Оглавление
Игорь Дмитриев. Ловушка для гения. Очерки о Д. И.Менделееве
Читателю от автора
«Земную жизнь пройдя до половины…»[1]
Избегая «латынского самообольщения»
Университетский тупик
«И быстрее, шибче воли, поезд мчится в чистом поле»[47]
«И жил он тем, что убивало многих»[52]
Мундирное просвещение
«По мне же, самодержец автократ – не варвар, но похуже во сто крат»[70]
«Иная, лучшая потребна мне свобода»[92]
«Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут…»[97]
«Я жил тогда в Одессе пыльной…»[119]
Он из одесского лицея «привез учености плоды»
Ожог первой любви
«Деликатные опыты» в Германии
«Жажда свободы и деятельности»[175]
От «Колокола» до Колокольной
«Надо жениться поскорее»[217]
Между производством, образованием и наукой
«Орудие для потребности»[231]
«А тут и риску никакого…»[257]
Закон, который открыл Менделеева
Homo novus
«Первая проба»
«Опыт» – «сын ошибок трудных»
Слеза Менделеева
«Опыт» системы, первые 15 грамм
Уроки немецкого
«Mein kleiner Atomschwindel»[305]
Правильный риск и тщетная предосторожность
Два закона Дмитрия Менделеева
Гипотеза для облегчения рассуждений
Анатомия атома, или Une vérité de sentiment
Соломоново решение Королевского общества
Тени каузальности
Чудеса гибкой логики
Фиаско Богуслава Браунера
«Не по модному шаблону»[394]
Везучая система
Таблица для Митрофанушки
Эффективный Менделеев: мировой эфир, артиллерия и искусство фандрайзинга
Загадка периодического закона
Английский контекст
«Всё дело – соус! Как подать»[410]
Трагедия Михаила Кирпичёва
«Вольный сын эфира»
Невольник Гименея
Клая
«Либо вы уроды, либо я»[454]
Уже был прочитан Байрон
Отцовское слово
«Изменишь облик ты»[473]
В разлуке
«Устал и к Анюте хотелось»
В Алжир, в Алжир!
Синодальные изыскания
«Вышлю денег, сколько добуду»
«Гнездо знаменитого натуралиста»: история создания музея-архива Д. И. Менделеева[596]
Непоставленный памятник
Обаяние научного имени и его цена
Вдовьи заботы
Разнос попечителю
Дело нации
Помощь покойника
Закрытие денежного вопроса
Пятьдесят шесть ящиков и один тюк
«И своенравные порывы»[653] Вместо заключения
Приложения
1. И. С. Дмитриев. Менделеев и шахматы
2. Фрагмент доклада Д. И. Менделеева в Императорском Русском техническом обществе 21 января 1881 года «Об опытах над упругостью газов»[656]
3. Купчая крепость на библиотеку и кабинет Д. И. Менделеева
4. Описание Кабинета Д. И. Менделеева. Из «Отчета о состоянии и деятельности Императорского С.-Петербургского университета за 1912 год»[658]
Литература и источники
Список сокращений
Отрывок из книги
О Дмитрии Ивановиче Менделееве писали и пишут много, его жизнь, по выражению А. Блока, давно уже «сожжена и рассказана». Однако громадная личность ученого так завалена глупыми мифами, пустыми и пошловатыми славословиями («русский Леонардо», «великан мысли и труда» и т. п.) и фарисейскими умолчаниями, что реальная, а точнее, документированная история его научных поисков и жизненных перипетий видится как будто через мутное стекло.
Предлагаемая книга представляет собой собрание очерков о жизни и творчестве Д. И. Менделеева. Эти очерки посвящены первой половине жизни ученого, истории открытия периодического закона (здесь акцент сделан на тех аспектах, которым ранее не было уделено должного внимания), поискам мирового эфира и семейной драме. В одном из очерков рассказывается об истории создания Музея-архива Д. И. Менделеева Санкт-Петербургского университета. В книге использованы архивные материалы, а также свидетельства, документы и контексты, ранее не привлекавшиеся биографами ученого.
.....
Император Николай I в детстве и юности, увы, не получил глубокого и всестороннего образования, хотя его учителя (М. А. Балугьянский, А. К. Шторх, Ф. П. Аделунг, В. Г. Кукольник) очень старались. Будучи типичным прагматиком, Николай Павлович обладал умом последовательным, но, как отметила королева Виктория, «необработанным», а его воспитание, по ее мнению, «было небрежно», «политика и военное дело – единственные предметы, внушающие ему большой интерес» [Татищев, 1889, с.28]. А. С. Пушкину на его «Записку о народном воспитании» Николай велел передать, что принятое поэтом «правило, будто бы просвещение и гений служат исключительным основанием совершенству, есть правило опасное для общего спокойствия… Нравственность, прилежное служение, усердие предпочесть должно просвещению неопытному, безнравственному, бесполезному» [Пушкин, 1977–1979, т.7, с.462].
Нравственность для его величества – одно из кодовых понятий, оно означало, что подданные «должны быть преданы самодержавию, верны православию и горды тем, что они русские» [Виттекер, 1999, с.155]. «Ученье и ученость я уважаю и ставлю высоко, – заверял император депутацию Московского университета, – но еще выше я ставлю нравственность»[48].
.....
