Читать книгу Предъява - Илья Деревянко - Страница 1

29 марта 2001 года Ближнее Подмосковье

– Генка – голимый[1] жополиз! Быстро втерся в доверие, падла! Теперь – если развлекаться ехать, Гаврош его одного с собой берет. А мы сиди тут, как кобели цепные! Сторожи сейф! Разве я не прав, Рома?! – сварливо обращался к товарищу-одногодке двадцатипятилетний Александр Касвинов по прозвищу Фазан. Круглое, розовощекое лицо Александра выражало крайнюю степень негодования. Товарищ – худощавый, жилистый Роман Федоров (погоняло[2] Шило) согласно кивал.

Оба молодых человека являлись охранниками Гавроша («в миру» Гаврилова Николая Викторовича) – хранителя общака Н…й группировки. Упомянутый Касвиновым Генка (Алферов Геннадий по кличке Костолом) – тоже.

Резиденция Гавроша располагалась в тридцати километрах от Кольцевой дороги на окраине дачного поселка Сосновка и представляла собой нечто вроде маленькой крепости: массивный трехэтажный особняк с узкими, напоминающими амбразуры оконцами; каменные стены в два с половиной раза толще обычных (из гранатомета не прошибешь!); высокий бетонный забор с протянутой поверху колючей проволокой, по которой денно и нощно курсировал электрический ток; телекамеры у ворот, передающие изображение на монитор в комнате охраны; мощные прожектора, с наступлением темноты заливающие всю территорию усадьбы ярким светом; голый, без единого кустика заасфальтированный двор (незамеченным к дому не подберешься) плюс три вооруженных автоматами боевика из числа лучших стрелков группировки. Работали они так – тридцать дней дежуришь, тридцать отдыхаешь. По сложившейся традиции, смена караула происходила приблизительно в середине каждого месяца.

В четверг 29 марта сразу после обеда Николай Викторович отправился в Москву развеяться. В качестве провожатого он, по обыкновению, прихватил своего любимца Гену-Костолома, чем, собственно, и вызвал столь бурное возмущение Фазана с Шилом. Ребятам до смерти осточертело безвылазно торчать в загородном доме Гавроша. Сменить их должны были лишь через две недели, а пока… ни тебе баб, ни выпить от души, ни в баньке попариться. Словом, никаких культурных развлечений! Тоска зеленая, да и только!!!

Привилегированное положение Алферова вызывало у оставшихся на объекте охранников жгучую зависть.

– Сперва они в сауне покайфуют основательно. С девочками, как пить дать!!! Потом в казино или ночной клуб завалятся, а там, считай, до утра пробалдеют. Мы же для них вообще не люди! Рабочая скотина, не более! – постепенно свирепея, продолжал бубнить Фазан. Закинув за спину автомат, Касвинов нервно расхаживал по комнате.

– Точно, точно! – сочувственно поддакнул Федоров, не забывая, однако, наблюдать за монитором.

– Е-мое!!! – вдруг удивленно воскликнул он. – Гаврош возвращается!!!

– Брешешь! – отмахнулся обозленный Фазан.

– Да нет, в натуре, его машина! Посмотри сюда!

Александр неохотно покосился на экран и остолбенел. У ворот действительно стоял черный «шестисотый» «Мерседес» со знакомыми номерами.

– Гм, действительно! Викторыча тачка! – опомнившись, подтвердил Фазан и ехидно добавил: – Небось Гавроша понос конкретный прохватил. Вот он и вернулся обратно. На толчке, гы, гы, отсиживаться!

– Хорош острить! – оборвал приятеля Шило. – Лучше поскорее запусти их. Иначе впрямь говна не оберешься!

Касвинов послушно нажал красную кнопку на стене, приводящую в действие специальный механизм, отворяющий бронированные ворота, но… ни малейшего эффекта!

– Твою мать! – ругнулся боевик. – Опять заело! Вечные проблемы с этой чертовой автоматикой!!!

«Мерседес» между тем нетерпеливо засигналил.

– Придется вручную! – удрученно вздохнул Роман.

– Давай «синюшника» пошлем, – предложил Александр. – Пусть потрудится сверхурочно.

– Не мели ерунды, – возразил Шило. – Куда ему, дохляку, справиться?! Он и швабру-то в руках еле держит. Надо самим идти.

Мысленно ругаясь последними словами, охранники вышли из особняка, приблизились к воротам и, пыхтя от напряжения, раздвинули тяжелые створки. «Мерседес» плавно вкатил во двор. Федоров заглянул в салон, намереваясь приветствовать Хранителя, вытаращил глаза, придушенно ахнул, схватился за автомат и… рухнул на асфальт, сраженный бесшумным выстрелом в упор. Из автомобиля выскочил плечистый человек в черной собровской маске и молча набросился на замершего в шоке Фазана. Нападавший был явно профессионалом. Первый же молниеносный удар отправил дюжего Александра в глубокий нокаут.

– Молодец, Вадим! – донесся из машины одобрительный голос: – Чистая работа! Теперь тащи пленного в дом. Допросим, когда оклемается. А ты, Хромой, убери труп…

«Синюшник» (по паспорту Никонов Кирилл Иванович 1966 года рождения) привык перебиваться случайными заработками. В настоящее время он сторожил чью-то небогатую дачу в Сосновке, а также два раза в неделю (по понедельникам и четвергам) наводил уборку в особняке Гавроша. Платили ему, как водится, гроши. Только-только на выпивку с закусью хватало. Однако «синюшник» не обижался. Наоборот – благодарил судьбу. В стране безработица, сотни тысяч молодых, здоровых мужчин без средств к существованию мыкаются, за что угодно хватаются, а уж кому нужен опустившийся алкаш?! С распухшим от беспробудного пьянства лицом, с трясущимися руками, с разрушенной координацией движений, немытый, небритый, нечесаный…

Вообще-то Кирилл не всегда был таковым и профессию раньше имел вполне престижную – переводчик с английского и немецкого в преуспевающей фирме, но… сгубил мужика «зеленый змий»!!! С работы уволили, жена бросила, друзья отвернулись, а родители уже давно скоропостижно скончались в один день (отец от инсульта, мать от инфаркта). Из близких людей остался лишь старший брат Андрей, да и тот в Москве практически не появлялся. Постоянно воевал в различных «горячих точках». Последний раз Кирилл видел брата три года назад на похоронах родителей (тогда он еще с грехом пополам держался в фирме).

Короче, опереться бедолаге было не на кого…

29 марта 2001 года, мучимый жестоким похмельем, Кирилл, обливаясь потом, хрипя и задыхаясь, с раннего утра драил полы в доме Гаврилова. Дело продвигалось туго, но к трем часам дня он все-таки добрался до верхнего этажа. Осталось помыть последнюю комнату, а потом… потом охранники обещали налить стакан!!! При мысли об опохмелке «синюшник» блаженно зажмурился. Водка пусть ненадолго улучшит самочувствие, и вторую часть задания (протереть везде пыль) будет выполнить значительно легче. Кирилл утер драным рукавом залитый потом лоб. Сейчас он чуть-чуть передохнет, выкурит найденный в коридоре «бычок», еще чуток поорудует шваброй и… опохмелится!!! Спившийся переводчик подошел к окну, чиркнул спичкой, поджигая окурок, глубоко затянулся, мимоходом посмотрел во двор и едва не грохнулся в обморок. Снаружи творилось нечто невообразимое!

Приземистый, колченогий дядька волоком тащил к дверям тело Ромы (того самого охранника, который лично обещал Кириллу стакан). На левой половине груди парня расплылось большое кровавое пятно. Коротко стриженная голова безвольно болталась из стороны в сторону. Другой тип сноровисто связывал за спиной руки бесчувственного Саши, Роминого напарника. Рядом с «шестисотым» «Мерседесом» (точь-в-точь как у хозяина особняка) стоял среднего роста поджарый мужчина (очевидно, главный в компании агрессоров), внимательно следил за действиями подручных и периодически бросал им короткие, надо полагать, руководящие фразы. В руках он держал автомат с ПББС[3]. Лица всех троих скрывали черные собровские маски.

– Мама родная! – дрожащими губами прошептал потрясенный Кирилл. – Что же… что же происходит?!

Тем временем «Мерседес» подъехал к крыльцу, из него выбрался еще один человек в маске, незваные гости проникли в особняк и начали подниматься вверх по лестнице. До «синюшника» донеслись обрывки их разговора:

– Где-то здесь… конкретнее!.. Неизвестно… Поспрошаем, гы, гы, охранника… Не снимай маску!!! В доме могут оказаться скрытые телекамеры… Уверен?!. Точно не знаю, но… Ну, Кешка, блин! Если информация твоего родича не верна… Кроме пcoв[4] в здании есть кто?!.. Нет!.. Ой ли?!.

– Отвечаю за базар!..

– И, тем не менее, подстрахуемся! Вадик, в темпе проверь все комнаты!.. Начни с третьего этажа!!!

Ввиду неминуемой гибели Кирилл мигом вышел из ступора, трясясь мелкой дрожью, забился в объемистый платяной шкаф и плотно затворил за собой дверцу. Спустя несколько секунд в комнате появился тот самый Вадик. На счастье Никонова-младшего, он не страдал избытком розыскного рвения, изучать содержимое шкафа не стал и, бегло осмотрев помещение, убрался восвояси. Ополоумевший от страха Кирилл не знал, сколько именно он просидел в шкафу – может, минуту, может, десять, а может, целый час?!

Внезапно на втором этаже послышались отчаянные, напоенные невероятной болью крики. Тут нервы бывшего переводчика не выдержали, и он надолго потерял сознание…

Когда «синюшник» очнулся – в доме стояла гробовая тишина. «Ушли, наверное», – с облегчением подумал Кирилл. Однако выбраться из душного шкафа он рискнул только через полчаса.

Никонов-младший настороженно прислушался, не уловил ни единого подозрительного звука и на цыпочках подкрался к окну. «Мерседес» со двора исчез. Никого из зловещих «масок» в окрестностях не наблюдалось. О недавней трагедии напоминали лишь лужицы крови на асфальте да распахнутые настежь ворота. Набравшись храбрости, бывший переводчик спустился на второй этаж и чуть не задохнулся от отвратительного запаха горелого мяса. Робко заглянув в ближайшую комнату (рабочий кабинет Гаврилова), он сперва побелел как полотно, затем согнулся в приступе рвоты. Напротив входа, оскалившись в жуткой предсмертной гримасе, висел голый, изуродованный труп Саши. Руки и ноги парня были прибиты к стене рельсовыми «костылями». Тело покрывали многочисленные ожоги и ужасающие, рваные раны. Выколотые глаза вытекли. На пропитанном кровью ковре валялись отрезанные половые органы.

– Б-бед-дняга! Б-бед-дняга! О Г-госп-поди!!! – немного опомнившись, пробормотал Кирилл. – Что за нелюди это сотворили?!!

Он уже собрался убежать куда подальше, как вдруг заметил выпотрошенный сейф (ранее искусно скрытый выдвижной деревянной панелью) и рядом с ним пухлую, туго перетянутую резинкой пачку долларов! Видимо, ее случайно обронил кто-то из грабителей. Даже не отдавая себе отчета в своих действиях, «синюшник» метнулся к сейфу, схватил пачку и ринулся прочь из проклятого особняка…

Прозвище Горыныч главарь Н…й группировки, сорокасемилетний Константин Павлович Ярошевич получил из-за изображения трехглавого дракона[5], вытатуированного у него на груди. В бытность на зоне Константин Павлович пользовался непререкаемым авторитетом у зэков, строго придерживался воровских законов, а также отличался честностью и справедливостью. Поэтому называть Ярошевича ЗМЕЕМ[6] ГОРЫНЫЧЕМ никто не решался. Ни в местах заключения, ни на свободе. От природы Константин Павлович обладал приятной, добродушной внешностью, однако в настоящий момент он и впрямь напоминал вышеозначенное мифическое страшилище. Разве что голову имел одну (вместо положенных по сказке трех), да дым изо рта не валил. До сих пор мало кому из приближенных доводилось видеть пахана в подобном состоянии, Горыныч буквально источал волны ненависти. Благообразное лицо Ярошевича чудовищно исказилось от бешенства. Губы побелели, сузились, ощерились. Светлые глаза пылали синим пламенем. Казалось, он вот-вот отрастит чешуйчатые крылья да полетит над городами-весями палить огнем всех и вся.

– Раз-з-зява!!! – яростно шипел Горыныч на понурившегося Гавроша. – Безмозглый старый чурбан (недавно Гаврилов отпраздновал пятидесятипятилетие)! Профукал общаковые лавэ[7], скотина?! У-у-у, пропадло паршивое!!! Живьем в землю зарою!!!

Николай Викторович молча глотал угрозы и оскорбления. Оправдаться было нечем. Он действительно оказался кругом неправ. Отправился в Москву развеяться, не обеспечив должным образом сохранность вверенного ему общака. Проще говоря, прошляпил восемь миллионов принадлежащих группировке долларов. Предъява[8] наисерьезнейшая! Чреватая смертельным исходом!..

Сегодня, подстегиваемый смутным, но дурным предчувствием, Гаврош вернулся домой рано (около шести вечера), обнаружил открытые ворота, трупы охранников, ограбленный сейф и завыл в волчьем отчаянии. Потом, опомнившись, позвонил Ярошевичу на мобильный телефон. Горыныч незамедлительно приехал к Гаврилову в сопровождении четырех доверенных телохранителей: Борова, Хилого, Якова и Ары. С каменным выражением лица пахан выслушал «исповедь» Хранителя, приказал Борову с Яковом сторожить ворота, остальным поручил досконально изучить место происшествия, уединился с Гаврошем в комнате на первом этаже и лишь тогда дал полную волю распирающему его гневу. Единственного уцелевшего охранника Гавроша Гену-Костолома до выяснения обстоятельств заперли в кладовке…

– Ты понимаешь, охламон, в какое дерьмо вляпался?! – ядовито (но негромко) вопрошал Горыныч. – Судя по следам крови во дворе – одного из пацанов убили неподалеку от ворот. Раскрытых ворот! – особо подчеркнул Ярошевич. – Следовательно, в деле замешан тот, кого ребята хорошо знали и не побоялись запустить вовнутрь. А кому они полностью доверяли?! Да только…

Тут обличительную речь пахана прервал деликатный стук в дверь.

– Входите! – усилием воли стерев с лица злобную гримасу и придав голосу нейтральное звучание, разрешил он.

В комнату зашли Ара (по паспорту Артур Аванесян) и Хилый (в прошлом профессиональный боксер-тяжеловес Михаил Студнев).

– Фазана перед смертью жестоко пытали, – без обиняков доложил Аванесян. – Истерзали парня – смотреть тошно! Видимо, хотели выяснить месторасположение сейфа.

– Твои выводы! – лаконично осведомился Горыныч (Ара обладал от природы незаурядными аналитическими способностями).

– Вывод очевиден, – невозмутимо ответил Артур. – Ни Гаврош, ни Костолом в нападении не замешаны. Им же отлично известно, где находится общак. Зачем, спрашивается, пытать охранника? Они бы попросту пришили обоих, надежно спрятали трупы да смылись с бабками.

– Но может, для отвода глаз, а?! Может, алиби создавали?! – неуверенно предположил пахан.

– Навряд ли, – покачал головой Аванесян.

– Обоснуй! – потребовал Ярошевич.

– Пожалуйста, – пожал плечами Ара и, загибая пальцы, начал перечислять. – Во-первых, Гаврош сам тебе позвонил, сообщил о случившемся, а зачем ему так подставляться? Основное-то подозрение падет на него! Будь Гаврош виновен, он бы давно сидел в кресле самолета, направляющегося за бугор или, на худой конец, плотно залег на дно. Во-вторых, судя по характеру увечий, Фазана истязали торопливо, впопыхах, время их поджимало. А у Хранителя с Костоломом времени было хоть отбавляй. Незачем суетиться. Когда, не считая сегодняшнего дня, он выходил с тобой на связь?! Позавчера?! Ну вот и посчитай. В-третьих…

– Ладно, достаточно! – махнул рукой Горыныч. – Твои доводы меня убедили. Однако объясни, Артурчик, что же тут все-таки стряслось?! Почему охранники без проблем впустили посторонних на территорию усадьбы? Ворота-то открываются лишь изнутри. Как неизвестные подлюги обхитрили ребят?!

– Похоже, я понимаю, как! – криво усмехнулся Аванесян. – По крайней мере я на их месте поступил бы следующим образом: изучил привычки Гавроша (когда отлучается из дома, когда возвращается); разузнал, сколько у него охранников, как организована система безопасности, на какой тачке ездит Хранитель. Потом подобрал точно такую, пришлепал соответствующие номера, в отсутствие Гавроша подрулил бы к усадьбе и эдак требовательно засигналил, мол: «Отворяйте, бездельники! Шеф вернулся!» Фазан с Шилом глянули на монитор, увидали знакомую машину и… попались на удочку!

– Но почему один из пацанов стал раздвигать ворота вручную? Есть же специальный механизм? – с задумчивым выражением лица спросил пахан.

– Не один, двое! – поправил его Ара. – Ворота бронированные, тяжелые. В одиночку не справиться. А почему вручную?! Гм!! Вероятно, автоматика испортилась. Явление вполне заурядное. К примеру, у меня в подъезде домофон регулярно ломается. Минимум раз в две недели… Да, и еще. Чтобы досконально разведать все, о чем я говорил, необходимо иметь своего человека в доме. Визуальное наблюдение (пускай длительное и тщательное) по-любому не даст исчерпывающей информации.

– Елки-палки!! – вдруг встрепенулся Гаврилов. – Чертов «синюшник»!!!

– Не понял?! – удивленно приподнял брови Ярошевич.

– Нанял я тут приблудного пьянчугу… Уборку иногда наводить, – виновато пряча глаза, промямлил Хранитель. – Кто же мог предположить…

– Выйдите, пацаны! – резко скомандовал телохранителям Горыныч и, едва дверь за ними захлопнулась, сильно, без замаха ударил Гавроша кулаком в лицо.

– С-сучий потрох! – прохрипел главарь группировки. – Лох паршивый! Тебе не только общака, грязных носков доверить нельзя!!! Му-у-у-удила сраная! Замочу на хрен!!! – профессиональным движением пахан выхватил из-за пазухи пистолет.

– Погоди, Костя, не стреляй! – взмолился Николай Викторович. – Я найду похищенные лавэ!!! Клянусь!!! Иначе быть мне последним пидорасом![9]

– Хорошо! – поразмыслив, согласился Ярошевич. – В помощь возьмешь Якова и Хилого. Плюс твой любимчик Костолом. Но учти, Коля, облажаешься – быть тебе мертвым пидорасом! Сперва опустим, известим об этом всю Москву, затем завалим. Медленно и мучительно! Усекаешь?!

– Да, да, конечно! – торопливо заверил главаря Гаврош и слизнул языком сочащуюся из губы кровь…