Читать книгу Смерть во Имя Жизни. Роман. Рассказы - Игги Йоутсен - Страница 1

Огромная благодарность выражается сайту litres.ru за возможность опубликовать свое творчество

Посвящается моему лучшему другу Нику Траппу (Nick Trapp, Великобритания), ставшим моим первым читателем, и двум подругам из Литвы Годе Юскениене (Goda Juškėnienė) и Янине Лескиниене (Janina Lesnickiene), благодаря которым я полюбил страну действия событий этого произведения.

Особенный

Когда тебе с детства говорят, что ты особенный, поневоле начинаешь верить в это. Особенно это свойственно родителям по отношению к своим детям. Безусловно, родной ребёнок всегда будет уникальным. Недаром говорят: любовь слепа. Со мной же всё обстояло иначе. Я считался особенным, даже когда ничего особенного не совершал. Меня хвалили, лелеяли и боготворили с самого рождения. С утра до вечера я слышал слова поддержки и одобрения. Если что-то не получалось или выходило из рук вон плохо, мне без конца и края повторяли: ты сможешь, надо только постараться; ты ведь умный и находчивый, всегда найдёшь выход. Я настолько был окрылён словами поддержки, что действительно уверовал, что мне всё подвластно. Конечно, позже жизнь преподала мне много поучительных уроков. Я осознал, что в этом мире никому не нужен; что большинству людей на земле наплевать на меня и вообще никакой я не особенный, а вполне обычный человек со своими тараканами в голове.

Кто бы мог подумать, что много лет спустя, когда я давно смирился со своей сущностью обычного человека, во мне проснётся моя особенность. Я всегда знал, что в нашей семье существует какая-то тайна, которая из поколения в поколение передавалась от родителей детям. И мне говорили, что однажды наступит день, когда я стану её носителем, а потом передам её своему ребёнку. Я сгорал от любопытства, но мне повторяли, что всему своё время. Время шло своим чередом, а её мне так и не раскрывали. Наверное, обманули, нет никакой тайны думал я, пока совсем о ней не забыл. Тайна раскрылась сама по себе одним июньским дождливым вечером.

Как всегда в пятницу мы с друзьями собрались поиграть в мафию в одном из антикафе Каунаса. Это игра мне очень нравилась своей азартностью и непредсказуемостью. В ней, как и в жизни, ты никогда не знаешь, кто скрывается за равнодушной или безразличной маской. Мои друзья – люди простые, все с высшим образованием и достойными профессиями. Мне с ними было приятно проводить время и общаться на самые разные темы, но речь сейчас не об этом, а об игре. Всё шло гладко, весело и непринуждённо. Мы много смеялись, пили алкоголь и обменивались шутками иногда непристойного содержания. И вот после очередного анекдота я нечаянно задев, раскрыл свою карту, и даже не заметил этого, в результате чего меня беспощадно «убили». Конечно, я посчитал это несправедливостью, и жутко расстроился, что, соскочив из-за стола, воскликнул в сердцах: «Да чтоб гром грохнул кого-нибудь по башке!». Я не знаю, почему выкрикнул именно эту фразу, не имевшую никакого смысла, но сразу после сказанного действительно грянул гром да с таким грохотом, что стёкла вылетели из окон по всей округе и свет мгновенно погас. Испуганные возгласы послышались со всех сторон, а когда какое-то время спустя, электричество вновь вернуло нас в цивилизацию, мы были шокированы представшей перед нашими глазами картиной: в углу у самого входа в кафе лежал мужчина с пробитым черепом, из пролома которого вытекала жидкость сероватого цвета, как будто кто-то тяжелым предметом нанес ему сильный удар по голове.

Эма

Несколько дней спустя погруженный в свои мысли я брёл по улице и не замечал никого и ничего вокруг. Что-то мне подсказывало: произошедшее тогда в кафе вовсе не являлось случайностью или совпадением, как могло показаться на первый взгляд, а моей виной, хотя внешне выглядело совсем не так. Несмотря на подавленное психологическое состояние, физически я чувствовал себя прекрасно. Какая-то неведомая сила сжигающим потоком разливалась по моему телу. Я ощущал её каждой клеткой своего организма. Её действие не оказывало расслабляющего эффекта, а, напротив, приводило в еще более тревожное состояние. Я словно метался внутри себя, как загнанный в клетку дикий зверь, не зная, что предпринять и как принять себя нового в своем другом внутреннем обличии. То, что я изменился, не осталось никаких сомнений. Ведь любые изменения в себе мы сами всегда принимаем в последнюю очередь, лишь после того, как это сделают все остальные, кто знает нас. Мои друзья поняли это – и им понадобилось одно мгновение. Эмилис! Эмилис! Эмилис! Как такое вообще могло произойти? И не в этом ли заключалась моя особенность, о которой мне говорили родители в период всего моего детства? Во мне что-то менялось и менялось с ужасающей скоростью, которую нельзя остановить и направить вспять, но в переменах я не нуждался. Они портили всё: мой обычный распорядок жизни, мои повседневные привычки….

– Эмилис! Эмилис! Постой же…! – Знакомый женский голос ворвался с силой в рой моих мыслей, которые заглушали все звуки окружающего мира, и разбудил меня. Я обернулся и увидел, как навстречу мне быстрым шагом, почти бегом, приближалась Эма (одна из моих лучших друзей). Она тяжело дышала, видно, что ей пришлось бежать долго и быстро, в попытке меня нагнать. Её длинные огненно-рыжие волосы развивались на холодном ветру, и распахнутый плащ, как крылья за спиной придавал ей образ опустившегося ангела с небес на землю. В этой хрупкой девушке всё могло бы посчитаться идеальным: фигура, лицо, характер, но жизнь её многим отнюдь не показалась бы завидной. Она, как и я, потеряла в юном возрасте родителей, раннее замужество не принесло счастье, о котором она мечтала. После нескольких месяцев брака у мужа открыли серьёзную форму лейкемии, которая оказалась неизлечимой. Дни его были сочтены. Но вдруг неожиданно и на радость для всех, а особенно Эме, в один прекрасный день он резко пошёл на поправку. К сожалению, длилось это недолго, через полгода болезнь вернулась и приняла настолько беспощадную и жестокую позицию по отношению к своей жертве, что убила ее за несколько недель. Пару лет понадобилось Эме, чтобы выйти из депрессии и влиться в обычное русло жизни. Самое удивительное то, что она справилась со всем горем одна без поддержки близких друзей. На такое может быть способен только по-настоящему сильный духом и телом человек, хотя наступали моменты, когда всем казалось, что она была готова наложить на себя руки из-за невосполнимой утраты, но все же сумела противостоять несчастью, поэтому я смотрел на неё с большим уважением и нескончаемым восхищением. Наша дружба хоть и считалась крепкой, но мне всё же казалось, что Эма не подпускала меня к себе достаточно близко, сохраняя дистанцию. Её действия как бы говорили «когда будешь готов». Я и не настаивал, хоть и не понимал, что она имела в виду.

– Как ты? – спросила она.

– Хочу знать, что со мной, чёрт побери, вообще, творится? – выпалил я, опять не зная почему. Я смотрел ей прямо в глаза, и они словно побуждали меня открыться и не бояться последствий.

– Всему своё время, – ответила она, подойдя ко мне совсем вплотную, что даже, несмотря на порывистый ветер, я чувствовал её горячее дыхание и аромат духов.

– Ты всё знала? Но как? – я поразился открытием.

– Я просто ждала, когда наступит твоя пора, но осталось потерпеть совсем чуть-чуть.

Она обвила руки вокруг моей шеи, что, казалось, вот-вот мы сольёмся в едином поцелуе, но это оказалось лишь дружеским жестом. Мы никогда не давали друг другу повода для интимной близости, хотя я всегда хотел чего-то большего между нами.

– Сейчас не думай ни о чём. Забудь то, что угнетает тебя. Иди домой и выспись, как следует, а завтра мы встретимся, и ты уже полностью созреешь для нового этапа своей жизни. Уже, как прежде, никогда не будет.

Чмокнув меня в щечку, она отошла на шаг, и я заметил, как зеленым огоньком сверкнули её глаза. Может, мне привиделось. Тогда я находился в замешательстве. Тем не менее, ее слова подействовали успокаивающе на меня: мысли перестали путаться в голове; тревожность и беспокойство отступили; энергия, которая с кровью по венам распространилась по моему телу, действовала теперь только умиротворяющим эффектом. Меня внезапно стало клонить ко сну, и я побрёл домой, не помня, как мы попрощались.

Тайна

Как я очутился в своём старом доме, где провёл всё детство и часть юности, я не имел ни малейшего понятия. Но то, что я оказался именно там, не было никаких сомнений. Я узнал его по интерьеру. Картины многочисленных художников самых разных эпох, направлений и течений украшали стены всех помещений, даже висели вдоль коридора и лестницы, ведущей на второй этаж. Полы, покрытые персидскими и узбекскими коврами ярких цветов, напоминали лужайки и поляны в разгар лета. Их соткали ручным трудом, поэтому мне категорически запрещалось бегать по дому в обуви, только босиком или в тапочках. Шторы из нежного шёлка разных цветов покрывали оконные пространства от потолка до плинтусов, едва позволяя солнечному свету пробиться внутрь. В целом, всё тут говорило о том, что проживали в этих стенах обеспеченные, но не знавшие слова "дизайн", хозяева, так как обстановка казалась богатой, но безвкусной.

Поначалу мне казалось, что половина дома, будто, вообще отсутствовала, лишь потом до меня дошло: я видел только то, что наиболее прочно закрепилось в моей памяти. Другими словами, я оказался в своих воспоминаниях, а не в реальности, потому что мой очаг канул в лету вместе с моими родителями. После их бесследного исчезновения дом, при странных и невыясненных обстоятельствах, сгорел дотла вместе со всем имуществом на миллионы евро.

Интуиция мне подсказывала, что я очутился здесь не просто так по чистой случайности. Что-то или кто-то намеренно привёл меня сюда. Я шёл на чей-то зов, и звучал он в моей голове и извне одновременно, и это были не слова, а совсем иное, непонятное ощущение, которое невозможно объяснить, а можно только пережить. Из широкой прихожей я вошёл в гостиную, заставленную китайскими фарфоровыми вазами, статуэтками из серебра и бронзы, раритетными книгами, и обставленную так тесно, что яблоку не нашлось бы места для падения. Пока я озирался по сторонам, рассматривая знакомые предметы, двери, ведущие в рабочий кабинет отца, распахнулись сами по себе и перед моим взором прорисовались два силуэта, окутанные лучами яркого солнца. Войдя в комнату, я узнал в них своих пропавших без вести родителей.

Детское чувство неизмеримой радости внезапно нахлынуло на меня при их виде. И я бросился к ним навстречу, осознавая, что я очутился в теле вовсе не взрослого почти тридцатилетнего мужчины, а двенадцатилетнего подростка. Я возвратился в тот возраст, когда видел их в последний раз, но сейчас они передо мной явились живее всех живых, словно никуда и не пропадали. Если это был сон, то хотел бы я, чтобы он длился вечно.

Отец, как всегда, предстал в своём излюбленном строгом классическом костюме (каким я его больше всего и запомнил) и с зачёсанными назад чёрными, как уголь, волосами, и пронзительными, как сама летняя южная ночь, глазами, держался строго, сдержанно и внешне мало проявлял эмоций, хотя я знал, что он сильно переживал в глубине души, но просто по характеру своему не умел проявлять это. Так его воспитали, поэтому лишь пожал мне руку и слегка приобнял, похлопывая по плечу, как это он любил делать. Мать же, напротив, не скрывала своих чувств: она долго обнимала, целовала, поглаживала меня, прижимая крепко к груди, и не желала выпускать из своих тёплых и нежных объятий. Слёзы, не переставая, текли из её больших голубых глаз, русые волосы небрежно рассыпались по плечам и дорогой парфюм опьянил меня своим неземным ароматом. Наконец, мы неохотно освободились из своих объятий и немного отстранились, чтобы лучше друг друга разглядеть. Какое-то время, они оба смотрели на меня взглядами, полные любовью и грустью, понимая все мои страдания и лишения, что я пережил, потеряв их в самый сложный период своего возраста.

– Мы знаем, о чём ты думаешь, сын, – начал первым отец – но прошу не вини нас и не кори себя в случившемся. Ты сам понимаешь, чему быть, того не миновать. Того, чему суждено случиться, невозможно избежать.

– Я просто хочу знать правду, – ответил я с оттенком подросткового протеста в голосе. – Правду о том, что случилось с вами. Правду о том, кем или чем я становлюсь или уже стал. И не эта ли есть семейная тайна, которую вы мне так и не раскрыли?

В тот момент я не являлся взрослым человеком, а предстал подростком, и соответственно вёл себя как подросток – весь переполненный эмоциями, чувствами негодования и боли, ели-ели сдерживаясь, чтобы не разреветься.

– Мы потомственные Бернаусы, – вступила в разговор мать, приблизившись ко мне и взяв мои руки в свои. Это всегда действовало на меня успокаивающе, и она знала, как обуздать мой бурный нрав – что можно перевести с древнего магического языка (который тебе придется выучить) как колдун, волшебник, маг, чародей и тому подобное. В этом есть как положительные, так и отрицательные стороны. Сила, который ты уже обладаешь, делает тебя богом среди людей. Ты способен вершить судьбами мира, видеть мгновения будущего, управлять всеми стихиями, но плата за это слишком высока: никто из Бернаусов не доживал до старости. Каждому из них суждено умереть в молодом возрасте. Длительность жизни зависит от времени приобретения силы. Чем раньше ты овладеваешь ею, тем меньше лет тебе будет отпущено временем на жизнь.

Минутное молчание воцарилось между нами. Мне понадобилось немного времени, чтобы пережевать услышанную информацию. Я просто не верил своим ушам.

– Но если я этого не хочу, могу ли отказаться, отречься от своей сущности? – наконец, я прервал безмолвье.

– Не борись против того, кто ты есть от природы, но сопротивляйся тому, кем тебя хотят сделать искусственным путём. Тебе дан этот дар, так воспользуйся им, а что касается смерти, то умирать придётся всем рано или поздно – отец не изменил своей манере казаться строгим родителем, хотя я догадывался, какая внутренняя борьба кипела в нём.

– Понимаешь, Эмилис, Бернаусы, то есть мы, не обладаем этой магической силой с рождения. Она приходит к нам со временем, годы спустя, и, когда это происходит – значит, мы готовы её принять, хоть и не без доли смятения и сомнения. Отказаться от своего дара нельзя, но его можно подарить другому Бернаусу только при одном условии: если предчувствуешь или уверен, что в ближайшее время погибнешь. Большинство из нас так и не узнает час смерти, так как она объявляется всегда нежданно, не отправляя предупредительных писем, и она всегда трагическая – я видел, как матери давалось нелегко открывать эту страшную тайну, но другого выхода не предвиделось. Она освободила мои руки и вернулась к отцу.

– У тебя будет свой наставник. Обычно им становится тот, с кем ты уже знаком и кто освоил силу раньше тебя. Бернаусы очень тесно связаны друг с другом на интуитивном уровне, поэтому выбирают в друзья только из своего круга и не пускают чужих в него – решила успокоить меня мать, подсластив горькую правду оптимистической концовкой.

– Впрочем, ты с ним, вернее с ней уже много лет знаком, – подмигнул мне отец, улыбаясь.

"Эма" – беззвучно произнёс я. Родители понимающе переглянулись, словно прочли мою мысль, но ничего не ответили. Внезапно их образы вокруг меня стали быстро тускнеть и исчезать. Их чёткие фигуры начали превращаться в ели различимые силуэты. Неведомая энергия словно схватила меня и стала тянуть назад во мрак.

– Увижу ли я вас ещё? – кричал я им.

– Мы выполнили свою миссию и теперь, сын, тебе жить за нас – их голоса зазвучали в унисон в моей голове.

– Реальны ли вы или это лишь всего плод моего воображения? – я всё больше отдалялся от них, а они всё больше превращались в расплывчатое бледное пятно.

– Мы реальны, но вместе с тем и нет. Зная, что с нами может всё что угодно случиться, мы создали заклинание в виде иллюзии, которое ты должен будешь увидеть, когда откроешь в себе способности, и теперь оно теряет силу, так как исполнило своё предназначение. Прощай сын! Будь сильным, и не говори нет, когда настанет момент сказать да – их голоса слились так едино, что я не мог различить один от другого, будто ими говорило одно некое существо, а вовсе не разнополые люди. Последняя фраза сказанного осталась для меня полной загадкой.

Тьма засосала меня в свою воронку и через мгновение я проснулся.

Новый "Я"

Я понимал, что это являлось не просто заклинанием, а в каком-то роде инициацией, которую я должен пройти перед вступлением в круг избранных, и, наконец, занять своё место в нашем мире, хотя многих ответов на свои многочисленные вопросы я так и не получил, но что-то подсказывало мне, тайное станет явным, когда наступит для этого подходящая пора, а пока мне надо изучить себя заново. Я чётко осознал, что мои способности могли не только облегчить мне жизнь и принести много незабываемых приключений, но и осложнить её, учитывая мой несдержанный нрав. Я по характеру отличался вспыльчивостью, заносчивостью, но вместе с тем и быстрой отходчивостью. Порой говорил, что думал или говорил, не подумав, поэтому нажил на свой век немало недругов. Конечно же, я не считал себя агрессивным, но над собой мне следовало поработать. Обладать такой силой и быть нервным – это опасная комбинация, которая могла бы привести к весьма плачевным результатам. Мне не составляло труда предположить от чего всё это шло. Внезапная потеря родителей и резкое изменение образа жизни психологически отложили свой отпечаток на формирование моей личности. Из статуса божества я опустился до уровня ничтожества, и в этом я могу поблагодарить детский дом, воспитание в котором мне не дало никаких уроков жизни, даже, напротив, больше искалечило, понизило самооценку и мою значимость, которую так бережно хранили мои близкие. Пять лет проведенные в том воспитательно-образовательном учреждении сделали меня несдержанным, нервным, чересчур обидчивым, но не мстительным человеком. Сдружиться со мной было сложно, найти общий язык – нелегко, а заставить подчиниться (если встречалась несправедливость) – вообще нереально. Я предпочитал быть одиноким, лишь бы ко мне никто не лез в душу. Быть обязанным кому-то своей дружбой – выше моих сил. Я строго придерживался этого до тех пор, пока не познакомился с Эмой. В ней я нашёл родственную душу, о которой так долго мечтал и уже перестал верить, что обрету, ведь даже самую сильную личность одиночество обязательно сломит и несомненно появится голод по дружеской поддержке и общению. Так произошло и со мной, и мое знакомство с Эмой изменило всё.

Несмотря на возраст (Эма младше меня на пару лет), у нас многое нашлось общего: мы оба потеряли при загадочных обстоятельствах родителей; мы оба считались нелюдимыми и одиночками по жизни и даже характерами мы походили друг на друга. Не это ли можно назвать совпадением? Мне тогда исполнилось 15 лет, и я уже как 3 года находился в том злополучном детском доме. Никогда не забуду тот день, когда увидел её впервые. Тогда ко власти пришел солнечный жаркий июльский вечер, что считалось редкостью для тех краёв, учитывая повышенный влажный климат. Поэтому все, конечно, проводили время на улице. Каждый занимался своим делом. Я уже точно не припомню, что конкретно делал в тот момент, как вдруг по огромный территории детдома, занимавшей несколько гектаров, со скоростью света пронёсся слух, что привезли новеньких. И, конечно, сгораемые от любопытства, включая меня, все ринулись к главным воротам, через которые проехал микроавтобус и последовал к зданию администрации. Дверцы распахнулись и первой вышла она, затмевая всех остальных, на которых я больше не обращал никакого внимания. Высокая, стройная, рыжеволосая, с веснушчатым лицом и ярко-зелёными глазами, эта девушка свела с ума всех мальчишек. Не заметить её было нельзя. Вся её грация привлекала к себе восхищённые взгляды парней и полные зависти девчонок. Она равнодушно и безучастно оглянулась по сторонам и её глаза остановились на мне. Между нами словно сверкнула молния и оставила лёгкий след контакта, который мы уже никогда не теряли, хотя прошёл ещё целый месяц прежде, чем я познакомился с ней лично по причине своей стеснительности или гордости, а, может, вредности или всё вместе взятых. А случилось это при любопытных обстоятельствах. Однажды нас назначили дежурными по огороду (по счастливой случайности её зачислили в мою группу), в наши обязанности входили прополка и поливка грядок. Я полностью сосредоточился над окучиванием моркови, как вдруг крик Эмы вывел меня из задумчивости и концентрации над работой. Передо мной предстала необычная сцена: хрупкая девушка мужественно боролась с поливным шлангом, из которого на всю катушку лилась вода. Зрелище было настолько цепляющим взгляд, что невозможно не начать смеяться. Шланг под напором воды то и дело выскакивал из её рук, заливая всё вокруг, в том числе её саму. Вместо того, чтобы бросить его и повернуть кран, она мужественно и с упорством продолжала с ним сражаться, пытаясь усмирить его пылкость. Я не сдержался и захохотал во весь голос. Эма такой наглости от меня не ожидала. Вместо помощи получила осмеяние. Негодование придало ей силы, что позволило ей удержать скачущий во все стороны шланг, подскочить ко мне и направить всю струю в мою сторону. От напора меня повалило с ног и откинуло на пару метров. Разозленный, я, не чувствуя боли, подбежал к ней, вырвал из рук шланг и стал обливать её с ног до головы. Так смеясь и поливая друг друга водой, мы не заметили, как один из воспитателей перекрыл воду и обругал нас последними словами, из которых свиньи и мрази могли посчитаться самыми вежливыми и приличными. Тем не менее, это стало отсчётом времени нашей крепкой дружбы. Хотя Эма испытывала ко мне чисто товарищеские чувства, я влюбился в неё по уши. Её встреча и бурный роман с Каюсом, который, как потом выяснилось, не являлся Бернаусом, отдалили нас немного друг от друга в будущем, но мы все же не прерывали контактов совсем, потому что стали тесно связаны магической нитью, свойственной только Бернаусам. Однажды найдя родственную душу, мы не можем уже её потерять никогда. Эма оказалась именно тем человеком – самым близким из всех. Её боль становилась моей болью; её радость – моей радостью. Мы не могли и не хотели нарушить тот сложившийся порядок вещей, существовавшей в нашем роду, о котором мне ещё много предстояло узнать.

Все эти воспоминания и привидевшаяся иллюзия и так с силой сдавливали мои пульсирующие виски. Глаза горели пламенем и словно приготовились в любой момент вылезти из орбит. И вообще я находился в таком состоянии, будто гулял и кутил всю неделю напролёт без сна и пищи и, как уже несколько дней не мог отойти от похмелья. Едва заставил себя подняться с кровати, надеясь, что контрастный душ приведёт меня в норму. Проковыляв в ванную комнату и подойдя к раковине, я начал ополаскивать лицо ледяной водой, струящейся из крана. Включился свет (спасибо автоматизированной системе) и взгляд упал на моё отражение в зеркале над умывальником. То, что я увидел, шокировало и напугало меня до глубины души. Из брюнета я превратился в блондина, только волосы стали белее снега, кожа приобрела прозрачный оттенок, что я даже видел отчётливо мышцы лица, а глаза пылали красным огнем в буквальном смысле этого слова. Я словно превратился в монстра из комиксов. От гнева и разочарования я со всей силой ударил кулаком об угол раковины, забыв про свою магическую силу, которая невидимой волной выплеснулась из меня, разнеся умывальник вдребезги, а вместе с ним чуть не половины ванной комнаты. Разбитое зеркало, потрескавшиеся стены и пол как будто пали жертвами землетрясения, с потолка посыпалась известка. Я закрыл глаза, чтобы постараться забыться, как внезапно в ту самую минуту кто-то настойчиво и непрерывно принялся стучаться в двери квартиры, игнорируя звонок.

Наставница

Эма. Как только я слышал это имя, звуки моря сразу начинались доноситься до меня. Море. Его спокойные волны в безветренную погоду умиротворённо разбивались о скалистый берег; его солёный воздух освежал не только тело, но и душу и мысли; его закаты заставляли любить жизнь и не переставали восхищать собой вновь и вновь. Но, как часто бывает с погодой на море – она непредсказуема. Штиль может резко смениться штормом и тогда не будет пощады никому, кто станет на его пути. Такой мне и представлялась подруга детства. Фурия в ангельском обличии. Она, внезапно ворвавшись в мою жизнь, перевернула в ней всё вверх дном и не оставила камня на камне, при этом ничего не обещая и не давая никаких шансов на какое-либо совместное будущее, а я продолжал ждать и верить.

И вот дверь распахнулась сама по себе, прежде чем я успел подойти и открыть её. Видимо, не ожидая, увидеть меня в моём новом необычном образе, Эма не нашлась сразу со словами и между нами восстановилось неловкое молчание, длившееся всего несколько секунд, но показавшееся вечностью.

– Решил стиль сменить, Каулакис, давно пора. Могу даже сделать комплимент – тебе идёт, – наконец, прервала она первой всеобщее оцепенение не без сарказма в голосе и, войдя в квартиру, захлопнула за собой дверь, не прикасаясь к ней.

– Совсем не смешно, Буткуте, – пробурчал я в ответ, не сдвинувшись с места. Мы часто любили, дразня друг друга, фамильничать.

– Ты хоть что-нибудь надел бы, а то совсем стыд потерял.

Только сейчас я заметил, что стоял в чем мать родила. Не успел я обдумать сказанное, как боксеры и брюки сами прилетели ко мне в руки, не без помощи телекинеза подруги.

– Чтобы я без тебя делал – теперь настала моя очередь ответить саркастически.

– Насчёт своего облика не переживай. Это пройдёт со временем. При обретении способностей твой внутренний образ переходит во внешний. Так случается со всеми. Своего рода это можно назвать переходным периодом. Когда ты освоишься со своими силами, научишься контролировать их и свыкнешься с энергией в теле, ты не захочешь никогда вернуться в своё прежнее состояние. Поверь мне, я знаю это по собственному опыту.

– Я не знал про твой переход. Как ты выглядела?

– Тебе лучше не знать. Я прошла через него, я ведь не исключение из правил, просто совпал с годом, когда ты служил в армии. И, Слава Богу! Я рада, что ты не видел меня тогда: я была жуткой стервой.

– По-моему, ты ею и до этого всегда была.

Мы от души посмеялись. Мне чуть-чуть полегчало; захотелось жить.

– Тебе ещё многое предстоит узнать. Переход – это только начало. Есть много всяких разных правил и ограничений, которые нужно будет выучить назубок, но главное из них ты должен освоить прямо сейчас – ни при каких обстоятельствах никогда не используй свои способности при людях! Если на нарушения каких-то законов ещё можно закрыть глаза, то за этот проступок последует только одно наказание – смертная казнь. За всю историю человечества только двое Бернаусов совершили его, но об этом я расскажу тебе позже, а сейчас мы позанимаемся йогой, так как не придумано ещё лучшего средства, чтобы найти кратчайший путь к гармонии с собой и окружающим миром. К тому же в таком виде тебе нельзя выходить на улицу. Дождёмся темноты, а потом я поведаю тебе историю нашего рода. Без нее ведь никуда!

Экскурс в Историю

«Миллионы лет назад на Землю упал метеорит – начала свое повествование Эма, и интригующе сделав паузу, продолжила, – своим падением он не нанёс никаких разрушений, не привнёс каких-либо изменений на том месте, где нашел пристанище, лишь осветил всю округу неземным светом и потух. Насколько большой был тот метеорит и вообще, что он из себя представлял – неизвестно. Так же, как и неизвестно ни точное место, ни время его падения. Прошло ещё несколько миллионов лет и от воронки, оставленной им, не сохранилось и следа. Её занесло несколькими слоями почвы, а на поверхности всё заросло непроходимыми чащами и болотами. Пройти через эти густые заросли не представлялось возможным ни одному живому существу, и даже птицы избегали пролетать над ними в небе. Словно какая-то неведомая сила охраняла покой таинственного метеорита, который мы именуем Всемогущим Камнем. С заселением соседних территорий людьми появилось множество легенд об этой чаще, в которую ни один зверь не рискнёт зайти и ни одна птица – залететь. Немало смельчаков бросали вызов своим богам (в древности люди считали, что в этом лесу обитали сами божества и другие сверхъестественные существа, поэтому всем смертным путь туда был заказан ни при жизни, ни после смерти). Все попытки проникнуть через густые заросли заканчивались неудачей. Одни сходили с ума, вторые пропадали без вести, третьи наносили себе увечья, несовместимые с жизнью в порыве безумства, но всё же большинство не возвращалось назад никогда. В результате чаща приобрела дурную славу среди обитавших возле неё племён, которые стали постепенно покидать эти места. Толчком к этому послужили не случаи с теми, кто пытался вопреки противодействию попасть в запретную зону, а странные и необъяснимые видения и звуки, которые не причиняли никакого вреда, но пугали любого, кто с ними сталкивался. Шаманы племён, обратившись к духам своих предков, приняли решение покинуть обжитые много веков родные пенаты. Они посчитали, что сами разгневанные боги гонят их оттуда, хотя на самом деле это было только начальное пробуждение Всемогущего Камня. Люди всегда склонны давать негативные интерпретации странным явлениям, к которым они не могут подыскать логического объяснения. Понадобилось ещё тысячу лет, прежде чем Всемогущий Камень окончательно пробудился. К тому времени про чащу успели подзабыть, так как все окрестные территории покинули давно, тропы к ней заросли, а скалы обнесли её плотными стенами. Уже никто не пытался покорить эти заросли, но легенды, которые давно превратились в сказки, еще жили на устах народов.

Когда подошла подходящая пора, Всемогущий Камень проснулся. Леса разверзлись, скалы расступились, с грохотом сваливаясь друг на друга. Земля, как в лихорадке, охваченная землетрясениями, покрылась сначала мелкими трещинами, а потом крупными, пока, наконец, Всемогущий Камень не освободился из своего вынужденного многолетнего плена. Сияя ярко-голубым ослепляющим цветом, он выплеснул из себя энергию, которая огнём опалила всё вокруг и оставила после себе лишь сожжённую мертвую почву. Столб света ринулся к небесам. Люди, ставшие свидетелями этого, подумали, что сами боги спустились к ним с небес и стали спасаться бегством от странного свечения и шума. Самое удивительное то, что находились те, которые не бежали от пробуждения камня, а, напротив, отправились к нему навстречу. Зачарованные его зовом, эти люди, разных сословий, национальностей, вероисповеданий, возрастов и полов, пустились в далёкий и тяжёлый путь. Сколько их насчитывалось, никто знать не может, но многие погибли в пути, не все достигли цели своего путешествия. Они шли через овраги и ухабы, реки и болота, поля и леса, скалы и водоёмы, не останавливаясь не перед чем. Они гибли от голода, холода, жары и обезвоживания, а где-то позади остались их близкие, родной очаг и все, что было дорого сердцу. Никакие препятствия не могли их остановить. Они скорее приняли бы погибель. Среди них встречались цари и рабы, слуги и аристократы, солдаты и кормилицы и все равны теперь перед магической властью Всемогущего Камня. Те, кто дошел до места, бросались в вновь образовавшуюся воронку, откуда наружу вырывался свет. Это бурлящее и горящее из голубых волн море заглатывало их. Как только последняя жертва кинулась вниз, камень вспыхнул ярким огнём, озарив своим цветом чуть ли не полмира, что даже ночь превратилась в день, и погас, чтобы больше никогда не зажечься вновь. Всемогущий Камень исчез, а вместо него осталась Книга. Разбудив первых Бернаусов, она прочла им свод правил и действий и, закрывшись, упала на руки царю южных земель Ареку, который создал Совет и стал его первым Дапирулом (то есть, председателем, или Верховным Предводителем). Всемогущий Камень подарил каждому свои способности в зависимости от личностных качеств, характера и темперамента. Ни один Бернаус не похож на другого своей магией. Каждый уникален в этом отношении. Удивительным можно считать то, что все упоминания (прямые или косвенные) о том метеорите были стёрты из памяти человечества в буквальном смысле этого слова. Часто это приходилось делать огнём и мечом. Наскальные рисунки и письменные источники преданы разрушению, а впоследствии забвению. Не избежали участи и те, кто продолжал, несмотря на все запреты распространять легенды о колдовском лесе. Болтунов истребляли жестоко и беспощадно. Таким образом, Всемогущий Камень вытеснили из воспоминаний о прошлом, а Книга, содержащая всю мудрость магии, хранится Советом и бережно передаётся из поколения в поколение». – Эма, поднялась с кресла, давая понять, что рассказ окончен и подошла к окну. Лучи заходящего солнца заиграли на её волосах, отражаясь красновато-рыжими оттенками.

– Что необходимо для того, чтобы стать членом Совета? – спросил я, любуясь её молодостью и красотой.

– Нужно бросить вызов одному из его членов и победить в честном поединке. Победитель получает славу и место в Совете, проигравший должен… – вновь сделав выжидающую паузу, чтобы проследить за моей реакцией, она продолжила – …умереть от руки соперника.

Солнце незаметно закатилось за горизонт. Сумрак ночи стал быстро наступать на город. За мгновение тучи покрыли собой весь небосклон, и дождь хлынул на оживленные улицы.

– Не твоих ли это рук дело? – спросил я Эму, уже ничему не удивляясь.

– Нам не нужны лишние свидетели. Кстати, пора в путь. Пришло время познакомить тебя с остальными. Обещаю, ты будешь приятно удивлен.

– Кто не любит сюрпризы?!

Сюрприз

Сюрпризов я не любил, но больше всего терпеть не мог дождя. Ливень лил как из ведра, не переставая несколько часов подряд. Этого хватило нам, чтобы пробраться через центр города к одному из заброшенных зданий на набережной реки. Хоть на улице было по-прежнему многолюдно, тем не менее, на нас никто не обращал внимание. Каждый пытался найти убежище от внезапно свалившегося небесного душа, который поливал всех без разбора. Мы не избежали участи, но благодаря магическим трюкам Эмы, вода капала на нас, не замочив ни одной складки одежды.

– Если мы такие могущественные, зачем устраивать весь этот сыр-бор? Не проще взять и телепортироваться? – прокричал я подруге, ели поспевая за её быстро летящим шагом. Выход на люди мне совсем не прельщал. Я предпочёл бы остаться дома, поэтому в моём голосе улавливались нотки раздражения. Эма, полуобернувшись, выкрикнула в ответ, пытаясь перекричать шум ливня:

– Если бы я обладала способностью телепортации или хотя бы знала кто-нибудь среди знакомых, одаренных ею, тогда, как говорится, нет проблем, а пока будем действовать старым дедовским способом, по-шамански, с вызыванием дождя и прочего.

– Я так понимаю, что все сказания о шаманах, верховных жрецах, гадалках и экстрасенсов не выдумки? Все дороги ведут к Бернаусам?

– Верно, хотя без шарлатанов и мошенников всё-таки не обходилось дело ни тогда, ни сейчас. Большинство же состояло и состоит из наших. Мы на месте.

Перед нашими взорами предстало огромное здание, заброшенного ещё в 90-х годах некогда бывшего теле- и радиозавода, который наполовину функционировал как военное предприятие (в советское время почти все заводы, официально являвшимися гражданскими, секретно работали на оборонку). Его огромные пустые окна и высокие стены создавали атмосферу мрачности и мистичности всей местности. Обычно в такое время суток здесь можно встретить представителей всех субкультур, включая тех, кто опустился на самое дно. Словно, прочтя мои мысли, Эма убедительно заверила, что кроме нас здесь больше никого не будет – об этом уже позаботились. Чтобы кто-нибудь случайно не забрёл на территорию завода, ребята установили, так называемые, магические замки, которые внушали чувство невыносимого страха каждому, кто пытался приблизиться к запретному месту без приглашения.

Мы вошли во внутрь, и оказались в фойе ушедшего в историю когда-то одного из крупнейших предприятий страны, которая прекратила существование вместе с ним. Стёкла вместе с рамами отсутствовали по всему зданию. Всё, что годилось в хозяйство, растаскивалось по кусочкам. Кое-где даже можно заметить дыры в стенах, что говорило о том, что здание начали разбирать на кирпичи. В общем, это место наводило тоску и депрессию, и стояло словно бельмо в глазу на карте быстро развивающегося Каунаса. Но вскоре мрачные мысли о заводе отступили на второй план, и я стал размышлять о встрече, которая меня ждала впереди. Кого я ожидал увидеть? Что уготовлено мне с там? И вообще в чём заключался сюрприз? Не любил, когда со мной говорили загадками.

Пройдя фойе, мы вышли в коридор, в конце которого переливался слабый неземной свет. Чем ближе мы подходили к цели, тем ярче становился он, тем яснее я начинал понимать, что этот свет был не естественного происхождения. Я ощущал его магию всеми клетками своего тела. Из коридора через широкий проход мы попали в бывшую столовую. Посреди пустого помещения кругом стояла группа людей, а над ними в воздухе парила некая сфера в виде жидкого шара, от которого исходил успокаивающий и зачаровывающий своим сиянием свет. Как загипнотизированные какие-то люди стояли и смотрели на пылающий, как солнце, только разноцветными красками шар. Никто из присутствовавших не заметил нашего появления.

– Что это такое? – спросил я с восхищением у Эмы.

– Это их общая сила. Когда несколько Бернаусов собираются вместе, они могут объединить свои энергии в единое целое и попасть на вершину блаженства. Если сравнить с чем-то похожим понятием, то это, как нирвана для буддистов. Только для тех необходимо потратить всю жизнь в медитациях, нам же достаточно объединить часть своей магии.

Мы подошли ещё ближе, и я уже без труда смог различить лица волшебников. Теперь мне стало понятно, почему Эма предупредила заранее, что я буду удивлен. Теми таинственными магами оказались мне знакомые люди, а точнее все мои друзья: Лукас, Матас, Габриэлиус, Эмилия, Лиепа и Лейа. В общем, личности мне нечужие. Каждого из них я встретил на разных этапах жизни: в школьные, университетские или послеуниверситетские года. С кем-то меня свела Эма. Даже ещё не обладая силой, я уже умел выбирать для дружбы нужных людей. Всё предопределено - прозвучал какой-то неведомый голос в моей голове. Эта мысль была точно не моя.

Шар постепенно погас и, наконец-то, на нас обратили внимание. Не веря собственным глазам, что новым Бернаусом оказался я (надо отдать должное Эме, она умело держала это в тайне также и от них), ребята бросились навстречу и стали крепко меня обнимать. Когда страсти поутихли и эмоции отступили, я не без смущения выговорил:

– Так понимаю, я последний из всех, кто обрёл свои способности. И не стыдно вам меня не подождать?

Смех – лучшая терапия от всех стрессов, а мне предстояло ещё немало понервничать.

– Так оно и есть. Мы ждали тебя, хотя и не знали, что это будешь конкретно ты. Мы просто чувствовали приближение рождения новой энергии. Бернаусы, знаешь ли, тесно связаны между собой – ответил Лукас. Самый тихий и немногословный чел из нашей шумной и весёлой компании. Несмотря на то, что ему стукнуло 24 года, выглядел он лет на 17. Ему даже алкоголь без предъявления паспорта отказывались продавать в магазинах. Непослушные русые волосы вечно стояли торчком на голове, уши растопырены по сторонам, как у эльфа, а большие голубые глаза могли бы стать прототипом для японского аниме. К тому же он отличался невероятной худобой и едва весил более 50 килограммов. Девушки всегда в нём что-то находили, хотя идеалом мужской внешности он не являлся. Лукас обладал способностью внушения, как и Эма, но в отличие от неё, мог загипнотизировать любое живое существо и управлять им для исполнения своих целей, а также он умел создать иллюзию реальности, то есть ложное представление о каком-либо случившемся событие, которого на самом деле и в поныне не существует. Он продемонстрировал нам это наглядно на примере одного сказанного слова: море. Наша реальность тут же изменилась перед глазами. Мы оказались на побережье воображаемого моря. Волны умиротворено разбивались о берег, кричали чайки и с дуновением тёплого бриза мы ощутили ароматы и вкус соленой воды. В душе воцарился покой и тела расслабились, отдавшись теплу заходящего солнца. Ещё мгновение и иллюзия исчезла, как будто она и не произошла вовсе, а всё, что мы видели, показалось далёким сном, а вокруг нас не бурлило море, а стояли мрачные стены заброшенного завода. Мы бурно зааплодировали Лукасу в знак восхищения.

Рядом с Лукасом стояла Лиепа. 28-летняя хрупкая и грациозная девушка с золотистыми, как солнце волосами и осиной талией. Лиепа отличалась очень весёлым и никогда неунывающим нравом и полнотой энергии и жизни. Она умела найти контакт с любым человеком, и всегда полная действий, имела в запасе множество действий, идей и планов. Мы ее называли заслуженно «Ангелом». К тому же, она была единственной из нас, кто уже успел стать родителем. У нее рос сын, отец которого, для всех оставался тайной, тщательно охраняемой за семью печатями. Ее девушка не раскрывала даже самой близкой подруге, Лейе. Способностями, дарованные ей, противопоставлялись ею внешнему облику: она могла перемещать на большие расстояния любые огромные предметы. В мгновение ока земля под нами задрожала, и мы поняли, что здание стало медленно подниматься вверх. Штукатурка посыпалась с потолка и стен. Казалось, сейчас всё рухнет на нас и придавит своим весом до смерти, но несколько минут спустя мы благополучно в целости и сохранности опустились на землю.

Следующим по счету следовал Матас, которой обладал даром чтения мыслей, также он мог предугадать помыслы и задумки людей, даже если они до них ещё не додумались. Он, наверное, знал о нас больше, чем мы сами о себе, но никогда не использовал это, как оружие, а дипломатично скрывал. На вид парень мог показаться великаном: высокого телосложения и крупного роста, но ласковый и добрый внутри. Хоть с девушками ему не особо везло по жизни, но он не отчаивался и верил, что настанет день, когда встретит свою вторую половинку. Матас показал нам свою способность, прочтя мысли каждого из нас. Чем вызвал больше недовольства, чем радости, но никто не обиделся на него всерьёз.

Рядом с Матасом расположилась Эмилия, 27-летняя черноволосая и кареглазая красавица. Может от того, что девушка раньше работала следователем, на вид и по общению могла показаться суровой, строгой и непреступной, не любившая слабости мужчин и считавшаяся довольно сложной по характеру. Найти с ней общий язык представлялось задачей не из легких, терпеть не могла критику и всякое сюсюканье, говорила всегда по делу и апеллировала только фактами. Всё же она сумела гармонично влиться в нашу компанию и влюбить всех в собственную натуру, хоть и воспринималась всеми единогласно несносной и нестерпимой по своему темпераменту. Эмилия, или, как называли её мы между собой, Миля, могла исцелять на теле любые раны и повреждения как внешние, так и внутренние. Владела она способностью воскрешения из мёртвых, хотя точнее сказать из «полуживых». Если мозг пострадавшего не умер и его деятельность, пусть даже в виде слабых импульсов оставалась активной, тогда исцелить не составило бы для Мили никакого труда. На примере пореза раны на руке Габриелиуса, вызвавшегося добровольцем, она показала свои силы наглядно. Сегодня Миля находилась особенно в хорошем настроении – у неё намечался роман с одним не известным нам Бернаусом, поэтому мы все ждали с нетерпением знакомства с поклонником столь сложнохарактерной подругой.

То, что этот роман не давал покоя Габриелиусу, знали все, так как Миля очень нравилась ему, и он никогда не пытался скрывать этого. Вот только девушка не обращала на него внимания и несерьезно относилась к его подкатам, переводя всё в шутки, что очень сближало меня с ним из-за похожей ситуации. Габриелиус был метисом: по матери китаец, по отцу литовец, и этим им обязан своей красивой и необычной внешности, что привлекало взгляды многих девушек. Способностью он обладал редкой, скорее пугающей, чем захватывающей – он мог общаться с мёртвыми. Ему достаточно подойти к трупу, чтобы образ в виде души предстал перед ним и ответил на все интересующие вопросы. Иногда мёртвые приходили к нему сами. Причины этого парень не ведал, так как призраки исчезали так же внезапно, как и появлялись. Конечно, от демонстрации своих сил он воздержался, да физически не представлялось сделать возможным.

Последней замыкала круг Лейа. Ей тогда исполнилось 29 лет, но на вид давали больше, но этого девушка не стеснялась и вообще не комплексовала по поводу своей внешности. Будучи полной и некрасивой, она компенсировала внешние данные своим обаянием и очарованием. Лейю любили все. Обожали за её юмор, умением поддержать в любую минуту и улыбку, которой могла поднять настроение каждому. Она обладала способностью проходить сквозь стены, возвращаться в прошлое (но не изменять его) и предвидеть ближайшее будущее через короткие ведения, длящиеся от одной секунды до нескольких минут. Например, она угадала, кто что конкретно скажет через несколько минут. Так оно и случилось.

И наконец, Эма. Эма повелевала природными явлениями (вызывала осадки, ветра, жару и холод), передвигала и перемещала на расстояния небольшие предметы и обладала даром внушения, но на короткий промежуток времени.

Что же буду уметь делать я? На что я буду способен? Это мне ещё предстояло узнать после того, как я найду гармонию со своей энергией. Пока она мне казалась хаотичным и неконтролируемым движением частиц. Так как иммунитет на время наставничества от моей необузданной силы был только у Эмы, остальные, после непродолжительного общения, решили уйти, чтобы дать нам пространства для тренировки и при этом самим не пострадать. Горячо попрощавшись, мы договорились на днях увидеться вновь.

Моя Сущность

– Сейчас тебе кажется, что внутри один сплошной хаос. Словно потоки энергии беспорядочно текут по жилам вен, и этому не видится конца и края. На самом деле, это естественный процесс. Ты просто ещё не умеешь распоряжаться собственными силами.

Эма стояла напротив в нескольких метрах от меня, глядя прямо в глаза. Я не мог сосредоточиться, думая только о ней: насколько она была красивой, умной и смелой. Это всё просто сводило с ума.

– Как ты поняла, что будешь моим наставником?

– Это просто случилось. Объяснить, конечно, такое невозможно. Ты к этому придёшь, когда станешь полноценным Бернаусом, и подобные вопросы отпадут сами по себе. – ответила она таким тоном, будто ожидала это услышать.

– А теперь хватит вопросов на сегодня! Приступим прямо к делу!

Она отдалилась, по-прежнему сохраняя зрительный контакт. Вдруг множество мелкого и среднего размера предметов (различный мусор, обломки кирпичей, стекло, пакеты и прочее) в мгновение ока поднялись с земли и стали кружиться вьюгой над нами в воздухе. Так продолжалось пару минут, прежде чем весь этот хлам начал приобретать некие формы, создавая образы животных или слов. Вот бегущее стадо газелей, которое постепенно превращается в стаю летящих журавлей, а те в свою очередь переходят в слова нет насилию. Вот пронёсся смерч, сметая всё на своём пути и обратился в танцующую под вальс пару.

– Ого! – только и воскликнул я.

– Теперь твоя очередь. Попробуй поддержать мою энергию, не роняя ни одного предмета – прокричала она, передав мне эстафетную палочку. Я постарался встать в удобную позицию, вытянул руки по швам и сжал кисти в кулаки. Закрыв глаза, я стал фокусироваться на своей энергии, но разные мысли лезли в голову, мешая магической энергии высвободиться наружу. После долгих попыток у меня вроде что-то начало выходить. Почувствовав энергию Эмы, я перехватил плавающие у потолка предметы и даже немного покружил их в воздухе, но затем они с грохотом в виде дождя посыпались вниз, и если бы не защитное поле в виде ауры, которое предварительно наставница установила вокруг нас, то не обошлось бы без травм.

– Мда – промямлила Эма, в задумчивости, принявшись поглаживать подбородок. – Это будет сложнее, чем я думала. По-видимому, телекинез это не твоё. Главное, чему тебе стоит научиться в первую очередь, так это уметь освобождаться от засоряющих твою голову посторонних мыслей, которые никогда не помогут высвободиться твоей силе.

– Но как это сделать? Кажется нереальным! Невозможно ведь совсем не думать ни о чём! – недоумевал я.

– Нет ничего невозможного, если захотеть, особенно для Бернауса с его-то безграничным потенциалом. Тебе нужно поставить барьер между твоей энергией и эмоциями, чтобы они не могли пересекаться при использовании инструментарий то первого, то второго. Пойми же, Эмилис, если ты позволишь своим чувствам овладеть собой при использовании силы, то всё, что происходило с тобой за это время, будет повторяться постоянно. Достаточно эмоциональной мысли, чтобы уничтожить всё вокруг, даже то, что так дорого тебе. Если ты не сумеешь противопоставлять магию и чувства, не проведёшь между ними чёткой границы, ты никогда не сможешь контролировать свою энергию, и она будет выплёскиваться наружу вместе с твоими негативными эмоциями. Магическая энергия и психическое состояние – это не одно и то же. Они должны функционировать независимо друг от друга – поучительно наставляла меня наставница, уперев руки в бока и похаживая из стороны в сторону. – Там, где ты используешь силу, чувства должны молчать и наоборот. Именно на этом мы сосредоточим наши усилия, а способности сами приобретут нужную форму.

– Как много времени у меня осталось? – неуверенно спросил я, на самом деле не желая знать ответа.

– Ты пройдешь этап, когда почувствуешь гармонию с собственной энергией. Ощутишь себя и её как некое неразделимое целое. Это ощущение ни с чем не спутаешь. Тогда вернётся и твой прежний облик. У каждого свой переходный период по длительности. Точного срока определить никто не сможет. В целом, у тебя остаётся месяца два-три. На это время ты прекращаешь все контакты с окружающим миром кроме меня.

Такое не могло меня ни порадовать и ни огорчить. Мысль, что мне придётся провести несколько месяцев в изоляции, приводила в уныние, но вместе с тем, что я не буду расставаться с Эмой, поднимало настроение. В общем, я печалился и радовался одновременно.

– Прежде чем мы закончим на сегодня, давай проведём небольшой эксперимент. Хочешь увидеть своими глазами всю свою мощь? Сила, запомни, не зависит от пола, также на неё не влияют гены, а только психические и личностные особенности. К тому же не существует чёрной и белой магии – есть Бернаусы, использующие абсолютно нейтральную магическую энергию в своих благих и не очень целях.

– Что будет с тем, кто не сумеет поставить барьер между магией и эмоциями? – ответ, как мне казалось, я знал уже на этот вопрос.

– Будет ликвидирован – твёрдо ответила Эма, будто сама бы с лёгкостью поучаствовала в подобном действе. – нам не нужны неконтролируемые особи, неспособные обуздать собственный характер.

Я хотел спросить ещё кое-что, но наставница опередила меня.

– Освободи свою энергию и посмотри на неё изнутри.

– Я не уничтожу здесь ничего?

– Освободи её неразрушительную часть. Ты сам понимаешь, что я имею в виду.

Да, понимал. Закрыв глаза, я сосредоточился на своей силе. Точно не знаю, сколько времени прошло, но когда очнулся будто от медитации, передо мной предстало поразительной красоты зрелище. Я парил в воздухе. Мои глаза горели ярким огнём, а энергия, испуская жар всех оттенков красного цвета распространилась от меня, словно Магелланово облако, по всему помещению бывшей заводской столовой, ставшей на миг вселенной. Где-то далеко от меня стояла защищённая аурой Эма. В её глазах выражалось восхищение. С помощью телепатии она мне передала свою мысль (это была первая подобная попытка нашего контакта): Я знаю теперь, кто ты. Ты тот, кто создан разрушать и созидать.

Посвящение

Мне понадобилось ещё много времени, чтобы окончательно обуздать свою силу, подчинить энергию своему разуму и отключить эмоции и чувства при использовании способностей. Всё это давалось нелегко, так же, как и изменить собственный характер в угоду сложившимся обстоятельствам. После того, как я научился управлять своим даром, мой прежний облик вернулся, и я перестал быть похожим на зомби из кинофильмов ужасов об Апокалипсисе. Мир предстал передо мной совсем в другом свете. Начинающееся ухудшение зрения остановилось и даже улучшилось настолько, что я мог различать самые мелкие детали в сплошном мраке. Исчезли проблемы и со слухом. Если раньше он мог обмануть меня, теперь же я, как кот, различал самые тихие шорохи и знал, кому они принадлежат. Кто-то, может, и сказал бы, что такая супер чувствительность не есть хорошо и что она мешала бы полноценно жить: отвлекала бы внимание на всякие мелочи. Да с одной стороны, они оказались бы правы – это тяжело поначалу, а когда входит в привычку, уже воспринимается, как вторая натура.

Мне, конечно, не хотелось думать, что за всё в этой жизни надо будет платить. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. У всего есть цена. И за свои способности меня ожидает ранняя и безызвестная смерть. Только приходится гадать, какая участь уготована мне. Ну, а пока не всё ли равно? Прошлого ведь не изменить, а будущее не предотвратить. Остаётся только наслаждаться настоящим. Именно оно решает, что с нами станет завтра.

– А сегодня тебе предстоит знакомство со сводом Бернаусизма, созданный самим Всемогущим Камнем. Язык, на котором Книга написана, не поддаётся исследованию даже нами. Его можно выучить, но использовать только в особых случаях, например при общении с Бернаусами других наций и осуществления заклинаний. Это будет последним испытанием перед встречей с Советом. Совет – это всего лишь формальность. Именно он осуществляет официально принятие нового члена в касту избранных – торжественно заявила Эма, так, будто, она сама являлась почётным членом.

– Значит, отказаться от этого нельзя? – спросил я с оттенком неудовольствия и разочарования, так как не особо любил подобные сборища. Быть в центре внимания – блистать перед обществом незнакомцев не моя фишка.

– Конечно, нет! Отказ означает обречь себя жизнь изгоя. Полноценно Бернаусами становятся после одобрения Советом и внесения имени новообретенного в летопись. Хватит пустых вопросов на сегодня. Пора завершить начатое, – прервала она бессмысленную беседу и направилась к выходу. Сегодня Эма выглядела просто потрясающе: узкие кожаные брюки и куртка, которые чётко прорисовывали её талию и бёдра; волосы, как всегда, были распущены (мне всегда нравились девушки с распущенными волосами). То ли Эма не любила с ними возиться, делая различные причёски, то ли ей просто нравилось чувствовать себя свободной. Я давно приметил, что если она находилась в хорошем настроении, то распускала волосы, а если в плохом – связывала лентой или резинкой. Нервничая, она имела привычку зачёсывать их в правую сторону. Я знал её как свои пять пальцев. Почувствовав, что я искоса наблюдаю за ней, подруга остановилась и оценивающе кинула на меня свой взгляд, а затем закатила глаза к потолку.

– Каулакис, ты ведь не собираешься в этом выходить на улицу? – неискренне возмутилась она.

– Чем тебе мой прикид не нравится – я осмотрел себя. На мне была синяя футболка, брюки цвета хаки и белые кроссовки. Вроде я выглядел нормально.

– Совсем одеваться не умеешь. Так ты себе девушку не завоюешь – она подошла к моему шкафу, порывшись минуты две-три, что-то достала и кинула мне – держи.

Это были белая рубашка, тёмно-синие джинсы и серая ветровка.

– Хоть на человека стал похож – заключила удовлетворённо Эма, когда я предстал перед ней в новом обличии – верхнюю пуговицу расстегни.

– Есть, товарищ генерал! – если женщина командует над тобой, то тогда она твой начальник, жена, любовница или просто та, которую ты любишь.

Мы отправились в путь. Наслышавшись про Совет, я ожидал оказаться на месте что-то подобное из саги про вампиров: средневековый замок с тысячелетней историей, подземные переходы в виде запутанных тоннелей и лабиринтов, по которым то и дело, как призраки, по своим делам снуют члены Совета и те, кто работает на него. В общем, картина, нарисованная моим воображением, оказалась не из приятных, но всё предстало совсем в другом свете, чем я мог предположить. Здание Совета находилось в обычном доме на окраине города. Строение было обнесено большим каменным забором, и его территория занимала целый гектар. Двухэтажная кирпичная постройка не бросалась в глаза своей роскошью и не привлекало внимание соседей. Здесь был зарегистрирован юридический адрес какой-то фирмы. Совет собирался несколько раз в год для осуществления определенного характера мероприятий и решений насущных проблем. Он не являлся органом, который издавал бы какие-либо указы и распоряжения, а имел лишь функцию контроля над исполнением уже существующими много тысячелетий правил и суда над теми, кто их нарушал.

Очутившись внутри, мы попали в просторный зал, обустроенный в древнеримском стиле. Солнечный свет, просачивался, казалось, отовсюду, придавая уют и открытость огромному пространству. Здесь мы ненадолго расстались. Меня уже одного провели в обычное подвальное помещение, пыльное и тёмное, и закрыли за мной дверь. Так я стоял несколько минут, не зная, что необходимо предпринять в первую очередь, пока не послышалось тихое дребезжание. Сначала, я списал это на свою богатую фантазию, но постукивание повторилось уже громче. Благодаря недавно обретенному острому зрению и идеальному слуху я с лёгкостью обнаружил источник звука. Он доносился прямо из стены напротив, будто кто-то неуверенно хотел выбраться наружу, но для этого не хватало достаточно сил. Несколько кирпичей пошатывались в стене от толкающей их изнутри силы. Меня одновременно охватили чувства любопытства и страха. Что это могло бы быть? Я дотронулся до кирпичей и звук сразу прекратился. Не успел я вытащить один из них, как нечто выскочило из стены и закружило по комнате словно птица. Налетавшись вдоволь, оно повисло над уровне моего лица на расстоянии протянутой руки и раскрылось, что оказалось книгой. Ярко-зеленый свет загипнотизировал мгновенно, и я стал безвольным рабом во власти древней магии. Книга заговорила со мной:

– Вихтунг им мах Бернаус – послышался ни мужской и ни женский голос. Звучание его нельзя объяснить словами, а можно только почувствовать.

– Вихтунг им мах Бернаус – повторил я, не понимая смысла сказанного. Книга заставляла меня повторять это вновь и вновь, и я безропотно подчинялся, – Вихтунг им мах Бернаус. Вихтунг им мах Бернаус. Вихтунг им мах Бернаус, – и так сотню раз пока озарение не появилось ниоткуда, и я начал осознавать повторяемую одну и ту же фразу: Я есть тот, кого именуют Бернаусом. Вихтунг ам калах паркрекус….. Я обязуюсь подчиняться установленным правилам…… Те ем сангех тонакус.... Нарушивших их – ждёт смерть…. И так далее в подобном духе. Я уже не смогу вспомнить всего, что, как в бреду, произносил, но каждое слово откладывалось в моей памяти без какой-либо зубрёжки. Они сами придут на язык, когда в них появится необходимость. Что-то Книга сделала со мной ещё. Её свет будто вошёл в меня и слился с моей энергией. Когда всё закончилось, я, словно пробудился ото сна, хоть и не засыпал вовсе, и почувствовал себя полным сил к действиям. Последнее, что мне оставалось сделать на сегодня – встретиться с Советом.

Совет и Начало

Совет состоял из пяти членов. Так как Бернаусы не доживают до старости, все его представители были молоды, но умудрены не по годам. Они расположились за большим дубовым столом в комнате, служившей библиотекой. Самый старший из всех выглядел лет на сорок, а самый младший – чуть больше двадцати. Они поприветствовали меня, поднявшись со своих мест, и тут же уселись обратно. Я, как нашкодивший школьник, стоял неподвижно перед ними, ожидая оглашение строгого наказания педагогического совета.

– Нертакунг ам талах литанге ликатак Бернаус (мы приветствуем тебя новый Бернаус) – наконец, подняв правую руку в знак доброжелательности, произнёс Дапирулол, представленный эстонцем Эймо Вэркелом, одним из самых могущественных и влиятельных Бернаусов. О нём ходило много слухов от самых героических, до непопулярных, но я предпочитал не верить сплетням до тех пор пока сам не убеждался в их правдивости или ложности. Главное, что я лично встретился с великим магом, и уже этот факт для был большой честью. Весь наш разговор шёл на языке Таинственной Книги. Вслед за Эймо меня поприветствовали остальные члены Совета: ирландка Дженнифер Льюис (30-летняя добродушная тётенька с пухлыми щёчками и звонким голосом); аргентинец Хосе Рамолис (молодой человек лет 20 с чёрными, как уголь волосами и серыми глазами); итальянец Джозепе Варлеконе (лет 25-27 мужчина с атлетическим телосложением и грозного вида выражением); японка Микути Накамури (лет 30 маленькая и щупленькая женщина с вечно улыбающимися глазами и нахмуренным выражением на физиономии). Каждый из них продемонстрировал мне свои возможности и силы, которыми они владели. Также мне напомнили об основных правилах, знакомых мне еще до начала инициации, и поделились участью, которая мне грозила, как и всем им. Видимо запугивание считалось обычным методом при принятии новичков в свой круг. С первого дня меня пытались держать в страхе. В общем, что мне удалось разведать так то, что Книга определяет мой жизненный путь и решает, сколько времени будет отведено. Но не всё, как выяснилось, подвластно даже ей. В неведении для неё остаются мои замыслы и поступки, и поэтому, что неспособна видеть она, входит в функции Совета. Главное, что от меня требовалось – строго следовать правилам.

В целом, мало нового я открыл для себя на встрече со «старейшинами». Больше было нервотрёпки, чем практической пользы. Хоть и сложно мне давалось скрыть свое разочарование, я всё же надел маску довольства и восхищения, чтобы угодить Эме, которая всем своим существом высказывала своё удовлетворение и гордость за меня.

– На этом моя миссия окончена – заявила подруга, по-дружески меня приобняв и чмокнув в щёчку. – Теперь мы с тобой равны.

– Что-то похожее я слышал от тебя раньше – ответил я, прижав её крепче к себе – только не говори, что ты собираешься меня бросить.

– Этого не произойдёт до тех пор, пока ты будешь сохранять дистанцию – отстранившись, она направилась к выходу, но что-то её вдруг остановило.

– Эма, что случилось? – я подошёл к ней. Она показалась мне чересчур побледневшей. – Ты в порядке?

– Да…да, всё хорошо, просто… предчувствие – неуверенно пролепетала она. – Хотя нет, мы связаны. Что-то произошло с …– не успев договорить фразу, она потеряла сознание. Я подхватил её ослабевшее и горящее от жара тело.

Новая Тайна

Эму всю трясло, как в лихорадке. Глаза её то и дело открывались, озаряясь ярко-зелёным пламенем, и она постоянно что-то бессвязно повторяла, что разобрать единого слова было невозможно.

– Кто-нибудь, на помощь! – крикнул я. На мой зов сбежались все, кто еще находился в доме после инициации. Это были служащие Совета, члены которого уже давно покинули место, телепортировавшись. К счастью, все присутствующие оказались опытными Бернаусами. Они поняли сразу природу странного недуга и стали успокаивать меня, уверяя в том, что в этом нет ничего страшного. Если в дело вмешивается магия, помочь ничем нельзя. Она может разрушить что угодно до основания, но вместе с тем воссоздать уничтоженное с нуля. Мне ничего не оставалось, как ждать, пока её воздействие не прекратится. Единственное, что мне предложили, так это отнести бредившую в бессознательном состоянии девушку в одну из комнат особняка на втором этаже. Как выяснилось, у Совета не имелось в наличии постоянного места пребывания, вроде главного штаба. Он собирался там, где в нём появлялась необходимость. Для этих целей брали в аренду на длительный срок жильё и нанимали служащих, которые работали на него на постоянной основе. Что же насчёт Всемогущей Книги? Она появлялась из ниоткуда сразу там, где в ней нуждались и так же бесследно исчезала в никуда. Вызвать могли её только члены Совета. Хотя одни придерживались мнения, что Совет не мог обратиться к Книге напрямую, он делал это с помощью определённого заклинания. Другие же утверждали, что Книга знала всё сама и просто появлялась в нужную минуту и в нужном месте. Третьи же верили, что никакой Могущественной Книги не существовало. Либо кто-то магией создает ее иллюзию, либо она представляет собой просто сборник заклинаний (надо сразу учесть, что заклинания используются Бернаусами для создания магии, которой у них нет от природы, то есть используют магическую силу языка Книги в сочетании с собственной энергией, которые в симбиозе создают нужную им способность). В любом случае, всё это догадки, которым нет достоверных подтверждений и доказательств. Все размышления о Книге бессмысленны тогда, когда помочь Эме они никак не могли.

Часы на стене комнаты, куда я отнёс свою подругу, пробили полдень. На улице царила солнечная и не по-осеннему теплая погода. Наступила пора бабьего лета. Октябрь являлся любимым месяцем Эмы, а я предпочитал зиму. На меня вдруг сильной волной нахлынула ностальгия. Воспоминания о времени, проведённом в детском доме стали выплывать из далёких закоулков памяти и визуализироваться. Вот мой первый поцелуй с девушкой, которую я, как мне казалось, всегда любил. Это произошло в лесу. Мы с группой отправились по ягоды (довольно часто испытывая недостаток в пропитании из-за скудного государственного финансирования, поэтому мы ходили по грибы, ягоды, черемшу, а также содержали собственный огород и домашнее хозяйство, что прокармливало нас в полуголодные времена). Так получилось, что Эма и я отстали от остальных, голоса которых доносились издалека, как из другой жизни. Эма, расположившись прямо на траве, облокотилась спиной о ствол сосны и закрыла глаза. Этот образ не потерял своей красочности даже годы спустя. Я его с точностью до последней детали мог воспроизвести в своей памяти стоило мне закрыть глаза. Мы оба молчали: она о чём-то думала, а я любовался ею. Внезапно я нагнулся к ней и поцеловал в губы. Девушка, как ошпаренная вскочила на ноги и влепила мне такую смачную и звонкую оплеуху, что её звон эхом прокатился по лесу. «Больше никогда не смей этого делать!» – в ярости прошипела она и бросилась от меня в прочь. Урок этот я выучил на всю жизнь. Подобной ошибки уже не повторил впредь ни с одной девушкой (не буду лукавить, появится еще одна, из-за которой я наступлю на те же грабли). Хотя именно тот поцелуй меня окончательно убедил в том, что я безнадёжно пал под ее чары. Меня же она не полюбила, несмотря даже на тот факт, что внешне считался всегда привлекательным и, девушки с завидным постоянством строили мне глазки, поэтому я не был против разных любовных интрижек. Тем не менее, Эму боготворить не переставал как ни в подростковом, так ни во взрослом периодах своей жизни.

И вот она лежала передо мной, такая беспомощная и слабая. В ту минуту ничто не могло мне помешать поцеловать её вновь, но не хотел делать этого без её ведома. Потом просто не смог бы простить себе такого опрометчивого поступка. Я желал взаимности и понимал, что для создания отношений инициативу в большинстве случаях проявляет мужчина, но выбор всегда остаётся за женщиной. И каким бы настойчивым он ни был, она никогда не выберет его, если только не находится в отчаянии встретить соответствующего своим грёзам и идеалам. Эма не любила меня той любовью, которую я испытывал по отношению к ней. И с этим я ничего не мог поделать. Все мои ухаживания оставались тщетными. В конце концов, я сдался. Я встречался с многими женщинами, но ни с одной из них мне не удалось построить длительных отношений. В каждой я пытался найти схожие черты с ней, а разочаровавшись, вовсе прекращал отношения и бросался в новые поиски, чтобы всё вернулось на круги своя. Узнав, что Эма встретила Каюса и между ними вспыхнуло пламя страсти, я впал в депрессию, а позже и вовсе отстранился от неё на неопределённое время, чтобы совсем не сойти с ума от ревности и безнадёжности. Сблизила нас смерть её любимого, но я уже не питал никаких иллюзий насчёт нас обоих. Каждый пошёл своей дорогой. Я погладил её по голове. Она вся побелела, как снег. Мне представился зимний вечер. Заходящее кровавое солнце отражалось на снегу, который переливался в его лучах всеми оттенками розового цвета. Мы, дети, толпой с санками в руках бежим за территорию детского дома к крутому склону в лесу. Поднимаемся в гору, бросаемся кучей-малой на несколько саней. «Держи меня крепко» слышится мне голос сидящей впереди Эмы, и я, обняв её крепко, прижимаю к груди. Кто-то отталкивает сани и, мы с криками восторга и ужаса летим вниз, теряя кого-то по пути, пока не осталось лишь нас двое – совсем одни. Сани, подпрыгивая, поднимали нас до седьмого неба от счастья. Ну, вот и мы переворачиваемся и летим кувырком вниз, а я по-прежнему не отпускаю её из своих цепких объятий. Внезапно вокруг меня всё темнеет, и нахожу себя посреди комнаты, которая оказывается подвалом, где произошла моя встреча со Всемогущей Книгой. Вместо Эмы я сжимаю в объятиях пустоту. Вдруг слышу, как несколько голосов одновременно окликают меня по имени со всех сторон Эмилис… Эмилис…. Эмилис. Ледяной холодок пробегает у меня по спине.

– Кто это? Кто здесь? – я, как юла, кручусь по сторонам, но даже при своём сверхчувствительном зрении ничего не могу разглядеть во мраке.

– Эмилис! Эмилис! Эмилис! – голоса в унисон повторяют моё имя.

– Что вам от меня надо? Представьтесь! – страх охватывает меня всего.

– У нас много имён, но ни одно из них не расскажет тебе о нас ничего – шептали голоса.

– Покажитесь!

– Обернись! – прозвучал ответ.

Повернувшись, я увидел перед собой не то ведение, не то призрак, витавший над землёй. От него исходили странное свечение и энергия, которую я не ощущал никогда ни до, ни после.

– Ты и есть Книга? – больше я констатировал факт, чем задал вопрос. Застыв на месте, не мог пошевельнуться. Руки и ноги не подчинялись мне. Я словно не чувствовал их больше. Существо ничего не произнесло, а лишь продолжало переливаться разными цветами.

– Чего ты хочешь от меня? Зачем я здесь? – крикнул я то ли от злости, то ли от досады.

– Эмилис, останови его!

И в ту самую секунду я проснулся. Я даже не заметил, как заснул в кресле, а сон показался таким реалистичным, что в его действительности не приходилось сомневаться. Из него я ничего не понял, но решил не ломать голову над этим. Мне и так хватало забот на сегодня. Может, это просто психическое переутомление. Я настроился забыть на время о сновидении, как вдруг голоса, раздаваясь в моей голове, так ясно повторили знакомую фразу Останови его! что от неожиданности я соскочил с места.

– Эмилис! – прозвучав слабый голос Эмы. Он рассеял мой страх и возвратил меня в действительность. Улыбка просияла на моём лице. Я сел на краешек кровати и взял её правую руку в свои ладони. Жар начал спадать, бледность уступила место румянцу, а глаза обрели свой естественный цвет.

– Я должна тебе кое в чём признаться… Мы совер…

Договорить она не успела, так как громко заиграл рингтон сотового телефона из её сумочки.

Нерешенная Проблема

Подав мобильник Эме, я отошёл к окну, чтобы максимально дать ей личное пространство для разговора, но не решился оставлять совсем одну, учитывая состояние, от которого она только начала отходить.

– Слушаю? – слабо ответила она в трубку – О! Понятно! Скоро будем! – закончив разговор, она окликнула меня. – Звонила Лейа и просила всех собраться срочно на нашем месте. Ей нужно кое-что сообщить.

– Это не может подождать? Ты пока ещё слаба для прогулок. Как ты собираешься пойти в таком состоянии? – несмело попытался я воспротивиться её намерению подняться с кровати, но понимал, что это будет бесполезно. Если Эма что-то решила окончательно, ничто уже не могло её остановить.

– Не переживай, магия быстро восстановит мои силы.

Я помог ей подняться с кровати и спуститься вниз по лестнице. Действительно, силы стали постепенно возвращаться к ней, и уже через пару часов она выглядела, как огурчик, и ничто не напоминало уже о странном приступе.

Собравшись на условленном месте, все выглядели встревоженными и бледными, что говорило о том, что каждый из них пережил эту лихорадку в равной степени.

– В чём дело, Лейа? – начал первым Лукас – Что эта за хрень с нами такая произошла?

– Так как мы связаны друг с другом при помощью сильного заклинания, вы почувствовали ощущения моего ведения, но совсем не поняли его, поскольку оно передалось вам через меня в изменённом виде. Мне привиделся эпизод из будущего, сообщившего о трагической гибели одного из нас, исключая тебя, Эмилис. – Лейа замолкла, ожидая бурной реакции, но вместо этого между нами повисла гробовая тишина.

– Понятно, почему я ничего не ощутил – наконец, я прервал неудобное молчание, нависшую, как грозовая туча над головами. Все обернулись ко мне, глядя испуганными глазами.

– Прости, я забыла тебе сказать, что мы связаны специальным сильным заклинанием на случай, если с нами что-нибудь случится, поэтому все магические потрясения, происходящие с одним из нас, передаются всем. – Бледность вновь подступила к лицу Эмы. Она, как и все, испытывала необъяснимый ужас.

– Меня связать с вами можно?

– К счастью для тебя, нет – грустно промолвила Лейа. – Для этого нужно отменить заклинание, но как я уже сказала, оно по своему свойству является сильнодействующим, поэтому такой вариант не представляется возможным. Отмена грозит всем гибелью.

– Где вы его нашли? – не мог я угомониться, как ребёнок, открывающий для себя новый мир, который интересовал меня во всех своих проявлениях.

– Хватит вопросов, Эмилис! – прервала меня Миля – для нас главное сейчас решить, что будем делать дальше. Лейа, можешь рассказать подробнее о своём ведении?

– Единственное от чего могу вас предостеречь, так это воздержаться от походов в лес. Именно в нём должно сбыться это предсказание.

– Это что – шутка такая? – воскликнул в недоумении Матас, – я живу в районе, где повсюду лес!

– Так переезжай в другое место, чёрт побери, только перестань ныть! – прикрикнула на него Миля.

– Только если к тебе – раздраженно пробурчал парень.

– И не мечтай! – огрызнулась Миля.

– Ребята, давайте успокоимся. Понимаю, что мы все на нервах, но это не изменит положения сложившихся вещей. Вместо того, чтобы ругаться, подумаем, как предотвратить эту трагедию – вмешалась в разговор Лиепа, снимая всеобщее напряжение своим нежным ангельским голоском.

В этот раз из-за срочности и спешки никто не позаботился ограничить завод от проникновения посторонних, лишь столовая оставалась свободной. По этой причине с частой регулярностью со всех сторон доносились звуки человеческих голосов и шум движения, что говорило о том, что территория завода была обитаема. Это уже никого не волновало, важно, что доступ сюда не забыли ограничить.

– Я не уверена, что с этим что-то можно поделать, так как почти все мои ведения сбывались. – Лейа видимо решила ситуацию не спасать.

– Вот видишь, ты сама говоришь почти все, а значит, шанс у нас есть – вступил в обсуждение Габриэлиус.

– И я тоже не верю, что с этим ничего поделать нельзя –поддержал друга Лукас – как такое возможно, что те, кто обладает силой оказываются бессильными? Мы должны найти способ избежать этой участи. Пусть каждый найдёт заклинание и использует потенциал своей магии для создания защитного поля. В крайнем случае, можно обратиться за помощью к…– он запнулся, словно вдруг вспомнил что-то, и продолжил – …Совету.

– Ни в коем случае! Это исключено! – воскликнула Эма. – Мы сами должны найти выход.

Я больше не вмешивался в дискуссию, которая казалась мне абсолютно бессмысленной и абсурдной. Я предчувствовал, что они что-то старательно от меня скрывали. То, как все говорили, полунамёками и загадками, свидетельствовало о том, что между ними имелся какой-то общий секрет, но не хотели мне его раскрывать.

– Вы что-то от меня упорно утаиваете. Не так ли? – спросил я Эму, когда мы остались одни. Ребята разошлись, так и не разрешив проблему. Каждый остался при своем мнении. – Ты так и не договорила, что хотела мне сообщить ранее, пока нас телефон не прервал.

– Мы от тебя ничего не скрываем. Не фантазируй! И что я хотела тебе сказать тогда, честно уже не помню. Я плохо себя неважно чувствовала. Мало ли что мне могло влезть в голову, – ответила она, избегая смотреть мне в глаза, что являлось главным подтверждением лжи. Я изучил её чуть ли не лучше, чем себя самого.

– Всё тайное становится явным рано или поздно. Ты это понимаешь? – я ухватил её за локоть, чтобы она притормозила свой шаг.

– Удачи! – грубо отреагировала девушка, высвободившись из моей руки. На этом мы расстались на неопределённый срок впервые за несколько месяцев тесного общения. Я остался наедине со своими мыслями.

Разговор с Самим Собой

Когда обладаешь сверхъестественной силой, появляется соблазн использовать её не по назначению. Так сказать, в своих личных корыстных целях. Останавливает только мысль о последствиях. Даже магия бессильна изменить прошлое, поэтому лучше не рисковать в настоящем, чтобы ненароком не наделать ошибок и не пожалеть в будущем. Для меня владение силой было ещё в новинку, как какая-нибудь обновка, которой любуешься и не можешь нарадоваться. Если подобрать подходящее слово, которое могло бы охарактеризовать «нового меня», то идеальнее всего подошло бы «Разрушитель». Мне достаточно выбрать объект, отключиться от эмоций, сконцентрироваться на энергии, чтобы от выбранной жертвы осталась лишь груда обломков. Моя сила так велика и мощна, что она может уничтожить и превратить в прах всё на земле, поэтому я не стал носителем других способностей, как некоторые из моих друзей, которые владели ими в равной степени, но в маленьких долях. Единственным минусом является то, что разрушенное, увы, я не могу восстановить обратно полностью. Разрушительный эффект настолько неимоверный, что он подавил собой созидательный, хотя последний не исчез навсегда. Из-за своей неопытности, а, может, и нежелания я упустил этот факт из виду. Если бы я сосредоточился на гармонии разрушительных и созидательных свойств своих способностей, управлял бы ими в одинаковой, но небольшой мере. Именно на это мне указывала Эма на тренировках, но чувства собственной значимости, превосходства и божественности над остальными преобладали мною в тот момент, и, поэтому, проигнорировав все наставления, я сосредоточился лишь над тем, что, казалось, делало меня более властным над окружающим миром. Теперь, конечно, я сожалел, так как две способности хоть с небольшим эффектом лучше, чем одна, но энергия во мне стабилизировалась и приняла ту форму, которую я выбрал сам, а значит изменить уже ничего нельзя.

– Покажись! – прошептал я, и магия всех оттенков красного цвета, как утренний туман стала, распространяясь быстро по помещению, выходить из меня. Я ощущал её тепло и движение. Она, как некое живое существо, которое одновременно являлось частью меня и чем-то чуждым, но подчиняющаяся мне, и вместе тем независимое от всего. Налюбовавшись вдоволь, я скрыл её. Она исчезла так же быстро, как и появилась. Я не переставал удивляться ею. Мне очень хотелось открыть тайну её природы, и как вообще это возможно с точки зрения законов физики. Но так как я не отличаюсь математическим складом ума, и науки естественного цикла никогда не давались мне легко, поэтому объяснить всё это не предоставляется возможным. Здесь, как в религии, нужно просто верить, а логические умозаключения ни к чему вспомнились мне слова Эмы, которая избегала всяческого научного подхода к объяснениям этого мистического явления. Чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Я отнюдь не приверженец этой идеи, так как, напротив, придерживаюсь мнения, что сила в знаниях, а их игнорирование отупляет и превращает нас в животных. Для того и дарован разум человеку, чтобы он познавал мир и находил к своим открытиям практическую ценность. Недоговоренность всегда выводит меня из колеи и не дает покоя. Я уверен, мне известно лишь малая толика того, что скрывается под большим секретным охраняемым засовом, который я непременно должен открыть.

Всё трудное не даётся сразу. Нужно терпение, время и немало усилий для достижений своих целей. Я себя знаю. Если что-то вобью себе в голову, переубедить в обратном будет никому не под силу, даже мне самому. Это касалось не только могучей магии с Книгой вместе взятых, но и тайны, которая от меня скрывалась друзьями и которую они ни под каким предлогом не желали мне раскрывать. Что-то они совершили такое, о чем не решались мне поведать. Это понять можно, если встать на их место и, если бы это не задевало моего самолюбия и тщеславия. Обиднее всего я считал то, что сама Эма не стремилась допускать меня в круг своих близких друзей. Эма! Уже несколько дней мы не связывались друг с другом. Я достал мобильник и набрал её номер, переборов в себе гордость. Трубку она не брала, что говорило о том, что либо она не слышала звонка, либо определенно игнорировала меня. Тогда я решил использовать нашу телепатическую связь, которая намного эффективнее мобильной. Я сфокусировался на образе девушки и принялся, скорее, налаживать контакт с ней. Ответ не заставил себя долго ждать. Как я и ожидал, подруга находилась не в настроении и чем-то занятая, и ей пока вообще не до меня. Дав обещание на днях увидеться со мной вновь, она оборвала связь. Одновременно я испытывал радость, что существовал лёгкий способ контакта со своими, но и вместе с тем разочарование от того, что она так жестко отбросила меня на задворки общения.

Нелёгкая Замена

Мне нужно было немного развеяться. Казалось, что голова просто взорвётся от роя мыслей, кружащих и жужжащих в ней, как пчёлы в улье. Навалившиеся загадки о Всемогущей Книге, секрете друзей, странном ведении не давали мне покоя ни днём, ни ночью. Со всем этим надо было что-то делать, но прежде попробовать расслабиться, а для этого мне могла помочь небольшая встряска вкупе с алкоголем. Я отправился в один из многочисленных ночных клубов города. Ночная жизнь всегда манила и притягивала к себе людей во все времена. Это время для творческого вдохновения и безудержного веселья, как ни кстати, лучше всего объясняет человеческую натуру. Во тьме можно скрыть все свои пороки и злодеяния, а также отдаться тем увлечениям, которые, по каким-то причинам, не даются в светлое время суток из-за всяческих отвлекающих факторов. В общем, мой выбор пал на одну из многочисленных точек бурлящей ночной жизни. Клуб «Звезда» пользовался популярностью среди городского населения среднего класса. Ни внешнее, ни внутреннее убранство не претендовали на изысканность, фейс-контроль – на строгость и дотошность (достаточно не надевать кроссовки и джинсы, чтобы быть допущенным внутрь), а цены – на кусачесть, поэтому заведение забивалось до отказа, как селедка в бочку, в любое время суток (танцплощадки работали только по пятницам и выходным, а бар и кафе всю неделю напролёт). Наконец, настала пятница, что говорило о том, что народа наберется столько, что и яблоку негде будет упасть. Я решил не стоять в длинной растянувшейся на несколько десятков метров очереди, а зайти с запасного выхода. Дверь, как всегда, оказалось запертой. Я использовал силу, чтобы разрушить замок и войти внутрь никем незамеченным. И сразу с порога музыка и шум сотен голосов оглушили меня. Чёртова чувствительность