Оглавление
И. Н. Зорина. Распеленать память
Вместо предисловия
Вот и говори с Отцом
Глава первая. Откуда родом
Ему все дала советская власть
Молога
Война
Мой папа – «ответственный работник»
Латгальская семья
Как я спасла жизнь дяде Саше
«Здравствуйте, я – ваша тетя»
Рижский десант
Настоящий жених
Новая жизнь в Латгалии
Между советским молотом и нацистской наковальней
Моя испанская мама
Глава вторая. Жизнь «за забором»
Очень счастливое детство
Как я не стала солисткой ансамбля Моисеева
Мой первый политический протест
Почему истфак
Университет
У кого и чему мы учились
На целину!
Глава третья. Детище ХХ съезда: ИМЭМО
Попала я в ИМЭМО чудиком
Мой первый начальник
Джон Кеннеди – первая любовь
Спорт соседствует с любовью
«Долго будет Карелия сниться…»
Леонид Келдыш. Служить науке и только ей
Глава четвертая. Перемена убеждений
Моя Куба
И где тут революция?
Циклон «Флора»
Как устроен кубинский режим
Раздавленный соратник
Пока будет жив Фидель, на Кубу не вернусь!
Глава пятая. Мы встретились в Праге
Получаю международные права
Конец «румянцевской деревни»
Роке Дальтон: поэт и революционер
Вот, оказывается, кто к нам приехал!
Глава шестая. В Москву! В Москву!
В Москве подуло холодом
Как меня вербовали в осведомители КГБ
Наша академическая «Воронья слободка»[19]
Глава седьмая. 1968-й: перелом судьбы
Черного кобеля не отмоешь добела
«Досуг учиться»
Глава восьмая. Глухие семидесятые. Наши потери
Тошка Якобсон
Наш Эмка
Вынужденная эмиграция
Глава девятая. Нас свела Таганка
Владимир Высоцкий
Любимов и его неукротимая Каталин
Эдисон Денисов
Альфред Шнитке
Глава десятая. Наша творческая жизнь
Элем Климов. Неснятые «Бесы»
Алесь Адамович. Пробивающий сердца
Адамович умел сражаться
Человечество стало смертным
Чернобыль
Юлий Ким. Наш ироничный трубадур
Габриэль Гарсия Маркес в Переделкино
Кашмир. Встреча с тем, кто искал могилу родившегося в хлеву
Глава одиннадцатая. Перестройка. Новое мышление
Наш Граф
Карякин возвращается в публицистику
Публицистика привела его в политику
Глава двенадцатая. Новая жизнь в ИМЭМО. Примаков
Наш спаситель
Как Карякин просился в Ватикан
«Вы что, дружите с Примаковым?!»
Мог ли Примаков стать президентом России?
Глава тринадцатая. Открылась дорога в мир
Как мы с Н. И. Ильиной расшевелили консульский улей
Геркулесовая каша
Карлос и Сельма Ансира. Откуда у мексиканцев русская страсть?
Дочь
Встреча советских и антисоветских писателей в Барселоне
Витторио Страда
Юрий Карякин
Кронид Любарский
Анатолий Стреляный
Николай Шмелев
Валерий Чалидзе
Витторио Страда
Зденек Млынарж
Глава четырнадцатая. Наши друзья возвращаются
Неизвестный. Магадан и далее
«Маски скорби»: замысел и осуществление
Многое успел сделать Неизвестный в новой России
Триумфальное возвращение Коржавина
Глава пятнадцатая. Снова Куба
Перестройку Фидель не принял
Диалог новой России с кубинской оппозицией
Свидетельствует Илеана де ла Гуардиа
Исповедь кубинского боевика
Глава шестнадцатая. Житье-бытье в Переделкино
Наш сосед Булат Окуджава
Виталий Шенталинский. Комиссия по творческому наследию репрессированных писателей
Мои встречи с Евгенией Таратутой в Переделкино
Россия над пропастью
Гюнтер Грасс в нашем переделкинском доме
Глава семнадцатая. Три Юры. Три друга. Три утраты
Юрий Давыдов. Тихий гений российской истории. Невольник чести
Юрий Щекочихин. Честный и бесстрашный вопреки системе
Юрий Карякин. Ученик истины и человек поступка
Откуда Юрий Карякин родом
Отрывок из книги
Большую часть жизни я прожила в советском социалистическом лагере. Лагерь этот был огромным и разнообразным. Был в нем и страшный ГУЛАГ, и будничные трудовые бараки. Но были бараки и покомфортабельнее, повеселее.
По рождению суждено мне было провести детские, школьные и студенческие годы в бараке не самой высшей категории, но довольно сносном, по советским, конечно, меркам. Теперь, вспоминая годы своей жизни, на ум приходят, как правило, веселые, а подчас и комические истории. Наверное, человеку всегда легче вспоминать хорошее, чем плохое. Книгу эту я писала в разное время, частично публиковала, больше рассказывала друзьям. А потом решила все собрать, подобно кусочкам мозаики.
.....
Амалия гордо удалилась вслед за своим мужем, инженером Якобсом Пуке, а выскочившая нам навстречу миловидная молодая девчушка, их дочь Беатриса, радостно провела нас на кухню, напоила чаем и на прекрасном русском языке объяснила, что она очень рада таким гостям из Москвы. Сама она работает корректором в издательстве, любит книги и ей так приятно познакомиться с настоящим поэтом.
Посидели, немного поговорили. Разочарованный Карякин приговаривал, цитируя своего любимого поэта Давида Самойлова: «Давненько не пил я в гостях чаю». Выпить и закусить ему не обломилось. Разговора тоже не получилось. Люся явно была смущена. Вскоре мы ушли несолоно хлебавши. А у меня осталась обида, что нас принимают за тех, кто отвечает за все те беды, что обрушились на латышей с приходом советской власти. Мы-то тут при чем? Впрочем, я сама еще мало знала об этих бедах и уж вообще ничего не знала, как пострадали от репрессий и высылки наши родные в латгальской семье. Но тогда я уже почувствовала, что многие латыши русских лишь терпят, побаиваются и тихо ненавидят. И стала я понемногу, а с годами все с большим интересом разбираться.
.....
