Читать книгу Академик - Игорь Алгранов - Страница 1

Меня зовут Ми-ха Гре-тай. Я убиваю людей.

Ну как – людей… Скорее, нелюдей. Разве это люди? Те, которые падают с неба Сэд знает с какой высоты, пробивают армированные крыши и потолки, проламывают бетонные полы и выживают без царапинки? А если такой вот падёныш, пробив крышу, вдруг оказывается внутри стены или еще какой дряни, имеющей толщину, например, в один лит? Тогда она взрывается на мелкие кусочки, разлетаясь и накрывая всю округу, а ему или ей, – если вдруг баба, – снова хоть бы хны? А? И ведь ни синяка, ни гематомы! Потом, правда, эта сэдова неуязвимость все ж таки проходит. Потому и убиваю.

Ну, а что делать? Работа теперь у меня такая. Правда не знаю, скажет ли когда-нибудь хоть кто «спасибо». Так что, скорее, хлопотное хобби безработного «воска». Да и разве ж это убийство? Ты его насквозь прострелишь, а он через секунду рассыпается в грязно-коричневую пыль и исчезает. Ведь не прострелишь – пиши пропало. Натворит дел, чует моя чуйка. Двоих я уже упустил… Из-за них я перестал смотреть на ночное звездное небо. Видеть его не могу, аж трясёт.

Амулет резко завибрировал и налился красным. Опять падёныш. Второй раз за три дня. Зачастили. И снова – мужская особь. Иначе брюлик стал бы как пережаренный куриный желток. Ну, раз, два, пять, я иду искать. Кто не спрятался, можешь не рыдать. Старик Ве-ни-ам был прав. Маг-нум, секретная вещица «спецаков» – убойная штука, не то что иглометы Стражей. Но самое главное – дело в моей находке, серебре. И всё, дело пошло на лад. Целая история с ним. Ну, об этом как-нибудь потом.

Опасный падёныш пошел в последнее время. Никак не хочет помирать без боя. Готовят их там теперь, что ли? Хе-хе, прямо школа падёнышей где-то, будь им земля гранитом.

Так, вот и продмарк. Оцепления пока нет – значит не очухались еще, а может и вовсе не заметили явления с неба. Бывает, че. Мой сэдов «маячок» тянет меня на крышу, аж подпрыгивает. Неужели не пробил насквозь вшивую торговую конторку? Я осмотрелся. Продмарк стоит посреди пустыря, закатанного в металлоасфальт, и на добрых триста литов вокруг, кроме пары плат на пустой стоянке – время-то недетское – ни души, ни здания, чтобы моему клиенту укрыться. Если не убёг, замечу сразу. Та-ак… Как туда забраться-то? Ага, есть пожарная лестница с торца. Нужно только дождаться когда ржавая плата взлетит и уберется с прохода. Бедняга-водила только что не станцевал еще над полутрупом. Да, с дохлым аккумулятором на грузовой платформе – это не жизнь. Давай уже сваливай, неладный ты свидетель. Ладно – водила, поискрив контактами под днищем, все же завел гену и отчалил, скрежеща днищем по бетону на всю округу. Ну, воровато оглядываемся: двое грузчиков в проеме зоны разгрузки не в счет – безмятежно курят в душную и неподвижную вечернюю тьму пустыря, считай, спиной ко мне.

Ма-слят я сподобился серебрить случайно. В моем деле почти все случайно, мать его. Тогда это был один из падёнышей из первого десятка, гад едва не убег, нашел я его в компании умопомрачительно роскошных баб в дорогой гостинице, в люксе для шишек, уж на что был – ни рыба, ни мясо, а денег отродясь у падающих не водилось. Гад надумал метнуть в меня охлажденным серебряным прибором типа «нож для фруктового салата», – хотел, видать, прошить насквозь особо тупым предметом. А большим блюдом того же благородного металла прикрылся от моего ствола, дурачок. И неожиданно быстро, с одного выстрела, под телочьи визги принял свой заслуженный конец. А так – всади хоть весь барабан, и то бывало не сдохнет, даже если в голову. Вырубит только. Бегай тогда за ним, пока оберег не кончится… Намаялся я с ними по первости. Потом я вдруг понял, что дело было в серебре. И надо его, выходит, совсем немного. Тогда я придумал макать концы ма-слят в раствор на часок-другой. И понеслась, стали дохнуть как миленькие… Не сразу, конечно, но гораздо быстрее. Но они все равно прут! И становятся злее, что ли.

Вот мы и на крыше, но амуль даже не вжикнул. Странно. Неужто сбежал? Тогда плохо дело. Пробоина в загудронированной кровле неслабая, края все оплавленные. Как эти человеко-болиды не обгорают, в нижних слоях-то? Я заглянул в отверстие. Внизу было тихо и темно. Понятно, почему никто пока не поднялся на уши. Приятель угодил в один из закрытых на ночь офисов, что под самой крышей. Сигналку там, походу, не включают. И правда, зачем, раз охрана внизу вокруг шляется и крыша слоиста и крепка. В самом деле, не от падающих же нелюдей обороняться. Это теперь, считай, по моей части.

Я еще раз зыркнул по сторонам и спрыгнул вниз на остов чего-то смахивающего на огромный полуразрушенный стеллаж, прежде набитый доверху папками для бумаг. Стеллаж словно ждал меня чтобы окончательно с грохотом развалиться на части, подняв бумажный вихрь. М-мать! Сгруппировался и вовремя отпрыгнул в сторону от падающих пудовых полок с неподъемными коробками и пачками. Век электроники, бюрократы! Темно как у Сэда в жо…

– Х-хы!..

Ах, ё! Получаю такой охрененный удар в живот, что в секунду складываюсь пополам. Спасает прессак, в былые темные времена прокачанный до дерева. Броник бы нательный сверхтонкий где достать! Бешено вибрирующий амулет добавляет боли, резко ударяя по переносице раскаленными гранями, и слабым светом освещает летящее снизу колено в рваной джинсе. Еле уворачиваюсь – моему носу и так хватит. Не глядя – кувырок вправо, главное, подальше от проклятых железок. Еще раз кувырнуться, теперь уже влево и назад, от летящей в мою сторону болванки и присесть на корточках. Не успеваю зафиксироваться, как маг-нум послушно оказывается в руке и дважды выплевывает серебро в скользкую тень, прыгающую ко мне через груду мусора с охрененной скобой наперевес. Второй ма-слят попадает, и тень, выронив страшное орудие и раскинув конечности звездой, против воли летит обратно в дальний угол, чтобы с грохотом и хрипом затихнуть под стопками папок. Скоба звенит о бетонный пол в шаге от меня.

Поднимаюсь. На полусогнутых быстро и бочком крадусь в ту сторону. Бумага, что завалила тело, шуршит, как песок от ветра в Западных дюнах, и вдруг исторгает из себя в то место, где только что был мой лоб, рваный болт от этажерки. Вот дрянь, как ма-слят! Нет, не дохнут они сразу после падежа, даже с серебром. Оберегает их что-то… Вслед за болтом как Сэд из табакерки выпрыгивает и партнер. Не успеваю уйти в блок – опять боль. Теперь в груди, от мощного пробивного в прыжке. Заодно прыгун-боец – отлетая, на автомате пытаюсь его разглядеть в отсветах сквозь дыру в потолке – использовав мой грудак как ступеньку, хватается за рваную потолочную ферму и, гребаный акробат, сигает на крышу в одном прыжке. Падаю и одновременно наудачу палю ему вслед. Быть может, все же пробьет оберег? Сколько точно он длится, до сих пор не выяснил, что-то около суток. Мне везет – падёныш вдруг истошно кричит и перейдя на хрип, исчезает из виду. Не иначе, прошил легкое. Успел.

Быстро выбираюсь из душной конторки на чуть более свежий ночной воздух. Вот он, голубь, как на ладони в свете фонарей на парковке. Встал у края крыши, перекосило всего, держится за бок и хрипит, и с надеждой смотрит вниз. Дурачок, на меня надо смотреть. Смерти своей в дуло. А он возьми и повернись! Лицо молодое, перекошенное, злое и… испуганное, что ли? Правильно – бойся, нелюдь. Еще раз стреляю, и дурачка швыряет во тьму.

Походу, всё.

Ф-фу-ух…

Время привычно замедлилось. Я убрал оружие, послушно спрятавшее длинный ствол, и немного постоял у края, упершись руками в колени, чтобы отдышаться и переждать боль в груди и кишках. Потом снова посмотрел вниз. На месте тела лишь черный вихрь – значит я не ошибся, и паденец стал разлагаться. Или что у них там – рассыпаться? «Пыль ты и в пыль разлетишься» – почему-то вспомнилось мне. Так всегда говорят, когда высыпают пепел умершего из урны в море с мыса Горя и Надежды.

Внизу забегали, засуетились, смотрят наверх. Вдали – мигалки, сирены. Самое время, че. Пора мне уходить.

А ведь сначала было совсем не так. Пока не появился Ве-ни-ам со своим чудо-маг-нумом. И дальше будет совсем не так. Потому что нужна была идея. И она у меня теперь есть.