Отрывок из книги
Вполне возможно, что большинство людей, долго стоящих на остановке в ожидании транспорта, предпочитают не тратить это время зря и усиленно думают. Кто-то о новом проекте для работы, кто-то о том, как привести в порядок личную жизнь, кто-то о том, как прожить до следующей зарплаты, и все они вместе – конечно, о том, где, как и с кем планируют отмечать приближающийся Новый год. От этого их взгляды производят впечатление осмысленных. Но длинный мужчина в толстых, вопиюще старомодных (а скорее, вообще не принадлежащих к категории моды) очках и шапке с большими «ушами», прислонившийся к холодной стенке остановочного павильона, этого не знал, потому что не умел читать чужие мысли. Да и людей вокруг было мало: они ходили взад-вперед по остановке, а затем не выдерживали и шли куда-то пешком, скрываясь за плотной стеной снега, который обрушился на город. Собственных мыслей у длинного человека не было. Уставив неподвижный взгляд куда-то вдаль, вроде как высматривая транспорт, он привычно «отключался», не думая ни о чем. Такси проплывали мимо, подмигивая ему фарами и зелеными глазками, отчего вспоминалась пошлая песня: «О-о, о-о» – вспоминалась помимо воли, потому что эту ассоциацию однажды вложили в сознание, как условный рефлекс собаки Павлова, и эта ассоциация просыпалась в голове всякий раз раньше, чем просыпалась сама голова.
«Условный рефлекс собаки Павлова», – согревая руки дыханием, пробормотал длинный человек.
.....
Писать Матвей Иванович тоже не любил, считая это тем же разговором: слова давались ему тяжело. Но что-то всякий раз заставляло его проделывать усилия, переламывать, заставлять себя и, усевшись за письменный стол, тянуть руку не к очередному журналу, а к тетрадке. Он подолгу сидел, теребя ручку, над вырванным листом, словно пытался увидеть в нем не линейки с клетками, а новые вселенные, далекие миры или какую-нибудь параллельную реальность. Но реальности там не было, а были только клетки – до тех самых пор, пока Матвей Иванович не выводил старательно первую букву. Такая привычка осталась у него со школьных лет – выводить, вырисовывать первые слова на листе, словно боясь надругаться над его чистотой неаккуратными, грязными буквами. И лишь затем, в процессе письма забывал об этом, сбивался на корявый грубый почерк.
Компьютера у него не было, и Интернетом он не пользовался никогда – Матвей Иванович не доверял всему новому. Он даже из журналов предпочитал «Юность» и недолюбливал «Новый мир» – его страшило второе название и успокаивало, обволакивало первое. Была еще «Новая Юность», но ту он вообще не знал, как воспринимать. Вроде и спокойно, но в то же время как-то тревожно.
.....
