Читать книгу Сторгическая любовь - И. Б. Мардов - Страница 1
ОглавлениеЧасть 1. Мистика главной встречи мужчины и женщины
Конечно, на земле нет выше радостей, как те минуты,
когда мы чувствуем взаимное сердечное расположение друг к другу.
Н.Н. Страхов
1
Человек воспринимает человека не как существо своего животного вида, а во Встрече своего внутреннего мира с внутренним миром другого.
Встреча – не взаимоконтакт в общежитии, не взаимообщение в солидарности клана, социума, общества, племени, народа и прочее, не соприкосновение, не притирание, не слияние, не воздействие, а сверхъестественное озарение узнавания, включающее признание или непризнание себя в другом, притяжение или отталкивание, одновременное притяжение и отталкивание людских душ. Встреча – это «встречное» вневременное взаимопроникновение и взаимообогащение человеческого в человеке, непроизвольное принятие в себя чего-то от другого человека, взаимообмен потоками жизненности, постоянная взаимоподпитка ими, совершенно необходимая для душевной жизни всякого человека.
Вся человеческая жизнь складывается из встреч и распадается на встречи. Мы живем в создаваемом встречами дискретном времени. Подавляющему большинству людей нечем жить между встречами, и они живут от одной встречи до другой. И только от Встречи оживают.
Богатство и нищета человека – богатство и нищета Встреч его жизни.
Главное назначение Встречи – приведении в действие внутреннего мира человека. Встреча производит запуск его. Каждая искра встречи должна разжигать что-то во внутреннем мире человека, приводить в горящее состояние, вызывать рабочие конфликты, что-то изживать или производить. Если этого не происходит, то встреча не нужна, пришла вхолостую.
Надо уметь ценить Встречу как таковую. Не только реализованная встреча не отменяема, не отменяема любая, самая мимолетная встреча в жизни. Встреча может длиться мгновение и возыметь действие на всю жизнь. Человек ответственен за каждую встречу, за Встречу как таковую, за то, чтобы тот сырой материал душевной жизни, который ему предложен Встречей, не был испорчен или не использован.
Встреча всегда означает, что кто-то пришел в твою жизнь, чтобы остаться в ней, хочешь ты этого или нет. Разлука – не антоним Встречи в ее метафизическом смысле, а один из ее ходов. Каждая аннулированная Встреча – катастрофа в метафизическом пласте человеческой жизни.
Встреча может быть отработана в душе. Отработанная Встреча – одно из самых обыкновенных, но и самых мучительных переживаний человеческой жизни. Скрытый ужас отработанной Встречи происходит оттого, что в человеческой душе не предусмотрен выход для нее; когда кто-то другой вошел в открытый для него вход моей души и умер внутри нее, то умер, оставаясь в моей душе. Каждая отработанная Встреча – мертвец в душе человека.
* * *
«Человек встречающийся» должен произвести выбор потому, что сама возможность Встречи дается ему на перспективу, перспективу произвести нечто во Встрече, чего (кого) не было в существовании до нее.
Главные Встречи жизни суть центральные события жизни, представляющие наибольшую ценность как для духовной, так и душевной жизни. Картина всей прожитой жизни слагается в основном из Встреч, не только очных, но и заочных, не только с современниками, но и с людьми прошлого, и не только с людьми, но и с иными личностными духовными существами.
Дружба основана на потребности Встречи в идеальном переживании верности. Самоутверждение верности – совершенное проявление жизни Встречи. Высший род Встречи мы знаем по душевной потребности верности и по переживаниям бескорыстной преданности в дружбе. Дружба наиболее ясное, чистое и полное выражение самой идеи Встречи. Дружба – совершенное явление Встречи, Встречи как таковой.
В Дружбе каждый мужнина возвышается над собой, самовозвышается. Для многих мужчин это единственное высокое неэгоистическое переживание жизни, переживание, требующее отдавать, а не получать. Светлая сила Дружбы таинственна хотя бы потому, что сочетаема с низменностью побуждений во многих других проявлениях жизни.
Дружба – максимальный накал и высшее выражение Встречи.
Дружба это полноценно состоявшаяся Встреча, состоявшийся идеал Встречи. Дружба – идеальная совместность, которая даже не предполагает совместимости состоящих в дружбе. С другом не обязательно мировоззренческое сродство, равные культурные уровни, общие эстетические пристрастия. Всяческие интересы и темпераменты друзей могут быть совершенно разные. Друзьям вовсе не обязательно принадлежать к одной нации и даже расе. Дружат (или сознают ценность дружества) совершенно опустившиеся и даже психически дефективные люди. Друг стал другом потому, что он стал им.
Человек стремится к дружбе, потому что чувствует, что чувство дружбы дает ему большую полноту жизни.
Дружба – такая же прирожденная надобность внутреннего мира человека, как любить и быть любимым. Дружба – одна из высших потребностей внутреннего мира человека, которая осуществляется сама собой. Надо только захотеть быть в дружбе и запуститься на нее. Для возникновения дружбы достаточно, чтобы произошла Встреча для дружбы. Да и это не всегда нужно.
Отчетливое стремление быть другом обнаруживает себя лет в пять. Особая ценность дружбы, сознание святости дружбы, особая приверженность другу, который становится выше родителей, выше всего, – вот первый верный показатель того, что в человеке, пусть и неавтономно, заработало идеальное души.
Друзьями становятся, и легче всего, в молодости, в отрочестве, в детстве даже, и, как часто бывает, на всю жизнь.
Дружба – огромное богатство пройденной жизни. Человек, возможно, задуман как друг. Во всяком случае, Дружбу можно определить как Встречу, в которой пригашена непременная потенция недоброжелательства Встречи.
Заводящие дружбу обстоятельства, ситуации, события столь же важны для возникновения дружбы, как и свободный выбор. Сидели за одной партой, спали вместе на солдатских нарах, и душам было тепло вместе.
Дружба загадочнее любви. В любви мощно действует та грань плоти, которая заправляет всем процессом, обеспечивает тяготение к другому полу и толкает к влюбленности. К дружбе вроде бы ничто не принуждает. Дружба более свободна, чем любовь-влюбление.
Есть благо Любви и есть особое благосостояние Дружбы, благосостояние всего душевного мира в состоянии Дружбы. Душевные и духовные потребности Любви и Дружбы схожи, но это разные духовные потребности. Дружба это, прежде всего, верность друг другу. Любовь без верности рушится. Дружба без верности не возникает.
Дружба – чудо человеческой жизни.
За друга жизнь отдают, но это далеко не всегда обеспечено душевной близостью и душевной взаимной проникновенностью дружеских отношений, их родственностью и любовностью. Дружба не любовное слияние двух. Другом может оказаться по внутренней сути чуждый мне человек.
Друг – родной или чуждый мне человек, которого я принял в дружбу, сделал своим другом. Я беру на себя обязательства дружбы, вне зависимости от достоинств друга и превышающие мое отношение к нему. Пусть мы разные люди, но я верю ему, верю в него как в друга.
Чувство дружбы сродни Вере. У дружбы духовные мотивы. Она возникает исключительно в силу потребности Встречи обнаружить себя в идеальном действии.
Друг тот, кто берет бремя жизни друга на себя, несет крест друга сверх креста своего. В дружбе один с радостью служит другому и получает от этого духовное удовлетворение. В любви это не всегда так. Чувство верности, чувство Дружбы – чувство духовное.
Дружба делает продуктивной уже существующую духовную жизнь, поощряет духовный рост одного и другого, придает духовной жизни большую энергию.
Дружба облагораживает так же, как религиозное чувство и переживания Добра и Блага.
Дружба стыкуется с основанной на самоуважении честью. Дружба духовно аристократична. Она облагораживает людей. Чувство дружбы – благородное чувство. У подлых людей могут быть друзья, но не бывает дружбы. Когда она и намечается у них, то заканчивается безобразием.
Друг есть переживание идеальное. Может быть, более идеальное, чем переживание любви-влюбленности, всегда замешанной на чем-то преходящем и приедающемся (восхищении, вожделении). Идеальные переживания мужской дружбы часто сильнее идеальных переживаний любовных чувств к женщине, и по духовному статусу ставятся над ними.
Духовный статус в любви надо достичь. Дружба духовна исходно.
Женщина главенствует не в том, что создается в Дружбе, а в том, что создает Любовь между мужчиной и женщиной.
Без Дружбы человеческая жизнь лишилась бы очень важного инструмента духовного роста. Без любви человеческая жизнь лишается высшего смысла, не столько потому, что смысл человеческой жизни в любви, а потому, что в любви рождается нечто, что обеспечивает смыслом человеческую жизнь и задает ей цель. Любовь порождает новое и порождает вновь.
Без любви человеческая жизнь может продолжаться, но без высшего смысла – так, как она длится у животных.
Если смотреть на человека со стороны Встречи, то мужчина представится существом Дружбы, а женщина – существом Любви.
Если Жизнь есть Любовь, то человеческая жизнь есть Встреча и Любовь.
*)Характер дружбы обретают даже отношения человека и домашнего животного (бывают тут и суррогаты родительских отношений). С помощью домашнего животного одинокий человек создает для себя особый род дружбы. Собака не предаст, всегда останется другом. Ответственность хозяина перед собакой – в идеале хотя бы – высоко дружеская ответственность. Люди выделяют (или воспитывают) особых животных, которые способны (или способны к воспитанию в них) на «дружбу» с любым хозяином-человеком. Хорошо ли это, или плохо – другой и непростой вопрос.
2
Не всякая Жизнь есть Любовь, но Любовь есть Жизнь. Не потому только, что любовь повышает тонус и полноту жизни, или что она самое важное проявление жизни, или что она есть существенное свойство жизни; и не потому, что любовь есть одно из главнейших переживаний, свойственных жизни; и даже не потому, что некая Жизненность адекватно выражается в переживаниях любви, а в том, что чувствовать жизнь в себе, чувствовать себя живущим есть то же самое, что любить, что любовь совпадает с чувством себя живущим и, следовательно, тождественна Жизненности.
Любовь – не одно из чувств или состояний, а одна из Жизненностей, находящаяся в действующем состоянии. Полнота, сущность и специфика определенного рода Жизненностей вполне выявляет себя в Любви. Какова Жизненность, такова и Любовь.
Любовь осуществляет со-жизнь, в которой центры жизни двух или многих складываются и образуют общий и единый центр, не отменяющий составляющие его центры. Свитость есть заглавное понятие для процесса осуществления Любви на всех уровнях. Любовь дается человеку для того, чтобы возвращать ее тому, от кого он принимает ее.
Любовь – величайшее таинство внутреннего мира человека. Каждая душа в Любви дополнительно обретает большую полноту и жизненность. От одного того, что два человека полюбили друг друга, происходит то, что каждый из них внутренне возвысился, стал душевно выше и глубже самого себя, стал полнее и глубже переживать Жизнь. Любовь оживляет человека, делает его более живым. Это приращение Жизненности и переживается как высшее благо.
Все, что существует, – живое, но не всё в существующем сознает и чувствует. Живое существо потому и существо, что обладает чувством-сознанием жизни. Живое существо выделяется из всего живого тем, что обладает чувством жизни, чувством себя живущим, в том числе и желанием блага себе. И любовь есть чувство жизни, но желание блага (к себе, безотносительным или направленным к кому-либо) – не любовь. Одно животное желает благо другому животному и со всей силой привязанности и жертвенности, присущей его животному виду, готово жертвовать собой, но любит ли оно?
В качестве чувства себя живущим и чувства жизни в себе любовь проявляется только в том существе, которое обладает «Я», в человеке. Нельзя приписывать любовь существу, не обладающему «Я», то есть не имеющего выделенного центра себя и не несущего в нем свободоволящего Автора как самого себя, так и прохождения своей жизни.
Без «Я» нет любви. Чтобы испытывать вожделение, «Я» не нужно. Вожделение не любовь. Но если в вожделение включается «Я», то это уже не тяга к соитию, а эротическая любовь*).
*) Слово «эротический» мы берем не в опохабленном смысле, в котором это слово употребляется ныне, и не в платоновском смысле. Еще не так давно оно обозначало восторг воспевания человеческой любви как таковой. Эротическая устремленность присуща психике человека при Встрече с человеком другого пола.
Понять Любовь возможно только в рамках учения о Встрече. Любовь – взаимообмен энергией Жизненности по определенному душевному пласту через канал, создаваемый Встречей.
* * *
Встреча человека с человеком совершается на разных уровнях. Встреча мужчины и женщины – наивысший уровень Встречи, предусмотренной и земной и небесной природой человека. Встреча мужчины и женщины – более, чем встреча двух людей и их «Я». Это, во-первых, взаимодополняющая Встреча и, во-вторых, Встреча, захватывающая всецелого человека, в ней участвует весь человек, человек как целое всех инстанций его внутреннего мира. В человеке нет ничего, что не могло бы участвовать во встрече мужчины и женщины.
Все живые существа на Земле несут в себе мужское начало и женское начало – мужское и женское. В человеке эти начала становятся Мужчиной и Женщиной. Женщина и Мужчина – совершенно иной и высший уровень выявления мужского и женского начал. В мужчине присутствует женское (но не женщина), а в женщине есть мужское (но не мужчина).
Отличия мужчины и женщины, повторим еще раз, не в устройстве внутреннего мира, а в его работе. Мужчина и женщина различаются телом, но не только физиологией, это даже второстепенно, а тем, что тело иначе управляет внутренним миром мужчины и женщины. Один работает по-мужски, другой – по-женски. Уникальное женское в женщине и мужское в мужчине определяется плотью. Женская плоть перекашивает внутренний мир в сторону чувства жизни и любви, а мужская плоть в сторону сознаний жизни и разума.
В общем случае женщина больше и глубже живет во Встрече, чем мужчина. Мотив Встречи – главный в душевной жизни женщины. Женщина главная в душевном мире Встречи. В работе Встречи расчет более на женщину. Женщина – мастер Встречи. Она живет во Встрече и, как ведущая, обладает большими умениями в ней, чем мужчина. В этом ее преимущество и ее сила перед ним. Но и зло женской жизни от ее Встреч куда большее, чем от других родов ее душевной жизни.
* * *
Внутренний мир человека, будь то мужчины или женщины, в своем сознании отделенности закрыт, закупорен от других душ полупрозрачной бронею, которую нелегко преодолеть. Людям необходимо прорваться друг к другу, в том числе и через плоть.
Эрос – естественная пробойная сила, без помощи которой душам мужчины и женщины трудно найти пути замыкания друг на друга. В качестве могучей сближающей силы, сливающей тела в единое плотски блаженствующее целое и тем через плоть пробивающей личностные заграды на стезе душ друг к другу, сексуальные вожделения плоти необходимы и морально законны. Аморально не нецеломудрие, а сексуальная самонацеленность человека в отсутствии задания на любовь.
Кажущаяся самовластной острота половой страсти человека обслуживает в первую очередь потребности его психики (низшей души), а потом уже природные нужды продолжения рода. Встреча в момент вожделения направлена туда, куда ей указывает плоть – на объект желаний вне себя. Наступает момент душевного затмения через другого, затмения, создающего возможность вхождения в первичное – эротическое – зацепление.
Силы плотской жизни максимально поглощены друг другом как раз в то время, когда внутренний мир каждого поглощен плотью – двое «сливаются», замыкаются по плоти, становятся чем-то одним, энергия психофизиологической жизни в котором циркулирует от себя в другого и от него в себя.
Только у человека (и более ни у кого в Природе!) специальные точки в теле мужчины и женщины услужливо расположены так, чтобы при неизвращенном половом акте оба тела, сверху донизу, были включены в общее кольцо. Обнявшиеся в экстазе влюбленные откровенно стремятся замкнуться в это кольцо.
Смысл полового общения не в детях, так же, как не в плотском наслаждении. Не плотское наслаждение, конечно, но и не зачатие детей есть моральное оправдание секса, а взаимопроникновение через тела, способствующее внутреннему раскрытию друг перед другом и, следовательно, облегчению начала процесса душевного взаимодействия. Ребенок у людей в буквальном смысле есть естественный плод замыкания мужчины и женщины, следствие их единства в плоти и через плоть. Секс ради детей столь же обездушен, сколь обездушен он для приятности тела. Зачатие ребенка должно стать последствием состоявшегося плотско-душевного единения мужчины и женщины.
Пробой крепостных стен душевной отграниченности подготавливается в постели сам собою. Без такой, данной Природой, возможности короткого замыкания душ в эросе трудно представить, что было бы с людьми. Даже пробойная сила «чистой» влюбленности питаема эротической энергией, пусть и в возвышенном отказе от сексуальных отношений.
Мужчина в минуту страсти любит душою от тела, готов, сам веря, клясться в вечной любви, но, напоив тело, тотчас выводится душою из спровоцированного плотью кратковременного псевдолюбовного переживания. Женская же душа, войдя от плоти в состояние, близкое эротической любви, куда чаще остается в нем. В общем случае женское тело крепче связано с душевной жизнью, чем мужское. В отличие от тела мужчины, тело женщины готово выполнять заказ ее души, служить инструментом душе, ее орудием. Тело женщины действует во исполнение основной установки ее души – замкнуть на себя мужчину и самой замкнуться на него.
Ужесточение требований к женскому целомудрию не мужская корысть и, уж во всяком случае, не признак неравноправия полов. Замыкая на себя мужчину, женщина должна замкнуться сама и потом не разомкнуться. Принципиально говоря, женская способность к неразмыканию дана на один раз. Во всяком случае, способность неразмыкания чрезвычайно хрупка в женщине. Раз, два походя замкнулась и разомкнулась, и – все: душевный механизм работы на единение через плоть попорчен. Плоть женщины не забывает то, что с нею происходило, и на ней, на самой ее чувственности, лежит клеймо того мужчины, который разжег ее на себя.
Сама по себе плотская сексуальность безличностна. Она более напориста или менее, но конкретной объект сексуальности выбирается не ею. Он предлагается плоти в качестве сексуального объекта. Сексуальная связь, даже при наличии взаимной симпатии, ничего общего с любовью не имеет. И не по ее низменности, а по ее сущности. Сексуальные отношения принципиально временные или кратковременны. Всякая любовь, и эротическая в том числе, потому и любовь, что основана на взаимосвязях «Я», входящих в безвременные или вневременные отношения.
Переживание ответственности или предчувствие ее входит в переживание Встречи и любви. Эротическая любовь требует, чтобы мужчина и женщина при совершении величайшего таинства замыкания их тел и душ остались одни. Эротической любви свойственен стыд, она не бесстыдна и потому, что в ней действуют «Я», а не эго и не сексуальные партнеры.
* * *
Сила эротической любви избирательно направлена и для самоусиления страстно желает завладеть кипением жизни души другого, взять в себя накал его жизни. Свобода обмена жизнями в эротической любви осуществляется как взаимная свобода жадно вбирать в себя психофизиологическое тепло любимого человека.
Объект любви-влюбления – филической любви – вызывает восторг предчувствия приобщения или перенесения себя в его горнюю область жизни. Желать взять себе жизненность этого объекта нельзя. Свобода обмена жизнями осуществляется тут как свобода припадать, передавать, отдавать себя в лицезримые выси, где, на любящий взгляд, обитает метапсихической образ любимого или любимой.
Сама по себе эротическая любовь корыстна и алчна. Сама по себе любовь-влюбление бескорыстна и созерцательна. Та и другая сила любви, связываясь и чередуясь, вместе составляют переживания самостной человеческой любви. Такая любовь любит вместе и эротической и филической любовью: наслаждается, забирая жизнь другой души, и испытывает высокое удовлетворение, отдавая свою жизнь.
Любовь-влюбление, филическая любовь, возникает не потому, что человек многими душевными усилиями вытрудил ее. Она возникает оттого, что он – человек. Филическая любовь не требует усилий достижения. Она даровая и так обожествляется потому, что все блага ее по ее жизнечувствованию предоставляются задаром.
Счастье потому и счастье, что всегда сверх психофизиологического удовлетворения от общения друг с другом. Счастье – переживание, возникающее в филической любви от совместного взрыва во Встрече. Влюбление – восторг нежности от перетока психической и филической энергии от себя к любимому.
Между влюбленными возникает своего рода канал, по которому туда и обратно перегоняется разного рода жизненная энергия с единственной целью возбудить, перевозбудить, завести, еще больше разжечь на влюбление. Когда процесс этот, как водится, затухает, и канал зашлаковывается, то говорят, что время разрушило влюбленность. На самом деле канал этот на долгое время не рассчитан. Души покачались друг с другом, потом притомились, и качели остановились.
3
Откуда в нас это высочайшее душевное стремление быть свитыми вместе?
Ева сотворена потому, что одному человеку становиться таким, каким ему предназначено стать, «не хорошо» (Быт.2:18). Без другого, «соответствующего ему», не полноценна душевная работа человека. Человек не становится подлинно человеком и не обретает того духовного наслаждения и того блага, которое ему и отпущено, и необходимо.
Кроме эротической, филической, агапической любви греческий язык различает еще четвертый род любви – любви сторгической. Так в древней Греции называлась семейная любовь, чувство родственной привязанности. Говорят, этим словом определялось и родовое чувство как таковое. Мы переосмыслим сторгию, как давно переосмыслена и агапия, и филия, и эрос.
Человек, как существо встречающиеся, обращен от «своего Я» к «другому Я». В нем есть настоятельная потребность внедрения «себя» в другого человека, в «другое Я». Эта потребность в конечном счете имеет ввиду образование сторгии – «своего другого Я». В старину это называлось "единством душ" – продуктом сторгического чувства.
«Свое другое Я» – это и не «Я» даже, а обращение одного к другому в состоявшейся сторгии, обращение, свидетельствующее о переживании себя им, а его собою. «Свое другое Я» обнаруживается в переживании другого собою и себя им.
Человек отдает в руки сторгического ближнего концы от основных центров своей жизни и в залог их единства доверяет ему заботу о них. Обойтись без его помощи – он обойдется, но не обойдется без сторгически любимого, которому мог бы вручить себя. И он ждет его. Ждет не облегчения ноши, а сторгического блага.
Когда двое, как две нити, душевно свиты, тянут или не тянут, но свиты, то одним этим достигается особенная и ничем не заменимая полнота жизни, обрести которую по отдельности невозможно. Состояние свитости душ – такое благосостояние и такое духовное наслаждение, от которого ни одна здоровая душа не в силах отказаться. Сторгия сама по себе (то есть, независимо от результата ее действия) есть истинное благо и одна из высших, ничем не могущая быть замененной ценностей жизни. Человеку нельзя не хотеть иметь ее.
Сторгия прирождена человеку. Человек – недостаточно человек, когда в нем нет стремления к сторгии. Без сторгии душа человека не полна и обездолена.
В сторгии мало понимать и чувствовать друг друга, мало сочувствовать, разделять взгляды друг друга, смотреть в одну сторону, надо быть друг в друге, вместе и единым целым.
В совершенстве «свое другое Я» это свое другое чувство жизни (свое другое чувство себя живущим) в сторгическом ближнем, его другие мои взгляды, чувства, переживания жизни, представления, мысли. У совершенного сторгического ближнего нет решений и побуждений совместной жизни в отличие от решений и побуждений своей жизни.
* * *
Во всякой любви действуют отношения во втором лице. Любовь обращена к «ты» ближайшего родственника или к любимому «ты», выбранного среди множества «ты» для, скажем, любовного чувства. Любимое «ты» не перестает быть «ты» в филической любви и становится «своим другим Я» только, если филическая любовь перерастает в любовь сторгическую. Кончилась филическая любовь, и «ты» перестает быть любимым «ты». Прекращение любви-влюбления, разлюбление – не катастрофа во внутреннем мире, не погибель, а предусмотренное развитие внутридушевной жизни.
«Свое другое Я» не должно становиться «ты» («другим Я»). Когда такое происходит, то это – авария всего внутреннего мира человека, сторгическая катастрофа, сторгическое разодухотворение, нечто беззаконное.
Муки разрыва филической любви – заживляемая рана. Сторгическая катастрофа – даже не смертельная рана, а убийство.
Восприятие одного сторгического ближнего другим сторгическим ближним не вписывается ни в первое, ни во второе, ни в третье лицо. «Свое другое Я» – не первое лицо, не «Я», а «другое Я», но и не «ты» (лицо Встречи). И не «мы», иначе, чем «мы». К сторгически близкому человеку не обратишься ни во втором, ни в первом, ни в третьем лице.
«Свое другое Я» – особое лицо, которое обращено к единственному человеку на всем свете, к сторгическому ближнему.
Не все отношения между людьми определяются тремя грамматическими лицами. Отец для сына не «он», не «ты» и не «я». Сын переживает своего отца и обращается к нему в четвертом лице.
Свой сторгический ближний – свое другое Я – не «ты», и не «я». Обращение и переживание сторгической близости происходит в пятом лице.
Сторгического ближнего своего человек знает в пятом лице тогда, когда он в нем знает себя в качестве его «другого своего Я». Сторгический ближний переживается своим в себе в пятом лице как «свое другое Я».
* * *
Внутренний мир мужчины и женщины совмещаются в сторгии. Сторгия – их совмещение в новое, никогда до того не бывшее единое целое. Отношение друг к другу в этом новом целом – в пятом лице.
Человек есть существо встречающееся и способное осуществлять сторгию. Потому и встречающееся, что способное на сторгию.
Когда мужчина говорит в пятом лице: «свое другое Я», то имеет в виду свое другое женское Я; и наоборот.
Мужское и женское начала включены в земную Природу с нацелом на сторгию человека, на мужчину и женщину. Разделение на мужчину и женщину необходимо для сторгии и работает на нее. Это более верное положение, чем то, по которому сторгия существует потому, что существуют мужчина и женщина.
Внутренний мир мужчины и женщины работает по-мужски или по-женски не для того, чтобы работать по-мужски или по-женски, а для того, чтобы работать вместе и произвести нечто, в чем мужская и женская работа сливаются и возникает новая жизнь и новая работа.
Мужчина и женщина созданы со специальной сторгической целью.
Мужчина и женщина – два разных типа работы внутреннего мира человека. Мужской и женский внутренний мир работают и по отдельности, и совместно. Дело не в различиях между ними и не в том, что у них общее. Вопрос отдельной работы мужского или женского внутреннего мира – второго плана. Главное – в совместности работы, в их слитности. Различия и сходства работы того и другого внутреннего мира устроены для их совместной работы.
Сторгия – осуществление совместной двуединой работы внутренних миров двух людей – двух, как одного.
В общем случае человек не понимает или дурно понимает другого человека. Вхождение в сторгию – единственная возможность хорошо понять, что происходит во внутреннем мире другого человека. Особое удовлетворение от безошибочного взаимопонимания – признак состоявшейся сторгии.
Принцип общедушевной жизни: не делай то, что не желаешь себе. Принцип сторгии: делай то, что желаешь себе и ему (ей) вместе.
Совмещение внутреннего мира мужчины и женщины – таинственный процесс. Достаточно полно реконструировать его нельзя. Сторгическая жизнь столь же огромна и разнообразна, что и жизнь людей по отдельности. Каждая сторгия, как каждая человеческая жизнь, своеобычна, своеобразна.
Сторгия – особенное личностное явление. Сторгическая жизнь находится в динамическом взаимодействии с образующими ее отдельными жизнями. Результат сторгии не в том же ряду, что результат отдельной внесторгической жизни.
4
Сторгическая жизнь человека обладает наивысшим достоинством в Замысле. Сторгическая любовь – единственный вид одухотворенности, непосредственно доступный всякому. У человека, вплоть до вершин личнодуховной и общедуховной жизни, нет более высокого и властительного духовного наслаждения, как то, которое вызывается сознанием, что живешь и идешь по жизни вместе. Подменить в сравнении эту постоянную и совершенную духовную радость нечем. Общежитейские супружеские радости семейного единения тем так благостны и сладостны душе, что в них узнается несовершенный образчик, крохи своего сторгического рая. Идеальный образ сторгического рая лежит в глубинах души и мужчины, и женщины, подвигая их на супружество.
Восхождение жизни Встречи идет к сторгической любви и сторгиодуховной жизни. Глубинный мотив и задача любви – во всех ее видах – достижение сторгии.
Сторгиодуховный процесс имеет мистические последствия. В результате него обретается особый плод, недоступный для филической и, тем более, эротической любви. Поэтому на эротическую и филическую любовь слудует смотреть как на стадии процесса осуществления сторгической любви.
Осуществление сторгии само собою, в несвободном порядке и без трудов не происходит. Она может состояться тогда, когда в одном и другом человеке совершена предварительная работа. В общем случае к сторгии надо суметь пробиться через пробойный, подготавливающий предсторгический этап.
Эротическая любовь и филическая любовь – передняя линия фронта сторгической любви. Вся могучая работа Встречи на эротическом и филическом уровне не самоценна, а происходит ради возникновения сторгии.
Сторгическая роль сексуальных отношений, вызванных природными различиями полов, огромна и почти незаменима. Возможность осуществления единения двоих через плоть, в свою очередь, зависит от состояния тела как инструмента для души. Сексуально порочный человек рискует сторгически перекрыть себя. Чем сексуально чище человек, тем он обычно отзывчивее и легче пробиваем для предсторгического единения.
Сексуальное взаимопроникновение плоти и эротическая любовь ассистируют сторгической любви, которая пользуется ими в своих целях, заставляет их работать на нужды сторгиодуховной жизни. Секс перестает служить задачам этой жизни, если его использовать не по высшему назначению. Пробойный инструмент секса легко портится, тупится, теряет сторгическое значение. Сторгическое единение слишком важное, серьезное и, одновременно, хрупкое дело, чтобы рисковать им.
* * *
«Счастье есть удовлетворение существа человека, живущего от рождения до смерти только в этом мире, – как всегда четко определил Лев Толстой. – Благо же есть удовлетворение требований вечной сущности, живущей в человеке».
Благо не только не счастье, но чаще всего приобретается в несчастье. Счастье – не реальность, а мечта, во всяком случае, исключительное и краткое состояние души и не её достояние. Благо постоянно, неизбывно и реально.
Состояние счастья и состояние блага схожи по самоощущению полноценности жизни. Счастье – по большей части есть желание радости для себя; скажем, чтобы мне душой и делом служили, чтоб меня любили, дав и мне возможность испытать наслаждения любви и радость заботы. Дело тут не в эгоцентрических намерениях (благо тоже «для себя»), а в праздной душевной пассивности мотива счастья, в отличие от трудовой душевной активности состояния блага.
Смешивая благо (вытруженное состояние свободы души) и счастье (временное состояние воскрыленности души, сознание восторга жизнью), человек тем самым путает основной признак исполнения своего назначения, спутывает внутренние критерии должной жизни – что «добро» и что «не добро» (Быт. 2:18).
Никакая другая Встреча, кроме встречи мужчины и женщины, не обещает «свое счастье». Надежда обретения «своего счастья» входит в установку Встречи мужчины и женщины. Отсюда неистребимая, внеэмпирическая надежда на совместное счастье, которого не бывает.
Вложенная в нас свыше потребность сторгического блага не обман. Бог послал людей в земную жизнь для достижения сторгического блага, а мы ждем и хотим отдаленного и искаженного подобия этого блага – счастья своей психофизиологической личности, счастья, которое по установкам земной жизни долго продолжаться не может.
Сторгическое единение – не счастье, а благосостояние. Чтобы обрести сторгическое благо, человек должен, неся «свой крест», произвести своею жизнью труд, то есть мучиться, падать и подыматься и опять падать, страдать душою, а не только быть счастливым и счастливым. Сторгическая связь возрастает на бедах, в испытаниях, в горестях, которые тем самым становятся условиями достижения блага.
Души человека закупорены так, что для вхождения в сторгическое взаимодействие им приходится пробиваться друг к другу. Испокон веку воспеваемая возвышенная любовь-влюбление, предельно увеличивая переживания счастья, обладает мощнейшей пробойной силой, позволяющей душам выйти друг на друга. Счастье влюбленности служит (должно бы служить) благу сторгического единения.
Влюбляются, как правило, сослепу; влюбленность проходит, как только человек прозревает. В ранней молодости желание любви идет впереди объекта любви. Сторгия молодых встречается редко. Должна наступить сторгическая пора жизни. Сторгия – дело человеческой зрелости.
Жизнь-влюбленность, жизнь как влюбленность есть особое состояние жизни. Мы определяем его как род «предсторгического состояния» внутреннего мира человека. Любовью люди чаще всего называют предсторгический режим работы своего внутреннего мира. Во все времена тема любви в искусстве – это тема переживания человеком разнообразных предсторгических бурь и обольщений. Ни одно состояние жизни человека не высвечено так ярко и многогранно, как это. Но предсторгия не самоценна. Свойственная человеку потребность культивировать состояние предсторгии надобна для того, чтобы в конце концов добиться сторгического состояния жизни.
Огонь филической любви, как правило, необходим для возгорания сторгической любви. Предсторгическое состояние жизни есть тот росток, из которого должно вырастать дерево сторгии. Но «должно вырастать», разумеется, не означает, что и впрямь вырастает. Предсторгия совсем не обязательно предшествует сторгии. Можно всю жизнь бросаться из наслаждения одной филической любви в другую, и в сторгическом смысле прожить вхолостую.
Высокими чувствами люди обычно почитают поэтически возбуждающие чувства и страсти. Высокие же чувства те, которые не трубят сами за себя, чувства тихие, не к любовнице, а к жене, с которой прожил десятилетия.
Преддверие сторгии, филическая предсторгия сторгической любви – обольстительнейшее состояние. Многие и многие люди всю жизнь свою готовы провести в предсторгическом возбуждении, не помышляя о том состоянии, которому оно предшествует. Предсторгия может длиться годы, но не «всегда», как мечтают люди. У нее непременно есть конец. Она либо улетучивается, либо переходит в сторгию. Но никогда не подменяет ее, а только возвещает, призывает и подготавливает к ней.
В предсторгическом восторге человек всеми силами души и во всю ее силу поет песнь любви и жизни. Ему кажется, что волшебные звуки этой песни приглашают его на радость праздника жизни. Они, конечно же, завлекают его, но не на пиршество, а на тяжелый труд сторгии. В предсторгии должен быть слышен (и услышан!) сторгический зов. Счастье предсторгии должно предшествовать благу сторгии и осуществлять его. Иначе звук предсторгии – это не победный глас пробоя крепостных стен, разъединяющих души, а шум лопающегося раздутого пузыря или выстрела в никуда.
Говорят, что «любовь» понять нельзя. В отношении предсторгической любви это действительно так, и так потому, что предсторгия – промежуточное состояние, нечто еще не выделанное, переходное, объявившее о себе, но несостоявшееся, только сулящее. Часто напрасно сулящее. Далеко не всегда предсторгия устремлена к осуществлению сторгии, а только, когда она не поглощена сама собой и настроена на переход в сторгию.
В качестве предсторгии филическая любовь имеет свое законное место в человеческой жизни. Люди делают филическую любовь самоцельной и самоценной, ввели ее культ, и она девальвируется, становится не способной на перевод в сторгию.
Не настроенность (или, лучше, не обязательная настроенность) филической любви на осуществление сторгии – одно из недоразумений человеческого существования. Это недоразумение культивируется искусством, создающим его образцы для подражания и воссоздания подражанием.
Предсторгическое действие отличается от собственно сторгического действия тем, что сторгии нужно единение, а предсторгии взаимность или влияние другого на себя или себя на другого. Предсторгия влюбления возможна со многими встреченными на дороге жизни людьми, сторгия же, вообще говоря, с одним, единственным.
5
Самец привлекается запахом самки. Мужчина привлекается образом женщины. Филически он прельщаться женским филическим (точнее, филиоэротическим) образом. Сторгически он приковывается сторгическим образом женщины, которой он предъявляет свой мужской сторгический образ.
Филиоэротический облик не то же самое, что образ своего другого Я. И объявляются они различно и избирательны по-разному.
Сторгический образ – не то выражение человека, которое может быть запечатлено на фотографии. Во встречном сторгическом движении важны отдельные штрихи (пусть и не видимые больше никому), вроде бы побочные движения, выражения, мерцания, которые сторгически привлекают внимание. В них запах чувства-сознания жизни своего сторгического ближнего.
Сторгический образ проявляется в образной оболочке, но воспринимается не глазами, а интуитивным зрением угадывается сердцем через внешний вид. Прозрение в сторгию – прозрение в вид. Тут тайна, а не прихоти мужского или женского вкуса.
Сердечная сторгическая эстетика часто не совпадает с психофизиологическим и эстетическим восприятием. Женщина может быть не в его мужском вкусе, но неодолимо привлекать его сердце сторгической красотой, созданной словно специально на него. Эстетика сторгического образа у каждого своя, не перенимаемая и не внушаемая. И не утрачиваемая с годами.
Импульс на сторгию сексуально бескорыстен и от сексуальной корысти часто гаснет. Красота женского облика важна для предсторгических игр, совсем не обязательно приводящих к сторгии. Своей сторгической женщине не обязательно филиоэротически возбуждать мужчину. Для сторгии нужно не красивое, а свое, свой особый женский образ или некоторые особые выражения и черты его, намекающие на то, что в образе этом есть нечто важное и желанное для сторгии.
Обычно мужчина воспринимает свой сторгический образ женщины в качестве лона, в котором ему хорошо жить, которое желает душа его, и в которое он должен проникнуть и вселиться. При этом цели приобщиться к чему-то в ее внутреннем мире у него нет. Он ищет свой женский образ, в котором изначально содержится и высвечивается нечто способное притянуть его сторгическую волю, ищет ее «сторгическое место», ждущее именно его и только его. Мужская сторгическая воля – это всегда воля к овладению сторгическим местом женщины. Но именно женщина стремится вывести Встречу на сторгический уровень. Это глубинное женское побуждение иррационально.
Сторгическому ближнему важно не то, что он живет в другом, а то, что другой в нем. Проникший в меня образ я переживаю «как себя», чувствую его как мой собственный, не могу не проникаться им и люблю-жалею его, «как себя».
Сторгического ближнего жалеют так, как жалеют самого себя. Я не могу без него в себе. Сторгия – не для себя, не для того, чтобы себе было хорошо от нее, а для чего-то иного.
* * *
Мне придан сторгически образ, предназначенный для встречи с другим сторгическим ближним, и во мне есть его сторгический образ. И мой сторгический ближний несет в себе как образ того, кто может стать его сторгическим ближним, так и свой собственный сторгический образ. Все эти образы должны как-то сочетаться вместе, составлять единое образное целое.
Свой собственный сторгический образ находится в активном ожидании встречи со своим сторгическим ближним, и во все стороны струит запускающий сигнал, призывающий его в себя. Образ своего другого Я человек несет в себе, как мать дитя. Этот образ требует реализации и определяет сторгическое предчувствие, желание, давление. Описать его нельзя, можно только сторгической интуицией угадать при встрече.
Я не фигурально, а доподлинно знаю, что «моя другая половина» одновременно со мной живет на земле, я ищу встречи с ней, но куда идти, не знаю, не знаю, какая она до того, как ее увижу. Мне в жизни предложено идти, не зная куда, и найти незнамо кого. И ведь иду и, бывает, нахожу!
Человек всем сердцем стремится к сторгической встрече, постоянно ждет ее с минуты на минуту. Ждать и искать при таком напряженном предвкушении, постоянном ожидании и откладывании мучительно. Как, находясь в состоянии столь мучительного нетерпения, не ошибаться? То, что сторгическая встреча все же происходит, – чудо. Не то чудо, что встреча произошла, а то, что в бесконечной череде встреч жизни, постоянно обещающих, обольщающих, сторгическая интуиция срабатывает верно. Да и срабатывает она как бы независимо от меня; мне кто-то подсказывает – вот она! Удивительно и то, что сторгическое узнание может произойти не с первого взгляда, и не с первой встречи, и даже не в первый год знакомства. Не слышал, не слышал и вдруг расслышал внутри себя чей-то голос, воспринял сторгическую ценность вот этой встречи, узнал и признал, что она – сторгическая. Этот голос из меня и не из меня.
Кто-то навязчиво позаботился, не только о том, чтобы произошла наша встреча, но и о том, чтобы мы узнали друг друга. Кто это? Не я и не он, а кто-то третий.
Образ сторгического ближнего во мне и мой сторгический образ в нем должны соответствовать друг другу, быть половинами целостного единого образа, восходить к нему. Именно этот целостный неземной сторгический образ направляет поиск сторгической встречи и осуществляет ее выбор. Он исходно откуда-то спущен в нас и, следовательно, принадлежит кому-то, кто существовал до нас и кто вложил в нас сторгические образы.
* * *
Нельзя сказать, что другом может стать всякий, но дружба не избирательна. Сторгия исключительно избирательна. Друг – тот, кому верен, а не тот, кого любишь и с кем един. Друг ни под каким видом не «свое другое Я».
За друга жизнь кладут. За сторгического ближнего нельзя не положить всего себя.
Постоянное присутствие друга в жизни не обязательно. Отсутствие сторгического ближнего всегда мучение, схожее с осиротелостью, нечто противоестественное.
Дружба – высочайшее явление собственно человеческой жизни. Сторгия – явление не только человеческой, но и мистической жизни.
Дружба дана и крепнет с годами. Сторгия восходит от низших ступеней, от зарождения сторгии в человеческой жизни до Божественной сторгии на вершине осуществлении Замысла Бога.
Дружба – Встреча только в этой жизни. Сторгия – Встреча и в этой жизни, и в жизни постчеловеческой.
Дружба – высшее явление душевной жизни Встречи. Сторгия – духовная жизнь Встречи, жизнь сторгиодуховная.
Сторгия – особенный класс явлений духовной жизни, некоторые качества которого новы и недоступны духовной жизни отдельного человека. Результат сторгии – иного качества.
* * *
Чем дольше супружеская пара живет, тем больше свыкается, сближается. Но это не сторгический рост, а укрепление родственной супружеской близости. Усиление супружеской близости, как и упрочение дружбы, – душевный рост.
Сторгия не дается разом. Сторгия всегда идет в рост – сторгиодуховный рост.
Сторгическое жизнедействие – величайшее таинство душевной и духовной жизни человека. Оно глубинно связано с процессом духовного восхождения человека. Сторгический рост столь же кардинальное понятие сторгиодуховной жизни, как рост духовной жизни. Сторгический рост и духовный рост – основополагающие мотивы и двигатели всей жизни человека. Мгновение для души безжизненно, когда в ней нет того или иного роста.
Сторгический рост – не рост совместности, а взаимопроникновение, взаимововлечение и взаимопоглощение одного внутреннего мира другим, вплоть до единой жизни в двух ракурсах во всех направлениях ее.
Сторгический рост предполагает трату духовной энергии друг на друга и обретение ее друг от друга. Сторгический рост производится вдвоем, в совместной двуединой духовной работе, в сокровенной взаимоодухотворенности, которая создается душами мужчины и женщины, ими укрепляется и приводится в рабочее состояние.
Неподвижность, остановка в сторгическом росте чревата теми же последствиями в сторгиодуховной жизни, что и остановка роста в любого рода духовной жизни. Человек оживает душою при ускорении сторгического роста так же, как и при духовном росте. И там, и там нисхождение начинается не со срыва и не с катастрофы, а с уменьшения скорости роста, которое ведет к застою. Сторгически неподвижная пара не обязательно лишена сторгического блага, но лишена блага сторгического роста.
То, что справедливо для духовного роста, в не меньшей мере справедливо для роста сторгического. Увеличение сторгического блага происходит только при сторгическом росте. Нет сторгического роста, нет и не может быть сохранено сторгическое благо. Один и тот же уровень его быстро вырабатывается и падает. Для получения и сохранения сторгического блага нужно не только сохранение существующего уровня сторгии, но и укрепление и усиление её – сторгический рост. Что, разумеется, предполагает переход из одного состояния сторгического восхождения в другое.
Простой и несомненный признак совершающейся сторгии: усиление ее с течением времени. Как бы ни был ярок медовый месяц, но через 30 лет чувство любви – сторгической любви – и полнее, и чутче, и даже острее.
Нисхождение начинается, когда сторгическая близость далеко не утрачена, но нет ее упрочения. Отчуждение, противоборство, всякого рода измены, выгадывания и уклонения души друг от друга, предвещающие крах сторгической связи, начинаются, как только процесс сторгического роста останавливается.
* * *
Для духовного роста неизбежны и необходимы многие и трудные препятствия. Так же и для осуществления сторгии и сторгиодуховного роста нужны многие трудности, извороты, драмы со-жизни. Сторгическое благо человек добывает сам. Мало войти в сторгическую связь, надо суметь сохранить ее в реальных условиях проживания, которые без конца экзаменуют ее на прочность. Жизнь испытывает сторгическую связь, как испытывает любое восходящее духовное движение. Всяческие невзгоды, свои же семейные, родные и дальние, то и дело рушат сторгическое благо.
Сторгический образ указывает на пятое лицо, на «свое другое Я», предлагает его для сторгии, часто не ведая, с какими трудностями и сложностями связано осуществление сторгической задачи. Некоторые из инстанций внутреннего мира могут и не подходить для сторгических целей, а то и противодействовать им. Различие культурных пристрастий, психическая несовместимость, плотское отторжение осуществлению сторгии – преодоление этих препятствий сторгического роста отчасти составляет труд сторгии, отчасти не нужно ей.
То, что рушит сторгию, призвано ковать и крепить ее; на преодолении испытаний и препятствий, которые должны быть, ускоряется сторгический рост. Прежде всего, это испытание крестом своего другого Я (его крестом на каждый день и крестом, случайно выпавшим ему на долю), которое нельзя не взять на себя и которое всегда есть в сторгической жизни. Таково и сторгическое испытание верой, когда один призывается верить в другого даже тогда, когда нет зримых оснований верить, когда никто не верит.
Вечная супружеская мечта: умереть вдруг и вместе, в один час. Не дается так человеку. Главное сторгическое испытание, уготованное человеку, – служить в предсмертии и провожать в смерть супруга. Тогда, когда ставится последняя точка в их свитости. Умирая первым, один супруг накладывает свой смертный крест на другого.
Многое из того, что было недоделано в сторгической жизни, доделывается в самые последние времена совместной жизни на земле. Остающийся в земной жизни берет на себя груз смертных страданий того, без кого ему невозможно жить. Страдания эти способны произвести переворот в посмертной судьбе сторгических ближних.
6
Мужчина и женщина, находясь в сторгической свитости, живут каждый своей особенной жизнью. Мужчине вполне не понять женскую жизнь, и женщине мужскую. Она не «я» и «я» не она. Мы далеко не всегда совпадаем по состояниям и настроениям жизни, не всегда стыкуемся чувствами и мыслями. Каждый в сторгической со-жизни занят своим делом, по своему любит и не любит, чувствует с разной силой и не всегда то, что другой сторгический ближний. Хотя бы в силу человеческой индивидуальности мы никогда не такие, какими должны быть по буквальному пониманию своего другого Я.
Человека, про которого можно бы сказать: «свое другое Я», вроде вообще существовать не может. Сама возможность сознавать в пятом лице, признавать другого человека (тем более другого пола) собою представляет необъяснимую загадку. При всей очевидности сторгической связи нельзя, изучая совместную жизнь сторгических ближних со стороны, найти внутридушевные основания для их сторгичности. Сторгия для сторонних глаз состояние и переживание ложное. А между тем, нет более подлинного состояния жизни. Более того, к нему стремится человек как таковой.
Мы одни, сами, не смогли бы состоять в сторгии, где каждый переживает другого собою, и себя им. Сторгия может состояться с помощью некой властной силы, идущей изнутри как бы между двумя сторгическими ближними, но им не принадлежащей.
Ускорение духовного роста – главное условие прочности всякого духовного роста. Свое другое Я – это свои мысли, чувства, побуждения в своем сторгическом ближнем. Все они составляют предмет неограниченного сторгиодуховного роста. Это вроде бы невозможно по переизбытку засорения внутреннего мира всяческими посторонними (антисторгическими или не сторгическими) побуждениями жизни.
Если сторгический рост совершался только стараниями сторгических ближних, то он не смог бы ускоряться, не мог быть устойчивым и прочным. Одно это говорит за то, что в сторгиодуховном росте участвуют не только сторгические ближние. Устойчивый сторгиодуховный рост вообще производится не столько сторгическими ближними, сколько кем-то ими.
Непосредственная связь между двумя людьми – земная, разрушаемая по смерти. Когда же один из сторгических ближних преждевременно уходит из жизни, то они продолжают состоять в сторгической связи. Оставшийся в земной жизни не только реально чувствует присутствие ушедшего в своей жизни, но и знает, знает в реальности, что они как были, так и есть, и всегда будут вместе. И это не гадания, не самообман, не мираж, не мечта, а светлое чувство, годами постоянно определяющее состояние жизни того, кому суждено уйти из этой жизни вторым.
Подлинность такого взаимообщения не подлежит сомнению. Они не расставались и не расстаются потому, что связаны не в чудесный узел, а кто-то третий держит их вместе – одного в этом мире, другого в ином мире. Значит, этот кто-то сам должен жить и здесь и там.
Каждый сторгический ближний живет своей личной жизнью. Но кроме того, они живут иной третьей совместной жизнью, в которой инстанции их внутренних миров только участвуют. В сторгии действуют не две, а три личности. Третья личность – не существо связи и преобразования, а мистическое существо, подчиняющее личности сторгических ближних и осуществляющее через себя сторгическую связь.
Между сторгическими ближними – в отличие от всех иных встреч и взаимодушевных состояний человека – участвует дополнительная сила взаимосближения, исходящая не от того и другого сторгического ближнего, а из третьего источника.
Субъект сторгиодуховной жизни человека – сам человек и его сторгическое существо, его керув.
* * *
Многие люди живут в более или менее интенсивном ощущении, что есть кто-то, кто предназначен для единения с ним в новое сторгическое целое. Делая одного сторгическим ближним и отказывая в близости другим, человек тем самым выбирает, с кем быть единым в грядущем и в жизни вообще, сегодняшней и будущей, здешней и нездешней. Человеческая жизнь есть этот выбор и отбор. Зрячесть такого отбора – основополагающая проблема сторгической жизни человека.
По врожденному чувству сторгической жизни где-то в мире существует тот, с кем мне предстоит быть единым в будущей жизни. Это не предвкушение, а род знания. Я знаю не только то, что он есть уже, но и то, что есть само мое единство с ним в сторгии.
Мысль сторгии состоит в том, что при взаимодействии двух возникает третье, связывающее первого и второго. Мое другое Я – это человек, который входит в один и тот же сторгический трехчлен, что и «Я», в то новое духовное существо, которое мы порождаем вместе с ним. Ничего похожего в физиологической жизни пола или психической жизни Самости нет.
Все вновь вводимые понятия нам приходиться лишь обозначать, давать в предварительном черновом порядке. Для уяснения их сущности необходимо включение многих новых понятийных пластов. Природу сторгического существа мы пытаемся понять во втором томе «Становления и преобразования человека».
Сторгическое существо имеет наиважнейшее значение и назначение, пронизывает все осуществление Замысла от первичной самопроизвольной сторгии человека до Божественной сторгии на завершающем этапе Замысла.
Пафос сторгии не в служении одного другому и не в слиянии одного и другого, а в слиянии с третьим и в совместном служении третьему, превышающему и одного и другого. Ожидать от сторгического ближнего того, чтобы он отдал жизнь свою мне – означает не мне одному, а нашему сторгическому существу.
Сторгический ближнйй ощущает присутствие силы сторгического существа, прежде всего, как силы, не зависимой от горения (или угасания) его чувств, некогда запустивших сторгию. Сила сторгического существа не принадлежит сторгическому ближнему, она не заменяется и не отменяется им, все усиливается с годами и становится неодолимой.
Сторгия – это привлечение к участию в совместной душевной жизни мужчины и женщины третьего участника сторгии, сторгического существа. Чем выше уровень сторгии, тем больше сторгическое взаимодействие основано на свободной воле. Это дает возможность включиться в сторгиодуховный процесс вместе с душами людей (низшими человеческими субъектами сторгиодуховной жизни) высшим субъектам сторгиодуховной жизни.
* * *
Сторгия предполагает взаимодополнение и взаимоусиление при совместном житии втроем, вместе с третьим – со сторгическим существом своим.
Человек встречающийся потому и встречающийся, что производит в этой жизни то, что исходно не внесено в нее, что рождено в процессе жизни. Главное нарождение Встречи есть сторгическое существо, новое порождение. Оно не внесено в жизнь с рождением, а создано (или вызвано) в жизнепрохождении и не будет изъято или уничтожено по смерти.
Сама по себе душевная свитость мужчины и женщины временная и распадается при жизни или после смерти. Нельзя воссоединиться друг в друге, нельзя и в ком-то одном, либо в мужчине, либо в женщине; это будет мужчина, вместивший женщину, или женщина, вместившая мужчину. Для прочного и вечного воссоединения мужчине и женщине требуется нерушимое и несмертное совместное вместилище, кто-то третий, в котором тот и другой станут вместе. Сторгическое существо вмещает и соединяет их в себе. Нерушимая духовная свитость мужчины и женщины происходит в сторгическом существе. В «Становлении и преображении человека» мы рассказываем откуда оно берется в сторгической свитости.
Сторгическое существо, собственно говоря, не покидает то поле несмертной жизни, в котором оно существует. Двое любящих, перенесшие себя в сторгическое существо, тем самым обретают в нем совместное личностное несмертие.
Сторгическое существо не плод романтических измышлений. Вечное человеческое ощущение второй своей половинки это предощущение сторгического существа в себе. Сторгия есть включение в свитость двух, нацеленных друг на друга, с третьим, со сторгическим существом, появляющимся в человеческой жизни поверх родительских высших душ.
Духовный статус сторгического существа выше, чем привлекших его к себе душ. Каждый в сторгии обретает большую полноту существования потому, что становится частью исходно более полноценной жизни сторгического существа.
В сторгии есть не только стремление друг к другу, но и совместное стремление к третьему. Это стремление наиболее полно и адекватно выражает природу сторгии. «Свое другое Я» не двойник, не дубликат, не копия себя. Оно дано через третьего субъекта сторгии, завязанного со «своим другим Я». Сторгия это особая близость, которая нужна мужчине и женщине потому, что в ней нуждается и в нее вписывается сторгическое существо.
Пусть двое очень близки или очень похожи, пусть отношения их гармоничны и радостны, но это не гарантирует вступление сторгического существа в их совместную жизнь. В какое-то единственное мгновение все трое должны соприкоснуться друг с другом так, так сойтись особым и неведомым образом, чтобы попасть в тройной резонанс. Без сторгического существа сторгия не реализовывается, даже при совершенном стремлении к ней. Сторгия без сторгического существа – вспышка, которая не в состоянии зажечь и разжечь.
Душе человека свойственно желать того, что дано ей на вершинах ее жизни. Душа устремлена к вершине, и только к вершине. Стремление сторгии – стремление к несмертному сторгическому существу, призывание, вызывание его в себя, притягивание на себя. Мечта о своей сторгии обнаруживает идеальное стремление высшей души к сторгическому существу.
Двое, мужчина и женщина, вкладывают себя в им однородное третье, в сторгическое существо. Сторгическое существо не только соединяющее звено одного и другого и не только их сумма, а и соединяющее звено, и сумма, и еще совместная вершина, вершинная точка двух, которая, возвышая их, с двух сторон единит их в третьем, где «свое Я» и «свое другое Я» включаются в триединство, в котором неслиянно и нераздельно сводится нечто от внутреннего мира мужчины и внутреннего мира женщины.
Сторгическая любовь мужчины и женщины – в видах сторгического существа. Сторгическая любовь ведет к сторгическому существу, вызывает его и его наполняет. Любовь избирательна, ибо она стремится угадать, с кем вместе обрести сторгическое существо и объединиться с ним, влиться в него.
Сторгическое стремление не стремление к взаимовключению, а стремление к совместности жизнечувствования, жизнесознания, всей жизни вообще. Чтобы быть вместе всегда, быть вместе в метачеловеческом смысле, надо быть вместе втроем, вместе со сторгическим существом, быть в нем и быть им.
Сторгиодуховная жизнь это такая жизнь Любви, в которой участвует сторгическое существо.
Результаты всего сторгического процесса сконцентрированы на сторгическом существе. Сторгические ближние трудятся не столько на себя, сколько на свое сторгическое существо и его рост, обогащая и себя, и его. Сторгия служит для взращивания сторгического существа. Сторгическое существо является основным субъектом сторгического процесса и востребователем его.
Сторгическое существо – носитель ценностного переживания любви друг к другу. Оно вмещает то самое святое и священное любви, что не подлежит поруганию, что должно присутствовать постоянно, ежемгновенно, и ежемгновенно подтверждать свое присутствие тем чувством, которое есть сторгическая любовь.
О состоявшейся сторгии свидетельствует постоянное восхищение от присутствия «другого своего Я» во мне и в моей жизни – рядом и вместе с «моим Я». Восторженность принятия своего другого Я в себя и служение ему, как своему «Я», возвещает и удостоверяет пришедшее сторгическое существо.
Присутствие сторгического существа в жизни человека и даже предчувствие этого присутствия, приводит в восторг внутренний мир человека. Входя, сторгическое существо потрясает все существо человека. Человек встречает сторгическое существо с упоением. Оно усиливает жизнь всего человека, даже его плоти. Сторгическое существо живит, увеличивает полноту и качество жизни человека, его благо, его счастье.
Включенность сторгического существа в союз мужчины и женщины как бы благословляет этот союз, придает ему сакральный статус.
* * *
Парность пола в мире человека сотворена в видах сторгического существа и сторгической любви.
Тайна пола – в любви. Соединение полов в земной природе служит размножению, множит вид. Соединение полов в сторгии служит воссоединению, собиранию разрозненного, вплоть до слияния, в единое целое. Сторгический процесс противоположен размножению.
Мужчина, женщина и ребенок, которого они зачинают, вместе временно и в физиологическом смысле. Мужчина, женщина и сторгическое существо – вместе всегда и в сторгиодуховном смысле. Сторгическое существо это плод, который порождается и принимает в себя что-то от мужчины и женщины. Для сторгии, для сторгического существа необходима не любая пара людей, а именно мужчина и женщина, которые только и способны в совместности давать плод и вынашивать его. Сторгическое существо реагирует на любовь мужчины и женщины, оживает от нее, а не от ее суррогата или дружбы. Сторгическая любовь необходима для жизни сторгического существа.
Мужское и женское не сливаются в собственно человеческом существовании. Они сливаются только в том, чему уготовано надчеловеческое существование, в сторгическом существе своем.
7
Сторгически любящие живут, как две вместе висящие и соприкасающиеся вишни, сердцевинами связанные черенком сторгического существа. Каждый черенок соединен с другими черенками ветки, на которой зреют другие пары вишен. Это особый разговор, который мы подробно ведем в «Становлении и преображении человека».
Сторгические ближние видят сторгическое существо в глазах друг друга – и любят друг друга. Перестают видеть его – перестают любить.
Человек ждет сторгическое существо в себя. Оно, только объявилось, сразу становится необходимым ему. Да так, что невозможно без него жить.
Сторгическое существо не принадлежит человеку, не принадлежит и двум сторгическим ближним. Они лишь с двух краев удерживают его. И не всегда удержать могут.
И само сторгическое существо стремится скрепиться между двоих, и им с двух концов надо сохранять его в этом положении. Такова основная задача сторгически любящих людей. Когда сторгическое существо слабеет связующей силой (чего не может не быть время от времени), и его отдаление не переживается любящими как сигнал бедствия, то оно отдаляется еще больше, до предела разрыва, который уже производит сам человек.
Сторгическое существо, не ровен час, может улететь со своего места. Для этого иногда достаточно, чтобы один из двух выпустил конец его. Покинувшее людей сторгическое существо оставляет после себя не вакантное, а пустое (отработанное) место, не способное принять другое сторгическое существо. Драма сторгической любви – это драма сторгического существа в человеке.
Мы не знаем, почему сторгическое существо решает входить к нам или уходить от нас. Человек как таковой и тем более конкретный человек не знает, что творится с его участием в тех сферах, ради которых сторгическое существо приходит в душу. Это не значит, что вопрос о том, как и почему сторгическое существо выходит из своего убежища в конкретного человека, должен навсегда оставаться тайной.
* * *
Внутренний мир человека создает для сторгического существа неодолимую привлекательность ситуации Встречи мужчины и женщины, и тем вызывает в навигацию сторгическое существо.
Сторгическое существо ненадежно защищено в людях. Силы его воли недостаточно для поддержания прочности сторгии, для удержания мужчины и женщины в сторгическом процессе. Свободная воля человека может не совпасть с волей сторгического существа и одолевать ее.
Влюбление сплошь и рядом нарушает сторгию, вклинивается в нее. Влюбление и сторгия – в разных течениях жизни. Одно протекает независимо от другого. Как движения на разных берегах.
Сторгическое существо отдает себя им же выбранной паре мужчины и женщины. Оно – на передовой, безоглядно рвется в бой, еле-еле обеспечивая тылы.
* * *
Волей сторгического существа одна высшая душа входит в единство с другой высшей душою.
По сторгическому существу люди никогда не бывают чужды друг другу. Они либо находятся во Встрече и в сторгиодуховном процессе, либо не находятся. Одни не встретились для сторгии, другие встретились для сторгии и готовы на совместный труд сторгии.
Взаимодействие, и сторгически продуктивное взаимодействие по сторгическому существу, может возникнуть даже тогда, когда нет особой близости в устремлениях Самостей, нет и плотского взаимоудовлетворения, нет ничего, что на разных уровнях внутреннего мира ассистировало бы сторгии, помогало ей. Но есть сторгическая тяга друг к другу, исходящая от сторгического существа. Ничто, никакие несоответствия и противостояния не в состоянии помешать осуществлению сторгии, если сторгическое существо пожелало ее.
Во внутреннем мире человека предусмотрена принципиальная возможность возникновения сторгии в результате трудов сторгического существа. Работает сторгическая воля сторгического существа, – и дело делается. Стремление к единению по сторгическому существу само по себе должно вознаграждаться сторгией. Чаще всего сторгия возникает как бы в качестве награды за работу сторгической воли как таковой. Сторгия – и награда и чистый продукт сторгических воль одного и другого человека.
Сторгическое существо осуществляет состояние свитости душ. Свитость эта нужна не для самой свитости, а для чего-то иного.
Сторгиодуховный процесс, идущий по воле сторгического существа, схож с изготовлением сосуда на гончарном круге. Две руки (сторгические воли мужчины и женщины) вместе изготавливают его. Потом в сосуд вливается то, для чего он предназначен.
Сторгическое Я действует в Структуре и мужчины и женщины. Но женская сторгия не ограничена возрастом, тогда как мужская сторгическая воля резко ослабевает к 40 годам и к 50 обычно сходит на-нет. По-видимому сторгическое существо дает отбой мужской сторгической воле. При этом стремление к сторгии может у него сохраняться до конца дней.
8
Как верно и точно сказано: живут душа в душу.
Сторгическая Встреча происходит для того, чтобы включить другого в свой внутренний мир, а себя в его. Учение о сторгии требует всеобщих и серьезных усилий разработки. Типология сторгии возможна, но условна. В едином сторгическом процессе видны некоторые друг от друга зависимые, но отчасти и самостоятельные явления и течения, каждое из которых имеет свои особые результаты.
Сторгические переживания – стержневые переживания внутреннего мира человека. В сторгическом взаимодействии участвует весь состав человека.
В женской плоти есть нечто, что не живет без мужской плоти; и наоборот. Это не столько сексуальное начало, но особая грань плоти, предназначенная для возникновении того, что в Библии названо «плотью одной», мужа-и-жены.
«И будете одной плотью». В телесной взаимности полов есть тайна, связанная с замыканием плоти на плоть, плотской жизни одного на плотскую жизнь другого, – с образованием соплоти, где инополое естество переживается не как «моё», а как «своё». «Моё» тело – другое (или чужое) тело, которым я владею. «Своё» тело принадлежит мне (и я ему) так же, как мое собственное тело. Тут важно пусть и минутное, но совместное и одновременное переживание: ее – мужской плоти, как своей, его – женской плоти, как своей. Мужчине и женщине тогда уготована «сторгия тела», когда в преддверии ее (а не для животного удовлетворения и в преддверии его) они стремятся к сопереживанию тела друг друга, как тела своего. «Плоть одна» завязывается в эросе под аккомпанемент совместной песенности филии тогда, когда она не для эроса или филии, а для сторгии. Да и «плоть одна», одна на двоих, спонтанно возникает в сторгическом процессе и даже обусловливает этот процесс в особого рода сторгии, в самопроизвольной сторгии.
Сторгия – в основании Замысла на человека, и потому должна достигаться не без труда, конечно, и не автоматически, но и сама собой, натуральным путем, при условии, что она, во-первых, стартует, во вторых, не сорвана и, в третьих, исходно возможна в этой паре.
Самопроизвольная сторгия – самый натуральный и основной вид сторгической свитости, во все времена наиболее часто осуществляющийся людьми.
И «плоть одна», и судьба общая, и встречное движение мужского и женского, все это создает такую свитость и по низу и по верху, что сторгическое существо появляется само, по данности, по готовности, потому, что много жили вместе, многое вместе нажили в себе, много стало совместным. Иногда для этого нужны десятилетия, редко годы.
Сторгические силы в самопроизвольной сторгии тратятся прежде всего на то, чтобы привести Самости друг к другу. Но осуществляет самопроизвольную сторгию не сторгическое существо (которого нет еще). Чувство сторгического ближнего, «своего другого Я» в самопроизвольной сторгии – это ещё не чувство жизни сторгического существа, а чувство «своего Я» в другом.
