Читать книгу Злой пёс. Плохой волк - Илия Ларичев - Страница 1

Баю-баюшки-баю,

Не ложися на краю:

Придёт серенький волчок,

Он ухватит за бочок

И потащит во лесок.

             Колыбельная без авторства.

Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж

Достоинство, что просит подаянья,

Над простотой глумящуюся ложь,

Ничтожество в роскошном одеянье,

И совершенству ложный приговор,

И девственность, поруганную грубо,

И неуместной почести позор,

И мощь в плену у немощи беззубой.

Уильям Шекспир. Сонет 66. (пер. С.Маршак)

Эпизод 1. Рыжая кровь.

Клятва молодого лейтенанта.

Мать-Природа дала закон. Государство научило его применять. Цель всегда одна – стоять на страже порядка и пресекать любую преступную деятельность особых элементов звериного общества.

Закон непоколебим.

Если кто-то нарушает закон в мою сторону, я не должен считать, что имею право на то же самое в отношении нарушителя.

Задержать, допросить, осудить.

Публичность, открытость, линейность.

Молодой лейтенант, делай то, что должен и получи то, что заслужил.

Я, молодой лейтенант-сыщик, торжественно КЛЯНУСЬ:

1) 

Стоять на страже справедливости. Быть готовым рискнуть жизнью ради государства и общества. Клянусь!

2) 

Стойко выносить тяготы и невзгоды службы; целиком отдаваться ведению расследования. Клянусь!

3) 

Уважительно относиться ко всем гражданам вне зависимости от вида его происхождения, тяжести подозрений или доказанной вины. Клянусь!

4) 

Делать выводы, исходя лишь и только из физических улик, добытых в процессе расследования. Клянусь!

5) 

Не применять оружие, за исключением случаев, когда оружие пытаются применить по отношению ко мне. Клянусь!

Клянусь!

КЛЯНУСЬ!

Глава 1

Звери в Заповеднике жили мирно. Клыки не точили. По сторонам не оглядывались.

Делились они теперь строго на два класса.

Фито – травоядные, элита звериного общества. И хищники – представители низшей касты, рождённые с первородным грехом убийства.

В звериных городках и мегаполисах было много того, что радовало глаз и приносило счастье. Но почти всё это счастье доставалась зайчикам, белочкам, копытным и прочим тупозубым.

А хищники, проходя мимо дорогих блестящих витрин, могли лишь жадно облизывать свои клыки, одновременно проклиная их за то, что эти острые ножи в пасти навсегда закрывали им проход в высшее общество.

Лишь редкие хищники в силу своего упорства или иных неопределённых обстоятельств могли хоть немного приблизиться к Солнцу. Прочие клыкастые щурились, закрывая лохматые морды от ослепительного света богатой жизни.

Такой расклад начинал выводить из себя лишь если пристально всматриваться в положение дел.

Наглые ожиревшие явно не на фруктах мэры и комиссары полиции, нимфоманки-садистки-крольчихи. Белки, ловящие передозы в каретах платной скорой помощи. И многие прочие.

Каждый выдох травоядного богатея отнимал вдох у хищника, который ему прислуживал.

Тупозубые господа совсем забыли о том, что такое смерть, тем более в таком маленьком городке, как Зверск. С каждым годом популяции травоядных становились всё больше, а желудки хищников – меньше.

Эту нелогичную антиприродную цепь решил разомкнуть житель Зверска, неопознанный волк и просто маньяк Звероед (как его прозвали СМИ).

“Третьей половиной” в этом яблоке раздора были волки. Обособленный народ, презираемый всеми остальными. Селились они на окраинах (а во многих случаях были кочевниками). Нищие ободранные немытые. Годные лишь на грязную низкооплачиваемую работу.

А если волк не хотел копаться в травоядном дерьме (а почти все они этого не хотели) – он брал ствол и брал своих серых братьев, и вместе они всегда наводили одну и ту же суету с грабежами, нарколабораториями и похищением с целью выкупа.

Волк – звучало слишком гордо для таких отпетых подонков, в коих они превратились. Но чтобы есть мясо… Такого звери давно не слышали. Даже сами волки теперь стыдились быть волками из-за проделок беспощадного Звероеда, который насиловал травоядных женщин, съедал их самые мягкие куски и выбрасывал изъеденные тела на обочину пригородной трассы.

Но пока что оставим волков (волчар) и хищников. Обратимся к тем, кому принадлежал этот мир. Сегодня у них было торжество, где голодных не было и быть не могло.

Дом Природы – здание травоядных. Хищник не мог попасть дальше проходной. Последний хищник, которого посетитель видел при входе в Дом Природы, проверял его пропуск и разблокировал турникеты.

Сегодня в главном праздничном зале Дома Природы собрался весь цвет города Зверска – зайцы и кролики, слоны и носороги, зебры и олени; со своими обдолбленными жёнами, в желудках которых варились листья коки.

Все пили и веселились. Дым от сигар поднимался к высоким потолкам, увешанным золотыми люстрами. Сытые пасти в пьяном угаре гоготали от счастливой жизни.

В гримёрной – поздней ночью, близящейся к утру – готовился к праздничной речи мэр Зверска – заяц Косой. Его личный бежевый пистолет с бриллиантовой рукоятью прижимал к столу стопку листьев коки.

Один лист он уже сжевал напару со своим соратником Лосевым, который по совместительству являлся комиссаром полиции. Это был крупный сутулый горбоносый лось.

Пару месяцев назад он сбросил рога и теперь на их месте вырастали новые рожки. В лучах светодиода блестели его идеально спиленные копыта, а вечно полуприкрытые глаза спокойно бродили по гримёрной.

Косой: Кто ведет это дело?

От листьев коки глаза у зайца становились остервенелыми и вылезали из орбит. Да и сама морда его в такие моменты не походила на обложку с первых страниц местной газеты.

Лосев: Когтин и Шариков, господин мэр.

Уважаемый мэр на открытии детского сада для малоимущих (для хищников). Благородный мэр перерезает ленточку на входе в новый парк. Наш любимый мэр нажрался стимулирующих листьев и готов наброситься с кулаками на своего комиссара полиции.

Косой: Кто эти парни? Смышлёные или так?

Лосев: Когтин – майор с двадцатилетним стажем. Этот зверь знает своё дело. Фактически, на нём и держится расследование. А Шариков так… подай-принеси.

Косой: И сколько времени майор Когтин занимается этим… делом?

Лосев: С первого трупа, господин мэр. Чуть больше трёх месяцев.

Косой: А этот?..

Лосев: Лейтенант Шариков, выпускник полицейского института. Смышлёный парень, но нужно дать ему время. Он тут… всего полгода. После института.

Косой сокрушенно выдохнул: А, сопляк.

Лосев: Сопляк, но вроде умный. Выбор невелик.

Косой, вдруг, сделался задумчивым. Раскрыл рот, затем снова закрыл. Часто заморгал, будто пытаясь незаметно бороться с чем-то, сидящим у него в голове. Затем, наконец, сказал: Они собираются прислать какую-то группу из Центра. Похоже, нас попытаются снять с должностей, но это неточно. Группа приедет для расследования убийств и контроля порядка. Нас считают некомпетентными в этих вопросах.

Лосев: Йобан....

Косой: Представь: эти у*бки приезжают сюда, чтобы расследовать одно дело. И совершенно логично начинают копать под нас. Мы и опомниться не успеем, как они перевернут тут, бл*ть, всë вверх-дном!

Лосев только сейчас, пожалуй, понял, что случилась вещь совершенно закономерная. И всё шло конкретно к этой новости на протяжении трех месяцев (или десятка с лишком лет, на протяжении которых они бездельничали, занимая свои жирные посты). На горизонте замаячил п*здец, а они оказались к нему совершенно не готовы.

И они понятия не имели, как и где искать Звероеда.

Этот подонок мог не беспокоиться о своём будущем, местные менты не нашли бы его и через десяток убийств. Разве что им пришлось бы убить всех волков в округе, потому как они точно знали, что Звероед – один из этих мерзких серых бомжей.

Лосев: Это маленький городок. А чинуши из Центра собираются обвинять нас в том, что мы не умеем ловить маньяков? Да такое век тут не случалось! Они должны были дать нам ещё хотя бы полгода, чтобы мы… (Он наклонился к мэру и заговорил тише) Мы тут выросли, господин мэр, но такого никогда не случалось, все жили в мире…

Косой: Я знаю это…

Лосев: Сукины, бл*ть, дети! (комиссар застонал, стуча копытом по столу) И у нас нехватка кадров, я давно просил их прислать достойного детектива. А они сначала присылают к нам сопляка только что из полицейского института, а потом обвиняют нас в некомпетентности и грозят федеральными силами. Они могли бы для начала прислать мента, хорошего мента, подготовленного…

Косой: Вот, что я скажу тебе. Они догадываются, что у нас тут происходят сомнительные вещи и помимо этого… Звероеда. Они, может, даже считают, что мы с тобой… оборзели. А этот… зубастый гондон кажется им отличным поводом, чтобы приехать сюда, перелопатить наши шкафы и вытряхнуть оттуда…

Вязкий ком образовался в животе комиссара. Давно уже он не испытывал настоящего страха. Подумать только, когда-то его предки каждый день, просыпаясь и засыпая, испытывали такой же страх перед хищниками.

Неприятно же им жилось, наверное…

Косой взорвался: Должен сказать, что это, бл*ть, твоя вина, целиком и полностью! И я не собираюсь подставляться из-за твоей тупой рогатой некомпетентной башки! Каждую грёбаную неделю ты приходил ко мне на доклад и нагло п*здел про то, как ох*енно выполняешь… (заяц подался к столу, схватил свой бриллиантовый пистолет и направил на начальника полиции) СВОЮ РАБОТУ!!! (Лосев отшатнулся, попытался выставить копыта) Положи, бл*ть, свои клешни и слушай меня! (он угрожал ему стволом прямо в лоб между новеньких рожков) В этом всё же есть и моя вина. Я был недостаточно внимателен к этому делу. Но теперь поднялся шум, и нам нужно всех успокоить. Я выпросил неделю, чтобы мы могли найти Звероеда своими силами. (заяц убрал пистолет обратно на стопку листьев) Нужно найти эту мразь, и ты сделаешь это. Ты – мент, а не я. Ты должен иметь нюх на таких сук.

Мэр хотел бы надеяться на то, что с должности снимут одного лишь комиссара, а он останется и сможет прикрыть своего старого друга.

Да только вероятнее всего сам заяц первым шмякнется со своего кресла, как только Центр поймёт, сколь лжив, вороват и жесток этот ушастый зверёк, и сколь дерьмово на самом деле управляет он этой провинциальной помойкой.

Что ж… определённо с комиссаром они были в одной лодке. И нужно было как-то заделывать пробоины.

Лосев был оскорблён поведением зайца: Я разберусь со Звероедом, господин мэр. Но вам больше не нужно делать этого.

Косой отвлечённо переспросил, отворачиваясь к столику со стимулирующими листьями: Чего?

Лосев: Угрожать мне оружием.

Косой: Я бы не выстрелил.

Лосев: Это неприятно, господин мэр. (с этими словами он пристегнул лежащую на столе бионическую лапу к правому копыту, достал из кобуры свой табельный пистолет Стечкина, направил его на мэра и взвёл курок)

Косой: Эй, а вот этого я не делал, верни язычок, верни. Не дай Мать, выстрелишь, дурак!..

В дверь гримëрной постучали и раздался голос: Господин мэр. Все собрались.

Лосев вернул курок и вставил пистолет в кобуру: Простите, господин мэр.

Вновь постучали: Господин мэр…

Косой резко улыбнулся, глядя на дверь: Да-да, одну минутку.

Мэр любил свою должность, которую занимал уже двенадцать лет. Любил власть. А кто же её не любил… только те, у кого её никогда не было.

И он не планировал вносить существенные корректировки в свой образ жизни. Он хотел бы оставаться на данном уровне благосостояния вечно.

У него были амбиции, но они никогда не превышали размеров вот такого маленького отдалённого городка, типа Зверска.

А этот Звероед по сути являлся теперь его личным врагом!

Его нужно было найти, иначе у мэра и комиссара будут серьёзные неприятности. И не только у них, но и у всех, кто приближён к ним.

Уж если головы летят – то летят основательно.

Впрочем, думать об этом сейчас было бесполезно.

Нужно было идти.

Публика ждала его. Как и всегда.

Косой вышел на сцену, прокашлялся и начал: Хорошо меня слышно? Эй, есть кто живой? (он хохотнул, подпрыгнул, похлопал лапами и ушами; толпа вяло поддержала; жён отпускало действие листьев коки, а престарелые мужья клевали носами, нюхая винные пятна на своих рубашках) Братья и сёстры. Мои ДОРОГИЕ братья и сёстры.

Сказать что-то от чистого или почти чистого сердца Косой всегда мог без проблем; однако сделать то же самое со смыслом и цензурой у него не выходило почти никогда.

Поэтому приходилось читать по бумажкам, которые писала его едва-выпускница-ассистентка. Каждый умел делать что-то своё. Кто-то мог писать красивые речи. Кто-то – воровать, жрать наркоту и перемалывать тех, кто встаёт на его пути.

Косой опустил глаза и едва заметно сощурился: Надеюсь, на ваших столах достаточно еды. В конце концов, мы слишком долго жили в лишениях, чтобы теперь могли хотеть чего-то дольше пары минут. (раздались вялые смешки из зала) Мы хотим, чтобы каждый травоядный в городе жил в достатке и гармонии со своей семьёй… и своей администрацией. Потому что именно фито-звери представляют основу звериного общества. И если позволите – они и есть общество, я прав? (аплодисменты прокатились по залу, даже уважаемый крот Зорга заставил себя постучать лапой об лапу, хотя не делал этого почти никогда) Наше потомство растёт. Наши земли плодоносят. Наши фабрики работают, а кошельки – полнеют быстрее нас. Мы больше не боимся смерти. Но должны помнить, что так было не всегда. Конечно, теперь другие времена. И глядя на наших обидчиков с вершины этой башни, разве смеем мы опускаться к ним до низости презрения? (театральная пауза) Теперь мы лишь должны быть сплочены так, как не были сплочены даже наши предки! Должны прилагать усилия во стократ превосходящие усилия наших отцов и научить наших детей – тому же. Если мы хотим и дальше владеть этим миром…

Косой не закончил, ибо крик из зала прервал его: Если мы владеем этим миром, почему умирают наши дети?! КОГДА ВЫ НАЙДЁТЕ УБИЙЦ НАШИХ ДОЧЕРЕЙ?!!!

Мэр растерялся.

Глянул на комиссара Лосева, сидящего за столиком в первом ряду; тот обернулся на охрану, что-то показывая жестом.

Личная охрана мэра состояла из травоядных. Но несмотря на безобидный вид, панды хорошо знали своё дело, готовые в любой момент скрутить обидчика одним из своих борцовских приёмов.

Косой разглядел, что нарушителем спокойствия оказался некий бобёр: своим мощным хвостом он поначалу умело отбивался от наступающей охраны; одну панду даже выбил из чувств точным ударом хвоста-лопаты в нос.

Но панды всё же заломали его и вытащили из зала, за пределами которого ещё некоторое время слышалась его брань.

Бобр продолжал кричать: Волки едят наших детей, волки могут съесть и вашу дочь и выпить её кровь, а мэр Косой никак вам не поможет!!! Этот заяц обещал дать нам безопасность, когда мы избирали его в очередной раз! И где наша безопасность?!

Когда бобр стих, неприличная тишина повисла в главном зале Дома Природы. Мощные травоядные челюсти прекратили жевать листья коки, а чиновники и бандиты застыли с бокалами выпивки у пастей.

Косой нашёлся не сразу. Расплылся в улыбке настолько лживой, что едва ли она могла оказаться на его морде сама собой. И, разведя лапами, сказал: К сожалению, жизнь такова, что мы можем нравиться многим, но отнюдь не всем. Надеюсь, эта неприятность не испортит сегодняшнего торжества. (Затем господин мэр снова глянул в свой листок. Хотел было продолжить с того места, на котором остановился; но затем решил, что и этого достаточно) Пейте, веселитесь и делайте всё то, что следует делать настоящей элите нашего славного городка и нашего великого общества!

Под едва слышные аплодисменты заяц покинул сцену и отправился со своим комиссаром на балкон, отдышаться после выступления и узнать…

Косой: Что это был за урод? В зале.

Лосев нервно поджал губы: Отец одной из жертв.

Косой: Как этот дебил попал на закрытый вечер? (заячьи уши снова встали трубой) За ним кто-то стоит?

Лосев: Он уборщик, господин мэр.

Косой: Внимательней подбирай кадров, когда организуешь вечер. На тебе вся безопасность и сегодня ты облажался!

Лосев: Мы не можем заткнуть всех. К сожалению. Во всяком случае… (он смущённо улыбнулся) пока что.

Косой вздохнул и мечтательно прикрыл глаза; затем направил свою мягкую, но временами стальную лапу на комиссара: Ты должен его найти. Перекрой весь город, переверни всё вверх-дном, но найди этого п*дораса!

Лосев: Господин мэр, мы не можем прямо сейчас перекрыть город.

Косой: Почему?

Лосев: Нужно подтверждение от президента.

Косой: На кой х*й?

Лосев: Господин мэр… Без разрешения из Центра это будет считаться военным переворотом.

Косой раздражённо махнул на комиссара: Ладно, я попробую что-нибудь сделать. А сейчас – дай мне коку.

Лосев носил листья коки в красном бархатном портсигаре, который контрастировал с его угольно-чёрным праздничным полицейским мундиром.

Косой, жадно жуя, продолжил: Они не приедут. Эти, из Центра. Я тебе говорю. Мы, ведь, и не такое проходили (он нервно усмехнулся и уставился в пустоту).

Лосев: Конечно, господин мэр. Я приложу усилия.

Комиссар, естественно, имел в виду, что он приложит усилия и взгреет детективов, которые занимаются этим делом – Когтина и Шарикова. Уж они-то должны быть в курсе, как искать таких типов.

Но вот что-то до сих пор не нашли, – подумал комиссар.

Глава 2

Этой ночью в Зверске снова не случилось ничего хорошего.

Домашнее насилие в Клык-Квартале (районе хищников).

Поножовщина неподалёку от ночного клуба “Милк”.

Этот город вызывал тошноту от отвращения к его обитателям.

Когда тусклое Солнце выползло из-за горизонта, освещая грязный мокрый асфальт, дежурный по городу, лейтенант Шариков вошёл в круглосуточную столовую.

Этот молодой чёрный пёс с умными глазами планировал, наконец, перекусить – заказал себе варёных тарантулов в томатном соусе и кофе.

Блюдо было пресным, насыщения он так и не ощутил; но это было одно из немногих блюд, которые молодой лейтенант мог себе позволить.

Да уж… бессонная ночь и дерьмовая еда. То, что нужно для стража правопорядка, чтобы быть сильным и крепким, как на этих грёбанных агитационных плакатах: Полицейский! Помни! Мясо зверей – не еда! Будь на страже закона и жизней травоядных зверей! Используй свои клыки, чтобы защищать тех, у кого их нет! Полицейский…

Порой Шариков размышлял, каковы на вкус эти зайчики, белочки и лоси, которые сидят в удобных креслах начальников, пока он тут защищает их всех.

Наверное, один маленький зайчик сделал бы его сытым на целую неделю…

Но он никому не говорил об этих мыслях.

Восход уже наступил, до конца смены оставалось чуть больше пары часов, но глаза слипались сами собой.

Он уже доел, когда рация в очередной раз подала сигнал.

Диспетчер сообщил о новом убийстве Звероеда: Двадцать пятый километр западной пригородной трассы Зверска, в трехстах метрах от указателя поверните на съезд с правой стороны и увидите патрульные автомобили.

Он помнил первую девушку. Бобриха. Звероед съел её почти наполовину, аккуратно отрезал куски ножом или другим острым предметом. Тем же ножом отдел лот тела её мощный хвост-лопату.

Девочку пришлось хоронить в закрытом гробу, потому что гримёр умывал лапы – даже самое красивое платье и макияж не скрыли бы того уродства, которое он с ней совершил.

Их единственной уликой, указывающей на причастность волков, были следы волчьей пасти на теле бобрихи. Позднее Шариков пришёл к выводу, что на первой жертве свои следы волчара оставил по неопытности.

Впрочем, клыки по базе не прошли. Оставалось надеяться, что Звероед загремит куда-то по пьяной драке или каким-то иным способом будет вынужден сдать слепки своих клыков в базу комиссариата.

Майор Когтин тогда сказал ему: Большая часть таких маньячин попадается по какому-то пустяку. Превысили скорость и показались подозрительными патрульному, который их остановил. Не уплатили штраф. Устроили пьяный дебош в баре.

Трупы продолжали находить (олениха, затем лошадь), но следов волчьей челюсти на плоти убитых девушек уже не было. Трупы объединяла другая деталь – изящно вырезанные куски плоти. Этому мерзавцу нравились ляжки, жопка и грудинка.

Сильный туман. Дождь. Впрочем, как и всегда в Зверске. Гавно, а не город, – в очередной раз подумал Шариков. И на кой чёрт звери, вообще, здесь поселились?

Вишнёвая девятка молодого лейтенанта ехала прочь от Зверска, в белую пустоту затуманенного пригорода

Еда всегда добавляла молодому лейтенанту сонливости, но кофе всё же сделал своё дело. Сердце его усиленно качало хищную кровь, разгоняя её по сосудам.

Прибыв на место преступления, он был сопровождён солдатами спецназа в пределы оцепленной зоны – к месту преступления.

Рыжая шерсть в чёрной грязи сразу бросилась Шарикову в глаза. Симпатичная самочка-лисица, ещё совсем юная.

Все они были такими. Юными и красивыми.

Красивая мордочка, нежное сочное мясо, гладкая шёрстка – молодость особенно ярко переливалась всеми цветами радуги в столь сером месте, как провинциальный городок Зверск.

Крупная колотая рана на шее; видимо, через неё и вытекла большая часть крови.

Короткое, некогда розовое платье разорвано в нескольких местах. У самки свернута челюсть. Тело её покрывали отверстия от клыков, которые заполняла дождевая вода. Десятки маленьких кровяных озёр располагались на её стройном полуобнажённом теле.

Неужели Звероед снова оставил следы клыков?

Шариков задумчиво нахмурился, глядя на изувеченное тело. Лисица. Почему по радио сказали, что это Звероед? Раньше маньяк убивал лишь травоядных.

Шариков услышал голос Матиаса за спиной: Снова Звероед.

Судмедэксперт Матиас, барсук по происхождению: расстёгнутые пуговицы мятой грязно-жёлтой рубашки открывали белую полосу шерсти на груди.

Шариков кивнул в сторону трупа: Ты видишь, что это хищница. Звероед убивает травоядных.

Матиас: Мой друг, волки – жестокие создания. За последние пару месяцев мы смогли в этом убедиться. Хищник или травоядный…

Казалось – пёс должен пригодиться полиции своим нюхом. Шариков тоже так считал, будучи студентом полицейского института. Но этот талант молодого лейтенанта здесь был бесполезен.

Дожди… везде была вода; и она размывала всё на своём пути. За эти полгода в Зверске Шариков видел столько грязи, что не сможет отмыть свои глаза до выхода на почетную пенсию.

Шариков: Прошлые жертвы были частично изъедены, а из этой… не вырвано ни куска. Не похоже на почерк зверя, который терроризирует город.

Тушка лисицы выглядела ужасно. Это, безусловно, было большое горе для её несчастных родителей, и всё такое, но…

Шариков не мог ничего поделать с тем, что, по его мнению, это убийство было совершенно непохожим на три предыдущих. И вряд ли это был Звероед!

Матиас: Нужно будет перевернуть её. Возможно, он решил попробовать холку. Уверен, на спине будет не доставать мяса. (он покивал, покряхтел и развёл лапами) Думаю, лейтенант, разберёмся в лаборатории.

Он подал знак коронерам в чёрных комбинезонах.

Шариков: Нужно дождаться Когтина.

Матиас: Мне казалось, это ваше общее расследование. (он то ли устало, то ли раздражённо вздохнул и глянул на Шарикова исподлобья. Барсук понимал, что этот пацан боится и шаг в сторону сделать, чтобы не взбесить майора Когтина). Послушайте, лейтенант. Прошёл сильный дождь, который смыл с тела этой бедной девушки всё, что могло бы нам помочь. Она чиста. Мы можем изучить её внутренности или осмотреть её при достаточном освещении – но только в лаборатории. А Когтин может явиться сюда только к десяти часам, и мы потеряем драгоценное время.

Шариков беспомощно буркнул: Есть порядок…

Матиас: Она разлагается, лейтенант. Какого ж ляда вам нужно дожидаться майора, чтобы очистить и без того пустое место преступления?

Майор подоспел, когда спор их начинал выходить за рамки конструктивного. Манул с шерстью болотного цвета, большой ушастый кот по фамилии Когтин вывалился из своей оранжевой волги и шёл теперь к ним.

Матиас: Доброе утро, майор.

Шариков: Доброе, босс.

Когтин кинул беглый взор на труп: Ёб*ный Звероед, вторая жертва за месяц! Аппетиты этого гондона растут. Чё стоим-то? Грузи тело, барсук.

Шариков опешил, когда через секунду Когтин развернулся и пошёл обратно к своей волге.

Шариков: Босс, вы не взглянули. Тут есть один вопрос.

Когтин обернулся через плечо: Что, блин, тут глядеть? Она же насквозь мокрая, нужно было сразу грузить тело в лабораторию. Странно, почему ты не додумался сделать этого сам, малой. Неужели везде нужна моя отмашка?

Матиас невольно улыбнулся. Шариков ощутил накатывающий приступ ярости. Лёгкий рык не был слышен из-за шума дождя.

Из молодого лейтенанта пытались сделать дурака. Ему так и не удалось сдержать в голосе раздражение – изредка в паузах между словами он невольно порыкивал, а хвост его напряжённо завис в паре сантиметрах над размокшей землёй.

Шариков: Потому что в прошлый раз вы, босс, сказали, чтобы я больше не отдавал таких приказов и всегда дожидался вас. Это было, когда мы нашли лошадь. (наконец, он успокоился, сделав глубокий вдох) У меня тут, босс… Босс, да вы гляньте…

Лейтенант и майор встретились взглядами.

Когтин: Бл*ть, и что же такого ты там разглядел, сыщик? (сжав лапы в кулаки, резкими шагами он вернулся к телу и… обомлел) Природа-Мать… Почему она?..

Шариков даже на секунду поверил, будто Когтин прислушается к его замечанию: Хищница, босс! Звероед убивал только травоядных, а она…

Когтин: Ну, ребятки… Теперь что-то будет. И думаю – нам нужно найти этого сраного волка, как можно быстрее.

Шариков: Босс, до этого он не убивал хищников. Все жертвы были травоядными.

Когтин: Да это волчьи клыки, малой! Это Звероед или будь я проклят! А ещё – это дочь грёбаного крота Зорги.

Матиас бесшумно пошевелил губами: Ох*еть.

У крота Зорги было столько денег и столько охраны, что он вполне мог конкурировать с мэром Косым за влияние в Зверске.

Шариков был растерян: Того крота… Погодите, босс, мне казалось, что его называют кротом, потому что он и в самом деле крот.

Когтин: Да, он и есть крот. А она – его приёмная дочь. Малышка Зи, золотая девочка. Матиас, позаботься о ней и позвони, когда будешь готов.

Шариков так и не смог вставить ничего умного в эту странную беседу.

Когтин уже уходил и обращался к нему через плечо: Малой, сигарету.

У малого всегда были сигареты, хотя сам он курил лишь по особенным случаям.

Глава 3

Попойка у лисички Мари выдалась славной. В пепельнице тлел косяк, а на прикроватной урне повис отработанный гондон.

По соседству, закутавшись в белые простыни, спал её сегодняшний любовник. Медведь занимал добрую часть кровати и урчал громче автомобильного двигателя.

Из-под покрывала дурмана лисицу бесцеремонно выдернула чья-то маленькая когтистая лапа, которая болезненно хлопала её теперь по щекам.

В какой-то момент пелена опьянения расступилась настолько, что она стала осознавать: некто проник в её дом и теперь, когда она попыталась закричать, этот некто лапой зажал ей рот и шёпотом заговорил: Тихо, тихо, я по поводу Малышки Зи, – женский голос, – Это Ласка, я от господина Зорги. Тебе нужно быстро прийти в себя, я должна задать тебе пару вопросов.

Мари, наконец, разглядела мордочку визитёра. Это и в самом деле была Ласка, личный наёмник господина Зорги, отца своей лучшей подруги.

Ласка говорила тихо, попутно вытаскивая лисичку из кровати за лапу и уводя на кухню по соседству со спальней: Тихо. Тихо, спокойно. Мне просто нужна твоя помощь.

Мари зевала и потирала заспанные глаза: Можно было позвонить в дверь, а не врываться вот так. Я чуть инф…

Ласка: Я звонила очень долго. А потом очень долго трясла тебя, пытаясь вытащить из кровати. Не знаю, Мари, каким дерьмом вы все упарываетесь, но это ненормально – когда зверь спит вот так крепко. А теперь расскажи, что вы делали с Малышкой сегодня ночью.

Мари потянулась, расставив рыжие лапки в стороны: Мы были в “Милк”.

Ночной клуб, полный выпивки, наркоты и разврата. Господи, там же могло случиться что-угодно, – сокрушённо подумала Ласка. Шумное место, много народу (и почти все – травоядные).

Ласка: И когда ты видела её в последний раз?

Мари: Мы разошлись… Постой, вы потеряли Зи?

К сожалению, уже нашли, – подумала Ласка.

Мари: Что с ней…

Ласка: Мари, я просто пытаюсь действовать быстро. Возьми себя в лапы и расскажи, что было в клубе.

Мари быстро захлопала веками, обращаясь к воспоминаниям прошедшего вечера: Ну… Мы пили, потом я встретила хорошего парня. А она сказала, что видела Богдана и пойдёт к нему. Если бы я знала, что случится что-то, я бы не бросила её… Но Малышка сама сказала, чтобы я не парилась – она умеет найти себе друзей на вечер… Больше я её не видела.

Ласка: Во сколько это было?

Мари испуганно выпучила глаза: Я не помню, серьёзно. Клянусь, не помню.

Ласка: Она принимала дурь?

Мордочка Мари выдавала растерянность; приёмный отец Малышки Зи вряд ли знал об её увлечении порохом (хоть на этом порошке и сидела добрая половина богатой молодёжи Зверска).

Ласка: Мари, случилась беда. Говори мне правду, потому что господин Зорга полностью развязал мне лапы. Так что не заставляй меня…

Мари задрожала: Мы пустили по дорожке пороха. По две… Дальше не знаю, её мог угостить Богдан…. Хотя, у него-то и на выпивку не всегда деньги есть.

Ласка: Богдан?

Мари: Её… ну… не могу сказать, что он её парень, но…

Ласка вздохнула; очередной ненадёжный тип; он был не первым в сексуальной жизни Малышки, но, похоже, стал последним: Ясно. Медведь из твоей кровати общался с ней?

Мари: Он угостил нас теми двумя дорогами, но почти не смотрел на неё. Я следила за этим. Мы стояли вместе где-то… в общем, минут десять, пока курили сигарету и нюхали порох.

Ласка: И потом?

Мари: Потом Богдан. Во всяком случае, она сказала, что пойдёт к нему. Она давно планировала развязаться с этим лисом, но он вечно за ней бегал. И каждый раз они сходились снова. Он странный чел. У него почти никогда нет денег, и он готов проиграть в карты родную мать. Они, типа, встречались пару месяцев или больше, а потом… (Мари так не хотела выдавать секреты лучшей подруги, но понимала, что если продолжит вы*бываться – Ласка вполне себе может разозлиться) Короче, я и сама не знаю, что у них там происходило. Порой они посылали друг друга нах, а потом как ни в чём ни бывало сосались на той же вечеринке у всех на виду. Богдан задолжал Малышке грузовик бабла. И прошлым вечером она сказала, что собирается вновь послать его – он её уже заколебал.

Ласка: И этот хер Богдан, как мне его найти?

Она достала блокнот и всучила шариковую ручку в лапу Мари. Та принялась писать.

Мари старательно выводила каракули его адреса; пару раз они с Малышкой нюхали порох в его затхлой квартире в Клык-Квартале; с ним и его подозрительными дружками-уголовниками: Ты можешь сказать, что случилось?

Ласка: Знаешь, Мари, похоже Малышки больше нет. Это всё, что я могу сказать, а остальное ты услышишь по телевизору.

Мари подняла взволнованный взгляд с блокнота, зрачки её расширились от ужаса, а затем глазные яблоки заблестели от наворачивающихся слёз: Как?..

Она прикрыла лицо лапами и звонко зарыдала. Ласка поморщилась от резкого звука и из-за него же – не услышала, как заскрипела кровать и половицы в спальне Мари.

Проснулся Миша; он появился в дверном проёме кухни: Кто это, детка?

Ласка встала: Всё в порядке, я уже ухожу.

Миша ткнул в неё лапой и нахмурил брови, глядя сверху вниз: Эй, я не тебя спрашивал. Почему она плачет?

У Ласки не было времени на это дерьмо. А потому – она достала свою почти идеальную Беретту92 и направила на медведя. Тот попятился, вскинув кверху огромные лапы.

Ласка: Мари сказала, что ты хороший парень. Я не хочу лишать хороших парней яиц. Я отбираю их только у плохих. Понимаешь? Так что тебе нечего бояться, если ты и в самом деле хороший. Но если плохой, то моя детка давно лежит без дела, и я буду рада смахнуть пыль с пятнадцати пуль в её обойме.

Медведь был напуган, хоть виду старался не подавать; однако, и смотреть в дуло своей смерти он также не решался, ему оставалось лишь бегать глазами по полу в попытке отыскать там своё достоинство: Хороший, если ты хорошая.

Ласка: О, я да, я хорошая. И если ты тоже хороший, то вот что: хорошие ребята в такие моменты обычно возвращаются в кровать и продолжают смотреть свои медовые сны. (она махнула стволом на Мари, отчего та, ещё не отойдя от истерики, вздрогнула и вскрикнула) А потом хорошая девушка ляжет к тебе в постель. И вы, пожалуй, трахнитесь ещё разок.

Мари постаралась взять себя в лапы: Всё в порядке, Миш. Это моя подруга. Прекрати, Ласка, опусти оружие… (когда Миша вернулся в спальню, она заговорила шёпотом) Этот парень работает на самого мэра. Ты бы поаккуратнее с оружием.

Ласка не могла отрицать, что ей доставляет некоторое удовольствие унижать мужчин. Возможно, это было в ней из детства, ведь будучи девчонкой, она натерпелась разного дерьма от таких вот здоровых мудаков, как этот Миша.

Но теперь ни один подонок не мог заставить её сделать что-либо без её согласия. Потому что у неё была Беретта92, смазанная и заряженная – её лучшая подруга, чью красоту она не видела смысла скрывать.

Её подарил ей господин Зорга, он же – подарил ей право применять оружие при необходимости. Но лишь в пределах Зверска.

Ласка: Надеюсь, ты сказала правду, Мари. Я оставлю тебе свой номер на случай, если ты вспомнишь что-то ещё.

Мари: Постой, как она…

Ласка пронзительным взглядом заставила лису замереть на полуслове: Кто-то изнасиловал её, покромсал и бросил на обочине.

Квартал Любви затих после бурной ночи. Вечеринка умерла, остался стыд.

Ласка держала путь в клуб “Милк”, на который указала Мари. Здесь же, через дорогу от клуба, располагался Бордель и пара питейных заведений, которые были по карману и хищникам.

Поход же в клуб “Милк” мог обойтись хищному обывателю в месячное жалование.

Крокодил Ганза, владелец клуба, по выходным завершал свои дела ближе к рассвету. Но к этому моменту клуб был закрыт, и лишь симпатичная дымчатая киска-барменша протирала столики, отходя после очередной дорожки стимулятора.

Киска уйдёт через пятнадцать минут, предварительно закрыв помещение, а Ганза уходил уже сейчас. Но, спустившись на первый этаж, у дверей он заметил суету – некая дамочка пыталась попасть в клуб.

• Добре утро, меня зовут Ласка. Я могу поговорить с владельцем этого заведения?

Как и любой зажиточный хищник, Ганза имел длинный список кредиторов, а посему – не спешил откликаться на чьи-либо запросы; мало ли кто может искать его в шесть утра в воскресенье.

Но затем Ласка добавила: Я от господина Зорги.

Ганза встрепенулся: Это я – владелец. Чем могу быть полезен?

Ласка: Этой ночью дочь господина Зорги – Малышка Зи – отдыхала здесь. По всей видимости случилось что-то плохое, и я должна восстановить хронологию событий.

Ганза покосился на Киску: Что-то… плохое?

Киска: Она с подругой была здесь.

Ласка: Вдвоём?

Киска задумалась: Малышка Зи… я могла видеть только то, что происходит у барной стойки, а она появлялась там всего пару раз. Но её подружка подцепила какого-то медведя – это я точно помню. Они трое суетились у барной стойки в общей сложности минут десять-пятнадцать.

Ганза: Если дело касается дочери господина Зорги – думаю, нам лучше присесть в зале, ни к чему стоять в дверях.

Ласка: Спасибо. Но лучше сразу покажите мне записи с камер.

Выяснилось, что камеры покрывали не всю площадь клуба. Ласка понимала, что логично было не ставить камеры в уборных, но… она сощурилась, пытаясь поймать взглядом крокодильи глаза: Вся VIP-зона не имеет камер?

Ганза: Это правило принято по многочисленным просьбам клиентов.

Ласка: То есть, если там случится что-то плохое…

Ганза: Ранее не случалось. И будем надеяться, что не случилось. Понимаю, что это очень не кстати, но в VIP-зоне у нас и в самом деле нет ни одной камеры. Вместо этого у посетителей есть кнопка вызова охраны, если им потребуется помощь.

Ласка: А где находится ваш кабинет?

Ганза помедлил с ответом, понимая, что может разозлить серьёзную гостью: В VIP-зоне.

Ласка: Не сомневалась.

В жопу себе засунь, – подумала Ласка, – свою кнопку вызова охраны. Клятые травоядные вечно трясутся за свою репутацию, но она-то знала, какие все они куски дерьма и на какую дикость способны.

Раньше хищники ели мясо, чтобы насытиться. Теперь же травоядные пускали кровь на сытый желудок.

Итак, если верить камерам видеонаблюдения, путь Малышки Зи в клубе Милк представлял собой следующую последовательность:

– 

в 23:20 вошла в клуб с Мари;

– 

у бара они болтали с той Кисой-барменшей, она сделала им пару коктейлей;

– 

в 23:40 к ним подсел медведь; он стал клеиться к Мари и, как теперь было известно, весьма успешно;

– 

через пять минут после знакомства с Мишей, подружки ушли в туалет и пробыли там около десяти минут.

Мари сказала, что Малышка разрешила ей уйти с медведем. Теперь, если верить её рассказу, Зи должна встретиться с дружком-лисом.

На камерах видно, как она бродит по этажам, выпивает пару стопок с подносов, вдыхает пару шаров с веселящим газом.

Наконец, к часу ночи она забредает в зал-ресторан с красными диванами и кальянами. Там её, судя по жестам, окликает какой-то тощий растрёпанный лис (видимо, это и есть Богдан).

Лис этот сидит за столом в компании ещё двух сородичей, но быстро прощается с ними и остаток вечера проводит в компании Малышки.

Они занимают диванчик и сорок минут болтают; по истечении этого времени подзывают официанта и что-то сообщают; затем выходят из зала, чтобы подняться на второй этаж, ЧЁРТ! Этого и требовалось ожидать – они исчезли в секции VIP. И вряд ли отдых был за счёт этого проходимца.

Этот Богдан. Нужно немедленно его найти.

Ласка постучала ноготком по компьютерному монитору: Как думаете, что это может означать? Они вошли именно туда, где нет камер.

Живой Малышку больше не увидела ни одна камера. А из секции лис Богдан вышел через полтора часа. Один. И сразу направился к выходу.

Ласка пыталась всмотреться в его лицо, но едва ли разрешение видеозаписи позволяло определить – зол он, весел или напуган.

Ганза старался не выказывать эмоций, но был и в самом деле встревожен сложившимися обстоятельствами: Я понимаю, что это очень неудобно для вас и… Кстати, могу я узнать, что именно случилось?

Ласка: Эту девушку убили.

Ганза: Мать-природа, как же так? Где это случилось?

Ласка вновь сощурилась и тихо ответила: Кое-где. Возможно, даже в соседнем от твоего кабинета помещении. Как видишь, определить это мы не можем. Теперь мне нужно глянуть эту вашу сраную VIP-зону.

В сраной зоне VIP располагалось шесть комнат; убранство было одинаковым: кожаный угловой диван (отличались лишь цвета), стеклянный столик (для того, чтобы ставить коктейли и расстилать дороги пороха) и две колонки с креплениями на стене (чтобы заглушать крики?)

Ласка медленно обхаживала одну комнату за другой, стараясь не упустить ни одной детали (но едва ли после уборки осталось хоть что-то, указывающее на нахождение здесь Малышки Зи прошедшей ночью): Комнаты звукоизолированы?

Ганза неуклюже перебирал ногами, следуя за ней; земноводному было нелегко передвигаться с той же скоростью, что и сухопутная Ласка; используя свой мощный хвост в качестве своеобразного костыля, зелёный хищник старался не отставать: Да. Для удобства гостей.

Ласка: И чтобы вам было проще закрывать глаза на их выходки. Я же знаю – они тут разным занимаются.

Ганза сокрушённо опустил голову: Понимаю, как это выглядит теперь. Но уверяю вас, что если бы VIP-зона не была звукоизолирована и в ней стояли бы камеры – кто-то другой организовал бы заведение поблизости от моего. И там комнаты были бы обставлены в соответствии с пожеланиями богатых клиентов. А я обанкротился бы за одни выходные. Травоядные звери из VIP-зоны приносят большую часть дохода, без них моё заведение долго не проживёт. А посему – фито-звери делают запросы, а я их выполняю. Чтобы клиент был доволен и приносил мне деньги.

Ласка раздражённо цокнула, попутно осматривая очередную VIP-комнату: Скажу лишь, что это не последняя наша встреча, и если тебе есть, что сказать… (она пристально глянула в его добрые крокодильи глаза) лучше говори сразу.

Ганза раскрыл рот, но потом закрыл и виновато опустил глаза.

Они ещё раз просмотрели записи с камер. Все, кроме Малышки Зи, вышли из чертова клуба через главный вход. А она покинула его каким-то иным способом.

Глава 4

Детективы прибыли в комиссариат к утру. Когтин курил на крыльце, а Шариков поспешил в морг, чтобы успеть обмолвиться замечаниями о новом убийстве с медэкспертом.

Матиас едва слышно сказал: Определённо, эта смерть заслуживает тщательного обдумывания. Но я бы всё же не хотел делать то, чего от меня не требуется.

Шариков: Не требуется?

Матиас: Я просто изучаю трупы, лейтенант. И передаю то, что они мне говорят. Мне платят за это и ни за что другое. А выводы делает майор Когтин… ну, и вы.

Шариков: Мне казалось – мы делаем одно дело.

Матиас поглядел в пустоту, раздумывая над ответом: Не хотел вас обижать. Просто я зверь не догадливый и вашего чутья у меня нет. В расследовании я бесполезен, так что даже не буду пытаться строить догадки. При всём уважении.

Собачья природа Шарикова была такова, что он отчаянно, самой подкоркой головного мозга, нуждался в друзьях.

Молодой лейтенант считал Матиаса своим единственным другом в Зверске, хоть тот и не выказывал особого тепла в их отношениях.

В беседе с энергичным Шариковым он чаще занимал пассивную позицию слушателя. А когда пёс задавал какой-либо вопрос – проявлял поразительную осторожность в выражениях и формулировках; будто всё время мысленно находился в суде или на допросе.

Впрочем, подобную черту он замечал не только у Матиаса. Звери в этом городке были очень несговорчивы.

Когтин залетел в морг: Флиртуете, мальчики?

Шариков: Просто болтаем, босс.

Матиас проводил их к трупу, стянул покрывало на пол и начал без прелюдий: Смерть наступила в период с трёх до пяти часов утра. От кровопотери. Смертельной можно считать рану в области шеи. (он обвёл лапой безобразную дыру чуть ниже правой щеки; области с ранами были предварительно обриты медэкспертом, чтобы детально рассмотреть нанесённые повреждения) Следы волчьего клыка. И не только.

Когтин недоверчиво сощурился: Не только?

Матиас: Обо всём по порядку, господа. След на шее – от волчьего клыка. Зафиксирован в базе.

Шариков: Кто же он?

Матиас: Волчара по фамилии Ногтин.

Шариков хихикнул и быстро прикрыл рот лапой.

Когтин рыкнул на него: Тебя убитая девка так рассмешила?

Шариков: Нет-нет, босс, просто созвучно. Когтин-Ногтин. Простите…

Матиас улыбнулся: И в самом деле – созвучно с вашим именем, майор. Но к вам данный субъект не имеет никакого отношения. И, полагаю, к этой девушке – тоже. Этот бродяга умер два года назад и сразу после смерти – кремирован.

Шариков: Родные видели тело?

Когтин: Да какая к чёрту разница?

Шариков: Получается, перед процедурой кремации кто-то вырвал его клыки?

Матиас: Возможно. Родных у него нет, лейтенант. Досконально биография его нам неизвестна, но из полицейских отчётов мы можем судить, что это был обыкновенный бездомный пьяница Только очень крупный. Два метра ростом. И, как можете судить по нанесённым повреждениям – клыки у него были просто гигантские. Едем дальше. Имеются следы челюстей неизвестного животного. Возможно, редкий… экзотический вид. Могу сказать лишь, что я не знаю, кому принадлежат эти клыки. Они присутствуют на шее слева и чуть ниже, на плече, но… имеют немного другой характер.

Шариков догадался, увидев едва проступающие на шее отметины: Сексуальный.

Матиас кивнул и открыл рот, чтобы ответить. Но Когтин раздражённо махнул на него лапой: Занеси отпечатки в базу. Остаётся только ждать, пока твой неопознанный зверь даст о себе знать.

Шариков: Босс, труп лошади – последней жертвы Звероеда – был закопан в землю. Выглядит так, будто Звероед решил прятать тела. А потом он, вдруг, выбрасывает очередную жертву на обочину? Убивает чужим клыком, а к мясу не прикасается.

Молодой лейтенант умоляюще глянул на Матиаса. Тот, ведь, понял его, понял?

Матиас наклонился к тушке и рассмотрел отверстия вплотную: Стоит отметить, что это и в самом деле… первая жертва… которую он не съел… Итак. Самое пикантное оставил напоследок. Имеются повреждения в области гениталий. Перед смертью бедняжка имела половой акт со зверем, который… либо обладал конским размером, либо использовал для утех крупный толстый продолговатый (он отмерил длину до предплечья своей лапы) объект. Помимо этого – ссадины, ушибы и порезы на плечах, спине и… вообще, по всему телу. Подобные повреждения могли быть нанесены при падении. Возможно… выброшена из машины на большой скорости. Думаю – на этом всё.

Матиас замолчал и после долгой паузы Когтин сказал: Дай нам ещё хоть что-нибудь, чёртов скунс.

Матиас: Вы, ведь, сами указали на неуместность моих предположений. А факты закончились.

Когтин тяжело вздохнул и глянул в потолок, будто обращаясь к тем, в кого никогда не верил: Хочу, чтобы все волки сдохли.

Шариков: Босс, прошлые жертвы могли столкнуться с волком. Но эта…

Когтин взорвался: Твою мать, малой. Что это по-твоему? (он взмахнул лапой над туловищем покойной лисицы) Сраные волчьи клыки. Жертва изнасилована, избита! Возможно, ему было некогда жрать и закапывать её, вот он и решил просто бросить тело!

Шарикову начинало казаться, что Когтин каким-то образом заинтересован считать виновным в убийстве Малышки Зи именно волка, именно Звероеда.

Как иначе можно было объяснить то, сколь настойчиво он раз за разом отвергал всякие наблюдения, которые шли вразрез с его картиной преступления.

Впрочем, молодой лейтенант быстро смекнул, в чём дело. Лучше искать одного убийцу, чем двух.

Когтин направился к выходу: Мы идём на ковёр к комиссару, а ты, пока, поищи что-нибудь ещё. Малой, дай сигарету.

Будь Шариков знаком с Когтиным меньше месяца – его определённо возмутила бы глупость своего непосредственного руководителя.

Но он был здесь уже почти полгода, видел четырёх жертв, присутствовал с ним на опознаниях и допросах подозреваемых.

И в деле каждой из этих бедняжек Когтин, по мнению молодого лейтенанта, проявлял чудовищную некомпетентность.

Он наотрез отказывался работать в паре, будучи уверенным в собственном профессионализме.

Но вместо розыскных мероприятий – опроса возможных свидетелей, родных и близких, поиска мотива и прочего – майор Когтин предпочитал наносить визиты в Волчий Квартал, чтобы прессовать их местного вожака Рабе.

Звероед по мнению следствия скрывался именно в волчьем квартале (потому как в ином районе Зверска волчара бы просто не выжил). Плюс: в качестве дани от волчьего барона майор Когтин получал деньги, траву, палёное бухло и, может быть, что-то ещё… Но явно не прогресс в расследовании.

С другой стороны: Шариков всё же не был полностью уверен в своих навыках детектива. Он – едва выпускник полицейского института – не должен был высоко задирать нос. В свою очередь Когтин, имея двадцатилетний опыт розыскной деятельности, с большей вероятностью оказался бы прав в том или ином предположении.

Так все вокруг и твердили Шарикову. Не лезь, дай Когтину спокойно работать, он разберётся.

Оставался лишь вопрос – сколько ещё трупов должно быть обнаружено, чтобы у них появился хоть один полноценный подозреваемый.

Комиссар сообщил детективам о том, что Центр намерен прислать в Зверск спецотряд для расследования убийств.

Когтин: Головы?

Лосев: Все наши головы, Когтин. Полетят, как сраные арбузы из прицепа. Если мы не найдём эту суку за три дня. А мы найдём его, ТЫ НАЙДЁШЬ ЕГО! (Капли зловонной слюны летели в морду Когтина; лось отдышался и встал за рабочий стол, опершись о него копытами) Подумать только, один сраный волк терроризирует целый город!

Шариков поправил: Мы так и не определились, один он или их несколько.

Лосев повторил, бурча себе под нос: Один грёбаный волк. Я понимаю, лейтенант, что вам непросто. Врагу не пожелаешь такого первого дела.

Шариков виновато опустил глаза.

Когтин: Он в порядке, комиссар.

Шариков: Да, комиссар, я в норме…

Лосев: В норме мы все будем, когда клыки этого серого у*бка будут висеть у меня в кабинете (он махнул копытом на стену с грамотами). А пока – мы все на нервах. И у нас есть три дня. Так вот: я понимаю, лейтенант, что вам непросто и готов смириться с тем, что от вас мало толку. Но с тобой, майор?! Что с тобой не так?!!! Ты же говорил, что держишь яйца их вожака у себя в кулаке. А спустя четыре трупа у нас даже нет подозреваемого!!!

Когтин: Волки – непростой народ.

Лосев пренебрежительно фыркнул: Народ. Свора и только.

Когтин: Ситуация осложняется тем, что многие из них – кочевники. А также тем, что они беспорядочно плодятся. Их нигде не зарегистрированные волчата-ублюдки могут прожить свою жалкую жизнь, а государство узнает об их существовании лишь, когда потребуется выделить место на кладбище. Они не ходят в школу, не посещают больницы. Я готов отдать хвост на отсечение, что если сюда приедут федеральные войска – единственное, что придёт им в голову – это ввести военное положение и переоборудовать волчий квартал в сраный концентрационный лагерь.

Лосев глянул на Шарикова: Лейтенант, оставьте нас. (Шариков кивнул и вышел, комиссар вновь обратился к Когтину (но уже тише): Развороши их бл*дское гнездо, майор. Методы больше не обсуждаются. Я даю тебе свободу действий. Пролей столько крови, сколько потребуется, чтобы не пришлось проливать свою. Понимаешь?

Когтин поразмыслил над услышанным и медленно кивнул, глядя в глаза Лосеву: Да, товарищ комиссар. Я понимаю.

Курил Шариков лишь в особенных случаях. Сейчас – был один из таких. Они с Когтиным стояли на крыльце, потягивая табак.

Молодой лейтенант был зол на себя, но в большей степени был зол на Когтина, непрофессионализм которого уже слишком много раз становился камнем преткновения на пути расследования этих убийств.

Когтин: Отдохни после дежурства.

Шариков: Хорошо, босс. А вы чем займётесь?

Когтин: Волчий квартал.

Шариков едва сдержал фыркающий звук, и мысленно сказал: да кто бы, блин, сомневался.

Они стали спускаться по ступеням крыльца, когда их окликнул женский голос.

– Детективы.

Оба обернулись на зов и увидели Ласку.

Когтин расправил ворот пальто, чтобы не дрожать от мокрого ветра: Малышка, интервью не даём.

– Меня зовут Ласка. Я доверенное лицо крота Зорги. Вам лучше проехать со мной – мой господин хотел поговорить с вами.

Майор пристально изучил окурок меж своих когтей и щелчком бросил его в сторону урны.

Когтин: И чего же хочет от нас господин Зорга?

Ласка стеснительно улыбнулась: Вообще-то он главный подозреваемый в сегодняшнем убийстве. Как близкий родственник. Разве не должны детективы опросить его в первую очередь?

Когтин устало хохотнул: Вы совершенно правы, девушка. Давайте побыстрее навестим его.

Ласка направилась в сторону парковки и махнула ментам: Езжайте за мной, уважаемые.

Глава 5

Сложно было найти зверя, от низшего до высшего, который в Зверске не знал бы о кроте Зорге. Зверь это был богатейший и немалый вклад внёс в развитие их невзрачного городка.

Основным источником его дохода был завод по консервированию жуков – одно из доступных блюд звериного общества (также случалось зверям есть пауков, мелких рыбёшек, овощи-фрукты и вкусные булочки из пекарни того же крота Зорги). Этот тихий почти-слепой зверёк кормил весь город.

Крот был приёмным отцом Малышки Зи. После трагического самоубийства жены, которая к тому же прихватила с собой их четырёх совместных детишек, Зорге требовалась поддержка. Он разом потерял семью. Из-за суки-жены, которая отказывалась ходить к психиатру и принимать таблетки.

И тогда местный сиротский приют, который существовал на пожертвования крота, предложил ему взять у них ребёнка на воспитание. В качестве утешения.

Маленькая Малышка Зи была смышлёной энергичной девочкой, которая воскресила пожилого крота и вдохнула жизнь в его пустой особняк.

С годами она, конечно, превратилась в зажравшуюся невыносимую суку, но Зорга всегда с пониманием относился к её выходкам.

Узнав о несчастной судьбе приёмной дочери, крот не испытал боли. После смерти родных детей (трёх сыночков и лапочки-дочки) он уже никогда не мог испытывать душевную боль; внутри у него всё выгорело и отмерло.

Получив известие о Малышке Зи, Зорга напротив – испытал облегчение, будто избавился от некого груза, который тяготил его долгие годы. Воспитывая эту симпатичную лисичку, он каждый день боялся потерять её. И вот теперь… страхи его, наконец, воплотились в жизнь. И навсегда покинули его разум.

Теперь он был спокоен. И даже не злился.

Он просто хотел разобраться.

И он очень ждал, когда Ласка доставит к нему этих двух детективов.

Это и в самом деле было похоже на доставку, ибо пёс и манул неожиданно для себя поняли, что оказались далеко за городом в месте совершенно незнакомом. А окружали их теперь: лес и вооружённые автоматами зелёные игуаны.

Эти холоднокровные существа – а в особенности их жуткие стрекочущие языки – не могли не пугать даже прожжённого майора Когтина; не говоря уж о молодом лейтенанте Шарикове, который впервые столкнулся с игуанами лицом к лицу.

Ласка и игуаны провели детективов внутрь особняка, по мягким коврам, мимо пустых белых стен. Затем они поднялись по винтовой лестнице и зашагали вдоль узкого коридора.

В кабинете крота остались четверо. Когтин, Шариков, Зорга и Ласка.

Кабинет Зорги представлял собой просторное и почти пустое помещение, в котором стоял лишь рабочий стол крота и пара стульев для гостей.

Стулья были удобными.

Выросший в трущобах молодой лейтенант никогда не сидел на чём-то подобном… Обычно, ребята вроде него предпочитали сидеть на наркоте.

Вещей в особняке было мало. Но так как лапы не обманешь (а они в большей степени заменяли кроту зрение) – приходилось покупать вещи по-настоящему дорогие и качественные.

Крот оказался на удивление сдержан, приветлив и даже едва заметно улыбался. Шарикова это насторожило; зверь потерял дочь (пусть и приёмную), а на лице – ни намёка на скорбь.

Детективам предложили выпить.

Когтин согласился выпить виски, и выжидающе покосился на Шарикова, который, конечно, заказал себе сок.

Затем Зорга, сидящий за своим большим столом, сказал: Я всегда прошу гостей не переживать за свою безопасность. Возможно, вы обратили внимание, что меня окружает много вооружённых зверей. Понимаю, что это может в особенности задеть гордость служителей закона. Но уверяю вас – все мои звери имеют разрешение на оружие и не собираются применять его против вас или кого бы то ни было без видимой причины. Предохранители на автоматах будут сняты лишь в том случае, если моей жизни будет угрожать опасность.

Напитки принесла рыжая кошечка в короткой юбке. Шариков проводил её голодным взглядом. Он подумал, что это очень несправедливо, когда слепой зверь имеет столь прелестную секретаршу.

Молодой лейтенант сразу вспомнил свою Мурку… Конечно, она была не совсем его, но сейчас он не хотел думать об этом.

Когтин отхлебнул виски: Всё в порядке, господин Зорга. А вы такой же… как на фото. У нас в участке и в… доме культуры. Лейтенант, этот зверь – гордость Зверска.

Зорга как-то резко переменился в лице и сделался совершенно серьёзным: Итак, детективы. Вы расскажете мне, что стало с моей дочерью?

Когтин развёл лапами: Волки, господин Зорга.

Шариков уже смирился – в такие моменты Когтин никогда не давал ему слова. Майор всегда говорил за него и говорил он почти всегда полную херню.

И малой должен был слушать опытного майора, если хотел двигаться выше по карьерной лестнице и пользоваться уважением у коллег.

Зорга: Она стала жертвой того душегуба?

Когтин, глотнул виски, причмокнул и кивнул: Звероеда. Да, почерк совпадает.

Зорга безошибочно вставил фильтр сигареты в рот, поднёс пламя зажигалки и закурил, не сводя своих маленьких чёрных глаз с майора: Моя дочь была лисицей, вы знаете это, детектив?

Когтин: Да, госп…

Зорга: Насколько мне известно, ранее этот Звероед не трогал хищников.

От услышанного Шариков едва сдержал смешок.

Когтин: Именно так, госп…

Зорга: Почему же вы в таком случае решили, что она пострадала от лап того же маньяка, что и те травоядные девушки? О каком почерке идёт речь?

Когтин даже как-то растерялся и принялся усиленно жестикулировать со стаканом в правой лапе: Волчьи клыки… Волчьи клыки, она изнасилована…

Зорга терпеливо выслушал паузу, затем слегка наклонился в сторону майора: Продолжайте же.

Когтин: Её обнаружили рядом с тремя местами, где до этого нашли трёх других жертв. Радиус – два километра. Насчёт хищников и травоядных… Скажем так: многие маньяки экспериментируют с жертвами, ищут новые ощущения или просто хотят запутать следствие. Мне жаль, и в самом деле жаль вашу дочь, и мы сделаем всё возм…

Зорга вскинул маленькую лапу и холодно перебил: Оставьте это. Вы знаете, что делать, детективы?

Когтин: Мы знаем, госп…

Зорга повернулся к майору правым ухом (если эти две дыры в его голове можно было считать ушами): Как вас?

– Когтин. Майор Когтин.

Зорга: Майор Когтин, вы знаете, что нужно делать, чтобы найти убийцу моей дочери?

Когтин: Мы ищем волка, и мы… почти у цели.

Шариков услышал, как едва слышно за их спинами пренебрежительно фыркнула Ласка.

Зорга: Что вам известно об этом Звероеде на данный момент? (чёрные глазки, казалось, смотрели прямо на Когтина, отчего тому сделалось некомфортно)

Когтин опустил глаза, смущённо поджал губы и осторожно поставил стакан на стол: Боюсь, мы не имеем права разглашать тайны следствия. Я скован договором, который много лет назад заключил с нашим государством.

Зорга помолчал, подумал: Я вас понял. Но мы такой договор не заключали. И готовы поделиться всей добытой информацией с нашим доблестным комиссариатом. Моя помощница Ласка кое-что узнала. Вам известно такое место, как Милк?

Когтин ухмыльнулся: Знаем такой гадюшник.

Зорга: Моя дочь была в этом – как вы сказали – гадюшнике вчера, в вечер своей смерти. Там же – камеры видеонаблюдения зафиксировали её в последний раз. И волков рядом с ней не было. Моя дочь вошла в VIP-зону и больше не вышла оттуда. Как думаете, что там могло случиться? Она исчезает в клубе, а потом… (крот мотнул головой и сглотнул подступивший к горлу ком)

Когтин: Мы обязательно изучим записи с камер клуба.

Зорга: Я уважаю закон, господа. Поэтому хочу дать полиции возможность разобраться в этой ужасной истории и найти негодяя, чтобы тот предстал перед судом. Если же вы не продвинетесь в расследовании – боюсь, мне придётся прибегнуть к… (он откинулся на спинку кресла и сложил лапы на животе) к своим методам.

Крот сделал паузу, желая услышать, что господа детективы думают по поводу услышанного.

Из внутреннего кармана пальто Когтин извлёк бывалый блокнот и стал шарить по карманам в поисках ручки: Это… требует детального изучения. У вас не будет…

Крот подал знак Ласке. Та взяла ручку со стола и протянула её майору.

Зорга уже не надеялся, что детектив скажет что-то полезное и решил закончить разговор: Лис Богдан – проверьте этого зверя. Он был приятелем моей дочери, и в последний раз их видели вместе в клубе “Милк”. Как я понял, он… весьма неблагонадёжный юноша.

Когтин делал каракули в блокноте, изображая заинтересованность: Да… лис Богдан. И клуб “Милк”. Я понял. Спасибо за информацию.

Зорга, наконец, перестал сверлить Когтина своим полуслепым взглядом и переключился на Шарикова: Детективы. Повторюсь – я готов предоставить вам существенную поддержку в расследовании этого дела. Полиция может многое, но не всё.

Шариков задумался о том, что значит это его “всё”. Некое всё, которое по мнению тупозубого господина может потребоваться полиции в процессе их расследования…

И не слишком ли опрометчиво и скоропалительно Когтин предоставил ответ на столь необычное предложение: Мы обязательно сообщим вам, если потребуется помощь, но пока что… (он глянул на Ласку за спиной крота) Позвольте нам делать нашу работу и впредь – не приказывайте своим помощникам похищать нас. При всём уважении.

Зорга хохотнул, обнажая свои зубки: Я не хотел, чтобы это выглядело так. Прошу прощения. Возможно, у вас остались вопросы?

Когтин прочитал то, что написал на скомканных листах блокнота – почерк его был столь неразборчив, что ему и самому порой требовалось прилагать усилия, читая свои непутёвые заметки.

Эй, босс, позвольте спросить? – хотел всё же сказать Шариков, но Когтин его опередил. Он бросил блокнот и ручку во внутренний карман пальто: Вопросов больше нет, господин Зорга. По возможности мы будем уведомлять вас о ходе расследования. На данный момент у нас есть подозреваемый, с которым ведётся соответствующая работа. Поверьте, господин Зорга. Мы знаем, что делать. И поддержка не понадобится.

Ласка жестами показала, чтобы Когтин вернул ручку. Манул занервничал, привстал, полез во внутренний карман и протянул ей ручку.

Две игуаны проводили детективов к выходу из особняка.

Ласка наклонилась к кроту и тихо сказала: Ваше слово, господин Зорга.

Крот допил виски из стакана и с громким стуком поставил его на стол. От резкого звука нечто маленькое и несущественное внутри Ласки вздрогнуло, но вида она не подала.

Когтин был вне себя от того, что его планы были нарушены, и они убили полтора часа на поездку в загородный дом крота (как будто они могли занять это время чем-то по-настоящему дельным): Старый слепой гондон. Вот именно из-за таких надменных долбо*бов мы до сих пор не нашли эту мразь. Готов оказать помощь, ага.

Шариков в очередной раз мысленно назвал Когтина идиотом. К его ужасу – в этот раз он едва не сказал это вслух; в последнее время ему всё сложнее удавалось удерживать свои мысли в голове. Возможно, это было связано с порохом, к которому он пристрастился.

А порох неслабо разматывал извилины, чтобы затем связать их в изощрённые наркоманские узлы. Впрочем, до этого начинающему торчку Шарикову было далеко.

Что касается Зорги – он и в самом деле мог бы помочь. А им и в самом деле, чёрт возьми, требовалась помощь, если учесть утреннее известие комиссара о том, что Центр недоволен их работой.

Шариков: Босс, нужно проверить этого лиса.

Когтин: Хочешь потратить оставшиеся полдня так же впустую?

Шариков: Просто пытаюсь хвататься за любую возможность. Малышку видели в клубе в компании этого лиса. И Зорга…

Когтин: Ты собираешься слушать этого слепого кретина или своего босса?

Шариков не мог взять в толк – и чего это Когтин прицепился к слепоте Зорги. Да он и не слепой, а полуслепой…

В конце концов, крот дал им хорошую зацепку, которую Когтин теперь не ставил ни в грош.

Им нужно было работать: рыть землю, вынюхивать, хищно всматриваться в темноту этого городка, пытаясь разглядеть убийцу в его каменных лабиринтах.

Но Когтина это не интересовало.

Определённо – майор всё больше представал в глазах молодого лейтенанта совершенным дураком (либо же… соучастником Звероеда; впрочем, чтобы даже думать о таком всерьёз молодому лейтенанту требовались настоящие доказательства).

Когтин: Да ты разве не видел этого старика? Ни слезинки не проронил. Как будто сам и завалил свою дочь. А нас вызвал, чтобы снять с себя подозрения. Хитрый крот. Все кроты хитрые, говорю тебе. Надо будет заняться им – в этой семейке явно не всё чисто.

Так иди, – раздраженно подумал Шариков, – расспроси у него прямо сейчас, пока мы не отъехали далеко! Странно только, что имея возможность спросить его о чём-угодно десять минут назад, этот мент рассказывал небылицы про волков и убеждал крота, что у них всё под контролем.

У них, блин, ни хрена не всё под контролем.

Выпитый виски мутил майору рассудок. Но Когтин не мог ждать, пока печень переработает алкоголь: Короче, малой. (когда волга миновала высокие ворота, и они выехали на дорогу, майор мутными глазами глянул на Шарикова) Я должен буду высадить тебя где-то в городе. Лучше я сам схожу в клуб сегодня. А ты отоспись после дежурства.

Шариков: Я в порядке.

Когтин нахмурился: Ты чего, на дежурстве спал?

Шариков вскинул брови: Нет-нет, что вы…

Когтин хохотнул: Да ладно, мне пох*й.

Ещё в институте, проходя практику, Шариков пробовал отсыпаться днём после бессонной ночи. Но это сбивало режим и нарушало нервную систему. Наконец, он принял решение ложиться спать либо ночью, либо не ложиться вовсе.

Шариков: Босс, я… не сомневаюсь, что вы знаете как быть, но… Если честно, у меня нет никаких идей, как мы сможем отыскать серийного убийцу за три дня. Ведь у нас на лапах – ничего.

Когтин: Да не волнуйся ты так, малой. Работает полиция. Знаешь, как у нас полкан в институте говорил: при расследовании преступления самое главное – не выйти на самого себя пхахахаХАХА!!! (он хлопнул Шарикова лапой по животу, но быстро понял, что шутка пацану пришлась не по душе)

А если бы Когтин отвечал на вопрос молодого лейтенанта серьёзно – то был один способ. Серийного убийцу можно найти не за три, а даже за два дня. А точнее – за сорок восемь часов. Но малому его знать было ни к чему. Во всяком случае – пока. К такому нежное сердечко Шарикова нужно было подготовить.

Но это ладно. Когтин был готов понянчиться с этим пацаном.

В конце концов, другого выбора не было.

А пока – нужно было придумать псу игрушку, чтобы тот не путался под ногами. Чем бы заняться молодому лейтенанту Шарикову, куда бы сунуть ему свой чувствительный нос, – размышлял Когтин, пока не понял, что ответ был на поверхности.

Когтин: Да, этот лис. Богдан. Так уж и быть, проверь его. У тебя есть доступ к базе?

Шариков оживился: Да, босс! Вот только пароль где-то… (он стал шарить по карманам пиджака в поисках бумажки с логином и паролем для доступа к полицейской базе)

Когтин: Отлично, малой, отлично. Доедешь до отделения на автобусе.

Волга свернула на обочину.

Раньше Шариков сказал бы, что не подведёт своего босса. Но теперь его пренебрежение к майору возрастало с каждой услышанной от него фразой.

А потому, не сказав ни слова, Шариков выскочил из волги и быстро зашагал в сторону автобусной остановки.

Глава 6

Найти место, где зарегистрирован лис Богдан, не составило труда. Совсем другое дело – найти самого лиса.

Хищники в большинстве своём имели статус неблагонадёжных граждан (если только не были успешными предпринимателями, как крокодил Ганза или не состояли на госслужбе, как молодой лейтенант) – посему они редко проживали по месту регистрации.

КК – две буквы возвышались над общежитием хищников. КК – Клык Квартал. Сильно грязный район. Сильно.

Этот нищий квартал был по большей части лишён асфальта, что при дождливом климате превращало его в грязевой бассейн.

Шариков перепрыгивал через заполненные дождевой водой овраги, походя на мальчишку. А ему очень не хотелось так выглядеть…

Полуголые грязные дети с игрушечным оружием так и норовили сбить его с ног, пока он, марая кеды, подолы брюк и хвост в размокшей земле, шагал к нужному дому.

Улица Хвостина, 67, квартира 23. Пятый этаж, лифта нет.

Гулкий подъезд напоминал те, в которых маленький безродный щенок Шариков со своими дружками курил коноплю и сношался с суками, пока его мамаша занималась чем-то похожим в их квартире.

Оказавшись у нужной двери, Шариков додумался привести себя в порядок, прежде чем появляться перед кем-то в роли служителя закона.

Стоило признать, что в последнее время он совсем расслабился.

Много пил, баловался порохом и наращивал свой карточный долг в покер, почти каждый вечер играя с сыном мэра – зайцем Косым-Младшим.

Это всё Зверск.

Он сотворил с ним такое и то ли ещё будет. Наркота, выпивка, азарт, гнев – все самые дерьмовые качества молодого и перспективного офицера лезли наружу в этом гадком унылом городке.

Жуткая командировка в забытый Матерью-Природой городок. Сразу после выпускного в полицейском институте…

Он рассчитывал на что-то большее, чем эта мокрая дыра, в которую его послали. Но в институте им говорили, что самых смышлённых из них направят в самую жопу.

Потому что там в них нуждаются больше всего.

Честность и незапятнанность – ваши главные пушки, – говорили им, – к сожалению, с годами они перестают стрелять почти у всех копов. Но пока они работают, нужно пользовать их на полную. Потом у вас останется только ствол и несколько пуль. И дай Природа, чтоб вы додумались припасти последнюю пулю для себя, когда окончательно оскотинитесь на этой неблагодарной работе.

В последнее время молодому лейтенанту всё больше казалось, что он чем-то прогневил некий высший разум, попал в какой-то совершенно убийственный для него ход событий.

И страшно было заглядывать назад, вспоминая и пытаясь определить то единственное первое неверное действие Шарикова, с которого всё началось…

По правде сказать, сердце его билось теперь не только из-за подъёма на пятый этаж. Когтин не так часто отпускал его куда-то одного.

Конечно, молодой лейтенант быстро согласился, когда босс дал ему возможность проявить себя, но теперь в пасти у него пересохло, носик побелел, а хвост – почти всегда подвижный – стал теперь, будто каменный.

Варёные пауки. Булочки с мёдом. Жуки. Запахи из квартир сбивали его с мысли. Он пожалел, что не подкрепился перед этим визитом. И, пожалуй, стоило хоть немного поспать после встречи с Зоргой – майор, ведь, предлагал ему; бессонная ночь явно давала о себе знать.

Ай, в конце концов, ежу понятно – никакая это не зацепка, а просто бредни (полу)слепого старика Зорги, как и говорил Когтин. Дверь ему никто не откроет, там никого нет, нет смысла даже стучать. И чего он, вообще, припёрся сюда? Нужно валить, пока его не заметил кто-то там… кто-нибудь…

Стоя у двери с нужным номером, он развернулся, чтобы зашагать прочь, но услышал собственный голос в голове: молодой лейтенант-сыщик торжественно клянусь…

Тихо выругался. И вернулся к двери.

Нет, молодой лейтенант-сыщик не мог сбежать. Потому что был обязан.

Это квартира 23. И там его могло ждать что-угодно.

Тук-тук-тук.

Суета за дверью. Лапа Шарикова на кобуре. Запах выпивки и марихуаны.

Шариков постучал снова. И снова.

Затем сильнее.

БУХ-БУХ-БУХ-БУХ-БУХ!!!

Сиплый голос за дверью: Иду, иду! Какого хера кому нужно?

Шариков: Полиция города Зверск (он показал ксиву в дверной глазок).

– Мы незаконным не занимаемся.

Шариков: Я из отдела убийств. Пока что пришёл один и просто поговорить. Не заставляйте вызывать наряд и ломать дверь. (а в конце он зачем-то добавил) Пожалуйста.

Скрип двери эхом отозвался от стен подъезда. На пороге стоял лис. Но не тот, что ему нужен. Этого – звали Чифир и из-под редеющей рыжей шерсти виднелись уголовные татуировки.

Шариков: Мне нужен Богдан.

Молодой лейтенант отчаянно пытался выглядеть внушительным. Но пренебрежительный взгляд лиса сбивал с него накинутый пух.

Шариков увидел загаженный коридор квартиры и услышал обрывки фраз из комнаты.

Чифир отошёл в сторону, пропуская Шарикова в квартиру: Э, Богдан! Ты чего натворил? Тебя тут полиция ищет.

Шариков прошёл в комнату, из которой доносились голоса. Его голова была повёрнута до упора направо в попытке боковым зрением разглядеть лиса за своей спиной. Тот закрыл дверь на два замка и проследовал за ним.

Собачье сердце по-прежнему колотилось, предчувствуя недоброе.

В комнате еще двое лисов играли в карты. Молодому лейтенанту захотелось в бордель. К любимой женщине (проститутке – поправил он) и игральному столу.

Чифир махнул лапой на того, что сидел слева, у единственного окна. Богдан был худощав и растрёпан. Другой, по имени Брага – был плотнее и выше ростом, а на фоне своего тощего друга выглядел и вовсе довольно крепким парнем.

Запах анаши разъедал детективу глаза. В этом дыму сложно было учуять масло листьев коки и оружейный металл, но молодой лейтенант учуял.

Шариков показал ксиву и Богдану: Лейтенант Шариков, полиция Зверска. Ты Богдан?

Богдан кивнул и указал на свободный стул: Присаживайтесь, лейтенант. Чем могу?

Шариков: Я постою (он понимал, что сейчас ему не стоит думать о борделе и картах, но не думать о них было трудно). Пришел задать пару вопросов насчет Малышки Зи.

Богдан усмехнулся, глядя на друзей-лисов: Неужто эту шлюху всё же шлёпнули?

Шариков сощурился, пристально глядя на Богдана: Очень проницательно с твоей стороны.

Тот обомлел. Опустил голову.

Шариков заметил бинты на его правой лапе: От чего это?

Богдан: У клуба подрался. А тот гавнюк при ноже был.

Брага вмешался: Всё так и было, лейтенант.

Шариков: А что за гавнюк?

Богдан: Да псина какая-то. Вы уж простите…

Брага развёл лапами и ободряюще похлопал друга по плечу: А за что извиняться-то? Стоит отметить, детектив, что у вашего брата буйный нрав. Кулаки вы, псы, почесать любите.

Шариков глянул на улыбчивого Брагу: Что ж, может быть. (затем перевёл взгляд на печального Богдана) С Малышкой Зи были какие-то проблемы?

Богдан: Что с ней случилось?

Шариков: Убийство. Будет лучше, если я буду задавать вопросы. Девушку убили, тебя видели с ней прошедшей ночью в клубе “Милк”.

Богдан предохранительно выставил лапы вперед и нервно усмехнулся: Постой-ка, я в ту ночь ушёл один. Бросил эту…

Брага предложил сыграть партейку в классический покер, заискивающе поглядывая, на то, как лапы его ловко тасуют колоду.

Шариков отрицательно покачал головой: Нет, спасибо.

Брага продолжал мешать карты: Вы, ведь, любитель сыграть, я же знаю. Не помните меня? Пару раз мы пересекались в Борделе. Меня зовут Брага. Не хотите ли товарищеский матч? Я наслышан о вашем везении.

Шариков: На службе не играю.

Брага: Сколько денег вы должны Младшему? Я бы на вашем месте цеплялся за любую возможность поиграть с хорошими соперниками.

Шариков: Захлопнись-ка, дружок и делай своё дело.

Брага заговорил мягче, принялся медленно раскладывать карты в четыре стороны: Хищники должны поддерживать друг друга, лейтенант. Вы охраняете закон, ищите убийцу красивой девушки. А этот богатый зайчик каждый раз раздевает вас до трусов. О-о-о, если бы не папа-мэр – шкурой этого п*дораса давно обтянули бы какой-нибудь игральный стол. (и он погладил чёрную бархатную поверхность стола, как бы воображая шёрстку Младшего под своими когтями)

Этот чёртов лис был прав.

Косой-младший, именуемый в узких кругах просто Младшим – вводил молодого лейтенанта в некий транс, в котором Шариков за один присест мог проиграть сумму эквивалентную его месячному жалованию.

Банки охотно выдавали молодым ментам кредитные карты с лимитом до полумиллиона.

Шариков окончательно размотал свою кредитку месяц назад и десятую часть зарплаты отдавал теперь банку за ежемесячный платёж.

Теперь оставалось только ждать зарплаты или занимать у друзей и знакомых. Молодой лейтенант шагал по жизни, прыгая из одной долговой ямы в другую.

Он молился глухим богам, чтобы по долгу службы ему не пришлось конфисковывать какую-нибудь кучу незаконных денег – в таком случае он бы вряд ли сдержался и присвоил бы эту кучу себе, чтобы затем бессмысленно проиграть её в карты.

Конечно, дело было не в зайце, а в самом Шарикове. Потому как и теперь стол этот и карты – с разрисованными суками-королевами и величественными клыкастыми волками в роли валетов – манили его к себе.

И едва ли дело было в попытке сорвать большой куш – Шариков никогда не питал иллюзий о безбедной жизни.

Карты были его каким-то непреодолимым подсознательным проклятьем. А сын мэра лишь умело пользовался этим, завидев на горизонте отчаянного игромана.

Шариков рыкнул: Я веду допрос подозреваемого. Хочешь поучаствовать?

По-хорошему молодому лейтенанту следовало выгнать этих двух раздолбаев и продолжить опрос Богдана в приватной обстановке. Но он что-то никак не набирался смелости и не знал, как следовало вести себя в случае, если лисы откажутся уходить.

Брага: Всё-всё, замолкаю. Просто я подумал, что у вас с Богданом общий враг. Этот заяц, да, Богдан?

Богдан стрельнул глазами на товарища.

Шариков: И сколько же ты должен ему?

Богдан: Сто. Но я не привык считать врагом того, кому должен денег. В конце концов, они были выиграны им в честной игре.

Брага: А вот насчёт этого я бы поспорил.

Шариков: И сегодня ночью ты тоже играл с ним?

Богдан: Нет, этой ночью нет.

Шариков: Да брось, чем ещё парень, вроде тебя, мог заниматься в VIP-зоне клуба “Милк”?

Брага хохотнул: Такой бичара как он, мог только отсасывать у богатых посетителей.

Богдан: Заткнись ты. Я был с Малышкой. Можете проверить по камерам. Она всегда платила за меня. Простите, детектив, но пожалуй, это единственная причина, по которой я сам до сих пор не прибил её.

Шариков: Так что с ней было не так?

Богдан ответил не сразу, но всё же выдавил из себя: Эта девка не умела вовремя опускать хвост.

Шариков: У вас были постоянные отношения?

Богдан пренебрежительно махнул лапой: Не. Мы отмечали прошлый новый год в клубе, и тогда нас свела Мари, её подруга. Малышка Зи… скажем так… любила парней. В смысле, детектив, я не хочу говорить плохо…

Шариков: Говори, как есть, у меня нет времени на оговорки.

Брага: Сыграем, господа? Уважаемому полицейскому тоже выделено место. Просто померяться силами, ради интереса, детектив. Мы даже ставки сделаем символические. (Уголки его губ тянулись к ушам, показывая оскал небольших острых зубов) Максимальная ставка – полтинник. Начинаем с десятки.

Лучшее, что молодой лейтенант мог сделать в этот момент – стремглав выскочить из проклятой лисьей блатхаты. Пусть над ним потешались бы, пусть приняли бы за дурачка, это пусть…

Только не играй – говорил едва слышный голос в его голове – не играй ты, лейтенант, ну только не снова…

Шариков поступил, как совершенный идиот, но тогда ему казалось, что это хороший способ разговорить свидетеля – такую мысль ему подсказала зависимость, которая, развиваясь внутри молодого лейтенанта, стала и вовсе в недавнее время походить на самостоятельный организм.

Убийственный паразит в разуме смышлёного офицера.

Шариков сел за стол и коснулся лапой карт: Ты знаешь это наверняка, Богдан? Что Малышка была шлюхой?

Богдан поджал губы, не решаясь ответить: Про такую самочку опасно говорить подобные вещи, не имея доказательств. Но если бы меня спросили без лишних ушей – мать его, да. Она была наркоманкой и шлюхой. Такую бы я замуж не позвал.

Едва ли, – подумал Шариков, – этот тонущий в долгах лис отказался бы от тугого кошелька её отца.

Тройка и четвёрка треф, король бубна, десятка черви и джокер. Джокер – этот рисунок шута заставлял всё внутри молодого лейтенанта трепетать даже, если набор карт был дерьмом. Карту Джокера можно было держать, как карту любой масти и дополнять ей желаемую комбинацию.

Брага заменил две карты в колоде.

Шариков избавился от короля и десятки; взял две новые карты: Так и что Малышка? Говоришь, непросто было быть ее кавалером?

Богдан: Эта дура вертела жопой, в клуб с ней ходить было невозможно. Клеились к ней всякие, а ты гадай – что она ему ответила, стоя у барной стойки. Уезжала куда-то внезапно, долго не брала трубки.

Гулящая подружка – для кого-то это стало бы хорошим мотивом. Впрочем, чему Шарикова и научили в полицейском институте, так это тому, что часто парням не нужен особый повод, чтобы пришить свою девчонку.

Шариков: И что в клубе?

Богдан: Выпили, посрались и разбежались.

Шариков: Из-за чего посрались?

Богдан задумался, гладя когтями изображения на своих картах: Да хер его вспомнит, детектив. У этой бабы вместо головы – вентилятор.

Шариков: Был.

Богдан, вдруг, сделался задумчивым, даже погрустнел: Ну да… был.

Шариков: И насколько мне известно, ты вышел из VIP-зоны один.

Богдан: Как я и сказал – мы посрались.

Шариков: А она так и не вышла.

Богдан похлопал глазами, пожал плечами: Вы внимательно посмотрели? Такого, ведь, не может быть.

Шариков смерил его подозрительным взглядом: Ладно, с этим мы ещё разберёмся. С кем она, вообще, водилась?

Богдан: А?

Шариков: Ты сказал, что она сбегала от тебя к каким-то типам. С кем водилась Малышка помимо тебя?

Богдан: Уж простите, я не следил.

Шариков: Хищники, травоядные?

Богдан: И те и те. Малышке было всё равно, с кем спать.

Чифир впервые за долгое время подал свой сиплый голос: Даже с таким ебл*ном, как ты.

Брага хихикнул: Внатуре.

Богдан: Пусть Мать-Природа позаботится о ней…

Шариков: Можешь вспомнить кого-то конкретного?

Богдан: Извините.

Шариков планировал сказать это более решительным тоном: Это бы… помогло следствию и избавило тебя от… проблем.

Брага поднял глаза на лейтенанта: Минуточку, детектив, какие это проблемы вы имеете в виду?

Шариков узнал этот холодно-пламенный взгляд Браги; поначалу он смутил его, но затем молодой лейтенант взял себя в лапы и голос его стал твёрже: Твой приятель пока что – единственный подозреваемый.

Брага: Быть может, если б вы искали лучше – нашли бы ещё добрую сотню действительно подозрительных типов. У Малышки было дох*я х*ёв, а этот пацан (он закинул лапу на плечо Богдана и притянул к себе) даже насекомых есть не может. А вот крокодил, который держит “Милк” – дело другое. Его вы проверили?

Шариков: Ганза?

Брага: Да я сам видел, как это зелёный гавнюк мацал Зи в прошлую пятницу. Богдан после этого поссорился с ней, да, брат?

Богдан вздохнул, опустил голову и сокрушённо кивнул.

Чифир: Ну мы играем, нет?

Две карты, которые Шариков вытащил из колоды – пятёрка пика и шестёрка треф. Таким образом три карты треф и джокер образовывали комбинацию высшего порядка – карэ. Лишь две комбинации могли перебить такое сочетание карт.

Лейтенант Шариков был прав, когда сел за стол. Это и в самом деле повысило ему настроение. И он, в свою очередь, повысил ставку до сотни.

Брага: Ого, лейтенант. Мы, вроде, договаривались – не больше полтинника. Но – вижу вы сегодня в ударе.

Шариков не обратил внимания на его усмешку и продолжил допрос: Так и… В каком часу ты в последний раз видел её?

Богдан бросил карты рубашкой кверху и демонстративно вскинул вверх обе лапы: Мужик, видишь у меня часы? Да и потом – когда посылаешь шлюху куда подальше – не думаешь о том, что на следующее утро её найдут мёртвой.

Шариков поглядывал на карты и игроков, делающих ставки: Спокойно. Я просто пытаюсь восстановить картину событий. Ты, ведь, не против пойти мне навстречу?

Брага: Лейтенант, у Богдана и так куча проблем, зачем ему гоняться за какой-то клубной девкой, да, брат?

Богдан: Именно, бро. Мне это дерьмо ни к чему (он бросил карты с комбинацией туз (самое дно)) Пасс.

Все вскрылись.

Шариков забрал банк в три сотни и гордо выпятил грудь.

Сейчас нужно было остановиться. Он планировал стрясти с лисов эти три сотни и потратить их на пару стопок в Борделе.

А потом трахнуть свою любимую Мурку и забыть этот день, как и все другие дни до этого.

Но Шариков не остановился.

Ни сейчас, ни после того, как проиграл эти три сотни.

Солнце опустилось за красные буквы КК. Клык-квартал, как и весь Зверск, погружался во тьму. Одной Матери-Природе было известно, какая ещё мерзость могла зародиться в этой тьме сегодня.

Молодой лейтенант Шариков, к тому моменту окончательно проигравшийся, сидел за карточным столом в окружении лисов.

Брага: Офицер, повышаете или пасуете?

Шариков поднял глаза с явно проигрышной комбинации десятки. И только теперь – в полумраке загаженной квартиры – стал замечать он их ухмылки, начал своими острыми молодыми ушами слышать их перешёптывания.

Лейтенант Шариков учуял, наконец, не только запах наркоты, оружия или немытых шкур; его нос явно распознал теперь запах очередной кучи дерьма, в которой он оказался.

Он допрашивал Богдана лишь пятнадцать минут, а оставшиеся несколько часов забрала его игромания.

От признания этого факта ему, вдруг, сделалось невыносимо стыдно. В первую очередь – перед убитой красоткой Малышкой Зи.

Шариков резко вскочил из-за стола (но карты по привычке бросил рубашкой кверху): Мне нужно идти.

Брага хохотнул: Обожди, лейтенант.

Чифир: Нужно как-то… с деньгами порешать.

Богдан молчал, глядя в окно.

Какими ещё деньгами? – удивлённо подумал Шариков. И вспомнил, что за последние пятнадцать партий он проиграл лисам порядка двух тысяч. И это плюс к тридцатитысячному долгу Косого-Младшего.

Ах, черт, ну почему это вечно происходит со мной – сокрушался молодой лейтенант, держа правую лапу слегла согнутой в локте, чтобы в нужный момент выхватить ствол из кобуры.

Он всё же надеялся, что нужный момент не наступит. Но обстановка вокруг игрального стола теперь была недоброй.

Шариков: Обсудим это в другой раз.

Брага: Не-е-ет, лейтенант, ты погоди уходить. Две тысячи – деньги серьёзные. И мы их выиграли. У тебя. На троих – это по семь сотен. (он ткнул Чифира локтем в бок, и они хищно переглянулись) Да за такие деньги и убить можно.

Лисы злобно рассмеялись. Лишь Богдан не поддержал их, изредка беспомощно поглядывая на растерянного детектива.

Чифир: Долг уплатить нужно.

Шариков нашелся: Долговая расписка.

Брага: Не-е-ет, лейтенант, расписки твои нам до жопы. Ты сейчас развернёшься, и ищи тебя потом с этой бумажкой. Деньги сейчас искать надо. Звони друзьям.

Шарикову хотелось заскулить, и он держался из последних сил. Ему хотелось прижаться к материнской титьке. Хотелось во двор к другим псам, с которыми он провел детство.

Хотелось, в конце концов, вновь ощутить то неповторимое чувство первого азарта, которое он никогда не испытывал после первой карточной партии (именно за этим и ни за каким другим чувством он каждый раз так отчаянно гнался, садясь за игральный стол).

Шариков: У меня нет друзей.

Брага: Мои соболезнования. Ни денег, ни друзей. Как же так, детектив?

Шариков не заметил этого, пытаясь найти в своей голове решение сложившейся ситуации – но пока они разговаривали с Брагой, Чифир вышел из-за стола и покинул комнату.

Шариков: Чёртовы жулики, я не собираюсь платить вам за партию с краплеными картами!

С этими словами Шариков развернулся к выходу и…

Обомлел.

В дверном проёме напротив него стоял Чифир с помповым дробовиком в лапах: А кто тебя с лисами в карты играть заставлял? Сам пришёл. Сам карты ворочал.

Брага: Верно, брат. Сам пришёл. Играть не умеет, а нас шулерами выставляет.

Шариков: Вы же…

Теперь молодой лейтенант понял, что попал в один из самых больших просаков своей жизни. Чёрный глаз восьмизарядной неприятности смотрел в его расширенные от страха зрачки.

Чифир: А теперь – медленно доставай ствол и клади его на стол. Попытаешься чудить – и голова твоя на потолке окажется.

Шариков: Вы хоть понимаете, что с вами сделают…

Лисы вновь дружно рассмеялись.

Брага: А кто найдет-то, лейтенант?

Шариков: Убийство полицейского – это пожизненное или казнь. Без вариантов. Без помилования.

Богдан: Парни, ну зачем это всё…

Брага ответил, не сводя глаз с детектива: Сиди, Богдан, и не суетись. Мы ещё с твоим долгом не разобрались.

Шариков расстегнул пуговицу кобуры, достал револьвер и медленно, держа двумя когтями, положил его на стол.

Идиот, дурак – корил себя молодой лейтенант. И в самом деле – сам сел за стол к лисам! Знал же, что это хитрые звери. Ещё мама говорила – не водись с травоядными и лисами… и волчарами, конечно. Первые всегда будут смотреть на тебя сверху-вниз, а вторые и третьи – обманут при первой возможности.

Каким же дураком ощущал себя теперь Шариков. Так глупо и бесследно исчезнуть из этого мира… Из-за каких-то двух тысяч.

Он вновь вспомнил свою любимую Мурку, к которой ещё совсем недавно планировал наведаться после того, как отыграется у этих лисов.

Он хотел прийти к ней с деньгами, чтобы побаловать её вкусным ликёром и клубничным бисквитом. А ещё – парой дорожек пороха за свой счёт.

Брага повертел наган: Хороша пушка, лейтенант.

Чифир: Как думаешь, брат, на сколько потянет?

Брага: Да штука, не меньше.

Чифир: Остаётся еще штука.

Шариков: Это, блин, табельное оружие. Куда вы собираетесь его…

Чифир угрожающе вскинул ружье и зашипел: А ну, бл*ть, захлопнись!

Как быстро всё поменялось – заметил Шариков. Совсем недавно это он приказывал им захлопнуться.

Ах чёрт, что же делать, что же…

Чифир: И ты меня ксивой своей не пугай. У меня дядька – вор в законе. Меня тюрьма, как мать родная встретит. Это если ещё найдут.

БУХ-БУХ-БУХ-БУХ – постучали в дверь, громко и быстро, в унисон сердцу молодого лейтенанта.

Только бы Когтин.

Только бы его босс пришёл сейчас проверить, как там его непутёвый подручный справляется с самостоятельным заданием.

Х*ёво справляется, майор. Определённо – незачёт.

Чифир попятился назад в коридор, продолжая направлять оружие на Шарикова.

Брага взвёл курок табельного револьвера: