Читать книгу Тайна старой бутылки, или Пропавшая наследница - Игорь Владимирович Чудиновских - Страница 1
ОглавлениеЛюбезный читатель!
Перед тобой повесть, в которой Добродетель претерпевает многочисленные беды из-за злоумышляющего Порока, но волею судеб и Закона она торжествует и получает достойное вознаграждение… А в общем, «Хоть зло на проделки хитро, всегда побеждает добро».
Глава 1
Встреча
Огромная обеденная зала замка была наполнена грохотом летящей на пол посуды, звоном разбитого стекла, треском переворачиваемой и ломаемой мебели. Удивительно, сколько шума могут произвести два человеческих существа, гоняющиеся друг за другом с криками: «Стой, дурочка, я же тебя возжелал!» – «А я вас не возжелала!».
Возжелателем был хозяин замка – господин барон, крупный мужчина лет сорока, обращавший на себя внимание совершенно разбойничьим выражением физиономии и торчащими в разные стороны пышными черными усами. По его костюму, было видно, что он готовился к приему дамы. Однако кафтан уже был снят, колет расстегнут как и ворот белой рубашки, на которой все еще болталось чудом держащееся на одной пуговице пышное жабо. Объектом же его возжелания была миловидная черноволосая молодая девица в самом простом темно-синем шелковом платье с пышным подолом, который совсем не мешал ей ловко проскальзывать между столом и валявшимися тут и там стульями.
Погонявшись безрезультатно минут десять, господин барон почувствовал, что больше не может. Все-таки два с половиной кувшина бордо давали о себе знать. Да и жареный поросенок, употребленный вместе с ними тоже не способствовал бегу.
Барон остановился, тяжело дыша. Девица тоже остановилась. Она ничуть не запыхалась и все также насмешливо посматривала на преследователя. Наконец, барон смог начать говорить:
– Как тебя зовут?
– Клео.
Барон поставил на ножки длинную скамейку.
– Сядь, Клео. Поговорим.
Он сел на одном конце скамейки, а Клео осторожно, словно птичка на ветку, присела на другой. Но почти тотчас же господин барон начал незаметно (так ему казалось) продвигаться по скамейке. Клео скосила глаза, соизмеряя расстояние.
– Клео, почему ты не хочешь отблагодарить гостеприимного хозяина?
– Позвольте, чем?
– Ну хотя бы один поцелуй…
– Один?
– Ну два… Нет, три! Правильно, три! Во имя Святой Троицы!
– Господин барон, вам, по-моему, надо научиться считать.
– Для счета у меня есть управляющий.
– Вот он-то и примет мою плату.
– Платить надо хозяину, а не слуге!
– А если хозяин не хочет сам вести дела?
Барон покраснел. «Чертовка, повернула дело совсем не так!».
– Хозяин есть хозяин! Каким бы он ни был.
– И этот вот хозяин обещал мне хороший ужин и теплую постель..
Барону показалось, что до девушки совсем близко.
– Но я же не сказал, сколько мест будет в этой постели!
Вслед за эти господин барон ловким (как он сам считал) движением бросился на Клео, явно намереваясь ухватить ее за платье. Однако та была начеку и тут же вскочила. Барон очутился стоящим перед дамой на четвереньках. Клео расхохоталась – барон рассвирепел:
– Ну все, чертовка, шутки кончились!
Одним прыжком он очутился около стены, украшенной разнообразным холодным оружием и сорвал шпагу.
– Не заставляй меня прибегать к насилию!
Клео подбоченилась:
– О времена, о нравы! Где же ваша галантность? Где честь? Хороши же современные мужчины – с оружием на беззащитную девушку!
Барон осторожно кашлянул. Все-таки он был дворянин… Подумав секунду-другую, он сорвал вторую шпагу и кинул ее Клео: «Лови!» При этом он пробормотал: «А пусть, тем сладостней будет добыча…».
Клео на удивление ловко поймала брошенное ей оружие. Барона неприятно поразила изящная боевая стойка принятая девушкой.
Клео приглашающе кивнула клинком.
– Приступим, господин барон?
Барону стало жарко. Отказаться? Невозможно! Напасть? Еще невозможнее!
– Я жду, господин барон!
«О черт! Придется…». С отчаянной решимостью барон устремился вперед. Зазвенели клинки. И если вначале барону все еще казалось, что это шутка («девушка не может и не должна вынести вида угрожающей ей шпаги!») то через минуту-другую он понял, что дело кажется серьезное. Противник оказался опытным бойцом, так что драться пришлось уже почти по-настоящему. Квинта, кварта, секунда, терция… Мелькали позиции и выветривался хмель. Пару раз барон с трудом отбил клинок, готовый вспороть его горло. Теперь он уже сожалел, что все это затеял. Остановиться? Ну, нет! Лучше один хороший удар! Вот сейчас она откроется…
Барон сделал длинный выпад и наверняка серьезно бы ранил Клео. Но, к несчастью, угодил в лужу пролитого вина. Поскользнувшись, он грохнулся на спину, выронив оружие. Тут же у его горла оказалось острие шпаги Клео. Вид у девушки был победоносный.
– Ну, господин барон, и сколько же мест будет в моей постели?
– Одно… – барон с трудом произнес это. «Тысяча чертей, да она совсем не запыхалась!».
– Очень хорошо. А сейчас я отойду в сторону, а вы встанете и сядете вон на тот стул. И будете вежливым… – Клео покачнула шпагой.
Барон сжал зубы. Дрянная девчонка, нахалка, смеет учить его хорошим манерам? Однако шпага была далеко. К тому же, как он только что убедился, она не очень помогла. «Был бы под рукой заряженный пистолет…» – вдруг мелькнуло у него. Но вслух он спросил:
– Кто тебя научил так драться?
– Мой отец! – в голосе Клео явственно слышались нотки гордости.
– Он жив?
– Отошел к Господу четыре года назад.
– А…
– Я жила у тетки, – предупредила Клео дальнейшие расспросы. – А теперь, когда мне исполнилось восемнадцать лет, она нашла мне место белошвейки в Кюмун-де-Сюр. Я туда и направлялась, но, похоже, сбилась с дороги.
– Сорок лье в одиночку? – барон удивлялся все больше.
– Господин барон, странно, что после нашей беседы вы еще спрашиваете об этом.
Барон сердито хмыкнул и замолчал. В самом деле, если девушка так владеет шпагой, то бояться ли ей разбойников? Может быть это разбойникам стоит ее бояться? «Пистолет…» – опять мелькнуло у него.
Клео зевнула.
– Однако уже поздно, господин барон. Вставать мне рано, поэтому разрешите пожелать вам спокойной ночи. А если хотите узнать, метко ли я стреляю, то завтра утром я вам это продемонстрирую. А сейчас не беспокойтесь. Яков проводит меня.
Клео, очаровательно улыбнувшись, вышла. Барон скрестил руки на груди. Он был настолько ошеломлен, что даже не встал. Это чертова пигалица, казалось, читала его мысли! И главное, какой позор! Упасть как таракан брюхом кверху! Его всего передернуло. Хорошо еще, что никто этого не видел. «Надо напиться!» – с мрачной решимостью подумал он.
Но пить в зале, где все напоминало о бесславно проигранной битве? Нет, это было решительно невозможно!
Барон грузно поднялся. Пошатываясь, подошел к столу, где еще сохранились целые бутылки, Схватил четыре. Подумал, освободил руку и ударил кулаком по столешнице. Почти тотчас же в дверь просунулась озабоченная физиономия поваренка.
– Бери поднос, наваливай на него мясо и тащи за мной! – господин барон решил пить в кабинете.
Да, наверное, никогда в своей жизни, барон де Вильрод не испытывал такого позора, как в тот вечер. Отчего и количество вина, требуемого для «заливки» бушевавшего в его груди пожара потребовалось немерянное количество. Поваренок просто сбился с ног, спускаясь в погреб с пустыми кувшинами и поднимаясь с полными. А когда же окончательно рассвело, он робко постучал в дверь господского кабинета и, заранее готовясь к побоям, едва слышно пролепетал, что вино кончилось.
Он едва успел закрыть дверь, как в нее гулко ударился тяжелый серебряный канделябр, вслед за ним полетели каминные щипцы. А вслед за щипцами в коридор вылетел и сам господин барон.
– Воры! – орал он. – Украсть мое вино! Воры! Я могу вас всех перевешать! Я имею право творить свой суд на своей земле!
От этих воплей, казалось, должен был пробудиться весь замок. Но его обитатели знали характер господина барона, а посему, чтобы обеспечить себе спокойный сон, ночевали не в замке, а в городке, чьи дома начинались почти сразу же у обвалившегося рва. Так что единственным кто мог бы проснулся, кляня дурной нрав господина, мог быть дежурный повар. Но он уже встал, потому что хотел приготовить завтрак для милой мадемуазель, которой так вчера понравилась его баранина, что она не поленилась прийти на кухню и поцеловать его.
Барон схватил за шиворот поваренка и огляделся, явно желая выбрать угол, об который можно было расшибить голову слуги.
– Господин барон! – внезапно раздалось со двора.
– Ну повезло тебе, паршивец.. – прошипел барон и разжал кулак. Поваренок немедленно исчез, а барон шагнул к окну.
За окном царило чудесное утро. Было совсем рано. Воздух еще не успел накалиться, еще не поднялась пыль от повозок и копыт, еще было чисто и свежо. Под стать этому воздуху было и свежее, румяное лицо Клео, одетой по-дорожному в серый плащ с капюшоном. Девушка сидела верхом на небольшой мышастой лошадке, которая слегка потряхивал головой, отчего позвякивали кольца ее сбруи. Рядом с ней стоял дворецкий Яков. («Этот старый хрыч уже пришел?»). Старик сиял и улыбался всем своим морщинистым ртом.
– Господин барон! – голос Клео был так же чист и свеж как и утро. – Вчера я вам обещала продемонстрировать свое искусство стрельбы. Выполняю свое обещание!
Одним махом Клео выхватила пистолет из-под плаща. Барон невольно отшатнулся. Кажется, он решил, что девушка выстрелит в него. Но та заливисто расхохоталась.
– Не бойтесь, господин барон. Я ведь не рейтар, чтобы платить пулей за ужин! Посмотрите лучше вверх! Видите голубя?
Барон, прищурившись, задрал голову. Высоко в бездонном синем небе действительно парил голубь.
Грохнул выстрел. От птичьего двора донеслось переполошенное кудахтанье и гоготание. А голубь мокрой тряпкой упал прямо к ногам Якова. Барон опять сжал зубы. Девчонка, кажется, была совсем не проста.
Клео кивнула на голубя:
– Бери, Яков. Вот тебе и обед.
– Спасибо, госпожа.
– Ну так как, господин барон, вы удостоверились?
«Еще как! Но откуда ты все-таки взялась?»
Пересилив себя, барон скупо поклонился и буркнул.
– Счастливого пути.
– Счастливо оставаться! И, господин барон, научитесь все-таки считать!
Барон нанес хороший удар кулаком в стену. Клео опять расхохоталась.
– Спасибо за гостеприимство!
Она дала шпоры лошадке, которая, неожиданно для ее размеров, взяла сразу в карьер. Через секунду на месте где только что была прекрасная всадница стоял только старый слуга, все еще улыбаясь.
– Идиот! Что ты встал, как Иосиф перед ангелом! Иди жри свою птицу! Чтобы ты ей подавился!
За долгие годы своей службы Яков привык безропотно сносить хозяйский гнев. Вот и сейчас он медленно подобрал голубя и, сстулившись, побрел к кухне. Барон еще раз, но уже не сильно, двинул кулаком в стену. Желание расправиться с кем-то как-то пропало. И вообще он почувствовал, что устал, что ему надо прилечь. Он вернулся в кабинет, где, не раздеваясь, завалился на диван и вскоре помещение огласилось оглушительным храпом вперемежку с куда менее благородными звуками.
Между тем в замок начала стекаться дворня, опасливо расспрашивая повара и Якова о настроении хозяина. Прогноз был сдержанный. Если угадать момент, когда хозяин проснется и вовремя поднести кувшин, то может быть все и обойдется. Но если нет… Тут уж надо будет отсиживаться на сеновале, спрятав лестницу.
– Да-а, – качали головой дворовые, расходясь на птичник, конюшню, свинарник и прочие службы. – Сынок-то не в папашу пошел. Старый-то барон уж куда как добрее был, а этот… Словно и не родной…
Глава 2
Лесные торговцы
Клео медленно ехала по лесной тропинке. Она была задумчива. «Отец, отец… Что же ты хотел мне сказать? «В день своего восемнадцатилетия поезжай в замок и ты увидишь…» Что? Что я там должна была увидеть? Я была в замке и ….» Тут девушка вздрогнула, но тут же улыбнулась, припомнив господина барона и его «гостеприимство». Потом она вновь углубилась в размышления. «Почему ты не сказал об этом раньше? Почему надо было говорить только, когда ты умирал? Ты же не смог закончить… Что же мне делать?»
Клео настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что не замечала ничего вокруг, она только автоматически пригибалась под нависшими ветками. Так что поэтому до нее не сразу дошло, что лошадь стоит, а перед ней на тропинке стоят несколько человек, бородатых, в лохмотьях, а один из них держит лошадь под уздцы.
– Прошу прощения, но что делает такая прекрасная молодая девушка в таком глухом лесу? Погода хоть и великолепная, но это место совсем не подходит для одиноких прогулок.
Клео вздрогнула и посмотрела вперед. Говоривший отличался от своих товарищей молодостью, правильностью черт лица, более опрятным костюмом, состоявшим из красной рубашки, широкого пояса с заткнутым пистолетом, черных широких штанов и ботфорт. Даже борода у него была аккуратно подстрижена, в то время как на лицах других красовались непонятные лохмы.
– Что вам надо? Пустите мою лошадь! Нахал!
– Фу, мадемуазель, и кто только занимался вашим воспитанием? Разве можно грубить незнакомым людям?
– Очень даже можно! Если они мешают мне проехать!
– Так вы, мадемуазель, хотите проехать? Пожалуйста! Только надо заплатить…
Говоривший повернулся к своим товарищам. Те дружно заржали.
– Заплатить?! Да вы что проспали двести лет? Путевой сбор исчез! Я плачу налоги королю и могу ездить где хочу! Пустите, говорю вам, невежа! Я тороплюсь!
– Ах, мадемуазель, будь я вашим родственником, я за вашу дерзость хорошенько бы вас отшлепал…
– Какое счастье, что вы не мой родственник! И никогда им не будете!
– Как знать… – говоривший загадочно ухмыльнулся. – Никогда не говори никогда…
– Глупая пословица! И кто только ее придумал!
– Придумали ее умные люди, но давайте не будем отвлекаться. Итак, мадемуазель, вы находитесь на нашей территории, а всякий, кто находится на нашей территории должен или присоединиться к нам, или купить у нас товар.
– Товар?! – Несмотря на опасность положения, Клео расхохоталась. – Что же вы можете предложить, господа лесные торговцы? Что-то я не вижу здесь никаких телег..
– Да будет вам известно, мадемуазель, что товар у нас самый необходимый для человека, товар, без которого он никак не может обойтись – безопасность и жизнь! Я думаю, что эта вещь стоит того, чтобы ее купить. Как бы дорого она не стоила.
Клео вспыхнула:
– Разбойники!
Молниеносным движением руки она выхватила пистолет.
– Не стоит этого делать, мадемуазель…– Атаман даже не пошевелился, но на нее уже смотрело пять стволов мушкетов. – Зачем такие страсти? Давайте будем деловыми людьми. Купите свою жизнь и езжайте себе спокойно. Только и всего.
Клео вдруг с ужасом осознала, что, выстрелив в голубя у барона, она потом так и не зарядила пистолет! Должно быть это отразилось на ее лице, потому что атаман нетерпеливо дернул уздечку.
– Мадемуазель, наша лавка скоро закроется на обед. Надо поспешить!
Клео медленно обвела взглядом мощные фигуры разбойников. Особенно впечатлил один из них, детина мало того, что высоченный, так еще и толще других раза в полтора. Да, похоже, если пистолет и был бы заряжен, то с такими молодцами ей все равно не удалось бы справиться. «Дура! Надо было смотреть вперед и брать в галоп! Тогда бы они тебя не остановили! А теперь, что ж… Играй по их правилам!».
– А сколько стоит ваш товар?
– Ах, мадемуазель, наш товар не имеет твердой цены, ведь свою жизнь каждый оценивает по-разному. Но, поверьте, она стоит того, чтобы за нее заплатили хорошо. Впрочем, если вы затрудняетесь, то мы вам поможем и сами отсчитаем плату из вашего кошелька. Давайте-ка его сюда!
Атаман протянул руку. Клео увидела, что мушкеты поднялись и смотрят ей точно в лоб. «Три тысячи чертей!!! Была бы у меня шпага!…»
– Я не могу его достать. При мужчине.
Разбойники опять дружно заржали. Атаман заулыбался как сытый кот.
– Позвольте, мадемуазель, я помогу вам сойти, и вы достанете деньги без помех…
Девушка скользнула вниз. Атаман шагнул к ней:
– Разрешите, я провожу вас в укромное место…
Он не договорил, потому что почувствовал, что падает. Прежде чем ноги Клео коснулись земли, она резко оттолкнула его. Разбойники оторопели.
– Чертовка! Что вы стоите! Хватайте ее!
Клео была уже за лошадью. «Тихо, тихо, дорогая Лизхен…» Она нервно гладила животное. «Спокойно, спокойно… ты же меня защитишь, верно?»
– Окружай ее! – орал атаман. – Слева и справа! Лошадь держи!
Раз! Это Клео подпрыгнула, держась за седло, и каблук ее башмака впечатался в лоб выскочившего из-за лошади бандита. Он охнул и сел. Второй споткнулся об него и полетел на землю.
Два! Девушка обернулась и влепила пощечину одному из разбойников, заходивших с другой стороны. От удара молодца мотнуло в сторону и он толкнул соседа, наводящего на Клео мушкет. Грохнул выстрел.
– Живьем брать, идиоты!
Клео подпрыгнула и впечатала оба каблука в бандитскую рожу, вылезшую было из-под лошади. Визг поднялся такой, что она даже удивилась.
– Пять тысяч дьяволов! Дубины! С одной девчонкой справится не могут!
«Где же главарь?» – Клео беспокойно вертела головой. – «Врезать бы по нему, а остальные разбегуться…»
– Пьер, малыш, давай!
Послышался топот бегущих ног. «Что такое? О, Боже! Моя лошадь!».
В самом деле, послышался глухой удар и ее верная Лизхен вдруг ни с того, ни с сего, начала на нее валиться. Клео не успела ничего сообразить. Ее резко дернули за руку. Мгновение спустя на том самом месте где она только что стояла, валялась Лизхен, яростно лягаясь всеми четырьмя ногами. А немного поодаль стоял отдуваясь, тот самый здоровенный детина. «Что? Не может быть! Он… уронил мою лошадь?!».
– Молодец, малыш, а вы, мадемуазель, могли бы и поблагодарить вашего спасителя, который вовремя вытащил вас… – только теперь Клео поняла, что атаман крепко держит ее за руку, одновременно наставив на нее пистолет.
– Мерси..
– Так что лучше. И мы снова можем приступить к нашей беседе…
– Шеф, – один из разбойников помялся и поскреб ногтем мушкетное дуло, – вообще-то скоро обед…
– Ах, да. – Атаман было умолк, но тут же продолжил. – И эта прекрасная незнакомка окажет нам честь, составив нам компанию и отобедав вместе с нами. Мадемуазель, надеюсь, вы не откажетесь?
Большой палец правой руки атамана лег на курок… «Была бы у меня шпага…» – в очередной раз подумала Клео и кивнула головой.
– Очень хорошо, я знал, что вы – покладистая и не откажете приличным людям в их такой скромной просьбе…
Переждав очередной приступ конского ржания, атаман кивком подозвал одного из разбойников:
– Поверьте, мадемуазель, это мы делаем для вашего же блага. Вы ничего не знаете, а значит, ничего, не сможете рассказать, если вас будут спрашивать. Да и потом, вдруг по пути вы захотите совершить какую-нибудь глупость, побежите, например, а мы по вас стрелять начнем, не дай Бог, попадем, а попадем обязательно…
Пока атаман приговаривал все это, приблизившийся разбойник ловко завязал Клео глаза.
Она почувствовала, что ее тянут за руку, потом ее ногу вставили в стремя, и она очутилась в седле. Машинально она схватилась за поводья.
– Мадемуазель, вы же не самоубийца… – в голосе атамана послышался мягкий укор. – Одна единственная ветка поперек дороги, которой вы не видите, может прекратить ваше существование. Зачем же такой риск?
«Черт! Он прав!» Действительно, пускать лошадь в галоп, ничего не видя, в лесу, где полным-полно стволов, веток, сучьев – только сумасшедший мог решиться на такое. Клео мрачно вздохнула и почувствовала, что лошадь тронулась.
– Ну вот, мадемуазель, вы были паинькой, а потому все мы благополучно добрались… Прошу вас!
Клео поняла, что отряд прибыл в лагерь. Пора было спешиться. Потом ей развязали глаза и она увидела скалу с большой пещерой и поляной перед ней. На поляне дымился костер, над которым висел большой котел с чем-то булькающим. Над котлом склонился человек, в когда-то белых колпаке и куртке и сосредоточенно мешал варево. Вокруг костра сидело, лежало и стояло человек пятнадцать, одетых как и пришедшие в самые разнообразные лохмотья. Все они заинтересованно наблюдали за мешавшим. Да, похоже, это и был лагерь «лесных торговцев».
Клео внезапно поняла, что ее руки свободны. Но лошадь!… Ее повели в пещеру! «Три тысячи чертей!!!». Пешей, без оружия и думать нечего было о побеге. К тому же, куда бежать? Она совершенно не знала этого леса.
Между тем атаман, не торопясь, вытащил из-за голенища ложку, подошел к котлу и зачерпнул из него. Все пристально смотрели на него, некоторые даже привстали…
– Отрава!!! – атаман шумно сглотнул.
Раздапся обрадованный шум голосов, все стали доставать ложки, кое-кто сходил в пещеру и принес оттуда миски. К котлу стала выстраиваться очередь…
– Честное слово, мадемуазель, я бы повесил нашего повара, будь у меня кто-нибудь на замену! То, что он готовит… Это не еда, это жратва! Вообразите себе, придумал мясо вместе с помидорами и огурцом класть между двумя булками! Однако другого у меня нет, а нам питаться надо… Не знаю, сможете ли вы это съесть, но попробуйте.
По его знаку разбойник поднес Клео поднос, на котором стояла тарелка с содержимым котла. Не без удивления, девушка отметила, что поднос был серебряным, да и тарелка была не деревянная, бедняцкая, а фарфоровая. Не меньшего удивление вызвала и серебряная изящная столовая ложка… «Не иначе как этим кто-то заплатил выкуп за свою жизнь!» – мрачно подумала Клео, соображая, что же возьмут в уплату с нее. Она осторожно попробовала суп. «О, Боже!». Атаман был прав – это была действительно жратва. В целом, конечно, суп был съедобен, но вкусным он мог показаться только неотесанной деревенщине, да и то с большой голодухи. Картошка и капуста были недоварены, мясо было порублено кое-как, так что надо было есть осторожно, чтобы не пораниться об осколки костей. Суп то казался пересоленным, то, наоборот, чудилось, что он вообще без соли.
Клео съела несколько ложек.
– Как вы можете такое есть? – невольно вырвалось у нее.
– Ах, мадемуазель, за неимением соловья, мы вынуждены слушать канарейку…
Клео еще раз хлебнула суп. «М-да…». Похоже, предстояло либо остаться голодной, либо потом мучаться желудком. Не хотелось ни того, ни другого… Девушка еще раз посмотрела на тарелку.
– А мясо у вас есть? – внезапно спросила она.
– Мясо будет на ужин, мадемуазель, – атаман вздохнул. – И мне его заранее жалко.
– Кого?
– Да этот прекрасный сочный кусок кабана. Потому что я знаю, во что превратит его этот разбойник, – он указал на повара.
Клео прищурилась.
– Но ведь можно сделать прекрасную похлебку…
– Можно. Но кто это сделает?
– О, Боже, современные мужчины! Никаких других забот, кроме драки и пьянства. Хуже детей! Тащите сюда картофель, лук, морковь, соль и главное – этого кабана!
Атаман с интересом посмотрел на Клео.
– И что же это будет?
– Будет настоящая еда! Я вам обещаю!
Атаман обернулся к своим и рявкнул:
– Что сидите, олухи! Слышали что надо! Бегом!
Клео вдогонку им добавила:
– А еще мне нужна горячая вода, чистые котлы и острые ножи..
Через секунду на поляне кипела суматоха. В разных направлениях тащили ведра с водой, кабанью ногу, мешки с картошкой и связки лука. Кто-то усевшись поудобнее яростно оттирал ножи, кто-то усердно дул на костер, не давая пламени погаснуть. Несколько поодаль целая группа была усажена чистить картошку, бывший повар, обливаясь слезами, резал лук, поначалу приспособив для этого полено, поставленное стоймя (за что был бит!). Малыш Пьер, шумно хакая, рубил огромным топором кабанью тушу.
– Картошку резать кубиками, лук кольцами! – Клео стояла в середине этой круговерти и распоряжалась – уже без атамана.
По мере готовности ингредиенты похлебки сваливались в котел, вычищенный до блеска. Тем временем, во втором котле доваривалось мясо…
В заключение, Клео бросила в похлебку немного тимьяна, базилика и корицы, случайно нашедшихся на разбойничьей кухне. Аромат распространился такой, что «лесные торговцы» начали шумно сглатывать слюну и снова полезли за ложками.
– Вот все у вас кое-как, – вздохнула Клео. – Вы что, так и будете с одного котла есть? Не противно?
Разбойники недоуменно уставились на нее.
– Оставьте этих людей, – атаман неожиданно оказался рядом. – Их лица грубы, их нравы просты. Они выросли в бедности. Тарелка на каждого? Для них это роскошь…
Клео фыркнула и отошла от котла.
– А ведь можно было обзавестись и деревянной посудой.
– Она им не понадобится. Оп-па!
– Что такое?! – Клео ахнула, потому что раздалось «Ура!!!». Это разбойники приняли ее отход как приглашение к столу. Толпясь и переругиваясь, они окружили котел. Раздалась звучное чавканье. Атаман, не торопясь, взял двух ближайших за шиворот:
– Дайте же поесть даме!
Он резко отшвырнул собратьев, после чего взял тарелку Клео, брезгливо вылил прежнее ее содержимое, взамен наполнив новой похлебкой. После чего снова поставил тарелку на поднос и с поклоном преподнес девушке.
– Прошу, мадемуазель!
Клео приняла поднос, едва его не уронив, потому что атаман, как выяснилось, не собирался его долго держать. Едва он увидел, что Клео взяла вещь в руки, он резко выпустил поднос, обернулся и опрометью кинулся к котлу.
Надо сказать, что сделал он это вовремя. Потому, что очень скоро «братство котла» распалось. Его члены довольные, утирая лоснящиеся губы, медленно расходись по поляне, громко рыгая и почесываясь.
Атаман, утирая губы шелковым платочком, отошел от котла последним.
– Да-а, мадемуазель, вы нас удивили… Нечасто приходится так поесть. Эта похлебка могла бы вполне быть и на королевском столе…
А после этого было ли удивительным то, вечером Клео снова ехала верхом на своей лошади по той самой дороге, продолжая свое прерванное путешествие. Провожатые честно вывели ее, предупредив, чтобы она не снимала повязки, пока они не разрешат. Она выполнила условие, а сняв, услышала только удаляющийся треск ломающихся веток.
А еще она увидела, что на дороге прямо перед ней лежит шпага, а рядом с ней – деревянная тарелка. На тарелке было что-то написано… Почерк был очень ровный и красивый… «За королевскую похлебку»…
Глава 3
Подслушанный разговор
В этот вечер господин барон почему-то решил быть голодным и трезвым. За так называемым ужином он съел всего лишь половину кабаньей ноги и выпил всего лишь две бутылки анжуйского. Яков подозревал, что хозяин для чего-то хочет сохранить ясную голову. Но для чего? Старик терялся в догадках и беспокоился.
Беспокойство его еще больше усилилось, когда господин барон приказал ему накрыть стол на двоих в гостиной, принести туда достаточно вина и еды, после чего Яков мог отправляться ночевать в городок. Судя по всему, хозяин хотел встретиться с кем-то наедине, без лишних ушей и глаз. Но кто же это может быть? Яков так разволновался, что, накрывая стол, чуть было не уронил большой серебряный поднос, отчего испугался еще больше.
Однако, когда он наклонился, хватая проклятый поднос, он увидел черную дыру камина. По летнему времени, она стояла без дела, и была слегка загорожена небольшой деревянной ширмой.
Решение пришло мгновенно. Яков осторожно перегрузил посуду со стола, после чего подвинул его как можно ближе к камину. Затем он расставил приборы и подвинул стулья, так чтобы барон и его будущий собеседник были слегка повернуты к очагу.
– Ну, все готово? – раздался нетерпеливый голос хозяина, вслед за тем господин барон вошел в залу.
– Да, господин!
Барон окинул взором стол. «Ничего, для ЭТОГО сойдет….» – пробормотал он.
– Господин!
– Я говорю – все в порядке! Можешь идти!
Яков вышел во двор замка и очень удивился, потому что господин барон вышел вслед за ним. Старик хотел было свернуть, но господин барон шел прямо за ним, всем своим видом показывая, что Якову сегодня в замке делать нечего. Якова заколотила нервная дрожь. Происходило нечто неслыханное – хозяин его провожал до ворот! Он вышел на дорогу. Лязгнул засов в калитке. «Хозяин остался в замке ОДИН!» – молнией пронзила мысль. От этого Якову стало просто нехорошо. Не в силах стоять, он буквально повалился на обочину. Любопытство, страх за хозяина, и какой-то ужас перед неизвестным боролись в нем.
Сумерки густели, делая постепенно неразличимыми деревья, кусты, траву. Только дорога выделялась белой лентой среди серого сумрака. Якова поразила тишина – как будто все звуки пропали в этом мире…
Внезапно он услышал далекий топот копыт. Возможно, ехал кто-то, вовсе не собиравшийся посещать замок, но Яков вздрогнул и решился. Пусть господин барон запирает ворота, в полной уверенности, что никто посторонний не проникнет в замок. Но кто-кто, а слуги знают потайные ходы. Например, дерево, по ветвям которого можно забраться на стену, а оттуда спрыгнуть на воз с сеном, стоящий во дворе, потом – кухонное окно, которое никогда не запирается, потом – чердак и дымовая труба, в которой давным-давно сделано отверстие. Яков обнаружил его случайно, так же случайно он открыл, что в это отверстие слышно все, что происходит в гостиной, особенно если это происходит рядом с камином. Наверное, отверстие и были сделаны именно для этого, но кем и когда… никто не знал. Все было позабыто. Яков думал, что об отверстии не знал и господин барон.
Дрожа от любопытства, перемешанного со страхом, Яков приблизился к отверстию и вытащил заглушку. Долго время ничего не было слышно. Он даже уже начинал задремывать, как вдруг послышались шаги, шелест, звяканье шпор.
