабе что в голову стукнет.

Прозоров

Веские то основанья, они

Главную роль непременно играли

В действиях женщины этой, однако

Было обставлено всё на словах

Вовсе иначе.

Полина

Скажи, наконец,

Кто ж злополучная эта Ирина?

Прозоров

Дочка её. Не смотрите так злобно,

Ей уж должно быть семнадцать годов.

Городецкий

Завтра же я лицемера уволю,

На покровителей мне наплевать.

Прозоров

Это, признаться, помыслил я первым,

Всё рассказать, чтоб уволить Сергея.

Сам он – никто, для среды и студентов,

И педагогов окажется благом

Освобождение от балабола.

Полина

Как же девчонка? Что с нею случится?

Прозоров

Это второе, о чём я подумал.

Дело поганей, чем видится вам,

Учится эта бедняга у нас,

Первый лишь курс. Психологию зная

Подлой толпы, у меня нет сомнений,

Что обвинят в происшедшем её.

Городецкий

Ты понимаешь, закрыть я глаза

Не в состоянии на извращение.

Прозоров

Я понимаю, что делать, не знаю.

Городецкий

Долго в чиновниках я от науки

И насмотрелся с избытком на грязь,

Но никогда запредельных явлений

Не был свидетелем, наши интриги

Определённой чертой ограничены,

Все остаются людьми. Но теперь

Мне не известны границы разумного,

Правила все в одночасье нарушены,

Грани приличия пресечены.

Прозоров

Мне очевидно твоё состояние,

Идеалистом себя не считая,

Вдруг пересёкся с звериностью жизни

И осознал, что наивный дурак.

Ровно сие приключилось со мной

При расставании нашем с Олесей.

Не ожидал, если честно, что ты

Смог сохранить человечность живую

Средь неудачников в цехе учёных,

Кои бездарность меняют на власть.

Мне ж ситуация видится ясно.

Дурень с завышенной самооценкой

Хочет иметь много больше того,

Что он способен в руках удержать.

Девочке этой вдвойне не свезло,

Первое – с матерью крайне циничной,

И, во-вторых, оказаться вблизи

К особи, чьи приземлённые мысли,

Скудость ума, дефицит воспитания

(Да и откуда ему было взяться),

Только одно наслаждение знают.

Именно это и нравится в нём

Тем дуракам, кто его продвигают,

Ведь государства опора – посредственность,

Коя не просто сама не способна

На созидание, но разрушение

Исстари было её состоянием.

Ты посмотри, так везде, и в науке,

И в экономике, пуще – во власти.

А почему?

Полина

На вопрос сей ответ,

Думаю, все бы желали узнать.

Прозоров

А потому лишь, что каждый чиновник,

Снизу и доверху, есть беспросветная

В мыслях посредственность, руку тянущая

К фантикам, ярким, что их затуманенный

Взор соблазняет. Как будто бы дети

Эти наивные, злобные души

Грубо используют, что получили,

После бросают, и так разрушают

Каждый предмет, подвернувшийся им.

Те, кто не хочет посредственным быть,

Брезгует и остаётся в сторонке,

Тем позволяя историю мира

Переиначивать нагло. Невольно

Мы созидаем действительность, коя

Зиждется на человеческом сброде.

Полина

Что же мы можем поделать с зверьём?

Городецкий

Мне неизвестен какой-либо способ,

Как нам действительность переменить,

Но говорил я, что ради науки,

Всех, ей перечащих, надо казнить.

Полина

Кажется это большим сумасбродством,

Ведь не меняет бездарности смерть

Ровно ничто, а иначе бы вышло,

Что не бездарность убитой была.

Да и не вяжется данное действо

С высшими мыслями, чьим претворением