Читать книгу Система. Забвение. Конец начала 2. Книга вторая. Цикл «Икосаэдр. Бронзовый аддон» - Илья Андреевич Беляев - Страница 1

Глава 2

Часть 3

Испытание силы

Сколько прошло времени с момента моего появления в пещере, я не знаю. Во всяком случае, оказался я в совершенно другом месте. Меня не съели, не принесли в жертву и не совершили никаких ритуальных деяний. Просто из точки «А» в точку «Б» перенесли мое тело, находящееся в отключке. Только и всего.

Местность мало изменилась: все те же каменные своды, свисающие сталактиты да сырой, не предвещающий ничего хорошего от этого места воздух. А вот пространство вокруг меня оказалось замкнутым. Я находился в решетчатой камере или клетке, что более правдоподобно. Без удобств и какой-либо мебели, лишь охапка сухой травы в одном из углов. «Так, ясно. Если меня не убили при первой встрече, значит, для чего-то кому-то понадобился. Вполне возможно, что для проведения каких опытов. А вот кому… Не людям и уж точно не эльфам. Догадки есть, но озвучивать не хочется».

Постепенно зрение привыкло к темноте. Это действительно оказалась клетка, сплетенная из толстых стальных прутьев. Сбоку виднелась еще одна, приставленная к моей, но уже уходящая вглубь пещеры и скрывающаяся за поворотом.

– Чудненько! – вырвалось у меня. – Американские горки какие-то. И что дальше? Проведут экскурсию по подземному лабиринту или дадут швабру с ведром и заставят все здесь драить? Нужно выбираться из этого склепа и чем быстрее, тем лучше!

– Позитивный настрой, Иван Игнатьевич!

В нескольких метрах от меня, прямо на камне, сидел Гид. На нем были точно такие же, как у меня, льняные штаны с рубахой, сапоги, да пояс-кушак. А вот перчаток не наблюдалось. А зачем они ему? Он всего лишь созерцатель всего происходящего. Ему не требуется ни от кого убегать, ни с кем выяснять отношения, а просто следить за моим передвижением и изредка давать скудные, зачастую бессмысленные и бесполезные подсказки. Хотя с выходом из города он реально мне помог.

– Вы потеряли свою торбу? Это не беда, не самое плохое, что могло с вами произойти.

– Не самое плохое?

Моей ярости не было предела.

– Вы живы и это главное.

– Да знаешь, кто ты после этого?

– Даже представить не могу, – искренне развел руками Гид.

– Не ёрничай! Все ты прекрасно знаешь. И я думаю… нет, я просто уверен, что ты специально не предупредил меня… не поставил в известность о том, что можно попасть в такие передряги.

– Извольте, всю нужную информацию о планируемом путешествии я выдал вам сполна, а то, что вы здесь оказались… так это не моя вина. Все, касающееся способов передвижения, полностью лежит на ваших плечах.

– Ах, вот, значит, как ты заговорил… А я все думал, что ты так ехидно улыбался, когда я контракт подписывал.

– У вас всегда есть право выбора, куда идти и что делать.

– Ах так, мать вашу! У того связанного парня, у избушки, где мы встречались в прошлый раз, тоже был выбор?

– А как же! И у него, и у того, который как вы заметили, висел у выхода из главных городских ворот. У них у всех был выбор, но они им не воспользовались, предпочитая плыть по течению, отдаться судьбе, а также тому месту, где находились.

Я вспомнил того человека с облепленным мухами лицом и изгрызенной до кости ногой, и мне в очередной раз захотелось набить морду Гиду.

– Значит, все они контрактники?

– Да, и многие другие, которые вам повстречаются на пути в ваших путешествиях. Видите ли, Иван Игнатьевич, смысл испытаний не в жизни, а в смерти. То, как вы распорядитесь жизнью, совершенно не важно, а вот сумеете ли вы избежать Смерти, сыграть с ней, скажем, в преферанс – вот задача каждого отобранного кандидата.

– Исходя из твоих слов, трупы будут попадаться и дальше?

– Безусловно, хотя… Если кому-то удастся найти то, что нас интересует и привести его в действие – ваше пребывание здесь окажется бессмысленным. Мы сразу же оповестим вас. И об этом мире у вас останутся лишь воспоминания, которые, я надеюсь, вы будете рассказывать детям и внукам.

– Бред какой-то.

– Вы это уже говорили, подписывая контракт.

– Ты бы не острил, а помог бы мне лучше выбраться.

– Никак, – развел руками Гид.

– Как «никак»?

– Очень просто. Вам нужно было смотреть пункт шесть настоящего контракта. Там говорится в параграфе один-один, что Гид не имеет права чем-либо помогать наемнику. В параграфе один-два, что изображение Гида, появляющееся по ходу проведения испытаний и далее является не более чем голограммой, управляемой из центра. Ну а параграф один-три гласит, что Гид минимализирует встречи с контрактником, появляясь лично лишь в местах наименьшего риска и агрессии.

– Голограмма, значит? – я понял, что вновь начинаю терять терпение. – А ну, пройди тогда ко мне в клетку!

Гид улыбнулся и медленно прошел через стальные прутья, оказавшись в метре от меня. Ну, прямо Т-1000 из второго «Терминатора». Классика.

– Вы удовлетворили свое любопытство, Иван Игнатьевич?

– Значит, помощи не ждать?

– Совершенно верно. Вас должны были го готовить к подобным поворотам событий. И не следует думать, что в другом мире, в другой эпохе все по-другому. Везде все идентично, ну или почти.

– Так что мне смириться и ждать развязки?

– Смирение – единственное, что подобает делать в подобной ситуации.

– Ну вот, а говорили, что атеист, – усмехнулся я.

Гид загадочно улыбнулся.

Стоящая на расстоянии вытянутой руки голограмма ничем себя не выдавала и незнающий (уверен на сто процентов) принял бы ее за настоящего человека. Копия один в один. Не к чему придраться. Техника на грани фантастики, как сказали бы в прошлом.

Вдруг тишину нарушил режущий уши скрежет металла, и дальняя стена клетки, к которой стыковалась другая, уходящая в темноту, отвалилась в сторону, освобождая мне путь.

– Что за машинерия?

Повернувшись к Гиду, я понял, что голограмма растворилась, и мне суждено было остаться в одиночестве. «Что ж, не все так плохо. Я жив. Можно и в исследователя поиграть». Уж не знаю, кто и зачем играл со мной в такие игры, но другого выхода не оставалось. Я шагнул вперед и оказался в длинном зарешеченном коридоре, который до недавнего времени был для меня вне досягаемости.

Идти пришлось налегке: оружие я так и не нашел, а мешок-котомку изъяли скорее всего при транспортировке моего бессознательного тела в это место. «Что ж, тем лучше. Не буду отвлекаться на поклажу, а полностью сосредоточусь на местности».

А она оказалась готической. Хоть фильмы ужасов снимай. Кругом камень, сырость, полумрак, да ко всему этому через десяток метров прибавился звук капающей воды. Я не робкого десятка, но когда через минут пятнадцать блужданий по извилистым однотипным коридорам впереди не замаячило ничего близко напоминающее на выход, я понял, что медленно погружаюсь в уныние. Подобное случалось редко, но если происходило, требовалась действительно колоссальная встряска всего организма чтобы вернуться в прежнее рассудительное состояние. «Чего я здесь не видел? Живоглотов? Ушастых? Может скрюченных лысых человечков? Унылая пора очей очарованье… Хотя последнее явно не в тему. Думается мне, что в этом каменном склепе уже не найдется ничего такого, что могло бы…»

И тут я повернул за очередной громадный валун, оказавшись в новом, ярко освещенном, совершенно ином месте. Подобное, кажется, можно назвать… Колизеем!

Вокруг раскинулось громадное искусственно высеченное помещение: в несколько десятков рядов скамьи, уходящие под самый свод; сотни факелов, освещающие каждый сантиметр пространства и тысячи слепых чешуйчатых существ, виденных мною на поверхности. Похоже, эта местность была их логовом, а я все гадал, кто же мне повстречается в этих лабиринтах. «Вот так попал!» – пронеслось у меня в голове. Такого поворота я не ожидал, хотя готов был ко всему.

Коридор закончился, и я уперся в очередную закрытую дверь, ведущую в громадную клетку на всю площадку в середине Колизея. Там, в противоположном конце происходила какая-то потасовка. Я пригляделся. Две устрашающего вида полусобаки, которых я встретил не так давно на лесном побоище, догрызали какого-то… человека? Я в ужасе отшатнулся в сторону. «Так вот, значит, для чего мне сохранили жизнь – чтобы развлекать и увеселять публику!» Как мне помнилось из прочтенного ранее, в подобных местах проходили гладиаторские состязания: кровавые, без правил, до последней капли крови, до последнего вздоха, до последнего удара. Но даже убив противника, победитель не мог быть уверен в своей безопасности, так как сами люди, зрители, поглотители этой кровавой массы, должны были решать судьбу того, кто остался стоять на арене, а не лежал куском мяса с распоротыми внутренностями и отрубленными конечностями. Здесь же, по всей вероятности, придерживались подобных идей и правил.

– Ничего себе развлекуха! Значит, хлеба и зрелищ подавай этим выродкам!

– Что-то подобное я произнес, когда впервые осознал, где нахожусь – послышалось справа.

– А-а-а, новенький? Добро пожаловать в ад, мясо! – проговорил женский голос слева.

Первое впечатление от увиденного напрочь притупили мое внимание, и я бы еще долго не замечал людей, которые со мной заговорили. Я повернул голову вправо. В нескольких метрах от меня находился мужчина. Из глубины пещер тянулся подобный решетчатый коридор, выводивший свой рукав к Колизею. Он был крепкого телосложения, лысоватый, в ободранных штанах и с обнаженным торсом. Сидел прямо на камнях, не обращая на меня никакого внимания, и разговаривая, глядя вперед на арену.

– Двоих псов еще никогда не спускали на пленных. Сегодня впервые. Но ты не волнуйся! Думаю, свежему мясу и одного вполне достаточно будет. Хотя… в последнее время троглодитам нужно все больше и больше человеческой крови.

– Кому? – не понял я.

– Троглодитам – спокойно сказал человек – Вон тем существам, которые с замиранием сердца следят, как псы дерут в клочья одного из пленных.

–Значит, троглодиты?

– Совершенно верно. Их так все называют в округе. Свирепые… можно сказать лютые твари. Не хотел бы я воевать против них.

– Я думаю, мясу не интересно с кем бы ты хотел воевать, а с кем нет – послышалось слева.

Я посмотрел туда. Метрах в трех стояла атлетически сложенная женщина. Она схватилась руками за прутья решетки и пожирала глазами все то, что происходило на арене. Она находилась в своем собственном коридоре, уходящем далеко во мрак пещеры и скрывающемся за поворотом. В отличие от мужчины, на ней из одежды не было ничего, за исключением двух полосок ткани, обкрученной вокруг груди и необъяснимым образом подвешенной между ног, но не скрывающей упругой попки без признаков целлюлита. Черные тяжелые волосы спадали ниже плеч и были обхвачены резиновым кольцом на голове. Босая, измазанная не то в глине, не то в земле, она, тем не менее, всем своим видом показывала, что рвется в бой, неважно с кем и когда.

Я лишь скользнул по ней взглядом и отвернулся. Практически идеальная фигурка для глянцевой фотоиндустрии, но ситуация не располагала для дальнейшего созерцания всех прелестей. Любое отвлечение от грядущей угрозы неминуемо ведет в пропасть проблем, а этого не следовало допускать. Нужен был план, причем уже сейчас. Что-то закрадывалось в сознание, но никак не могло выстроиться в картину. Следовало подождать. Сидеть, наблюдать и делать выводы, что я и сделал.

Собаки закончили возиться с тушей и подняли головы, принюхиваясь, косясь в наши стороны, скаля клыки и порыкивая. В противоположной стороне открылась решетчатая дверь, и появился низкорослый поводырь. Он потрепал псов по голове, отчего те прижали уши и заурчали; надел на них ошейник и повел за собой, в черный проем коридора. «Ага, вот и выход» – пронеслось в голове, и картины вереницей выстраивались в определенную последовательность, опрокидывались и растворялись.

Загадкой оставалось, как эти лысоголовые умудрялись видеть нас и все то действие, что происходило на арене, будучи слепыми. Думается мне, здесь действовала та же система, что и у дельфинов: звуковая волна отражалась от препятствия, и в мозгу формировался образ всего, что окружает. Другого ответа или понимания этих существ у меня не было. Второй вопрос находился в их общении. За все время, пока у меня происходили стычки с троглодитами, я не услышал ни единого членораздельного слова, не говоря уже о предложении. Только хрип, скулеж, вой, мычание, да непонятное гарканье. Или это и был язык подземных жителей, или, что совсем неправдоподобно и невероятно, общение происходило ментально. Тогда совсем плохи мои дела, и что самое печальное, для моего плана требовался лом или хотя бы монтировка, но ни того на другого здесь не было и в помине.

Тем временем появился еще один чешуйчатоголовый с большой длинной палкой. Он осмотрел вокруг слепым взглядом и стукнул ей о землю. Тишина воцарилась мгновенно. Прогаркав что-то на своем языке, он показал острые зубы и, размахнувшись, кинул палку к клетке женщины. На противоположном конце появился другой троглодит. Но вся его сущность чем-то отличалась от остальных сородичей: рост ниже, не так сгорблен, наростов на спине меньше, да и не такие большие и, что самое удивительное, он был не зеленый, а по большей части салатовый. Лишь руки и ноги оставались по цвету как у остальных троглодитов.

Раздался скрежет. Дверь клетки женщины распахнулась. Она удовлетворенно кивнула и, выскочив из своей камеры, подобрала брошенную ей палку и побежала вперед.

Один из подземных удалился, а оставшемуся стоять салатовому кто-то сбросил длинное копье. Женщина остановилась, выругалась себе под нос и уже медленно и осторожно стала приближаться к противнику.

– Сейчас будет интересно, – все так же неподвижно сказал мужчина.

Два представителя разных рас сошлись в битве на выживание. Копье на четыре четверти превосходило палку, к тому же было острое с двух сторон.

– Почему интересно? – спросил я.

– Драка двух женщин всегда интересна, а уж когда они сходятся на арене в неутолимой жажде убить друг друга – это интересней вдвойне.

Троглодит нанес размашистый удар, но женщина парировала его и сама перешла в атаку. Ее палка стремилась поразить ноги, но лишь выбила кусок земли. Прошептав что-то нелестное, она приготовилась к защите.

– Две женщины?

До меня пока крайне туго доходило то, что говорил этот человек.

– Да. Ты разве не замечаешь?

– Что именно?

– Еще один дилетант. Что ж, объясню и тебе. Все эти особи, которые сейчас окружают нас, имеют два составляющих начала, что и практически все в этом мире, за исключением нескольких видов, но, я думаю, с ними тебе не придется встретиться. Так вот, троглодиты, как и мы, делятся на мужчин и женщин. С мужским населением ты уже встречался, а вот с женским… женщин можно увидеть только здесь, под землей, и одна из них сейчас на арене доказывает свое право вступить в ряды воинов… вернее правильнее сказать, в ряды воительниц. Это можно сопоставить с гномьей культурой. Их женщины никогда не выходили из своих пещер, поэтому и ходило поверье, будто бы гномы рождаются из камня, – он усмехнулся. – Дурацкое предположение дилетантов.

– Ты и про рудокопов знаешь!

– Я много про кого знаю.

Женщина билась отчаянно. Не один раз ее палка не долетала несколько сантиметров до глаза троглодита. Еще один колющий выпад… Подземная жительница разгадала маневр, сместилась в сторону и резко выкинула вперед свое оружие. В последний момент представительница человеческой расы уклонилась, но копье все же оставило кровавый след на ее правом боку. Кувырок. Стойка. Копье вновь полетело вперед. Защита. Уход в сторону.

«Интересная тактика», – пронеслось в голове.

– А есть ли еще какие признаки, по которым можно отличить мужчину троглодита от женщины?

Человек, сидящий все это время неподвижно и всматривающийся на происходящее впереди, впервые за все время разговора, повернул голову и посмотрел на меня.

– Зачем тебе эта информация, если не сможешь выбраться отсюда?

– Информация лишней не бывает.

– Что ж, у нас есть еще время.

– Есть время до чего?

– Следующий бой будет мой. Не уверен, что он закончится хорошо.

Я посмотрел на человека и перевел взгляд на сражающихся.

– Отличие у них кроется в шишковидных наростах, начинающихся на затылке и дальше по шее, позвоночнику до самого низа. Чем особь моложе, тем нарост меньше. Полное их созревание оканчивается где-то к двадцати – двадцати пяти годам. Об этом может свидетельствовать изменение окраски тела, кроме конечностей, как ты сам можешь наблюдать. Участие на арене для них лишь право доказать соплеменникам их пользу в военном искусстве. Но, думаю, та особь, которая сейчас там, еще до этого не дозрела.

Женщина выждала подходящий момент и наотмашь с разворота ударила по ногам своего противника. Троглодит не смог удержать равновесие и завалился на бок. Обливаясь потом, женщина налетела как коршун, разя в самые разные места.

– Кто это?

– Она валькирия. По крайне мере так сама себя называет. Говорит, что плыла по морю Малой Луны с другими воительницами, но шторм прервал их безмятежный образ жизни. Ее и нескольких других подруг после крушения корабля выбросило на берег. Так они попали на материк. Пробираясь через лес, у Дыры Яйра, они наткнулись на засаду подземных жителей. Последствия можно не пересказывать. Теперь она здесь, пытается кровью выбить кусок хлеба и на сутки продлить свое существование в этом месте. Пока неплохо получается, но я не знаю, насколько ее хватит. Подземные не дураки. Им когда-нибудь надоест, что она выигрывает, и выставят против нее нереальных противников.

Женщина легко отбила копье и точным сильным ударом раздробила горловые хрящи, навсегда похоронив желание троглодита что-то доказать своим соплеменникам.

Валькирия, тяжело дыша, обвела взглядом сидящих на каменных скамьях чешуйчатокожих, швырнула палку в сторону и быстрыми шагами направилась обратно к клетке.

– Как ее зовут?

– Виола, – спокойно ответил собеседник. – Не рассчитывай, что выберетесь отсюда, и она станет твоей подружкой!..

«Мне это и не нужно». Я вспомнил Мари. Ее разорванное на части тело; пустой взгляд, устремленный в небо и руки, сжимающие не использованную гранату «Ф-1»; то существо, которое ее убило и смерть, преследующую меня повсюду…

– … Отсюда выхода нет ни для кого!

Дверь клетки отварилась, но женщина не собиралась останавливаться. Она пробежала мимо и скрылась в темноте пещеры.

– Куда это она? – не понял я.

– За едой, – улыбнулся мужчина. – Состязания на арене проходят один-два раза в сутки, причем в совершенно разное время. Даже во время сна за тобой могут прийти. За каждый выигранный бой полагается небольшая порция еды, хватающей, чтобы отсрочить голод. За редким исключением дается рваное тряпье – ветошь или что-то в этом роде. Думаю, сейчас как раз такой случай.

– Откуда ты про все это знаешь?

– Я исследователь. В империю Ария попал совершенно случайно. Здесь Вековечный Лес наиболее распространился по стране. Мне нужно было попасть в Храм Гелии, что на востоке Вековечной Долины, но мне не повезло. По всей вероятности, троглодиты никого не пропускают через свои владения, хотя лес изначально считался домом эльфов. Так я стал их очередным узником. С предыдущим ты видел, как поступили псы. Кроме нас троих из людей никого не осталось.

– И долго вы здесь бьетесь за свои жизни?

– Я около месяца. Девушка в два раза дольше.

– Девушка? Мне казалось ей намного больше.

– Это только на первый взгляд. Войны, убийства, смерть… преображают человека, делают его грубее, искажают черты лица… Поэтому не всегда на самом деле то, что видят глаза.

«Да, мне это знакомо».

– Значит, она молода?

– Двадцать пять, если, опять-таки верить ее словам. Мне хочется верить, но не все ею сказанное является правдой. Она хитра и на все пойдет, чтобы выжить.

Девушка вернулась с перевязанным кровавой тряпкой правым боком.

– Дрянь! Порезала меня! Нужно было ей голову оторвать!

– Не важно, каким способом ты ее убила. Главное, она мертва, – произнес мужчина. – Хотя, думаю, если бы тебя вот так же тянули за ноги с арены, тебе было бы все равно.

Двое троглодитов тащили несостоявшуюся подземную воительницу за ноги. Когда процесс транспортировки трупа из одного места в другое завершился, на арене появился еще один зеленокожий с одноручным топором в руке. Как мне показалось, это был тот самый, который кинул Виоле палку (нечто вроде прообраза глашатого), хотя я мог и ошибаться. Все они здесь на одно лицо.

Тварь что-то прогаркала на своем языке, показала острые зубы, а потом размахнулась и кинула топор. Он вонзился в землю в метре от исследователя. Дверь его клетки отварилась, и человек встал с земли.

– Постой! – окликнул я его, когда тот собирался выйти. – Как тебя зовут?

– Паоль. Но, думаю, в именах здесь больше нет смысла.

И он шагнул вперед, подбирая топор.

Дверь его клетки встала на место, а из противоположной, где я заметил, был еще один ход из арены, выскочило три пса.

– Мать их! – еле сумел расслышать я.

Видно было, что мужчина не был готов к такому повороту событий. Вернее будет сказать к такому его количеству. Мне хотелось верить, что Паоль сделает невозможное и чудом останется в живых, но все ставки были не в его пользу, да и он сам это знал.

Завидев свежее мясо, существа бросились вперед. Они оказались не такими громадными тварями, каких я встретил на поляне в окружении городских стражников, но все же заслуживали особого внимания. Вероятнее всего, эта арена служила полигоном для тренировок подрастающего поколения как самих троглодитов, так и их домашних животных.

Мужчина откатился в сторону, когда двое напали одновременно. Третий замешкался у входа на арену, и это только было на руку. Встав, он рубанул топором наотмашь, справа налево, но пес будто бы предвидел подобный маневр и пригнулся к земле, даже уши прижал. Второй оказался рядом и занес лапу, но Паоль подставил древко, и тварь не дотянулась до тела несколько сантиметров. Лежащая на брюхе подползла вперед и уже разинула пасть, чтобы прокусить ногу, но мужчина остудил ее пыл сильным ударом в нос. Тварь завизжала и отползла назад, закрывая больное место лапами.

Третье существо кружило вокруг, ища слабое место и дожидаясь, когда человек отвлечется настолько, чтобы совершить одно-единственное смертоносное движение. Выждав наиболее благоприятный в ее понимании момент, она прыгнула вперед, выпустив громадные когти с мой указательный палец.

Мужчина отреагировал быстро и молниеносно. Оттолкнув висевшего на древке пса, он резко развернулся и движением сверху вниз, опустил топор на голову твари. Даже отсюда был слышен хруст разваливающегося черепа и короткий визг собаки, умирающей в боевом азарте. Этим положением воспользовалось существо, находящееся сзади. Оно полоснуло по спине когтями, стараясь как можно глубже вогнать их в тело, и Паолю пришлось кувырком вперед через мертвую тушу разрывать дистанцию.

– Давай еще двоих! – прошептала девушка, схватившись за прутья решетки и прижавшись к ним как можно ближе.

Когда он встал и развернулся к противнику, в бок ударил другой пес. Он попытался вывести из равновесия человека, протаранив его лбом. Мужчина отшатнулся и отмахнулся древком, но не попал и лишь рассек воздух. Первый, выставив две когтистые лапы, прыгнул вперед, целясь в горло, но Паоль ушел с траектории полета, и тварь лишь приземлилась на пустое место. По спине исследователя струилась кровь.

Существа стали действовать сообща. Одно из них сделало ложный выпад вперед, и когда мужчина отреагировал на это, разрубив топором лишь воздух, вторая изловчилась, прыгнула, и мощные челюсти схватили правую руку. Человек зарычал, пытаясь сбросить пса ударом топора, но с другого бока наседала другая тварь. В попытке прыгнуть она получила железной частью, и отошла в сторону, мотая головой.

Паоль переключил все свое внимание на висевшую на запястье тварь. Несколько раз топор опустился ей на голову, но желанного эффекта не произошло. Челюсти все так же сжимали руку. Мужчина размахнулся и всадил топор в голову. Хруст. Удар. Еще удар. Голова развалилась на две половинки как гнилой арбуз, освобождая изуродованную руку.

Второй пес прыгнул. Мужчина не успел развернуться, слишком много времени уделив страшной рваной ране. Зубы клацнули и ухватили его за шею со стороны спины.

– Нет! – закричала девушка.

Тварь все сильнее сжимала челюсти. Все больше сил вкладывала в этот единственно верный прием… Голова Паоля отделилась от туловища и упала к ногам. Существо схватило ее за ухо и, помотав из стороны в сторону, отшвырнуло. Топор выпал из рук. Тело человека медленно завалилось на бок.

«Опа, – вырвалось у меня, и рот самопроизвольно открылся. – Вот так поворот!»

Виола медленно осела на землю.

– Это конец, – чуть слышно произнесла она. – С каждым днем они только усиливают натиск. Скоро здесь никого не останется чужеродного, кроме этих тварей.

В голове копошилась какая-то мысль, но никак не могла найти выхода на свободу…

Вновь появился «распорядитель» боев, как я его окрестил. На сей раз, он держал в руке короткий меч. Гладиус. Кажется, так его называли в древнем Риме гоплиты – воины, специально обученные на нем сражаться. Я не ошибся, что троглодит пришел по мою душу. Меч пролетел по воздуху и упал в шаге от моей клетки. Чешуйчатокожий что-то проголосил, расплылся в острозубой улыбке и удалился под гвалт сидящих на трибуне сородичей. Дверь клетки отвалилась в сторону. «Ну, прям как старые домофонные технологии».

На арене появились двое: оба с шипастыми наплечниками, маленькими круглыми щитами и длинными полуторными мечами. Мой обрубок не входил ни в какое сравнение с их оружием, казавшись жалким и бесполезным – в общем, полностью непригодным для ведения боевых действий в подобных условиях.

Девушка с обречением тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

– Прощай, новенький. Верхний мир ждет тебя в свои объятия. Приди туда достойно!

– Эй, не стоит мне напоминать о загробной жизни. Моя еще не закончилась, а я планирую пожить… ну хотя бы еще некоторое время.

Я улыбнулся и шагнул вперед.

Закрытые железные шлемы полностью скрывали глаза, оставляя лишь небольшие щели для глаз. Но большего и не требовалось. Как раз то, что нужно. Посмотрим, не разучился ли я тому, что в меня вкладывали много лет назад.

Троглодиты стали раскручивать мечи, показывая свое мастерство. Один из них сорвался с места и бросился ко мне, высоко подняв меч. Отлично. Большего и не требуется.

Встав в стойку, я стал ждать. Удар подземного отбит. Поворот. Взмах меча. Оружие распарывает сзади шею, добирается до позвоночника, скребет по нему и выходит наружу. Поворот. Вторая рука хватается за рукоять оружия. Тело троглодита падает сначала на колени, потом на живот, лицом вниз. Широкий замах. Оружие заносится как можно дальше за голову. Бросок…

Гнетущая тишина повисла над ареной. Было слышно, как капает где-то вода. Я медленно провел взглядом по сидящим на трибунах зрителям, развернулся и также медленно направился к своей клетке.

Оставшийся стоять подземный житель выронил меч и стал заваливаться на спину. Мой гладиус точно вошел в то место, где в шлеме была прорезь для глаз. Ничто не пропало даром из прошлого.

Решетчатая дверь отворилась, пропуская меня, и я зашел внутрь. Девушка не сводила с меня круглых, полных ужаса, глаз.

– Кто ты? – тихо прошептала она.

– Человек, – улыбнулся я. – А ты? Уж точно не из числа дев-воительниц.

Виола ничего не ответила, проводив меня недоуменным взглядом.

Я оказался в том же месте, откуда не так давно пришел к прообразу Колизея. Как и сказал исследователь, на каменном полу лежал развязанный сверток с едой. Хотя назвать едой то, что я разглядел, подойдя ближе, было бы неправильно. Вернее, это оказалось и не еда вовсе (хотя, быть может, подземные употребляют в пищу именно ее), а куски чего-то непонятного. Скорее всего, именно так выглядела китайская еда, в свое время широко продававшаяся во многих ресторанах и суши-барах рухнувшего мира. Моего мира! Хорошо, что меня не коснулась идея отведать дальневосточной трапезы. Вот и сейчас, глядя на странные кусочки, я понял, что никакая сила не заставит меня их съесть, но я предположил, кому они могут приглянуться, бережно завернул их в тряпочку и сунул в карман.

Не знаю, сколько прошло времени после того, как я вернулся с места побоища (в пещере не существовало границ перехода от дня к ночи и, наоборот – здесь всегда были сумерки) и пошагово раскладывая будущую агрессорскую компанию зеленокожих против меня. Я постарался учесть самые печальные моменты, но вконец измотанный мозговым штурмом, открыл глаза и встал с той сухой охапки травы, что «заботливые» хозяева кинули в мое распоряжение в один из углов клетки. Почувствовав утомление, я сначала прошелся по своей одиночке, а потом решил вернуться к арене. Благо дверь, выходящая из моего «жилого» помещения, оказалась открытой.

Все та же сырость, сталактиты… вот только свет стал тускнее и подозрительно запахло жареным. Ясно было одно: мне либо удастся отсюда выбраться, либо в очередном из боев меня просто задавят массой или техникой, что, в принципе, не так важно, кто, как и каким мастерством снесет мне голову. Огорчало одно. Если мои предположения не верны – грош цена всей моей авантюре. «Да и плевать. Все равно никто плакать не будет. Найдут другого дурачка или дуру. Думаю, Гид не сильно расстроится, а уж горевать точно не будет в связи с моей преждевременной кончиной. Пусть их таинственное «нечто» кто-нибудь другой разыскивает! А мне до лампочки, что дальше случится с миром».

Колизей окутал мрак. Все факелы были погашены. Горели только два: у выхода на арену из моей клетки и Виолиной. А вот сама девушка сидела на земле, обхватив голову руками и, как мне показалось, спала. Я поглядел вперед, оценивая расстояние, туда, где некоторое время назад происходила ожесточенная драка, и вновь перевел взгляд на Виолу.

– Кто ты такой? – вновь повторила свой вопрос девушка.

– Ты уже спрашивала.

– Ты не ответил.

– Какие ответы тебе нужны?

– Я за все свое существование никогда не встречала воина, подобного тебе.

– Ты мне льстишь. Я множество раз встречал солдат, превосходящих меня в мастерстве.

– Откуда ты?

– А ты? Девы-воительницы действительно твоя семья?

Она не ответила. Встала и направилась по своему коридору прочь от арены.

«Валькирия – я усмехнулся – Видали мы таких дев!»

Прошло довольно много времени, прежде чем она вернулась обратно. Хотя о времени я судить не мог – здесь, под землей, оно не чувствовалось и проведенные минуты могли обернуться часами на поверхности.

В ногах правды не наблюдалось, и я сел на землю, прислонившись спиною к железной решетке. Вид практически обнаженного тела девушки завораживал, но очень сильно мешал сосредоточиться на предстоящем поединке. А в том, что он будет, не было никаких сомнений, причем в самое ближайшее время. Поэтому, чтобы сменить мыслительную деятельность и направить ее в нужное русло, я заговорил:

– Виола, расскажи мне, как ты сюда попала?

– Зачем? Я думала, Паоль все тебе поведал.

– Вовсе нет. Он практически ничего не говорил о тебе. Не успел. Нелепая смерть. Умереть от зубов хищника хотя, я уверен, против троих никто бы не выстоял, если только не закованный в броню и с двумя полуторными мечами. Ну на крайний случай с одним, но двуручным.

– Зачем тебе знать обо мне? Там, где мы скоро предстанем, имена не имеют значения и смысла. А то, что мы там предстанем, это ясно как день.

– Вот и Паоль так сказал.

– Паоль был мудрым человеком. Он не совал нос туда, куда не следует. Поучись у него!

– Если мы скоро отойдем в иной мир, зачем делать из всего этого тайну. А так, в беседе, отвлечемся от стоящей за спиной смерти.

– В твоих словах нет ни капли мудрости. Бедный Паоль! Он бы ужаснулся, услышав все это.

– Довольно! Хватит говорить о нем как о величайшем человеке на земле!

– Но так оно и было.

– Допустим. Однако я задал прямой вопрос, а ты всяческими путями его обходишь. Я начинаю сомневаться в истинной природе вещей, о которых ты говорила.

Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула.

– Мы с сестрами плыли далеко с севера. Оттуда, где в свое время стоял Храм Ада по направлению к Великому Архипелагу, куда часто устремлялись многие, почувствовав в себе силу, чуждую человеческому пониманию. Мы долго странствовали, но однажды наши запасы стали истощаться, и мы были вынуждены пристать невдалеке от одного торгового города. Однако, за то время, что мы отсутствовали на Великой Земле, многое поменялось, и самым главным изменением был лес. Он разросся до таких пределов, что почти подступал к воде. Мы заметили эту опасность, но поздно. Эти подземные твари появились из ниоткуда, сея смерть и разрушение. Я с моими сестрами билась храбро, но лавину нельзя остановить выросшей травой. Она беспощадна ко всему. Так и произошло. Многих убили. Единиц, и меня в том числе, взяли в плен. Те, кто находился на корабле, видели наше поражение, но были бессильны помочь. Они уплыли с места кровавой резни тихо и бесшумно. Когда нас связали и повели прочь – их уже не было. Сначала нас хотели сделать рабами, но без оков мы представляли смертоносное оружие, и ни одна не смирилась с уготованной ей участью. В итоге, троих оставшихся привели и бросили здесь, у этой арены смерти. Я последняя из них. Больше сестер в этом месте не осталось.

– Ясно. Исчерпывающее объяснение. Планов бежать отсюда никогда не возникало?

– О, боги! Таких глупцов мне никогда не доводилось встречать на своем пути. Отсюда нет выхода! Впереди нас ждет только смерть!

– Ладно, – я улыбнулся и закрыл глаза, – тогда приготовимся к ней.

Не знаю, как мне удалось задремать в этом кровавом месте. Наверное, сказывалась моя работа. Но мой сон прервали выкрики валькирии, которая расшумелась ни на шутку, пытаясь вырвать меня из цепких лап сна.

– Что ты шумишь? – спросил я осипшим, не пришедшим в себя голосом.

– Началось!

Она схватилась руками за решетку и стала смотреть на происходящие изменения на арене. Там медленно, но в геометрической прогрессии стали вспыхивать факелы, озаряя вокруг дрожащим мерцанием огня: десятки, сотни, тысячи… Я подумал, их будут зажигать специально обученные подземные зеленокожие с огнивом в руках, но я ошибся. Это место, как и многие другие в этом мире, было пропитано магией, каждое своей собственной, уникальной и неповторимой в своем виде. Факелы вспыхивали сами собой, будто невидимый властелин одним лишь своим взглядом заставлял их озарять пространство вокруг себя.

Когда-то я не верил в подобную чушь, считая все эти россказни пережитком давно минувших лет, когда какая-нибудь бабуля качает деревенскую люльку с младенцем и шепчет что-то про давно покинувших мир божков, от которых стерлись даже воспоминания. Однако, события последнего времени твердили об обратном. О том, что я видел и вижу своими собственными глазами.

На сей раз Колизей оказался заполнен подземными жителями до отказа. Как говорится: «яблоку негде упасть». Такого скопища чешуйчатокожих мне не доводилось, да и вряд ли доведется еще когда-нибудь увидеть. Моей спутнице по несчастью, похоже, тоже. Ее округлившиеся глаза говорили о точно таком же состоянии. Гвалт стоял непереносимый. Причем их манера общаться гарканьем, рычанием, повизгиванием и другими подобными методами явно отвлекала от проблем насущных. А они появились с выходом на середину арены тощего слепого и, как мне показалось, «престарелого» троглодита. В одной руке он держал меч, в другой шипастую дубину. «Дело становится интересней» – пронеслось у меня в голове. Проклокотав на своем родном языке что-то отдаленно похожее на слова, зеленокожий кинул в нашу сторону оружие и добавив в конце напутственную фразу, стал удаляться к одному из коридоров, откуда пришел. Через некоторое время раздался щелчок, и дверца наших камер распахнулись одновременно. Виола побледнела и посмотрела на меня пустыми, ничего не выражающими глазами. Я не ответил на ее взгляд. Вышел и стал осторожно подходить к лежащему в нескольких десятках метров, оружию, осматриваясь по сторонам и догадываясь, что произойдет далее.

Далеко впереди открылись решетки сразу трех уходящих вглубь пещер коридоров. Из центрального выскочил пес и принюхался. Подслеповатую тварь бросили на ярко освещенную площадку из мрачных темных подземелий. Немудрено, что она первое мгновение растерялась и вертела башкой по сторонам, скуля и хлопая глазами. Даже таким существам нужно время для адаптации к новому месту. А вот тем, кто появился из других коридоров, я был рад меньше всего. Похоже, под финал состязаний они бросили лучших из своих воинов. По крайне мере, мне так показалось. Решетки захлопнулись. Путь назад закрылся. Оставалось только побеждать!

На арене появились двое гладиаторов в прямом смысле этого слова. Если раньше, по словам Паоля, подземные выставляли против человеческого рода только тех, кто переходил во взрослую жизнь и на боевом примере доказывал (или не доказывал) свою ценность для клана, то сейчас против нас выставили одних из самых лучших поединщиков Колизея. На Земле я не раз встречался с подобными, и хорошего от них ждать не приходилось.

Оби были в шлемах, стальных наколенниках и наплечниках. Вся разница состояла в том, что один был с трезубцем и ловчей сетью, а у другого на руке кольчужный наруч и шипастый шар на длинной цепи.

Краем глаза я заметил, что по щеке Виолы покатилась слеза. Да, раскисла девчонка. Предчувствие смерти на любого может подействовать угнетающе. Вот только мне подобного не чувствовалось. На мгновение я прикрыл глаза и понял, что все так, как и предполагалось, за исключением небольших погрешностей, но они встречаются в любом начинании.

– Что стала? Вперед! – заорал я.

Чтобы вывести человека из ступора, нужно просто отдать ему команду и чем решительнее прозвучит голос, тем более эффективным будет последствие. Так произошло и в этот раз.

Девчонка сорвалась с места совершенно не понимая, что делать и куда бежать, но мои короткие фразы вели ее за собой, предоставив мне всю полноту слова «лидер».

Я первым оказался около оружия. Оставив себе дубину, кинул меч девушке, который она ловко поймала на лету, и продолжил движение вперед. Счет шел на секунды, и я не хотел упустить тот единственный момент, который был нужен и который мог не подвернуться в последующем.

Пес бросился на нас в то мгновение, когда я подумал, что у него напрочь отсутствует не только зрение, но и обоняние – не учуять нас, несущихся в лобовую атаку, мог только калека. Воины подземелья стояли на месте, лишь сжимая оружие и переминаясь с ноги на ногу, что вселило в меня надежду в успешное завершение задуманного плана. С чем связано их подобная нерасторопность было непонятно. Возможно, их собственный план требовал таких бездействий.

Нужно было воплощать мечты в реальность. Одно дело – сидеть за решеткой, глядя, как гладиаторы лупят друг друга, предаваясь размышлениям о предположительном спасении посредством тех или иных комбинаций действий, и совсем другое, находясь на линии атаки осуществлять, эти действия.

Первая помеха – пес. Устранение если не летальное, то должно быть довольно долгим.

Помнится, на последних годах обучения в школе, на уроке физики, учитель Сергей Викторович (один из наших любимых), рассказывал: «Чтобы обезвредить бегущую на вас собаку, нужно всего лишь с силой ударить ее в нос. Там находятся все ее обонятельные рецепторы, с помощью которых она может определить человека и повреждение их дезориентирует животное». Спасибо ему за этот урок!

Я со всей силы приложил свой кулак к подбежавшему псу, попав точно туда, куда требовалось. Не предполагал, что зловонная жижа с улиц города на моих перчатках, превратившаяся в толстый, плохоочищаемый, но прочный и слабопробиваемый слой, сослужит мне когда-нибудь службу. Однако невозможное случилось. Спасибо одетым на мне обрезанным перчаткам для единоборств. Без них вся эта грязь не задержалась бы на коже.

Раздался хорошо слышный хруст, прародитель собак завизжал, закрутился на месте и завалился на бок, хватая передними лапами морду, а задними стуча по земле.

Вторая помеха – воин с трезубцем. В лучшем случае умертвить. В худшем – держать на расстоянии.

– Виола! – крикнул я девушке. – Этот с сетью твой. Будь с ним осторожна!

Она кивнула, и удобнее взяв меч, налетела на своего противника.

Помеха третья – троглодит, размахивающий шипастым шаром на цепи. Задача: ликвидировать без каких-либо отклонений от задуманного плана.

Подземный житель размахнулся. Тяжеленный металлический шар стал сверху вниз разрезать воздух, грозя опуститься мне на голову, проломав череп. Я отклонился в сторону и в тот момент, когда шар находился на одном уровне с моим лицом, ударил по нему дубиной. Воин не предполагал такой наглости с моей стороны, поэтому ничего не успел предпринять. Оружие поразило своего же владельца. Шлем отлетел в сторону, голова чудом не превратилась в кровавую кашу, зеленокожий подался назад и упал, но, как ни странно, умирать не собирался, а хрипел, еле ворочаясь из стороны в сторону, и пытался подняться. Такого я не предполагал. План заметно менял свое процентное соотношение не в нашу пользу.

Подскочив к зеленокожему, я выхватил из его дрожащих рук оружие и размахнувшись, ударил изо всей силы…

Одна из петель железной решетки прогнулась и треснула. План намного прибавил в своем весе.

Второй удар опустил шар на голову подземного, разбрызгав ошметки его мозгов во все стороны.

Третий удар: оставшаяся петля лопнула, издав характерный звук и решетчатая дверь, чуть покосившись, отошла в сторону.

Раскрутив над головой оружие покойного троглодита, я швырнул его в сторону второго воина как раз вовремя. Одним из своих размашистых ударов, он сумел дотянуться до девушки и оставить на груди порез. Она явно проигрывала и сдавала позиции. Цепь не долетела нескольких метров до места битвы, но заставила отвлечься чешуйчатокожего, освобождая валькирию от его прессинга.

– Виола! Сюда! Живо!

Валькирия послушалась беспрекословно. Однако и подземный был не из последнего числа. Он перехватил трезубец на манер копья и метнул. Девушка вскрикнула и упала на колено. Мой план неумолимо стал трещать по швам. Я поспешил к Виоле. Поднял ее, и вдвоем мы быстро добрались до сломанной решетки. На правой ноге девушки чуть ниже колена находилась резаная рана, из которой не переставая текла кровь. Забинтовать и уж тем более чем-то обработать у меня не было, и я понимал, что долго она не протянет, да и шанс убежать сократился до мизерного.

Я с трудом сумел отогнуть край решетчатой двери в сторону, как раз такого размера, чтобы туда смогла протиснуться Виола. Следом за ней последовал я. С трибун послышался вой, писк, гвалт и другие непонятные звуки. Троглодиты пришли в негодование нашей подобной выходкой.

– Идти сможешь? – спросил я.

– Думаю да, но недолго. Силы покидают меня. Я это чувствую.

Резким рывком я оторвал рукав своей рубахи и быстро распустил его по шву.

– Ты собираешься этой дрянью перевязывать мне рану? – возмутилась девушка.

– Ты видишь иной способ помочь себе?

Она замолчала, закрыла глаза и отвернулась в сторону.

Я быстро совершил перевязку. Хотя этот маневр занял меньше минуты, я понял, что мой план безнадежно испорчен. Время шло явно не в нашу пользу. К тому же, троглодит с трезубцем вознамерился повторить наш маневр и пролезть в разбитую решетчатую дверь. Однако его комплекция не позволяла этого сделать, чему я был рад. Закончив медицинское дело, я показал ему фигу.

– Идти сможешь? – повторил я.

– Да. Теперь гораздо лучше. Кровь ненадолго остановилась. Думаю, мы сумеем добраться до выхода.

Мы побежали. Виола, хотя и сильно хромала, но старалась не отставать. Это был длинный, тускло освещенный каменный коридор. Если наши камеры-клетки состояли полностью из металла, то этот ход прорубили непосредственно в скале. «Сколько же нужно было рабочей силы, чтобы сотворить подобное? Хотя, скорее всего, у подземных рабочая сила совершенно бесплатная: сделают вылазку на поверхность, возьмут в плен сотню-другую людей и заставят батрачить. Как перемрут все с голода, новая вылазка – и опять ряды рабов пополнены».

Мы добежали до развилки в два коридора. Правый был перегорожен стальной решеткой, уже не раз виденной нами ранее, и наш путь продолжился по левому. «Хреново здесь работает служба безопасности. У нас давно бы повязали беглых преступников, пусть даже они и не совершали ничего противозаконного. А ведь этот коридор может быть и ловушкой. Не зря же его оставили гостеприимно открытым для нас. Вот почему нет погони? Знают, что все равно попадемся».

Следующий поворот полностью подтвердил мои догадки, хотя и не совсем точные, но приводящие к единому итогу. Комната. Небольшая. Метров шесть на шесть. И здесь находилось около дюжины подземных псов, с которыми я ну никак не горел желанием встретиться и уж тем более отбиваться. Зато за ними я увидел решетчатую дверь и, скорее всего, это и был выход из аренно-колизейного комплекса. Значит путь один. Либо по трупам этих собак-переростков, либо…

Несколько псов пробудились от своего сна и стали принюхиваться к новому, чужому запаху. Мы вышли из-за укрытия. Все, как по команде, вскочили на лапы и, повернув в нашу сторону искаженные морды, оскалились, прижали уши и зарычали, не предвещая ничего хорошего. Виола вздрогнула и прижалась ко мне. А я достал из кармана недоеденный презент подземных жителей за убийство их двух сородичей и, улыбнувшись, кинул кусочек в толпу сбившихся собак. Такого эффекта я не ожидал! Подземные животные, как маломесячные щенки, виляя хвостом и отгоняя друг друга, набросились на тот кусочек пищи, что я им подкинул, и, позабыв про нас, устроили шумную возню за право его обладания с последующим поеданием. «Мда… – пронеслось в голове – Либо их не кормят цивильной пищей, либо относятся как к скотине. Хотя, может одно другому не мешает».

Мы продвинулись до середины комнаты, когда мне потребовалось бросить еще часть своего скудного провианта. Эффект тот же. Агрессии ноль. Вот что значит доброта, щедрость и забота. Уже находясь у замеченной мною ранее двери, я высыпал из кармана оставшиеся крошки, потрепал самого ближайшего пса за ухом и толкнул ее. Раздался щелчок, и она покорно распахнулась.

Закрывать ее я не стал намеренно – пусть собачки порезвятся. К тому же, у местных жителей появилась еще одна проблема – поимка разбежавшихся щенков. Мы продолжили свой путь в противоположную сторону от той, куда устремилась вся эта свора слегка подкрепившихся псов. «Вот, значит, какой дрянью кормят здесь узников – собачьей едой! – я усмехнулся – Не зря оставил про запас, хотя долгое время и не верил, что пригодится».

Позади послышался скулеж. Мы обернулись, готовые ко всему, но паника оказалась преждевременной. За нами шла та собака, которую я в самом конце потрепал по голове. Ее я вспомнил сразу же по оторванному уху и белой полоске на переносице – ото лба и до самого носа. Пес лег, виляя хвостом и заглядывая мне в глаза.

– Иди к своим! – приказал я, шагнув в его сторону. – С нами нельзя. С нами – смерть! Возвращайся!

Пес сел и повернул голову в ту сторону, откуда пришел.

– Вот и умница. Там твоя семья!

Я быстро развернулся, и мы стали удаляться как можно быстрее по состоянию Виолы.

Низкий коридорный потолок превратился в громадные своды со свисающими сталактитами, а пространство расширилось до пещерных размеров. Мы никого не встречали на пути. Либо подземные были настолько глупы, либо искали нас в другом месте, что больше походило на правду. Слабое мерцание факелов вскоре и вовсе прекратилось в связи с их отсутствием и нам пришлось разыскивать дорогу практически в темноте. За редким исключением наш путь освещал одиноко пробившийся через всю эту каменную массу лучик света. Свет. Честно сказать, я уже стал забывать, что это такое. В Колизее троглодитов, да и во всем их подземном комплексе это понятие отсутствовало из-за полной ненадобности. Тем, кто рожден слепыми или добровольно выбрал подобный образ жизни, свет не нужен. Теперь понятно, почему наши поиски у этих чешуйчатокожих не продвигаются: до нас (а я в этом уверен) никому не удавалось сбежать из того места, где мы были заперты. К тому же, блуждание по подземным лабиринтам, по представлению троглодитов, вряд ли сможет вывести нас на поверхность. «Предполагаю, они до сих пор в непонимании всего произошедшего от такой наглости рабов, тем более сумевших усмирить такую ораву псов».

Мы двигались быстро, но недостаточно в силу обстоятельств, резко понизивших остроту нашего зрения, да и ран Виолы. Я приблизительно вывел подземный маршрут, как бы мысленно построив сей комплекс, но это все же были мои выводы, не относящиеся к реальности происходящего. Поэтому я полагался на удачу и правильный выбор направления. А дальше посмотрим. Что-то рано или поздно должно указать правильное направление.

– Виола! – разорвал я долгую тишину. – Ты же не валькирия. Признай это!

Девушка остановилась так резко, что я чуть в нее не врезался. В таком полумраке невозможно было разобрать, смотрит ли она на меня или просто думает, что ответить.

– Твои суждения неверные!

– Почему же? Со своим последним противником ты дралась как малолетняя девчонка, что дало ему преимущество завладеть инициативой. Ты едва не оказалась поверженной. Ты испугалась стаи псов. Я видел это и чувствовал твой страх. Они тоже это чувствовали, что совершенно недопустимо для валькирий. Твоя рана, которую я перевязал, несмертельна, но ты испугалась и ее, того, что тебе не удастся выбраться из этих лабиринтов, что тебя поймают и бросят обратно туда, откуда так посчастливилось вырваться… Твой страх чувствуется даже мне, не обладающему никакой магией. Что говорить о других, которые будут читать тебя словно открытую книгу!

Я ожидал, что последуют какие-то оправдания, но девушка просто упала на колени и протянула мне рукоять своего меча, оставшегося со времен поединка.

– Прости мою ложь, воин! Ты прозорливый человек и поэтому я могу доверить тебе свою тайну. Да, я в действительности не валькирия, ну… или почти не валькирия. Это случилось давно. Мне и еще двум моим подружкам в детстве рассказали про таких воительниц, приплывающих по большей части, с севера и бороздящих моря и Океанию. Мы загорелись желанием во что бы то ни стало ими стать и следующие десять лет посвятили себя подготовке к этому шагу: тренировались до изнеможения на многих видах оружия; закаляли себя в жаре и холоде, испытывали выносливость, силу, ловкость… И вот однажды, не знаю по какой причине, но их корабль пристал к берегу недалеко от Сизы – моего родного города. Мы не знали предела своему счастью – мои подружки уже начали отчаиваться за невозможностью увидеть воительниц и показать им свои умения. Мы собрались и пошли к ним на поклон. Каково же было наше возмущение, негодование, обида, когда их предводительница лишь рассмеялась над нашими словами, а на все наши боевые искусства даже смотреть не захотела, особенно после того, как мы все втроем не продержались и минуты против выставленного нам воина. Мы отчаялись. Нас подняли на смех и, поблагодарив за представление, посоветовали расходиться по домам играть в куклы. Однако этому не суждено было случиться и все обернулось иначе. Нас атаковали подземные. Много. Очень много. Мы дрались наравне со всеми, но выжить не удалось практически никому. Только я и еще несколько боевых подруг. Остальные так и остались лежать на берегу. Помощь валькириям с корабля так и не пришла. Там видели безнадежность ситуации и ушли. Снялись с якоря и уплыли, ничего не сделав для помощи своим сестрам. Нас оглушили, притащили сюда и бросили в клетку сражаться на арене. В то время здесь еще было несколько мужчин. Со временем их убили и… мою подругу тоже. Потом появился Паоль, а затем и ты… А дальше все известно.

– Тише!

Я закрыл ей ладонью рот и потянул за большой камень-валун, подальше от посторонних глаз. Хотя, в такой кромешной тьме нас вряд ли мог кто увидеть, а вот услышать…

Метрах в десяти от нас, по пока еще невидной нами тропе, шли воины: некоторые несли факелы, другие длинные луки, третьи копья. Подземные воины. Где-то около сотни. По трое в одном ряду. Тропа, по которой они шли, явно наклонилась вверх. «Предположительно, если подняться в ту сторону, откуда они идут, то может быть, нам повезет, и мы найдем выход. Хотя можем и не найти, а наткнуться на чешуйчатокожий патруль или тех, кто послан нам вдогонку от самого колизея».

– Идем? – сказал я, когда последней факелоносец скрылся вдали, и окружающая местность вновь погрузилась в сумрак.

«Слепые-то они слепые, а свет, все же им нужен. Интересно».

Это действительно оказался небольшой подъем. Еле заметный, но, возможно, именно он приведет к заветному спасению. Ощущение сырости постепенно стало проходить, уступая место более теплому воздуху. Хлюпанье и капанье воды вначале заметно сократилось, а затем и вновь прекратилось. Все указывало на то, что это действительно правильный маршрут, но вот когда он завершится, пока было загадкой. Я не знал, на какой глубине мы находились, и это сложно было определить, особенно практически в полной тьме и совершенном незнании местности.

Наконец, мы дошли до первого поворота. Осторожно выглянув из-за каменного угла, я огляделся, насколько это было возможно: небольшой зальчик, совершенно пустой и ничем не примечательный. У противоположной стены – ступени наверх. «Отлично. Надеюсь, мы в паре тройке метрах от поверхности». Я заметно приободрился, и мы, повернув, вышли в квадратную комнату, где нас уже поджидали! Не знаю, как это возможно (еще пару секунд назад здесь никого не было), но этого троглодита–культуриста я узнал сразу же по его трезубцу и длинной волочащейся сети.

Он стоял у дальней стены, у ступеней, в неподвижности. Мы встали напротив. Подземный воин поднял оружие и указал им на меня, потом на девушку и отгоняющим движением показал ее место. Я понял все без слов. Он хотел битвы один на один без вмешательства кого-либо еще. Что ж, хорошо. Почему бы и нет. Я взял из рук Виолы меч и повернулся к противнику только после того, как убедился, что валькирия отошла на безопасное расстояние.

Если этот чешуйчатокожий еще заранее, сразу же после бегства, предполагал место нашего появления – он заметно поднялся в моих глазах. Таких противников я уважаю. С ними нужно считаться и опасаться, следя за каждым шагом и вздохом.

Он напал первым. Его трезубец в четверти прошел от моей шеи. Мой короткий меч не шел ни в какое сравнение с его оружием. Я отбил следующий его выпад и, поднырнув под трезубец, полоснул по корпусу, но он вовремя отреагировал на этот маневр, и мой клинок лишь разрезал воздух. Что-то подсказывало мне, что я ему не противник.

Его полутораметровое оружие не давало мне приблизиться, и я, как ни странно, не мог найти слабое место своего противника. Я кружил, делал выпады, уклонялся от атак, пытался прессинговать, но никак не мог приблизиться на расстояние удара клинка. Виола, затаив дыхание, следила за развернувшимся в сумраке комнаты поединком, время от времени вздрагивая и приглушенно вскрикивая в особо опасные для моей персоны моменты.

Укол трезубцем мне в грудь. Попытка хорошая, но очень медленная. Я легко ушел в сторону и сделал очередной выпад. Он отбил его обратной стороной оружия и размахнулся, сделав полукруг. Мне пришлось присесть и через плечо перекатиться влево. Троглодит развернулся и ударом дровосека сверху вниз попытался меня достать. Мне пришлось уйти в бок и встретить его оружием. Честно сказать, удар подземного воителя был не из слабых. Я приложил все усилия, чтобы остановить трезубец. Будь у меня двуручный меч, это было бы легче, а так пришлось прогнуться почти до самого каменного пола, прежде чем зеленокожий отвел свое оружие.

Я выдохнул и встал. Троглодит оскалил зубастую пасть, что-то пролепетал на своем родном языке и выдохнул омерзительным запахом, от которого у меня в глазах разбежались радужные круги. Он вновь провел штыковую атаку. Мне пришлось резко сместиться в сторону. Дугообразный удар-замах. «Похоже, культурист стал повторяться!» Я откатился в сторону, и тут-то последовало то, чего я совсем не ожидал. Мой противник с завидным проворством выхватил висевшую позади него на ремне сеть и так ловко швырнул ее в мою сторону, что сумел запутать в ней мои ноги ниже колен. Или сеть была магической, или ее владелец обладал недюжим мастерством с ней обращения, но пошевелиться нижними конечностями я не мог. Выругавшись, я покрепче сжал меч в руке и повернулся на спину. Вряд ли здесь слышали о правиле «не бить лежачего», да и я сам много раз его нарушал. К тому же гладиаторские бои совсем этого не признавали. Поэтому окончание нашего поединка обещало стать для меня трагическим.

На Виолу я не рассчитывал. Была бы здесь настоящая воительница морей, еще можно было бы что-нибудь придумать и обыграть ситуацию в свою пользу, а так… Не будет же она бросаться своим обнаженным телом на полутораметровый трезубец, как солдат на вражеский дот! Не убьет меня этот чешуйчатокожий за один удар, вторым точно прикончит, а так у юной валькирии будет шанс убежать от этого культуриста-гладиатора. Жаль, что приключения оканчиваются в таком месте.

Однако в тот самый момент, когда я собрался крикнуть Виоле, чтобы она бежала отсюда, куда сможет, а троглодит занес оружие для решающего удара, сюрпризы продолжились. Из полумрака комнаты выскочил пес с оторванным ухом и вцепился чашуйчетокожему в руку с трезубцем. Тот зашипел, заголосил что-то непонятное и стал медленно опускать оружие, стараясь свободной рукой дотянуться до загривка собаки. Это был шанс.

– Виола! – крикнул я, бросая в ее сторону меч.

Она поняла маневр. «Умничка!» Секунды хватило ей, чтобы схватить на лету оружие и еще столько же, чтобы оказаться рядом с воином и загнать меч по самую рукоять ему в горло. Он захрипел, брызгаясь слюной и кровью, выронил трезубец и упал на колени прямо у моих ног. Пес отпустил правую руку, и тело завалилось туда, где секундой ранее находился я. Перекатиться в сторону мне не составляло труда, а вот избавиться от сети… здесь пришлось повозиться. Спасибо Виоле. В четыре руки мы быстро решили эту проблему, и я поднялся на ноги, осматривая тело троглодита и косясь на собаку.

– Спасибо! – сказал я девушке – Из тебя бы вышла прекрасная воительница, обернись бы все по-другому! Однако ты отличный воин, хотя и бегаешь в неглиже.

Я улыбнулся и вытащил меч из трупа. Затем обернулся и посмотрел на пса. Он сел и склонил на бок голову. «Значит, приказов ты не понимаешь – выдохнул я – Что ж, спасибо тебе, друг! Твоя помощь спасла мне жизнь. Делай то, что считаешь нужным! Это твой выбор и твоя судьба. Я не вправе отдавать тебе приказы и решать за тебя, лишая воли. Ты свободен в своих действиях!» Подойдя к нему, я потрепал за ухом и, похлопав себя по немногочисленным карманам, вытащил последний, не знаю как, затерявшийся кусочек гладиаторского презента за победу. Положив на ладонь, я протянул его собаке. Она слизала эту крошку, и в глазах появилось то, что я часто наблюдал, работая с собаками у себя в части – преданность.

– Похоже, нам туда, – произнес я, направляясь к каменной лестнице, ведущей вверх.

Уже поднявшись на середину, мы услышали сдавленное скуление пса. Он отошел к левой стене и теперь смотрел на нас, изредка пофыркивая. Я жестом приказал Виоле спуститься и сам последовал за ней. Удивительное дело, пес… растворился в стене! Затем, спустя несколько секунд высунулась его скулящая голова и вновь растворилась…

– Мне кажется, он хочет, чтобы мы последовали за ним…

– А мне кажется, что это какой-то хитрый обманный прием жителей этого места, – перебила меня Виола. – Я бы не стала доверять какой-то безухой собаке, пусть даже вырвавшей тебя из цепких лап смерти.

– А я бы не стал говорить подобное, не зная этот вид живых существ.

– Ты знаешь подземных животных? – в голосе девушки чувствовалось неподдельно изумление.

– Не этих… других… Я так считаю их родственников или, что более вероятно, потомков.

– Кто ты такой, воин?

Виола шагнула ко мне и пристально посмотрела в глаза. Даже в сумраке комнаты я видел испытывающий взгляд.

– Я же сказал – человек! Похоже, правильный выход там.

Подойдя к стене, за которой скрылась собака, я увидел хорошо замаскированный проем, от которого во тьму пещеры вела дорога. При любом другом случае мы наверняка бы его не заметили и со стопроцентной уверенностью поднялись бы по ступеням. Что находится за ними, наверху, я не стал бы проверять, особенно сейчас, когда все так обернулось.

– Идем! – сказал я девушке. – Уверен, осталось уже не долго.

Путь действительно не занял много времени. Метров через сто пятьдесят мы обнаружили собаку, лежащую у очередного подъема наверх и покорно нас дожидающуюся.

– Ты способен ей доверять после того, что здесь увидел? – спросила Виола.

– Конечно. Ты просто в них не разбираешься.

Девушка фыркнула, но за мной последовала, когда я стал медленно подниматься по лестнице. «Двести тринадцать, не считая пролетов – подытожил я – Однако они тут развернулись…» Усталости не чувствовалось, просто что-то не давало мне покоя. Такое бывает. Значит, мы идем в правильном направлении.

– Подожди! – прошептала Виола, тяжело дыша. – Мне нужно некоторое время.

– Выдохлась?

Она зло посмотрела на меня, но промолчала.

Вперед вел небольшой арочный проход. Появилась растительность: не то побеги молодых деревьев, не то корни оплетали каменный потолок и по стенам спускались вниз. Сырость, вонь и затхлость полностью исчезли, сменив место легкой, бодрящей прохладе. Дверью в растительный мир служила ширма из густых вьюнов, спускающихся откуда-то сверху и полностью закрывающих ход от посторонних глаз. Удивительная задумка. Предполагаю, со стороны редкий следопыт сумеет рассмотреть подвох во всей этой растительности. Значит, коротышки умеют не только воевать, но и маскироваться. Интересно от кого. Вряд ли кто-то сунется в их жилище, зная об их существовании. Но все равно, они поднялись в моих глазах.

Я прошел вперед и вышел на свободу. Вечернее небо стало темнеть, подготавливая всех ко сну. Высыпали гроздья пока еще тусклых звезд, каких никогда не доводилось встречать на родной планете. Пела одинокая поздняя птица, где-то в траве послышалась цикада… «Совсем я отвык от этих маленьких радостей жизни». Вздохнув полной грудью, я прислонился спиной к прохладной каменной стене и стал осматриваться по сторонам.

Двое. Они стояли спиной к выходу. У обоих длинные копья и короткие мечи, больше походящие на кинжалы при их росте и комплекции. Был бы у меня нож, их нейтрализация заняла бы не более трех секунд, а так, орудуя мечом в ограниченно узком пространстве, пришлось затратить в два раза больше времени. Один упал с перерезанным горлом. Второй – с укороченной на четверть, головой. На шум и возню выбежала Виола.

– А, валькирия… Отдых пошел на пользу? Как нога?

Я улыбнулся самой дружеской улыбкой, но она в этот жесте заметила что-то другое.

– Еще одно подобное высказывание и драки не избежать!

Мы вышли из пещеры. Вечер только-только вступил в свои права, погружая все во мрак и подготавливая к царству ночи, а в лесу уже наступила тьма, плохо позволяющая ориентироваться и следить за происходящими вокруг изменениями. Да, мы все еще находились в лесу. Я предполагаю, это был тот же самый, в котором мне пришлось прятаться от городских стражников.

– Мне кажется, твое отсутствие одежды будет привлекать к нам пристальное внимание. Нужно как-то избавиться от этой помехи.

– Тебе не нравится мое тело?

– Совсем наоборот. Но нашему передвижению это сможет существенно навредить. Ты говорила, что сама откуда-то из этих мест…

– Да, совершенно верно. Если пойдем через лес, то до моего жилища доберемся к рассвету.

– До твоего жилища?

– Ну… не совсем до моего… Там, откуда я ушла, остались мои родители.

– Ясно. Это нам поможет.

Не нравилась мне сама мысль о том, что мы еще какое-то время задержимся в этом лесу. Что-то тревожило меня и не давало покоя. Я попытался отогнать все негативные мысли, успокаивая себя тем, что на рассвете все это останется позади и мы, наконец, выйдем к людям, а не этим зеленокожим карликам. Хотя, первая встреча с представителями моей расы меня мало порадовала. Надеюсь, последующие будут лучше. И все-таки меня охватило беспокойство, когда мы углубились в лес, стараясь идти как можно быстро и бесшумно. Я попытался сконцентрироваться на своих последующих действиях и маршруте, но это никак не могло выстроиться в голове. Тем более этого псевдопомощника Гида уже давно не было видно, что настораживало.

Мы шли мимо громадных вековых деревьев, обступивших нас со всех сторон. Они слабо качались и перешептывались между собой, будто удивляясь, что мы еще живы в этом гиблом месте. Их шелест листвы казался мне странным – он действительно походил на голоса, и в нем чувствовалось недоверие и подозрение. Сразу стало понятно, что это магический лес, живущий своими правилами и законами. Мы, как нерадивые гости, вторглись в его пределы, и теперь он решал, что с нами делать: все же выпустить или оставить бродить в поисках выхода навечно. Их вздохи я слышал, как нельзя четко и ясно. Возможно, он хотел мне что-то сказать, чем-то поделиться… «Нет, это всего лишь мои догадки. Лес как лес. Магический? Возможно. Говорящий? Вряд ли. Просто нужно быстрее передвигаться и оставить его позади в самое ближайшее время».

Я взглянул на впереди идущую девушку. В темноте я видел только ее силуэт. Мне вспомнилась Мари. Они были чем-то похожи: фигурой, цветом волос, телосложением… Теперь же я потерял ее навсегда! «Гребаные исследователи! Гребаные психи-разработчики компьютерных игр! Гребаная элита и закон золотого миллиарда!» Мысли хаотически вырывали из прошлого картины: вот мы впервые встретились с Мари; вот наши прогулки по набережной, планы на будущее, общие интересы, увлечения, война, смерть… «Стоп!» Я даже на секунду остановился. «Встреча… Война… А что перед этими событиями? Воспоминания о семье, родных, близких, друзьях… Где все это? Не было? Быть такого не может! Копались в памяти? А вот это очень даже правдоподобно».

Я быстро догнал Виолу, умудряющуюся как-то ориентироваться в этом сумраке. Здесь дышалось намного легче, чем в пещерах троглодитов. Не чувствовалось давящего замкнутого пространства, да и настроение сменилось на позитивное, хотя моя давно одубевшая рваная одежда не давала забыть о прошлом.

– Долго еще? – спросил я, когда мне надоело считать шаги, сбившись где-то на восьмой тысяче.

– Видишь, впереди просвет? Уже совсем немного.

Я посмотрел вперед, но не обнаружил никаких признаков выхода, лишь смену леса более темного на менее. Что ж, если Виола утверждает, что нам туда, значит, так оно и есть. В этих лесах я не разведчик и что-либо утверждать уж точно не собираюсь. К тому же это ее родные места. Тогда ей и карты в руки. Пусть чувствует себя следопытом!

Мы перешли на шаг, и тут я что-то почувствовал. Вернее, даже не почувствовал, а услышал. Что-то, что не входило в привычные и всеми знакомые звуки. Я посмотрел по сторонам и тут услышал то, чего боялся с самого выхода из пещеры подземных воителей. Звук спущенной стрелы. Доли секунды мне хватило, чтобы оказаться около Виолы, схватить ее сзади, прижать к себе и упасть вместе на бок, около могучего тысячелетнего дерева в несколько моих обхватов.

Через некоторое время я с запозданием и сожалением понял, что мои выводы о сложившейся ситуации несколько неверные. Стрелков было двое, а не один, как я думал. Стреляли они одновременно, поэтому я расценил это как один выстрел. С траектории одного мы успешно ушли, а вот другой сумел поразить девушку в левый бок, на четверть ниже сердца. Думаю, целились выше, но благодаря нашим усилиям, промахнулись. Мы так и лежали: я на земле, на мне Виола, устремив взгляд на кроны деревьев. Объятия решено было не расцеплять – девушка не подавала признаков жизни, и я боялся навредить ей еще больше.

– Как ты? – тихо прошептал ей на ухо, но ответа не последовало.

Я не на шутку забеспокоился.

– Эй, валькирия, не притворяйся! Скажи что-нибудь!

– Девы-воительницы зовут с собой, – еще тише выдавила она, – на свой последний бой. Ты безупречный воин, но не поддавайся этому миру. Сделай все возможное, чтобы не он подчинил тебя, а ты его. В твоих знаниях твоя сила. Используй их с умом и перед тобой откроются все двери!

– Виола! Мы вместе, плечом к плечу все пройдем и все откроем.

– Нет. Этому не суждено сбыться. Я знаю, что говорю. Впереди свет. И он приближается. А те, кто его несут, сеют смерть и разрушение. Мы не сможем преодолеть этот оставшийся путь и выбраться из леса.

– Обнадеживающие слова… – усмехнулся я.

– Молчи, – перебила она, – а то погибнешь сам.

Я не успел спросить, почему ее слова имеют двойной смысл: то она говорит, что мы не сможем выбраться из леса; то просит закрыть рот, иначе погибну. В десятке метрах от нас вспыхнул яркий свет. «Слова Виолы стали сбываться» – пронеслось в голове. Вначале, я подумал, что кто-то зажег факел, однако свет был настолько ярким и белым, что я отбросил эту мысль. Потом, пришло в голову, что это может быть магический свет, но моя внутренняя сущность не уловила ни единого всплеска этой непонятной, неизвестно откуда берущейся силы. Когда же он перестал излучать столько режущей глаз энергии и стабилизировался в приемлемый для восприятия, я понял, что это всего лишь амулет, висящий на шее человека. Поправка: магический амулет и не человека, а… Эльф! Вполне возможно, что один из тех, из-за которых я попал в подземное царство зеленокожих. «Ух ты! – меня вдруг посетила догадка, из-за чего все остальные мысли сами собой растворились в пустоте – А если они связаны друг с другом… их кланы или как там у них называется. Классическая схема: зверь, загонщик и ловец, ну или охотник по-другому. Вот это интересная версия. Когда выберусь, обязательно узнаю ответ. Самое главное буду знать, что в этот лес больше ни ногой! Хватит мне экспериментов над своей жизнью и удачей».

Тем временем справа и слева от появившегося возникли еще две фигуры, но они были как размытое пятно, и я не мог определить, кто это. Эльф подошел ближе, а свет, исходящий из его амулета, висевшего на шее, как ни странно, стал тускнее. Это оказался молодой брюнет с длинными жгуче черными волосами, охваченными замысловато расписанным ободком, с длинным, доходящим до плеча, луком и переброшенным на спину увесистым колчаном со стрелами. Его кожаная одежда, не в пример моей, была без следов кровопролитной драки, да и каких-либо других воздействий извне. На ногах, высокие, до колен, сапоги и штаны, из схожего с моими материала. Сбоку – нагруженная походными запасами, раздутая сумка через плечо. На поясе кинжал и какие-то алхимические настойки в продолговатых колбах. Вот, думаю, именно так должен выглядеть настоящий отлавливатель беглых преступников или наглых воришек, забравшихся в чужое родовое гнездо и потревоживших местных жителей. Он склонился над нами и произнес, обращаясь ко мне:

– Ты хотел покинуть наш лес, но так не бывает. Кто хоть однажды вступил в его пределы, остается здесь навечно. Мы чтим свои традиции и не пускаем никого, а ты сумел пробраться и даже избавиться от подземного рабства. Тебя не сумели подстрелить в начале пути, но не дали закончит его. Кто ты, воин? Откуда? В близлежащих краях нет таких наставников, которые могли бы обучить подобным умениям…

«Ага, значит все-таки старые знакомые. Встреча оказалась неожиданной и довольно скорой».

– …а, хотя, без разницы. Туда, куда ты отправишься, твои навыки и способности не пригодятся, воин…

«И что они все ко мне привязались с этим «воином»? Своих что ли не хватает? Или подобная подготовка на вес золото даже в этих землях?»

– … что же до твоей фигуристой подружки, она вообще не представляет никакой ценности. Низшая ступень эволюции.

Он выпрямился.

– Не пригодна даже в качестве рабской силы!

«При других бы обстоятельствах посмотрел бы ты на свою рожу, когда эта рабыня раскромсала бы ее. Бахвалиться каждый может, когда противник не представляет никакой угрозы».

Эльф поднял правую руку, и одна из размытых теней пришла в движение. Я предположил, что последует дальше и сместился чуть в сторону, совсем ненамного.

– Прости, Виола! – прошептал я девушке около самого уха и почувствовал, как соленая капля упала мне на небритую щеку.

Из полутьмы вылетела стрела и, пробив сердце валькирии, прошла мое тело насквозь, выйдя наружу зазубренным наконечником. Виола дернулась и обмякла в моих объятиях.

– Спите спокойно! – произнес эльф – Теперь вы дети Леса и принадлежите ему. Пусть хотя бы ваши души займут достойное место в верхнем мире.

«Ах ты гнида остроухая! Еще мораль будешь читать!» Запомнить лицо, отдавшего приказ на убийство, оказалось невозможным. Свет магического амулета позволял разглядеть все до мельчайших подробностей за исключением лица его обладателя. Могу поспорить на все сто – это специально было придумано на тот случай, чтобы не смог найти своих несостоявшихся убийц, если кто-то все-таки выживет. В голове помутнелось, поплыли разной величины и цвета круги перед глазами…

– Спите спокойно! – повторил эльф и, развернувшись, растаял во вновь опустившимся полумраке леса.

Я стал проваливаться в пустоту. Глаза сами собой закрывались, и я ничего не мог с этим поделать. Левой рукой я попытался нащупать наконечник, но всякий раз сгребал в руке мокрую от нашей слившейся воедино крови землю. Сглотнув, я в очередной раз попробовал дотянуться… но не хватило нескольких сантиметров, глаза закрылись, и я провалился в бездну…

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я в очередной раз открыл глаза, но вокруг был все тот же мрак. Мне показалось, что мы лежим здесь уже сутки, хотя это могло быть и не так. Все мои конечности затекли и слабо поддавались на мысленные приказы. Холодное тело девушки, все так же лежавшее на мне, казалось неподъемным и теперь затрудняло дыхание, что совсем усугубило ситуацию. Я предпринял очередную попытку добраться до наконечника стрелы. Кровь течь перестала, но земля подо мной все еще была мокрая от нее. Сантиметр за сантиметром я изгибал свою руку, подбираясь к торчащему из себя предмету. В висках пульсировала кровь, и я мог каждую секунду вновь отправиться в забытье. Наконец после долгих попыток мои усилия увенчались успехом. Стараясь не отрубиться, я надломал наконечник и другой рукой резко вырвал древко стрелы. Мир вспыхнул радугой искр, и все вновь провалилось в беспамятство.

Когда сознание пробудилось в следующий раз, вокруг уже стоял день. Солнце поднялось высоко в небо и, хотя из-за раскинувшихся густой стеною крон деревьев, его не было видно, оно ощущалось теплотой воздуха. Пели птицы. Это было странным. Пение шло не из самого леса, а из-за его предела. Здесь же стояла полная тишина, густая и давящая. На наши беззащитные тела не посягнули лесные звери, что не могло не радовать. Воспоминания о живоглоте казались просто не реальными. И тут я почувствовал, как что-то холодное и липкое дотронулось до места моего ранения. Я с осторожностью повернул затекшую шею, и при виде следующей картины меня замутило и чудом не стошнило прямо на месте. Моментально вспомнилось появление в этом мире и зловонная дорога помой, в грязи и испражнений.

Прямо надо мной, склонив голову и закрыв подслеповатые (от жизни в местах менее доступных для солнечного света) глаза, стояла безухая собака, которую на свое горе или радость я подкормил нетронутой мною троглодитской едой, доставшейся в качестве бонуса за выигранный бой. Из ее пасти стекала длинная пузыристая слюна и капала прямо в то место, где совсем недавно торчала стрела.

– Бха… – вырвались из меня позывы к рвоте, и мои щеки надулись, сдерживая вздохом поднимавшееся из желудка негодование.

Когда возмущение улеглось, я повернулся к псу, отгоняя тошнотворные спазмы, и посмотрел на рану.

– Что за фигня?

То место, где стрела пробила плоть, затягивалась на глазах, оставляя на коже лишь розовый шрам как от ожога. «Так вот, значит, по какой еще причине эти горбошеие карлики держат при себе собак… в качестве бесплатных лекарей! То-то они расплодились по всему подземному миру. Да, с таким противником сложно воевать – только искоренить!»

Закончив плеваться слюной, пес стал тыкать меня мордой в бок, требуя перевернуться. Я осторожно, насколько это было возможно, переложил тело Виолы и сделал что от меня требовали. Когда я почувствовал на спине влажную, липкую, тягучую слюну, меня всего передернуло, представив, откуда берется все это исцеление. Покончив с моими ранами, собака, пятясь, отошла назад и села в нескольких метрах от нас. Вначале, я повернулся на бок и провел кончиками пальцев по затянувшейся ране. «Потрясающе! Таких бы псов в мой мир да в ту последнюю затянувшуюся войну, да каждому солдату – выигрыш был бы обеспечен. Нужно обговорить эту тему с Гидом. Может, удастся что-нибудь придумать».

Я осторожно встал и размял затекшее тело несколькими проверенными упражнениями. Собака пристально наблюдала за мной, не сводя глаз. Вздохнув, я посмотрел на тело Виолы. «Жаль, что ты не умеешь возвращать к жизни. Тогда бы тебе можно было ставить памятник!»

Вдруг пса привлекло что-то другое, что мне пока было недоступно для созерцания. Я огляделся по сторонам, пытаясь определить с какой стороны исходит опасность, но ничего враждебного найдено не было. Наоборот, все говорило о начале (или продолжении) хорошего дня: светило солнце, согревая все вокруг, пели птицы, наполняя воздух щебетанием; бесшумно качались ветви деревьев, заставляя надолго задерживать на себе внимание. Однако вскоре я сам стал различать вибрации, исходившие от земли. Она может так вибрировать, если…

Я неуклюже с ноющей болью во всем теле сорвался с места, мимоходом потрепав собаку по голове и укрылся за одним из громадных стволов дерева, в десятке метрах от того места, где я этой ночью потерял Виолу.

… если кто-то в большом числе идет по земле! Я стал ждать, прислонившись спиной к шероховатой коре дерева. Закрыл глаза, и мне сразу же представился образ валькирии, Мари…

И тут из чащи выскочили они! Испуга и удивления не было, разве только из-за их количества. Большее потрясение было бы тогда, если бы я не сталкивался с такими существами ранее, а так здоровяк и здоровяк, хотя, как мне показалось эти экземпляры намного выше и шире предыдущего. Из чащи по направлению к выходу из леса вылетело стадо живоглотов. Никогда не видел вживую миграции животных. Такому количеству свободно разгуливающей экзотической живности позавидовали бы все китайские и японские повара-сушисты, вместе взятые. Голов этих существ навскидку превышало сотни две, и бежали они целенаправленно, не глядя по сторонам, и на такие незначительные раздражители, как я и мой пес, покорно перебравшийся ко мне и лежащий у моих ног клубком, делавший вид, будто вокруг ничего не происходит. А вокруг, на приличной скорости, проносилась лавина живого мяса.

Страха не было, да и удивление вскоре сменилось раздражительностью за невозможность продолжить движение и наконец покинуть этот лес. Я просто стоял и думал: был ли какой небольшой, хотя бы крохотный шанс спасти Виолу. И чем больше я перебирал варианты, тем больше убеждался, что ни один из них в той ситуации не помог бы девушке остаться в живых. «Бедная. Она только вырвалась из рабства, ощутила вкус свободы и жизни… Проклятые остроухие! Когда-нибудь мы еще встретимся! Я приложу все силы и задержусь в этом мире насколько нужно, чтобы разыскать и спросить должок с этой троицы». Наконец, животные леса иссякли, растворившись за дальними деревьями. Ни одно существо не заметило и не обратило на меня свой взгляд. «Если они так бежали, это могло означать, что кто-то более сильный начал за ними охоту. Интересно, кто может быть сильнее такого стада? Троглодиты! – догадка пришла сама собой – И никакая это была ни миграция, а просто подземные жители, проголодавшись в очередной раз, устроили облаву на представителей животного мира. Не мудрено. Попробуй прокормить такую ораву!»

Сев на корни дерева, я погладил собаку, отчего та подняла голову и лизнула мою руку. И тут черная туча зеленокожей массы накрыла все пространство. На каждого живоглота приходилось с десяток троглодитов. Все без исключения на гончих псах, с луками и копьями наперевес. Долгие минуты проносилась их лавина. Они, как люди, упоенные ароматом битвы, не могли видеть вокруг ничего, кроме своей цели, оружия и предполагаемого осуществления своего плана. Даже звериное чутье не сообщило им что здесь, всего в нескольких метрах от них, прячется тот, кто сумел выбраться из их пещер, кто сбросил оковы рабства и теперь стремится к спасительному выходу в надежде оставить это место далеко позади. А также тот, кто предал их, их семью, их опеку. Тот, кто, свернувшись клубком, лежит, уткнув свой нос в мою руку, не обращая совершенно никакого внимания на то, что происходит вокруг. Наконец и их присутствие осталось в прошлом.

Осторожно осмотревшись, я выглянул из-за дерева и увидел то, что не предполагал и никак не желал увидеть. У изувеченного тела Виолы склонились двое: подземный пес и троглодит. Они, как два падальщика, дорвавшихся до трупа своей жертвы упивались вкусом ее плоти. Я не смог стерпеть этого. Приложив все свои изученные ранее умения, я, крадучись, незаметно подобрался к подземным каннибалам. Первым пал троглодит. Я ему просто свернул шею. Пес моментально развернулся ко мне, но получил сильный, проверенный в бою, удар в нос и не менее слабый тычок пальцем в глаз. Око ездового животного чешуйчатокожих не выдержало, лопнуло, и из глазницы потекла слизь. Пес огласил округу безумным визгом, срывающимся на рык и хрип, запрыгал на месте и замотал головой из стороны в сторону. Схватив оставленный возле Виолы меч, я всадил его в бок собаке по самую рукоять. К моему изумлению, пес не только не сдох, но и припустился во весь опор прочь, натыкаясь на деревья и кустарники. «Нихрена себе! – вырвалось у меня – Накачали его чем, как фрукты в гипермаркетах? Точно сидит на чем-то. Боли не чувствуется до самой смерти. Жесть воевать против таких. Ты в него стреляешь, а он как зомбак прет на тебя, совершенно не реагируя на увечья и повреждения. На одного такого обойма уходит или прицельный в критические зоны, приводящие к мгновенной смерти. Везде одно и то же. В любом мире. В одном промашка – единственное оружие не сумел уберечь. Так ведь кто же знал, что такие попадутся».

Я в последний раз посмотрел на располосованное, полуобглоданное тело Виолы, с отсутствующими нижними конечностями. Скорее всего, один из убегавших живоглотов заметил добычу, но не сумел на ходу запихнуть все в рот, а отхватил что сумел. Вновь подсознание швырнуло меня к памяти недавно произошедшего в моем мире: на битых кирпичах и рассыпавшихся в пыль бетоне лежит моя Малинка с зажатой в руке, но не использованной гранатой «Ф-1». Нижняя половина тела напрочь отсутствует – по всей вероятности кто-то вот так же бесцеремонно откусил все, до чего сумел дотянуться, хотя распиловщики подобным не занимаются. Ее глаза устремлены к небу, а голова повернута в ту сторону, куда уехала наша машина с очередной затянувшейся разведкой…

Стряхнув с себя всплывшие наваждения, я выпрямился и быстрым шагом направился прочь от этого места, туда, где по моим предположениям был выход из этого живущего по своим законам и правилам, Леса, именуемого Вековечным.

Мир встретил меня ярко светящим, высоко висящим солнцем. Был день. Все цвело, распускалось и пахло неземными ароматами, чем-то схожими с карамельным вкусом и его оттенками. По сравнению с пещерой троглодитов здесь был рай. Все эти грезы закончились тогда, когда я через пару километров заметил впереди некие строения, вскоре приобретшие очертания деревенских избушек. Удивительное дело – жить вблизи от такого количества агрессивно настроенных существ. Я бы и дня не пробыл в таком месте, если бы не был уверен в своей полной защищенности. Здесь же либо жители деревушки не знали о подобной опасности, либо наоборот прекрасно были об этом осведомлены, но знали другое, что ни одна тварь не выберется из Леса и не причинит им зла. Складывалось неоднозначное заключение. Я мог себе еще представить, что, к примеру, живоглоты и схожие с ними существа в силу тех или иных причин не могли покинуть границы Вековечного Леса, но вот троглодиты и уж тем более эльфы… последние уж точно могли быть вольны в выборе своего места нахождения. «Тогда почему они пытались убить меня при появлении в Лесу и при попытке выхода из него?» Здесь крылось намного больше секретов, чем я мог себе представить. Одно было ясно: все, что происходило в том месте, откуда мне посчастливилось выбраться, было неспроста и имело логический, пока мне непонятный смысл. На данном этапе я не мог его постичь, что позволяло спокойно припрятать его в долгий ящик и заняться более насущными проблемами, коих, я думаю, хватало.

До окраины деревни я дошел довольно быстро. Когда знаешь цель своего пути, идти становится намного легче. Это оказалось совершенно обычное деревенское поселение, которых я за свою жизнь видел немало. Мои родители, в детском возрасте, не раз возили меня к бабушке – дедушке в столь похожие, отдаленные от города, места.

Деревня кипела жизнью: кто-то колол дрова, кто-то развешивал белье, кто-то занимался огородными делами, но все без исключения, завидев меня, бросали все свои дела и провожали меня долгим изучающим взглядом. Вероятнее всего, вид чужестранцев вызывал в них любопытство, но никак не страх, особенно если учесть, из каких мест я выбрался. Все без исключения разглядывали меня, но лишь совсем непродолжительное время. Затем вновь брались за свои незаконченные дала.

Увидев невдалеке от домов небольшую группу детишек, я подозвал одного из них и тот с опаской приблизился.

– Здравствуй! – начал я, заглянув в испуганные глаза малыша лет шести. – Я ищу родителей Виолы. У меня для них есть некоторые новости от их дочери. Ты или твои друзья знаете, где они живут?

Напряжение ребенка немного спало, но все же он сторонился меня и разглядывал широко открытыми глазами, полными подозрения и недоверия.

– Да, конечно. Это все знают. Ее родители живут в самом последнем доме на противоположной стороне этой деревни. А вы кто?

– Друг.

Не говоря ни слова, ребенок развернулся и присоединился к своим товарищам, но простояв все вместе недолго, они бросились врассыпную. «Вот и поговорили, – подумал я. – Теперь каждый в этом месте будет знать, зачем сюда пожаловал нежданный гость». Так и произошло. Не успел я пройти и половину пути, как впереди показалась компания из пяти человек, выходящая из-за очередного сарая, расположенного невдалеке от поселковой дороги. Поравнявшись со мной и перегородив собой дорогу, вперед вышел один, похоже, главный из этой шайки.

– Пошел слух, что ты от Виолы.

Утверждение это было или вопрос, понять оказалось сложно.

– Пришел слух к тебе довольно быстро, – в тон ему подобным образом сказал я.

Скорее всего, главарь (а то, что это был главарь, не вызывало никаких сомнений) не понял моего подтекста, так как переглянулся со своими «братками» и глядя в глаза, спросил напрямую:

– Ты сказал, что пришел от Виолы и ищешь ее родителей. Зачем?

– Я тебе ничего не говорил, – прикинулся я дурачком.

– Слух пришел.

– Малолетний?

– Кто?

– Слух. Или мы о разных вещах говорим?

Человек занервничал, переминаясь с ноги на ногу. Отлично. Нервишки стали сдавать.

– Да, прибегал тут «слух» небольшого роста. Рассказал о госте. Так ты от Виолы?

– Можно и так сказать.

– Ты совсем дебил? – не выдержал он. – Я конкретно спросил и жду конкретного ответа. Тебя Виола послала?

– Нет. Я сам пришел.

Главарь вновь посмотрел на своих подельников. Похоже, он стал терять терпение, и неизбежность уличной драки стала делом времени.

– Похоже, ты действительно дебил, – сделал он умозаключение – Зачем тебе ее родители?

– А вот это совсем не твоего ума дело.

Ответ ему явно не понравился. Он выхватил припрятанный под курткой нож и подошел ко мне вплотную, приставив его к горлу.

– Либо ты сейчас же выложишь, зачем эта сучка тебя послала, либо никаких родителей ты не увидишь! Вообще никого не увидишь!

«Ага, так-так, значит, этому индивидууму она хорошо знакома и между ними даже имеются некие разногласия. Любопытно. Интересно, стоит дальше строить дурака или расставить все по своим местам?» Мужчина не сводил с меня глаз, наивно предполагая, что является хозяином всего происходящего. Его дружки оскалились в улыбке. Кто-то заржал… В общем, типичная деревенская шпана, ничего не смыслящая ни в тактике, ни в армейской подготовке. «Что ж, может, удастся подыграть этому местному авторитету».

– Махать ножом каждый из нас сможет, – сказал я, медленно, пальцами, отводя в сторону лезвие, – а на деле, без оружия, что ты сможешь предложить? Может, ты и драться-то не умеешь?

Как и предполагалось, это подействовало. Мои слова задели местного заводилу не на шутку. Он сначала побледнел, потом покраснел, спрятал нож и опять глянул на своих подельников. Искал он какой-либо поддержки с их стороны? Мне стало очевидно, что да. Так какой же он тогда лидер? Исходя из ситуации, можно сказать – какое место, такой и лидер. Но, видимо, авторитет этого человека, в кругу своих был необсуждаем, так как они отошли на расстояние, образовав полукруг, и с ехидными улыбками смотрели на меня, как на отброс. Их предводитель, тем временем, сбросил куртку, снял майку и, оставшись с голым торсом, поигрывая накачанными мышцами, приготовился усмирить выскочку в моем лице, да и поразвлечься. Краем глаза я заметил ту самую группу ребятишек, попавшихся мне по дороге.