Читать книгу Лапсердак - Игорь Сергеев - Страница 1

Бревна медленно сниспускались по подзамерзшей речушке, разделяющей лесную громаду на две. Бобры, подобно касаткам, рассекали водный массив, вступая в роль источников вторичных волн. Сумасшедшие белки десантировались на присыпанные сухим снежком орехи.

Тяжеловесные гирлянды тянулись откуда-то из далеких краев, нависая над великолепием, не испещренным прямоходящими. Света было настолько много, что совы сидели на ветках озадаченные. Было довольно тихо, время воспринималось лишь как еще одна координата.

За медленно сниспускавшимися бревнами сниспускался красный(R3020) пароход. На палубе граждане слушали стянутого подтяжками толстяка, активно жестикулировавшего с планами о новом мире на устах. Детки перестреливались из бездушных пластиковых луков под краеглазным наблюдением своих мамаш и папаш.

Город, являвшийся местом назначения судна, преобразился: ямы залатали, фонарные столбы выставили по уровню, опустошили мусорки. Площадь-набережная (основная достопримечательность) сияла. Коты устраивали облавы на развесивших продукты питания лавочников. Неподалеку от площади, в домике незначительной квадратуры расположилась маленькая ультраправая община. За стенами там творились таинства, до которых, откровенно говоря, никому дела не было. Эпизодически через калитку перепрыгивали мужчины в двубортных бушлатах с высоко поднятыми воротниками, с карманами набитыми шоколадными батончиками и соком по акции. Из окна хибарки их прикрывал неизвестный с мигающим фонариком в руке. А снежок сыпался и сыпался. Тем временем на площади народ ваял дружно снеговика. Пирс, служивший зачастую местом для фотографирования молодоженов, был заполнен дедами за шахматными столами. Кучка молодых модных дебилов с разной степенью подкатанности штанов (если так можно выразиться) перемежевывалась неподалеку и несла какую-то неведомую пургу, пурга же влачила полиэтиленовый пакетик над головами граждан. Горизонт, нисколько не интересовавший прохожих, окрасился в красный цвет. Все вокруг было настолько прекрасно, что оставалось только смотреть в гаджеты и на сцену с брутальными тетками, распевающими народные песни. Два крайне непрогрессивных шахматиста преклонных лет, находящихся на максимально возможном удалении от суши, обсуждали сыгранную партию, иногда показывая на часы по-своему красивыми руками. Через пару мгновений оба затихли, слегка задремав. На горизонте показалось судно со столпами общества на борту. Деды, игравшие практически у основания пирса, прибывавшие в неведении относительно масштаба празднования, приняли на себя первый удар ринувшейся встречать столпов ликующей толпы. Шахматные фигуры, доселе аккуратно стоявшие в самодельных картонных коробочках, разлетелись в неизвестных направлениях, кони в силу сложной геометрии пострадали больше всех. Пароход приближался. Обнаженные лопасти его будоражили стихию. Игроки, оставшиеся в меньшинстве, толпились у окончания пирса. Самый древний из них вскинул глаза к небу, глянул на водную гладь, а по ней скользило, слегка пружинило красное колесо. И он тихо затянул:

Мы дети тех, кто наступал

На белые отряды,

Кто паровозы оставлял

И шел на баррикады.