Опыты понимания, 1930–1954. Становление, изгнание и тоталитаризм

Оглавление

Ханна Арендт. Опыты понимания, 1930–1954. Становление, изгнание и тоталитаризм

Арендт-лиса

Предисловие. Джером Кон

«Что остается? Остается язык» Беседа с Гюнтером Гаусом

Августин и протестантизм[54]

Философия и социология[55]

Сёрен Кьеркегор[103]

Фридрих фон Генц[106]

Берлинский салон[108]

Эмансипация женщин[119]

Франц Кафка: переоценка[120]

Международные отношения в прессе на иностранных языках[123]

Подходы к «германской проблеме»[126]

Организованная вина и всеобщая ответственность[132]

Кошмар и бегство[137]

Дильтей как философ и историк[138]

Семена фашистского интернационала[140]

Христианство и революция[144]

Силовая политика торжествует[146]

Уже не и еще не[147]

Что такое экзистенциальная философия?[148]

Французский экзистенциализм[155]

Здравый смысл как башня из слоновой кости[156]

Образ ада[157]

Нация[159]

Посвящение Карлу Ясперсу[162]

Лекция в школе Рэнд[164]

Религия и интеллектуалы[169]

Методы социальных наук и изучение концентрационных лагерей[170]

Последствия нацистского правления: репортаж из Германии[198]

Яйца возвышают голос[202]

За столом с Гитлером[212]

Человечество и террор[220]

Понимание и политика (трудности понимания)[221]

О природе тоталитаризма: эссе[250]

Хайдеггер-лис[255]

Понимание коммунизма[256]

Религия и политика[257]

Ответ Эрику Фегелину[300]

Мечта и кошмар[303]

Европа и атомная бомба[305]

Угроза конформизма[307]

Интерес к политике в современной европейской философской мысли[308]

Отрывок из книги

Обычно, если кто-то вспоминает Исайю Берлина в контексте политической теории XX в., то в связи с его знаменитым эссе «Два понимания свободы», в котором высказана и без того хорошо знакомая идея о негативной и позитивной свободах[1]. Идею, ранее сформулированную Бенжаменом Констаном, Берлин выразил так ясно и в то же время безапелляционно, что закрепился в пантеоне самых важных авторов прошлого столетия навсегда[2]. Но хорошо известно, что Берлин был также и историком социально-политической мысли, в том числе русской. В одном из своих эссе, посвященных взглядам Толстого на историю, он предложил весьма привлекательную метафору – классифицировать всех выдающихся мыслителей в соответствии с двумя типами – ежа и лисы. Хотя саму идею двух конкурирующих животных он позаимствовал у древних греков, в частности поэта Архилоха, заставить аналогию «работать» придумал именно Берлин[3].

Если следовать логике высказывания Архилоха, с точки зрения Берлина, все философы, писатели или те, кто претендует ими быть, так или иначе, скорее либо еж, либо лиса. Еж знает один большой и самый главный секрет, в то время как лиса знает лишь много секретов помельче. Иными словами, кто-то занимается одной темой всю жизнь, другие – исследуют самые разные предметы. Если принимать во внимание все символические импликации этой метафоры (в том числе из русских сказок, где лиса безрезультатно пытается ежа съесть, будучи им одурачена), образ лисы выглядит менее привлекательным, нежели образ ежа, на что Берлин, разумеется, не указал. Добавим к этому также, что один из наиболее известных журналов, посвященных критическому осмыслению современной культуры, называется The Hedgehog Review, что по-русски будет звучать как «Ежиное обозрение». Как видно, ученым и интеллектуалам хотелось бы знать пусть и один, но большой секрет, чем довольствоваться малым: многопрофильного журнала «Лисье обозрение», посвященного всему на свете, до сих пор не создано.

.....

Гаус: Когда вы уехали из Германии в 1933 году, вы поехали в Париж, где вы работали в организации, которая занималась переправкой еврейских детей в Палестину. Не расскажете что-нибудь об этом?

Арендт: Эта организация привозила еврейских детей тринадцати-семнадцати лет из Германии в Палестину и поселяла их в кибуцы. По этой причине я действительно знаю эти поселения очень хорошо.

.....