Читать книгу Тебе виднее - Ида Миллер - Страница 1

День не задался с самого утра. Начнем с того, что у меня сломалась машина – просто не завелась. Пришлось добираться до работы на автобусе. Почти пятьдесят замечательных минут я провел зажатым к запотевшему от прошедшего дождя стеклу, окруженный такими же трудягами разного возраста, но фактически одного социального положения. Слева от меня, в узком промежутке свободного пространства, стояла девочка лет четырнадцати. Ей повезло немного больше, и она хотя бы могла спокойно держаться за желтый поручень, пользуясь невысоким ростом. На ее голове были огромные голубые наушники, из которых на весь автобус играла музыка. В последний раз такую отборную попсу я слушал в геленджикской маршрутке лет пятнадцать назад. Мне и еще нескольким представителям «офисного планктона» подфартило ждать своей остановки в компании этой девочки, и нам, как никому другому в автобусе, было отчетливо слышно что-то такое:

«Бейби-бейби-бейби, у-у-у! Бейби-бейби-бейби, у-у-у!» – сладко завывал парнишка, и я вспомнил, что когда-то с этой песней уже сталкивался. Но если меня строки данной композиции окунули в прошлое, то мои вынужденные соседи недовольно переглядывались, как будто телепатически пытались договориться, кто именно должен сделать школьнице замечание. Видимо, они слишком долго тянули жребий. Девочка сорвала наушники, посмотрела в окно, и, словно змея, ловко просочилась сквозь ряды бабушек, дяденек в костюмах и тетенек в кожаных куртках, а потом выпрыгнула на ближайшей остановке.

В то время как мои братья и сестры по несчастью, кто с облегчением, кто со злостью, вздохнули, я продолжал вспоминать, что за период моей жизни был связан с этим одноразовым попсовым шедевром.

В офис я пришел уже изрядно озлобленным. Мало того, что я не успел связаться с моей ремонтной службой для машины, так еще и эта дурацкая песня засела в голове. Пока добрался до главного входа, меня успел окатить очередной шквал холодного, почти зимнего, дождя. Я смог прикрыться кожаным портфелем, но с носа и подола куртки все равно текло.

В лифте я встретил девушек из соседнего компании, которые, хихикая, попивали кофе. Я с завистью смотрел на эко-стаканчик с черной пластиковой крышкой, где теплился ароматный источник бодрости и хорошего настроения.

Думая о кофе, я вспомнил, что забыл о песне, и она тут же опять приклеилась к языку. В свой кабинет я пришел, уже вовсю напевая несчастную композицию, потому что иначе она бы от меня не отстала.

– Бейби-бейби-бейби! – снял куртку и повесил в шкаф на вешалку, и плевать, что с нее капает дождевая вода.

– У-у-у! – включил чайник и стал рыться в тумбочке в поисках пакетика чая или порционного растворимого капучино.

Даже не включая компьютер, чтобы проверить рабочую почту, я с кружкой в руках смотрел из окна офиса, мысленно окунувшись в какие-то далекие дни. За стеклом царила осенняя вакханалия. Машины разъезжали по лужам, поднимая целые волны и норовясь обрызгать пешеходов. Испарения воды и выхлопных газов поднимались высоко в небо, смешиваясь с дымом из огромной заводской трубы на горизонте. В офисных зданиях напротив нашего потихоньку на этажах зажигался свет, люди подтягивались на свои рабочие места, чтобы зарабатывать и тратить, зарабатывать и тратить… Капитализм и индустриальная романтика. Красота!

– Бейби-бейби-бейби! – зачем-то опять спел я вслух, и тут же увидел в отражении окна лицо своей коллеги.

Я едва не выплюнул кофе на пол, и, наверное, покраснел от стыда, потому что почувствовал, как кровь прилила к лицу.

– Виктор Иванович, с вами все в порядке? – одновременно обеспокоенно и холодно спросила меня Ольга Владимировна.

Попытался что-то ответить, но вышел лишь кашель, видимо жидкость не в то горло попала. Я поставил горячую кружку на стол и сильно постучал себя кулаком в грудь.

– Доброе утро, вот заполненная документация. Я все прошила и разложила по номерам, – она плюхнула на стол целую гору бумаг, аккуратно разделенную цветными зажимами и скрепками на более мелкие пачки.

– И когда вы все успеваете?

Она сдержанно улыбнулась. Я задаю ей этот вопрос едва ли не каждый день и уверен, что она скоро начнет меня за него бить.

Ольга Владимировна – моя подчиненная. Симпатичная высокая блондинка. Двадцать шесть лет. Вроде одинока. Всегда носит строгие очки в черной оправе и брючные костюмы. Мы работаем уже три года, и более ответственного сотрудника у меня еще не было. Она мало того, что всегда все помнит и знает, так еще и делает работу вовремя и никогда не подводит со сроками. Ольга – настоящая карьеристка. Возможно, я просто никогда не видел другую ее сторону, даже на корпоративах она ведет себя сдержанно и танцует только если ее кто-то пригласит, например, ваш покорный слуга. Думаю, она мне не отказывает только потому, что я ее начальник.

И хорошо, что именно я ее руководитель, потому что, поменяйся мы местами, она бы меня тотчас уволила. Не то чтобы я весь такой разгильдяй, но по сторонам смотрю постоянно. Это у меня еще со школы.

Как я вообще занял такую важную должность? Ну, начнем с того, что я не генеральный директор, а всего лишь начальник тендерного отдела. Три года назад у нас сменилось руководство, многих поувольняли, многих приняли. Оказалось, что среди новичков почти никто не разбирается в работе отдела лучше, и меня тут же «повысили», если можно так сказать. Ольге Владимировне не повезло. Она пришла позже других и, грубо говоря, не успела приметить мое место.

– Можно вопрос? – вдруг оживилась моя коллега. – Вам нравится Джастин Бибер?

– Э? – напрягся я.

– Вы сейчас пели песню Джастина Бибера?

– Не знаю… Просто услышал в транспорте, а она приклеилась… – я чувствовал себя нашкодившим школьником, хотя не сделал ничего постыдного.

– Что с вашей машиной? – Ольга ловко перевела тему и нахмурилась.

– Сломалась… – меня как будто мамочка отчитывала, очень странное чувство.

– То есть нам сегодня на моей ехать?

Тут только до меня дошло, что у нас сегодня была назначена важная встреча с представителями заказчиков. У меня по спине пробежали холодные мурашки.

– Боюсь, что так. Или на такси.

– Да никогда в жизни. Кстати, – Ольга достала из-за спины еще одну небольшую пачку бумаг, полистала их и дала мне в руки серую копию какого-то свидетельства с государственным гербом в шапке. – Фамилию сменила. Я сегодня еще сделаю рассылку с корпоративной почты.

– Сменили? – я бегал глазами по листу, и до меня как будто не сразу дошло. – И кто же вы теперь?

– Была Суркова. Стала Панфилова.

– Панфилова, значит… – наконец, я дошел по графы, где пишутся фамилии старая и новая. – Стоп. Что?!

Я вскочил с кресла и уперся ладонями в стол. Ольга опасливо прижала стопку бумаг к груди, будто собиралась от меня обороняться. Ее строгий взгляд рассеялся и на секунду она превратилась в живую удивленную девушку.

– Вы вышли замуж? – зачем-то переспросил я, хотя все было и так очевидно.

– Ну да.

– А мне ничего не сказали?

– Но я не обязана была…

– Как не обязаны! Обязаны! – я снова опустился в кресло. Мне стало невыносимо жарко, и я стал обмахиваться копией свидетельства из ЗАГСа. – Ничего мне не сказали, стыдоба-то какая. Я же вам ничего даже не подарил!

– Да не нужно мне ничего, Виктор Иванович.

– Цветов не подарил!

– Эти веники только место занимают.

– Деньжат, в конце концов.

– У меня все в порядке со средствами.

– Что там еще на свадьбу дарят? Памперсы?

– Нет, это на выписку из роддома только если.

Я продолжал обмахиваться и в глубине души наслаждался растерянным видом Ольги, которая не знала, как от меня отделаться и уйти работать дальше.

– Виктор Иванович, это моя личная жизнь. Я не хотела афишировать, и все. Сейчас я сделаю рассылку и от половины компании буду получать вот такие вопросы. Мне сегодня и так будет несладко.

– А вы свадьбу устраивали?

– Нет. Просто расписались.

– То есть без белого платья, шампанского, «горько» и каравая?

– Без, – отрезала Ольга, снова превратившись в льдинку.

– Ладно, Ольга Владимировна, – выдохнул я, понимая, что пора возвращаться к работе. – Но я настаиваю на свадебном подарке, поэтому не удивляйтесь, если я вам что-нибудь преподнесу втихаря.

– Не нужно ничего, пожалуйста, – процедила она, забрала свидетельство и поспешно покинула мой кабинет, напоследок напомнив, во сколько нам выезжать.

***

Имея – не храним, потерявши – плачем. Это мое жизненное кредо.

Удивительное дело, но меня вдруг такая ревность взяла! Что за Панфилов? Кто такой? Я даже не успел, прочитать как его звать и год рождения. Ольга Владимировна никогда-никогда не говорила о своей личной жизни. Я даже думал, что она из тех, кто хочет состариться в окружении собак и кошек. Но нашелся какой-то Панфилов, который мало того, что смог ее расшевелить, так еще и женился на ней! Немыслимо! То, что я пытался сделать три года, какой-то непонятный мужик сделал на раз-два.

Все эти годы Ольга мне искренне нравилась. Но я не испытывал того, от чего мается подросток. Мне не хотелось писать ей стихи, я не плакал от того, что не гуляю с ней под луной, сердце мое не разрывалось от тоски (наверное, это потому, что мы виделись на работе каждый день, кроме выходных и праздников). Я настолько привык, что Ольга вроде бы только моя, и без задней мысли просил ее задерживаться на работе во время авралов, таскал периодически ее со мной на обеды, индивидуально дарил какие-то подарки на день рождения, Новый год и Восьмое марта. Мне нравилось видеть ее легкую улыбку и смотреть, как она ведет переговоры, а в офисе сосредоточено делает замечания практикантам. Что это, если не любовь? Но так как я не проявлял к ней настойчивого романтического интереса, потому что боялся отпугнуть, она, наверное, не думала обо мне как о возможной пассии. Да и нельзя упускать то, что я, быть может, не в ее вкусе. А кто в ее вкусе? Какой-то Панфилов? Да быть не может! Может он ее обманул? Заставил? Она случайно забеременела, и они были вынуждены пожениться?