Читать книгу Колдовство.ру - Илья Александрович Злобин - Страница 1
Оглавление1
В городе Холдогорске, напоминавшем масштабом скорее поселок городского типа, утро 10 сентября началось с нудного холодного дождя. Многие, кто вынужден в такую погоду идти на работу, обычно прямо с постели ищут, на ком можно сорвать испорченное погодой настроение. Не прибавила настроения погода и социальному педагогу тридцатидвухлетней Анне Сергеевне Сатдыковой. Но его приподымало собственное отражение, в котором она могла полюбоваться своей стройностью, красотой, элегантностью костюма и густыми каштановыми волосами. Пока она наносила себе макияж, супруг нервно искал чистые носки, а дочь Настя лениво погружала в школьный рюкзак учебники и тетради.
–В верхнем ящике посмотри! – крикнула раздраженно супругу Анна Сергеевна, не стерпев его суеты, бултыхая кисть в брасматике. Ресницы на правом глазе она уже накрасила. Очереди ждал второй глаз.
–Нашел?
–Да.
–Сыщик…
Одиннадцатилетняя дочь Сатдыковых Настя решила все же попытать счастье и отпроситься у родителей от посещения школы в этот день.
–Это что еще за новости? – ответила Анна Сергеевна невнятно, не отрываясь от ресниц левого глаза.
–Чего-чего? – переспросила с кухни дочь. – Я не поняла, можно или нет?
–Нет! – громко и четко ответила мать.
–Спасибо, я постараюсь не простудиться в такую погоду.
Увидев, что оба глаза получились идентичными друг другу, Анна Сергеевна полюбовалась стрелками на веках и, поправив пиджак, накинула курточку. Супруг подбежал к жене, на ходу заправляя рубашку в брюки, чтобы попрощаться, как делал всегда перед своим дежурством. Он – полицейский.
Проверив, на месте ли телефон, она застегнула сумочку, зазвенев ключами, и вышла из теплой уютной квартиры в мрачный серый подъезд с облупившейся краской на стенах. Дожидаясь лифта, она зевнула, поежилась, и когда тот прибыл на этаж, вошла в кабинку.
–Только бы не застрять, как вчера, – сказала она сама себе, нажав на кнопку с цифрой «1». Вчера она просидела тут больше двадцати минут, пока неотесанный лифтер не открыл двери лифта. Он находился между этажами. Крику хама: «Давай вылазь!», дал понять ей, что выползать по грязному полу лестничной клетки придется самой. Она твердо решила, что об этом никто не должен узнать.
На улице ее ждал пропитанный сыростью и промозглостью воздух. В Холдогорске холода держаться до середины июня, а наступают с середины августа. Анна Сергеевна поспешила сесть в свою машину и двинутся на работу. Путь до колледжа, который ранее назывался просто «профессиональное училище» пролегал мимо Дома Правосудия с облезлой фемидой, вылепленной на фасаде и салона красоты «Голливуд», занявшего все первые этажи старой «хрущевки» напротив. За поворотом был старый парк, в глубине которого и находился колледж и здание общежития для приезжих учеников и учеников-сирот.
Выезжая в ржавую ограду в виде арки, уже порядком покосившуюся и обвитую ползучими растениями, Анна Сергеевна в который раз обозвала старый парк:
–Гадюшник!
Тот был как всегда неприветлив. Унылая картина парка и двухэтажного колледжа у кого угодно могли отбить желание учиться. Здание общежития, находившееся вблизи колледжа, хотя и было немого новее, но все же было видно, что обветшание коснулось и его. К самому крыльцу учебного заведения вела дорого, по обе стороны которой выселись стоящие в лужах деревья. Эта дорога была починена только этим летом. Директор колледжа Галина Дмитриевна Исакова, экономная на всем, исключая себя, упорно отказывалась подвергнуть дорогу починке. В ответ на жалобы она обычно выпячивала свой сапог без каблука и кричала: «Удобную обувь надо носить!». Так было до прошлой весны, пока женщина из состава Отдела Образования Холдогорска не упала и не потянула ногу. Теперь дорога чернела новым асфальтом, к которому липли мокрые павшие листья.
У крыльца колледжа Анну Сергеевну снова встретил давно превратившийся в болото фонтан. Он не работал уже сорок лет и за ним никто не ухаживал, поэтому его раковины давно и прочно стали царством жаб и лягушек. Уже прямо из него высились выросшие в его иле болотные растения, пожелтевшие от осеннего холода, а сама вода зеленела тиной. Объехав фонтан, Анна Сергеевна припарковалась и, заглушив мотор, вышла из машины, прихватив сумочку.
Скрипучая массивная дверь отворилась, и на крыльцо с метлой вышел Макаров, дворник. Это был пьющий мужчина в годах, небрежного вида, который не всегда бывал на работе трезвым, но даже когда и бывал трезвым, то все равно никогда не здоровался. Оглядев Анну Сергеевну липким взглядом, он направился к наполненной окурками урне. Анна Сергеевна не удостоила вниманием этого проходимца, поднявшись на своих шпильках по обгрызанным ступеням крыльца и отворив скрипучую дверь, вошла в холл. Здесь за своим столом ее встретила дежурная Нина Пантелеевна, пожилая глуховатая женщина, нередко путавшая ключи от кабинетов, которые давала под роспись. Нередко она давала звонки с уроков кнопкой пожарной сигнализации.
Осмотрев расписание уроков своей группы «мастеров сухого строительства» и не найдя в нем никаких изменений, Анна Сергеевна осмотрела колонку, в которой перечислялись фамилии учеников, набедокуревших или попавших под серьезную статью. Тут тоже все было без изменений.
Здесь только на первом этаже пол был бетонным. На втором этаже он состоял из разнокалиберных неопределенного цвета скрипучих половиц. Поднимаясь по деревянной лестнице в резными перилами, она с каждым шагом осознавала, как не охота ей сегодня работать. Как хорошо было бы лежать в такую погоду дома в теплом халате в постели, уставившись в телевизор и потягивая кофе.
На другом конце города на работу собиралась коллега Анны Сергеевны Людмила Петровна Царицкая шестидесяти лет, социальный педагог группы каменщиков и преподаватель материаловедения по совместительству. Ее дом находился в самой окраине городка в спальном районе, почти у самих сопок, окружавших Холдогорск. Поэтому в окно отрывался довольно красивый вид дикой природы. Глядя в окно кухни, Людмила Петровна допивала свой утренний чай, думая о том, как же страшно одиночество. Пожилой заслуженный учитель, она не так давно схоронила сына вслед за мужем и теперь осталась совершенно одна. У нее осталась только ее работа, а некоторая религиозность давала надежду на скорое воссоединение со своей семьей в ином мире. Иногда она представляла себе, как уснет и увидит любимого сына, мужа, покойную сестру, родителей, которые уведут ее туда, где нет больше расставаний. Но уже который день ее не покидало предчувствие больших перемен. Это предчувствие никак не удавалось ни подавить, ни прогнать.
Допив чай, Людмила Петровна вышла из кухни в коридор. Сюда кое-как проникал тусклый свет со спальни и зала, с трудом развевая сонный полумрак длинной прихожей. Накинув куртку и взяв зонтик, женщина вышла из квартиры. На улице ее встретил тот же ветер, пропитанный свежим запахом вымокшего леса. Раскрытый зонтик еле выдерживал порывы. Держа его над головой, Людмила Петровна поплелась на остановку. Вороны раскаркались над ее головой, к чему она была совершенно равнодушна.
Своим появлением в кабинете педагогов Людмила Петровна прервала милую беседу коллег о косметике.
–Слушайте, наша Нина Пантелеевна просто ужас! – заявила она, раскрыв зонтик, чтобы поставить его в угол для просушки. – Я с ней здороваюсь, она смотрит на меня и не видит! Я повторяю; «Здрасьте!» – она не слышит!
–Я не знаю, где эту бабку наша Галина Дмитриевна нашла, что хоть на танке въезжай – ничего не услышит! – высказалась социальный педагог группы «обувщиков широкого профиля» Лариса Георгиевна.
–Ну а кто еще за такую зарплату пойдет? – сказала Нина Александровна, социальный педагог группы маляров, роясь в бумагах на своем столе.
–А там какая работа? Та, где не надо бить лежачего? – спросил Анна Сергеевна, включая свой компьютер.
–Ой, нам пора идти обормотов будить! – взглянула на часы Лариса Георгиевна.
К общежитию вела узкая тропинка, скрытая нависшими ветвями тополей, посаженных как попало. Их выступающие наружу корни, словно когтистые лапы чудовищ, не редко становились причиной падений идущих.
–Как меня заколебал этот дремучий лес! – ругалась Нина Александровна.
–А меня этот мертвый фонтан бесит, – сказала Анна Сергеевна, следуя за ней. – Его надо либо разобрать, либо привести в порядок.
–А меня сам парк угнетает! – высказалась Людмила Петровна, идя позади всех. – Ни одной клумбы с цветами нет! Эту лужу еще никто не осушает.
–Ты про то озерцо в другом конце парка, в котором утопили ученицу Леру Вишневскую? – спросила Лариса Георгиевна.
–Да, – ответила Людмила Петровна. – Надо этот ужасный водоем либо осушать, либо чем-то засыпать. Как не смотрю на него с окна кабинета, так та картина перед глазами…
–Убийцу так и не нашли, – напомнила Нина Александровна.
Вот уже и спящее общежитие. Бродя по его коридорам, социальные педагоги стучали в двери комнат с криком «Подъем!». Учащиеся, которые в большинстве своем всего только час назад и спать-то легли, зевая ворчали:
–Аннушку опять хрен принес!
–Нинка затрахала. Дятел!
–Да встали уже! Хорош молотить по двери!
Потом педагоги вели свои группы как пастухи овец в столовую на завтрак, а после провожали на первый урок. В группе Анны Сергеевны первым уроком была литература. Вела ее Елена Ивановна сорока двух лет. В ее цветущем комнатными растениями кабинете было более уютно и приятно, чем в других кабинетах. В конце кабинета стояло два громоздких старых шкафа с книгами, серди которых были в основном толковые словари и сборники классиков.
Учащиеся вошли в кабинет, расселись за старые парты, покрытые лаком и стали зевая доставать письменные принадлежности. Один за другим в кабинет стали заходить и домашние дети. Они также шумно рассаживались на свои места, шелестя пакетами и сумками, вынимая из них тетради и ручки.
Со звонком Анна Сергеевна отметила в журнале, кого из учеников нет, а потом вышла из кабинета. Вернувшись в кабинет педагогов, она первым делом принялась обзванивать отсутствующих, требуя явиться на уроки. Сделав это, она, наконец, смогла навести себе кофе. Сидя за своим столом и остужая кофе дыханием, потягивая его маленькими глоточками, она засмотрелась в окно. Ей был виден тот самый водоем, в котором была утоплена Лера Вишневская. Его вода приобретала мрачный зеленоватый оттенок, покрываясь павшими листьями, которые сюда стаскивал ветер. Низко свесившаяся ветвь поблекшего куста свободно качалась и словно ленивой рукой, касалась темной воды. Анна Сергеевна вспомнила Леру Вишневскую, светловолосую, не очень красивую, но зато примерную ученицу. Про таких говорят «мухи не обидит». У какого поддонка рука на нее поднялась? Она была сирота, и за нее ответственность нес колледж, как опекун. Скандал был невообразимый. Галина Дмитриевна еле удержалась на директорском кресле. Социального педагога группы, в которой училась Лера, тут же уволили. Вспомнила Анна Сергеевна и тот самый момент, когда был обнаружен труп. Леру, лежащую головой в воде, увидела Ирина Григорьевна с окна своего кабинета алгебры, во время урока, выглянув в него.
Опять пошел холодный сонный дождь. Он навевал сонливость и сам словно дремал, когда вяло лил воду на город. Тучи, как грязная вата, нависли и не желали уходить. Потягивая кофе, Анна Сергеевна представила, что где-то сейчас солнце и тепло. Ощущение подступающей осенней депрессии заставили ее отвлечься от окна. Опустив кружку на стол, она мышью «разбудила» заснувший компьютер и вошла в Интернет. Тут же она зашла в электронную почту. Пока та загружалась, она вынула из сумочки палетку, чтобы в ее зеркальце посмотреть на состояние своего макияжа. Тут же в кабинет вбежала взбешенная Людмила Петровна.
–Татьяна Гавриловна опять нахерачила изменения в расписании на завтра! Сука простодырая!
–Что, реально? – спросила Анна Сергеевна.
–Еще как реально и натурально! – ответила та и села за свой стол. – У меня завтра два урока. Один, первым, кстати в твоей группе, второй – шестым!
–Охринеть! – засмеялась Анна Сергеевна.
–Полный писос!
–Люда, а она так и состоит в той же секте, как ее там…
–Голос Божий, – ответила Людмила Петровна. – Конечно, состоит! Мне рассказывали, что у них собрания проходят в Доме Культуры. Они там как безумные скачут, орут, по полу катаются. Причем орут на каком-то «ангельском языке».
–Да я тоже слышала про их дикие собрания, – кивнула Анна Сергеевна. – Я представляю нашу Милейко Татьяна Гавриловну в качестве адепта. Как она там наворачивает сальто после снисхождения духа святого!
Обе засмеялись.
–А ты заметила, как Милейко одеваться стала? – спросила Людмила Петровна.
–Ужас! – оценила наряды завуча всегда стильная Анна Сергеевна. – Как будто война идет! Ее наверное даже в Блокадном Ленинграде без очереди пускали бы за пайкой, только взглянув на ее наряды.
–Не говори…
–Куда только Исакова смотрит! Милейко же завуч. Надо же какое-то замечание ей сделать за такие старушачьи наряды!
Людмила Петровна махнула рукой:
–Ой, да нашей Исаковой все похеру! У нее лишь бы ни на что деньги не просили, а там хоть в трусах на работу ходи.
–Ты знаешь, если бы я Милейко лично не знала, то сочла бы, что она родная сестра Риммы Васильевны Храмцовой.
–Библиотекарши? Да, есть сходства в нарядах, – согласилась Людмила Петровна. – Та тоже такой же дресс-код держит. Еще одна дура! А! – вспомнила «жаренную» новость она. – Анна, ты в курсе за нее? Что она – девственница в свои сорок лет!
–Ааааа! – издала крик Анна Сергеевна и пустилась в хохот.
–Да, она нашей Инессе Александровне, англичанке, сама сказала. Так и заявила, что не знала мужчины.
–Может, пошутила?
–Ты на нее посмотри, пошутила она…
–Все кстати заметили, что она побухивает, – припомнила Анна Сергеевна недавние замечания.
–Да, постоянно с перегаром ходит на работу.
Звонок с урока прервал их беседу. Обе направились к своим группам, проводить на следующий урок, чтобы никто из учеников не сбежал. Кивком головы поздоровавшись с Анной Сергеевной, в уборную спешила Инесса Александровна, преподаватель английского языка. Это был служебный туалет, на котором Галина Дмитриевна тоже экономила, хотя сама с ним мучилась. Облезлые «плачущие» стены в уборной с тусклой лампочкой на обтянутом паутинами потолке, вынуждали всех после процедуры присматриваться впотьмах в зева унитаза: все ли смылось или что-то накрепко прилипло к поверхности? Но и это было не так страшно. Полбеды был и шнурок, служащий для смыва, не редко отрывавшийся при попытке соблюсти санитарную норму. Если шнурок не оторвался и процесс пошел, то словно из подземелья все стены здания оглушало шипение, переходящее в клокотание, потом скрежет и бульканье, и, наконец, дикий штормовой поток ржавой воды, готовый разбить сам унитаз и утащить всех, кто поблизости в вонючие дали. Учащиеся провожали посетивших уборную преподавателей, констатируя: «Владиславыч посрал!», «Аннушка посрала!». Инесса Александровна женщина гордая и образованная, чей отец был японцем, а мать – урологом, всегда считала себя выше этих насмешек. Даже сейчас, когда пол задрожал, стены затряслись и все было оглушено звуками поднимающегося со дна глубин морского чудища, она вышла из уборной гордо задрав нос, игнорируя колкости и остроты сидящих на перемене на скамейках учеников. Инесса Александровна и все ее коллеги хорошо усвоили, насколько бесполезно было жаловаться Галине Дмитриевне на служебный туалет. Директор как обычно возлагала всю вину на пользователей: «Не надо есть что попало, чтобы не пришлось столько смывать! Чего вы дергаете за шнурок со всей силы? Чуть-чуть подергали за него, чтобы немножко водички спустить и все». И все. Ничего там добиться было нельзя.
Следующим уроком в группе Анны Сергеевны была алгебра. Кабинет находился на втором этаже. Поднимаясь по скрипучей лестнице с рассохшимися от времени деревянными ступеньками, социальный педагог вела свою группу после перекура на крыльце колледжа, прямо на урок. Бороться с курением на крыльце было бесполезно. Поэтому на это закрывали глаза.
Полная, но вполне красивая Ирина Григорьевна сидя за своим столом ожидала группу. Учащиеся лениво уселись на свои места, и со звонком начался урок. Покинув кабинет, Анна Сергеевна последовала по притихшему после пятиминутной перемены коридору. Его тяжелые своды тонули в унылом сумраке. Миновав полумрак коридора, она на минуту задержалась в дверях библиотеки, и ей очень захотелось еще раз посмотреть на сорокалетнюю девственницу.
В библиотеке трудилась Римма Васильевна Храмцова, известная среди учащихся, как Риммасик. Высокая, худощавая, у которой была близость с мужчиной и не раз и не два. Такую нелепость она сказала Инессе Александровне на ее каверзные вопросы о личной жизни и этим ответом еще больше спровоцировать коллектив, который считала «гнилым». Другое дело, что она так и не побывала замужем. Но это она воспринимала как достоинство, посчитав, что мужчины нынче таковы, что посвятить свою жизнь кому-то из них, было бы глупостью. Одни трусы и подонки вокруг! Но эта с виду строгая и нравственная женщина, имела полный чертей омут. Она фанатела от тяжелого металла. Если что-то нужно было узнать про жанр или какую-то команду исполнителей дэт, блэк, готик-метала, то можно было обращаться к ней. Она без труда могла дать ответ. Соседи Риммы Васильевой ее любовь к тяжелой музыке не разделяли. Но Римма Васильевна была грубого нрава, могла нахамить, легко послать и никогда ни в чем не раскаивалась. Так что соседи не могли добиться от нее тишины, а она не собиралась жить в тишине и потому враждовала со всем домом. Анна Сергеевна, вполне верившая словам о девственности библиотекаря, глядя на нее, смеялась над ней в душе.
–Вы что-то хотели? – та даже не взглянув на вошедшую, продолжала читать в планшете новости мира норвежского блэк-метала, на которые была подписана. Новое интервью Шаграта, лидера Dimmu Borgir, очень ее увлекло. Колкие взгляды Анны Сергеевны, о которой все знали, что она побывала в постелях всех коллег мужского пола, славилась, как «потаскуха», а замуж вышла лишь для того чтобы не жить с матерью-алкоголичкой, нисколько ее не смущали.
–Просто хотела поздороваться, – Анна Сергеевна лицемерно улыбнулась и прошла вглубь библиотеки.
–Как мило, – произнесла в ответ Римма Васильевна, по прежнему, даже не глядя на коллегу.
В библиотеке Анна Сергеевна видела все таким же, как и два года назад, когда за этим массивным столом сидела Ольга Сергеевна. Складывалось такое впечатление, что как Ольга Сергеевна вымыла пол и протерла от пыли полочки перед тем, как ей стало плохо, и она упала тут у стола, так больше тут никто ничего не мыл и не протирал. Но если первые стеллажи, где стояли учебники, которые Римма Васильевна была вынуждена время от времени дополнительно выдавать, стояли более менее чистыми от пыли, то последние, у темных углов, все поросли паутинами и слоями пыли. Их рассохшиеся полки иногда скрипели под тяжестью книг, словно устав от времени и службы. Этот скрип порой раздавался здесь в полной тишине, на что Римма Васильевна уже не обращала внимание. Свет сюда едва пробивался сквозь тяжелые пыльные гардины и шторки. Настольный светильник желтым тусклым светом мог охватить лишь два первых стеллажа. Остальные стояли во мраке, окутанные паутинами, покрытые пылью в полном забвении.
–Я все хотела взглянуть, что там за книги на тех дальних стеллажах, – Анна Сергеевна бесцеремонно прошла вглубь библиотеки и тут же не смогла сдержаться. – Тут так много пыли! О, боже! Я угодила в паутину!
–Осторожней там! – ответила Римма Васильевна равнодушно, даже не повернув головы, продолжая читать новости с сайта.
–Да уж, спасибо! Фу, сколько пыли. Не библиотека, а склеп! – Анна Сергеевна вся в пыли и паутине поспешила выбраться из закутка. – Субботник нужно по идее проводить здесь, а не на городских газонах. Газоны куда чище, чем это вместилище ума!
–Ой, только не надо включать Гавриловну! Та тоже ходит нудит…
–Вы виноваты в том, что у вас такой срач! – разозлилась упорством коллеги Анна Сергеевна, оттряхивая пиджак и юбку от пыли.
–Нихера подобного! – ответила Римма Васильевна. – Есть уборщица, пусть убирает.
–Уборщица моет полы только в коридоре, – напомнила Анна Сергеевна, снимая с волос шаль из паутины. – В кабинете должны мыть ученики, соблюдая график.
–Пришлите хоть одного…
–В вашем случае это должны делать вы, как ответственный за библиотеку.
–Если больше ничего ко мне нет, кроме этих глупостей, то я попрошу вас уйти! – указала ей на выход Римма Васильевна.
В кабинете педагогов все сидели за столами и галдели кто о чем. Анна Сергеевна, нервно вбежав, прервала их разговор.
–Кто-нибудь бывал вообще в библиотеке? Это ужас какой-то!
–Ты из библиотеки? А я подумала уже, что ты по подвалам лазила, – посмеялась Нина Александровна. – Ты вся в клочьях паутины и припудрена пылью, как старый парик.
–Девочки, я как зашла в нашу библиотеку, так тут де угодила в громадную паутину! Она, наверное, была от стены до стеллажа. Чем больше я пыталась вылезти, тем больше я ее на себя наматывала. Я уже испугалась, что могу наткнуться на какой-нибудь высохший труп крысы!
–Или кого покрупнее, – посмеялась Людмила Петровна.
–Давно пора поменять библиотекаря, – ворчала Лариса Георгиевна. – Кстати, все ли знают, что она до сей поры невинна?
–Можешь не шептать, – отвечала Анна Сергеевна, продолжая у зеркала на стене приводить себя в порядок. – Весь колледж уже в курсе дела.
Усевшись за свой стол, она мышью вновь «разбудила» компьютер. Новое письмо. Анна Сергеевна напрягла зрение: «www.koldovstvo.ru». Интерес потребовал открыть письмо.
«Доброго дня, дорогая Анна! Вас приветствует сайт о Черной магии. У нас Вы сможете обучаться искусству Черной магии совершенно бесплатно. Не теряйте время! Заходите на сайт по этой ссылке «obuchenie», где вам будет предложен пробный ритуал. Если Вас не напугает эффективность результата, то мы ждем Вас в нашей онлайн-школе. Желаем Вам успехов! Администратор».
–Что за приколы? Я нигде не регистрировалась, откуда знают мое имя? – прошептала сама себе Анна Сергеевна, но по ссылке все же перешла. Занятые болтовней коллеги не могли ее расслышать.
Тут было все: начиная от гаданий на игральных картах и заканчивая ритуалами ужасной Некромантии. Оформлен сайт был великолепно. Но на странице пробных ритуалов было не так густо:
Увидеть тайну во сне.
Вызвать страсть.
Сокрушить врага.
Отмечалось, что все три ритуала принадлежат к некой Вульгарной магии. Что это такое Анна Сергеевна разузнать не потрудилась. Не задумываясь ни о чем, увлеченная словно игрой, она, наконец, сделала выбор – Вызов страсти. Узнать во сне правду показалось ей каким-то жутковатым, врагов как таковых у нее не было, которых следовало бы сокрушать. Вдруг она почувствовала себя дурочкой. Взрослый человек и увлекся каким-то колдовством! Может это вообще развод? Но накатывающая уверенность в успехе подавила критику и Анна Сергеевна решилась. У кого и к кому вызвать страсть? Конечно же у хамоватого дворника Макарова к Римме Васильевне! Ритуал требовал не многого: одну свечу разрезать на две половины и сделать из них подобие вагины, а вторую свечу использовать как фаллос. Произнеся заклинание, нужно было вставить этот символический фаллос в вагину. Предупреждалось, что действие ритуала можно легко прервать. Достаточно лишь высунуть этот фаллос и действие прервется.
Две хозяйственные, уже порядком пожелтевшие свечки, нашлись. Анна Сергеевна списала заклинания на листок и сложив его со свечками в сумочку, решилась на эксперимент. Провести его она планировала на чердаке колледжа. В нем хранится всякий хлам и туда никто не ходит. Ключ от него можно взять у Нины Пантелеевны под роспись.
Поднявшись по лестнице из трех деревянных ссохшихся ступенек, Анна Сергеевна большим длинным и почерневшим ключом открыла шумный замок и дверь, словно с полным тоски и одиночества скрипом, отворилась. Порхнуло пылью и плесенью. Из маленького круглого окошка чердака свет лучом пробивался внутрь. Было видно, что тут уже давно никто не появлялся.
Анна Сергеевна заперла за собой дверь. Оглядевшись, она выбрала место для проведения ритуала. Тишина тут царила всегда и уже давно никем не нарушалась. Словно боясь ее нарушить, Анна Сергеевна тихо прошла на своих шпильках на середину чердачного пространства и присев на корточки, вынула из сумочки свечи и листок. Сломав одну свечу на две половины, она под огнем зажигалки размягчила их и согнув, соединила в подобие кольца. Приготовив вторую свечу, она прочла заклинание:
–«Великая Геката, повелительница демонов. Взываю к твоим силам. Живешь ты на огромной адской скале, вокруг тебя демоны-рабы. Вечно они услаждают твою похоть, вечно они пребывают у ног твоих. Яви силу свою для Риммы Васильевны, чтобы и Макаров ей так служил и похоть ее услаждал. Как фаллос Макарова в Римму Васильевну втыкаю, так пока не выну, будет в ней власть над ним. Заклинание я свое в шкатулку запираю, ключ от нее тебе вручаю!»
И она нацелила фаллос в вагину, но не тут-то было. Вагина развалилась.
–Да екарный бабай!
Еле как смогла она воссоздать нужный символ соития.
–Не получится – не обеднею, – убедила она сама себя, подозревая, что будет неудача. Спрятав ритуальную связку в глубине чердачного хлама, Анна Сергеевна поспешила вернуться в кабинет педагогов.
Следующим уроком в группе «мастеров сухого строительства» была снова алгебра, а за ней следовала геометрия. Все уроки проходили в одном и том же кабинете и вела их та же Ирина Григорьевна. Анна Сергеевна проследила, чтобы все курильщики после перемены вернулись в кабинет. После геометрии был обед и два урока английского языка. А потом наконец-то домой!
Когда рабочий день закончился, пожилая Людмила Петровна решила зайти в аптеку. Погода к вечеру разошлась до того, что не лила дождь, а швыряла его на дома и прохожих. Подвести попросить было некого. Людмила Петровна сегодня уходила последней, задержавшись из-за выговора у директора о поведении Бессонова, одного из своих подопечных, весьма проблемного. На такси денег было жаль тратить. Сдав ключ вахтеру, она направилась к выходу, уже приготовив зонт для защиты от дождя. Но зонтик то и дело вырывало из рук, что дважды она вынуждена была бегать за ним и ловить его на дороге. Наконец, его вывернуло, что согнулись спицы.
–Да дритвою мать!
Порыв ветра словно в отместку за ругань швырнул в нее стену дождя. Женщина вся разом вымокла. Пробиваясь сквозь стены дождя к остановке, она ругала себя за то, что вчера не сходила в аптеку. К счастью. Автобус подошел быстро. Сев на него, Людмила Петровна ощутила, что может хоть немного отдышаться. Вокруг стояли и сидели безликие пассажиры, уставшие от рабочего дня и серой погоды. На их лицах читалось полное ко всему равнодушие. По дороге Людмила Петровна мечтала о горячей ванне с ароматной пеной. Потом она думала, чем будет отвлекать себя от гнетущего одиночества. Сериал или книга? Пока она выбирала, автобус подъехал к ее остановке. Людмила Петровна вышла из салона на улицу, тут же оказавшись под тем же ледяным дождем и ветром. Вот уже и долгожданный магазин «Аптека», с очень реалистичным змеем, вьющемся вокруг. Очереди не было и женщина смогла быстро закупиться лекарствами по списку. Выходя из магазина, она стала свидетелем неприятной сцены. Мужчина волочил девочку лет тринадцати и кричал на нее. В руке у него был пакет с чем-то легким внутри.
–Ты навлекла на нас беду своими увлечениями! Из-за тебя она умерла!
–Папа не надо! Отдай мне! – Девочка явно пыталась отнять у отца пакет.
–Иди домой! Иди домой, кому говорю! – он так сильно толкнул девочку, что та упала в лужу. – Домой!
–Вы что делаете! – возмутилась Людмила Петровна.
–Не твое собачье дело, старая кашелка! Сейчас тебе еще напинаю по чушке! – рявкнул мужчина и швырнул пакет в урну.
Когда они скрылись за домами, шокированная зрелищем Людмила Петровна подошла к урне и, вынув пакет, развернула его. В нем оказались какие-то листы с какими-то схемами, записями.
–Ладно, дома разберусь.
Поужинав и приняв горячую ванну с пеной с ароматом «Пряника», Людмила Петровна заварила себе чай и села на кухне, приготовившись уже включить телевизор, как вспомнила про пакет, брошенный ею в коридоре. Вынув из него листы, она разложила их на столе.
–Понятно, оккультизм, – поняла она по символам, схемам и словам заклинания, что содержали в себе эти загадочные зарисовки и записи. Многие рисунки были похожи на анатомические и сопровождали собой пояснения частей трупов, нужные для ритуалов.
–Это же Некромантия! – смогла разобраться Людмила Петровна.
Ветер завывал теперь во всю силу, походя уже на штормовой. Он еще сильнее швырял на дома потоки дождя, заставляя здания угрожающе скрипеть и стонать. Свет неожиданно потух.
–Это что еще за… – Людмиле Петровне стало жутковато. Она зажгла три свечи на столе и несмотря на страх, продолжила с любопытством изучать записи и рисунки.
–«Кладбищенский приворот «Черное венчание», – читала она шепотом. – Заклинание: «Зову тебя (имя покойника) силой Сарациона, демона Кандарийского, из могилы затхлой, от червей и грязи. Восстань! Восстань! Восстань! Сквозь корни и камни из могилы пробирайся, обвенчай меня (свое имя) с (имя возлюбленного) на жизнь единую, нерушимую, неделимую, крепкую, как цепи Ада. Демоны наши свидетели…» – Людмила Петровна отложила в сторону лист, не решившись дочитать его до конца.
В описании ритуала «Черное венчание» указывалось, что призывался не просто покойник, а самоубийца, убийца или иной человек, при жизни совершивший много зла. Там же указывалось, что такие умершие в Некромантии назывались «погаными святыми».
Но тут глаза женщины наткнулись на лист с ритуалом, от которого глаза мгновенно стали влажными. «Воскрешение». Сын и муж как живые предстали в ее воображении. Она представила, что после ритуала, услышит стук в дверь, откроет и увидит за ней сына и мужа, как будто с ним ничего и не происходило. Но разочарование наступило по ходу изучения ритуала. Оказалось, воскрешение не имело того посыла, какое имело воскрешение Лазаря. Мертвеца превращали в «шатуна». Так на языке Некромантии называются зомби. Шатун – это покойник, поднятый ведьмой для выполнения какого-либо задания. Само заклинание было на удивление коротким и простым.
–«Двери в Преисподнюю словом отворяю, бесовскую силу Сарацина выкликаю. Вселись, Сарацион, в тело это, ходи – броди, покоя не находи, врага моего (имя врага) изведи». Семь раз топнуть левой ногой по могиле, чтобы разбудить в ней покойника и бежать с кладбища не оглядываясь назад», – дочитала до конца Людмила Петровна и ей стало не по себе. Оглядывая символы, которые нужно было начертить на выбранной могиле, она спрашивала сама себя. – Кто же такой, этот Сарацион, Кандарийский демон, как его часто называют в заклинаниях?
Свет так и не дали. По стенам кухни плясали от пламени свечей похожие на развеселившихся чертей, тени. Людмила Петровна выглянула в окно. Темно всюду. Не было видно ни дорог, ни двора, ни сопок. Все погрузилось в густую липкую тьму. Ветер продолжал бесноваться на улицах города, срывая андулин с балконных крыш и швыряя его на землю не беспокоясь о прохожих.
–Надо идти и попытаться заснуть. Страхов на этот день больше, чем достаточно. Задув две свечи, она подняла третью, ее пламенем освящая себе путь в спальню. Ей не удавалось отогнать от себя ощущение, которое она не испытывала уже многие десятки лет, с самого детства, что нечто злое присутствует тут. Идя по коридору Людмила Петровна боялась, что свет свечи вот-вот осветит нечто, что вошло в ее дом вместе с теми листами и притаившись, следит за женщиной.
В квартире стало совсем холодно. Людмила Петровна поспешила лечь в холодную постель и поежившись от холода, прислушалась к истеричному ветру за окном.
–Раскапывать заброшенные могилы, внутри которых крышки гробов уже прогнили и провалились под тяжестью земли – не безумие ли это? – шепотом рассуждала она сама с собой, глядя на угол старого шкафа. – Или это: «Снять с покойника истлевшую одежду и носить ее три дня не снимая» – ужас! Или такое: «Некроманту необходимо иметь в арсенале все человеческие кости из могилы, которая много лет ухода не знала».
Представив центральное кладбище города в эту погоду, она поежилась и закрыла глаза.
2
К утру ветер не утих и дождь не закончился. Анна Сергеевна с утра увидела у стенда с расписанием разгневанных коллег.
–Что стряслось? – но вопрос сам собой отпал, когда она увидела новые изменения в расписании.
–Когда только эта крыса все успевает? Ночует здесь что ли? Она же вчера раньше нас домой утопала и расписание было без изменений? – ругались все.
–Всем привет! Что столпились? – запыхавшись с дороги, спросила Людмила Петровна, и тут же не смогла сдержаться. – Да едритвою мать! Теперь у меня пять уроков подряд! Опять нарисовала изменения!
–Да оксид твою медь! – послышалось позади всех. Это ругалась на изменения Галина Алексеевна, преподаватель химии.
Преподаватель химии, пожилая, но подвижная Галина Алексеевна начала в группе Анны Сергеевны урок с ненавистной для всех фразы:
–Так, убираем тетради, убираем учебники! Достаем двойные листочки…
–Фуууу… – загудела группа.
–А сегодня не Первое апреля, вы знаете?
–Тишина! – крикнула на свою группу, отмечавшая присутствующих Анна Сергеевна. – Доставайте листочки, живо!
В этот день учащийся группы каменщиков Бессонов Женя устроил драку. Людмила Петровна была вновь вызвана в кабинет. Она уже и сама ждала того момента, когда директор сама поднимет вопрос о его отчислении. Он прогуливал уроки все подряд день за днем, нарушал режим общежития, не редко являлся на уроки в пьяном виде. Но он сирота и отчисление его было бы делом хлопотным. На сей раз Бессонов устроил драку по причине слишком длинной по его мнению челки одного из учеников группы моляров. Он был с пеленок убежден, что настоящий мужчина непременно должен быть бритым наголо и иметь не менее трех судимостей. Людмила Петровна глядя на этого «ребенка», в который раз задавала себе вопрос: для чего такие рождаются?
–Правы те, кто считает, что численность населения планеты просто необходимо сокращать! – сказала она сама себе, собираясь домой.
Дворник Маккаров вычищая мусорку у крыльца, внезапно вспомнил о Римме Васильевне. До этого он на нее не обращал внимания, как и она на этого «пересидка». Но вот, выгребая урну, перед глазами, словно из окурков сформировался строгий профиль Риммы Васильевны. Теперь он казался ему прекрасным и гармоничным. Макаров хотя и был алкоголиком в годах, еще не расстался с половой жизнью.
Словно ошалевший он бросил весь мусор обратно в урну и, вспомнив про триста рублей, занять которые на спирт успел с утра, решил не пропивать их, а купить букет роз для этой невероятной красоты женщины, хотя не покупал цветов уже тридцать лет. Надо спешить туда, в бутик цветов, чтобы успеть. Он находился около Дома Правосудия. Машины дважды едва не сбили этого полубезумного старика, который брел через дорогу, бормоча слова любви, намереваясь произнести их Римме Васильевне. Ему показалось, что теперь он сможет все: бросить пить, заработать много денег, чтобы его возлюбленная могла жить и ни в чем не нуждаться. Силы и уверенность наполняли его ложными перспективами, имевшие сказочные очертания. Не возникло в этой голове, за жизнь наделавшей столько ошибок, даже мысли, просто остановиться и спросить себя: что это со мной? Ситуация казалась ему настолько нормальной, что у него вызывало удивление, почему она не возникла раньше, когда он впервые увидел эту богиню.
Римма Васильевна посмотрев на часы, начала собираться домой. Сегодня день был спокойным и не нагруженным. Заперев кабинет, она спустилась на первый этаж, готовясь сдать ключ вахтеру. Здесь, в холле она встретила Ларису Георгиевну, социального педагога группы маляров, из которого был избитый Бессоновым ученик. Та оглядела «девственницу», не скрывая насмешки, до чего Римме Васильевне не было никакого дела. Следом в холл спустилась измотанная Людмила Петровна вместе с Анной Сергеевной. Вскоре холл был наполнен преподавателями и педагогами, которые сдавали ключи от кабинетов и готовились покинуть колледж. И тут в дверь влетает Макаров с веником из вялых гвоздичек в газете с криминальными новостями, на которые только и хватило его триста рублей. Римма Васильевна до последнего отказывалась верить! Нет, не может быть! Это в ее сторону он несется? По ее душу этот «букетик»? Рухнув на одно колено, Макаров рывком протянул ей пожухлый букет, а после прогремел на весь шокированный холл:
–Римма Васильевна, я тебя люблю! Ты моя богиня! Я хочу быть с тобой и доживать с тобой…
–Прекратите этот цирк! – взвизгнула перепуганная Римма Васильевна. – Вы меня совершенно не интересуете. Дайте мне пройти немедленно!
Публика стояла ошалевшая. Даже вахтерша начала вдруг все ясно слышать и видеть. Особенно происходящее выбивало из колеи Анну Сергеевну. Она смотрела и не верила глазам. Неужели ритуал сработал? Так быстро и такой мощный результат! Глаза дворника были глазами полностью безумного человека. Многие решили, что он наглотался чего-то, что содержало не только спирт.
Макаров не давал пройти своей зазнобе. Некоторые уже отошли от потрясения и принялись посмеиваться над происходящим. Римма Васильевна смотрела на своего поклонника сверху вниз, вся красная от стыда. Тот упал на оба колена и, бормоча что-то, стал делать попытки расцеловать обувь женщины. Это пресекла Галина Дмитриевна, вместе с Татьяной Гавриловной спустившаяся в холл.
–Что вы тут устроили? Вы опять пьяный? Вон отсюда!
–Я влюблен! – взревел тот.
–Вон отсюда! – директор начала лично отталкивать безумца к выходу. – Чего рты раскрыли! Не видите, он с ума сошел от пьянства.
Инесса Александровна шепнула Людмиле Петровне:
–Да уж… Римма Васильевна похожа на белую горячку.
Макаров оттолкнул тучную Галину Дмитриевну с такой силой, что та, не устояв, рухнула на пол. Набросившись на Римму Васильевну, он стал рвать на ней одежду. Жертва кричала и сопротивлялась в испуге. Даже Анна Сергеевна поняла, что это уже не забавно. Она тут же схватила висящий без присмотра на старой ключнице ключ от чердачной двери и помчалась на своих шпильках вверх по лестнице, словно была в кроссовках.
Макаров разошелся. Откуда у этого хилого алкоголика столько сил, не понимал никто. Его отталкивали от жертвы все. Колледж содрогался от криков, борьбы и визгов.
–Мы засвидетельствуем нашу любовь при всех! – рычал безумец. – Мы сольемся в одно целое при свидетелях!
Преподаватель ОБЖ Олег Семенович, будучи в этой ситуации единственным мужчиной, принялся вызывать полицию, пока его коллеги-женщины оттаскивали дворника от библиотекаря.
–Не звонить! – набросилась с криками на Олега Семеновича Татьяна Гавриловна. – Сами справимся! Вы что, хотите еще одного криминального скандала?
–Но ведь…
–Я сказала, сами! Сами справимся!
Анна Сергеевна влетела в двери пыльного чердака и достав «связку», тут же принялась вынимать один символ из другого, чтобы прервать действие ворожбы. Но она с такой силой дернула, что фаллический символ сломался. Часть его осталась в кольце.
–Ой, – вырвалось у ведьмы.
С холла доносились крики. Там уже началась паника. Полицию все же пришлось вызывать. Макаров стал агрессивен и унять его не представлялось возможным. Даже вечно матерящаяся уборщица не смогла привести его в сознание, окатив холодной водой из ведра. Мужчина окончательно свихнулся.
Полицейские давясь от смеха, забрали поклонника в участок, не сомневаясь, в необходимости передать его впоследствии психиатрам. Анна Сергеевна наблюдая за этим, восхищалась действием колдовства и ощущала, что перед ней открылись новые перспективы.
Вернувшись домой, Анна Сергеевна наскоро поужинала, приняла душ и уселась за компьютер. В этот вечер она впервые не поинтересовалась у дочери, как у нее дела в школе, сделала ли она уроки и нужно ли помочь с домашним заданием.
«Если Вы зашли сюда, значит пробный ритуал прошел успешно. Мы рады Вашим успехам! Настало время решиться пройти Посвящение. Ритуалов три. Первый проводится на перекрестке, второй в бане, третий на кладбище». Далее была ссылка на ритуалы Посвящения. Анна Сергеевна задумалась. Не поделиться ли ей своим успехом с Людмилой Петровной? Они давно ладили несмотря на разницу в возрасте. С ней всегда интересно и весело беседовать и сама она, как человек, производила впечатление человека надежного.
–Мы с ней будем две неразлучные ведьмы. Ох и стервы же будем! – посмеялась она сама с собой.
Римма Васильевна в одиннадцать вечера возвращалась домой в полицейской машине. В полиции ее долго опрашивали, чем изнурили до предела. Теперь она наконец-то возвращалась домой. Римма Васильевна жила в старом районе Холдогорска, где располагались довольно старые и обветшалые кирпичные дома, похожие на окоченевших чудовищ. Корявые деревья разрастались не только вокруг домов, но и вросли в них самих. На крышах, карнизах и козырьках торчали тонкие косые деревца, пустившие свои корни в слои мха, пыли и плесени, круша при этом сами кирпичи.
Большинство окон в этих домах были пластиковыми и смотрелись нелепо, как блестящие новые пуговицы на старом потертом сюртуке. Однако многие находили что-то романтически-мрачное в этих районах и потому намеренно селились в эти дома. Около ветхих, пропахших болотом подъездов стояло не мало дорогих иномарок.
Проехав по старой дороге, полицейский автомобиль завернул в потонувший во тьме двор. Поблагодарив молодого красивого полицейского, Рима Васильевна вышла из автомобиля и тут же опешила от надписи на двери подъезда: «Демоны сюда не пройдут!»
–Дебилы! – выругалась она на автора этой надписи, подходя к двери. – Зато я сюда пройду.
Снова поднялся сильный ветер, обрушивший потоки дождя. Только сегодня это сопровождалось мощными раскатами грома. Войдя в мрачный подъезд, Римма Васильевна остановилась около ржавых почтовых ящиков, походивших на гнилые зубы во рту окоченелого трупа. Вынув из своего ящика квитанции, она настороженно прислушалась к стукам дождя, грому и порывам ветра. Нет, никаких других звуков не было. Подъезд пуст. Да и откуда здесь взяться Макарову? Его же забрали в психушку. А если он сумел сбежать? Римма Васильевна поняла, что простоять тут она не может и продолжила подниматься по лестнице пятиэтажного дома, опираясь на облезлые деревянные перила и создавая гулкий шум от шагов. Поднявшись на свой четвертый этаж, Римма Васильевна вставила длинный ключ в замочную скважину. Замок с сердитым шумом провернулся, подчинившись направлению ключа вправо. За дверью ее ждала темная квартира с высокими потолками и большими окнами. Мрачную тьму здесь на мгновения озаряли блики молний с улицы. Новый раскат грома заставил содрогнуться стены и окна дома. Ветер словно срывал злобу на людях. Оглядев темную прихожую, как всегда неприветливую, Римма Васильевна даже не стала включать свет. Настроение ее было таким же, как тьма в квартире. Повесив пальто на бронзовую вешалку в виде совы, она присела на банкетку и разулась. Сегодня Римма Васильевна решила вообще не включать свет и обойтись свечами, имея мистическое настроение из-за грозы и молний.
Вся старинная мебель досталась ей с покупкой этой квартиры. До Риммы Васильевны тут жила старуха. После смерти старухи ее сын продал квартиру ей вместе с мебелью матери. Новая хозяйка не решилась расставаться с такой стариной, хотя все эти шкафы, диваны, банкетки, стулья и столы сами походили на ожидавших смерти стариков.
–Это что и было то самое «любовное приключение», которое обещали мне Таро? – спросила она находясь в ванной освященной огнями свечей. С кухни доносилась песня «Judasstein» в исполнении Devilment.
–Нормально! – говорила она сама себе выливая на мочалку порцию геля для душа. – В прошлый раз Таро обещали мне внезапное богатство. Я нахожу на улице пятисотенную купюру. Иного внезапного богатства на меня так и не упало. Следующий расклад на неделю грозил мне «любовным приключением», которое надо полагать, сбылось сегодня, что я едва осталась жива. Прав был тот священник и блогер, сказавший, что бесы не редко потешаются над жертвами. Ну что, сильно насмешила? А? Козлы!
Песня «Hitchcock blonde» в исполнении той же британской команды Devilment, детище Cradle of filth, подняла ей настроение ритмом и атмосферой. Римма Васильевна даже подпевала исполнителю и подумывала, не открыть ли ей бутылочку винца, что хранится в холодильнике?
После ванны она поспешила прогреть кухню, растопив старую печь в углу, названную в народе «буржуйкой». Такие печи были в этих старых домах. Хотя отопление уже тоже было проведено, многие топили печи, когда наступали холода, а батареи еще или уже были холодными, то есть весной и осенью. Рядом с печью стояла бронзовая подставка для дров, аккуратно в нее сложенных. Ими Римма Васильевна и топила печь. Поужинав при свечах, она все же решила откупорить бутылку крепленного вина. Осушив бокал, она наполнила его вновь и закурила. Танцуя в халате с бокалом и сигаретой, она подпевала женскому вокалу в песне «Full dark, no stars» и уже окончательно забыла о случившемся.
–А я все равно разложу карты! – словно угрожая, заявила она и отпив из бокала вина, сделала добрую затяжку. Дождь на улице с громом и бликами молний не прекращались. Высокие кривые деревья за окном при каждой вспышке молнии бросали угрожающие тени в окна. Песня «Shine on sophie moon» в конце была украшена женским вокалом, похожим на голос призрака, манившим следовать за ним. Римма Васильевна взялась подпевать. Она истошно завыла подражая вокалистке, не думая о соседях. Получалось более чем не очень, но сама исполнительница самочинного бэк-вокала считала, что голос у нее поставлен. Когда Римма Васильевна выпивала, то тут же становилась «певицей». Как-то она нашла песню «Nymphetamine» в исполнении Cradle of filth. Полночи она гоняла эту песню на повторе и выла под нее истошно. Соседи не оценили – вызвали полицию.
Колода карт в руках.
–Скажите карты, что ждет меня на будущую неделю? – спросила она колоду Таро, тасуя ее. Первая карта – «7 Чаши».
–Выбор, способный изменить жизнь, – толковала карты вслух Римма Васильевна. – Опа-на-це! Тройка Жезлов. Тоже перевернутая. Это опасность. Карта советует быть осторожной. В выборе? Без сомнений, речь идет о выборе. Семерка Мечей. Столкнусь с опасным и хирым врагом. Обман, коварство.
Расклад ее не порадовал. Закурив снова, она отпила еще вина и сложила колоду Таро в футляр. Снова бокал. Осушив его, Римма Васильевна наполнила его вновь. Набрав песню «My demons» Lacuna Coil, она отпила еще вина. Сейчас Римма Васильевна расположена петь! Петь громко и страстно, как будто это она на огромной сцене исполняет вместо Кристины Скаббии женскую партию в песне. После сексуального голоса Андреа Ферро, настал черед орать Римме Васильевне. Как она орала! До красна и хрипоты орала. Микрофоном ей служила солонка фаллической формы, слушателями – соседи. По батареям уже не просто стучали. Это был настоящий перезвон.
–Да мне ваще похеру! Я ничего не боюсь. Ваши предсказания мне до жопы! Кому не нравится, могут отлизывать у Такой-то Матери ее мойдодыра бомжеватого! – грозилась она, покачиваясь и с трудом набирая песню «Infected monarhy» в исполнении Ad infinitum. Настало время голосить, наслаждаясь своим голосом. Когда, в конце песни «Passion and the opera» вокалистка Nightwish Тария Турунен приступила к оперной партии, те же ноты решила взять и Римма Васильевна, соседи не выдержали.
За дверью стояли разъяренные соседи, не готовые к ночным концертам и не расположенные просить автографы, а среди них сонный полицейский, тот самый симпатичный дежурный, который и подвозил Римму Васильевну домой с участка.
–Вот она, «звезда»! – кричали соседи, указывая на нее полицейскому. – Певица!
–Херли вы разорались? – накинулась на них с криком виновница ночного собрания.
–Это ты орешь почти каждую ночь! Ты понимаешь, что тебе на ухо медведь не только наступил, но и грохнулся на него и проехался на нем добрую пару метров.
–Что б ты понимала! – огрызалась та.
–Римма Васильевна, – обратился к ней изумленный полицейский.
–Я здесь, – обратила она на него пьяный взор, покачиваясь.
–Когда я вас подвозил, вы были разбиты и подавлены. А тут я слышу, вы полны вдохновения и…
–Не, базара ноль, – перебила его Римма Васильевна.
–Библиотекарем работает! – отметила одна из соседок, тыкая в нее пальцем. – Гонор слышали, какой?
–Закрой свисток! – крикнула на нее Римма Васильевна и продолжила рассуждать. – Базура ноль, я может сильно увлеклась, но я…
–Второй час ночи! – не дали ей договорить соседи.
–И что с того? – кричала в ответ виновница. – Я еще стану звездой и сам Шаграт из Димми Боргир будет мне в личку писать, чтоб я с ним спела. А я еще подумаю…
Гомерический хохот.
–Тихо! – крикнул на всех полицейский и вошел в квартиру. Дверь за ним закрылась, оставив соседей в подъезде. Как Римма Васильевна не выброжала, как не кокетничала, он лишь составил протокол и ушел. Римма Васильевна закрыла за ним дверь и сказала:
–В жопу все!
Рухнув на постель, она мгновенно отключилась.
3
–Говорят, Макарова сочли опасным, – сообщала коллегам прямо с утра Лариса Георгиевна.
–Опасным? – удивилась Людмила Петровна, причесывая свои густые от природы волосы, которые она красила в темный цвет.
Да, я по дороге Татьяна Гавриловну встретила, она выясняла все это вчера еще. Его, короче, по ходу не выпустят скорее всего вообще. Ему там какие-то голоса подсказывали все это вытворять.
Анна Сергеевна едва не подавилась, глотая кофе и слушая все эти новости.
–А Риммы Васильевны сегодня не будет, – продолжала Лариса Георгиевна. – Она утром звонила и взяла отгул. Татьяна Гавриловна говорит, у нее был до того подавленный голос.
–Конечно, – соглашалась Нина Александровна. – Такое пережить. Бедная женщина. А ты Анна, что об этом думаешь?
Анна Сергеевна не могла скрыть волнения и ответила поспешно:
–Бедная женщина, согласна…
–У тебя все в порядке? – забеспокоилась странным поведением Анны Сергеевны Людмила Петровна.
–Да, просто из-за грозы не могла уснуть.
–Ой, я сама не могла уснуть из-за грозы. Аж дом дрожал, – согласилась Людмила Петровна.
–Галина Дмитриевна беспокоится, как бы кто из учеников не узнал о произошедшем вчера, – делилась новостями Лариса Георгиевна.
–Такое шило не утаим, – ответила, ковыряясь в своей сумочке, Нина Александровна. – Всегда найдется добрая пара языков, которые по всему свету, по секрету…
–Да уж, теперь как бы не было проверок и скандала, – сказала Людмила Петровна, бултыхая пакетик чая в кружке. – Помните, что творилось после убийства Вишневской Леры?
–Всех таскали! – вспомнила Лариса Георгиевна. – В полиции опасались, что убийца – серийщик, но продолжения убийств не было. Говорят, что с убийцей разделались сами жители города.
–Слухи все это, – ответила Людмила Петровна и поставив на свой стол дымящуюся кружку чая, приоткрыла окно, чтобы впустить свежего воздуха. Духи Ларисы Георгиевны всем не давали свободно дышать и все морщились от ее аромата, но не решались сказать ей об этом. Погода поутихла, но ветер по прежнему еще был. Пробивалось солнце, но даже оно никогда не было способно развеять меланхолию, царящую в парке. Аромат прелой листвы и лесной свежести вместе с ветром ворвались в кабинет. Людмила Петровна с облегчением вдохнула его. Обжившие парк вороны, оглушали его карканьем. Одни из ворон издавали карканье где-то в глуши, другие отвечали им сидя на деревьях вблизи колледжа.
–Я сегодня по новостям слышала, что идут обострения по всему миру, – сообщила Нина Александровна.
–Чего? – поморщилась Людмила Петровна. – Какие еще обострения?
–Да, я сегодня тоже смотрела в новостях, – подтвердила Лариса Георгиевна. – Короче, у многих чокнутых по всему миру начались обострения. Психи стали массово сообщать о грядущей катастрофе. Предчувствия у целых масс людей чего-то страшного…
–Очередной способ отвлечь от реальных проблем, – сделала вывод Анна Сергеевна.
–Нет, там, типа, короче для специалистов это стало потрясением, чтобы сразу столько людей обращалось с обострениями и навязчивыми страхами перед чем-то грядущим, – дополнила новость Лариса Георгиевна.
–Да-да, – подтверждала Лариса Георгиевна. – При чем с каждым днем количество обращений и суицидов растет.
–Что-то я ничего такого не слышала, – засомневалась Людмила Петровна. – Хотя я только юмористические каналы по утрам смотрю или музыкальные.
–Я тоже новости не смотрю, – призналась Анна Сергеевна.
Когда начался первый урок Анна Сергеевна и Людмила Петровна остались в кабинете педагогов вдвоем. Анна никак не решалась начать разговор о магии, но Людмила Петровна ее опередила.
–Аня, я, конечно, могу показаться странной, но я все же спрошу.
–Спрашивай, – Анна Сергеевна ожидала услышать о чем угодно: откровения о проблемах со здоровьем, стоит ли покупать палетку Jeffree Star, переспала с парнем двадцати лет, но чтобы вопрос был об этом!
–Ты веришь в магию?
–Конечно! – обрадовалась вопросу Анна Сергеевна, но решила, что наверное Людмила Петровна просто заметила на каком сайте сидит ее коллега и потому спросила.
–Дело в том, что я нашла на улице черный пакет, а в нем оказались листы.
–Листы?
–Да. Листы содержали описания и схемы, заклинания и симфолы по…
–Магии, – попыталась закончить Анна Сергеевна.
–Не просто магии, по Некромантии.
–И?
–Да вот я просто подумала, что у меня ноги побаливают…
–И что тебе мешает?
–Ты бы видела эти ритуалы! Я должна буду лечь на могилу, кто-то должен будет меня присыпать землей, как бы прощальных три горсти на меня бросить и после этого прочесть заклинание.
–А, поняла! Ты ищешь кого-то в помощь в проведении ритуала?
–Ну-да.
–Без проблем! Вот, взгляни…
Анна Сергеевна показала ей сайт и рассказала все, что на самом деле было причиной безумия Макарова. Людмила Петровна слушала с восторгом и все более убеждалась, что предчувствие чего-то нового в ее жизни было не самовнушением и не безумием. Пока она не решилась открыть коллеге, что истинной причиной увлечения Некромантией стали не больные ноги, а воскрешение сына и мужа. Обе были искреннее рады найти друг у друга поддержку в практике Черной магии.
Разговор был прерван вбежавшей Ларисой Георгиевной с журналом своей группы в руке. Людмила Петровна кивком указала Анне Сергеевне на дверь и обе вышли из кабинета, чтобы продолжить разговор в холле на скамейке.
–Нужно пройти посвящение, – шептала, сидя на скамейке Анна Сергеевна. Людмила Петровна сидя радом внимательно ее слушала. – На сайте есть целый раздел Некромантии. Но там я посмотрела такие страшные ритуалы. Я выбрала Вульгарную магию. Там и ритуалы менее мрачные и просты.
–А почему она так называется?
–«Вульгарная»? Не знаю. Так назвали. Ну так вот. Лучше выбери Вульгарную магию и мы вместе будем практиковать одно направление. Я в Некромантию не пойду.
–Ты мне когда открыла раздел «Некромантия», там все ритуалы один в один как на тех листах, – шепнула Людмила Петровна.
–Ну а почему бы и нет? Может кто-то с сайта их и переписал для себя, – предположила Анна Сергеевна.
В холл с грохотом по лестнице спустилась торопящаяся Галина Дмитриевна Исакова. Директор торопилась в уборную. По дороге она отпихнула Олега Семеновича, когда тот только собирался озвучить надоевший всем комплимент: «Галина Дмитриевна, вы самая красивейшая женщина на планете!» Она шепотом материла кого-то. Эти маты, которые скорее подошли бы рецидивисту или десантнику, чем директору колледжа, целиком касались Татьяна Гавриловны Милейко. Завуч утром угощала ее своими фаршированными блинчиками. У Галины Дмитриевны не было сомнений: всему виной блинчики! Присев на ободок унитаза, Галина Дмитриевна ощутила, что снова может продолжать жить, что она словно Лазарь, воскресший от силы Господней. Улыбка расплылась по ее полноватому лицу. Она поднялась с ободка, взялась за гнилой от влажности шнурок и дернула за него. Здание сотряс громкий рык, клокотание, бульканье и… крохотная струйка лишь ополоснула зловонную кучу.
–Да гребаная пищера! Нормальный туалет во что превратили!
Она дернула еще раз за шнурок. Та же дохлая струйка. Она снова не поленилась. Снова и снова и… он оторвался.
–Твою дивизию! – директор оглядела пол при тусклом свете лампочки. – И ершика нет, чтобы вручную протолкнуть…
Галина Дмитриевна тихонько вышла из уборной, желая прошмыгнуть незамеченной. Беседовавшие на скамейке социальные педагоги ее, казалось, даже не замечали.
–А тебе не страшно? – задала тревожащий вопрос Людмила Петровна.
–Страшно, конечно! Но к цели надо идти не боясь.
–А какова у тебя цель?
Анна Сергеевна мечтательно ответила:
–Стать супер-ведьмой! Способной ходить по воде, летать по воздуху, не стареть, менять внешность, исчезать в одном месте и появляться в другом…
–Мне кажется, что это уже сказки. Никакая магия на это не способна.
Анна Сергеевна напомнила:
–Макароооввв… тебе мало того, что магия сделала с ним?
–Ну, так-то да, – кивнула Людмила Петровна. – С этим не поспоришь.
В холл спустилась уборщица с ведром грязной воды. Открыв служебный туалет, она намеревалась сменить воду, но тут же едва не выронила ведро:
–Это кто насрал? А? Нинка, вяжунья! Ты насрала?
–Не знаю, не видела! – пропищала Нина Пантелеевна.
–Манда сушоная! Морщина умственная! Клубки твои обосрать… – ругалась уборщица на дежурную, выливая на кучу ведро воды. – Где шнурок? Шнурок сучки оборвали!
Из уборной пошла такая вонь, что Анна Сергеевна и Людмила Петровна поморщившись, поспешили удалиться из холла.
–Гады! Отморозки! Фашисты! Жопы бы позашивала! Нинка!
–Ась?
–Херась! Где ершик? Сидишь, только и делаешь, что клубки дрочишь, блядина?
–Какая серидина, я только начала вязать!
–Пошла на х…
–Что за крики? Вы прекратите кричать? – в холл спустилась Ирина Григорьевна. – У нас контрольная по геометрии идет. Вы мешаете!
–Контрольные у них! А это кто будет контролировать? Я что ли должна тут сортир ваш стеречь? Хорошо хоть на ободок снова не навалили! Уволюсь, засретесь во… – и уборщица провела рукой по горлу.
Находясь дома Людмила Петровна погрузилась в размышления. Ей представлялось, сколько добрых дел она сможет совершить начав обладать Некромантией в совершенстве. Вернуть своих близких, исцелять больных, сводить беды живых на покойников и многое другое. Ей казалось, что все зависит от воли некроманта: добро или зло он совершает. Душу согревали картины восторга Бога, покоренного Людмилой, сотворившей орудием зла столько добра.
Людмила Петровна вышла на балкон, накинув теплую шаль и наполнив бокал красным вином. Ночь была зловещей, тихой и подозрительной, словно замыслила что-то. После таких ураганов меньше всего хотелось доверять спокойствию погоды. Луна ярко светила со звездного неба на лесные сопки, устеленные клочьями липкого тумана, что поднимался с болот. Под балконом высились деревья, макушки которых достигали ее этажа. Людмила Петровна вытянула руку и погладила ветви макушек с еще державшимися на них желтыми листьями. Она вспомнила о ритуале, способном поднимать ведьм в воздух и снова погрузилась в мечты.
4
Субботний день начался у Анны Сергеевны как всегда с подъема учащихся. Первыми двумя уроками по расписанию шло материаловедение, которое вела Людмила Петровна, заслуженный преподаватель, убежденный, что образование способно менять человека к лучшему.
–Кого сегодня нет? – спросила Анна Сергеевна свою группу, отмечая в журнале.
–Павленко и Юдаева, – ответили учащиеся.
–Задолбали, – шепнула сама себе Анна Сергеевна отметив их отсутствующими в журнале. – Пойду звонить.
–Пишем тему, – приступила к уроку Людмила Петровна, сидя за учительским столом. Отложив ручку, она приступила к диктовке. – «Типы конструкций», – выдержав паузу, спросила. – Дописали?
–Да, – ответили одни.
–Подождите! – ответили другие.
–Жду.
–Все дописали.
–Пишем ниже: «Конструкция С-361. Это ординарный металлический каркас, обшитый одним слоем гипсокартонных листов с обеих сторон…
–Подождите!
Пришлось снова ждать.
–Дописали? Пишем дальше: «Высота перегородки зависит от размеров поперечного сечения и используемых стоечных профилей и расстояния между ними в каркасе перегородки. Маса…»
–Да подождите вы!
–Жду, жду…
Людмила Петровна не любила диктовать именно поэтому. Не все пишут быстро, поэтому приходится ждать, а то и заново повторять надоевшую теорию. Подвальная мухоловка, прозванная в народе «сороконожкой», была замечена ею на потолке. Она сидела без движений, застыв, словно грязная черточка.
–Дописали? Пишем дальше: «Перегородка С-361 применяется в жилых, общественных и промышленных зданиях».
Тут на Ватцап ей пришло сообщение от Анны Сергеевны:
«Я посмотрела твои листы. Все ритуалы в них взяты из того же сайта»
«Я не удивлена», – отправила ей ответ Людмила Петровна.
–Пишем дальше: «Перегородки С-361 применяются между жилыми комнатами и кабинетами».
«Как насчет сегодня?» – пришло сообщение от Анны Сергеевна.
«Что именно?»
«Посвящение на перекрестке».
–Пишем дальше подзаголовок: «Перегородка С-111», – продиктовала Людмила Петровна и напечатала ответ.
«Я готова!»
«Прогуляемся до магазина карнавальных костюмов?»
«Зачем?»
«Я хочу костюм ведьмы себе приобрести, чтобы был полный образ».
«Ого, я тоже хочу!» – и Людмила Петровна снабдила сообщение стикером в виде руки с поднятым вверх большим пальцем.
Магазин «Карнавал» находился в жилом доме на первых этажах и имел уютное крыльцо. Припарковав машину к обочине, Анна Сергеевна и Людмила Петровна направились к магазину. Какой-то уродливый бомж ковырялся в урне около магазина. Уставившись на обеих женщин, он улыбнулся беззубым ртом.
–Чего он уставился? – спросила, с отвращением глядя на проходимца, Анна Сергеевна.
–Он больной, – знала бродяжку Людмила Петровна. – Раньше в моем районе ошивался. Потом исчез.
Провожая женщин глазами, он громко запел:
«Ведьма, ведьма, где летишь?
Там, под облаком, где тишь.
Ведьма, ведьма, что на ужин?
Малых деток пара дюжин.
Ведьма, ведьма, что ты пьешь?
Гниль с могил и даже кровь.
Ведьма, где твоя кровать?
Там, где мертвые лежат!»
–Ты идиот? – крикнула ему в ответ Анна Сергеевна.
–Чеши прочь, пока в урну эту тебя не закопала мразь! – крикнула ему Людмила Петровна.
Из магазина вышел охранник.
–Уберите этого больного, он нас оскорбляет! – обратилась к нему Людмила Петровна.
–Опять ты! Пошел прочь, бомжара! – принялся его гнать охранник. – Опять весь мусор из урны вытормошишь!
Женщины вошли в магазин. Хоть он и был не большим, все же предлагал многое. Нарядиться здесь можно было кем угодно: от пирата до самого Сатаны.
–Хвост русалки. Видела такое? – посмеялась Людмила Петровна, разглядывая костюм нимфы.
К ним подошла молодая девушка-консультант.
–Здравствуйте, что-то конкретное интересует?
–Ведьмы. Костюмы для ведьм, – ответила Анна Сергеевна.
–Костюмы ведьм, – поправила Людмила Петровна.
–Да, – согласилась Анна Сергеевна.
Консультант заулыбалась
–Я вас поняла. У нас четыре варианта, – она сняла один за другим четыре костюма и показала их покупательницам. – Это стиль Mediaval Witch, сочетание средневековых линий, старины и готики. Это стиль American Horror. Тут мы видим способность костюма напугать и произвести устрашающее впечатление, благодаря нашивкам из насекомых, пятен крови. Это Dark Beauty. Современность, гламурность и готика.
