В своей новой книге «Непризнанные гении» Игорь Гарин рассказывает о нелегкой, часто трагической судьбе гениев, признание к которым пришло только после смерти или, в лучшем случае, в конце жизни. При этом автор подробно останавливается на вопросе о природе гениальности, анализируя многие из существующих на сегодня теорий, объясняющих эту самую гениальность, начиная с теории генетической предрасположенности и заканчивая теориями, объясняющими гениальность психическими или физиологическими отклонениями, например, наличием синдрома Морфана (он имелся у Паганини, Линкольна, де Голля), гипоманиакальной депрессии (Шуман, Хемингуэй, Рузвельт, Черчилль) или сексуальных девиаций (Чайковский, Уайльд, Кокто и др.).
Но во все времена гениальных людей считали избранниками высших сил, которые должны направлять человечество. Самому автору близко понимание гениальности как богоприсутствия, потому что Бог – творец всего сущего, а гении по своей природе тоже творцы, создающие основу человеческой цивилизации как в материальном (Менделеев, Гаусс, Тесла), так и в моральном плане (Бодхидхарма, Ганди).
Оглавление
Игорь Гарин. Непризнанные гении
Введение
Часть I. Феномен гениальности
Природа гениальности
Гениальность как богоприсутствие
Поэзия как непосредственная мудрость
Страдающий гений
Гениальность как болезнь: Ф. Ницше
Бездонно зияющая трещина
Творчество – глубокая рана: Л. Н. Толстой
Явь – кошмарнее сна: Ф. М. Достоевский
Часть II. Непризнанные гении
Иоганн Гутенберг (1400–1468)
Франсуа Вийон (1431–1463)
Луис де Камоэнс (1524–1580)
Джон Донн (1572–1631)
Якоб Бёме (1575–1624)
Барух Спиноза (1632–1677)
Генри Кавендиш (1731–1810)
Уильям Блейк (1757–1827)
И. Х. Ф. Гёльдерлин (1770–1843)
Генрих Клейст (1777–1811)
Янош Больяи (1802–1860)
Жерар де Нерваль (1808–1855)
Эдгар Аллан По (1809–1849)
Роберт Шуман (1810–1856)
Сёрен Киркегор (1813–1855)
Эмили Дикинсон (1830–1886)
Поль Верлен (1844–1896)
Винсент Ван Гог (1853–1890)
Альфред Жарри (1873–1907)
Роберт Музиль (1880–1942)
Франц Кафка (1883–1924)
Георг Тракль (1887–1914)
Симона Вейль (1909–1943)[114]
Пауль Целан (1920–1970)
Сильвия Плат (1932–1963)
Отрывок из книги
Человеческое сознание всегда было для меня наглядным свидетельством чуда жизни, а феномен гениальности – яркой манифестацией божественности бытия. Но меня смущало, во-первых, небрежительное отношение человечества к этому чуду, к этой божественной тайне, к самому захватывающему явлению природы, и, во-вторых, трагические судьбы большинства божественных избранников. Чтобы как-то прояснить почти полное отсутствие интереса человека к тому, что его делает человеком, и к трагедии гениальности, я написал несколько книг, освещающих природу сознания, просветления, откровения, феномена гениальности и того, что Поль Верлен назвал прóклятостью поэтов.
Фридрих Ницше и Поль Верлен не случайно подняли тему «прóклятых поэтов»[1], вся история человечества и особенно последние века дали несметное количество примеров того проклятья, которое почти неизбежно нависает над лучшими, гениальными представителями рода человеческого, над божественными избранниками, не такими, как все. С. Дали считал гениев особой породой сверхчеловеков, отличающихся от обыкновенных людей абсолютно по всем параметрам, вплоть до бессмысленных немотивированных поступков, далианских усов и других несуразностей. Гении – типичные rara avis, редкостные птицы, белые вороны. Как выяснил Д. Саймонтон, все творцы культуры – нетипичны и являются отклонениями от стандарта, но только такие «выпадения из времени и места» будоражат жизнь, обновляют знание и веру. Творчество, движение вперед, открытие – это всегда победа новизны над привычкой.
.....
Немного о личностных особенностях гения. Обдумывая что-либо, многие творческие личности искусственно вызывают прилив крови к голове. Фридрих Шиллер ставил ноги в лед, Джон Мильтон и Рене Декарт опрокидывались головой на диван, Жан Жак Руссо обдумывал свои произведения под ярким полуденным солнцем, Джоаккино Россини – лежа в постели, Готфрид Вильгельм Лейбниц мыслил только в горизонтальном положении.
У А. Н. Скрябина вдохновению всегда предшествовал приступ истерии. Припадок часто длился всю ночь, а утром он приходил в себя и начинал записывать музыку.
