Читать книгу Закон бумеранга - Игорь Корж - Страница 1

Украина, Харьков. Декабрь 2006 года.

К вечеру стало совсем холодно. Градусов 19–20. В «девятке» не работала печка. То есть она издавала звуки, гнала воздух, но температура в салоне была не намного выше той, что на улице. Двое молодых людей в тёплых куртках и низко, на самые глаза, надвинутых шерстяных шапочках курили, ёжились от холода и соревновались в многоэтажности матерных выражений. Сначала они бурчали «непереводимый» русский фольклор каждый себе под нос. Наконец пассажир не выдержал:

– Не, ну в натуре, Болото, ты, бля, чухонец… Где ты такую тачку отстойную? Такой фуфломицин надыбал, а? – прорычал он, подтверждая своё негодование характерными жестами «пальцы веером».

– Клевер, бля буду, я чё, знал по ходу? Как я мог прокнокать, что у этой, бля, телеги ни хера не пашет. Ну, в натуре, на ней что – написано? Ты как сказал? «Ёбни тачку неприметную, лучше девятеллу, погрязнее», так? – оправдывался водитель.

– Ладно, харэ… Приехали…

– Здесь падаем? – Он притормозил у арки, ведущей в один из дворов по улице Мироносицкой.

– Нет, бля… Прямо во двор охраняемый зарулим. В натуре… – Клевер, который явно был в этой паре за старшего, приоткрыл дверь, выбросил окурок и смачно, со злостью плюнул. – На хуй я с тобой связался!

– Теперь уже не развяжемся, кореш, – ухмыльнулся Болото.

– Кончай базар. Спокойняком идти надо. Если дело завалим – и нас завалят. Сто пудов, – Клевер полез в карман куртки, и большая, испещренная наколками с малолетки, рука нащупала «беретту». Холод оружейного металла чуть успокоил… – Всё, пошли! Ни пуха…

– Стрёмно мне, брателло…

– Повторяю для чухонцев: проехали! Заднюю уже не включишь… Поздно пить боржоми, – Клевер двинулся в тёмную внутренность двора. Болото последовал за ним…

* * *

Бэла, маленькая и худенькая, вся такая аккуратненькая брюнетка лет под шестьдесят, вошла в гостиную. На подносе она принесла чай в антикварном фарфоровом заварнике и несколько кусочков торта наполеон. Её муж Натан сидел за столом, курил и изучал через лупу здоровенный бриллиант. Натан Шапиро был известен в городе как антикварщик и по совместительству ювелир Натик. Немудрено, что, занимаясь этим всю жизнь, к пенсионному возрасту Натик окружил себя сплошь антикварными вещами. И стол, за которым он сейчас сидел, и вообще всё в квартире было предметами истинной эксклюзивной роскоши.

– Натанчик, я чаёк принесла, – сказала Бэла так, как говорят только с любимыми людьми. Да, они не утратили это чувство на четвёртом десятке лет совместной жизни.

– С наполеончиком? – сквозь кашель спросил муж.

– Ты бы не курил так. Ну, сколько можно говорить? Всё талдычу, талдычу… Куда?! Кому?!

– Ну, не ворчи, мамочка. Ну, такой я шлемазл…[1] Ну шо тут скажешь?…

Бэла поставила поднос на стол, чмокнула супруга в курчавую седину и вышла из гостиной-музея. Натан курил в этот вечер больше обычного. Потому что нервничал. Ну а как? Как не нервничать, если ты – педант: всё у тебя разложено по полочкам – и вещи, и действия… а тут? А тут внесён странный и не вкладывающийся в нормальный ритм происходящего хаос.

Несколько дней назад на дисплее мобильника Натана появился входящий вызов с незнакомого номера. Звонивший представился полковником УБОП и сообщил, что готов помочь Шапиро в деле его сына. У еврейского папы ёкнуло сердце. Их сын Славик сначала лишился бизнеса, а затем вынужден был уехать из страны, иначе его ждала бы тюрьма. Некий милицейский начальник оказался для него прямо-таки злым гением. Он, как бультерьер, вцепился в Славика и не собирался отпускать. И вот звонит серьёзный товарищ и говорит, что дело против его сына сфабриковано и он, полковник УБОП, может помочь его закрыть. Закрыть это липовое дело, и тогда Славику удастся вернуться из Израиля. Натан просто чуть дар речи не потерял от счастья. Звонивший спросил, может ли господин Шапиро оказать ему ответную услугу. Небольшую. Так, пустячок… Конечно, он может, о чём вопрос?! Просьба полковника оценить стоимость одной древней иконы на условиях полной конфиденциальности и впрямь выглядела «таким себе мелким вопросиком», что Натан, хитрый и битый жизнью делец, предположил, что это так, для затравки. Проверочка какая-то на вшивость…

Остальные просьбы или приказания поступят позже. Непременно поступят. Короче, он пообещал, что выполнит всё с радостью и с надеждой на возвращение сына. Полковник ответил, что благодарен и наберёт Натана, когда будет нужно это сделать. Пожилой антикварщик молил Бога, чтобы это случилось не сегодня. Не любил он смешивать важные дела в кучу. Да и зачем, спрашивается, было бы нужно, чтобы люди из органов пришли к нему именно сегодня, когда Натану всего на один день, для дальнейшей отправки в Россию, привезут из Голландии, с бриллиантовой биржи, камней больше чем на миллион евро?

Камни привезли после обеда. Натан тщательно их рассмотрел, посмаковал, поцокал языком и спрятал в сейф. Ближе к вечеру расслабился и захотел полюбоваться еще раз, решив, что сегодня полковник уж не позвонит. Как только он об этом подумал, звоночек и прозвучал.

– Добрый вечер, Натан Иосифович. Извините за беспокойство, узнали?

– Да, Владислав Сергеевич, здравствуйте!

– Я по поводу своей просьбы. Помните?

– Ну да, ну да, конечно…

– Спасибо. Вещь только подвезли. Можно мои архаровцы подъедут к вам, если это удобно, конечно?

– А на завтра никак? Нельзя… ну, перенести? – произвёл попытку Натан.

– Что ж, если вы не можете – очень жаль. Мне надо именно сегодня, – тон полковника резко изменился. Стал жёстким и отстранённым.

– Нет, нет, Владислав Сергеевич! Что вы? – спохватился антикварщик. – Надо сегодня – будет сегодня…

– Вот и славно. Где-то через часок и подъедут…

Натан дожёвывал последний кусочек наполеона, когда позвонили в дверь.

– Я открою! – крикнула с кухни Бэла. Она подошла к экрану монитора у входной двери. Два мужских силуэта. – Кто там?

– От Владислава Сергеевича, здравствуйте.

Женщина отперла два замка и уже через секунду оказалась в тисках здоровенных лап Клевера и с приставленным к ее голове стволом.

* * *

Пару минут ехали молча. Болото вёл машину дергано и всё время шмыгал носом.

– Ты чё, кокос надыбал где-то? – спросил Клевер.

– Да откуда? Где бабки на кокос?..

– Теперь будут бабки. Только Фургон запретил. Сказал: «Узнают хозяева, заасфальтируют сразу». Под коксом люди разговорчивые сильно становятся… А носом чё тогда шмыгаешь?

– Да я не только носом… У меня и глаза, и рот, и руки… Мы чё щас наделали, а? Мы теперь же всё… пиздец теперь, а? – Болото явно истерил.

– Да, теперь пиздец. С этой подводной лодки уже никуда не деться. Пока мы будем нужны – будем жить. А когда тема у них закроется – нас спишут… Но ты только вайдос не поднимай, как бикса, которую драть везут на баню… Мы же вместе гривами кивали, типа согласны… Вот и хавайте, шо заказывали…

– Не, ну хату поставить – то понятно… Грохнули мы их зачем? На кой хер? Обоих…

– Слушай, угомонись в натуре! Ты думаешь, мне такой расклад по кайфу? Думаешь, я не кипишую, что мы теперь смертники по ходу? Но всё уже… Приказ был – мы сделали… Получим лавэ, и скажут, чё дальше делать… Всё, базарить не о чем…

– Но зачем убивать? А?

– Я думаю, для того, чтобы, во-первых, следов никаких; ну, и ужас навести. Ну, а может, хозяева наши – антисемиты. Жидов не любят, – ухмыльнулся Клевер.

– Я, может, тоже жидов не люблю… Но стрелять-то их зачем?

– По ходу, это только начало… – пробурчал Клевер.

– Нахер мы сюда влезли?..

– Всё, Болото, заткнись. Напряги свою бестолковку и вспомни, как чё было…

Три месяца назад они висели на «Холодной горе»[2], и самая радужная перспектива выглядела примерно так: по «пятёрке» усиленного режима на брата. При более жёстком раскладе можно было уехать и на «семерик», притом не исключено, что на «строгую». Но, совершенно неожиданно, к ним в гости, прямо в СИЗО, заявился давний знакомец Алик Фургон. Болото и Клевер чалились с ним по первой ходке. Фургон объявил, что есть серьёзные люди, которые готовы вытащить их отсюда, даже дела позакрывать. Они же предоставят двум корешам еще и высокооплачиваемую работёнку. Болото с Клевером, чётко уяснившие по жизни, что халява, по концовке, дороже обходится, в такой «козырный прикуп» не поверили. Чем за благодеяния расплачиваться? Но Фургон объяснил, что «серьёзным людям» нужны надёжные пацаны для ответственной работы.

– А с каких делов именно мы? – спросил Клевер.

– «А с каких делов»? – передразнил Фургон. – Потому что я рекомендовал вас как «реальных» и «надёжных». Не шпану какую, а конкретных пассажиров. Боевых, спортивных, которые дело не просрут, не обфоршмачатся.

– А шо, на воле таких нет?

– Может, и есть. Но я знаю именно вас. А потом, вами управлять легче. У вас же выбора, по сути, никакого. Перспективы ясны – «семерик» на «строгой»…

– Ну, это ещё неизвестно… – вмешался Болото.

– Тебе, Болото, может, и неизвестно. А люди, которые меня прислали, если захотят – так вы и по «десятке» получите, а можете и со шконки ночью спикировать. Так что соглашайтесь не раздумывая. И бабло будете получать хорошее. Но! Любой косяк или попытка уйти в отказ – сразу же возврат героев на Родину, то есть сюда. Врубаетесь? На вас же всё-таки не кража чипсов из ларька. Вооружённый грабеж, по-взрослому… Слышь, Клевер, а ты, говорят, звездой по стрельбе был до малолетки? Хорошо стреляешь, прицел не сбился?

– Так, а чё делать надо будет? Вальнуть, што ль, кого? – уже серьезно поинтересовался Клевер.

– А если и вальнуть. Что, обхезаетесь?

– Так а чё это за люди? Мусора, што ль?

– А какая тебе, нахер, разница? Мусора, не мусора. Вы вообще дупля не отбиваете? Сидите тут в полной жопе, без всяких шансов по жизни. «Семерик» корячится, а вы понты колотить вздумали. «Мусора – не мусора. Хотим – не хотим»!.. Задрали, в натуре. Сгниете, бля, на зоне – и пиздец!

– Не, ну не кипятись, Алик. Очко просто играет, ну, сам подумай. Ты ж знаешь закон кичи – «не верь, не бойся, не проси». А ты нарисовался, предлагаешь тут шоколад с мармеладом. В халяву-то не особо верится…

– А где здесь халява? Говорю же, вы для дела нужны.

– Так может, нам кого-то зафугасить поручат, а потом сразу назад, только еще с мокрухой. А то и закопают как терпил, по-быстрому.

– Объясняю последний раз. Во-первых, вас вытаскивают не для одной, не для разовой работы. Так что как минимум годик жизни в шоколаде гарантирован, если не накосячите, конечно. А здесь год прожить ещё суметь надо. Думаете, вас что здесь ждет? Респект и уважуха? По второй ходке, правильная статья, да? Так я могу ещё одну тему рассказать. Годика полтора назад заява на вас была по «групповухе»[3] с телесными средней тяжести. Вы там откупились, замяли. Но кому-то это не понравилось. Могут дельце-то и поднять. Срок к «десяточке» подтянется, а вместо уважухи – что за изнашку? Сами знаете.

– Короче, вариантов у нас, типа, нет.

– Правильно, Клевер, маракуешь.

– Ну, а люди-то хоть серьёзные?

– А вы как считаете? Вот я с воли так, «спокойняк» к вам зашёл. Чайку попить. Вертухайчики[4] меня провели по-кентовски. Вы чё, прикалываетесь? Короче, кончаем базар и слушаем, чего делать надо.

Далее всё происходило именно так, как и обещал Фургон. Уголовные дела развалились. Обнаружились ошибки следствия, какие-то нарушения, недостаточность улик. Свидетели, словно сговорившись, отказались от своих прежних показаний. И очень скоро Клевер и Болото вдохнули воздух свободы, оказавшись по другую сторону тюремных ворот. А ещё через некоторое время Фургон объяснил схему работы. Он является посредником между хозяевами и исполнителями. Приносит задания и производит расчёт. Следит за тем, чтобы Болото с Клевером не привлекали к себе внимание. Чтобы у всяких любопытных не возникало вопросов.

С этой целью бойцов даже оформили в какое-то ЧП на работу. А потом поступило первое задание. Жёсткое и конкретное. Которое они только что выполнили…

* * *

Клевер втолкнул Бэлу в гостиную, Болото направил второй ствол на Натана.

– Брюлики давай. Открывай сейф, – спокойно и твердо скомандовал Клевер.

Шапиро сразу всё понял. Старый. Битый. Не стал пререкаться.

Потом, когда камни были уже на руках, Клевер выстрелил в голову Бэле. Посмотрел в онемевшие глаза Натана и дважды выстрелил в него…

* * *

В глубине улицы Чубаря они увидели Land Cruiser Фургона.

– Слышь, Болото, ты с хавиры ничё не тяганул?! – напористо спросил Клевер.

– Не, братан. Ты чё?

– Точняк?

– Гадом буду!

– Смотри, заполируют в асфальт заживо.

– Блядь, жаба давит, пиздец как. Столько там этой канители антикварной, реально косарей на сто только всяких прибамбасов! А тут такой замес… Ну, чё не взять пару-тройку досточек или ещё чего-нибудь?

– Фургон сказал: «Почистить сейф и шкатулки с финдикоцами». Всё – аллес! Больше ни-че-го! Отдали ему, лавандосом подогрелись – и на дно. Лежим ровно, не блатуем. На барахле антикварном спалиться – на раз. Все фармазонщики, Натана этого кенты, знают, чё там в хате… Где чё засветится – в секунду прокнокают.

Алик Фургон, крупный полноватый мужчина за сорок, курил, опершись о капот своего джипа.

– Всё в поряде? – поинтересовался он у подошедших наёмников.

– Да, всё ровно. Как ты сказал, – обыденно ответил Клевер.

– Точно? Никаких нежданчиков? Свидетелей? Не столкнулись в подъезде ни с кем?

– Да всё спокойняк. Ты чё? Не веришь?

– Почему не верю? Тут – «хоть верь, хоть не верь». Завтра всё цыганская почта разнесёт по городу. Просто – это наше первое общее дело. Оттого и напряжно. Чё да как…

– Зашли, плётку[5] бабе к башке приставили, барыга этот сейф без кипиша открыл. Болото в сумочку всё упаковал. Я их захуячил обоих. Потом спальню обшмонали, взяли шкатулки и валить. Всё.

– Ну, годится. Где сумка?

– А где бабки? – парировал Клевер.

– Ты чё, прикалываешься? Вот… – Фургон вытащил из куртки свёрток. – Только не блатуйте сильно. Баблом не швыряться. Широко не гулять. Бухайте, баб ебите… Но – по-тихому… Шмаль нужна будет – я подгоню. Сами никому не звоните. За кокс или герыч узнаю – пиздец вам!

– А кто такой этот Владислав Сергеич, от которого мы, типа, пришли? – влез со своим пятаком Болото.

– Да не было никакого Сергеича. Это я с левого телефона звонил, – ответил Алик.

– А всё-таки, кто хозяева? Мусора?

– Слышь, ты, Болото! Умник! Много будешь знать, копыта откинешь раньше срока! Ещё один такой вопрос – на ноль помножу! – взорвался Фургон.

– Ладно. Всё, всё… Херню он спорол, – Клевер протянул сумку, взял свёрток и, кинув «маяк» офонарело мигающему подельнику, побрёл к машине…