Читать книгу Хроники Армии. Книга первая - И. Кулибякин - Страница 1
ОглавлениеПредупреждение
Все события, страны, фразы, слова, буквы – выдуманные и не пытаются никого оскорбить или задеть. Всё сказанное в этом рассказе – вымысел. Все персонажи являются вымышленными, а совпадения – случайными.
Часть первая. Голубая крепость
Глава 1
Мухтар Бутербродин
Любовь всегда приходит весной. В ту пору, когда зелень цветет со всех сторон и птицы поют серенады друг другу.
Именно в такую пору они и встретились. Их судьбы свело государство. Их отношения начал военкомат. Их любовь не сломало время.
Бутербродин был родом из деревни Великановка, которая располагалась на севере Славянского государства. Маленький мозг Мухтара закалили жёсткий климат и постоянные просмотры пабликов с мемами. Бутербродин знал многое благодаря мемам и бомжу Толику-Еболику, который был его первым сексуальным опытом. Идеалом для него служил как раз он: его плешь на лбу вызывала восхищение Бутербродина; его гноящиеся волдыри напоминали малиновый сок, который вытекает из спелой ягоды, когда сдавливаешь её пальцами; опухшие от холода фаланги пальцев соблазняли Мухтара, так как были похожи на синие леденцы (Бутербродин любил их посасывать теплыми вечерами в коробке Толика-Еболика).
Сколько бы бомжей он не перелапал за деньги, но не мог снова испытать те эмоции, которые давал ему Толик-Еболик. После смерти «своего первого бомжа» от герпеса прямой кишки, Бутербродин каждый день приходил на его могилку возле Сабвэя и горько плакал вплоть до весны. Весной его призвали в армию, и он навсегда простился с Толиком-Еболиком. С «Толяшкой-Пидорашкой» как он любил его называть.
Глава 2
Витя Пилипкин
Славянское государство образовалось, как считают историки, на рубеже X и XI веков. Согласно 26 переизданию главной исторической летописи «Не переиздаваемая правда» в этот период кочующее племя «правильных пацанов» и «ровных девчат», изгнали народ «интеллигентов» с родных земель и, обжив эти места, призвали править своей новой территорией некого Славика. Все источники сходятся в одном, что Слава привлёк глав кочующего племени своей «четкостью», имел при себе «бабосы», да и вообще был «рабочим пацаном». Историки считают 30 февраля 999 года официальной датой образования Славянского государства. В этот день, в деревне Холмовка, Слава «пришёл к успеху», водрузив на свою голову «кепарик» правителя.
Именно здесь, спустя чуть меньше тысячи лет, родился Витя Пилипкин.
ОН БЫЛ ЧЁТКИМ ПАРНЕМ. НАТУРАЛОМ. КРАСИВЫМ, УМНЫМ И НЕ ЖЕНАТЫМ.
Глава 3
Притяжение сердец
Колючий ветерок летнего дня царапал гладковыбритые головы солдат в строю. Командир батальона – Полковник Виолончель – статный высокий мужчина, с пузом идеальной сферической формы и редеющими волосами на голове – уже пятый час мотивировал солдат на предстоящий день. Кто-то, не выдерживая нагрузки, без сил падал в строю.
⁃ …и именно сегодня мне нужна ваша выдержка и стойкость! – Завершал речь полковник. – Встретимся на послеобеденном построении! Командиры – командуйте.
Из строя вышел зам.полит 55 роты старший лейтенант Глобус. Посмотрев на свои часы, он тяжело вздохнул и прокричал:
⁃ 55 рота! На-ле-ВО! На обеденный приём пищи – шагом…АРШ!
Так начинался каждый день рядовых Пилипкина и Бутербродина. После обеда, они, наконец-то, дожидались того момента, когда их отправят на свои места несения службы. В штаб войсковой части. Витя Пилипкин являлся писарем начальника вещевой службы капитана Корюшкина, а Мухтар Бутербродин писарем начальника службы горюче-смазочных материалов капитана Швындельпупса.
Уже две недели после распределения по службам, они стойко переносили все тяжбы штабной солдатской жизни: сделать кофе начальникам, сбегать в магазин по их поручению, выкурить лишнюю сигарету на балконе третьего этажа штаба, не ходить, в такие любимые, наряды по роте, и включать, «противные слуху», радиостанции.
В таком загруженном графике не было места для более глубокого знакомства Пилипкина и Бутербродина. Но, как это часто бывает в нашей жизни, всё изменил случай.
Одним из знойных летних вечеров, в кабинет начальника вещевой службы, вразвалочку вошёл заместитель командира части по тылу полковник Сарумян.
⁃ Товарищ полковник, – вскочив со стула, поприветствовал начальника капитан Корюшкин.
Сарумян смерил подчиненного ленивым взглядом и медленно повернул свою сальную шею в сторону сидящего за соседним столом солдата. Поначалу, Пилипкин не заметил полковника, продолжая заполнять отчёт о помывке солдат бригады.
⁃ Витя, блять! – Шепотом прикрикнул на своего писаря Корюшкин. – Подними жопу!
Витя медленно оторвал взгляд от бумаг и посмотрел в сторону дверного проема, в который втиснулся Сарумян. В мгновение ока, Витя вскочил со стула, вытянувшись струной.
⁃ Тю-ю-у, – после длительного осмотра солдата вяло протянул полковник. – Какой невоспитанный. Спасибо, что нахуй не послал. Смотрю я на него и не вижу в нем этой собачей робости и желания выполнять каждый мой приказ…Новобранец, значит. Ну, ничего, сделаем из тебя настоящего солдата.
Полковнику понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться от такого длинного монолога. Расправив на животе мятый китель, он обратился к Корюшкину:
⁃ Есть разговор с тобой. Наедине. Думаю, Вите надо выйти…
Оба уставили свой взор на смирно стоявшего Пилипкина. Задрав подбородок к потолку, он упорно смотрел куда-то вверх, пока не почувствовал удар Корюшкина по своей руке. Выйдя из ступора, Витя в спешке покинул кабинет.
Когда дверь захлопнулась, он огляделся. По пустым коридорам третьего этажа штаба ходил лёгкий сквозняк свободы, который каждый день врывался сюда, когда большая часть офицеров и контрактников уходила по домам. Тяжело вздохнув, Пилипкин нашарил в кармане полупустую пачку сигарет и, посмотрев в сторону балкона, собрался выйти покурить. Подойдя к стеклянной двери, он только сейчас заметил высокого юношу, который своим потерянным взглядом, словно умственно-отсталый боров, искал, у кого бы попросить сигарету. То был Мухтар Бутербродин.
Пилипкин открыл заевшую дверь балкона с третьего раза. Свежий вечерний воздух обволок тело юного солдата, предоставив короткую возможность вспомнить, как сейчас хорошо и беззаботно за территорией войсковой части. Кивком поприветствовав сослуживца, Пилипкин поджег сигарету и выпустил на волю густой табачный дым. Его взгляд мельком упал на Мухтара, который упорно смотрел на сигарету Вити. Пилипкин попытался отвести взгляд в сторону, в надежде, что этот солдатишка поймёт намёк и уйдёт прочь, но посмотрев на Мухтара, Витя снова увидел эти щенячьи глаза.
Раздраженно вылетел клубок дыма из его рта и когда рассеялся, Бутербродин увидел перед собой протянутую сигарету. Как голодный волчонок он выхватил замотанный в дешёвую бумагу табак и что-то неразборчивое промычал в благодарность.
⁃ Мы же с одной роты? – Произнёс Витя, после длительного молчания. – В ГСМ служишь? Если честно, не припомню тебя в учебной роте. Меня Витя звать.
⁃ Я – Мухтар, – ответил Бутербродин и пожал протянутую руку Пилипкина. – Тоже не могу вспомнить, чтобы мы в учебке пересекались.
Он лгал. Лгал робко и неумело. На курс молодого бойца Бутербродин попал на месяц раньше Пилипкина и как только Витя появился в учебной роте, Мухтар сразу заприметил этого невысокого и симпатичного юношу. День за днём он бросал робкие взгляды ему в спину, пока не осознал, что чувствует к Пилипкину сильную тягу, не похожую на простое товарищество.
Дверь за спинами солдат раздражающе скрипнула и на балкон ворвался солдат с подразделения Узел Грязи. Он сгрёб Пилипкина в объятия и начал звонко смеяться. Мухтар было хотел сорваться с места, чтобы отбить Витю у захватчика, но Пилипкин весело произнёс:
– Коромыслов, мать твою! Отпусти!
Отпустив Витю, Влад Коромыслов самозабвенно начал обсуждать с ним последние новости бригады. Несмотря на свой отмороженный мозг, Мухтар сразу понял, что является третьим лишним на этом балконе. Странное чувство разрывало всё его нутро: желание покромсать Коромыслова на мелкие кусочки, забрать у него Витю и никому не отдавать. Он впервые почувствовал ревность. Сообразив, что теряет контроль над своими эмоциями, Мухтар решил пойти обратно в свой кабинет. Быстро затушив окурок, он бросил взгляд на зелёные деревья, стоявшие напротив штаба. Среди густой листвы, на толстую суку старого дуба, виднелся скрюченный силуэт человека. Поначалу, Мухтар принял его за огромную сову, но, когда силуэт выпрямился и повернул голову в сторону балкона, проникнув своими красными точками глаз в самое нутро солдата, у Бутербродина больше не осталось сомнений, лишь страх.
Оцепенение товарища заметили Пилипкин и Коромыслов. Они направили взоры на силуэт с красными глазами.
– Ч-ч-что это…– еле как выдавил из себя вопрос Мухтар. И обоссался.
⁃ Старший лейтенант Бубукин, – дрожащим голосом ответил Витя. – Командир моего взвода. Он наблюдает за тем, чтобы мы не проебывались.
⁃ Это крылья у него? – Не мог успокоиться Бутербродин. – Как такое возможно?
⁃ Ходят слухи, что это побочный эффект от…– Витя понизил голос до такой степени, что рядом находящемуся Коромыслову было тяжело разобрать слова. – …от его наркозависимости. Бубукина откачивали раз 40 и это таким образом сказалось на его организме. Теперь ему и юзать ничего не надо – кровь сама вырабатывает нужные препараты. Ладно…уходим как можно тише.
Не поворачиваясь к Бубукину спиной, солдаты начали медленно отходить к выходу. Когда Пилипкин почти дотянулся до дверной ручки, раздался оглушительный звон. Витя в ужасе посмотрел на Мухтара. У того под ногами, продолжая звенеть, крутилась кофейная банка из которой вытекали мокрые «бычки» и чёрная слюна.
Пилипкин не успел ничего сказать – существо на дереве молниеносно расправило крылья и спланировало на балконные перила.
⁃ Ты! – Завопил старший лейтенант, прожигая своим упоротым взглядом Витю.
⁃ Я, товарищ старший лейтенант! – Голос Пилипкина напоминал расстроенную гитарную струну.
⁃ Я чувствую, что ты новый призывник… из моего взвода! – Его красные глаза истошно закрутились в орбитах, пытаясь сфокусироваться на срочнике. Серый язык болтался из стороны в сторону, пачкая слюной мертвецки синие губы. – Фамилия?
⁃ Пилипкин.
⁃ А почему ты не сидишь со всеми и не смотришь вечерние новости, солдат?
⁃ Я-я …по приказу командира роты…я работаю с начальником вещевой службы – капитаном Корюшкиным.
⁃ Ты ебанутый? Почему я не знаю об этом.
⁃ Не могу знать.
⁃ Ну сейчас мы всё проверим!
Бубукин медленно слез с перил и шурша огромными крыльями по бетонному полу, направился в кабинет к Корюшкину.
Все эти пару минут, пока старший лейтенант разговаривал с начальником вещевой службы, солдаты пытались стоять не двигаясь, дабы не навлечь гнев упоротого офицера.
⁃ Тебя отпросили ещё на 30 минут! – Тихим сквозняком ворвался на балкон Бубукин. – Чтобы к отбою был в роте.
⁃ Есть, товарищ старший лейтенант! – Выдохнул Пилипкин.
⁃ А вы, – он обратился к Бутербродину и Коромыслову. – Живо в роту. Я сегодня смотрящий по батальону и вас никто не отпрашивал.
Двое с опаской потянулись к выходу, провожаемые красными глазами офицера. Когда Коромыслов и Бутербродин вышли с балкона, разнобойный стук их берцев на ступеньках, громко разнесся по штабу.
Не посмотрев на Пилипкина, Бубукин вскочил на перила, расправил крылья и мягко спланировал на толстый дубовый сук.
***
⁃ Ты чего так напуган? Никак не можешь привыкнуть к Бубукину? – С улыбкой обратился Корюшкин к вбежавшему в кабинет Вите. – Это придёт. Давай к делу. Полковник Сарумян попросил новую осеннюю куртку как у самого…ну это неважно, как у кого. В общем и целом, я договорился, и её привезут на наш склад на следующей неделе. Будь готов идти за ней. А лучше, подумай, кого взять с собой до склада, а то, когда в нашу часть привозят новую вещь, все контрактники становятся безумными и пытаются ограбить каждого, кто одет в форму не раньше 1999 года выпуска. Охрана тебе явно нужна…так, вроде бы все сказал.
Корюшкин подошёл к вешалке, взял свой китель за петличку и перевесил через плечо.
⁃ До завтра, малой. Работу можешь отложить. Отдохни, хлебни кофеёк… Не просто же я тебя отпросил. Чао.
Пилипкин с улыбкой слушал убывающего домой начальника, который насвистывал мотив какой-то старой армейской песни.
Щёлкнув кнопку чайника, Витя развалился в кресле и принялся осмысливать произошедшее на балконе. Он вспомнил мимолетный взгляд Мухтара, когда попал в объятия Коромыслова. Взгляд, наполненный необузданной ревностью и желанием свернуть шею Влада. Вместе со щелчком кнопки закипевшего чайника, Витя с грустью осознал, что Бутербродин к нему неравнодушен.
***
В комнате досуга было шумно. Телеведущая вечерних новостей тихо лепетала на фоне стоящего гула срочников. Безучастный взгляд Мухтара смотрел в пустоту. Его сознание было вне этого балагана. Оно было с Пилипкиным. То, что произошло сегодня на балконе, открыло Бутербродину глаза. Он убедился, что ревнует Витю к каждому существу, которое имеет с ним какой-либо контакт. Что делать с этим чувством Мухтар не знал, но понимал, что никому не отдаст этого симпатичного лысого мальчишку. Он будет бороться за каждый сантиметр сущности Пилипкина. Он заполучит Витю, во что бы то ни стало. Лёгкая улыбка незаметно украсила тупое лицо возбужденного срочника.
Охваченный неконтролируемой эйфорией, Бутербродин не заметил сверлящий взгляд Коромыслова, который сидел перед ним и развернулся, чтобы плюнуть тому в морду. Влад прочитал по мимике Мухтара, о ком тот думает. «Не дождёшься, – подумал Коромыслов. – Ты не заберёшь его у меня».
Смачный серо-зелёный харчок изо рта Влада медленно стекал по подбородку Мухтара.
Глава 4
Шкаф и кукуруза
Бутербродин хотел всё больше остаться наедине с Пилипкиным, но постоянно что-то мешало. Он уже почти не вспоминал Толика-Еболика.
Но вот, в один удачный вечер, ему удалось остаться с Витей наедине.
Мухтар сидел в своём кабинете и писал отчеты на компьютере начальника. Внезапно ворвавшийся Пилипкин привел его в восторг.
– Идем со мной! – Прокричал Витя.
«О, Боже! – Подумал Бутербродин. – Вот он – шанс!». Весь сияющий от счастья, он побежал за товарищем. Но улыбка сошла с его лица так же быстро, как и появилась. В кабинет, куда Мухтара вёл Пилипкин, стоял капитан Корюшкин.
– Мурат! – Обратился к стоявшему на пороге Мухтару Витин начальник.
– Я – Мухтар… – Неуверенно ответил Бутербродин.
– Понял тебя, Насвай. Проходи, – сказал Корюшкин и махнул рукой, указывая, чтобы тот проходил в кабинет. – Итак, как тебя там? Снюс?
– Я – Мухтар.
– Запомнил. Итак, Дюрасел, твоя задача помочь Пилипкину передвинуть несколько шкафов. У нас тут ремонт намечается, поэтому буду рад твоей помощи. К тому же, я опаздываю на встречу. Оставляю вас одних. Чао!
После того, как дверь захлопнулась и Бутербродин с Пилипкиным остались одни, в кабинете повисла неловкая тишина. Мухтар хотел начать хоть какой-то разговор, но вдруг Пилипкин подошёл к нему вплотную и медленно засунул руку в свой карман.
– Хочешь что-то длинненькое и сладенькое? – Томно прошептал Витя, смотря развратным взглядом на Мухтара.
Бутербродин остолбенел. Ему стало жарко и невыносимо стоять рядом с этим СЕКСУАЛЬНЫМ БОГОМ МИРА ПО ИМЕНИ ВИТЯ ПИЛИПКИН.
Пилипкин медленно вытаскивал из кармана что-то длинное и ребристое. Мухтар в трепетном ужасе посмотрел на болтающейся в руках товарища предмет и от удивления лишь произнес:
– ЕБАТЬ, ВОТ ЭТО КУКУРУЗИЩЕ!
Действительно, в руках Пилипкин держал початок кукурузы. Большой, желтый и сладкий.
Этот вечер Бутербродин запомнил надолго: закат, Пилипкин рядом и как он выковыривает из зубов Вити остатки кукурузы.
Глава 5
Курточка для полковника
Тяжелые капельки мелкого дождя самоубийственно разбивались о треснутый асфальт. Всё вокруг будто вымерло. Ни одного живой души не появилось за всю дорогу до склада.
⁃ Не нравится мне это, – осторожно произнёс Мухтар, с опаской оглядываясь по сторонам. – Подозрительное затишье.
⁃ Они готовятся, – ровно ответил Витя, сжав ржавую ручку штык-ножа. – Я заметил трёх контрактников в кустах и двоих на крыше столовой. Они знают про куртку для полковника Сарумяна. Корюшкин рассказывал, что потерял так троих срочников, которые у него служили. А ребята всего лишь несли новые вещи со склада…
Пройдя старые ворота, зловеще скрипящие на петлях, солдаты вошли на территорию вещевого склада бригады. Два огромных серых кирпичных здания безразлично провожали их своими темными глазницами окон.
У входа в одно из помещений стоял отсвечивающий серебром автомобиль Волга-31105. Под ним кряхтел упитанный дед. Это был начальник склада – Панин Ян Палыч.
⁃ Здравия желаю. – Робко заглянув под днище автомобиля, поздоровался Витя.
⁃ Нахуй пошли! – Грозно пробасил Палыч, не вылезая из-под своей машины. – Нет новых берцев на складе, паскуды!
⁃ Я от капитана Корюшкина, – Пилипкин явно нервничал. – Меня звать Витя Пилипкин. Пришёл за курткой для полковника Сарумяна.
Панин некоторое время молчал. Потом вылез из-под днища, встал с земли весь измазанный грязью и темным мазутом и, усмехнувшись, обратился к солдату.
⁃ Очередной камикадзе? Сранный капитан, не жалеет солдатиков.
Пока Витя и начальник склада общались, Мухтар восхищался блеском кузова Волги. Ему хотелось притронуться к этому божественному аппарату, что он и сделал. Указательный палец солдата медленно прошёлся по полированному багажнику и перед глазами Бутербродина запестрил ряд психоделических образов. Он увидел свой силуэт переливающейся ярким зелено-розовым цветом. Мухтар стоял на КПП, а рядом с ним, радужная фигура Пилипкина, упавшая на колени. Бутербродин посмотрел на свои руки и увидел, что держит фиолетовый прямоугольник, по форме напоминавший фотографию. Не сообразив, почему он его крепко зажал пальцами, Мухтар поднял голову и посмотрел в салатовое дуло пистолета. «Судьба – будьба», – эхом разнеслись слова в голове срочника. Из дула медленно выплывало серо-голубое пламя. В страхе, Мухтар отдернул палец от Волги.
Бутербродин в ужасе посмотрел на Палыча и поймал на себе разъярённый взгляд начальника склада.
⁃ Как ты посмел, мудак еббаный, трогать мою ласточку! – Завопил Панин и повернулся к Пилипкину. – Пиздуйте прочь! Или я ваши ноги выебу!
⁃ А как же куртка? – Растерялся Витя.
Нежно открыв дверь автомобиля, Ян Палыч достал с заднего сиденья огромный пакет и кинул срочнику в руки.
⁃ А теперь…идите нахуй и не возвращайтесь.
Словно разъяренная змея прошипел последнюю фразу Панин, что заставило солдат в спешке покинуть территорию склада.
Достав из кармана ветошь, начальник склада начал протирать жирное пятно от пальца Мухтара. Бросив взгляд на спины срочников, на его лице появилась тонкая нить улыбки.
Глава 6
Взвода
⁃ Из-за тебя я чуть не провалил поручение Корюшкина! – Негодовал Пилипкин, ревниво прижав пакет с курткой к груди. – О чем ты думал, когда начал лапать его машину? Все же знают, что он любит ее больше всего в жизни!
Бутербродин не слышал Витю. У него перед глазами стояли увиденные образы. Раз за разом он перематывал воспоминания, чтобы понять суть видений. Все эти будущие события его жизни связанны между собой, но каким образом, он не понимал.
Бутербродин пришёл в себя, когда Пилипкин схватил его за ногу. Посмотрев на товарища, солдат опешил. С мокрым лицом, распластавшись на земле, Витя корчился от боли. В панике осмотревшись по сторонам, Мухтар увидел убегающего контрактника с курткой полковника Сарумяна.
⁃ Ты куда смотрел, долбанный твой рот?! – Стонал Пилипкин. – Меня успели отпиздить, да ещё и лицо обоссали!
Бутербродин поднял Витю с земли.
⁃ И что нам делать? – Заплакал Пилипкин. – Корюшкин меня убьёт!
⁃ Не волнуйся, – спокойно ответил его товарищ. – Я узнал контрактника по фигуре. Это сержант Сидорчукинс. Он каждую неделю приходить к нам в службу сверять накладные по топливу. Служит во взводах обеспечения…Туда, скорее всего, и побежал. Пойдём.
Добравшись до территории взводов обеспечения, ребята аккуратно открыли ворота. Их взгляд приковал дневальный, на четвереньках жравший похлёбку из ржавой миски.
⁃ Эй, – аккуратно подкравшись к срочнику, обратился к нему Мухтар. – Где ваш командир?
Оглушительное рычание солдата заставило Бутербродина отступить назад. Дневальный смерил его диким взглядом и продолжил трапезу.
Пилипкин и Бутербродин направились в казарму. Открыв дверь, они встретили дежурного по роте.
⁃ Чего надобно? – Вальяжно спросил дежурный, откусив голову трепыхавшейся в руке курице.
⁃ Врототсосяна позови нам! – Ответил Пилипкин.
Сплюнув клюв, солдат смерил их взглядом и отправился к командиру.
Спустя пару минут, из каптёрки вышел Врототсосян, прикрывая своё жирное голое тело халатом.
⁃ Что нужно, судари? – Обратился к солдатам командир взводов обеспечения.
⁃ Я – писарь начальника вещевой службы. Один из ваших контрактников украл имущество, принадлежащее полковнику Сарумяну. Мы требуем возврат.
В этот момент, в казарму ворвался резкий запах ссаного белья и протухших носков. Врототсосян радостно забежал за спины срочников. Ребята обернулись и увидели двух солдат, которые конвоировали юношу с мешком на голове. Засунув пленному палец в подмышку, командир взводов облизнул его громко причмокнув.
⁃ Это оно, – возбужденно прошептал он, обращаясь к своим солдатам. – Ведите его в мою каморку. А вы!
Врототсосян подошёл к Пилипкину и Бутербродину.
⁃ Не смейте наговаривать на моих подчиненных! Воровством мы не занимаемся. Убирайтесь!
Когда командир взводов покинул коридор казармы, Вите и Мухтару ничего не оставалось, как уйти прочь.
Подавленные срочники с поникшими головами ушли за территорию взводов обеспечения. Пилипкин обреченно рассуждал, что за такой промах, его могут выкинуть со штаба прямиком в роту. Пытаясь перебрать возможные варианты для оправдания перед Корюшкиным, он не заметил мчащегося на него начальника медицинской службы.
⁃ Посторонись! – Крикнул капитан Фемка, толкнув Витю на обочину дороги.
Рухнув на землю, Пилипкин злобно посмотрел вслед офицеру. Тот мчался в сторону казармы взводов обеспечения и когда достиг цели, не останавливаясь, выбил дверь здания своим телом.
⁃ Дурдом сранный! – Завопил Пилипкин, поднявшись с земли.
Глава 7
Искупление
Дрожь пробивала всё тело Пилипкина. Он пытался остановить руками неугомонно трясущиеся ноги, но и те его не слушались. По дивану, на котором сидел солдат, стекали струи пота из его мокрой задницы.
Наконец-то, дверь кабинета начальника вещевой службы открылась, и в коридор протиснулся полковник Сарумян. Его багровое лицо хорошо передавало спектр испытанных эмоций. Неспешно подойдя к срочнику, он громко захрипел, набирая полный рот слюны и, со всей силы, харкнул в Пилипкина. С первой попытки мокрый снаряд не долетел до адресата, толстой ниткой повиснув на подбородке полковника. Выругавшись, он провёл пальцем по лицу, кинул остатки слюны на Витю и молча ушёл в свой кабинет.
Следом за полковником вышел Корюшкин.
⁃ Извини, Витя, – с досадой произнёс капитан и плюнул в своего подчиненного. – Приказ Сарумяна.
Пилипкин покорно принимал удары судьбы.
⁃ Я смог отстоять право твоего пребывание в штабе, – протерев рот, продолжил Корюшкин. – Но в наказание, ты и твоя «подруга» поедете работать в лабораторию мазута. Там собираются менять забор, и вы должны будете снести старый.
⁃ Спасибо, товарищ капитан! – Обхарканный Пилипкин вскочил с места и пожал руку начальника. – Я вас не подведу!
Уже на следующее утро, Витя и Мухтар стояли перед старым полковником в отставке, заведующим маленькой лабораторией мазута.
⁃ …болгарка и прочие инструменты я вам выдам, – бурчал себе под нос старик. – Что от вас требуется – вы в курсе.
⁃ А где мы будем спать? – Спросил Витя, осматривая заросшую сорняками территорию.
⁃ А? – Переспросил полковник.
⁃ Где спать будем? – Громче повторил Витя.
⁃ Шо бля? – Не унимался дед.
Пилипкин понял, что старик слаб на слух и бросил попытки что-либо спросить.
⁃ А чего вы не напомнили про то, где будете ночевать? – Встрепенулся полковник в отставке. – А я совсем забыл. Вам выделят место на старой кухне. Матрацы у нас, хоть и дырявые, но спать можно. И ещё, ребята. Завтра будьте как можно незаметнее. Приезжает секретная группа военных, которая привезёт с собой ценный груз.
Срочники кивнули, дав понять глухому полковнику, что уяснили сказанное. После первого рабочего дня, когда ночь уже стояла на пороге лаборатории мазута, солдаты в блаженстве растянулись на своих спальных местах. За единственным окном, которое было размером чуть меньше обычного альбомного листа, сверчки пели оду уходящему лету. Сон почти забрал в объятия Пилипкина, но Мухтар встрепенул его своим вопросом.
⁃ Спишь? – Громко прошептал Бутербродин.
⁃ Угу… – Выдавил из себя Витя, надеясь, что товарищу будет достаточно этого ответа.
⁃ А я вот не могу уснуть, – не унимался Мухтар. – Ты заметил, как наш зам.полит, старший лейтенант Глобус, сохнет по полковнику Виолончель? Прям весь трепыхается, когда видит комбата…
⁃ Не будем скрывать, что большая часть бригады попадает под чары Виолончели, – пробурчал Пилипкин. – Он по натуре своей – секс-символ.
⁃ Хех, – Бутербродин мечтательно посмотрел на бездонную гладь ночного потолка. – А повезло только сержанту Павловой.
⁃ Как по мне, плохо, когда ты настолько увлечён человеком… – После долго молчания прошептал Витя.
Мухтар привстал, облокотился на руку и посмотрел на темно-синий силуэт товарища.
⁃ Почему ты так думаешь? – Осторожно спросил Бутербродин, пытаясь не выдать личный интерес в данном вопросе.
⁃ Может, ты мне не поверишь, но класса с одиннадцатого, я был объектом вожделения сверстниц…и сверстников. Меня так же вожделели и восхищались, как это происходит и с Виолончелью. Забавное совпадение.
⁃ А что в этом плохого?
⁃ Многие считали, что я отвечаю им взаимностью в то время, когда просто поддерживал дружеские отношения. Всё усугубилось в университете, когда 16 первокурсниц и 10 первокурсников, чуть ли не оборвали свои жизни по собственному желанию, когда узнали, что у меня появилась возлюбленная.
Сердце Мухтара будто сдавили раскалёнными тисками.
⁃ У тебя есть девушка? – Пытаясь скрыть дрожь в голосе, спросил он.
⁃ Была. И не одна. Но ничего не получалось, – подавленно отвечал Витя. – Они чересчур увлекались мной, что губило наши отношения.
Бутербродин перевёл дух, будто тонущий, чудом выбравшейся из воды на берег.
⁃Наверное, ты весь в родителей. – Пытаясь увести разговор в иное русло, прошептал он.
⁃Наверное… – С большей досадой ответил Пилипкин. – Отца хорошо помню, а вот мать свою ни разу не видел. Возможно, моя сексуальная энергия является ее наследственностью. Она умерла при родах, но батя, до конца своей жизни, всегда восхищался мамой, когда я про неё спрашивал. Он ласково называл её «моя кобылочка». Вспоминал, как катался на ней верхом, что бы это не значило…Говорил, что она была падка на сухое сено…Ржала, как лошадь. Странная, конечно, у них любовь была…Но, все же, была. Фотографии с ней он мне не показывал, говорил, что не осталось ничего совместного в архивах, кроме потертого седла. Не понимаю, чем они занимались, да и не хочу особо понимать…
⁃ Прости, – Бутербродин осознал, что сделала больно Вите, заставив вспомнить умерших родителей. Ему стало стыдно. – Я не хотел ковырять раны…
⁃ Да ничего, – Пилипкин укрылся рваным покрывалом. – Я до сих пор мечтаю о такой большой, хоть и странной, любви в своей жизни, какая была у родителей… Но понимаю, что из-за моей ультрасексуальности, это принесёт только боль окружающим…Спокойной ночи, Мухтар.
⁃ Спокойной… – Ответил Бутербродин и повернулся к товарищу спиной.
Ещё долго никто из них не сомкнул глаз, размышляя о своём чем-то личном и травмирующем. Лишь за час до рассвета, утомившиеся хламом мыслей, солдаты тихо засопели на своих матрацах.
Глава 8
Держу, блять!
Прошла половина рабочего дня, когда на территорию лаборатории мазута въехал чёрный минивэн. Прибытие высокого чина сопровождалось долбящим басом, звучавшим из его машины.
Пилипкин заглушил болгарку.
⁃ Это тот самый важный гость? – Спросил у него Мухтар.
⁃ Походу, – ответил Витя и положил инструмент на землю. – Давай дождёмся, когда они войдут в здание и продолжим работать.
Минивэн остановился, громко скрипнув тормозными колодками. Из открывшейся двери вылилась музыка, звучавшая в салоне:
«Pull up in the tank, и я еду в бой
Тут я капитан, боевой ковбой
Купил новый ТУ – это самолёт
"Вру-ту-ту-ту-ту-ту-ту" – это вертолёт».
Выскочившие из машины двое солдат с автоматами наперевес, заняли свои позиции с противоположных друг от друга сторон. Открылась задняя дверь и наружу вылез высокий мужчина, худощавого телосложения. Генеральская форма, яркие аксельбанты и блестящие погоны, выделяли его на фоне других военнослужащих, которых видели ребята. В руках он держал чёрный металлический кейс.
Осторожно покрутив головой по сторонам, генерал вошёл в здание.
⁃ Интересно, что у него в чемодане? – Задумчиво произнёс Мухтар.
⁃ Не похуй ли? – Ответил Витя и поднял болгарку с земли. – Пойдём работать. Осталась последняя часть забора и наконец-то съебем отсюда.
⁃ Погоди, – Бутербродин жалостливо посмотрел на товарища. – Я в туалет сбегаю и начнём.
Громко выдохнув, Пилипкин сел на трухлявый пень.
Пригнувшись, чтобы охрана генерала его не заметила, Мухтар рысцой побежал в густо растущие под окном лаборатории кусты.
Расстегнув ширинку, он приступил к процедуре мочеиспускания. Под звонкое журчание, Бутербродин беззаботно смотрел на чистое голубое небо, до тех пор, пока его шея не онемела. Повертев ей из стороны в сторону, он направил свой взор в исцарапанное окно под которым справлял нужду. Приглядевшись, Бутербродин увидел полуглухого полковника в отставке, который за столом беседовал с прибывшим генералом. На середине стола лежал тот самый черный кейс. В один момент, генерал развернул его в сторону старика и раскрыл.
Бутербродин так сильно стремился разглядеть, что лежит внутри и не заметил, как обоссал свою штанину. Но когда ему удалось увидеть содержимое, солдат обомлел. Внутри кейс был обшит чёрным поролоном, а в его центре покоилась, обёрнутая в ламинарную бумагу, фотография.
«Неужели она?», – трепетно подумал Бутербродин.
Генерал что-то долго говорил старому полковнику, двигая лишь тонкими губами. Дед смиренно слушал и под конец монолога, после продолжительного молчания, выдавил из себя всего один вопрос: «А?». Долговязый генерал злобно ударил по столу и закричал так громко, что это услышал Мухтар.
⁃ Передай это полковнику Сарумяну, ебобаный ты дед!
Старый полковник встрепенулся, закрыл кейс и спустил его под стол. Тяжело выдохнув, генерал посмотрел в исцарапанное окно. Бутербродин вовремя среагировал, пригнувшись в траву. Аккуратно отступив назад, он побежал обратно к Пилипкину.
⁃ Поссал? – Утомившись от отдыха, спросил Витя.
Бутербродин растерянно кивнул.
⁃ У тебя сарделька висит! – С улыбкой произнёс Пилипкин, указав на расстегнутую ширинку товарища.
Бутербродин вспоминал заламинированное фото, которое видел в кейсе. Он пытался сопоставить его с психоделическим видением, но сосредоточиться ему мешал звук болгарки, которой Витя пилил забор. Размышлять и держать в этот момент забор Мухтару было не трудно. Конструкция легкая и держится одной рукой, но внезапно, мысли обрывает небывалой силы тяжесть, словно тысячи жирных прапорщиков навалились на него. Бутербродин выставляет вторую руку, чтобы его не придавило забором, но ноги начинают скользить по рыхлой земле.
– Муха! Ты как?! – Услышал голос Пилипкина Бутербродин.
– Я…– Голос Мухтара дико дрожал. – Я…я забор держу, блять!
Напуганный Пилипкин попытался безопасно подойти к Бутербродину и хоть как-то помочь удержать стремительно кренившуюся конструкцию, но ничего не мог сделать. Тогда, в этот момент отчаяния, их взгляды пересеклись. Мухтар утонул в карих, словно самый отборный паштет, глазах Пилипкина навсегда. Витя отчаянно пытался что-то сказать Мухтару, но тот не слышал товарища, наслаждаясь его присутствием. Сильный удар в бок, сбил Бутербродина с ног, отбросив на несколько метров от падающего забора. Послышался глухой хлопок. Подняв голову, Мухтар в ужасе заметил белоснежные руки Вити, торчавшие из под обломков тяжелой конструкции.
Глава 9
Это я –Эдичка
Все обошлось небольшим ушибом. Но, несмотря на это, Витю положили в медицинский пункт, чтобы солдат пришёл в себя и залечил небольшие ссадины. В первый день, когда Пилипкин оказался в сан.части, Мухтар боялся его навещать. Чувство вины за свою мимолетную физическую и эмоциональную слабость разрывало срочника. Он целый день перебирал в голове монологи с извинениями перед товарищем, думал, какой презент в знак раскаяния взять с собой, когда он пойдёт к другу. В итоге, на следующий день, когда во всей бригаде был тихий час, Мухтар взял со стола книгу «Это я – Эдичка» (которую купили его друзья и перекинули через забор части) и полный уверенности вымолить прощение у Вити, отправился к мед.пункту.
На улице ленивой падали капельки дождя, надоедливо сбегая по фуражке солдата и иногда просачиваясь под ворот кителя. На подходе к мед.пункту, Мухтар увидел двух солдат, непринужденно куривших сигареты. Один стоял спиной к Бутербродину, а другим, распластавшимся на электроколяске из-за своего лишнего веса, был Ержан Геев – срочник, служивший фельдшером в мед.пункте.
⁃ Идея не в том, чтобы выгнать всех эмигрантов, – самозабвенно тараторил Геев, иногда смахивая пепел от сигареты со своего 15 подбородка. – А чтобы их интегрировать в жизнь низшего класса…В армии, эта иерархия четко выражена…Ничего не понимаешь? Эх, думаю написать книгу про срочную службу со стороны меня – заядлого нац.славика. Может и поймёшь.
За всей этой напыщенной национальной повесткой, Мухтар заметил, что на ногах Ержана красуются красные носки с какими-то инструментами желтого цвета. То, как они небрежно торчали из-под пары уставных носков, давало Бутербродину понимание, что Геев выдаёт себя не за того, кем кажется.
⁃ Где найти Пилипкина? – Обратился срочник к фельдшеру.
⁃ Ух, ты бля, – подняв взгляд из засаленных скул, произнёс Ержан. – Ещё один идиот.
Опешивший Бутербродин не понимал о ком говорит фельдшер, пока солдат, стоявший спиной, не повернулся к нему. Это был Влад Коромыслов.
Гнев из жопы Мухтара растёкся по всему телу. Он крепко сжал книгу, продавив пальцами корешок.
⁃ Здравия желаю, Бутербродин, – надменно улыбнулся Влад. – Попытки попасть туда не имеют смысла. Вчера и сегодня посещения закрыты по неизвестной причине. Ну, ты ведь об этом знаешь, ведь вчера пытался навестить Витю. Верно?
Мухтар прожигал взглядом надменную физиономию Коромыслова, который знал, что Бутербродина не было вчера в мед.пункте.
⁃ Пилипкин проходит процедуры. Хоть травм у него почти нет, кроме психологических, но лечебная профилактика никогда не помешает. Влад, а ты знаешь про профилактические пытки, которые леваки учиняли над белыми? Вся соль началась в тысяча девятьсот…
Потерянный взгляд Бутербродина зацепился за единственное окно, из которого лился холодный свет. Медленно подойдя к нему, он заметил внутри палаты промелькнувшую фигуру Пилипкина. Тупая улыбка растянулась на квадратном лице солдата. Вот Мухтар уже хочет постучать в окно и увидеть тёплый взгляд своего товарища, но дверь в палату открывается и в неё элегантно вплывает лысый полукачок. Он что-то рассказывает Вите, манерно снимая одежду с больного. Эмоции Бутербродина вернулись к изначальному состоянию – постное квадратное ебло.
Мухтар видел, что полукачку удалось сделать то, о чем он мечтал ещё с курса молодого бойца – раздеть Пилипкина. Еще долю секунды и солдат разбил бы окно, но тот срочник не желал надругаться над Витей. Он кокетливо протянул больному новый комплект медицинской спец.одежды в которую Пилипкин сам переоделся. После, они с полукачком обменялись парой фраз и звонко рассмеялись.
А это наш каптёр, – произнёс Геев, тихо подкравшись на колёсах к Мухтару. – За все два дня наблюдений, мне показалось, что они неровно дышат друг к другу. Задумайся, солдатик…
Буря неконтролируемой ярости вдребезги разнесла душу Мухтара. Все смешалось в этом танце гнева: ревность и доверие, отвращение и обожание, ненависть и…
В голове вертелось слово, которым Бутербродин хотел наречь Пилипкина, но вырвалось лишь одна буква.
⁃ Ш…– Прошипел Мухтар и бросил книгу в грязную лужу.
Геев и Коромыслов провожали солдата разными взглядами: Геев по-настоящему сочувствовал обманутому срочнику, но больше переживал за то, что в его национальной просветительской миссии стало на одного потенциального адепта меньше. Коромыслов смотрел в спину Мухтара с неприкрытым триумфом.
Глава 10
Молчание солдат
Через несколько дней Пилипкина выписали из мед.пункта. Меньше, чем за неделю между Витей и Мухтаром разверзлась пропасть. Державший обиду за предполагаемое распутство товарища (чему ещё не было явных доказательств), Бутербродин пытался меньше видеть друга, чтобы его привлекательность снова не затянула солдата в пучину обожания. Со своей стороны, Пилипкин сильно изменился после пребывания в мед.пункте. Он стал менее общителен, отстранял каждого, кто обращался к нему не по служебному делу и всё меньше пересекался с Мухтаром. Кабинет Вити находился напротив балкона и, когда Корюшкин забывал закрывать дверь, Пилипкин видел одиноко стоявшего за стёклами Бутербродина, как обычно бегающего глазами в поисках солдат с сигаретами. В один момент их взгляды пересекались, но Мухтар, охваченный обидой, отворачивался от виноватого блеска очей товарища.
Таким образом, они провели в молчании чуть больше месяца, пока снова не произошла случайность. Приближалась генеральная проверка служб тыла. Каждый день, весь третий этаж штаба, будто развороченный улей, суматошно пытался подравнивать неточности в документах, избавиться от компромата, за который могли быть уволены, и начали наводить порядок на своих складах.
Третий день Витя сидел до поздней ночи, пытаясь ставить разные закорючки на различных ведомостях. На четвёртый день, силы начали оставлять солдата, и он попросил помощи у капитана Корюшкина. Тот, недолго думая, привёл в кабинет Мухтара. Все произошло так быстро, что Пилипкин не успел возмутиться. Корюшкин объяснил Бутербродину задачу и, схватив с вешалки куртку, убежал домой.
Косо посмотрев на Мухтара, Витя кинул ему на стол ручку и пачку бумаг, нагло разлетевшихся по столу.
На протяжении часа в кабинете висело тяжелое молчание, разрываемое царапаньем шариковых наконечников и шелестом бумаг.
⁃ Почему ты так поступил? – Не поднимая взгляд на товарища, прошептал Мухтар.
Витя исподлобья посмотрел на Бутербродина.
⁃ Между нами никогда ничего не было. С каких пор я обязан перед тобой отчитываться? – Грустно ответил Пилипкин.
Разрывающий тишину звук металлических ножек стула по деревянному полу заставил Витю встрепенуться. В мгновение ока Бутербродин оказался рядом с растерянным Пилипкиным.
⁃ Не делай вид, будто ничего не было! – Взревел Мухтар. – Что произошло в мед.пункте? Почему ты стал меня избегать?
Пилипкин бегал растерянным взглядом по деревянному полу, а после, окончательно собравшись с мыслями, схватил товарища за ворот кителя и придвинул к себе. Он виновато прошептал ему на ухо, что происходило в стенах сан.части.
Будто от прокаженного, Бутербродин отпрыгнул от Вити в другой конец помещения. Он не знал, как реагировать на услышанные слова и решил довериться нахлынувшим эмоциям.
⁃ Ты и вправду шалава! – Не размыкая кривые ряды зубов, прошипел Мухтар.
Дверная ручка громко щелкнула и в кабинет ворвался Коромыслов. Выражение его лица было омрачено, пока что, неизвестной героям печальной новостью. Влад посмотрел на двух солдат и понял, что явился в самый неподходящий момент.
⁃ Опять ты?! – Взревел Мухтар, повернувшись к Коромыслову. – Как же ты заебал меня! Ты вечно лезешь не в то гнездо, птенец несчастный! Всегда незримо витаешь рядом с нашими кабинетами! Тебя это самого не заебывает? Ты служишь вообще в подвальном помещении, в своём сранном Узле Грязи и не заебно каждый раз подниматься сюда? Ещё раз тебя увижу здесь – скину с балкона не задумываясь, ебучий ты говномет!!!
Тяжело дыша, Бутербродин переводил взгляд с Пилипкина на Коромыслова. Его красные глаза были полны слёз отчаяния.
⁃ А вообще, – продолжил он. – Такая шлюха как Витя, заслуживает, чтобы рядом с ним было такое существо как ты, Коромыслов!
В кабинете снова повисло молчание. Но в этот раз, оно больно резало сердце каждого находящегося в помещении солдата. Немного потеребив боковые карманы своих штанов, Влад тихо произнёс:
⁃ Ляпкин умер…
Тяжело описать, что почувствовали после этих слов Пилипкин и Бутербродин. В одно мгновение, их разногласия отошли на второй план перед прозвучавшей новостью. Вите показалось, что он ослышался, но Коромыслов громче повторил сказанное. Ступор окончательно овладел солдатами. Дан Ляпкин был их «дедом», ушедшим на дембель несколько дней назад. Но, что гораздо важнее, он был божеством для каждого срочника бригады, сумевшим изменить их военную жизнь в лучшую сторону. А теперь его не стало и неизвестно, что будет дальше.
***
Прошло полгода, а отношения Пилипкина и Бутербродина не нашли логического продолжения. Бывали моменты, когда они могли перекинуться за день парой фраз, но пропасть между ними была уже невероятных размеров и никто не знал, в каком направлении двигаться.
Коромыслов, после случая в кабинете, пропал из поля зрения Пилипкина и Бутербродина. Если зимой его кто-то ещё и замечал в части, то ближе к весне он и вовсе пропал. Ходили слухи, что Влад перевёлся в другую бригаду. Теперь у Мухтара не было конкурента, но была ли это победа над соперником, не мог понять и сам Бутербродин.
В конце апреля, в день, когда Мухтар уходил на дембель, ему и Вите представился последний шанс уладить старые недомолвки и решить, как им быть дальше.
Глава 11
Дембель
Они стояли на КПП. Друг напротив друга. Смотрели друг другу в глаза.
– Мухтар, – произнёс тихо Пилипкин. – Столько времени утекло. Несмотря на наши ссоры, мне тяжело тебя отпускать.
– И мне тяжело уходить, Витя! – Печально улыбнулся Бутербродин и к его горлу подступил горький комок.
– Муха…может, все же останешься? На месяц…уйдём вместе, на мой дембель. Будет еще 30 дней решить все проблемы, возникшие перед нами.
По щеке Пилипкина побежала блестящая слезинка, и он упал на колени, схватив товарища за ногу.
– Нет, Витя. У нас было время, но мы всё упустили. Да и к тому же, – он вытащил из нагрудного кармана маленькую книжонку воинского устава. Аккуратно схватив двумя пальцами что-то между её страниц, Бутербродин вытянул прямоугольную ламинированную фотографию. – Я спиздил у Глобуса воинский устав с фотографией полковника Виолончель…Смотри. Вон, какой стоит…в тонких плавках и с автоматом.
Мухтар вожделенно посмотрел на бумажный прямоугольник в своих руках.
Пилипкин не выдержал решимости друга покинуть его, встал с колен и убежал с КПП на территорию части, закрыв лицо руками.
Мухтар развернулся к выходу с КПП. В сторону «гражданки». Бутербродин понял, что для него это был хороший опыт. Не страшно, что с Витей ничего не получилось. Нахлынувшее желание в последний раз посмотреть на Пилипкина, Бутербродин не смог подавить в себе. Он развернулся и увидел, что Витя лежит лицом в луже, из которой, к небу, медленно взлетали и взрывались пузыри из соплей и грязной воды.
– Утонул… – Подумал Мухтар и пошел к выходу.
Эпилог
На мгновение темная улица залилась белым светом, четко очертив гнутый контур человека. Шум ливня перекрывал окружающие звуки и порой идущий не слышал собственное дыхание.
Дверь на Узел Грязи, как обычно, была приоткрыта, и промокший генерал ворвался в сухое помещение, громко ей хлопнув. В ту же секунду, к нему на встречу выскочил начальник Узла Грязи капитан Крыськин.
⁃ Здравия желаю, товарищ генерал! – Протараторил офицер. – Мы вас ждали весь день!
Генерал лениво махнул рукой, дав понять капитану, что принял его рапорт.
⁃ Это устройство, за которым вы приехали, – Крыськин показал жестом идти за ним. – Мы собирали с 2019 года. Его чертежи были найдены в архивах Узла Грязи и мы до сих пор не понимаем, что это за устройство и кто создатель…Но, как видите, решили его собрать.
Пока капитан рассказывал про разработку, генерал медленно осматривал стены коридора Узла, иногда заглядывая в дверные проемы, где полусонные срочники несли своё боевое дежурство. Его взгляд упал на информационную доску с фрагментами страниц воинского устава, фотографиями лучших бойцов и маленьким патриотическим календарем. 2024 год. Пробежав по календарю глазами, генерал поймал себя на мысли, как быстро идёт время. А ведь несколько лет назад, он спускался сюда ещё неокрепшим срочником.
Капитан остановился возле двери с надписью: «Сверхновая Аномальная Система. Посторонним вход запрещён».
⁃ Это САС, – благоговейно прошептал он. – Можете посмотреть на него.
Подставив глаза к маленькому бронированному окошку в двери, генерал посмотрел на устройство по форме напоминавшее тостер.
⁃ Вовремя оно вам понадобилось, – продолжал Крыськин. – Буквально на днях мы его…почти закончили.
⁃ Почти? – Причмокнув губами, генерал покосился на подчиненного.
⁃ Понимаете…тут не хватает трех прямоугольных деталей для полноценного функционирования устройства. Мы перепробовали все существующие элементы, но ни один не подходит. Надеюсь, если это устройство вам так необходимо, то недостающие детали к нему вы тоже имеете. Будьте добры отойти. Я открою дверь.
Капитан быстро достал спец.карточку из внутреннего кармана кителя и вдруг заметил, что погон генерала бессовестно болтается на плече.
⁃ У вас…оторвался…
Присмотревшись внимательнее, Крыськин увидел, что погоны изначально были пришиты неправильно. К тому же, из-за трепета перед высоким начальником, капитан не заметил, что форма на нем была старого образца. Смерив генерала подозрительным взглядом, Крыськин медленно потянулся к кобуре, увидев серый ус ночного гостя, предательски повисший на уголке губ. Рука капитана резко дернулась к пистолету, но непослушно застыла на рукоятке. Железная хватка генерала-самозванца не позволяла вытащить оружие. Приготовившись к рукопашному бою, Крыськин почувствовал в области живота режущую боль. Медленно посмотрев вниз, он увидел по рукоятку загнанный в своё брюхо штык-нож. Самозванец холодно нанес еще с десяток ножевых ранений, пока залитый кровью капитан, не рухнул на бетонный пол.
Надменно посмотрев на Крыськина, незнакомец в одно движение сорвал с себя генеральские погоны и серые усы.
⁃ Знаю тебя, – харкая кровью прохрипел капитан. – Ты…служил…у…меня. Несколько лет назад…К-к-коромыслов!
Будто спелый арбуз, Влад надвое разломил голову Крыськина штык-ножом. Взяв из руки погибшего запачканный кровью спец.пропуск, Коромыслов открыл дверь, где хранилось устройство.
Через несколько минут он уже сидел в чёрном УАЗе, который громко кряхтел по ночной дороге. Коромыслов посмотрел на украденный САС, и сумасшедшая улыбка растянулась на его морщинистом лице.
Часть вторая. Пролетая над гнездом Пилипкина
Пролог
За окном кружили хлопья первого январского снега, разбиваясь о плац войсковой части. Жёлтый свет фонарей, будто несколько маленьких звёзд, освещал небольшие участки территории, по которой бежал забытый всеми лысый человек.
Сильный снегопад резал его строго выточенное природой лицо, но боли он не чувствовал. Он вообще ничего не чувствовал, кроме сильного влечения, которое с каждым днём было все сложнее подавить. Когда оно появилось? Никто не мог дать точный ответ на этот бессмысленный вопрос. Ноги лысого человека то и дело скользили по свежему снегу, и, поставь он их хоть немного неправильно, весь переносимый груз разлетелся бы по дороге.
Со стороны КПП послышался лай караульной собаки. Лысый человек остановился и огляделся – куда бежать? Он знал, что рано или поздно на него выйдут. Знал, что дело, за которое он взялся, было, чуть ли не самой опасной авантюрой со времён мастурбации на строевом смотре.
Он остановился перед зданием медпункта.
Тёмные окна санитарной части, будто глаза полковника Сарумяна, смотрели на лысого человека. Всё отчётливее слышался топот ног и лязганье автоматов за спинами караульных. Нужно было рисковать. Лысый человек решил испытать удачу и дёрнул первую дверь на крыльце санитарной части. Открыто! Как так? Почему они её не закрыли на время отбоя? Кто сегодня дежурит по медпункту? Это же не по уставу!
Старший лейтенант Глобус подавил гнев и вбежал в здание. Перед ним появилась ещё одна дверь – преграда между каличами (больные солдаты срочной службы) и рассосом, преодолев которую каждый срочник захочет вернуться обратно или вообще не покидать лазарет. Дверь, которая после 22:00 закрывается на замок. Глобус уже начал думать, что его миссия обречена на провал. Что он не получит ту заветную награду, которую ему обещал полковник Сарумян.
Караул уже стоял рядом с дорожкой, которая вела к первым дверям медпункта.
– Полковник Виолончель, благослови меня на удачу! – Прошептал Глобус и дёрнул дверную ручку.
Открыто! Снова?
Лысый человек решил отложить разбирательство и забежал в медпункт, закрыв на щеколду дверь изнутри. Он мгновенно попал в объятия густого мрака. Глобус не видел свои руки, что говорить об окружающей обстановке.
Прощупав свои карманы на наличие заветного груза для полковника Сарумяна и убедившись, что он на месте, Глобус решил пройти в кабинет дежурного по медпункту и официально попросить убежище.
Но все было очень странно в этот вечер в лазарете. Тишина давила на уши Глобуса, а абсолютный мрак дезориентировал его. Ему начали мерещиться звуки… Звуки шуршания каличной формы? Или кто-то вытирает свою задницу туалетной бумагой?
Он пытался прислушаться, но так и не смог разобрать что это или кто. Лысому человеку становилось страшно. Где же дежурный?
Пересилив оцепенение, маленькими шагами он пошёл вперёд. Нужен был свет, и он был у Глобуса. Подняв руку к своей лысине, он начал двумя пальцами чертить на ней круг. С каждым оборотом все быстрее и быстрее до тех пор, пока лёгкое свечение от его лысины могло дать хоть какой-то обзор. Теперь не так страшно, успокаивал себя Глобус.
Обычному наблюдателю могло показаться, что среди тёмных коридоров медпункта летит жёлтый светлячок, порхая от стены к стене. Но это был лысый человек со своей фосфорной лысиной.
Глобус остановился. Музыка? Слабо звучание доносилось из самого дальнего угла лазарета. Внезапно, в конце коридора загорелся экран смартфона и осветил худощавое тело юноши, который танцевал, направив его на себя.
– Неуставной телефон, – прошептала Глобус. – Эй, воин!
Солдат остановил свой танец, опустил руки вниз и побежал в сторону лысого человека с криком «эй, бумер!». Резкий и вонючий запах сгнивших кабачков ударил в нос Глобуса.
– Что сдохло?! – Вскричал он и почувствовал две потные ладони на своей голове.
Сильное столкновение с бегущим юношей – танцором повалило Глобуса на что-то мягкое, большое и скользкое.
– Хорошо, что я упал на одежду, а то бы голову разбил…– Прошептал лысый человек и снова остолбенел…лёжа остолбенел.
Из тех «вещей», на которых он лежал, начали вырастать толстые, все в сливочном масле, руки и голос над его правым ухом произнёс:
– Славян ? Красавчик!
Немногое, что смог увидеть Глобус перед тем, как потерял сознание, осталось в его памяти навсегда: тощий парень, направивший камеру смартфона на него; высокий юноша от которого пахло свиным салом и носками; влажные ладошки полукачка, с которых на пол падали капли пота; нечто огромное с неимоверным количеством подбородков, стонущее Гимном Славянской Национальной Империи.
«-Знаешь, что самое смешное в наших отношениях?
–Что?
–Пилипкин.»
Глава 1
Привет, Пилипкин
Многие философы делят время на три категории: прошлое, настоящее и будущее.
Польский каптер (родившийся в зарубежном стране под названием – Польсшк), который служил в армии Славянского Государства, Витчалка Сквиртвеков делил время по-особому, по-каптерски. В его существовании было три категории времени: до ПХД, во время ПХД, после ПХД.
Никто не завидовал случайному солдату или каличу, который осмеливался спросить Витчалку «который час». Обычно они получали ответ, который заслуживал быть в цитатнике какого-нибудь тик-токера или фаната Коржа:
– Время? – Начинал вопросом свой ответ Сквиртвеков. – 3 часа после ПХД и 4 часа 35 минут до ПХД. А знаешь, что такое ПХД, солдат? Пидорась Хорошо Додик!
В общем, конкретика в случае с Витчалкой шла нахуй до того, как могла родиться.
Щебетание птиц и пробивающиеся через окно лучи солнца, навевали Витчалке мысли о таком сладком и далеком дембеле. Он сидел на кровати подперев локтем голову и наслаждался видом из окна: вот пролетела маленькая синичка, попутно сбросив белую миночку на голову старшему прапорщику Вдулдаляну; вот, среди зеленой травки, из земли, выглянул маленький червячок и в тот же момент попался в руки старшине Квадракоптеру. Тот потянул червячка вверх, земля вздыбилась, и на свет появилось полуголое тело ефрейтора Шаурмина.
Краем уха, Витчалка слышал, как калич, который находился с ним в палате, рассказывал про свой геморрой 9 степени и чесал огромную кровоточащую бублю в трусах. СквиртВеков любил каличей, которые приходили к нему в медпункт. Его любимым занятием было переодевание очередного больного. Он всегда стоял в дверном проеме и наблюдал, как тощие и несуразные мальчики стягивали с себя потные трусишки и «облачались» в чистую одежду калича. Постоянный зуд в области паха, именно в те моменты, когда солдатики переодевались, доставлял ему блаженство, сравнимое с поглащением мороженного в жаркую погоду (то, кстати, была прямая цитата Сквиртвекова следователю, которую он произнес перед военной полицией после трагедии, о которой будет сказано далее в этой повести).
Его сердце билось с бешеной скоростью, ладони потели и были словно два огромных водопада, когда больные просились принять душ. От таких моментов у него просыпалось вдохновение и тяга к прозе. В одном из своих четверостиший, он писал:
« Раздевайся несуразный мальчишка,
Подай знак и взгляни на меня!
Медленно снимай свои рваные трусишки
И запрыгивай на мою сквиртулечку как на коня…»
Но Витчалка боялся. Боялся, что не будет взаимности от каличей и поэтому, чтобы остудить свое траханье, он начинал закидывать их работой по медпункту. Так бы продолжалось до дембеля Сквиртвекова, пока не пришел он. СТАТНЫЙ, КРАСИВЫЙ и, проще говоря, СВЕРХБОГ…ПИЛИПКИН.
Глава 2
ИДи ко мне, а то мои Очки уже зудять
1943 год. Где-то в Польсшке. Звук ударов плети был слышен на всей территории рабочего лагеря. Истошнные крики людей разных национальностей и бирский (Бирцы – национальность. Живут в стране Бирмания) смех ласкали уши генерала Гер-фон Геева.
– Ммм, как же прекрасно слышать эту музыку....Вот ты, Адольф, мальчик мой, любишь власть и бирскую расу? Верно? – Спросил он на чистом бирском языке своего собеседника сидяшего напротив.
– Йа! Люблю запах жаренного по утрам!
– И ради этого ты начал войну? Погибло уже более 40 миллионов невинных людей…и леваков…
– Гер-фон Геев, вы же сами получаете удовольствие, когда видите, как левый радикал сходит с ума, увидев свою кровь и осознав, что она не такого же оттенка, как на флаге партии…
– Адольфинииик…– Пропищал в восхищении фон Геев. – Мы так похожи!
– А если это будет коммунист-дальтоник? Или либераха, у которого не воспроизводится видео Леши Сисяна с разоблачением очередного коррупционера?
– Лешу не трогай! Он вообще-то рядом с нами сидит, – смущенно произнес фон Геев и посмотрел в сторону Сисяна. – Алешка, он не хотел обидеть тебя и твой пролетарий.
Сисян смотрел на них, улыбался и продолжал накручивать просмотры своих роликов.
– Смешной мальчик, он мне нравится. Так что там по поводу усов Гуталина? В каком они еще месте имеются?
Ген-фон Геев вальяжно покачивался на стуле, изредка поглаживая китель своего черного костюма, и смотрел в глаза Адольфа.
Адольф не мог выдержать проницательный взгляд голубых бирийских глаз фон Геева, которые напоминали все чистые озера Бирмании. Он в смущении начал смотреть вниз, на свои белые лакированные берцы.
– Гер фон Ге…– Не успел договорить Гитлер. Его перебил Геев.
– Зови меня,– он поднялся со стула во весь рост. Форма генерала сидела на нем лучше всех солдат мира. Фигура фон Геева являлась примером каждому мальчишке, который увлекается спортом. Каждая женщина, да что там женщина, каждый МУЖЧИНА Бирмании желал увидеть его без одежды. Его мощную и квадратную, словно баррикады славянских воинов, грудь; пресс, похожий по форме на кубики кускового сахара; мощные руки, которыми он каждый вечер душил свой маленький «небельверфер»…
Гер фон Геев подошел к Адольфу, пальцем поднял его подбородок и, посметрев в выпуклые глаза фюрера, произнес:
– Зови меня ЕРЖАН.
Их губы становились всё ближе. Адольф чувствовал жар изо рта фон Геева. Его ноги начали трястись и он прошептал:
– Твой стояк!
Гер фон Геев посмотрел на него и неуверенно переспросил:
– Мой…стояк?
– Ержан, проснись, твой стояк опять пробил дыру в матраце! – Прокричал кричал Адольф уже на чистом славянском языке. Его лицо расплылось и преобрело черты сослуживца по санитарной части, рядового Пахома.
Окончательно проснувшись, Ержан Геев решил оценить обстановку: он лежал на матраце пузом вниз, поэтому его тело, кроме пуза, находилось около метра над матрацом. Посмотрев вниз, он увидел лужу из своей слюны на подушке и попытался до нее дотянуться, чтобы стереть, но из-за большого расстояния, его руки просто не смогли достигнуть цели.
– Снова поднимать мобильный отряд, чтобы тебя снять с кровати! – Прокряхтел Пахом и набрал номер дежурного по бригаде.
– Да, снова Геев,– говорил Дэнсер Пахом в трубку.– Да, снова стояк. Только давайте в этот раз аккуратнее, а то вчера слишком шустро выкручивали его член из матраца и пришлось весь белок, который вы надоили, отдать каличам, напиздев, что это сметана из столовой. Да…да…принял. Ждем.
Спустя 1 час и 24 минуты, Геева наконец привели в положение сидя. Еще 20 минут потратили на то, чтобы спрятать «свистун» Ержана в штаны.
– Снова снилось, что ты начальник рабочего лагеря для пленных ? – Спросил Пахом у Геева.
– Да,– с улыбкой произнес Ержан и его «свистун» снова стал твердым.– СЛАВЯНИСТЫ ВПЕРЕД!
Пахом покрутил пальцем у своего виска и пошел в другой конец комнаты, уткнувшись в телефон с расширенными мультимедийными возможностями.
– Как же он ебнулся со своей идеей национальной идентичности. Благо, что я нормальный. – Прошептал Дэнсер и запустил приложение Тик-Ток на смартфоне.
– Привет, моя самая лучшая подписота!– Внезапно крикнул Пахом. – Сегодня я вам покажу новый танец из Фортнайт.
Глава 3
ОРигинальный патимейкер
Треск поленьев в камине, теплое полушерстяной одеяло размером 230х150 см. и какао с зефиром согревали его в этот холодный весенний вечер. Волосы на ногах уже были уложены гладкой шевелюрой и давали больше тепла. В большой кладовой 66 роты было темно, и лишь блики огня очерчивали силуэт мощной фигуры.
Старший прапорщик Сосочкин раскрыл лист бумаги А4 и направил на свет от камина. На листе большими буквами была выцарапанна фраза: «Я НЕ ПОЙДУ ЧИСТИТЬ ТОЛКАН».
– ОЧКИ ДО ДЕМБЕЛЯ! – Взорвался воплем старший прапорщик. Он был болен синдромом старшины, который характеризуется частыми упоминаниями очек (то бишь туалетов) и внезапной агрессией.
В его стеклянных глазах отражалось пламя камина. Он продолжил читать:
« Товарищ старший прапорщик Сосочкин, меня зовут Дэнсер Пахом и я пишу вам это письмо, чтобы вы поняли, кого потеряли отдав меня в мед.пункт. Послав меня фразой «ИДИ НАХУЙ, СОЛДАТУШКА!», вы определили мое будущее в армии. Я очень долгое время искал тот самый ХУЙ и никак не мог найти, пока не настал тот день. После обеденного щема, я, как всегда, включил ролик Мистера Макса на Ютюбе. Внезапно появившаяся реклама Тик-Тока ввела меня в замешательство. Сначала было отторжение, я плакал. Потом мне захотелось попробовать. Так, для прикола. Поржать. Одному. В туалете, чтобы никто не видел. Не буду тянуть и скажу сразу – в туалете я просидел три часа записывая видео под песни из аниме. Потом начались совместные работы с другими долбаёб… юзерами. И в итоге, я дошел до танцев.
"Это было круто, хоть младший сержант Сасперов часто пиздил меня коляской Геева за такой досуг. Но я хочу сказать вам спасибо. До встречи в Тик-Ток. Мой ник @twerk-hunter».
Пламя камина почти угасло и огонь бросал еле видимый свет на лицо Сосочкина. Он долго смотрел на тлеющие угольки и размышлял. Рука с письмом стала медленно сжиматься и смятая бумага полетела в камин. Вновь появившееся пламя вспыхнуло до потолка и в холодной кладовой раздался душераздирающий крик:
– НА ОЧКИИИ!!!
Глава 4
Ты кто?
Скрип двухколесной электроколяски на которой Геев передвигался последние полгода в армии из-за того, что набрал, по его же словам, «чуток» лишнего веса, разносился по всему коридору.
–Да…Нужно завтра продолжить бегать, – шептал сам себе Геев, направляя коляску в сторону столовой санитарной части. – А то давно не играл в Сабвэй Серфрес. Пора ставить новые цели. Именно так я подниму СЛАВЯНСКУЮ НАЦИЮ С КОЛЕН!
Добравшись до столовой, он сначала не мог пробиться внутрь. Слишком жирный.
– Этот вход, что, только для детей,блять? – Завопил он.
– Ержан, – кричал ему из столовой водитель-срочник медпункта Игорь ДваЦента. – Мы уже ради тебя все двери превратили в ворота. Худей, сука!
Отьехав назад, Геев максимально быстро раскрутил колеса на своей электроколяске и пробил вход в столовую.
Забуксовав на чем-то твердом, он наконец-то подьехал к своему столу,
– Блядские условия в этой вашей армии. ПРЕЗИДЕНТ ОБЕЩАЛКИН, БЛЯТЬ, ВИНОВАТ. СЛАВЯНСКУЮ НАЦИОНАЛЬНУЮ ИДЕЮ ПОГУБИЛ! ВСЁ РАЗВАЛИЛ!
– Ержан, – прошептал ДваЦента.– Ты калича раздавил насмерть.
Геев повернулся в сторону входа в столовую (из-за споюснувшихся от большой скорости и веса Ержана колес у него на это ушло 15 минут). На полу, в куче обломков от дверного проема, лежал полненький мальчик с раздавленной головой.
– Будто арбуз упал на пол, – прошейтал Геев. – Его не трогать! Утром доем.
– Мааааальчишечки! – Послышался голос Сквиртвекова, который стоял у входа и обнимал за плечи КРАСИВОГО И СЕКСАПИЛЬНОГО молодого человека.
Все повернулись на зов польского каптера. Кроме Геева. Он только начал разворачиваться.
– У нас новый любитель долбиться в жо… ой, хи-хи-хи,– засмущался Витчалка.– Я хотел сказать – новый калич.
Все пристально сверлили глазами нового больного. ДваЦента прищурился, потому что почувствовал запах собственного соленного пота, который выделялся из желез, когда Игорь начинал волноваться; Дэнсер Пахом направил телефон с прямой трансляцией в тик-токе, в сторону нового калича.
– Кто это? – Спросил ДваЦента вытирая слезящиеся от вони глаза.
– Кто это? – Спросил Пахом, показывая подписчикам танцы из Фортнайт.
Сквиртвеков пилил вожделенным взглядом больного.
«Ох, это он. Это тот самый сексуальный солдат Славянской армии, про которого мне писали в паблике «Цитаты Великих Гомосексуалистов», – кричал он в своей голове.– Тот самый, из штаба, который не стесняется ничего. Он будет моим».
Вслух он сказал совершенно другое:
– Представься, зайчик.
Новый калич поднял руку вверх и уверенно сказал:
– Всем привет. Меня зовут Витя Пилипкин.
***
Пообедав, все покинули столовую. В ней остался только будущий завтрак Геева и сам Ержан.
Наконец-то, развернувшись в сторону выхода, он ответил на зов Сквиртвекова, прозвучавший около часа назад:
Кто это?
Глава 5
Ы!
– Ы! – Простонал Игорь.
Его руки были прикованы к стене цепью и за несколько часов заточения стали цвета спелой сливы.
Двое мужчин в кожаных лосинах на ногах и голым торсом смотрели на него с вожделением.
– Запах, – прошептал рядовой Подливкин. – Он сводит меня с ума. Нам нужно больше его пота, товарищ прапорщик Врототсосян!
Прапорщик Врототсосян стоял и молча наблюдал за ДваЦентой.
– Откуда такая мощь в твоем теле, солдат? – Спросил он через довольно длительную паузу. – Как ты можешь так прекрасно вонять уже три дня? А твой пот? Он цвета мазута на Пункте технического обслуживания и ремонта нашей части (ПТОР)! Это удивительно…
Он медленно подошел к ДваЦента и провел языком по его подмышке.
– Дизельное топливо, – простонал Врототсосян.– Самое чистое дизельное топливо, которое я когда либо пробовал.
Стук в каптерку взвода обеспечения вызвал гнев прапорщика.
Ударив в дверь ногой, он разнес ее на куски и попал по морде того, кто стучался.
– Человек-ПТОР!! – Закричал Врототсосян. – Елисеев?! Что тебе нужно?! У меня проба топлива…
Человек-ПТОР поднялся с пола и подковылял к своему хозяину. Его горб сочился машинным маслом, из ушей вытекал мазут и капал на ноги. Штаны стали влажными из-за вытекшего из его маленькой трубочки антифриза.
«Сильно уебал, походу!» – Подумал прапорщик, смотря на того монстра, которого он когда-то создал.
– Повелитель, – прохрипел Елисеев. – На нас напали!
Пока Человек-ПТОР говорил, из его рта, прямо в рот прапорщика, летели куски подшипника, которые служили Елисееву зубами.
– Кто?! – Взревел Врототсосян и ударил Елисеева по горбу.
– Начальник медпункта – Капитан Фемка!
Прапорщик не успел ничего ответить – в его руку прилетел шприц, наполненный спидораковой кровью. Дикий вопль Врототсосяна разнесся по взей казарме взводов. Прапорщик повернул голову в сторону, откуда прилетел шприц, и увидел капитана Фемку.
– Верни мне Аглашу…Илью…блять, как же его имя? – Замешкался начальник медпункта. – Верни мне Двацента!
***
– Что? – Удивился Пилипкин. – Именно так ты и попал в медпункт?
Двацента кивнул.
– Не ври, вонючка! – Крикнул Пахом и кривляясь перед смартфоном. – Пойдем луше покурим. А то всякую чушь говоришь, лишь бы не мыться.
Глава 6
Хватит стесняться
– КАПТЕР, ТЫ МЕНЯ ДРОЧЕШЬ!– Раздался крик Вити на весь медпункт.
Пилипкин выбежал из туалета подтягивая штаны. За ним, со стекающими по лицу слезами, бежал Сквиртвеков.
– Стой, мальчишка! Ты будешь моим! – Кричал в спину Вити польский каптер.
«Какое странное место, – думал Пилипкин, прячась за спящим Геевым.– Бедный мой Бутербродин, знал бы он , как мне здесь тяжело без него. Из-за этого демонтажа забора, я оказался здесь…хотя, это было прекрасное время…кого я обманываю… Если честно, и Витчалка неплохо мне подроч… хм… все это странно».
Витя начал вспоминать последние несколько дней в медпункте. Как свет от энергосберегающей лампы так мягко ложился на лицо Сквиртвекова. Он от этого буквально менялся. Пилипкин почувствовал какую-то странную тягу к этому поляку. «В этом свете он красивее всех картинок из интернета и лучше любого персонажа из игр, – подумал Пилипкин.– А ДваЦента? Хоть все и говорят, что от него воняет, а меня этот запах тухлых восьмимесячных кабачков притягивает».
В штанах у Пилипкина что-то зашевелилось. Что-то твердое и пульсирующее. Он сразу понял, если не расслабиться, то маленький Пилипкин выпадет и пришибет спящего Геева. Геев тоже притягивал Пилипкина. Хоть он и был мегажиропасом и постоянно говорил о возрождении славянской нации, Витю восхищали его 33-й и 64-й подбородки. Будто два ошметка сала сочились и говорили ему: «Оближи нас, Виктор Пилипкин!». А сексуальные танцы Дэнсера Пахома в тик-токе? Эти плавные движения его таза, звериный оскал на лице, когда он тужится, пытаясь сделать дэб.
Пилипкин хотел всех, а все хотели Пилипкина.
« Гетеросексуальность – признак старости»
Глава 7
Группа Вухич
Это случилось внезапно. Они находились в одной палате: Витчалка Сквиртвеков, Ержан Геев, Дэнсер Пахом, Игорь ДваЦента и Витя Пилипкин. Свет от кварцевальной машины падал на их обнаженные тела.
– Мы точно проводим ту процедуру, которая вылечит мой прогрессирующий спидорак? – Неуверенно спросил Пилипкин и почесал свою подмышку.
– Ты славян, а значит бессмертен. Этот кварц только придаст тебе сил!– Спокойно произнес Геев.
Они стояли и каждый смотрел на того, кто ему нравился – все взоры были направлены на Пилипкина. Витя смотрел на всех, потому что ему нравился каждый. Его глаза расползлись словно у хамелеона. Было сложно одновременно наслаждаться всеми.
Первый шаг сделал Сквиртвеков. Он подошел к Вите и взял его «анаконду» в свою потную ладошку. Потом подошли остальные. Образовался круг, в центре которого был Витя, его «пилипка» и четыре руки.
– Это не «пилипка», – прошептал Сквиртвеков. – ЭТО «ПИЛИПКИЩЕЕЕЕЕ»!
Вдруг, за дверью раздался странный грохот. Все в ужасе замерли.
– Нас спалили? – Испуганно спросил Пахом.
– Возможно… – Ответил Витчалка и, осторожно приоткрыв дверь, высунул голову в коридор.
Ничего не обнаружив, кроме валяющегося на полу стула, каптёр ответил:
– Ветерок. Продолжаем, ребят.
Глава 8
Толс-Тыйхуй
Пилипкин чувствовал, как у каждого пульсирует ладошка. Шпаги скрещены и было уже поздно отступать. Пока все плавно водили руками, Пилипкин вспоминал Бутербродина. Этого высокого и чертовски притягательного мальчишку. С ним было хорошо, подумал Витя. По его щеке потекла слеза. А ведь он знал, что Мухтар к нему неравнодушен и всё равно не давал ему подойти ближе положенного расстояния.
– АЙ!– Крикнул Пилипкин. – С зубами осторожно!
В лексиконе древних кочющих североатлантических цыган, есть слово, описывающее то, что сейчас происходило в палате – «толс-тыйхуй». На языке славиков оно означает «секс пятерых мужиков». Пилипкин не мог понять, откуда это слово появилось в его голове, но он думал обо всем, кроме того, что происходило в кварцевальной палате.
Эта групповушка произошла внезапно. Витя даже до определенного момента не мог понять, что скоро будет учавствовать в коитусе. Он понял, что происходит непоправимое, когда все схватились за его «штурвальчик»…
После толс-тыйхуя, Витя говорил сам себе, что постоянно думал о Мухтаре. Эти мысли не покидали его и стали еще навязчивее после оргазма в палате с кварцем. Так или иначе, Пилипкин очень сильно изменился и даже командир батальона – полковник Виолончель – не смог бы его изменить.
А тем временем, когда все вышли из кварцевальной палаты, Геев только снял одежду и произнес:
– ЕБЕМСА?
Глава 9
Дембель
Ему было тяжело прощаться со Сквиртвековым, который уходил на дембель в один день с Бутербродиным.
Витя прошался с Витчалкой в тайне, чтобы Мухтар ничего не узнал. Это было за зданием штаба. Недавний калич и бывший каптёр по-мужски крепко обнялись, как вдруг, Сквиртвеков резким движением встал на одно колено и в его руке появилось кольцо с голубым рубином.
Пилипкин посмотрел в глаза польскому каптёру и заплакал.
– Я не могу, Витчалка…
Сквиртвеков встал с колена и спросил:
– Почему? Ведь нам так хорошо было вместе! Вспомни наши содомитские шуточки…ну, уже не совсем шуточки…Витя, выходи за меня! Или скажи «нет» и я уйду навсегда.
Пилипкин страдальчески посмотрел на Витчалку. На его лице была видна вся боль выбора.
– Я не могу. Прости.
Напоследок, СквиртВеков попросил Пилипкина оставить себе его часть – семя. Получив такой ценный подарок и залив его себе в ухо для лучшей сохранности, Витчалка так и ушел, без слез. Он понимал, кто в сердце Пилилкина до конца жизни. Понимал и принял это.
А потом, из жизни Вити Пилипкина, ушел и Бутербродин…
***
После ухода Бутербродина, Пилипкин пролежал в луже из соплей и грязной воды ещё месяц.
– Он тонет! – Кричал Геев и БЕЖАЛ к Пилипкину.
– Вытаскивай его! – Вопил Дэнсер.
– Не дайте ему умереть! – Слабо вонял ДваЦента.
Они вытащили Витю из лужи. Лицо Пилипкина было в грязи и зеленой жиже.
– Боже! Он по-прежнему прекрасен! – Произнес Геев. – Будто дорогой кусок швейцарского сыра.
До его дембеля оставался один день, а печаль и тоска не сходили с лица Вити. Он постоянно смотрел в пустоту и бубнил слова «ебать, вот это кукурузище».
– Витечка, – прошептал Геев.– Мы здесь. Твой горем! Витя! Посмотри на нас. Посмотри как ты нас изменил в тот день… в палате с кварцем. Дэнсер больше не сидит в Тик-Токе и спать стал больше! ДваЦента почти не воняет и покрывает себя тремя слоями дезодоранта! А я…встал и пошел…даже немного похудел. Ну посмотри же на нас!
Но Пилипкин смотрел в пустоту…Витя ничего не мог осознавать, кроме одного: он смертельно болен.
Мир потерял былые цвета, звуки стали тише и превратились в музыкальную кашу, рассудок стал еще мутнее из-за месячного лежания в луже.
Пилипкин, которого все знали, почти ушел. Вместо него сидел другой человек. Человек без целей, желаний, шуток и всепоглощающего тепла. Осталось тело, которое могло только мочиться и пускать слюни.
Витя медленно обвел взглядом каждого из ребят. Сколько в этом взгляде было скорби, боли и благодарности. Витя открыл рот и тихо прохрипел:
– Кто-то из вас заразил меня сифилисом…
И хуй Пилипкина взорвался. Потом голова Пилипкина взорвалась. Потом Пилипкина всего распидарасило.
Никто не знал, кто убил Витю Пилипкина. Никто, кроме одного из тех четверых. Тот, кто первым приметил Витю. Тот, кто унес его семя в своем ухе.
Эпилог
Лысый человек снова бежал. Бежал как гепард, охотящейся за косулей. Он рассекал толпу на улице, словно раскаленный нож кусок масла.
Капли пота стекали по лбу лысого человека, превращая всё окружающее в размытые пята. Возбуждение было не унять. Прохожие с удивлением смотрели на его эрекцию, если могли заметить маленький свистун.
С невероятными усилиями, но Глобус выполнил поручение полковника Сарумяна – шаверма в сырном лаваше и пачка «Мальборо Голд» были доставлены в срок. О заветном вознаграждении он мечтал больше двух лет и Сарумян смог достать то, о чем так вожделел лысый человек.
Среднестатистический обыватель мог подумать, что награда недостойна тех затраченных сил, котрые вложил в задачу старший лейтенант Глобус. Но для лысого человека эта награда была не просто распечатанной фотографией. Это была фотография полковника Виолончель. Один из трех редких снимков, где он стоит в узких плавках с автоматом.
Глобус слышал про три позы, изображенных на фотографиях: на первой – полковник Виолончель лежит на песке, в одних лишь плавках и сжимает бедрами автомат дулом вверх. На второй – он стоит в тех же плавках, широко раздвинув ноги и облизывает дуло автомата. На третьей фотографии, Виолончель, с широко расставленными ногами, правой рукой показывает в небо, а левой держит автомат дулом вверх.
Именно третье фото и стало наградой Глобуса. Каменная эрекция была вызванная как раз тем, что ему стоило только вспомнить изображение (которое он видел один раз, а после спрятал в сейф), чтобы возбудиться.
На горизонте показались ворота войсковой части. Глобус высматривал подступ от которого можно было оттолкнуться, чтобы перепрыгнуть забор. Идти через КПП он не хотел – слишком долго.
Увидев спокойно прогуливающуюся молодую мать с 5-летним ребенком, он не стал долго думать: низко стартанув, старший лейтенант набрал нужную скорость, оттолкнулся от асфальта, в полете подставил правую ногу под голову ребенка и сделал рывок. Рывок получился отменным: взлетев на три с половиной метра, Глобус приземлился на территорию части, а тот ребенок до сих пор ходит с вдавленной шеей и перекошенным ебалом.
Брызги луж разлетались в стороны от стремительного движения лысого человека в сторону казармы 22 батальона. Казармы батальона, где всю службу провели плечом к плечу Пилипкин и Бутербродин. К Голубой Крепости.
– Дежурный по роте на вых… – Начал кричать дневальный, когда его сбил с ног, резко ворвавшийся в казарму Глобус.
Подбежав к своей канцелярии, он разозлился, что дверь была заперта. Ключи! КАК ОН МОГ ЗАБЫТЬ КЛЮЧИ ОТ КАНЦЕЛЯРИИ?!
Без всяких раздумий, разогнавшись, лысый человек разнес в щепки дверь помещения своей головой.
Через несколько секунд беглого осмотра канцелярии, голова лысого человека покрылась багровым цветом от гнева. Она светилась как красная лампочка в темном коридоре, ослепив половину роты, которая собралась посмотреть на случившееся. СЕЙФ, ГДЕ ХРАНИЛАСЬ ФОТОГРАФИЯ ПОЛКОВНИКА ВИОЛОНЧЕЛЬ, БЫЛ ВСКРЫТ!
Глобус попытался закричать, но из-за гнева и пробивающей всё тело дрожи, изо рта вырвался звук, напоминавший писк свястящего чайника.
