Читать книгу Задача нулевого приоритета - Игорь Вереснев - Страница 1

Лес начинался сразу за оградой лицея. Толстенные, вполобхвата, покрытые красноватой корой стволы возносились до самого поднебесья, чтобы там рассыпаться пушистой, роняющей длинные острые хвоинки кроной. Не верилось, что лес этот рукотворный и каких-то двести лет назад от лицейского парка и до самой реки простиралась песчаная пустошь. Хотя ни лицея, ни парка тогда тем более не было.

Перелезать через ограду не разрешалось. Но ведь они и не перелезали? Сидели рядком на ней, скрытые зарослями лещины и от учебного корпуса, и от маленьких, похожих на разноцветные пряники, жилых коттеджей.

– Завтрашнюю контрольную я завалю, – сообщила Машка. Коротко стриженная, в спортивном костюме и кедах, она выглядела таким же мальчишкой-подростком, как и её приятели.

– Почему обязательно завалишь? – неуверенно возразил Васисуалий. – Может, и не завалишь…

– Не «может», а завалю. – Машка качнула головой. Это было не предположение. Она констатировала факт. Ещё не состоявшийся, но оттого не менее реальный. – И вылечу из лицея, как торпеда. И правильно. Нечего мне с моими мозгами куриными здесь делать. Это всё папка, спасибо ему огромное! Думает, если сам выдающийся биоинженер, то и дочка обязана быть такой же супер-пупер. «Позаботился», «устроил» в лицей для гениев. Училась бы в обычной школе, наверное, отличницей стала бы. А здесь полной дурой себя чувствую.

– Ты не дура, – запротестовал Васисуалий. – Во-первых, ты капитан волейбольной команды, и по физкультуре у тебя лучший в лицее рейтинг. Во-вторых, у тебя память, эта, как её… эйдетическая!

– Угу. На зубрёжке и выезжаю. Но чтобы «гением» стать, памяти мало, – Машка постучала себя пальцем по голове, – нужно процессор помощнее, чем этот.

Аргументов у Васисуалия не осталось, и он повернулся к третьему в компании – угрюмо молчавшему Илье.

– А ты что скажешь?

– Что скажу? Возможно, Маша гениальнее всех нас, вместе взятых. Только её талант ещё не раскрылся.

– Вот! И я о том же!

– А к семестровой по математике подготовиться – чепуха! Мы с тобой за два дня все варианты задач перерешаем.

Машка хмыкнула:

– Угу… И где они, эти два дня? Мы же к физике готовились, к информатике. Никто не предполагал, что Матвей контрольную на завтра назначит.

– Матвей – гад, – согласился Васисуалий. – Заранее не предупреждает. Говорит: «Находите решения самостоятельно. Удержать в голове весь объём полученных знаний у вас всё равно не получится».

– Так у Маши как раз получится! У неё период такой – знания впитывать.

– Вот я и говорю: гад Матвей! Эх, если бы завтра случилось что-нибудь. Ну, цунами там или землетрясение. Чтобы контрольную отложили.

Илья с сомнением посмотрел на друга:

– Цунами, землетрясение – здесь? В двух тысячах километров от океана? На континентальной плите?

Машка не удержалась, фыркнула:

– Ты ещё нашествие инопланетян предположи.

Васисуалий поскрёб пятернёй затылок. Белобрысый, лопоухий, он всегда выглядел младше своих лет. Сейчас – в особенности. Эдакий восьмилетка ростом с тринадцатилетнего парня.

– Ну я же к примеру…

– Ладно, – Машка соскочила с забора, – проехали. Отчислят так отчислят. Спасибо, ребята, что помогали. Вы настоящие друзья. Всё, пошли, а то на ужин опоздаем.

Васисуалий вздохнул, тоже слез, поплёлся за ней. Уже возле орешника спохватился, оглянулся на по-прежнему сидящего на заборе товарища:

– Илья, ты чего? На ужин не идёшь?

– А? Иду, конечно…

Сигнал тревоги выдернул Вилана из дрёмы. Вернее, из того состояния, которое он привык называть дрёмой. Мозг продолжал работать с обычной интенсивностью, лишь внешние рецепторы были отключены. Дрёма – период упорядочивания накопленной информации, оптимизации синоптических связей, построение логических цепочек и ассоциативных массивов. У наземцев сон, дрёма – нечто совсем иное. Но Вилан не был наземцем. Он был орбитоном.

Как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад. Сконструировать прототип «человека совершенного» было благим намерением. За шесть лет первого этапа эксперимента создано семьсот тридцать пять эмбрионов, каждый собран по индивидуальной программе, с уникальным набором генов, но все без исключения – совершенны. Каждого вынашивала суррогатная мать под присмотром команды врачей, генетиков и эмбриологов. В шестистах девяноста трёх случаях беременность прошла без отклонений и разрешилась рождением идеально здорового младенца.

Но работа над «человеком совершенным» только начиналась. С первых месяцев жизни – непрерывная череда операций. Их снабжали тем, что не мог дать человеку самый лучший ДНК: металлокерамический скелет и металлополимерная кожа, усилители мышечной ткани и ускорители нервных реакций, новые органы чувств и системы коммуникаций. И наконец – квантовый микрокомпьютер в качестве вспомогательного мозга. Когда первая партия – сто двенадцать юношей и девушек – окончила обучение в специнтернате, никто не сомневался, что эксперимент превзошёл самые смелые ожидания. Ещё пять лет спустя стало окончательно ясно, что эксперимент провалился. С треском.

Они были людьми. Пусть их эмбрионы создавались искусственно, а не возникли из родительских яйцеклеток и сперматозоидов – что из того? Пусть в их телах биологического материала осталось менее половины – что из того? Пусть они не знали болезней и старости, не нуждались в сне, могли часами обходиться без кислорода и неделями – без воды и пищи, выдерживали облучение в сотню зивертов и температуру в две сотни градусов – что из того?! Их воспитали людьми. Они готовы были считать себя ничем не лучше других, просто немного иными. Однако человечество оказалось не готово. Признать, что рядом с тобой живут мальчишки и девчонки, превосходящие тебя во всём? Не киношные, а вполне реальные супермены? Тем более не «настоящие люди», а сконструированные яйцеголовыми умниками по заказу правительства? Увольте!

Для начала их попытались объявить роботами, биокиберами. Не вышло. Их принялись бойкотировать, травить, игнорировать – они терпели, отвечая на зло добром. На них попытались тайно охотиться – они сумели дать отпор. И тогда в ход пошёл главный козырь демократии – общественный ультиматум правительству. Демонстрации, акции протеста, сбор подписей под петициями – проект пришлось закрыть. Но как «закрыть» без малого семь сотен искусственных людей – «совершенными» их больше никто не называл?

Всё же они были достаточно умны, чтобы самим придумать выход, устроивший всех. Если на Земле они никому не нужны, то могут пригодиться человечеству для освоения ближнего космоса. Их выносливые, крепкие, сильные тела как нельзя лучше приспособлены для такой работы.

К сожалению, космос, хоть близкий, хоть дальний, оказался тоже не востребованным. Для искусственных людей построили орбитальный город, и… на этом финансирование закончилось. О непродуманном эксперименте и его детях – их теперь называли орбитонами, чтобы и лексически отмежеваться от них, – постарались забыть. Да, орбитоны не подвержены старости. Но от несчастных случаев не застрахованы и – слава богу! – стерильны. Пусть не через сто, но через двести, триста лет проблема рассосётся сама собой. А пока на них возложили почётную обязанность – защищать Землю от внешней угрозы. В реальность которой вряд ли верил даже тот умник, что эту обязанность придумал.

Для орбитонов вопрос веры не стоял. Это была задача нулевого приоритета. Ты можешь ни разу в жизни не задумываться об этом, но если хранящий её кубит будет активирован…

Сигнал тревоги выдернул Вилана из дрёмы. Несколько миллисекунд его органический мозг боролся с квантовым, не желая верить в реальность происходящего.

Чужие.

Чужие проникли на Землю.

Чужие создали плацдарм и захватили заложников.

И если бы это был какой-то другой плацдарм…

– Как такое могло случиться?! – генерал-лейтенант Рокачёв первый раз в жизни повысил голос на подчинённого. Первый раз в жизни он не понимал, что происходит. – Почему я узнаю о ЧП в моём округе от гражданских шпаков? От охранников детского сада, чёрт подери!

– Это не детский сад… – попытался возразить майор.

– Я знаю, что это за заведение! Скажите лучше, вы связались с ними? Чего они хотят?

– Пока нет. Мы отправили запрос на орбиту…

– И?

– Там ответили, что разберутся. Но похоже, они в растерянности. Никто ведь не ожидал такого…

Резкий, настойчивый звонок заставил дежурного замолкнуть на середине фразы. Рокачёв обернулся. Этот телефон звонил редко. Чрезвычайно редко. Третий раз с тех пор, как генерал получил свою нынешнюю должность.

Он поднял трубку.

– Командующий девятым оперативным округом генерал-лейтенант Рокачёв на связи.

– Доброе утро, генерал. Что вы успели предпринять?

– Ээ… доброе утро, господин президент. Мы пока наблюдаем. Пытаемся установить с ними связь, понять мотивы… – Рокачёв предпочёл бы докладывать сейчас кому-нибудь другому. Но демократия, ничего не попишешь. Высшую власть в государстве получает не самый умный и опытный, а тот, кто сумеет понравиться избирателям.

– Вы теряете время, генерал. Вы отдаёте себе отчёт, какой объект они захватили?