Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
В то утро Поль Вандаль проснулся от громкого и страшного звука. Выла собака художника Пьера Бурне, снимавшего комнаты по соседству, на том же этаже трёхэтажного дома в шестом арондисмане.
Любой читатель совершенно свободно может вообразить себе, как выглядит художник – эспаньолка или густая борода, длинные волосы, собранные в косичку, или на манер вороньего гнезда, хищный и острый взгляд или же вздёрнутый нос, и так далее. Редкий человек не сталкивается сегодня с людьми такого типа, так что описанием внешности Пьера Бурне вполне можно и пренебречь, тем более что сейчас уже неизвестно точно, какой именно была его внешность; в любом более или менее крупном городе они встречаются повсеместно – беспрестанно ищущие вдохновения, новых творческих решений, необычных форм, признания… славы… денег…
.....
Пьер заметил, что мысли его сделались печальнее, и печаль эта принялась клубком холодной и колючей шерсти наматываться на воспоминания – о Мадлен, об их тайных встречах, о его никак почему-то неисполнявшемся обещании принять решение и начать действовать, или хотя бы откровенно поговорить с Полем. И от этого проснувшегося в памяти несбывающегося обещания нить печали сделалась холоднее и колючее; и мерзлота её вдруг волшебным образом перетекла в глаза вставшего перед мысленным взором лица Мадлен; и никак не желала оттуда уходить; никак не желала; никак не желала; никак не… и оставалось лишь кивнуть и в который уже раз пообещать, что сегодня же, вот прямо сейчас, решиться, пойти, сказать, сделать… и тогда только лёд в глазах женщины хрустнул под давлением искреннего тепла с её стороны и обманчивой смелости с другой, и осыпался тающими прямо на лету осколками. И уже вновь можно было улыбаться не просто так, а в ответ… хотя на душе и остались пока что стылые отпечатки ладоней прежней печали и холодная пыль неокончательности решения.
Да, надо объясниться, наконец, расставить что-то там над чем-то… надо, но не сейчас, не прямо сейчас – ранним утром, пронизанным беспредельной прохладной ясностью, заоконным городом и свежим, отрезвляющим осознанием того, что жизнь не перепишешь заново, как картину или книгу. Надо поговорить с Полем, непременно надо, но – чуть позже. Кто же затевает такие разговоры утром?
.....