Читать книгу История безумной любви - Глеб Берри - Страница 1

Глава 1.

Был тёплый осенний денёк, я сидел в парке и думал о своём. У меня было пару минут свободного времени. И трачу я эти мгновения на размышления бытия, а именно о любви. Что вообще такое любовь? Я не знаю ответа. Хотя, однажды, Виктор Пелевин сказал: «Любовь придает смысл тому, что мы делаем, хотя на самом деле его нет. – Так что, любовь нас обманывает? Это что-то вроде сна? – Нет. Любовь – это что-то вроде любви, а сон – это сон. Все, что ты делаешь, ты делаешь только из-за любви. Иначе ты просто сидел бы на земле и выл от ужаса. Или отвращения». Брэдбери говорил: «Любовь – это когда хочешь переживать с кем-то все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом собирать ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой – помогать пережить насморк и долгие вечера». С одной стороны они правы, но не до конца. Любовь – это намного больше, чем просто смысл существования, больше чем просто родная душа. Думаю, у “Любви” нет определенного понятия, для каждого любовь имеет свое понятие или вовсе его нет. Все же это не объяснить, может быть, не стоит давать точный термин, ибо кто любил знает это чувство, знает этот сладкий привкус, что слаще мёда или невыносимую горечь, не сравнимую даже с самой паленой водкой. Кто любил знает то тепло, что ощущаешь при малейшим воспоминании о ней – твоё всё, твой мир и муза, что беспрерывно нежно нашептывает на ухо строки. Ты чувствуешь ту любовь, что многим была не постигнута, ведь у вас самая настоящая взаимная любовь. Вы полюбили не оболочку человека, не его положение, а душу – самое прекрасное и ужасное, что может иметь человек в своём теле. Кто, хотя бы раз по-настоящему искренне любил знает чувство пустоты, словно сама душа тебя покинула, словно тела влюбленных разошлись, а души остались, срослись воедино и отныне будут вместе навсегда.

Окунувшись в воспоминания, я совершенно потерял счет времени. Я опаздывал. Бросив все раздумья, я незамедлительно отправился на неотложную встречу. Опоздать я не имел права. Доктор терпеть не мог когда я задерживался, боялся,что я убью себя одним днём. И вот я уже стоял пред дверью офиса. На двери блестела золотистая табличка с надписью – “ Доктор-психотерапевт”. Я не решался войти. Просто не хотел никого видеть, ни с кем общаться, просто быть тут. Я давно потерял смысл счастья, давно позабыл каково это. Зайти я не смог, уже хотел уйти, как дверь открылась. Из-за двери показался доктор.

– Прошу заходи, не стесняйся. – Добрым тоном сказал доктор, приглашая меня жестом руки.

Я опешил от удивления и никак не мог ответить, просто пройдя сквозь дверной проём. Зайдя в офис, я сразу присел за своё любимое кресло с желтой обивкой, доктор же сел на соседнее красное кресло, которое осталось. Кабинет был, как всегда максимально уютным: оформление в теплых оттенках, как стены, полы, ковры на полу и на стенах, яркие цветы, расставленные по всей комнате, благодаря им в кабинете всегда стоял приятный запах.Через окно проходили яркие лучи солнца,освещавшие большую часть помещения. Доктор являлся творческой личностью и поощрял любое творчество во всех направлениях. В комнате висели картины современных художников, олицетворяющие душу и эмоции художников. Нас связывала любовь к подобному искусству, особенно мне нравился квадрат Малевича, не думаю, что оригинал, но написан он был искусно.Также мне нравилась небольшая библиотека, полностью наполненная классикой. Доктор, как и я очень любили русскую классическую литературу – это, наверное, единственная тема которую мы оживленно обсуждали и которая мне нравилась.

– Ну как, Глеб, ты себя чувствуешь? – Резко начал доктор.

Я ничего не ответил и опустил глаза. Я снова восхитился его стилем одежды – классический стиль, напоминающий времена прошлого века, мне он напоминал Есенина в Юности, правда доктор был высоким и брюнетом.

– Глеб? Вас всё ещё беспокоят суицидальные мысли?

– Нет, доктор, мы замечательно уживаемся. Я не стремлюсь к Богу.

– Это замечательно. С какими методами Вы замечательно уживаетесь? – Спокойно, но и с любопытством говорил доктор.

– Перед сном, каждую ночь, лежа на кровати, закрыв глаза, я начинаю представлять, как кто-нибудь придет ко мне, пока я сплю, с обычным холодным кухонным ножом, приложит его к моей артерии, надавит и медленно будет вести, вырисовывая дугу. Я буду корчиться от боли и нож мне уже не будет казаться холодным, он будет обжигающим, словно мое горло режет не металл, а адское пламя. Или я представляю, как к моему виску приставляют дуло пистолета, любой марки, нажмут на курок, я проснусь от этого звука и всё пойму – сейчас меня убьют, ещё секунда и настанет тьма, я представляю какой будет звук выстрела, как пуля пройдёт через кожаную оболочку, через мышцы, сломает череп и доберется до самого центра мозга.

Доктор нахмурился, подумал мгновение и сказал:

– Это очень интересный ход мыслей. Значит, Глеб, ты хочешь чтобы тебя убили?

– Нет, доктор, я хочу быть счастливым. Испытать то счастье, что испытывал ранее. Когда моя улыбка была и правда до ушей, даже не смотря, что меня бесила такая яркая улыбка. Я пытался сдерживать улыбку, сделать её скромнее, чтобы казаться серьёзным даже в мгновения счастья. А теперь я вовсе забыл, как улыбаться.

– Что делает тебя счастливым?

– Чувство, что я не одинок.Что меня поддержат в любой ситуации. Что я кому-нибудь важен. Понимаете?

– Как никто, Глеб.. Как никто.. У тебя были друзья, много друзей. Где они сейчас?

– Всё там же. Они остались рядом, только они мне больше не друзья – просто знакомые, со схожими интересами. Они не менялись, не уходили. Изменялся я и отдаляюсь тоже я. А дело в том, что они стоят на месте, никуда не стремясь. Просто проживают эту жизнь, день за днём без осознания смысла этой жизни, осознания, что эта жизнь конечна.

– У тебя был лучший друг. Что стало с ним?

– С Борисом? Тоже, что и с другими – остановка в развитии, раньше я считал его самым мудрым человеком, которого только мог встретить за свою жизнь. Я старался обрести ту мудрость, что обладал он, и я приобрёл, даже намного больше, чем было у него. И теперь я намного умнее него и мне уже не интересно с человеком, который смеётся над тупыми шутками. Самое обидное, Боря начал скрывать от меня, что-то. Точно не знаю, но могу сказать одно – он скрывает от меня его диалоги с моей любовью, с девушкой, что отныне мы не вместе, но всё-равно люблю её. Однажды, я увидел их переписку. Она вся была в красная – вся со смайликами красного сердца. А со мной даже говорить не хочет.

– Почему? Ведь ты образованный молодой человек. С тобой очень интересно поговорить!

– Спасибо, док – Я слегка улыбнулся.

– Я дам тебе время подумать. Подумай, что произошло между вами и через пару дней, мы вновь увидимся и продолжим разговор. Вот еще рецепт на лекарство, сегодня зайди в аптеку и забери.

– Доктор, меня в этой аптеке, как родного уже встречают. Сомневаюсь, что мне уже нужен рецепт.

Док посмеялся, отдал мне бумажку, называемую “рецептом” и попрощался. Я тоже попрощался и ушёл прочь.Уходя из здания, я прошёл мимо парка и той самой лавки, где я сидел утром и размышлял о сладкой и в то же время горькой любви. Снова присесть здесь и подумать у меня не было ни малейшего желания. Я сильно устал, я просто хотел залиться в слезах и лечь спать. Быстро зайдя в аптеку и получив антидепрессанты по рецепту, я зашагал в сторону дому. Пока я шёл я думал над вопросом доктора. Я вспоминал все места и все моменты связанные с ними. что встречал на пути. Например, в этом магазине мы покупали кошачий корм её коту, на деньги, которые она откладывала, чтобы купить блинчик. Интересно. как там поживает Персик – так зовут кота. Персик – хороший парень, хоть и временами вредный. Сам того не заметив, я дошёл до дома. Зайдя в квартиру, не раздеваясь я выпил грёбанные антидепрессанты и сразу уснул.

Ночь была неспокойной. Меня будто терзали изнутри. Будто, я что-то потерял, будто часть себя. Ерзая всю ночь, переворачиваясь с боку на бок, спать я не мог. Это терзало меня. Мне нужно было отвлечься. Я встал с кровати, хотел включить свет, да только лампочка перегорела и лишь полная луна освещала мою лисью нору.

Решив заварить себе кофейку, я зашёл на кухню, держа в руке обычную восковую свечу. Поставив на газовую плиту чайник, достав растворимый кофе, я начал ждать пока вода в чайнике закипит. Пока я ждал, я задумался чем я сейчас займусь. Ко мне пришла идея – написать автобиографию. Писать я любил и душа моя тянулась, но не одно произведение выставить на публику я не решался. Вспоминая всю свою жизнь, я уже представлял, как буду писать: когда и где родился, как зовут моих родителей, кого любил. И снова вспомнил её, что разбила моё сердце, хотя скорее всего, я сам его разбил. Сколько бы не убеждал я себя, я понимал, что виноватых нет, либо виноваты все. Пока я блуждал по воспоминаниям, чайник во всю свистел. Быстро выключив, я налил кипяток в свой стакан, который, кажется, не был вымыт уже давно. Пройдя через коридор со свечой в одной руке и горячим стаканом в другой, я сел за письменный сон. Вдохновение порхало надо мной, оно шептало всю мою жизнь, только вот не так приятно, как это делала моя потерянная муза. Сейчас меня вдохновляет не теплая любовь, не мечты светлого будущего с самым дорогим человеком и просто осознания, что я не одинок, а холодная, как лёд душа, что осталась во мне, это до противности горькое послевкусие брошенной любви.

Я писал всю ночь, подливая себе кофе. Я не заметил, как солнце сменяет луну и так норовит сказать всему миру: “Доброе утро! Настал новый день!” Я не спал всю ночь, я видно сошел с ума. Именно с этой мыслью я встретил рассвет. Сейчас солнце не светит так позитивно, как светило раньше, в далёком прошлом, ещё в моём детстве. Теперь оно светит совсем тускло, будто потеряла частичку себя. Будто Луна забрала часть её души и светит вдвое ярче чем солнце.

Глава 2.

Проснувшись после бессонной ночи, ближе к полудню, я сразу проверил свои записи. Они были на месте, не тронутые со вчерашней ночи. Автобиография была написана вплоть до момента, когда я перевелся в другую школу. Школа была не столь велика, но она была прекрасна во всех смыслах. Учителя были настоящими ангелочками, а не отродьем дьявола, как бывало в других учреждениях. Все дети были максимально адекватными или хотя бы большая часть. До сих пор я считаю это лучшим начальным этапом моей жизни, даже не смотря на всё плохое, что случилось в этих стенах. Именно этих стенах я встретил первую любовь, хоть и мимолетную. Именно в этих стенах я испытывал последнюю искреннюю, счастливую, взаимную любовь. Ловя на себе настоящие мимолётные взгляды любимого человека и отправляя обжигающий до дрожи воздушный поцелуй. Это были времена моей безудержной юности. Я мечтаю хотя бы на одно мгновение вновь оказаться в том времени, ощутить те эмоции, что ещё не покинули мою душу. Вновь ощутить каково это быть поистине счастливым и улыбаться так, чтоб рвался рот.

Мои мысли перебило журчание живота. Я вспомнил, что за последние двенадцать часов, мой желудок наполняло только кофе, очень много кофе. Я оделся и пошёл в магазин. Выйдя из подъезда, я ощутил на себе, как тускло светит солнце. Было холоднее обычного, возможно это связано с наступлением зимы, но сейчас только середина Октября. Через пару минут я уже был у дверей магазина, у которого проходил вчера, возвращаясь домой. В магазине, я взял корзинку и прошёлся мимо стеллажей. Выбирая почти просроченное молоко, я почувствовал, как моего плеча слегка коснулись, и резкий приход запаха приторно сладкого персика. Я увидел девушку среднего роста с кудрявыми волосами и в большой тёплой джинсовке, словно, принадлежала мужчине с узкими плечами. Меня парализовала эта картина. Изначально я не мог понять почему эта девушка кажется мне столь знакомой. Спустя секунду, я понял всё. Это могла быть она. Я бросил проклятое молоко и побежал в ту же сторону куда зашла девушка. Увидел я её уже на кассе, это была не она. Даже близко не похожа. Разочаровавшись и в то же время понимая, что так лучше, нежели она и правда была бы здесь. Я поднял лежащее на полу молоко и без раздумий наплевав на всё отправился на кассу.