Читать книгу Иванов мост - Ика Маика - Страница 1
ОглавлениеЖил был Иванушка. И была у него невеста Марьюшка. Решили они пожениться, и, в знак обоюдного согласия, Иван подарил Марье колечко. С виду оно было самое что ни на есть обыкновенное. Но стоило солнечному лучу его коснуться, как во все стороны от кольца радуга разливалась. Старики, говорили, что это любовь Ванина силу свою являет.
Прознали про то колечко подруги Марьюшкины, и ну к ней приставать: покажи, да покажи. А она – ни в какую.
– Нельзя, – говорит.
– Почему? – спрашивают.
–Да, потому! Потому, что не хочу. Нас это только с Ваней касается.
Марья гулять с подругами давно уж перестала, как они с Иваном помолвились. Вот приятелки и стали думать, как бы её из дома выманить, может, тогда им удастся со стороны колечком полюбоваться. Однажды позвали они Марью на пригорочек на солнышке понежиться, да о том, о сём поболтать.
Марьюшка не хотела идти, тут матушка встряла:
– Иди, доченька, проветрись, а то всё дома сиднем сидишь, Ивана ждёшь, а он болтается не знай где..
Ладно, согласилась, пошла. Расстелили девки платочки на зелёную травку пригорочка, сели и давай языками чесать. Марья молчит, сидит, слушает. Солнышко припекло, она легла и лицо рукой эдак прикрыла. Колечко вдруг как заиграло, да как засветилось. Девушки увидали, наконец, чудо это и ахнули.
– Что же ты, подруженька, такую красоту прятала от нас, посмотри, как оно на солнце переливается, сколько радости в нём и счастия! Тебе только и надо, что по улицам ходить, да за погляд деньги собирать.
Посмеялись, конечно, от души. Девкам так и неймётся разглядеть кольцо поближе.
– Ну, что? Покажешь?
– Так и быть смотрите! – сказала Марьюшка.
К одной руку протянула до самого носа, показала, к другой, к третьей. Дошла очередь до тех, кто сидел с краю, но рука до них не дотягивалась. И так не хотелося Марье вставать, так её от жары разморило… Вот она и говорит подружкам:
– Сами подходите, я вам здесь покажу.
– Ишь! Ты вон потянуться к нам ломишься, а нам каково?! Кто ноженьки наши пожалеет? Чтоб ни кому накладно не было, ты дай нам колечко, мы поглядим и отдадим обратно. А ежели кто из нас вздумает себе прибрать Ванину любовь вместе с его подарочком, так мы её тут же за волосы оттаскаем.
Опять хохот, смех, а кольцо, словно подыгрывает им, так и сияет радужными лучами, отчего девки ещё пуще смеются. Вот сняла его Марья с руки, подала подруженьке той, что справа. Та осторожно пальчиками берёт и жмурится, уж больно ярок свет. За ней – другая, она тоже с трудом выдержала блеск, скорее третьей протягивает.
Очередь дошла до самой последней, до сонной Алёны. В деревне её прозвали «богами избранной». С измальства не хотела девка шевелить ни мозгами, ни ногами, ни, тем более, руками. За что ни возьмётся, всё делает медленно, словно ждёт, пока у неё то самое дело проворные сёстры отберут и скорее сами доделают. И не смотря на её нерадивость, Алёнина жизнь худо-бедно складывалась путями, непонятными людям, но известными богам.
Девушка, что передала ей кольцо, упредила Алёну, чтобы она колечко крепко в руках держала. Алёна согласно головой кивает, но пальцы еле шевелятся… В обчем, только она протянула кольцо обратно, как оно из деревянных её рук выпало и покатилось, по камням, прямо к берегу.
Речка там текла хоть и не широкая, но глубокая и быстрая. Увидала Марья, что тут приключилось с ейным кольцом, кинулась за ним, да только пригорочек уж больно крут оказался. Марья чуть было не сиганула с обрыва. Хорошо, девки за косы её удержали.
А колечко Ванино, знай себе, катится, ударяясь и подскакивая по камням, всё дальше и дальше. Вдруг на встречу ему валун. Кольцо налетело на него, подпрыгнуло и отлетело далеко, аж до самого моста, перекинутого через реку.
Как раз в ту пору по мосту богиня нелепостей плелась. Шла она с ярмарки домой, волокла на плечах мешок с обновками. Сколько ж она на сей раз нелепостей себе приглядела, ни в чём себе не отказала! Идёт, по сторонам не глядит, под ноги уткнулась и что-то бормочет.
Тут видит колечко прямо к ней катится. Свет от него – радугой во все стороны. Смекнула богиня, что не простое кольцо, а – с любовью. Обрадовалась и без всякого сожаления скинула с себя поклажу. В мешке там что-то звякнуло, потом хрустнуло, может даже разбилось. Но богиня ничего не слышала. Она скорее схватила драгоценную находку, подняла над головой, чтобы оно ещё ярче засияло, и ну давай кружиться и плясать в его лучах от радости. Усталости – как ни бывало!
Девки ей с пригорка кричат во всё горло, руками машут, а она их не слышит или слышать не хочет… Всё глядит на кольцо, любуется, глаз оторвать не может. Марья обрадовалась было, что кольцо не в реке утопло, откуда его точно никто не подымет. Но лишь увидала, как богиня выплясывает, рассудила, что дело приняло наиплохший поворот. Заметалась на месте, ещё быстрей стала спускаться к реке. Да только богиня не дождалась её, повертелась, покружилась и исчезла.
Унеслась в божественный мир, применила тамошнюю магию, и – с концом. А мешок оставила, да и зачем он ей, от него у богини спина разболелась, ноги одервенели. Прибежала Марья домой вся – в слезах, а там Иван её дожидается. Бросилась она ему на шею и рыдает.
Стал он допытываться, что стряслось, ну, она ему всё и рассказала. Плохая молва за этой приметой в народе водится: потерять любовное колечко – не к добру, не видать молодым счастия семейного.
Иван не долго думая, тут же за кольцом в дорогу снарядился. Пойду, говорит, кольцо верну, эту примету, быстро обнулю и всё в порядок приведу. Марья обрадовалась несказанно, обняла Ивана: «Какой, – говорит, – ты у меня добрый, славный!» Будущая тёща тут же ему пирожки горячие в дорогу напекла. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Вышел Иван за порог, дошёл до края деревни, и тут вдруг спохватился, что сперва не спросил у стариков, в какой стороне мир заморских богов расположен, и как ему до него добраться. Ох, как не хорошо возвращаться, подумал Иван, вспоминая дурную примету на сей счёт.
Как раз почти возле самой раздорожицы стояла высохшая изба, с тремя схранёнными досками вместо кровли. Ветер гулял, как вздумается, бревна ссохлись, посерели, прорехи между ними – как во рту у старухи. Вместо дверей давно уж бурьян высоченный пророс.
Мальцом он с ребятами тут бывало ночью ходил, слышал, как изнутри кто-то бормочет и вздыхает. Забоялись они тогда до смерти, и с тех пор он не появлялся тута. Старики сказывали, что хозяин той избы – неупокоённый дух первого поселянина. То ли он заморским богам чем-то не приглянулся, то ли – что, вот они его и не берут к себе.
Но была от него и польза великая: злых людей он от деревни спроваживал, пройти не давал, добрым благоволил, вспомогал в чём мог. Деревенским самим не больно-то хотелось испытывать, какая из этих маркировок к ним ближе пристанет, а потому они то место кругом обходили.
Иван раздвинул высокий бурьян и вошёл внутрь. Стоило ему перешагнуть через порог покосившейся избушки, как стены, двери, пол, потолок, ставни тут же восстали. Не смотря на то, что снаружи день только зачинался, изнутри в окнах было черным-черно. Иван опасливо оглянулся: не вернуться ли назад… Но поразмыслив, дверь за собой прикрыл.
Как только глаз к темноте приобвык, он разглядел в углу полыхающую свечу, а возле неё – тень и голос, который шептал да охал. Иван затрясся, с места сдвинуться не может, языком пошевелить не в силах. Замер на месте. Тот, кто вздыхал, услыхав шорохи возле двери, замолчал, прислушался, затем поднялся и зашагал тяжело по скрипучим половицам навстречу нежданному гостю, шаркая по полу подошвами.
Старик с длинной белой бородой оказался слишком высоким для своей избы, потому переломился в поясе, чтобы выстоять. Тут вдруг он скомандовал Ивану:
– Отомри!
Иван зашевелился.
– Рассказывай, зачем пожаловал?
– Я, – говорит Иван, – ищу, в какой стороне мир заморских богов устроен?
– А зачем он тебе снадобился?
– Иду я туда, чтобы забрать у тамошней богини колечко, которое она случаем подобрала. То колечко я невесте моей подарил, Марьюшке.
Иван рассказал ему, что приключилось с его Марьей и подаренным ей кольцом.
– Ну-ка, скажи мне, какой была та самая богиня?
Иван передал, что знал от Марьи. Дед бороду теребит, молчит, руками разводит:
– Нет, не она, не похожа. Ну, да ладно.
– Хочу, – сказал Иван, – чтобы ты мне дорогу указал в ту сторону, рассказал, как туда добраться.
Дед ухмыляется:
– Считай, что тебе свезло. Никто окромя меня дороги не знает. – Можешь звать меня дедом Федотом. Присаживайся! Мы с тобой чайку попьём, и я тебе всё расскажу, что ведаю про них.
Сидит Иван с дедом Федотом чай пьёт, а дед ему и рассказывает:
– Как-то, я с приятелями веселился и поспорил, что по семицвету гулять буду. Слово вылетело – надо его держать. Вот и пустился искать его, ушёл из тех мест, где родился. Молодой был. А покуда я – сирота, то печалиться обо мне было некому, акромя старика, мастера плотницкого дела, который меня воспитал и всё умение своё мне передал.