Новый роман Игоря Гельбаха рассказывает о драматических событиях последних десятилетий в жизни нескольких петербургских семей из мира театра, живописи и коллекционирования произведений искусства. В центре повествования – отношения братьев, принадлежащих к разным ветвям семьи Стэнов. Петербуржец Николай Стэн рассказывает о себе, о семье и скитаниях его старшего брата и друга, художника Андрея Стэна, чей жизненный путь оборвался в Австралии. Усилия Николая по возвращению картин брата в Россию оборачиваются рискованным для его семьи решением, не принять которое он не может.
Оглавление
Игорь Гельбах. Музейная крыса
Информация от издательства
Часть первая
Глава первая. У Стэнов
Глава вторая. Анри К
Глава третья. Мой отец
Глава четвертая. На Петроградской
Глава пятая. Живой труп
Глава шестая. Беседы с отцом
Глава седьмая. Агата
Глава восьмая. Любимые предметы
Глава девятая. Елена Толли-Толле
Глава десятая. Нюрнбергские законы
Глава одиннадцатая. В мастерской Андрея
Глава двенадцатая. Мои университеты
Глава тринадцатая. Эмма, или Скитальцы
Часть вторая
Глава четырнадцатая. Андрей
Глава пятнадцатая. Моя сестра Нора
Глава шестнадцатая. Полотно ван Гойена
Глава семнадцатая. Художник и его модель
Глава восемнадцатая. Дитер и его родители
Глава девятнадцатая. Шанталь
Глава двадцатая. Эльзочка
Глава двадцать первая. Детали и обстоятельства
Глава двадцать вторая. Неприятности
Глава двадцать третья. Амстердам
Глава двадцать четвертая. В Париже
Глава двадцать пятая. Эмма и другие
Глава двадцать шестая. Пельмени
Глава двадцать седьмая. Мюнхен
Глава двадцать восьмая. Ася
Часть третья
Глава двадцать девятая. Переезд в Австралию
Глава тридцатая. Письма из Австралии
Глава тридцать первая. Рождение Миклуши
Глава тридцать вторая. Моя поездка в Австралию
Глава тридцать третья. Химеры
Глава тридцать четвертая. Залог
Глава тридцать пятая
Глава тридцать шестая. Театр Андрея Стэна
Часть четвертая
Глава тридцать седьмая. Ментона
Глава тридцать восьмая. Тасмания
Глава тридцать девятая. Южный океан
Глава сороковая. Контейнер
Глава сорок первая. Посмертие
Над книгой работали
Отрывок из книги
На стене против письменного стола в кабинете моего деда висит морской пейзаж. Дело идет к вечеру, и свет, проникающий сквозь большие окна на четвертом этаже дома на Большой Конюшенной, отражается от края старинной позолоченной рамы и словно укрывает поверхность холста призрачной, незримой вуалью. Холст невелик – 40х32 см. Висят на стенах кабинета и две старые, в темных рамках начала восемнадцатого века английские гравюры, выполненные зеленоватой, цвета морской волны тушью.
На знакомой мне с детства картине ван де Вельде Младшего изображен английский парусник, попавший в грозу, – часть парусов убрана, часть сорвана налетевшим шквалом. Судно пытается уйти из прибрежной полосы. В памяти остаются реющий на мачте штандарт и тень судна на возвышающейся, с белыми гребешками волне на переднем плане. На заднем плане, ближе к береговой полосе, на фоне высокого холма терпит бедствие другое судно. Ветер сорвал с него паруса, и волны, похоже, несут его к берегу. Водяные горы, опасно накренившееся судно, отданное на волю разбушевавшейся стихии, проходящая стороной гроза и темно-зеленая вздыбленная масса воды, движение и освещение облаков, присутствие голубовато-фиолетовых обертонов и серо-розовых зон, высветляющихся к левому краю картины, – все передано легко, атмосферично и как бы безыскусно, но абсолютно виртуозно.
.....
Жизнь моя к тому времени полна была неопределенности. Во-первых – и даже в-последних – в том, что звали меня Николай. Отец мой утверждал, что так звали бойца, дотащившего его, раненного, с ничейной земли до наших окопов и исчезнувшего потом из его жизни. Я же подозревал, что мое имя связано с домашним именем деда, Nicolas, но сказать этого никому не мог, не желая хотя бы и косвенно оспаривать версию отца. При этом, однако, услышанные на кухне звуки песни со словами «Коля, Коля, Николай, сиди дома, не гуляй…», доносившиеся из приемника в комнате у Таси, обычно заставляли меня в недоумении глядеть на себя в зеркало и размышлять, отчего мне досталось это имя. Валенок у меня, в отличие от упоминаемого в песне Николая, никогда не было, к тому же «валенком» окружавшие меня старшие называли обычно людей неловких. Признаюсь окончательно, имя свое я терпеть не мог, пожалуй даже ненавидел. Казалось мне, что оно более всего подходит живому трупу.
Со временем, однако, стало мне казаться, что услышанный по радио голос связан каким-то образом с головой, вещающей с тарелки, которую я видел на странице книги, лежавшей на столе в комнате, именуемой библиотекой. Рядом с книгой стояла хорошо знакомая мне белая фарфоровая чашка с недопитым матерью кофе. Помимо небольшого количества старых романов и изданий, посвященных искусству, библиотечное собрание включало множество книг о географических открытиях, плаваньях и поисках проливов, учебников по математике и радиосвязи, а также принадлежавшие отцу книги по физиологии, психологии и терапии нервных заболеваний.
