Дилогия известного советского писателя И. А. Новикова (1877–1959) «Пушкин в изгнании», состоящая из двух романов «Пушкин на юге» и «Пушкин в Михайловском», посвящена двум периодам в жизни поэта – южной и псковской ссылкам. Два этих произведения по праву считаются одними из самых известных в российской пушкинистике. Автор воссоздает события и атмосферу жизни великого поэта, подробно рисует его окружение, отношения с людьми в нелегкое время ссылок. На основе тщательного изучения разнообразных архивных материалов и рукописного наследия, писатель увлекательно рассказывает, как вынашивались и рождались гениальные замыслы поэта. Перед читателем предстает галерея незабываемых образов друзей Пушкина, поддерживавших его в трудные годы.
В настоящем издании представлен роман «Пушкин в Михайловском» – вторая часть дилогии И. А. Новикова. Он повествует о псковской ссылке поэта в 1824–1826 гг.
Оглавление
И. А. Новиков. Пушкин в Михайловском
Глава первая. Прощание с Одессой
Глава вторая. Дорога
Глава третья. На берегах Сороти
Глава четвертая. Первые дни
Глава пятая. Письма
Глава шестая. Неостывающая лава
Глава седьмая. Ссора
Глава восьмая. В Тригорском
Глава девятая. Просторная осень
Глава десятая. Деревенька на Парнасе
Глава одиннадцатая. Святки
Глава двенадцатая. Свидание с другом
Глава тринадцатая. Общение с миром
Глава четырнадцатая. Барон
Глава пятнадцатая. Чудное мгновенье
Глава шестнадцатая. Тень царя
Глава семнадцатая. Поездка во Псков
Глава восемнадцатая. Попытка бегства
Глава девятнадцатая. Тревога
Глава двадцатая. «Пророк»
Отрывок из книги
Те же шлагбаумы, полосатые версты, станционные смотрители, запах навоза, дым над трубой; та же дорожная пыль, выбиваемая копытами тройки и уносимая ветром на полгоризонта, и самый ветер – послеполуденный – зноен, горяч; повсюду уже пахло зерном, и ветряки махали крылами; вдали залегло рогатое сивое стадо, ближе к дороге лошади в тени одинокого серебристого тополя стоят, положив точеные головы на шеи друг другу, непрерывно и равномерно махая хвостами, отгоняя слепней; духота. Синее небо, желтая даль.
Пушкин ехал теперь тою же самой дорогой, что и два месяца тому назад, во время анекдотической и оскорбительной своей командировки на саранчу. Не сразу тогда на нее он напал, роилась она очагами, а поездка сама по себе была неплоха; езду он любил.
.....
Пушкин и занимал, и расплачивался. Перед самым отъездом он распахнул окно в клубном доме, где жил, откинул рукой занавеску и перегнулся на улицу. Шумела под ним конская биржа.
