Читать книгу Тропы Раздора. Восстание - Илья Сергеевич Воронцов - Страница 1

1

Лагерь пылает.

Огненное зарево вспороло черноту беззвёздной ночи, осветило высокие деревья, что плотно обступили поселение. Пламя яростно глодает промасленные крыши юрт; верёвки между жилищами передают его, как эстафетный факел, отчего пожар быстро охватил всё поселение.

Люди в панике мечутся меж юрт. Кто-то пытается спасти своих из-под рухнувших остовов, кто-то носит воду с ближайшего ручья в тщетных усилиях погасить огонь, а некоторые режут верёвки, чтобы спасти немногие уцелевшие жилища. В хаосе никто не обратил внимания на закутанную в плащ фигуру, что быстро, но уверенно шагает в сторону деревянной хижины чуть в стороне от основного поселения.

Лицо человека скрыто низко надвинутым капюшоном. Виден лишь широкий подбородок, поросший чёрной щетиной. Движения, одновременно плавные и отточенные, выдают недюжинную физическую подготовку.

Человек скользит полуночной тенью. Пару раз по дороге попались жители лагеря. Тогда он прятался – за ближайшим деревом, среди разбросанных ящиков или просто во тьме.

Человек бесшумно отворил дверь хижины, чёрная фигура скользнула внутрь. Не скрипнули видавшие виды петли, не затрещали рассохшиеся от времени половицы – самый чуткий слух не уловит движения.

Внутри хижина неотличима от любого жилища деревенских бедняков в этой части Шол Каннар. Старые доски маленькой грубой конуры треснули от времени, интерьер кое-как украшают замызганный ковёр неопределённого цвета и пара кусков толстой, не слишком чистой ткани на стенах – местные почему-то называют их гобеленами, хотя на гобелены они похожи не больше, чем двуручный меч-клеймора – на кухонный нож. Обстановка – столь же грубая мебель, а венцом декора выступает гора ящиков, мешков и керамических сосудов, что валяются тут и там.

За столом у дальней от входа стены расселся мужчина. Спина скрючена, в руке – перо, на столе – лист пергамента. Пишется не очень – в неверном свете единственной лучины можно разглядеть несколько смятых клочков пергамента, а также бутылки – пустые, початые и ещё не открытые; парочка опрокинулась, содержимое разлилось вокруг. По комнате поплыл кисловатый запах алкогольных паров.

Пришелец затворил дверь. Раздался нарочито громкий кашель.

– Чего надо? – надтреснуто произнёс человек за столом. Он даже не поднял головы.

– Тебя, Канниш.

Голос, высокий, но твёрдый, заставил отвлечься от письма.

– Кто ты? – Канниш сильно пьян. Он с трудом держится на ногах – чтобы встать, пришлось опереться о край стола.

Выглядит Канниш неважно. Кожа приобрела нездоровый землистый оттенок, каре-зелёные глаза налились красным. Каштановые волосы давно не знали мытья, сальные пряди ниспадают на высушенное заботами лицо. Канниш – болотный эльф, абориген здешних краёв. Острые уши и раскосые глаза не дадут соврать.

– Чего нужно? – прозвучал новый вопрос.

Взгляд эльфа скользнул по пришельцу и застыл на груди. В свете лучины сверкнул кулон из неплотного, с зазором, переплетения двух металлических нитей чёрного и серебряного цветов. При виде кулона глаза Канниша расширись от страха. Ладонь лихорадочно шарит по столу, очевидно, в поисках оружия. Отвести глаза от пришельца эльф не посмел.

– Братство Эбена… – в шёпоте Канниша – суеверный ужас.

Неподалеку послышались голоса. Несколько человек идут к хижине, слышен негромкий разговор.

– Надо сказать Каннишу…

– Половина лагеря сгорела. Придётся уйти…

Фигура в чёрном слегка мотнула головой. Из-под капюшона тускло блеснули глаза.

В следующее мгновение то, что Канниш считал жизнью, закончилось.

Пришелец резко подобрался. Прыжок – и он стоит к эльфу вплотную. Короткий взмах кинжала вспорол Каннишу глотку. Эльф захрипел, на губах пузырится кровь. Глаза, и без того огромные от страха, расширились ещё больше, но уже через мгновение подёрнулись дымкой – душа Канниша отправилась в Ниир, подземный мир посмертия.

Мужчина бережно, словно любимую женщину, опустил тело на пол.

Взгляд упал на разбросанные записки. Пришелец похватал обрывки пергамента, рассовал мятые клочки по карманам. Несколькими ударами разбил все ещё не пустые бутылки. В лужу, что образовалась на полу, полетела лучина. Агент бесшумно выскользнул из хижины.

Дерево – старые доски отжили своё и грезят лишь о том, чтобы красиво сгинуть в огненных объятьях – отозвалось на ласковое прикосновение в ту же секунду. Жилище превратилось в гигантский факел; не то что зайти – даже находиться рядом невозможно.

Люди с воплями ринулись к хижине. Попытки забраться внутрь успехом не увенчались: всё, чего добились горе-спасатели – опалённая кожа и слезы от едкого дыма.

Никто не узнает ни причины пожара, ни судьбы Канниша.

Огонь спалит всё.

2

– Как там Шол Каннар?

Невысокий плотный мужчина с маленькими слезящимися глазами вальяжно раскинулся на дорогом кресле чёрного дерева. Лёгкие медленно, с наслаждением тянут дым из причудливо изогнутой трубки. Сквозняк колышет атласное одеяние цвета сирени, золотая цепь с рубинами и золотым же амбарным замком – символом наместника имперских территорий – мерно позвякивает в такт движениям.

– Холодно, сыро, на каждом шагу – повстанцы. Элизий, короче.

Мужчина в чёрном сидит напротив – в гораздо более сдержанной позе. Под распахнутым плащом мелькает бархатный камзол. Меж собеседниками – большой рабочий стол.

– Капюшон-то снимешь, Тарк? – три подбородка – наместник не слишком успешно прячет их под рыжей бородой – задвигались от смеха.

– Прости, – спохватился мужчина. – Привычка.

Капюшон лёг на плечи. Свет из узкого окна-бойницы озарил лицо человека в чёрном.

Красавцем его не назвать. Мужественным – пожалуй. Интересным – определённо. Крупное, с широкой челюстью лицо в обрамлении волнистых чёрных волос, ломаная линия тонких губ, хмурый прищур бирюзовых глаз – непростой характер читается во всём.

– Клянусь Дерином, видок – как у покойника! В зеркало давно смотрелся? Лицо – что кабанья кожа: дублёное…

– И в щетине. Шутка покрылась плесенью, Морний, – губы Тарка растянулись в намёке на улыбку.

– Не оставляю надежды достучаться до твоей тупой башки, – хохотнул наместник.

Выглядит Тарк и впрямь неважно – будто пехотинец после месячного перехода. Мужчине едва минуло тридцать, но глубокие морщины не позволят дать меньше сорока. Сероватая кожа оттеняет глубокие синяки под глазами; хищный разлёт густых орлиных бровей лишь усиливает гнетущее впечатление.

– Что с заданием, Тарк?

– Лагерь сгорел. Пожар, – лениво протянул тот.

– Как неожиданно! И Канниш?..

Тарк кивнул.

– Ха, отлично сработано!

Наместник открыл шкатулку на краю стола. В руках Морния показался небольшой свёрток.

– Для тебя. От магистра Альгвейра.

Суровое лицо Тарка смягчилось. Альгвейр Клагиус, или Вепрь, в прошлом – наставник Тарка. Вепрь не ходит в любимцах послушников – гоняет и в хвост, и в гриву. Гнев неофитов напрасен: тяжело в учении – легко в бою! Многие агенты – в том числе Тарк – вспоминают уроки Вепря чуть ли не с теплотой.

– Что там?

Наместник пожал плечами.

– Морний, – протянул Тарк. – Кончай валять дурака. Ты же всё проверяешь.

– За кого ты меня принимаешь?! – медовые глаза весело блеснули.

Тарк молча ждал продолжения.

– Да так, склянки какие-то, – наконец признался наместник. – На, смотри.

Агент развернул свёрток. Альгвейр прислал эликсиры. Вовремя – запасы Тарка почти иссякли. Агент бережно завернул бутылочки обратно в замшу.

– Письма не было?

– Нет.

– Уверен? Может, потерялось по дороге?

– Какой ещё дороге?.. Тарк, письма для важных шишек привозят напрямую сюда. Думаешь, много наберётся идиотов, кто рискнёт перейти дорогу Братству? Вы же подчиняетесь только Императору!

Морний поджал губы. Получилось что-то среднее между смущением и ухмылкой. Тарк ответил молчаливым пожатием плеч.

– Может, отдохнёшь немного? Конклав Братства ведь дал тебе свободу действий.

– У нас война, Морний, – агент пригладил непослушные волосы. – Отдохну позже.

– Как знаешь. Главное, не сведи себя в могилу таким рвением.

Морний достал вторую трубку. Отточенным движением наместник забил чашу курительным порошком, после чего протянул угощение Тарку. На пару минут в помещении воцарилась тишина – мужчины наслаждались куревом.

В комнату пробрался толстый рыжий кот. Животное юрко проскользнуло меж ног Тарка, короткий прыжок – и кот очутился у Морния на коленях. На агента уставились хищные зелёные глаза.

– Привет, мой хороший! – наместник безотчётно погладил кота. Тот изогнулся дугой, подставил мордочку пухлой ладони.

– Гляжу, привычке не изменяешь, – усмехнулся Тарк. – Внешне твои коты отличаются так же, как их имена. Как звать нынешнего? Рыжик V?

Морний вздохнул:

– Рыжик VIII, Тарк. Превратности судьбы.

– Недолго они у тебя живут.

– Сейчас такое время, что этот шалопай, – наместник ласково потрепал кота по загривку, – запросто может пережить нас с тобой.

Тарк издал смешок, но какой-то невесёлый.

– Слышал новость? Наши взяли Ол-Гаэран!

– Шутишь?!

– Клянусь Пентой! Город утопили в крови – эльфы разместили большой гарнизон. Похоже, в Сопротивлении думали, что в такой улей мы не сунемся.

– Каждый может ошибиться.

– Да, – Морний кивнул. – Легатов можно понять: Сопротивление для них – как заноза в заднице. Консул Крангира, Йорик… Встречался с ним, кстати?

– Пару раз пили вместе.

– Правда? Ого!.. Погоди, Тарк, – Морний мелко замотал головой. – Его же месяц назад назначили!

Агент тихонько рассмеялся.

– Иногда ты – сущий ребёнок, Морний.

Наместник обиженно надул пухлые губы.

Тарк обратил взор к стене:

– Обновил интерьер?

– Угу. Чтобы не забывать, где очутился.

Морний повесил карту полуострова Крангир – арены противостояния Империи и жаждущей независимости Гракии: некогда – эльфийского королевства, ныне – мятежной провинции.

– Великая Пента! – наместник хлопнул себя по лбу. – Как я мог забыть?!

– Что? – слегка встревожился Тарк.

– Тебе письмо!

Морний торопливо порылся в бумагах на столе, выудил конверт с сургучной печатью – естественно, сломанной. Тарк рассмотрел знак – замок, такой же, как у Морния на шее.

– Будем общаться письмами?

– Ха-ха. Не смешно, Тарк. Письмо от Иды Геласиус, – толстяк внезапно посерьёзнел. – У неё большие проблемы, просила передать сообщение как можно скорее.

– Кто такая?

– Наместница территорий к западу, на границе эльфийских кланов Куол и Зайагур. Жаркое местечко во всех смыслах. Из городов в тех краях – только Непкас

– Наместница? Женщина? – брови Тарка взметнулись.

– Увидишь Иду – поймёшь, – хмыкнул Морний. – Такую энергичную особу ещё поискать! Из армейских, к слову. Не знаю, дослужилась ли до легата, но званием точно выше центуриона.

– И в боях бывала? – недоверчиво произнёс агент.

– Ещё бы! Говорю же – бой-баба.

Тарк покачал головой.

– Бой-баба, не бой-баба – без протекции так высоко не взлетишь. Мы не на севере.

– Ну, значит протекция, что сказать, – произнёс наместник тоном учителя, уставшего слушать излияния докучливого школяра. – Прочти уже письмо!

Тарк неторопливо развернул пергамент, пробежался глазами по тексту.

– Пишет, что попала в очень серьёзную ситуацию и нуждается в помощи Братства, хм, – агент отложил письмо. – Можно и поконкретнее.

Морний решительно махнул рукой:

– Не можно. Обычная предосторожность. Вдруг гонца перехватят?

– Предлагаешь ехать в Непкас незнамо зачем?

– Нет – крайне советую! Ида Геласиус слов на ветер не бросает. Если у неё проблемы – без твоей помощи не обойтись.

Тарк посмотрел на товарища с немалым удивлением.

– Ты редко бываешь столь настойчив. Так и быть, поеду. Непкас, значит?

– Не совсем. Ида занимает форпост неподалёку. Она почему-то называет его виллой.

– Да хоть дворцом.

Морний аккуратно убрал с колен кота. Захрустели суставы – толстяк встал.

– Пойдём, – на плечо агента легла мясистая ладонь. – Хочу немного пройтись. Потом провожу тебя в путь-дорогу.

– Хорошо.

Крепость Морния, Сагалит, построили для защиты от морского вторжения. Со стен открывается изумительный вид на залив Терье и окрестные земли. Фундамент цитадели, высокая клиновидная скала, глубоко вспарывает воды лагуны. Высадиться и не попасть под обстрел со стен – невозможно.

Морний со вздохом облокотился на зубец крепостной стены.

– Райское местечко! – наместник обвёл взглядом полукружье залива. – Вокруг – прекрасные земли: вдоволь леса, дичи, руды… Да пошло оно к дьяволу!

Тарк вытаращил глаза.

– Начинал в столице, а теперь сижу в захолустье на второсортной должности, – наместник не оборачивается. – Почему, как думаешь?

Агент открыл рот, но Морний уже продолжает:

– Доверился не тем людям. Меня втянули в дело Императорского Казначейства.

– Казначейства?.. – лицо агента вытянулось.

Несколько лет назад вспыхнул большой скандал: крупные чиновники тянули из Казначейства огромные суммы. Налоги граждан оседали в карманах кучки толстосумов. Несколько человек лишились голов; другие – числом куда больше – отправились на каторгу.

Морний никогда не делился этой историей.

– И ты?..

– Сыграл очень маленькую роль – поддался обаянию лживого человека и поставил печать не на том документе. Отделался ссылкой. А мораль такова: не доверяй. Лучше прослыть бонзой, чем вляпаться в историю из-за чрезмерной доверчивости.

– Запомню, Морний.

– Для меня можешь сделать исключение, – в улыбке наместника смешались веселье и печаль.

Морний махнул рукой.

– Ладно, что было, то было. Глянь, сколько вокруг ферм! Если подойти к освоению Крангира с умом – накормим половину Империи.

Тарк высунулся за пределы стены по грудь. Волны внизу разбиваются об основание замковой скалы в бесконечном штурме.

– Начни с отмены рабовладения.

Рабский труд – ахиллесова пята Гракии. Империя уступила эльфам это право ради присоединения королевства. Местным запретили угонять в рабство подданных Империи, но остаются государства на другой стороне Мерцающего Моря.

– Без рабов экономика в два счёта полетит к чертям, – хохотнул Морний.

– Рабство тебя не смущает?

– Ещё как смущает! Но что поделать – эдикт Императора…

Тарк вспомнил бабку – беглую рабыню как раз с плантаций Гракии. Вспомнились рассказы: детское воображение в красках рисовало быт и условия жизни рабов.

Когда агент впервые увидел рабскую жизнь воочию, рассказы бабки показались сказками на ночь.

На горизонте, далеко за границами залива, проглядывают несколько парусов. Слабое зрение не даёт Морнию разглядеть корабли.

Тарк – другое дело.

– Очередная эскадра Рыцарей Пенты?

– Чего?

– Во-он там, – Тарк ткнул пальцем в сторону парусов.

– А, – наместник цокнул языком. – Да, сегодня прибывают. Зоркий у тебя глаз, Тарк! Каждый раз поражаюсь.

– Чего им надо?

– Слышу прежнюю любовь к ордену! – толстяк рассмеялся. – «Морний, нужен трёхмесячный запас провизии на пятьсот человек», «Морний, раздобудь двадцать крепких лошадей для разведчиков», «Морний…» – Тьфу! Командоры когда-нибудь сведут меня с ума.

– А что хотят конкретно эти?

– Не знаю, Тарк. Рыцари Пенты не отчитываются. Совсем как ты.

– Совсем как я, – эхом повторил агент.

– Пойдём, встретим вояк. По пути заложим повозку до Непкаса.

Тарк замотал головой:

– Я лучше верхом. Но с тобой схожу.

– Благодарю покорно, – Морний склонился в неуклюжем поклоне.

Глаза агента, бирюзовые, как воды залива, весело сверкнули в лучах яркого дневного солнца.

Сагалит – настоящий лабиринт. Чтобы добраться до внутреннего двора, пришлось миновать добрую дюжину лестниц, галерей и переходов.

В замке кипит жизнь. Попадается много разного люда – солдаты гарнизона, слуги, чиновники и торговцы. Все почтительно кланяются наместнику и с опаской, а то и страхом глазеют на Тарка.

Братство Эбена не пользуется популярностью в народе – скорее наоборот. Немудрено – как не бояться тайных агентов самого Императора? Цепные псы режима, холуи власти или просто чёрные – самые мягкие из прозвищ, коими наградила агентов молва. За Братством прочно закрепилась репутация карательных сил для неугодных. Поначалу неприязнь граждан сильно злила Тарка, но со временем он привык. Смирился.

– Йорик, к слову, тоже приплыл с Рыцарями Пенты. Яйца у мужика, должно быть, стальные! – Морний не скрывает восхищения новым консулом. – Знаешь, что стало с прошлым консулом?

– Просвети меня.

– Кто-то отправил бедолагу изучать рельеф морского дна. С камнем на шее.

Воцарилось недолгое молчание. Нарушил безмолвие Тарк:

– Ничего не слышал о Йорике.

– Он из тех сумасшедших северян с острова Блиг, что без конца режут друг другу глотки. Вернее, резали.

– Что, глотки кончились?

– Нет, – фыркнул наместник. – Один умник, Олагенсон, исхитрился подмять весь остров.

– Олагенсон… причём тут Йорик?

– Наш консул – ближайший сподвижник Олагенсона. Думаю, кто-то в Имперском Совете решил воспользоваться дарованиями северянина здесь, на Крангире.

– Разумно. Здесь те же дикари, только в профиль, – промолвил Тарк с оттенком пренебрежения.

– С таким понятием, как культура, местные эльфы знакомы весьма условно.

Морний взъерошил редеющие волосы на макушке.

– Если эльфы победят – вышвырнут всех чужаков вон. Или поубивают.

– Не победят.

– Ну а вдруг? Можно подумать, ты не знаешь, какие они расисты.

Агент пожал широкими плечами.

– Если эльфы отгородились от цивилизации стеной из предрассудков – это их проблемы. Не хотят ассимилироваться? Невелика потеря.

– Такие речи, знаешь ли, не способствуют интеграции полуострова.

– Интеграция – забота высоколобых типа тебя, дружище. Моё дело – мечом махать.

– Экий ты скромник!

За беседой спустились во внутренний двор. Снуют туда-сюда люди; грохот, треск и ругань рабочих – всё как в любом уважающем себя порту. В грязи под ногами можно увязнуть по щиколотку, а местами – и по колено.

– Запустил ты вотчину, – проворчал Тарк. Сапог агента только что угодил в коричневое месиво по самое голенище.

– Нечего выделываться, – наместник усмехнулся в бороду. – Для чего, по-твоему, нужен деревянный настил? Но – да, ты прав. Наведу тут порядок. Что до сапог… сейчас выйдем к воде. Там почище и есть где ополоснуть обувь.

У пирса теснятся разнокалиберные суда – крошечные шлюпы соседствуют с гигантскими линейными кораблями, флагманами имперского флота. Торговцы, наёмники и просто авантюристы – война влечёт на Крангир людей со всех концов страны. Тут и корабли Хань – людей маленького роста со странными раскосыми глазами, чья родина – прибрежные горы на восточной границе Империи, юркие шхуны Коэгал – совершенно безволосых существ с огромными, в половину лица, лиловыми глазами, проворные драккары северян с Ледаса. Есть и пара судов с флагами Ульшака. Провинция на крайнем западе – родина одноимённого темнокожего народа, лучших мореходов Империи

Возле трапа околачиваются несколько человек в традиционных красно-жёлтых балахонах, моряки о чём-то оживлённо переговариваются. Один из ульшакцев показался Тарку смутно знакомым.

Агент бросил взгляд на флаг, что реет на носу корабля – и застыл.

– Морний, встречай гостей без меня.

– Что такое? – встревожился наместник.

– Потолкую вон с теми ульшакцами, – Тарк махнул головой в сторону моряков.

– Ха, нашёл-таки повод не видеться с Рыцарями Пенты! – беззлобно рассмеялся Морний. – Ладно, увидимся.

Наместник хлопнул агента по плечу, грузная фигура заковыляла в сторону эскадры – корабли успели подплыть довольно близко. Морний насвистывает мелодию одной из непристойных песен, что звучат в любой таверне от южных пустынь Гаукаме до пиков Ледяных Гор на крайнем севере.

3

– Говорят, вверх по реке – пара брошенных гробниц эльфов.

Вещает плотный мужчина среднего роста с вислыми усами. В ноздре красуется толстое золотое кольцо – отличительный знак боцмана.

– Усыпальницы, конечно, нетронуты, – саркастично заметил другой, высокий и крупный. Причёской он напоминает шар скатанной шерсти.

– Нет, Хаарги – там как в кладовой после набега твоей жены.

Реплику встретили громовым хохотом. Шутник, в отличие от остальных – не ульшакец: бледно-розовая кожа и пшеничные волосы выдают уроженца Алгамуса, провинции к востоку от Гракии. Белая нашивка на балахоне выдаёт корабельного врача.

– Эрза!.. – шерстеголовый потряс пудовым кулаком. Алгамусец состроил нарочито каменное лицо.

– Я за. Тёплый приём ждёт в любом случае – эльфийские гробницы без нежити не обходятся, – боцман покачал головой.

– Если жена Хаарги не сожрала и их.

Здоровяк уже вознамерился познакомить лицо Эрзы со своим кулаком, когда раздался звучный голос:

– Затея стоящая.

Все повернулись к молчавшему доселе ульшакцу. Невысокий ростом, он кажется выше из-за статной осанки, широченные плечи и могучие руки видны даже из-под балахона. Длинные, до поясницы, волосы, заплетены в косу, на конце висит небольшая гирька – в бою украшение легко превратится в импровизированный цеп. Мужчина носит аккуратную короткую бородку, на красивом лице выделяются характерные для ульшакцев длинный тонкий нос c горбинкой и пухлые губы, а угольно-чёрные глаза не покидает азартный блеск.

– Игра стоит свеч.

– Но, капитан?.. – запротестовал Эрза.

– Что, Эрза, кишка тонка? Резать упырей – не Хаарги задирать.

– Чтоб я – да испугался?! Ни в жисть! – врач надул щёки.

– Ну вот и славно. Готовь команду, Даапун! – капитан хлопнул усатого по плечу.

Боцман вразвалочку двинул на корабль. Остальные поплелись следом.

– Очередной рейд, Гаапана?

Мужчина повернулся на голос.

– Тарквеус Плабис, черти тебя дери! – смуглое лицо просияло. – Вот так встреча!

Гаапана стиснул агента в медвежьих объятиях.

«Не разлей вода» – любимая присказка матери Тарка. Сдружились ещё мальчишками: отец Гаапаны, потомственный моряк – близкий друг семьи Плабис. С годами дружба лишь окрепла; Тарк с Гаапаной то и дело встречаются в самых неожиданных местах – как сейчас, например.

– Не знал, что ты на Крангире.

– Да только прибыл. Будем грабить эльфов! – Гаапана разудало махнул рукой.

– Это я слышал, – ухмыльнулся агент.

– А ты небось по делам Братства?

– Как всегда, дружище.

Гаапана не стал расспрашивать. Тарк всё равно не ответит – Братство Эбена, в народе – чёрные, ревностно хранит тайны. Люди не знают ни численности Братства, ни его целей. Даже дата создания названа приблизительно – ранние годы правления Клодия I Великого, основателя Империи. Летоисчисление в государстве ведётся с момента его рождения, поэтому можно предположить, что речь идёт о двадцатых годах новой эры.

– К слову, – Тарк ткнул в собеседника пальцем, – твой человек прав насчёт нежити: тварей в гробницах – битком.

– Неудивительно. Либо монстры и золото, либо хрен собачий.

Агент рассмеялся.

– Почему у эльфов не в ходу кремация? Избавили бы от работы.

– И лишили всего веселья? На такое эльфы не пойдут, Гаапана, извини. Даже ради тебя.

– О, узнаю твой искромётный юмор.

– Уж получше шуточек Эрзы! – возмутился агент.

– Что правда, то правда. Чем занимаешься на полуострове? Проворачиваешь сомнительные дела?

– Чья бы корова мычала, Гаапана.

– И всё же?

Тарк выудил из кармана письмо.

– Еду в Непкас. Тамошняя наместница, Ида Геласиус, просит о помощи.

– Ида Геласиус? – Гаапана рассмеялся. – Хо-хо, наслышан, наслышан!

– Правда?

– Да о ней все болтают. Баба стервозная, просто жуть. Но дело знает! И красоты, говорят, неописуемой.

– А Морний о внешности даже не заикнулся.

– Морний? – агатовые глаза округлились. – Что забыл в Гракии толстяк?

Тарк познакомил Гаапану с Морнием в столице лет восемь назад.

– Вообще-то мы сейчас в его вотчине, – агент ткнул пальцем в сторону подплывающей эскадры. – Видишь те корабли? Морний сейчас на пирсе, встречает Рыцарей Пенты.

– Я просто обязан засвидетельствовать своё почтение!

– Ну вот и засвидетельствуй. А мне пора.

– Уже?

– Да. Дело срочное. Не обессудь – посидим в другой раз. И попрощайся за меня с Морнием.

– Хорошо, Тарк. До встречи!

– Бывай!

Мужчины обнялись. Гаапана направился к краю пирса, Тарк – к крепостным воротам.

– Ида Геласиус, – пробормотал агент под нос. – Что ты за птица?

4

После каменного мешка Сагалита пейзаж за крепостными вратами поразил агента буйством красок и ароматов. Морний прав – вотчина наместнику досталась на редкость благодатная. Основные силы Империи в Крангире исторически сосредоточены на востоке, рядом с рекой Таик’х – естественной границей между Гракией и Алгамусом. Там же выстроены и Сагалит, и столица провинции – Лутвиг. Восстание их почти не затронуло – Империя живо вышибла повстанцев вглубь Крангира.

Непкас, напротив, стоит глубоко в эльфийских землях, на северной оконечности полуострова. От крепости – полтора дня конного хода.

На равнинах у Сагалита переселенцы разбили множество полей, тут и там на плоской, как блин, земле выступают крыши отдельных ферм и целых селений. Пасторальные пейзажи вызывают в сердце Тарка умиление, типичное для жителя большого города. От изнанки сельской жизни агент, конечно, старается держаться подальше.

По мере удаления от границы картина меняется не в лучшую сторону. Ровные прямоугольники полей местами поросли сорной травой, часть домов вдоль дороги брошены. Тарк приметил над полем чёрное облако дыма. Что горит, с тракта не разглядеть, но догадаться нетрудно – повстанцы спалили очередную деревню. Партизанская война даётся Империи тяжело: эльфы прячутся по лесам, совершают короткие опустошительные набеги, а легионам привычны открытые столкновения. Местность на востоке равнинная, удержать территорию несложно, но Сопротивление ухитряется делать вылазки даже сюда. На западе, среди гор и лесов, войска контролируют лишь небольшие участки территории.

К вечеру стало совсем безрадостно. Равнину прорезали многочисленные овраги, с обеих сторон к тракту подступили леса. Немногие селения разрушены и разграблены.

Легионеры соорудили вдоль дороги с десяток виселиц. Полусгнившие тела эльфов покачиваются на ветру в назидание повстанцам. Сопротивление не отстаёт: перед часовней Великой Пенты распят служитель, полы одеяния глумливо задраны, рядом – вся семья от мала до велика. Часовня стоит на холме – зрелище видно всей округе.

Тарк скользнул равнодушным взглядом и по виселицам, и по часовне. Восстание в Гракии – не первая кампания агента, Тарк много раз видел, как война коверкает судьбы. Мягкосердечным людям на фронте не место: самые дикие зверства – на их совести.

Деревья подступили к самой дороге, пышные кроны дубов почти смыкаются над головой. Резко стемнело – листва загородила солнце. Тарк насторожился, правая рука легла на эфес меча. Чащоба – отличное место для засады. Агент забрался далеко на территорию повстанцев. Тарка посещала мысль отправиться в Непкас по воде, но путешествие займёт не меньше трёх дней – придётся обогнуть почти весь полуостров. Времени на подобное у агента нет.

Дорога спустилась в овраг. Рядом с трактом весело журчит крошечный ручеёк, щебечут лесные птахи. Тарк позволил коню минутную передышку, дал напиться воды. От ручья пришлось буквально отрывать – животное не хочет уходить ни в какую, агент же стремится поскорее миновать опасный овраг.

А тот, как назло, всё не кончается. Тарк уже минут пятнадцать скачет вдоль унылых глинистых склонов, где из украшений – покрытые мхом корни деревьев. Зелёная стена расступилась, взору открылся небольшой участок ясного голубого неба. Однообразный пейзаж и тряска поневоле вгоняют в транс…

К реальности агента вернул резкий свист прямо над ухом. Беспокойно задёргался конь. Тарк мотнул головой, широко раскрытые глаза уставились на оперённое древко в земле впереди. Стрела прошла в считанных дюймах от головы.

– Зараза!

Тарк пустил лошадь карьером. Конь бросился вперёд, склоны оврага перед глазами слились в один рыжеватый тоннель. Агент обернулся – и похолодел.

Сопротивление. Около двадцати эльфов бешено погоняют коней в попытке догнать агента. Красивые лица искажены яростью, в руках тускло блестят клинки. Несколько повстанцев скачут с луками наперевес, наконечники стрел угрожающе смотрят на агента. Тарк ещё пуще подхлестнул коня.

Агент наконец выбрался на открытое пространство. Склоны оврага расступились, взору открылась холмистая равнина с редкими одинокими деревьями. На траве слева промелькнула чёрно-серая горка – кто-то жёг трупы. Чуть поодаль – три виселицы, более старые, чем предыдущие – мясо на покойниках местами облезло до кости. Стрела кого-то из преследователей угодила одному из мертвецов в ногу, тело закачалось, как маятник. Повстанцы рассредоточились, часть перестроилась к флангам – эльфы ходят зажать Тарка с трёх сторон. При каждом ударе копыт летят крупные комья земли.

Расстояние сокращается. Агент в пути с самого утра, конь устал от долгой дороги. Лошади повстанцев, напротив, явно свежие. Свистят стрелы; попасть в движущуюся цель на скаку непросто, но не для эльфа – Тарка спасают лишь неровности ландшафта.

Агент выхватил метательный нож. Чёрная фигура свесилась с седла, плащ знаменем трепыхается за плечами. Тарк метнул клинок в ближайшего преследователя. Нож угодил в грудь лошади, та встала на дыбы и сбросила наездника.

Следующий бросок пропал втуне – лезвие бессильно чиркнуло по доспеху эльфа. Тарк чертыхнулся, влез обратно на седло. Как раз вовремя – вместо того, чтобы продырявить живот, эльфийская стрела лишь чиркнула агента по бедру. Тарк сдавленно зашипел.

Впереди замаячил небольшой лесок – зелёный остров средь безлюдных холмистых равнин. Агент влетел под сень деревьев на полном скаку, прохладная тень чуть остудила разгорячённые тела человека и лошади. Эльфы ворвались следом; повстанцам пришлось сузить построение, за Тарком вновь тянется единая колонна.

Агент потянулся к поясной суме, в руке возник светящийся пузырёк – из тех, что прислал Альгвейр. Тарк чуть замедлил бег лошади, прицелился – и швырнул эликсир в преследователей.

Громыхнуло так, что во всей округе вспорхнули птицы – небо наполнилось тёмными силуэтами и беспорядочным гомоном. Взрыв оставил небольшую воронку, эльфов закидало омерзительной смесью из комьев земли и ошмётков лошади и наездника – пузырёк угодил прямо под первого в колонне повстанца. Кони испуганно отпрянули назад. Кто-то пустил стрелу – тёмный росчерк пронёсся футах в двадцати от агента.

Тарк выиграл несколько секунд.

Бешеная скачка продолжается. Лес кончился, тракт вновь петляет среди безжизненных холмов. Чёрные остовы домов, мельницы с обломанными лопастями, поросшие сорной травой поля – эльфы даже не пытаются обжить имперские поселения. Неудивительно – хотя полный контроль Империя установила только над восточной частью и побережьем полуострова, легионы и Рыцари Пенты шерстят Крангир вдоль и поперёк. На долю повстанцев остаются селения в горах и чащобах.

Агент бросил короткий взгляд за спину. Число преследователей сократилось – вслед за Тарком скачут четырнадцать эльфов. Повстанцы вновь охватили агента полукольцом, вскинуты луки, блестит в руках смертоносная сталь.

Враг слева пустил стрелу. Эльф целился в коня; Тарк дёрнул поводья, чтобы увернуться, но усталое животное не слушается хозяина. Время замедлилось до скорости улитки. Агент увидел, как стрела вонзается в плоть лошади, древко входит на треть длины. Увидел, как взбрыкнул раненый зверь, дёрнулся раз-другой, как грузное тело повалилось набок…

Агент успел выдернуть ноги из стремян до того, как конь рухнул оземь. Тарк соскочил с седла, в падении перекатился вбок. Сверкнул меч. Свободной рукой агент послал в полёт ещё один метательный нож – очередной преследователь рухнул с коня, как подкошенный.

Тарк не стал дожидаться, пока его окружат конники – бросился в сторону ближайшей рощи. На пути оказался довольно широкий овраг с крутыми склонами – пришлось скатиться вниз и бежать, бежать туда, куда выведет лощина. Преследователи не стали спускаться вслед за Тарком – конники маячат сверху. Стрела оцарапала агенту плечо.

Агент зигзагами добежал до выхода из оврага, что есть мочи припустил к линии деревьев. В лесу есть хоть какие-то шансы, чистое поле – верная смерть. Кто-то из эльфов гортанно выкрикнул, в сторону Тарка полетела очередная стрела. Агент дёрнулся в сторону – и запнулся о камень.

Голова взорвалась тысячей разноцветных искр. Удар вышел столь сильным, что на краткое мгновение Тарк потерял сознание. Агент неловко встал, тело пошатнулось, живот скрутило судорогой. «Сотрясение мозга», – отстранённо подумал Тарк. Руки крепче стиснули меч. Агент сделал шаг на нетвёрдых ногах, бирюзовые глаза полыхнули мрачной решимостью.

– Ну, давай! – яростно выкрикнул он.

Конники окружили одинокого агента частоколом клинков. Эльфы водят хоровод, кони медленно движутся вокруг Тарка. Охотники затравили агента, загнали в угол; обречённый зверь готовится продать жизнь подороже…

Они появились из ниоткуда. В круг эльфов ворвался всадник на гнедой лошади. Поверх воронёного доспеха наброшен аквамариновый плащ, рука сжимает испещрённый рунами меч. Кавалер Рыцарей Пенты.

Рыцарь на ходу сшиб с коня одного из повстанцев. Свободная рука сложилась в замысловатом жесте, ладонь исторгла струю ослепительно голубого пламени. Эльф вместе с лошадью отлетели футов на восемь.

Следом ворвались ещё трое рыцарей в кольчугах и алых плащах – меченосцы, рядовые члены ордена. Завязался бой. О Тарке будто забыли.

Агент попытался уцепиться за ближайшего эльфа, но не смог сделать и нескольких шагов – земля под ногами ходит ходуном, бороться приходится не с эльфами, а с головокружением.

Неожиданная атака внесла смятение в ряды повстанцев, рыцари ранили нескольких эльфов. Оставшиеся пришли в себя, отступили для перегруппировки.

Рядом возник кавалер.

– Хватайся!

Тарк поднял взгляд. Агенту тянет руку крепкий мужчина средних лет. Открытое лицо, недлинный прямой нос и волевой подбородок – рыцарь будто прибыл с императорского бала. Густые, с изрядной проседью тёмные волосы небрежно уложены на бок, усы шеврон и лёгкая небритость придают облику налёт лихой куртуазности. Ратная жизнь не лишила серо-зелёные глаза рыцаря живого блеска, но от внимательного взора не утаить поселившуюся в глубине неизбывную печаль.

– Заснул, что ли? Давай руку! – кавалер повёл широкими бровями, намёк на гнев смешался с лихорадочной спешкой.

Тарк вогнал меч в ножны, ухватился за латную перчатку. Рыцарь дёрнул руку – к горлу агента подступил мучительный спазм, – втянул Тарка на коня. Агент чудом перекинул ногу через седло, устроился позади спасителя. Рыцарь с места пустил лошадь в галоп.

– Уходим! Уходим! – заорал кавалер.

Рыцари моментально прекратили бой. Эльфы ещё не поняли, что происходит, а меченосцы уже несутся навстречу закатному солнцу вслед за командиром.

Тряска добила агента окончательно – желудок подступил вплотную к глотке, рот наполнился желчью. Вырвало прямо на скаку. В процессе агент чуть не откусил язык – конь свернул с тракта на неровную землю.

Когда спазмы стихли, Тарк попытался вытащить флягу – смыть омерзительный вкус. Удалось далеко не сразу – головокружение никак не даёт попасть горлышком в рот. В итоге Тарк просто залил водой лицо.

Стало чуть легче. Агент бросил взгляд через плечо – преследователи начали понемногу отставать. Рыцари Пенты держат только самых выносливых лошадей – тех, кто способен скакать без устали долгие часы. Повстанцам такие и не снились.

Тарк придвинулся к кавалеру:

– Спасибо, – выдавил он.

– Ну ты дал, приятель! – в голосе рыцаря сквозит азарт. – Повезло, что наш патруль оказался рядом!

– Не то слово.

– Ты что тут забыл?

– Еду… в Непкас.

– Э, брат, в таком виде не доедешь. Отвезу в лагерь, подлатаем слегка. С утра продолжишь путь.

– Нужно быстрее…

– Эдак ты скорее на тот свет доберёшься, чем в Непкас. Не обессудь – до утра не отпущу!

Спорить Тарк не стал – вариантов, мягко говоря, не особо.

Рыцарь повернул голову:

– Я Гана, кстати. Гана Секвенций, – на обветренных губах заиграла озорная улыбка десятилетнего мальчишки.

– Тарквеус Плабис. Тарк.

– Рад знакомству, Тарк. Ну и зелёный ты – что кочан капусты! Ничего, скоро доберёмся до лагеря… Тарк?.. А, ладно, отдыхай.

Гана аккуратно пристегнул Тарка ремнём. Травма взяла своё – измождённый агент потерял сознание.

5

Рыцари Пенты разбили лагерь в местечке под названием Ал Гаэнур. На живописном берегу озера раскинулись руины древних построек – наследие полумифической расы биямер. Подобные развалины встречаются по всей Империи, кроме северной провинции Ледас.

Средь величественных осколков прошлого натыканы бежевые шатры Рыцарей Пенты. По периметру лагерь прикрыт наполовину руинами зданий, наполовину частоколом. Часовые возле единственного прохода расступились перед отрядом Ганы. Один из стражей приветственно махнул рукой.

– Как патруль? Благополучно?

– Все живы-здоровы. И пассажира прихватили, – кавалер мотнул головой в сторону агента. Тарк болтается в седле, как куль с мукой.

– Вот дела! – страж подошёл рассмотреть нежданного гостя. Факел высветил синюшно-бледное лицо агента. – Он что, шлялся тут в одиночку?

– Представь себе.

Страж удивлённо покачал головой.

Гана спешился, стащил с седла Тарка. Агента приволокли под своды напоминающей ротонду постройки.

– Ликос, поди сюда!

На зов явился тощий мужчина с измождённым лицом, под шапкой русых волос тускло мерцают светло-серые, почти бесцветные глаза. Бежевая роба расшита красными нитями – знаком лекаря.

– Давай-ка подлатаем голубчика… ох, всеблагие боги!

Взор Ганы упал на грудь Тарка – из-под куртки выбился амулет Братства.

– Вот так так…

– Что здесь делает чёрный? – удивился лекарь.

– Хороший вопрос. Обязательно спрошу, как очухается. Давай, живенько приведи его в порядок!

– Слушаюсь, кавалер.

Общими усилиями дотащили Тарка до лежака. Ликос откупорил какой-то пузырёк, смочил кусок ткани. Глаза Ганы моментально наполнились слезами. Лекарь приложил ткань к носу бесчувственного агента.

Тарк медленно разлепил спёкшиеся веки.

– Ух ё… – из пересохшего горла вырвался не то стон, не то скрип.

Ликос торопливо отдёрнул ткань. Гана откупорил флягу, протянул Тарку, но лекарь решительным жестом отстранил руку.

– Чуть позже.

Мужчина снял со стеллажа глиняный сосуд с микстурой, дал агенту сделать несколько глотков. Лишь затем настала очередь фляги Ганы.

Лекарство возымело эффект – взгляд Тарка прояснился, морщины слегка разгладились. Агент предпринял попытку сесть; в грудь упёрлась неожиданно тяжёлая рука, казалось бы, тощего лекаря.

– Рано ещё, полежи минут десять.

– С-спасибо, э-э…

– Лигос я, Лигос.

Лекарь повернулся к Гане.

– Надо сообщить командору.

– Думаю, Фаргос уже в курсе, что у нас гости.

– Вряд ли он знает, кто именно.

– Резонно. Ладно, уже иду.

Кавалер участливо положил руку на предплечье Тарка.

– Лигос немного над тобой поколдует, а потом побеседуем, идёт? Представлю тебя командору.

Агент повернул голову к рыцарю.

– Спасибо ещё раз, Гана. Ты мне жизнь спас.

Кавалер ответил лучистой улыбкой.

– Сочтёмся. Ну и задал ты жару этим паршивцам, Тарк! Отдохни пока. Как закончите с перевязкой, сей почтенный муж проводит в шатёр командора. Ведь так, Лигос?

– Да провожу, провожу, – раздражённо бросил тот. – Иди уже, не мешай работать.

После ухода Ганы лекарь как рот в воды набрал. На расспросы Тарка Лигос отвечает либо гробовым молчанием, либо дежурными отговорками в стиле «спросишь у командора». В конце концов агент сдался. Лекарь молча обработал раны, замотал разбитую голову. Тарк ощупал бинты – перевязали его на совесть.

– Возьми, – в руки агента легла стеклянная бутылочка с мутной жидкостью. – Пей по утрам три-четыре дня. Будешь как новенький.

– Спасибо.

– Угу, – равнодушно промычал Лигос. – Пойдём, отведу к командору.

Микстура помогла – Тарк встал без посторонней помощи, сделал несколько осторожных шагов.

Лекарь выудил откуда-то клюку.

– Держи. И давай наконец пойдём.

– Не терпится избавиться от непрошенного пациента? – уголки губ слегка дрогнули в намёке на улыбку.

– Конечно, – мужчина шутку не оценил. – Ничего с тобой не сделается.

Лигос ткнул пальцем в сторону раненого рыцаря на соседнем лежаке

– А вот он запросто может врезать дубаря. В гиды я не нанимался, так что ноги в руки – и вперёд!

– Могу найти командора сам.

– Ещё чего! Будешь бродить по лагерю – Фаргос мне голову оторвёт!

Тарк вздохнул.

– Ох уж эти Рыцари Пенты…

С клюкой действительно оказалось сподручнее. В сопровождении лекаря агент проковылял мимо половины лагеря. Рыцари с любопытством глазеют на пришельца, но вопросы никто не задаёт – дисциплина в ордене железная.

Шатёр командора отличается от прочих только размерами и стражей у входа. То же грубое льняное полотно, простейшая конструкция – ни намёка на роскошь! С возвышенного участка отлично просматриваются окрестности. На ветру реет штандарт Рыцарей Пенты – девственно-белое полотно с алым пятиугольником, каждую грань венчает символ одного из богов.

У входа Лигос бросил стражам:

– К Фаргосу, – лекарь указал на Тарка.

Дожидаться ответа мужчина не стал – развернулся и зашагал прочь.

– Проходи, – рыцарь отодвинул полог.

Внутри агента встретил стойкий запах ладана – будто зашёл в часовню Великой Пенты. Немудрено – командоры свято чтут заветы культа! На видном месте высится внушительных размеров алтарь, горят разнокалиберные свечи. Резные изображения богов соседствуют с религиозными книгами, из многих торчат кожаные петельки – командор уделяет много времени чтению.

В остальном обстановка более чем скромная – стол, стулья и лежак, всё добротное, но простое. Парит чайник, на столе – остатки вечерней трапезы.

– Тарк, вот и ты! – Гана приветственно раскинул руки.

Тарк неловко – мешает клюка – приобнял спасителя. Агент весьма смутился открытости кавалера, но не стал задевать добрые чувства человека, которому обязан жизнью.

– Позволь представить командора Фаргоса Ланнициана.

Гана протянул руку вбок. Тарк повернулся – и чуть не ослеп.

Командор сияет, словно звезда. Фаргос с ног до головы закован в отполированный до блеска латный доспех с золотыми узорами. Металл сияет девственной чистотой, доспехи искрятся в отблесках свечного пламени.

– Тарквеус Плабис, – Тарк отсалютовал командору на солдатский манер – приложил правый кулак к груди.

– Приветствую, – сухо произнёс Фаргос.

Природа наградила командора поистине впечатляющей внешностью. Доспехи не в силах скрыть могучего телосложения Фаргоса – кряжистый, выше Тарка на полголовы, шириной плеч он может поспорить с огром. Гладко бритое лицо будто собрано из булыжников – на квадратной челюсти выделяется массивный подбородок, крупный нос соседствует с плотно сжатыми губами. Из-под скальной гряды надбровных дуг сурово смотрят карие глаза, на фарфоровой коже пламенеет факел длинных рыжих волос. Лицо испещрено глубокими морщинами – Фаргосу в районе пятидесяти.

Возле стола покоится боевой молот. Покрытое рунами древко кажется непропорционально коротким для огромного набалдашника. Чтобы орудовать таким, нужна просто нечеловеческая сила.

На Тарка накатил приступ головокружения. Ноги неловко подогнулись, агент едва устоял на ногах – спасла клюка Лигоса.

– Можно присесть?

Фаргос окинул взглядом бледное, в испарине, лицо.

– Садись. Чай будешь?

– Лучше курево.

Ещё не договорив, Тарк заметил, как скривился Гана.

– Великая Пента запрещает курение, – произнёс командор чугунным голосом. Карие глаза сузились, на лбу пролегли хмурые морщины.

– Можно и чаю, – поправился агент.

Фаргос насыпал листьев в заварник, залил крутым кипятком. На столе как по волшебству очутились три глиняные чашки.

– Чего стоишь, Гана? Садись, а то ноги отсохнут.

Кавалер устроился рядом с Тарком. Глаза застыли на командоре, вновь обратились к агенту. На лице Ганы заиграла лукавая улыбка.

Стул жалобно затрещал – к чаепитию присоединился Фаргос. Командор уселся напротив агента.

– Что забыл в нашем захолустье агент Братства Эбена?

Тарк разинул рот. Откуда?..

– Увидел амулет, пока тащил к лекарю, – поспешил объяснить Гана.

– А, ну да. Простите, ещё туго соображаю, – агент отхлебнул ароматного напитка. – Я тут проездом, держу путь в Непкас.

– Непкас? – Фаргос наклонился вперёд. – Ты что, умом повредился – ехать через ничейную землю?!

– Ничейная земля?

– Ну да, – Гана потёр пальцами брови. – Ни Империи, ни повстанцев. Сам понимаешь, какой здесь творится бардак.

– Заметил, – Тарк коснулся бинтов на лбу. – Не думал, что мне так повезёт – мы же далеко от Нед Иррима.

– Когда, милостью Пенты, доберёмся до гнезда повстанцев – лично перевешаю Верховный Совет! Каждого! – горячо воскликнул Фаргос.

– Непременно, командор, – вторит Гана.

– Зачем тебе в Непкас, Тарк?

– Срочное послание от Иды Геласиус.

Рыцари переглянулись.

– О-о, Ида Геласиус… – протянул Гана.

У Тарка сложилось впечатление, что наместницу знает каждый, кроме него.

– Проблемы? – удивился командор. – Думал, Ида давно извела всех эльфов в округе под корень.

– Не знаю, – Тарк пожал плечами. – В письме ничего нет – только просьба явиться как можно скорее.

– Клянусь молотом Скаграса, ей надо помочь! – воскликнул Фаргос с пылом. – Ида – хороший человек, хотя иногда с ней… трудно.

– Вы знакомы?

– Познакомились на службе в соборе Лутвига два года назад, ещё до войны. Нас представил консул. У Иды тяжёлый характер, но золотое сердце. Помни об этом, Тарк.

Командор обратил внимание на опустевшую чашку агента.

– Ещё чаю? – заварник, что приподнял Фаргос, кажется крошечным в гигантской ладони.

– Не откажусь.

– И мне, пожалуйста, – Гана подвинул свою чашку.

– Ида предана идеалам Великой Пенты, – продолжил командор, когда все чашки наполнились горячим питьём. – Она многое сделала для культа. Я чувствую себя обязанным помочь ей – хотя бы в малом.

Фаргос прочистил горло.

– Гана! Распорядись приготовить Тарку ужин и лежак.

– Я думал отправиться в дорогу немедленно…

– Не дури! – перебил командор. – В таком состоянии далеко ты не уедешь. Что, собрался с клюкой ковылять?

– Почему… ох, дьявол!

Агент забыл, что лишился коня.

Гана утешающее взял Тарка за плечо:

– Не горюй, старина. Ты бы всё равно сделал привал.

– Именно. Ложись спать, – тон Фаргоса не терпит возражений. – Утром отправишься в Непкас. Я выделю коня, но с одним условием: с тобой отправятся Гана и двое меченосцев.

– С чего такая забота?

– Как я сказал – хочу помочь Иде.

– И чем помогут конвоиры? Спасибо за помощь, но дальше предпочту ехать один.

Глаза командора потемнели.

– Не испытывай моё терпение, агент. Ты едешь с Ганой – или идёшь пешком. Таково моё слово.

Атмосфера за столом испортилась в одночасье. Складки на лбу командора превратились в настоящие каньоны, лицо Ганы приобрело пепельный оттенок.

Агент счёл за лучшее не спорить с Фаргосом:

– Прошу прощения, командор. Гана, с радостью приму твою компанию.

– Разумное решение, – тон Фаргоса чуть смягчился. – Теперь оставьте меня.

Снаружи совсем стемнело. Лагерь уснул – бодрствуют лишь часовые на постах. Тарк обратил взор к россыпи звёзд на ночном небе – и чуть не рухнул на спину: сказалось недомогание.

Гана подхватил агента под руку.

– Ещё собирался уехать ночью! – в голосе сквозит ирония.

– Ага, – невесело протянул Тарк.

Кавалер привёл к одному из лагерных шатров.

– Милости прошу, – Гана отдёрнул полог.

Мужчина зажёг одинокую свечу. Тусклый оранжевый свет озарил спартанский интерьер: на голой земле раскатан спальник, рядом – походные стул и стол. Тарк развалился на спальнике в полулежащем положении.

– Голоден? Есть лепёшки.

Рот агента наполнился слюной.

– Ох, конечно!

Простая солдатская еда для изголодавшегося Тарка показалась вкуснее изысканных трапез столичных балов. Агент сметелил угощение в мгновение ока.

– Не слишком ты вежлив с Фаргосом.

– Да, я… извини. Сегодня не лучший день, – Тарк потупил взор. – У меня непростые отношения с Рыцарями Пенты.

– Это почему же? – подбоченился усатый рыцарь.

– Долгая история.

– Времени у нас вдосталь, – неловкая попытка уйти от разговора не увенчалась успехом. – Выкладывай.

Тарк вздохнул, взъерошил длинные волосы.

– Был у меня щенок – давно, в детстве. Тикко. С примесью волчьей крови.

– И что такого? – удивился Гана. – Причудливо, конечно, но в сравнении с вывертами вельмож твой волк – что курица в сарае.

– Щенок не простой: шерсть белоснежная, а глаза – красные, – Тарк погрустнел, на лицо тенью легли неприятные воспоминания. – Гулял я как-то по улице, а навстречу – Рыцарь Пенты. Помню, рыцарь был в летах. И сильно пьян. Увидел щенка – и как с цепи сорвался! Вырвал Тикко из рук, что-то вопил о демонах и чудовищах. Подробности стёрлись из памяти – тяжело вспоминать даже сейчас.

Гана сделал попытку участливо потрепать Тарка по плечу, но агент отмахнулся.

– Я попытался отобрать щенка, но куда мальчишке тягаться с мужчиной? Рыцарь схватил Тикко за шкирку, второй рукой выдернул кинжал.

Теперь помрачнел и Гана.

– Он что?..

– Да. Зарезал щенка прямо у меня на глазах. Мне было шесть, Гана!

– Сочувствую, Тарк, – рыцарь неловко накручивает на палец ус. – Но ведь ты давно вырос. Детские воспоминания…

– Гана, такие речи, – агент чеканит слова, – не прибавят во мне любви к Рыцарям Пенты. Если ты не понимаешь, как на человека влияют детские впечатления – лучше молчи.

Рыцарь покорно умолк. Даже слишком покорно – слова Тарка не могли его не задеть.

– Пора укладываться, – произнёс Гана после небольшой паузы. – Завтра ждёт долгая дорога.

– Гана, – произнёс агент, – хочу, чтобы ты понимал – я всегда ставлю отдельную личность выше организации, когда дело касается взаимоотношений. Отношение к Рыцарям Пенты в целом у меня неприязненное, но я благодарен тебе и командору. Такие люди сделают честь любому ордену.

Усы рыцаря чуть задрались вверх.

– Приятно слышать, Тарк. Знаешь, как это называется? Мудрость.

– Скорее нежелание становиться рабом предрассудков. До мудрости мне далеко.

– Как сказать, как сказать… – Гана покачал головой. – Ты себя недооцениваешь. Ладно, пойду искать второй спальник. А ты отдыхай.

Гана оставил агента в одиночестве. Пережитое за день трёхпудовой гирей навалилось на грудь.

– Вот уж отдых так отдых, – Тарк повернулся на бок. – Прямо по заветам Морния!

6

– Вы – тот самый Тарквеус Плабис?

Иде Геласиус лет тридцать. Высокая – ростом с Тарка, – и подтянутая, она не отличается изящными формами. Широкие плечи, узкие бёдра с талией, длинные тонкие ноги – Ида может сойти за мальчишку, если бы не значительных размеров грудь, что красноречиво выпирает из-под расшитого серебряными нитями синего бархатного дублета. На шее красуется такая же, как у Морния, цепь, обувь сверкает серебряными, в тон дублету, пряжками.

Тарк готов поклясться – уши под пепельно-русыми волосами до плеч слегка заострены. Широкие миндалевидные глаза цвета небесной лазури, высокие скулы, тонкий прямой нос – эльфийские корни Иды проглядывают буквально во всём.

Тарк ощутил, как шевельнулось что-то в груди. Ида напомнила агенту мать – тот же цвет волос, те же глаза…

Гаапана прав – Ида Геласиус действительно красива.

– Признаться, ожидала большего, – взгляд наместницы красноречиво застыл на перемотанном лбу агента.

У сидящего рядом Ганы вытянулось лицо.

Хорошее начало знакомства, ничего не скажешь! Описание Гаапаны сходится не только во внешности.

– По дороге попал в засаду.

– О, – точёные брови слегка изогнулись. – Эльфы? Сколько?

– Двадцать.

Ида присвистнула, ладони легли на стол параллельно друг другу.

– И вы уложили всех в одиночку?

– Конечно нет, – Тарк сделал вид, что не заметил откровенного сарказма. – Только шестерых. Эльфы чуть не отправили меня в пламя Ниира. Если бы не помощь Ганы, – агент указал ладонью на усатого рыцаря, – я бы с вами не разговаривал.

– С двадцатью врагами не совладать даже знаменитому Братству Эбена.

Агент пропустил очередную шпильку мимо ушей.

Девушка повернулась к Гане.

– А вы?..

– Гана Секвенций. Кавалер Рыцарей Пенты.

Мужчина даже за столом ухитрился изобразить что-то вроде поклона. Старания пропали втуне – на Иду куртуазные манеры не произвели ни малейшего впечатления.

– Вы-то что здесь забыли?

– Приказ командора.

В отличие от Тарка, рыцарь не столь сдержан – в зелёных глазах промелькнула искра раздражения. Голос, впрочем, остался спокойным.

Гана выудил из кармана письмо.

– Это вам. От командора.

– Интересно…

Длинные тонкие пальцы развернули пергамент. Ида придвинула ближе свечу – солнце едва проглядывает из-за свинцовых туч. Денёк выдался совсем не погожий – на улице нещадно льёт. Путники прибыли на виллу мокрые до нитки.

Едва наместница начала чтение, лицо её посветлело.

– Фаргос! Что же вы молчали?!

– Командор шлёт наилучшие пожелания, – Гана обезоруживающе улыбнулся.

– Очень мило, спасибо.

Недовольный излом тонких губ впервые сменился сдержанной улыбкой. Тарк немного перевёл дух – возможно, с Идой всё же получится работать.

– Жаль, что здесь нет Фаргоса. Его совет очень бы пригодился.

Ида нахмурилось, лицо вновь обрело жёсткое выражение. Тарк узрел в лазурных глазах тревогу и – что удивительно – страх.

– Рассказывайте, Ида. Что побудило обратиться ко мне?

– Минуту, – наместница подняла раскрытую ладонь. – Дождёмся ещё одного человека.

Ида принимает не в кабинете, а в собственных покоях. Комната на вершине единственной в крепости башни странным образом сочетает роскошь и аскетизм. Сразу бросается в глаза гобелен со знаменитой сценой децимации имперских войск после поражения при Шол Бранне – и зачем вешать такое в жилище? Стеновые панели из морёного дуба испещрены тонкой резьбой, а кованым подсвечникам позавидует даже заядлый гедонист Морний. С другой стороны, по всей комнате, как на складе, расставлены ящики и бочки, на стеллажи навалены груды бумаг, а мебель словно вынесли из крестьянской хаты.

Пахнет хвоей и ладаном; несколько свечей заливают алтарь Пенты в углу мягким оранжевым светом. Ветер из приоткрытого окна колышет пламя, на стенах отплясывают причудливые тени.

Ида собрала внушительную коллекцию оружия со всех концов света. Тут и громадные боевые топоры северян, и тонкие эльфийские клинки республики Дэйрингар, и последняя разработка имперских оружейников – клевец для пробивания латных доспехов. Есть даже двухклинковый меч-халади из чёрного вулканического стекла, излюбленное оружие демонов высокогорных пустынь Бхактиванды – за жизнь Тарк видел такой всего раз.

– Выпьете что-нибудь? – осведомилась девушка.

– Есть рецина? Обожаю! – загорелся Гана.

– Только сосновая водка.

– Ну хоть так, – рыцарь поджал губы, цокнул языком. – На безрыбье и рак – рыба.

– Вы, Плабис?

– Без разницы. Давайте то же, что Гане.

Агент ощутил волну раздражения. Что за манера обращаться по фамилии?

Ида выудила литровую бутыль из мутного стекла и четыре кубка. Гана взял на себя роль виночерпия.

– За скорейшее окончание войны!

Ида опростала кубок первой – резко, залпом. Тут же налила снова.

Тарк пригубил напиток. В неказистой бутыли оказалось на удивление доброе пойло. Гана солидарен с агентом: кавалер приоткрыл рот, глаза слегка закатились.

– Опять за старое. Ида, мы же всё обсудили.

Тарк повернулся.

Человеку в дверях к ратной жизни не привыкать. Сухое, жёсткое, бесцветное лицо выдублено ветрами, на лбу и вокруг губ пролегли глубокие морщины. Но главное во внешности – не это.

Уродливый шрам пересекает лицо; клинок, что нанёс увечье, задел и глаз – когда-то угольно-чёрный, теперь он закрыт бельмом. Мужчина не отличается красотой, однако странным образом увечье его не портит. На сухом лице застыла угрюмая маска, волевой подбородок подан вперёд, обветренные губы плотно сжаты. Причёски нет – редеющие волосы сбриты под корень. Та же участь постигла бороду.

Тарк повстречал много разных людей, но этот взгляд – леденящий душу взгляд единственного здорового глаза – отложился в памяти навсегда. Есть в нём что-то потустороннее, великая внутренняя сила, и вместе с тем – пустота.

Мужчина застыл в ожидании. В разведённых руках читается немой укор.

– Ты мне не нянька, Гжодрас, – довольно резко бросила наместница.

– Что сказал бы твой отец? – скрипучий голос лишён интонаций.

Брови Иды сошлись на переносице, глаза сузились.

– У него сейчас проблемы посерьёзнее.

– И как водка? Помогает с решением?

– Гжодрас, – отчеканила девушка. В голосе звенит гнев. – Следи за языком.

Мужчина не проронил ни слова. Не изменилась поза – Гжодрас просто стоит в ожидании продолжения, чёрный глаз молча буравит наместницу.

Спустя десять секунд Ида уронила голову на грудь.

– Прости, Гжодрас, – сдавленно проговорила она. – Я…

– Всё нормально, – всё так же спокойно произнёс Гжодрас.

Волосы закрыли лицо наместницы, но агент разглядел сквозь пряди влажный блеск в уголках глаз.

– Приступим? – имперец уселся на свободный стул.

Девушка подняла голову, откинула волосы со лба.

– Знакомьтесь: Гжодрас – моя правая рука. Нам предстоит совместная работа.

Мужчины обменялись приветствиями.

– Гана, останьтесь – мне пригодится ваше мнение.

– С удовольствием, – рыцарь учтиво склонил голову.

– Удовольствия здесь не найдёте, – в голосе Иды – скорее горечь, чем резкость. Девушка достала письмо, протянула Тарку. Агент развернул пергамент. Гана подался вбок, чтобы увидеть текст, но Тарк мягко отстранил рыцаря.

– Я зачитаю вслух.

«Госпожа Геласиус,

С прискорбием сообщаем – силы повстанцев заняли город Бирнат на архипелаге Росиеран. Эльфы выдвинули ряд требований. В том числе – ваше участие как переговорщика от лица Империи».

Агент поджал губы. Суконный чиновничий язык неизменно вызывает приступы тошноты.

– Когда ухитрился поставить голос? – улыбнулся кавалер. – Читаешь, будто герольд.

Тарк смерил товарища тяжёлым взглядом.

– Молчу, молчу, – рыцарь выставил перед собой раскрытые ладони.

Гана – ровесник Гжодраса, но в сравнении с ним кавалер кажется сущим ребёнком.

Агент вернул письмо.

– Да, дела… Если не приплыть, эльфы вырежут всё население города, так?

Наместница кивнула – резко, напряжённо. Ида потянулась к бутылке, но замерла под взглядом Гжодраса. Имперец покачал головой.

– Отчаянный шаг. Зачем эльфам Бирнат?

– Постойте, – встрял Гана. – Бирнат? Росиеран? Где это?

– Архипелаг к северу от Крангира. Формально относится к Гаркии, хотя на деле острова ближе к побережью Кайпоры. Скверное местечко, – Тарк поморщился.

– Скверное? Почему?

– Мрачно, промозгло, вечно льют дожди. Бывал когда-нибудь в Кайпоре?

– Не довелось.

– Тогда тебе не понять.

По взгляду Гжодраса Тарка понял – мужчина прекрасно знает, о чём говорит агент.

Гана беспомощно развёл руками:

– Не судьба, значит.

– Так зачем повстанцам Бирнат? – агент вернулся к прерванной теме.

– Сложно сказать. На архипелаге есть золото и много древних развалин, но… – девушка махнула рукой. – Бред какой-то! Росиеран слишком далеко. Эльфам пришлось снарядить целую экспедицию, обойти наши патрульные корабли. А захват города? Что-то тут не сходится…

– Согласен, – подал голос Гжодрас. – Из письма ни черта не понятно, чего хотят повстанцы на самом деле. Придётся разбираться на месте. Ясно только, что твоего присутствия, Ида, эльфы требуют из-за Фригета – хотят надавить через отца.

Тарк и Гана переглянулись.

– Не понял? – произнёс рыцарь.

Ида выдержала секундную паузу. Губы девушки побелели, но она собралась с силами и произнесла:

– Мой отец – комендант Бирната.

Воцарилась гнетущая тишина. Тарк потёр пальцами лоб. Гвалт чаек на побережье смешался с унылой дробью дождя – мелодия подходит ситуации как нельзя лучше.

– Это ничего не меняет, – вновь заговорила девушка. Глаза сурово сощурены, в голосе – жёсткость. – Эльфы требуют моего присутствия – хорошо. Но что дальше?

– Как в городе с войсками? – спросил Тарк.

– Почти никого – кому сдался Бирнат? Но рядом – прииски Имперской Горной Корпорации, там легионеров вдоволь.

Агент кивнул.

– Хорошо, люди для штурма у нас есть.

– Думаешь, до этого дойдёт? – Гана беспокойно заёрзал на стуле.

– Скорее всего. Обещаниям эльфов не слишком-то много веры. Все помнят Ал Каддит?

Люди закивали. В начале войны повстанцы осадили прибрежный городок на западной оконечности Крангира. Эльфы заявили, что позволят людям беспрепятственно покинуть Ал Каддит, если те сложат оружие. Имперцы поверили – и поплатились жизнями: их зарезали, как свиней.

Сопротивление допустило большую ошибку. Седьмой легион раскатал повстанцев в лепёшку, на месте городка остались лишь обугленные руины.

– Вряд ли эльфы располагают в Бирнате большим войском. На приисках большой гарнизон?

– Нам хватит, – заявила Ида. Впервые с начала разговора Тарк почувствовал в словах уверенность.

– Когда отправляемся?

Ида хмыкнула.

– С места в карьер, значит? Мне нравится ваш подход, Плабис… Тарк.

Агент вздёрнул бровь – наместница впервые назвала его по имени.

– Будете тянуть время, – заговорил Гана, – эльфы решат, что их проигнорировали. И сорвут злость на горожанах.

Агент покачал головой.

– Сомневаюсь.

– Почему?

– Слишком много сил вложено. Далёкая экспедиция, захват целого города, участие Иды, в конце концов! Эльфы многое поставили на эту карту. Они будут ждать.

– Дело говоришь, – ввернул Гжодрас.

– И тем не менее стоит отплывать как можно скорее. Путь до Росиерана неблизкий, а все детали мы узнаем только на месте. Торчать здесь – бессмысленно.

– Гана, что думаете? – наместница повернулась к рыцарю.

– Логика Тарка безупречна. К тому же в таких вопросах он куда больший авторитет, чем я – вы же знаете, Рыцари Пенты в основном имеют дело с чудовищами.

– Мы тоже, – медленно проговорила Ида.

Наместница хлопнула ладонью по столу.

– Значит, решено. Отплываем на рассвете. Гжодрас, отведи Тарка в покои. Гана, задержитесь ненадолго?

– Да, конечно. Чем могу служить? – к рыцарю вернулись куртуазные манеры.

– Где вы сейчас расквартированы?

– В Ал Гаэнуре. Это руины в полудне пути отсюда.

– Как дела у Фаргоса?

– Отлично! Наш отряд…

Кто-то тронул агента за рукав.

– Пойдём, – рядом оказалось угрюмое лицо Гжодраса.

На улице нещадно льёт. Под свинцовым небом земля выглядит удручающе серой.

– Давай за мной. Твои покои – в гостевом доме.

Этикет имперцу до одного места – Гжодрас сразу перешёл на «ты».

Гжодрас накинул капюшон. Жилистая фигура поплелась в сторону одноэтажной каменной постройки возле ворот, имперец то и дело петляет среди луж и месива немощёного внутреннего двора. Тарк ступает след в след – лучший способ избежать свидания с грязью.

Морний прав – с роскошными жилищами столичных хлыщей виллу роднит разве что название. Похоже, время от времени в гости заходят повстанцы – у стены высятся несколько свежевырытых могил, рядом алеют не отмытые до конца следы крови.

Гарнизон – под стать: сплошь бывалые солдаты. Холодные глаза, грубые руки, жёсткие лица – под началом Иды служат сплошь матёрые бойцы. Не будь Тарк знаком с наместницей – ни за что бы не поверил, что ей по силам совладать с такими.

Гжодрас отворил дверь ключом.

– Заходи.

Гостевой дом отличается стерильной чистотой места, где никто не живёт. Ни пылинки, ни соринки – будто зашёл в музей. Голый камень стен прикрывают пара старинных гобеленов, из убранства – грубый стол со стулом, скамья да двухъярусная кровать.

Имперец деловито осмотрел помещение.

– Дрова – у камина, в буфете есть еда и чай. Ещё что-то нужно?

– Не ответишь на пару вопросов?

Гжодрас сощурился.

– Смотря каких.

– Хочу поговорить об Иде.

– Ну давай. Только не обещаю, что отвечу.

– Давно её знаешь?

– Без малого десять лет будет. Служу под её началом со времён Рудных Войн.

Рудные Войны – череда конфликтов между Имперской Горной Корпорацией и эльфийским картелем за месторождения железа и меди на Крангире. В 724 году Корпорация оттяпала у эльфов несколько рудников – помогли нечистые на руку чиновники. Картель оказался не лыком шит – по Крангиру прокатилась волна убийств иерархов Корпорации. В ответ имперские промышленники захватили крупнейший железный рудник Наалит.

Вражда переросла в настоящую войну. Бардак длился около года; кончилось тем, что Император отправил на Крангир войска. Армия выгнала Горную Корпорацию взашей и вернула рудники законным владельцам.

– Ида была обычным центурионом, – продолжил Гжодрас. – Мы разбирались с бойцами картеля, и с наёмниками Горной Корпорации. С последними воевать несложно, а вот эльфы доставили много хлопот.

Имперец подошёл к подсвечнику. Чиркнуло огниво, полумрак комнаты озарило красноватое мерцание.

Тарк скинул вещи на кровать. Подошёл к камину – кто-то услужливо натолкал поленья в каменный зев. Близится вечер, без огня будет довольно прохладно.

Агент зажёг камин.

– Скажи, у Иды – эльфийские корни?

Гжодрас чуть дёрнул губой.

– Хвалю твою наблюдательность, – сухо заметил он.

– Имперский закон не запрещает кровосмешение, – пожал плечами Тарк.

В глубинах родового древа агента ютится парочка эльфов и даже женщина народа Таал – её украли во время последней войны с Таал-Будуром, могучим северо-восточным соседом, лет сто назад.

– Зато запрещают традиции болотных эльфов, – жёстко парировал имперец. – Фригет Геласиус, отец Иды, вывез эльфийскую супругу в столицу – подальше от гнева сородичей.

Имперец говорит с видимой неохотой. Агент пожалел, что затеял разговор.

– Теперь отвергнутое дитя эльфийского народа лупцует родителя на чём свет стоит. Можешь не беспокоиться за Иду – тёплых чувств к эльфам у неё нет.

– Не имел в виду ничего такого, – Тарк замотал головой. – Просто удивился: болотные эльфы строго блюдут чистоту крови.

– Как видишь, не все. Ещё вопросы?

– Найдётся плащ? Хочу прогуляться.

Гжодрас впервые изобразил что-то похожее на эмоцию.

– В такую погоду? Ну ты фрукт, конечно. Тут, – имперец ткнул в сторону шкафа, – должна быть парочка.

– Хорошо. Спасибо, Гжодрас.

– Зайду на рассвете. Будь готов к отплытию.

Имперец оставил Тарка в одиночестве. У камина агент нагнулся подвесить котелок с водой – в столь дрянную погоду нет ничего лучше горячего чая, да и перекусить не помешает – в буфете стынет жаркое. Неплохо бы добавить в напиток корицы и гвоздики, но пряностей агент не сыскал. Тарк не стал дожидаться, пока закипит вода – сразу уселся ужинать.

Взгляд помимо воли приковало пламя. Танец огня завораживает. Немудрено, что северяне с Ледаса до сих пор поклоняются древним богам – по их верованиям, мир зародился во вселенском пламени Ахора. Каждая семья поддерживает дома Нетленный Очаг; если Очаг гаснет, семья считается проклятой. Несчастных, как правило, изгоняют.

Крышка котелка задёргалась, пар с силой бьёт из открывающихся прощелин. Тарк снял сосуд с огня, наполнил чайник кипятком. По комнате разлилось приятное благоухание.

Агент прикончил остатки пищи, наполнил чаем большую кружку. Гжодрас не обманул – в шкафу действительно оказался плащ. Для широких плеч агента он слегка маловат, но за неимением лучшего придётся довольствоваться тем, что есть. Тарк схватил кружку и вышел за порог.

Пока Тарк трапезничал, на улице успело стемнеть. Косые струи дождя барабанят по крыше, изредка слышны отдалённые раскаты грома. Тарк надел капюшон, но порыв ветра сбросил его обратно на плечи. Агент решил не спорить с судьбой и подставил каплям лицо.

С крепостной стены видно, как мерцают вдали редкие огоньки Непкаса. Тарк отхлебнул чаю, по телу разлилось приятное тепло. Лето выдалось пасмурным, но в целом Крангир – далеко не худшее место для жизни: зимы на полуострове мягкие, земля родит обильный урожай.

Эльфы не умеют ценить то, что есть.

Зачем эта война? Тарк возвращается к вопросу снова и снова.

Гракия соперничала с молодой Империей несколько веков. Постоянные стычки на долгие годы превратили соседнюю провинцию Алгамус в гигантский полевой лагерь. Случилась даже настоящая война: армия короля Аллаэнира II Дерзкого в 470 году форсировала реку Сулма – естественную границу между Гракией и Империей. Война длилась три года, по итогам эльфы заняли половину Алгамуса. Империи пришлось отдать земли до озера Каабе.

Шло время. Империя закалилась и возмужала в бесконечных войнах, Гракия, напротив, возвела незыблемость мироустройства в культ. Спустя почти два века, в 656 году, Империя воспользовалась очередным набегом эльфов как поводом начать освободительную кампанию. Легионы прошлись по докучливым соседям катком. На Алгамусе дело не закончилось – через год штандарт Империи водрузили над эльфийской столицей, Нед Ирримом. Королевство Гракия перестало существовать.

Горделивым болотным эльфам это как ножом по сердцу. Высокородные, с тысячелетней историей, они пали под натиском немытых дикарей без прошлого! Уязвлённая гордость не даёт покоя – Гракия зиждется на тлеющих углях сепаратизма. Но кто подлил горючее масло? И почему именно сейчас, спустя почти восемьдесят лет тишины?

– Ты чего тут забыл?

Тарк обернулся. Позади стоит мокрый насквозь Гана, тёмные с проседью волосы облепили лицо, по усам стекают капли дождя.

Но на лице вопреки всему сияет улыбка.

– Наслаждаюсь погодой.

Рыцарь окинул взглядом унылый пейзаж.

– Ну да, – усмехнулся он.

– Завтра возвращаешься в лагерь?

Гана поравнялся с агентом, руки легли на зубцы крепостной стены.

– Угу. Надо рассказать Фаргосу о том, что тут творится. Война длится уже полтора года, но таких отчаянных действий от эльфов что-то не припомню.

– Я тоже, – агент нахмурился. – Что-то намечается, Гана. Но что?

– Может, вы найдёте ответ в Бирнате.

Рыцарь на секунду замялся.

– Тарк, всё стеснялся спросить… Твоя фамилия – Плабис. Ерканий Плабис – родственник?

Агент вздохнул.

– Отец.

– Что?! – глаза Ганы округлились. – Знаменитый Ерканий Плабис – твой отец?

– К сожалению.

– Не понимаю…

– Нечего тут понимать, Гана. У нас не лучшие отношения.

– Отцы и дети, Тарк, – вздохнул кавалер. – Родятся свои – поймёшь.

– Звучит так, будто ты уже обзавёлся потомством.

– Так и есть. У меня четверо.

Теперь уже Тарк застыл, разинув рот.

– Дела… – протянул агент.

С минуту простояли в молчании.

– Ладно, – рыцарь оторвал ладони от парапета. – Пойду к себе. Удачи в Бирнате, Тарк! Надеюсь, ещё свидимся.

– Спасибо! При случае заскочу в Ал Гаэнур, обещаю.

Мужчины горячо пожали друг другу руки.

Море штормит. Волны накатывают и с шумом разбиваются о каменистый берег. Жирные чайки с криками носятся над водой, неистово машут крыльями в попытках справиться с порывистым ветром. Вдалеке качаются на волнах корабли.

На линии горизонта море незаметно переходит в сплошную черноту ночного неба. Тарк с детства любит ночь: на улице – тишь, жизнь будто замирает. Ночь – время мечтаний. О подвигах, воинской славе. О службе Империи.

Прошли годы. Некоторые мечты сбылись, часть не сбудется уже никогда, а что-то рассыпалось прахом под ударами циничной реальности. Но перестать мечтать – перестать жить.

Ветер усилился. Потоки воздуха играют волосами Тарка – то отбрасывают назад, то накрывают лицо чёрной вуалью. Пальцы, что сжимают холодный камень, окоченели, ветер проник сквозь камзол и холодит тело, украдкой ворует живительное тепло.

Тарк поплотнее запахнулся в плащ.

7

Росиеран Тарку не понравился сразу. Цепь скалистых островов с бедной растительностью, он мало подходит для жизни. Острова почти не имеют равнинных мест; немногочисленные поселения разбросаны по крутым горным склонам, дорога между ними трудна даже для подготовленных путников. Скудная земля родит столь же скудный урожай – жители вынуждены питаться дарами моря и тем, что привозят с материка.

Дождь – частый гость, можно сказать – постоялец здешних мест. Круглый год тяжёлое свинцовое небо нещадно поливает Росиеран, затапливает низины, размывает дороги и порой уносит в море целые дома.

Да, Росиеран – место негостеприимное.

Последние дни стоит скверная погода. Тарк не вылезает из каюты. Архипелаг расположен в водах Кайпоровой губы между одноимённой провинцией и северным побережьем Крангира. Мореходы не жалуют Кайпорову губу, и не зря – частые дожди треплют могучие корабли, словно лохань, часто суда кончают жизнь на рифах, коими в изобилии усеяны воды.

Агент показался на палубе, лишь когда на горизонте замелькал Бирнат – единственное поселение Росиерана, что вправе называться городом. На склоне горы раскинулось с сотню строений – деревянных домов с крышами из глиняной черепицы, – обнесённых невысокой стеной мрачного серого камня. Над поселением высится небольшой и столь же мрачный форт. Впрочем, под тусклым светом затянутого тучами неба серым кажется весь мир.

Тарк обратил внимание на иное – городские ворота заперты, имперские стяги, что обычно реют над крепостями, спущены, на улицах – ни души. Зато в порту толпится целая флотилия, а на берегу вырос большой лагерь, где снуёт туда-сюда разношёрстный люд.

Агент подошёл к Гжодрасу. Имперец облокотился о борт, чёрный и белёсый глаза с отсутствующим выражением созерцают унылый пейзаж. Плащ развевается на ветру, словно знамя, крупные капли дождя бьются о непокрытую голову, но Гжодрас и не думает накинуть капюшон.

Корабельная команда и прочие люди Иды сторонятся одноглазого угрюмого человека. Но за маской грубости, Тарк знает, сокрыт верный товарищ и настоящий человек чести.

– Плохой погодой тебя не проймёшь, – произнёс Тарк с налётом иронии. Агент натянул капюшон до самого подбородка и плотно запахнулся в плащ, но всё равно зябко поёживается, а Гжодрасу – хоть бы хны.

Имперец повернул голову.

– А, Тарк, – его рука чуть оторвалась от борта в знак приветствия. – На побережье часто такая погода, привык.

Гжодрас вглядывается в пустынные улицы городка. С профиля он похож на одного из великих полководцев прошлого, чьи статуи украшают Триумфальную аллею в столице. Грубое – будто высечено из камня – лицо олицетворяет мужественность.

– Есть идеи, зачем эльфам Бирнат?

– Появятся – обязательно поделюсь, – просто ответил имперец. – Беспокоит другое: поймаем ли кого-то из повстанцев?

Вопрос поставил Тарка в тупик. Заметив на лице собеседника озабоченность, Гжодрас пояснил:

– Там, за рекой, – он ткнул пальцем в сторону правой части форта, где крепостная стена уходит прямо в море, – небольшой причал для лодок. Заметил, кораблей в той стороне нет? Дно – в рифах, к тому же там мелко. А за отрогом, что упирается в воду, – имперец указал ещё правее, – тысячи скалистых островков. Ни один капитан в здравом уме туда не сунется. Боюсь, повстанцы улизнут на лодках и затеряются среди скал. Ищи-свищи потом

– А если отправить солдат стеречь причал?

– Погода, Тарк, – Гжодрас устремил глаза к небу. – Первый же шторм – а они тут постоянно – разобьёт лодки о скалы. К тому же с форта на тот участок отличный обзор. Если эльфы увидят наших – заложникам конец.

– Можно пробраться внутрь и освободить пленников.

– Послушаем, чего хотят повстанцы, а там решим, – заключил имперец. – Ида берёт нас на переговоры.

У пирса – старинное каменное сооружение местами обвалилось и покрыто широкими скрипучими досками – ждёт низкорослый щупленький человечек с носом что кочерга: длинным, плоским, с сильно выступающим кончиком. Непривлекательное лицо окаймляет густая чёрная шевелюра и чёрная же борода; на бледной коже яркими изумрудами сияют глаза – открытые, нарочито-честные, но при этом из тех, что не вызывают доверия.

– Госпожа Геласиус, господа, – мужчина от дал честь по-солдатски – приложил правый кулак к сердцу. У него оказался удивительно низкий голос для человека такого роста.

– Господин Кайнарис, – наместница ответила церемонным полупоклоном, хотя по взгляду Тарк видит – отношения между ними весьма натянуты. – Мрачный человек – Гжодрас, моё доверенное лицо, в чёрном – Тарквеус Плабис из Братства Эбена.

Лицо мужчины при упоминании Братства омрачила мимолётная тень, которая тут же сменилась прежним благожелательным выражением.

– Тарк, Гжодрас, – продолжила Ида, – это Шанни Кайнарис, глава отделения Имперской Горной Корпорации на Росиеране и старинный друг моего отца, – последние слова звучат почти оскорбительно.

Мужчины обменялись учтивыми кивками.

– Наверняка голодны с дороги? Мы разместили штаб в здании портового управления, можно согреться и поесть. Прошу за мной.

Погода всё ухудшается. Тарк с удовольствием погрелся бы у камина в обнимку с кубком чего-нибудь горячего. Или горячительного.

Под стенами Бирната раскинулось настоящее поселение. Наиболее привилегированным отвели немногочисленные деревянные постройки, у дверей каждой – стража из пары легионеров. Остальные наслаждаются сыростью и ветрами в палатках всех мастей и размеров.

Над лагерем каменной громадой нависает форт. Сколько Тарк ни вглядывался, никакого движения за парапетом он не заметил. Ворота наглухо заперты, из-за стен – ни звука. Город словно заснул. Или притаился в засаде, как гепард перед прыжком.

Дорога до портового управления заняла каких-то пару минут. Шанни Кайнарис привёл к небольшому двухэтажному зданию хрестоматийного вида: первый этаж из поросшего мхом камня, второй – бревенчатый. При виде процессии легионеры на часах распахнули тяжёлую, окованную железом двустворчатую дверь. Из недр здания обдало волной столь долгожданного сухого тёплого воздуха.

Внутри мельтешат люди – самые разные, от чудом сбежавших местных жителей, теперь – объектов бесконечных допросов, до важных шишек из армии и Горной Корпорации.

Шанни и компания направились на второй этаж под перекрестьем любопытных взглядов. По комнате прошёл шепоток: Ида Геласиус! Будь его воля, Тарк заткнул бы чрезмерно болтливые рты – наместнице и без того нелегко.

А ведь это можно устроить! Агент выудил из-под одежды амулет – теперь нити демонстративно, нагло красуются на груди. Народ притих под ледяным взглядом Тарка.

– Так-то лучше, – едва слышно пробормотал он.

Наверху уже ждут. В просторном зале жарко натоплена печь; яркий свет фонарей, кои во множестве развешаны по стенам, освещает богато обставленное помещение – то ли кабинет начальника форта, то ли зал собраний. Дощатый пол устлан коврами, стол – и какой стол! Резная столешница, красное дерево… – вмещает по меньшей мере дюжину человек. Даже скамьи – и те с изукрашенными ножками.

Воздух благоухает цветущей гарденией. Чьи-то заботливые руки высадили растения в глиняных горшках, яркая зелень приятно разбавляет общую серо-коричневую гамму.

На столе гостей дожидаются яства – печёная рыба, сыр и хлеб, а в деревянных кубках парит горячий мёд.

Шанни сбросил коричневую куртку с меховой оторочкой, стянул перчатки – обнажились унизанные перстнями пальцы. Блеснули каменья – управляющий пригласил к столу взмахом руки.

– Начнём, пожалуй, – Шанни Кайнарис сделал неловкую попытку завязать разговор. Война – не торговля, здесь нужны иные навыки, и он это понимает.

– Да, начнём, – Тарк легонько хлопнул ладонью по столу. – Какие требования выдвигают повстанцы?

– Только одно: на переговорах должна быть Ида Геласиус. Остальное будет обсуждаться лишь с ней, – Шанни деловито сложил руки. – У эльфов около сорока бойцов. Командует некий Диннат Ралиньен.

– Слыхал о нём, – вставил Гжодрас. – Важная шишка среди повстанцев. Говорят, люто ненавидит Империю.

– Первый раз слышу, – покачал головой Тарк.

Имперец посмотрел на него, как на умалишённого.

– Презирает людей всеми фибрами души, – продолжил Гжодрас. – Диннат не берёт пленных. Никогда.

– Тогда для чего история с Бирнатом?

– Скоро узнаем, – мрачно заключила Ида.

– Захватчики, – продолжил Шанни, – ожидают прибытия госпожи Геласиус. Переговоры будут идти в крепости.

– Кто бы сомневался, – вставил Тарк.

– Что слышно об отце?

– Пообщаться с Фригетом не дали, Ида, – управляющий перешёл на неофициальный тон – дипломатичная попытка нащупать зыбкую тропу к расположению девушки. – Повстанцы уверяют, что жив-здоров – и всё.

Лицо наместницы ожесточилось.

– Стоит рассмотреть вариант штурма на случай, если дела пойдут скверно.

– Согласен. Надо учесть и такой исход.

Шанни развернулся на стуле, громко, чтобы услышали внизу, крикнул:

– Вальпаций!

В дверях возник коренастый легионер. Маленькие карие глаза, узкий лоб и широкая, как кувалда, челюсть – исчерпывающая характеристика человека волевого, принципиального, но не слишком умного. Поверх доспеха наброшен пурпурный, с меховым воротником, плащ трибуна.

– Вальпаций Пирциатис, начальник гарнизона форта и заместитель Фригета, – Шанни коротко представил новоприбывшего.

Трибун склонил голову. В глазах Иды мелькнуло смутное узнавание.

– Кажется, я вас помню, – прозвучали неуверенные слова.

– Неудивительно, госпожа, – голос Вальпация скрипит, как старые половицы. – Я служу здесь уже пятнадцать лет. За эти годы вы посещали Бирнат, кажется, раз шесть.

– Семь, – поправила девушка.

– Возможно, вы вспомните, как вылили ушат воды на часовых у ворот, – мягко улыбнулся трибун. – Тогда вы прятались от гнева отца в моём кабинете.

Ида будто посветлела, ожившие воспоминания засверкали в глазах весёлыми искрами.

– Было дело, – закивала девушка. На тонком лице переплелись смех и смущение.

– Почему вы не в стенах Бирната?

Вопрос Тарка мигом разрушил всё веселье.

– На момент захвата я был в посёлке на приисках. А вы, собственно, кто?

Агент выудил из-под куртки амулет.

– Братство Эбена.

Трибун помрачнел.

– Возьмёте командование на себя?

За деловым тоном кроется едва различимое раздражение. Тарк привык – никто не любит, когда лезут в его дела. Да ещё и командуют.

– Нет, у меня другая задача.

– Мы собирались обсудить штурм, – бесстрастный голос Гжодраса вернул к насущным проблемам.

– Да, кхм, простите, – Вальпаций нарочито громко прочистил горло. – Форт надёжно защищён, взять штурмом быстро не получится. Входов лишь два: главные ворота – не открыть без тарана или помощи чародеев, которых здесь нет – да лодочный причал. Подобраться незамеченными, боюсь, тоже не выйдет.

Трибун практически слово в слово повторил размышления Гжодраса.

– Выходит, без вариантов? – в голосе Тарка звучит сомнение.

– Вовсе нет, – предсказуемо ответил трибун. – Небольшой отряд или даже одиночка может проникнуть за стену, снять стражу и открыть ворота изнутри.

– Через причал? – спросила Ида.

– Не выйдет – слишком открытое место, – категоричный заявил Вальпаций.

– Тогда как?

– В подвале крепости есть потайная дверь в пещеру, что тянется за пределы Бирната. Но есть одна загвоздка: вход в пещеру – под водой.

Никто не прореагировал. Вальпаций пояснил:

– Вход в пещеру – на глубине сорока футов в бурных ледяных водах Кайпоровой губы. Смельчак должен плавать как рыба!

Все переглянулись. Гжодрас бессильно развёл руками.

– Пловец из меня аховый.

– Тарк?

Агент молча кивнул – детство у океана научило плавать не хуже дельфина.

Шанни подался вперёд.

– В Имперской Горной Корпорации служат опытные водолазы. Отправить кого-нибудь из моих людей?

– Ценю вашу заботу, господин, однако нужны не только опытные водолазы, но и обученные бойцы, – лицо Иды недовольно скривилось.

– Напрасный риск, – поддержал Тарк.

– Сперва встретимся с Диннатом Ралиньеном. И давайте наконец поедим! – за время совещания никто даже не притронулся к яствам.

Тарк грыз остывшую рыбу, а его самого грыз вопрос: зачем? Зачем повстанцам захватывать форт на задворках Крангира? Зачем требовать на переговоры Иду? Зачем?..

Ответ может дать Диннат Ралиньен.

После трапезы отправились к воротам. Вокруг города ощетинились частоколом стрел отряды лучников; периметр – там, где возможно – обходят пехотные патрули. На холме неподалёку даже спешно возвели сигнальную башню – Вальпаций требует постоянного надзора за территорией внутри городских стен.

Под монотонный стук дождя подошли к воротам:

– Ида Геласиус! – взревел Шанни.

С минуту ничего не происходило. Тарк уже решил, что захватчики проигнорировали зову, когда с той стороны с грохотом рухнула запорная балка. Створки распахнулись; глазам собравшихся предстало трое эльфов: два одинаковых стража и высокая, статная воительница в чеканной кирасе и коротком, изящно ниспадающем на левый бок плаще цвета весенней листвы. Из-за плеча эльфийки торчит рукоять меча.

– За мной, – жёсткий взгляд прошёлся по людям. – Трое, не больше.

Гжодрас, Ида и Тарк переглянулись.

– Идёте вы, – девушка выразила общую мысль. – Шанни, Вальпаций, останьтесь в лагере.

– Будем ждать скорейшего возвращения, – немного нервно произнёс управляющий. Ладонь в подбитой мехом перчатке легла на плечо трибуна: – Пойдём, дружище.

Шанни и Вальпаций удалились, до Тарка донеслись негромкие голоса. Легионеры из сопровождения безмолвно ушли следом.

Внутри Бирнат выглядит так, как подобает любому поселению. Узкие немощёные улочки по случаю дождя превратились в месиво из грязи и нечистот; дома – местами обветшалые, а порой – очень даже; в центре – небольшая площадь с наваленным на лотки товаром. Не хватает одного – жизни. Не звучит людская речь, не носятся с громким лаем псы, не лежат на заборах и подоконниках брезгливо высокомерные кошки. Даже домашней птицы – вечного атрибута городских улиц – и той не видно.

Лишь барабанит дождь по крышам опустевших домов.

Город кажется вымершим, но ни следов крови, ни разрушений Тарк не заметил. Будто жители собрались и в один день покинули Бирнат.

У входа в форт эльфийка остановилась:

– Диннат ждёт внутри.

Конвоиры отворили ворота, встали по бокам в строгих, даже торжественных позах. Эльфийка вошла внутрь, следом – остальные.

Форт Бирната – отнюдь не шедевр архитектуры. Ничем не примечательная типовая имперская постройка, он сложен из крупных, неплотно подогнанных каменных блоков. С высокого, футов тридцать, потолка свисает несколько люстр – их едва хватает, чтобы разогнать полумрак почти лишённого окон зала.

Как в любой крепости, на входе встречает гордый стяг. Но не символ Империи – белое на красном, могучий тигр, что вот-вот набросится на врага. Взору предстаёт жёлтое полотно, перечёркнутое по диагонали голубой линией. Поверх изображена раскинувшая крылья хищная птица – лунь.

Тарк без труда узнал герб древней Гракии.

Перед полотном со скрещёнными на груди руками ждёт одинокий эльф. Узкие, с хищным прищуром фиалковые глаза ярко выделяются на вытянутом, составленном из рубленых линий бледном лице. Небольшой чувственный рот обрамлён рыжеватой бородкой, тонкие линии тянутся к вискам. Длинные волосы на макушке собраны в хвост – словно шпиль венчает башню. Кажется, будто он не имеет возраста; в глаза бросается крепость и стать высокого, тонкого тела. Резкий, но приятный глазу силуэт подчёркивает одежда: серый с песочными вставками камзол, тёмно-зелёные обтягивающие штаны и сапоги из оленьей кожи. Плечи прикрывает длинный зелёный плащ с тонко вышитым золотой нитью лиственным узором.

Диннат Ралиньен красив до одурения. Однако не красота делает эльфа особенным – жгучая, беспредельная ненависть фиолетовым пламенем горит в миндалевидных глазах. Ненависть и ожесточение столь велики, что от мимолётного взгляда Динната у Тарка мороз пошёл по коже.

– Ида Геласиус, – произнёс эльф певучим тенором. – Удивлён вашему визиту. Выходит, родственные узы для людей, что-то да значат.

Девушка пропустила оскорбительную реплику мимо ушей.

– Что вам нужно, Диннат?

– Для начала – представиться. Диннат Ралиньен, лорд Нед Унгкалы, Воин Крови клана Фройтран, член Верховного Совета Свободных эльфийских земель Гракии, к вашим услугам, – эльф отвесил издевательский поклон.

Ида не двинулась с места.

– Моя помощница, – тонкая ладонь указала на эльфийку в коротком плаще, – Эллиата Дефасил, также Воин Крови клана Фройтран.

– Говорят, Воины Крови – умелые бойцы. Не терпится проверить на деле, – произнёс Гжодрас с холодком в голосе. Глаза – угольный и белёсый – впились в Эллиату.

– Проверишь, не сомневайся, – дерзко ответила та. Завязался поединок взглядов, и никто не намеревается уступать. Кажется, ещё немного – и в ход пойдут мечи.

– Кто ваш бессловесный спутник? – флегматично осведомился Диннат. Простая фраза сняла напряжение, Гжодрас и Эллиата остановили противоборство.

– Тарквеус Плабис, – представила агента Ида.

– Тарквеус Плабис, хм… – эльф нахмурился. – Да-да, тебя мы тоже ждали. Очень интересно взглянуть на человека, что месяц назад учинил разгром в лагере Канниша.

У Тарка глаза на лоб полезли. Откуда?.. Диннат дразнит, даёт понять, что у повстанцев в имперских кругах – свои люди.

– Как здорово, – от улыбки Динната веет холодом. – У тебя всё на лице написано. Знаешь, – пальцы несколько раз постучали по сжатому кулаку, голова склонилась набок, – твоя смерть доставит особенно много радости.

Неприкрытая откровенность ошеломила всех.

– В победе над недостойным противником нет удовольствия, – продолжил эльф. – Словно избить малое дитя.

– Между словом и делом – большой путь. Для некоторых – непреодолимый.

– Уже делаю первые шаги, – Диннат широким жестом обвёл помещение – оцените, мол, плоды трудов праведных.

Он повернулся к имперцу.

– У тебя такой свирепый вид. Потерял глаз в боях с моими братьями?

Лицо Гжодраса превратилось в каменную маску, но он смолчал.

– Хватит обмениваться любезностями. Перейдём к делу, – как и Тарку, Иде надоела клоунада.

Диннат мигом посерьёзнел:

– Так и быть. Нам нужны артефакты, найденный Имперской комиссией на Танатиконе.

Танатикон – небольшой остров у западной оконечности архипелага. Недавно там нашли подземный город – руины биямер в отличном состоянии.

– Артефакты? – если Ида и удивилась неожиданному требованию, то виду не подала. – Больше ничего?

– Больше ничего, – эхом откликнулся эльф. – Отдаёте артефакты, мы покидаем Бирнат. Беспрепятственно, – с нажимом добавил он.

– Гарантии?

– А что, с вашей стороны будут? – Диннат саркастично изогнул брови домиком. – Никаких гарантий. Только слово чести, хотя вы, люди, не заслуживаете и его… Нашей гарантией будет заложник. Твой отец, Ида, вполне подойдёт.

Предводитель щёлкнул пальцами. Эллиата удалилась, чтобы через минуту ввести в зал плотного седовласого мужчину почтенных лет.

– Ида!.. – при виде девушки Фригет смертельно побледнел.

Классический образчик имперца – тяжёлый, направленный вниз подбородок, широкий лоб и мощные надбровные дуги, – Фригет внешне мало похож на Иду. Отца с дочерью роднит только длинный, тонкий нос с высокой переносицей да небесно-голубые глаза. Серо-синий камзол расходится на животе, бежевые штаны плотно обтягивают широкие, как у слона, ноги. Пленник возвышается над эльфами, словно колосс.

– Отец! – Ида с трудом сдержалась, чтобы не броситься к Фригету.

Диннат зажал переносицу большим и указательным пальцами.

– Мы договорились?

– Дочь, делай, как они говорят, – вставил комендант. Казалось, он может раскидать врагов голыми руками, но Фригет выглядит сломленным, что несказанно удивило Тарка.

– Где горожане? – требовательно спросила Ида.

– Собраны в одном месте. Вздумаете что-то выкинуть – спалим здание вместе с людьми, – в устах Динната слова звучат отнюдь не пустой угрозой.

– Поняла, – глаза наместницы полыхают гневом. – Значит, артефакты с Танатикона. Сделаем.

– Не все артефакты, – уточнил предводитель эльфов. – Нужен чёрный кристалл длиной с локоть. Только он.

Откуда, чёрт возьми, ему знать, что именно нашли на раскопках?

Тарк уловил в интонациях Динната нотку волнения. Кристалл имеет для повстанцев большое значение. Нельзя просто так отдать врагу ценный артефакт! Он коротко переглянулся с Гжодрасом; по лицу имперца читается – он того же мнения.

– Договорились, – сухо сказала Ида.

Эльф ответил едва заметным кивком.

– Завтра на рассвете, – добавил он. – Вы передаёте кристалл, мы с другом Фригетом садимся в лодки. Перед отплытием скажем, где заложники. Отца сможешь найти на побережье Крангира возле деревушки Гноат Раш.

Девушка сжала губы. Ничего не попишешь, условия здесь диктуют захватчики.

– Хорошо, – Ида демонстративно развернулась на каблуках, напряжённой походкой двинулась к выходу. Диннат проводил девушку ухмылкой.

Взгляд Гжодраса не сулит эльфу ничего хорошего. Им нельзя дать уйти. Ни за что.

Агент озвучил мысль, едва миновали городские ворота. Ида и Гжодрас в один голос согласились.

– Диннат Ралиньен – слишком крупная рыба, такого отпускать нельзя. И эти кристаллы… неясно, зачем, но эльфам они очень нужны, – наместница нервно кусает губы.

– Что говорит Йорик? – поинтересовался Тарк.

– Неизвестно, – голос Иды вибрирует туго натянутой струной. – Я отправила письмо, когда отплывали из Непкаса, но ответа ещё нет. Не думаю, что появится и завтра. Принимать решения придётся мне.

– И хорошо, – неожиданно ввернул Гжодрас. – Империя решает такие проблемы… радикально. Жители Бирната – малая жертва за Динната Ралиньена.

О да! Тарк прекрасно знает, как в подобных случаях поступает Имперское командование. Сам приводил приказы в исполнение. Каждый раз – с трудом преодолевал себя. Но кто-то должен поступиться душевным комфортом, вершить пресловутое меньшее зло ради общего блага.

– Хотя бы попытаемся спасти людей, – докончил имперец.

– Больше чем уверен – Диннат ждёт нападения этой ночью. Едва ли он столь легковерен… Ида, жизнь Фригета в огромной опасности, – слова дались агенту нелегко. – Сделаем, как велят – возможно, ему сохранят жизнь. Иначе – точно убьют. Как и всё население Бирната.

Дождь перерос в настоящий ливень. Ноги вязнут в бурой жиже, после каждого шага обувь приходится буквально выдирать из земли.

– Знаю, что скажет в такой ситуации отец, – Ида нервным движением откинула мокрые пепельно-русые волосы – капюшона у девушки нет.

Тарк одарил спутницу хмурым взглядом. Лихорадочный блеск в глазах – дурной знак.

– Он предпочтёт пожертвовать собой ради возможности обезглавить повстанцев, – добавила Ида.

– Диннат не сдержит слова, – категорично заявил Гжодрас.

– Вдумайтесь! – Тарк воздел указательный палец. – Диннат Ралиньен, лидер повстанческого движения, лично участвует в очень рискованной операции ради какого-то кристалла! Разве нельзя обойтись эмиссаром – той же Эллиатой, к примеру?

– Надо поднять все материалы по артефактам Росиерана. Бумаги наверняка у Шанни, – закивала Ида.

– Главное – не дать уйти Диннату, – подытожил Гжодрас.

Шанни и Вальпаций ждут в портовом управлении, на лицах – сильное волнение. При виде Иды и спутников оба вскочили, обступили вошедших.

– Ну, что хочет?..

– Как Фригет? Всё в порядке?..

– Где горожане?..

Ида воздела руку в призыве к порядку. Тарк обратил внимание – ногти на длинных тонких пальцах обгрызены.

– Прошу прощения. Мы изрядно перенервничали, – управляющий склонил голову.

Шанни усадил компанию у полыхающего камина, распорядился принести горячего чаю. Все жадно ухватились за керамические кружки: не только ради ароматного напитка – согреть задубевшие ладони.

– Эльфам нужны артефакты Росиерана. Точнее, один – большой чёрный кристалл, – начала Ида.

– Диннат проявил к нему сильный интерес. Отдавать кристалл нельзя. Ни при каких обстоятельствах!

– Но как же заложники?.. – изумился управляющий.

– Бросьте, Шанни, – Ида сощурилась. – Все знают, как решает такие проблемы Горная Корпорация.

Слова заставили управляющего потупить взгляд.

– Нет прибыли – нет резона шевелиться. – тревога Иды перешла в гнев. Волею судеб маленький человек в богатых одеждах стал мальчиком для битья. – Белые Холмы – помните? Во время Рудных Войн эльфы захватили прииски, загнали под землю всех горняков. Угрожали обрушить шахты, если наши войска попытаются отбить колонию. Напомнить слова старого консула? – стыд жжёт щёки несчастного Шанни огнём, но наместница и не думает униматься: – «Шахты выработаны. Горная Корпорация не планирует возобновлять добычу. Пусть атакуют». Война всё спишет, ха! Люди помнят. Я помню.

К удивлению Тарка, Гжодрас не выступил голосом разума. Сумрачный лик имперца выражает полное согласие с речами Иды.

– Угадайте, Шанни – кто возглавлял имперские войска в той атаке? Кто внимал стонам умирающих шахтеров, что звучали из-под обломков? – Ида почти кричит.

В зале повисла мёртвая тишина. Безмолвие нарушает лишь постукивание дождевых капель да треск дров в камине. Люди затихли – кто пристыженно, кто изумлённо. Управляющий застыл со склонённой головой, красный как рак. Вальпаций замер с раскрытым ртом. Остальные делают вид, что ничего не произошло.

– Обойдёмся без лицемерного гуманизма, – неожиданно тихо произнесла девушка. Вспышка гнева истощила психику, на смену буре эмоций пришло опустошение. – Мы не допустим, чтобы Диннат завладел кристаллом. Даже если придётся пожертвовать всеми заложниками.

– Но консул…

– Йорик начал бы штурм немедленно. Мы же, по совету Вальпация, попробуем пробраться в Бирнат тайком. Передача артефакта состоится завтра на рассвете. Я и Гжодрас отправимся к повстанцам, чуть позже Тарк откроет ворота. А сейчас, Шанни, – Ида почувствовала неловкость за вспышку эмоций, голос звучит даже несколько виновато, – предоставьте нам троим комнату без посторонних ушей.

– Прошу за мной.

Внезапный порыв заставил Тарка мягким движением взять Иду под руку. Девушка не отстранилась – напротив, агент ощутил стремление опереться, жажду поддержки. Тарк заглянул в поблекшие глаза на бесконечно усталом лице. Он увидел благодарность… и что-то ещё. Мягкое, неопределённое нечто, томленьем отзывающееся в груди.

Тарк с усилием оторвал взор, сбросил наваждение. Оба почувствовали неловкость, точно совершили что-то постыдное. Это не ускользнуло от внимания Гжодраса – имперец едва заметно сощурил глаза.

Управляющий привёл в небольшую комнатушку без окон – неброская обстановка выдаёт кабинет мелкого портового чиновника. Темноту разгоняет всего несколько свечей – Тарк с трудом видит черты лиц спутников.

– Нужен план, – произнесла наместница, едва за Шанни закрылась дверь. – Предложения?

– Мы с тобой понесём кристалл, – начал Гжодрас. – Прихватим несколько легионеров. Эльфов слушать нельзя: если начнётся драка – а она начнётся! – нас двоих сомнут за считанные секунды.

– Хорошая идея, – кивнула девушка. – Тарк, на твои плечи ляжет самое тяжкое – открыть ворота войскам.

– Уже понял, – по губам агента скользнула кривая усмешка.

Ида протянула неброского вида амулет – небольшой опал на тонком кожаном шнурке.

– Работа имперских магов. Говорят, носитель сливается с окружением.

– Эффект хамелеона?

Тарк встречал тварей с подобными способностями в джунглях Харанса далеко на юго-востоке. Их чертовски трудно поймать.

– М? – девушка изогнула бровь.

– Неважно.

Ида пожала плечами.

– Силы в нём немного, распорядись магией мудро.

– Справлюсь.

Тарк спрятал амулет во внутреннем кармане куртки.

– Работёнка предстоит нелёгкая, – Ида вздохнула. – Добраться до городских ворот, перерезать между делом встречных эльфов – задача посильная. А вот проплыть через пещеру… ты точно столь хорош, Тарк?

– Разве есть выбор?

Наместница цокнула языком.

– Сколько, по-вашему, нужно времени, чтобы добраться до городских ворот из форта? – Гжодрас задумчиво трёт подбородок. Отросшая щетина – имперец не брился с отплытия – делает и без того пугающий образ поистине жутким. – По моим прикидкам – минут сорок, если прятаться от эльфов по углам.

– Где-то так, – согласил агент. – Начну подготовку за два часа до рассвета. Будьте уверены – к моменту обмена имперские войска уже наводнят улицы.

– Да помогут нам боги.

8

В мрачный предрассветный час на берегу собралось с десяток человек. Люди плотно кутаются в одежды, чтобы спастись от ветра и мороси, тела бьёт зябкая дрожь. Во взгляде Тарка читается нескрываемая зависть – облачённый лишь в тонкий кожаный костюм, открытый всем ветрам агент успел изрядно задубеть на холодном воздухе.

Тарк в немом оцепенении взирает на высокие, по пояс, волны, что раз за разом накатывают на берег в самоубийственном порыве. Или самоубийственный порыв – то, что вознамерился сделать он?

Идея проплыть в потайную пещеру уже не кажется Тарку столь блестящей. Он тряхнул головой, дабы отбросить малодушие, проверил снаряжение: меч – за спиной, кинжал – на поясе, рядом – изрядно поредевший запас эликсиров Братства.

Фигура в чёрном замерла – глаза прикрыты, руки расслабленно висят вдоль тела. Секундная медитация – и решительный шаг в воду.

Тарк скрылся в глубинах.

– Удачи, – неслышно прошептала Ида вслед.

Ледяное прикосновение воды ожгло кожу. Течение уносит Тарка в открытое море, бороться с ним стоит огромных усилий. Агент мощно загребает воду руками, резкий толчок ног бросает тело далеко вперёд. Различить зев в мутной воде почти невозможно, нужно подплыть вплотную. Вальпаций указал примерное направление, но непосредственный поиск – задача Тарка.

Драгоценный воздух стремительно покидает лёгкие, пузырями всплывает на поверхность. Замаячила неясная пока тяжесть – будто что-то в груди сворачивается внутрь, тянет за собой рёбра. В висках застучало.

Тарк продвигается вперёд.

Огненный всполох вспорол небесную твердь, яркий белый свет озарил неровное дно. Сквозь толщу воды донеслись гулкие грохочущие звуки. Гроза. Хорошо – под ливнем легче укрыться от эльфов.

Молнии сверкают всё чаще. В одной из вспышек перед глазами агента мелькнуло небольшое, около трёх футов в диаметре, отверстие. Пещера!

Тарк удвоил усилия. Горло стиснуло удушье, в глазах потемнело. Отчаянно хочется вдохнуть – неважно, что вместо вожделенного воздуха лёгкие наполнит морская вода.

В небе громыхает так, что все звуки здесь, внизу, слились в один непрекращающийся гул. Уши Тарка отзываются пульсирующей болью. Скорее, скорее! Руки уцепились за неровные края пещеры, тело скользнуло внутрь.

Агент лихорадочно гребёт вперёд. Сил почти не осталось, перед глазами разыгралось целое представление – на фоне сузившегося почти до точки поля зрения пляшут, дёргаются, наезжают друг на друга фигуры всех форм и размеров. Игра пленит взор, ещё секунду – и, завороженный, откроешь рот, вдохнёшь, вберёшь в себя цветастый калейдоскоп…

Но прошла секунда, за ней ещё и ещё – а Тарк плыл. В такт ударам пульса бьётся единственная мысль: вперёд!

Впереди забрезжил свет. Неясное, туманное марево, каким оно видится умирающему от удушья Тарку, заставило сгрести жалкие остатки воли в последнем решительном натиске…

Человек в чёрной одежде стрелой вылетел из-под воды. Позабыв об осторожности – какая к чёрту осторожность!.. – Тарк вдохнул столь шумно, что слышали, наверное, в портовом управлении. Воздух буквально всосался в лёгкие, раскрыл, наполнил тело. Жизнь вернулась к агенту, зрение прояснилось, отпустила жуткая пульсирующая боль.

Он добрался до парапета, ритмично работая непослушными, будто чужими руками, подтянулся, тело перекатилось на холодный камень пола. Грудь тяжко вздымается, с каждым выдохом меж посиневших губ валит пар. Вокруг распростёртого Тарка образовалась стынущая водяная лужица.

Агент с усилием поднялся. В руке появился пузырёк наподобие того, что Тарк использовал, когда пытался уйти от погони. За прозрачным стеклом угадывается почти незаметная бесцветная вязкая жижа. Вслед за движением большого пальца отлетела пробка; Тарк залпом осушил содержимое.

По телу заструилась волна жара. Внутренний огонь проник в утробу, откуда заполонил всё тело с целью повергнуть вечного противника любой жизни – холод. Бледная как снег кожа вновь приобрела здоровый розоватый оттенок, к окоченевшим пальцам вернулась подвижность. Несколько энергичных движений – и Тарк готов к бою.

Агент огляделся. Помещение с потайным ходом освещает одинокий фонарь с мутными, давно не мытыми стёклами. Света едва хватает на ближайшие несколько футов. Зал вырыт глубоко под землёй, гораздо ниже фундамента форта – Тарк понял по влажному блеску каменных стен. Вальпаций уверяет, Фригет ни за что не выдаст эльфам расположение прохода. Трибун прав – не похоже, что кто-то из повстанцев сюда захаживает. Из звуков – тихий плеск воды да дробный стук падающих капель. Тарк обнажил кинжал – узкие кишки подземелий не дают мечу простора, – и медленно, крадучись двинулся наверх.

Время поджимает. До рассвета надо открыть городские ворота, и, что неизмеримо труднее – сделать всё тихо. Вальпаций дал краткое описание Бирната и даже снабдил намалёванной на скорую руку картой, но Тарк делает ставку на импровизацию. План хорош лишь до начала битвы, учил магистр Альгвейр. Интересно, как он там, в столице? Тарк готов отдать всё, чтобы старый наставник оказался рядом – агента мучит слишком много неразрешимых вопросов. Такой гранит по зубам лишь мудрости, что серебрит волосы.

Длинный, поднимающий вверх коридор кончается тупиком. По стене тянется мудрёный механизм. Тарк дёрнул рычаг. Участок стены с приглушённым звуком сместился вбок, взору явилась крошечная кладовая – рулоны ткани, мётлы, вёдра, какие-то бутылки и склянки. Похоже, сюда тащат всё, что выбросить не поднялась рука. Лучшего помещения для тайного хода и не придумать.

Тарк протиснулся меж стеллажей, огляделся. Пальцы нащупали шероховатый, чуть отличный от остальных блок в кладке. Лёгкое нажатие – и стена вернулась на место, да так ровно, будто и нет никакого прохода. Вальпаций прав – самый зоркий глаз не углядит швов.

Пробираться по катакомбам нетрудно. Захватчики не ожидают нападения изнутри, к тому же у эльфов слишком мало людей, чтобы расставить часовых везде. Агент не сомневался – повстанцы обшарили Бирнат сразу после захвата, и только.

По мере продвижения вверх становится теплее и суше, уходит тяжёлый спёртый воздух подземелья. Из-под ног с возмущённым писком – кто посмел тревожить?! – припустила крыса. Зашаркали лапки – грызун скрылся в тёмном углу. Тишина уступила место соцветью негромких звуков.

Агент прислушался – за дверью кто-то негромко переговаривается.

Планировка у форта простая, пробраться обходным путём не выйдет. Самое время воспользоваться амулетом. Рука потянулась к спрятанному в нагрудном кармане артефакту, привычная уже тяжесть опоясала шею. Тарк медленным движением приоткрыл дверь.

С выражением смертельной скуки на лице эльф ковыряется в углях кочергой. Угасшее пламя игнорирует потуги оживить себя, угли калятся красным лишь в паре мест.

Второй повстанец откинулся на стуле и чуть не сползает на пол, раскосые глаза безучастно скользят по комнате.

– Здесь когда-нибудь не идёт дождь? – раздражённо бросил тип с кочергой.

За окном разыгралась непогода – гроза усилилась, порывистый ветер хлещет ветвями деревьев, с хлопаньем болтается туда-сюда чья-то калитка.

– Говорят, всегда так, – сонным голосом пробормотал второй. – Жуткое место.

– Ничего, через несколько часов нас тут уже не будет. Заберём кристалл – и поминай как звали.

– Ага, а имперцы выстроятся у причала и помашут ручкой на прощание, – едко произнёс сидящий.

– Дурень! – первый эльф картинно замахнулся кочергой. – Считаешь себя умнее Динната? У имперцев будут дела поважнее. Если, конечно, они дорожат жизнями местных.

Тарк помрачнел. На слово Ралиньена, как он и боялся, рассчитывать нечего.

Пора двигаться. Агент распахнул дверь шире – и тут дерево предательски скрипнуло.

Эльф на стуле подскочил, как ошпаренный, меч выскочил из ножен в неловком, дёрганом движении. Второй широко расставил полусогнутые ноги, размахнулся кочергой, как дубиной.

За дверью их встретил лишь безлюдный коридор.

Повстанцы недоумённо переглянулись. Тот, что сидел, осторожно шагнул вперёд с оружием наготове. Короткий взмах не принёс результатов – клинок со свистом вспорол воздух. Эльф круглыми глазами посмотрел в уходящий вдаль коридор – пусто, никакого движения.

– Ничего не…

Фраза оборвалась на полуслове, когда он обернулся.

Второй эльф распростёрся возле камина. Левая половина лица покоится прямо на тлеющих углях, кожа почернела, вздулась пузырями. Из рассечённого горла толчками вытекает кровь. В ноздри ударил тошнотворный смрад горелой плоти.

Повстанец обескураженно вертится на месте в попытках найти врага, но вокруг – только равнодушный камень стен. Надо отдать должное – эльф обладает хорошей выучкой. Вместо безуспешных попыток что-то сделать он бросился к окну – предупредить остальных.

Вдруг нога зацепилась за, казалось бы, ровный пол. Эльф потерял равновесие, полетел вперёд. Неловкий взмах руками не спас положения – голову размозжило об угол тяжеленного дубового стола. Мебель даже не сдвинулась – подсвечники наверху едва качнулись от удара.

Тарк стащил поджаривающегося эльфа с углей. Заметать следы нет времени, однако специфический – и весьма сильный – запах обязательно вызовет подозрения. Допустить, чтобы его раскрыли раньше, чем состоится передача, агент не мог.

Вымерший форт Бирната не доставил проблем. Несмотря на ранний час, эльфы уже на ногах, но численность их столь невелика, что Тарк играючи пробрался незамеченным до самых ворот. Агент подумывал найти и расправиться с Диннатом Ралиньеном, но ни предводителя повстанцев, ни даже помощницы, Эллиаты, в стенах крепости нет.

Тарк выскользнул через окно первого этажа, ноги мягко спружинили о размокшую землю. Непрекращающийся дождь смыл с улиц Бирната мусор и нечистоты. Агент ощущает тяжёлый, сырой землистый запах, верный спутник дождя. Тучи рассеивают тусклый свет утренних сумерек – можно не опасаться, что кто-то заметит тень. Да что там тень – ливень мешает видеть даже на расстоянии сорока футов!

В отличие от форта, найти пропавшего солдата в Бирнате эльфам не удастся. Тарк не преминул с пользой употребить возможность – шестеро врагов кончили жизни в холодном, забытом богами месте, оплакиваемые небом и завывающим ветром.

Наконец впереди замаячили ворота. Вход в город охраняют четверо эльфов – двое дежурят на стене, ещё двое околачиваются внизу. Тарк забрался в повозку неподалёку, замер в ожидании. По плану Ида и Гжодрас сперва должны оказаться в городе – если агент поторопится и вместо делегации Диннат увидит имперские войска, про спасение заложников можно забыть.

Время, как в любой засаде, тянется убийственно медленно. Тарку, впрочем, не привыкать – ещё в цитадели Братства заставляли высиживать в схронах по несколько суток. Альгвейр называет это «раскрыть объятия вечности».

Из чуткой дремоты агента вывел грохот отворяемых створок. Тарк высунул голову из-за повозки: в Бирнат вступила имперская делегация с Идой и Гжодрасом во главе. С десяток легионеров змеёй втянулись в пределы городских стен – достаточно, чтобы задержать повстанцев до прихода основных сил. Двое солдат несут деревянный сундук. Должно быть, внутри – тот самый кристалл.

Один из повстанцев – кто-то из младших командиров, судя по зелёной тряпке на рукаве – перегородил дорогу:

– Солдаты не войдут в город! Приказ Динната! – за преувеличенной суровостью высокого молодого голоса скрывается банальное волнение.

– Войдут – если Диннат хочет получить кристалл, – холодно ответил Гжодрас.

Имперец умеет напустить страху – эльф стушевался, по лбу сбежала капелька пота.

– Послушай, – в интонациях Гжодраса мелькнула даже некая доверительность, – ищи мы драки – ты бы уже предстал перед богами. Веди, нечего терять время.

Эльф понуро склонил голову. Да, сглупили повстанцы – встречать стоило либо самому Диннату, либо Эллиате. Парню крепко влетит от командиров, когда всё закончится.

Если он останется жив.

Когда процессия скрылась из виду, Тарк покинул убежище.

Агент жмётся к земле, как ива под сильным ветром. Тарк медленно пробрался вверх по лестнице. Стражи на стене друг у друга в прямой видимости, незаметно устранить обоих не выйдет. Если только…

Повстанцы поносят молодого командира:

– Кадуиль, какого чёрта Эллиата поставила сопляка? Из-за его малодушия за стену прошёл целый отряд! Вдруг имперцы задумали убить Динната?!

– Не кипятись. Их слишком мало. Диннат – Воин Крови, один стоит десятерых, – Кадуиль притопывает на месте в безуспешных попытках согреться. Навесов на стене нет, стража мокнет прямо под ливнем. – К тому же, случись чего – сбегутся все наши, а имперцы заперты внутри городских стен.

– Да, ты прав, – слова Кадуиля немного успокоили нервного стражника. Он навалился на зубец крепостной стены, мелко подрагивающие пальцы извлекли крошечную – легко спрятать под одеждой – фляжку. Эльф сделал глоток, лицо налилось красным, по телу зримо пробежала волна расслабления.

– Победа близка, я знаю. Скоро всё кончится – мы отвоюем Гракию и вышвырнем проклятых имперцев, – мечтательный взор устремился вдаль. – Вернусь домой, к семье, снова займусь гончарным делом. Мастерская, поди, совсем запылилась – дети ещё малы для работы… А ты, Кадуиль, чем занимался до войны?.. Кадуиль?

Кадуиля на стене нет. Эльф встревоженно посмотрел по сторонам – стражник будто испарился.

– Кадуиль?.. – прозвучал потерянный голос.

Страшная догадка осенила повстанца. Он просунул голову меж зубьев с пониманием, что увидит.

Кадуиль лежит внизу. Спина изогнута колесом, руки неестественно заломлены. На груди стремительно расползается алое пятно; кровь смешалась с дождевой водой, в стороны от тела разбегается розоватые ручейки.

Эльф лихорадочно потянулся к сигнальному рогу на поясе. Поднёс к губам – и замер. Изо рта с бульканьем полилась кровь, обильно оросила нагрудник. Тело дёрнулось, страж полетел со стены наружу.

Внизу ничего не заметили.

Из воздуха материализовалась тёмная фигура. Рефлексы не подвели – Тарк ничком рухнул на камни ещё до того, как осознал, что магия исчезла. Сдёрнул с шеи артефакт – опал помутнел, по краям проявилась чернота.

– Вот зараза!.. – шёпотом ругнулся агент.

Тарк осторожно высунул голову за пределы стены. Эльфы внизу как ни в чём не бывало скучают у ворот. Хорошо. Стражники изнывают от бездействия: один развлекается тем, что перебрасывает копьё из руки в руку, второй застыл, нахохлившись, руки по карманам.

Словно ангел смерти, чёрная тень рухнула на эльфов с небес. Тарк спрыгнул, выставив кинжал вниз. Под тяжестью агента острие вошло стражнику в спину на всю длину, эльф распластался на земле. Тарк мгновенно перекатился вбок – копьё второго стражника пролетело на расстоянии ладони. Эльф оказался не столь ловок – через мгновение он, как подкошенный, рухнул в жидкую грязь. С рукоятью метательного ножа во лбу он выглядит ужасной пародией на сказочного единорога.

Тарк не стал прятать тела – теперь это не имеет значения.

Всё ещё бушует гроза, за плотной стеной дождя не разглядеть, что творится у ворот. Тарк подладился под толстую запорную балку – сдвинуть плотно прижатое дерево аккуратно не выйдет, сработает лишь резкий толчок. С неба низринулась ветвистая молния, потоки дождя окрасились в белый цвет, на мгновение вода превратилась в молоко. В следующий миг Бирнат огласил громовой раскат. Агент плечом надавил на балку, из груди вырвался натужный стон. Дерево поддалось – балка выскочила из пазов. Гулкий звук падения смешался с затухающим ударом грома.

Мокрый с головы до пят, весь в грязи, Тарк поспешно отворил створку. Он знал – имперцы уже наготове, ждут под стенами. Падение часовых не осталось незамеченным.

Организованный поток легионеров наводнил площадь у ворот. Вальпаций – он вошёл первым – привёл не меньше пятидесяти солдат.

– Тарк, – трибун приветственно махнул рукой. Рядом – двое центурионов, на вид – ветеранов армейской службы.

– Бери людей и топай к Пирсу, Вальпаций, – агент говорит просто – на церемонии времени нет. – Я найду и освобожу заложников. Эльфы не собираются их отпускать.

Узкий лоб имперца забугрился морщинами – отражением напряжённой работы мысли.

– Подслушал разговор в форте, – Тарк избавил собеседника от необходимости думать. – Диннат хочет забрать кристалл и сбежать. Горожан порешат. Возможно, он оставил команду смертников.

– Дурные вести, – Вальпаций перестукивает пальцами по металлической пластине, что закрывает предплечье второй руки.

– Давай, давай! – расширенные глаза агента нервно вперились в трибуна.

Вальпаций с солдатами двинулись в сторону пирса под торопливые похлопывания в ладоши.

Бирнат – город маленький. Тут лишь несколько строений, достаточно крупных, чтобы вместить всех горожан. Шанни поведал о трёх: огромный амбар, где хранят припасы, ратуша да казармы гарнизона форта. Последние пустуют – Тарк наведался по пути, – значит, осталось два варианта. Ратуша, как водится, выстроена на центральной площади, амбар, напротив – в противоположном от ворот конце города.

Колебания агента длились секунду. Тарк двинул в сторону амбара.

Тарк перемещается перебежками от здания к зданию почти без утайки. От немногочисленных повстанцев он просто прячется – на разборки нет времени. Сами эльфы тоже хороши: нервно переминаются с ноги на ногу, на лицах вместо бдительности – волнение.

Полностью избежать столкновений всё же не удалось. Возле городского трактира с причудливым названием «Китобой» – будто в Кайпоровой губе водятся киты! – короткими переходами взад-вперёд месит грязь эльф. Тарк попытался проскользнуть незамеченным, но сапог зацепился за предательски притаившуюся в жиже корягу. Неловкий взмах рук, и агент плюхнулся лицом в грязь.

Стражник обернулся на хлюпанье, в немом удивлении выдернул меч. Фигура Тарка – одежда промокла насквозь, коричневыми ручейками стекает на землю жижа – внушает скорее сочувствие, чем страх.

– Ты кто? – прозвучал тупой вопрос.

Агент тяжко вздохнул, медленно пополз из ножен клинок.

Противник очнулся от сна, рванулся вперёд. Тарк парировал неожиданно умелый удар, закрутил финт, в последний миг клинок изменил траекторию – лишь для того, чтобы встретить повёрнутый под немыслимым углом меч эльфа. Следом агент получил ногой под дых. Пинок отбросил Тарка на пару шагов, он хватает ртом воздух в попытках сладить с зажатыми спазмом мышцами.

– А ты… хорош… – слова вылетают резко, с шумом.

Эльф ответил ухмылкой, кривой, как его меч. Тарк бросился в атаку.

Агент бешено перебирает ногами – те вязнут в грязи, как в болоте. Сталкиваются и вновь разлетаются клинки, сталь звенит градом непрекращающихся ударов. Противники кружатся перед трактиром, мечи ищут брешь в защите – тщетно, многоопытные бойцы приноровились друг к другу, уязвимые места прикрыты.

Бой затянулся. И Тарк, и стражник заработали по несколько мелких порезов, уступать никто не собирается. Эльф выхватил кинжал, попытался атаковать с двух рук, в итоге клинок Тарка плашмя врезался в кисть противника. Ослабевшие пальцы выронили кинжал в грязь. Стражник встряхнул травмированной рукой, глаза гневно сверкнули.

Тарк оказался не готов к резкой, неожиданной контратаке. Эльф крутнулся, меч описал пируэт, поднырнул под выставленный для защиты клинок. Агент дёрнулся в отчаянной попытке вырваться из западни, и в этот же миг эльф атаковал.

Спасла выучка. Неимоверным усилием, так, что затрещали жилы, Тарк дёрнулся вбок. Заскрежетала сталь, меч эльфа вспорол рукав, прошёл глубже, оставил глубокую ссадину – но миновал сердце, куда целил стражник. Сила удара вырвала оружие из руки агента, он потерял равновесие и вновь полетел в грязь – на сей раз спиной.

Тарк инстинктивно рванул с пояса метательный нож. Брошенный в падении, под неудобным углом, клинок едва ли нанесёт серьёзные раны, но агент и не рассчитывал на успех – боевые умения врага не уступают его собственным, такого не проведёшь. Эльф встретил нож небрежной защитой, серебристая полоска завертелась в воздухе, дорожное месиво поглотило металл с радостным плеском. Прошло буквально полсекунды – достаточно, чтобы агент вскочил на ноги. Тарк прижался к земле на полусогнутых, блеснуло острие кинжала.

Эльф кивнул – молчаливый жест признания мастерства противника. Тарк исподлобья всмотрелся в лицо – длинное, худое, обрамлённое ниспадающими белыми волосами до плеч, оно примечательно широкими, густыми бровями и глубокой синевой миндалевидных глаз. Рот прочерчен тонкой нитью губ, высокий лоб мудреца соседствует с вытянутым, слегка непропорциональным носом. Ростом эльф невелик, на полголовы ниже Тарка. А ещё он чертовски молод.

Что забыл талантливый мечник несомненно благородного происхождения среди простых солдат?

Эльф заметил внимательный взгляд, улыбнулся – на этот раз мягко, без издёвки. Руки перехватили меч. Агент напружинился, широко расставленные ноги подогнулись ещё ниже в боевой стойке, ладони плотно обхватили рукоять кинжала. Схватка предстоит жаркая.

Противники бросились друг на друга, обувь тонет в хлюпающей грязи – дождь и не думает прекращаться. Сшиблись клинки. Руки Тарка затрещали – короткий, с локоть, кинжал полноценному мечу не чета. Если ничего не сделать, долго не выстоишь.

Делать не пришлось. К привычному уже шуму грозы и звону добавились новые звуки. Со стороны причала доносится целый концерт: цимбалами звенит железо, в роли духовых – крики и стоны. Сквозь грозу и шум сражения загудел сигнальный рог.

Началось! Тарк в сердцах сплюнул – заминка не дала найти заложников до начала боя.

Агент и стражник разошлись, отступили на пару шагов, тяжелое дыхание паром вырывается из раскрытых ртов. Под отдалённые звуки сражения описали полукруг, словно кулачные бойцы – лицом к лицу, сосредоточенные взгляды жгут огнём. Оба понимают – с боем пора кончать.

Эльф изготовился к стремительному натиску, сделал первый осторожный шаг – и замер. Во внезапно расширившихся бирюзовых глазах Тарка сверкнуло пламя. Не фигурально – взгляд отражает всполохи разгоревшегося за спиной эльфа гигантского костра.

– Амбар, значит… – серым, усталым голосом произнёс агент. Коротко глянул на эльфа – тот ответил непонимающим взором.

– Что? – стражник не играет – он действительно не знает о планах Динната.

– Ваш доблестный предводитель приказал сжечь заложников, – слова Тарка преисполнены желчи.

– Но… зачем?

– Спроси у Динната.

Агент резко нагнулся, махнул рукой у самой земли. В молодое красивое лицо полетел ком грязи. Коричневое месиво залепило глаза, набилось в рот. Стражник с отвращением сплюнул, отёр лицо рукавом – и увидел спину давшего стрекача Тарка. Ноги эльфа сорвались на бег.

– Мы ещё не закончили! – зачем-то прорычал эльф вдогонку.

– Дурень! Это не рыцарский турнир! – прокричал агент на бегу. Тарк не обернулся.

Агент подпрыгнул, цепкие пальцы схватились за карниз под вторым этажом. Перебирая руками по-обезьяньи, взобрался на крышу и был таков. Эльф погнался следом, но куда там! – за плечами агента многолетние тренировки, а доспехи повстанца не созданы для лазания по зданиям. Эльф остался в дураках. Грязно выругавшись, он бросился к причалу – помогать своим.

Агент перепрыгивал с крыши на крышу – благо, в имперских городах те обычно нависают почти вплотную, – и позволил себе перевести дух, лишь когда миновал целый квартал. Грудь тяжело вздымается, из ран, хотя и неглубоких, сочится кровь. Секундная передышка – и он вновь бежит на зарево.

Амбар – бревенчатое прямоугольное строение – подожгли по углам. Предварительно эльфы щедро облили дерево маслом – в такой ливень само по себе оно не займётся. Пламя медленно расползается по брёвнам, поднимается вверх, к соломенной крыше, но там останавливается – дождь не даёт огню разрастаться.

Эльфы заколотили двери амбара и немногочисленные окна. Изнутри доносятся крики о помощи, стенания, плачет чей-то ребёнок. Слышно, как лупят кулаками по заделанным намертво створкам.

Едкий чёрный дым заволок всё пространство вокруг, люди выглядят неясными силуэтами. Тарк пригляделся: у амбара – двое эльфов, ещё один – рослый, с огромным щитом – караулит чуть поодаль. Кто-то глумливо хохочет над стонами горящих заживо людей; хохот обрывает гневный окрик:

– Уймись, мы не звери!

Да, не звери, – подумал Тарк.

Много хуже.

В дыму легко подкрасться незамеченным. Первый эльф даже не понял, что его убило – кинжал жадно впился в незащищённую шею. Тарк выдернул из ножен врага меч – свой так и остался у трактира, – крутнулся, готовый встретить следующего противника. Сшиблись, зазвенели одинаковые кривые клинки. На лязг стали примчался третий эльф – агент оказался один против двух противников.

Тарка это не беспокоит: бойцы – далеко не ровня мечнику у «Китобоя». Видно по боевым стойкам, манере держать оружие, даже нервно бегающим глазам. Агент ещё раз подивился – как среди таких затесался мастер меча?

Эльфийский клинок непривычно тяжелит ладонь. Тарк взмахнул раз, другой, описал в воздухе восьмёрку, дабы приноровиться к балансу. Противники терпеливо ждут, хотя, казалось бы, самое время атаковать. Агент дёрнул подбородком – начинайте, мол.

Первым атаковал щитоносец. Массивная, крепко сбитая фигура, совершенно нетипичные для эльфов бугры мышц – остаётся гадать, как повстанец приобрёл фигуру гнома. Дыхание тонкими струйками вырывается из щелей опущенного забрала. В руке – недлинное копьё, корпус прикрыт прямоугольным щитом в рост Тарка.

Агент увернулся от прямого выпада, скакнул в сторону, клинок нацелился в незащищённой правый бок. Противник расторопно крутнулся, меч чиркнул по обитому железом щиту. Эльф резко дёрнулся вперёд в попытке протаранить агента, выставленный вперёд щит плотно прижал руку – Тарк при всём желании не нанесёт удар. Они встали лицом к лицу – шумное дыхание эльфа смешалось с натужным стоном пытающегося высвободиться агента. В таком положении щитоносец неспособен атаковать – копьё слишком велико.

Зато прекрасно может второй эльф.

В конце концов Тарк вывернулся из-под щита – и столкнулся со змеиным жалом клинка второго стражника. Отразить атаку удалось лишь чудом. Агент отбежал на несколько шагов.

Пламя разгорается всё ярче; времени совсем мало – если промедлить ещё немного, люди задохнутся в дыму. Как назло, стихает гроза – бешеный ливень сменил монотонный дождь.

– Проклятье, – процедил сквозь зубы Тарк.

Дёрганым движением он загнал меч за пояс рядом с пустующими ножнами. Холодный взор застыл на фигуре щитоносца. Мгновение – и Тарк уже стоит вплотную к противнику. Ладони вцепились в верхний край щита, агент пружинисто оттолкнулся ногами и дёрнул щит вниз – движение приобрело импульс за счёт рук. Агент взлетел вверх, тело выгнулось дугой, чтобы перемахнуть через противника. Тарк оказался за спиной щитоносца. Стальная смерть нашла эльфа через незащищённую со спины горловину – в полёте Тарк выхватил кинжал, клинок вгрызся в шею под углом вверх, лезвие прошло насквозь и упёрлось в шлем изнутри. Противник с бульканьем повалился, копьё выпало из руки – ладонь в судорогах скребёт землю.

Агент без промедления выхватил меч. Лезвие полоснуло второго эльфа по нагруднику, из-под рассечённых слоёв металла и кожи брызнула кровь. Повстанец с истошным криком повалился навзничь. Короткий экзекуторский удар сверху довершил дело.

Удары по дверям амбара становятся всё отчаяннее, дым щиплет ноздри даже на улице. Тарк бросился ко входу. Эльфы заколотили его парой досок – к счастью, неплотно.

– Сейчас! – прокричал Тарк так громко, как только мог.

Изнутри неразборчиво крикнули. Удары прекратились.

Агент просунул в щель клинок. Несколько движений – и зазор уже достаточен, чтобы просунуть пальцы. Тарк упёрся ногами в нижнюю часть ворот, руки дёргают доску туда-сюда, пока, наконец, одна сторона не отскочила. Обнажилось несколько ржавых гвоздей. Теперь выбить вторую сторону – плёвое дело.

С первой доской покончено. Агент взялся за вторую. Её прибили плотнее – клинок отказывался протиснуться в щель, пока Тарк не забил его парой добрых ударов по рукояти. Агент тянет меч столь сильно, что клинок не выдержал и преломился посередине. Не беда – оружие трофейное, такого тут навалом. Тарк вбил обломок в щель и продолжил работу.

Не сразу, но поддалась и вторая доска. Агент распахнул двери. Изнутри валят клубы едкого чёрного дыма. Следом бегут закопчённые люди, чей надсадный кашель заставляет содрогнуться – не выплюнут ли лёгкие?..

На заложников жалко смотреть. Многие не могут идти – их ведут под руки или вовсе несут. Чёрные, покрытые копотью лица полубезумным взором глядят на улицу, на одинокого Тарка с обломком меча в руке. Кто-то падает прямо в грязь, подставляет тело холодной жиже, некоторые стоят с раскинутыми руками, воздев голову к небу. Слышен радостный смех избавления вперемежку с рыданиями – выжить в таком дыму смогли не все.

Кто-то дёрнул Тарка за рукав. Агент обернулся. Перед взором предстал низкорослый старец. Сухое, сморщенное тело почти висит на зажатом в узловатых пальцах посохе.

– Спасибо, сынок, – прошамкал дед.

– Всё закончилось, – агент мягко положил руку на плечо старика. – Я…

Фразу прервал вопль молодой женщины:

– Помогите! Помогите! Ребёнок!.. – взгляд скачет по измождённым лицам, останавливается на Тарке: – Вы! Прошу, спасите сына! Он где-то там, внутри!

Сердце агента сжалось.

Где-то у пирса не на жизнь, а на смерть бьются Ида и Гжодрас. Тарк должен быть там – жизнь ребёнка будет стоить сотен, а то и тысяч, если Диннат Ралиньен скроется с кристаллом. Но как объяснить это матери, что вот-вот потеряет сына?

– Кого ты просишь, Альяна? Открой глаза – он из Братства Эбена! – рядом возник крупный мужчина с опалённой бородой, просто, по-крестьянски одетый. – У них камни вместо сердец! Дай только перерезать кому-нибудь глотку во славу Императора, – последние слова подчёркнуты особенно издевательским тоном, – большего и не надо.

Тарк смерил мужчину ледяным взглядом. Вот она, репутация Братства среди народа. Во всей красе.

– Что, язык проглотил?! – мужчина ничуть не испугался – пережитое потрясение, казалось, совсем лишило его страха.

Помогать людям и получать в награду презрение – удел Братства Эбена. Доказывать всем и каждому, что ты – доблестный, самоотверженный, достойный? Безнадёжно. Люди видят то, что хотят, вокруг высот человеческого духа всегда вертится свора шакалов, готовых низринуть, унизить, обгадить – лишь бы ничто не высилось немым укором их ничтожеству.

Если человек отказывается видеть, как Тарк рискует жизнью, дабы спасти из огненного ада население целого города – что вообще можно ему доказать?

– Раз такой умный, сам и спасай, – агент круто развернулся и пошёл прочь.

Сзади доносятся вперемежку пустые угрозы и мольбы о помощи. Тарк остался безучастен и к тому, и к другому. Он устал от попыток разорвать порочный круг – доказывать людям, что Братство Эбена живёт ради благополучия Империи. Обывателю не понять, что благополучие Империи – далеко не всегда благополучие каждого её жителя. Осознание этого – тяжкая ноша, что несёт на плечах каждый член Братства.

Сейчас благополучие Империи – как можно скорее добраться до Иды и Гжодраса. Корить себя, размышлять о последствиях выбора и предаваться терзаниям совести – потом.

Тарк со всех ног летит к пирсу. Мимо проносятся пустые дома, однообразные фасады сливаются в сплошную нить для погружённого в себя агента. Несколько раз в проулках вдоль улиц мелькнули повстанцы – эльфы бросаются следом, но куда им угнаться за быстроногим Тарком!

Звуки боя всё ближе. Скрежещущий голос – не иначе, Вальпаций – отрывисто бросает команды, слышны и гортанные эльфийские выкрики.

Взору вынырнувшего из переулка агента предстала окровавленная груда тел. Имперцы теснят врага к воде, эльфы упорно сопротивляются, уступают пространство медленно, дюйм за дюймом. Глаза вычленили в общей свалке знакомый тонкий силуэт.

Ида.

Короткие парные клинки девушки прорубают дорогу сквозь гущу врагов к пирсу, что заняла группа отчаянно обороняющихся эльфов. Узкий проход сводит численное преимущество легионеров на нет, повстанцы с лёгкостью отбиваются от атак. Тарк пригляделся – в дальнем конце пирса видны несколько фигур. Эльфы скрестили руки, на лицах – холодное спокойствие наблюдателей. Один держит в руках обмотанный плащом свёрток. Из-под неприкрытого участка в проблесках солнца – неужто небо наконец проясняется? – сверкает глянцевая чернота.

Дыхание Тарка перехватило. Диннат! Негодяй каким-то образом заполучил кристалл и теперь намерен удрать!

Ноги сами рванулись вперёд. Методичные движения – удар, уклон, защита, снова удар – разбрасывают эльфов, словно осенние листья на ветру. За Тарком остаётся просека, по краям – изуродованные тела, недвижимые или ещё стонущие. Воспряли легионеры – пример Тарка воодушевил солдат. Люди теснят врага, гладиусы в натруженных руках расширяют оставленную агентом тропу, ритмичное уханье дюжин глоток сопровождается гулким топотом.

Тарк сравнялся с неистовым стальным вихрем – клинками Иды. В суматохе девушка чуть не снесла агенту голову; меч замер на расстоянии ладони от шеи.

– Тарк!.. – одновременно с возгласом наместница резко сменила направление атаки. Лезвие вонзилось в живот ближайшего эльфа.

Ида выглядит неважно. На теле – несколько ран, неглубоких, но достаточно серьёзных, если не заняться лечением. Волосы комьями облепили бледное лицо, глаза нездорово, лихорадочно блестят, грудь тяжело вздымается при каждом вдохе. Девушка выглядит крайне нервной – более, чем обычно бывает в бою.

Причина нервозности открылась агенту спустя мгновение:

– Тарк, у Динната мой отец! – последнее слово Ида не произнесла – натужно выкрикнула. Слово сопроводил скрежет эльфийского меча – тот столкнулся с выставленным для защиты оружием наместницы.

Агент коротко кивнул. Сталь в руке засвистела – в том, как косит ряды повстанцев Тарк, читается удвоенное усердие.

Солдаты упорно продвигаются к краю пирса. Решимость эльфов, напротив, тает как первый снег. Не все они фанатично преданы делу, порой в раскосых глазах мелькает обычный страх.

Агент выдернул меч из очередного поверженного врага. Отбил неуклюжий выпад – и осознал, что за неплотной шеренгой эльфов – те, из-за кого весь кавардак.

Стороны замерли. Во главе имперских солдат – Тарк с усталым, без эмоций, лицом, пропитавшаяся кровью одежда из чёрной превратилась в бордовую. Рядом вспарывает воздух клинками Ида. В глаза девушки страшно смотреть – столь тяжёл взгляд.

Напротив – Диннат Ралиньен, с кривым ножом у горла скорчился Фригет. Предводитель повстанцев, напротив, не выказывает признаков слабости, в тонких чертах – лишь спокойная уверенность.

Тарк чертыхнулся – кристалла уже не видно.

Чуть впереди прикрывает Эллиата. Ладонь покоится на рукояти клинка за спиной – эльфийка готова пустить оружие в ход. В отличие от командира, спокойствие изменило воительнице – плотно сжатые губы превратились в ломаную линию, в хищном прищуре глаз таится злоба. Эллиата возглавляет оставшихся бойцов – шестерых измотанных, отчаявшихся эльфов, чья единственная отрада – подороже продать свои жизни.

Агент ощутил тычок в плечо.

– А, вот ты где, – раздался над ухом знакомый грубый голос.

– Почему оставил Иду, Гжодрас? – хрипло пробормотал Тарк.

– По её же приказу. Диннат послал отряд проследить за казнью жителей. Мы им помешали.

– Так вот почему столь мало охраны…

Имперец пробурчал что-то утвердительное.

– Главное, сейчас я здесь. Пора надрать кое-кому зад, – Гжодрас смерил Эллиату недобрым взглядом.

Набатом прозвучал в тишине плеск вёсел. Тарк, Ида и Гжодрас переглянулись, и только тут до агента дошла причина парадоксального спокойствия врагов.

– Э, нет, не так быстро, – елейный голос Динната и впрямь заставил дёрнувшегося было Тарка остановиться. Предводитель повстанцев чиркнул ножом по шее пленника. Пергаментную кожу оросила тонкая струйка крови.

Агент зарычал в бессильной ярости. Короткого взгляда в сторону Иды хватило, чтобы увидеть на лице наместницы тяжёлую внутреннюю борьбу. Девушка покосилась на агента и Гжодраса, голова чуть заметно дёрнулась.

В следующий миг все трое лавиной обрушились на повстанцев.

Неожиданная атака застала Динната врасплох.

– Держать оборону! Эллиата, прикрывай! – впервые в голосе эльфа звучит нервозность.

Из недр сковавшего море утреннего тумана медленно вырисовывается силуэт лодки. Гребцы трудятся изо всех сил – вёсла вздымаются и с плеском низвергаются в воду, резко, напряжённо.

Надо отдать эльфам должное: безнадёжность ситуации – все понимают, что места в лодке не хватит – придаёт повстанцам отчаянной решимости. Динната охраняют лучшие бойцы, Тарк и компания получили достойный приём. И всё же эльфов медленно, но теснят к краю.

– Ида, им нельзя дать уйти! – агент сделал вольт, чтобы уклониться от размашистого удара. Меч тут же отсёк кисть нападающего. Эльф с диким воплем рухнул на колени. Клинок Гжодраса довершил дело – лезвие пронзило сердце.

– Да что ты? – в ответе девушки звучит неприкрытый сарказм. Натиск, впрочем, она усилила.

Тарк обрушил на ближайшего противника град ударов, но тот умело обороняется, обойти защиту и прорвать строй эльфов не так-то легко. А лодка приближается к пирсу – быстро, слишком быстро…

Удачный выпад пробил защиту эльфа, повстанец упал, тяжело раненый. В редкой шеренге врагов образовалась брешь, чем немедля воспользовались имперцы. Атакуемые с двух сторон, повстанцы лишились тактического преимущества. Люди изрубили их на куски.

На пирсе остались только Диннат с комендантом, Эллиата да пара повстанцев. К несчастью, лодка уже почти причалила к пирсу. В распоряжении Тарка остались считанные секунды.

– Ты знаешь, что делать, – звучит негромкий голос предводителя повстанцев.

Эллиата склонила голову. Агент понял: это – прощание.

Рядом гортанно зарычал Гжодрас.

– Он – мой.

Эллиата и Гжодрас ожгли друг друга ледяными взглядами. Эльфийка выдернула из-за спины клинок, руки плотно обхватили длинную рукоять. Имперец смачно, картинно плюнул на труп лежащего рядом повстанца. Лицо Эллиаты исказила ненависть, она стремглав бросился в атаку.

Тарк не вмешивается в бой невзлюбивших друг друга с первого взгляда противников. Достаточно своих забот – например, эльфа, что не даёт добраться до Динната. Он знает, что не уйдёт живым – видно по глазам, – и потому не щадит себя. Агент успел пару раз зацепить повстанца, но раны нисколько не умерили пыл эльфа.

За плечом врага видно, как Диннат спихнул Фригета в лодку. Секундная заминка обошлась Тарку скользящим ранением в плечо – к счастью, неглубоким. С шумным выдохом агент бросился в самоубийственную на вид, на деле – хитро продуманную атаку, что заставила эльфа сделать выпад по якобы открывшемуся врагу. Вот только результат вышел несколько иным – меч повстанца вспорол лишь воздух, а в голень прилетел свинцовый сапог Тарка. Нога с хрустом переломилась, эльф пошатнулся и рухнул в воду.

– Давай!

По приказу Динната эльф из лодки выскочил на пирс. Маленький и проворный, повстанец выхватил короткий меч и кинжал, сталь закрутилась причудливыми узорами. Тарк теряет драгоценные секунды…

Краем глаза агент уловил силуэты неистово бьющихся Гжодраса и Эллиаты. В круговерти выпадов, финтов и уклонов мелькают лица с печатью боевого безумия. Обычно спокойный Гжодрас словно впал в амок – глаза налиты кровью, сквозь плотно сжатые зубы рвётся глухое рычание. Не отстаёт и эльфийка – каждый выпад Эллиата сопровождает режущим уши гортанным выкриком, перекошенное ненавистью лицо напоминает скорее ритуальную маску для жертвоприношений.

Юркий противник агента так и норовит проскочить сквозь защиту. Он знает – в открытом бою с Тарком не справиться, единственный вариант – обмануть бдительность и закрепить успех молниеносной атакой. Эльфу почти удалось – короткий меч увёл в сторону оружие Тарка, клинок в другой руке нацелился в незащищённое подбрюшье. Ещё немного – и агент, возможно, получил бы тяжёлую рану, но в считанных дюймах от цели лезвие замерло. Тарк запоздало отскочил вбок. Эльф замер, невидящий взгляд умирающего вперился в Иду, чей меч пронзил грудь незадачливого повстанца.

– А-а! – раздался сзади полный страдания крик.

Тарк обернулся. Эллиата ранила Гжодраса, клинок вспорол бедро. Имперец неуклюже покачнулся, рухнул на доски пирса. Эллиата с ядовитой усмешкой занесла меч для последнего удара.

– Имперская собака, – прошипел она. – Вы…

Договорить Эллиата не успела – агент крутнулся на месте, выставленная подножка сбила воительницу с ног. Она упала на край причала, под тяжестью доспехов тело покатилось в воду. Эльфийка попробовала ухватиться за край досок, но мокрая древесина отказала в цепком прикосновении, и Эллиата рухнула вниз.

– Достаньте её! Не убивать – нужна живой! – выкрикнул Тарк ближайшим легионерам. Те стукнули кулаками по нагрудникам, квадратные фигуры бросились исполнять приказ.

В общей свалке Тарк упустил из виду лидера повстанцев. Агент повернулся – и застыл, оцепенел. Черты лица заострились, на скулах заиграли желваки. Сощурились, стали похожи на щёлки глаза. Помимо ярости, в них блеснуло разочарование.

– Как видите, мы готовы отдать жизнь за идеалы, – голос Динната звучит словно откуда-то издалека.

Лодка, в которой, помимо Динната и Фригета, осталась лишь пара гребцов, уже отчалила. К краю пирса подбежала пара арбалетчиков. Легионеры вскинули оружие, раздался щелчок… и болты вспыхнули, рассыпались пеплом прямо в полёте.

– Ты и не собирался держать слово, – прорычал Тарк.

– Как и вы, – Диннат стальным захватом держит дёргающегося отца Иды. – Что ж, Эллиата и бойцы, – он обвёл взглядом пристань, – отдали жизни не напрасно.

Губы эльфа разошлись в странно мягкой улыбке. Последовавшие за этим слова заставили Тарка побледнеть.

– Попрощайся с дочерью, Фригет.

Комендант закричал:

– Ида!..

Изогнутый нож скользнул по горлу Фригета. Мужчина пошатнулся, из рассечённой шеи широкой струёй брызнула кровь.

Диннат пинком сбросил коменданта в воду.

Картина прочно врезалась в память Тарка. Лодка – крошечное судёнышко – медленно уходит в туман, рассветные лучи играют бликами на доспехах эльфа. Диннат – на лице застыла издевательская ухмылка, с клинка в опущенной руке медленно, по капле стекает кровь. Перед ним покачивается на волнах тело. Вопль «Отец!». Жилистые руки неведомо как оказавшегося рядом Гжодраса – превозмогая собственную боль, имперец крепко держит впавшую в отчаяние девушку. Ида колотит его в бессильном гневе. Заходится в рыданиях, когда гнев иссякает. Горькие слёзы текут по искажённому страданием лицу, тонкое тело бьётся в плаче…

Тарк и Гжодрас взяли обессилевшую девушку под руки, увели прочь от ужасной сцены. Рядом возник Вальпаций, тревога тенью легла на и без того мрачное лицо при виде Иды и раненого имперца.

– Вальпаций, отведи её в покои. Мне надо позаботиться о Гжодрасе.

Тарк услышал слабый, тоненький голос:

– Останься. Прошу…

Агент встретил умоляющий взор Иды. Душу защемило.

– Да, – мягко сказал Тарк. – Да.

Он вновь повернулся к трибуну:

– Вальпаций, займись Гжодрасом. Надо перевязать раны.

Мужчина кивнул. Гжодраса увели к бегущей навстречу команде санитаров-капсариев.

Агент поднял Иду на руки. Девушка, как котёнок, уткнулась головой в измазанную кровью и грязью куртку Тарка. Раздались глухие стоны. Иду бьёт мелкая дрожь. Агент прижался губами к макушке наместницы в попытке хоть как-то успокоить.

– Тарк… Тарк… – тонкие руки до боли стиснули шею, девушку душат рыдания.

– Плачь, Ида. Плачь.

Агент идёт прочь. Каждый шаг тяжёлым ударом отдаётся в смертельно усталом теле. Короткий проблеск солнца сменился привычной серостью, небо вновь затянули свинцовые тучи, но их мрачность не сравнить с хмурым лицом Тарка. Вновь хлынул дождь, вода потоками стекает по чёрным волосам агента, капли бьют по чёрным одеждам. На руках тихонько плачет Ида. Агент не в силах опустить голову, взглянуть на пучки разбросанных по руке мокрых светло-русых волос. Он просто печатает шаг, идёт прочь от проклятого места. Мысли расступились, дали пространство единственному всепоглощающему стремлению – идти.

– Ты заплатишь, Диннат, – произнёс Тарк едва слышно, словно самому себе.

В пятидесяти ярдах покачивается на заалевших волнах грузное тело. Переломный момент, точка перехода. Война не будет прежней. Не для Иды.

И не для Тарка.

9

– К тебе посланник, – в дверном проёме показалась голова Гжодраса.

Тарк скуклился в кресле с лицом мрачнее тучи. В руке – кубок с креплёным вином из запасов Иды, рядом на полу – пара бутылок, одна, уже пустая, опрокинута.

Взгляд имперца скользнул по фигуре Тарка.

– Под парой дней отдыха подразумевалось вовсе не это, – Гжодрас и не пытается скрыть неодобрение.

Агент поднял голову. Красные, подчёркнутые синяками воспалённые глаза с тупым выражением уставились на имперца.

– Да ну?

Тарк отправил в рот очередную порцию вина.

– Как Ида? – спросил агент.

Имперец помрачнел.

– Закрылась в покоях и не желает никого видеть. Ей нужно время. Странно, что она и тебя выпроводила – поначалу ты не отходил от Иды ни на шаг.

– Я – не лучшая компания, – вздохнул агент. – К тому же в таком состоянии неизбежно возникает момент, когда хочешь одиночества.

Гжодрас зашёл в комнату, аккуратно затворил дверь. Он выглядит не лучшим образом – сказывается рана от клинка Эллиаты.

– Интересно ты проводишь досуг.

– Отдыхаю так, как считаю нужным, – речь Тарка слегка невнятна, но подтекст «отвали!» очевиден.

Имперец подтекст проигнорировал.

– Ладно, утопай в алкоголе – твоё право. Но придётся сделать перерыв – посланник прибыл от Йорика.

Тарк встрепенулся. Консул?

– Проклятье, – агент неловко – мешает головная боль – поднялся с кресла. Ударом сапог Тарк с позвякиванием закатил бутылки под кровать. Тарк бросился к маленькому зеркальцу у стены. Увиденное не понравилось – волосы спутаны, щетина отросла сверх обычного и уже переходит в бороду, лицо напоминает картофелину. Агент торопливо расчесал спутанные волосы.

Наконец приготовления закончены. Тарк кивнул – впускай, мол, гостя.

– Гжодрас, не уходи, – произнёс он слегка виноватым голосом. – Послушаем, что скажет посланник Йорика.

– И не собирался, – имперец чуть улыбнулся уголками глаз.

Гжодрас распахнул дверь.

– Входите.

На пороге возник чернокожий мужчина. При виде посланника Тарк просиял.

– Гаапана!

– Да, дружище, это я, – капитан обворожительно улыбнулся, на смуглом лице сверкнули молочно-белые зубы.

– Выпьешь? – агент потянулся за кубком.

Ульшакец жестом остановил его.

– Разве что чаю.

После секундной паузы Гаапана добавил:

– Скверно выглядишь, Тарк.

Лицо агента скривилось в невесёлой улыбке.

– Ты уже третий, кто так говорит – после зеркала и Гжодраса. Скажи лучше: когда успел заделаться посыльным консула?

– Мы старые приятели. Познакомились ещё на Блиге, – ответил ульшакец не без самодовольства.

Тарк посмотрел на друга с удивлением.

– Что-то не припомню историй о гражданской войне северян. А ты – тот ещё любитель бахвалиться.

– Йорик просил не распространяться, – Гаапана пожал плечами. – Сейчас, когда он на Крангире, это уже не имеет значения.

– Хм, интересно, – вставил Гжодрас.

Гаапана перевёл взгляд на имперца, затем – весьма красноречиво – обратно на Тарка. Секунда-другая неловкой паузы, и агент картинно всплеснул руками.

– Ох, где же мои манеры, – торопливо пробормотал он. – Гаапана, это Гжодрас, доверенное лицо Иды Геласиус, хозяйки виллы.

– Виллы? – ульшакец сложи брови домиком, в точности как сам Тарк когда-то.

– Гжодрас, – Тарк сделал вид, что ничего не заметил, – это Гаапана, мой старинный друг и лидер команды отчаянных морских волков.

Мужчины обменялись сдержанными кивками.

– Выкладывай, что там у консула, – продолжил агент. – Гжодрасу я доверяю, как себе.

– Ну хорошо, – произнёс ульшакец без особого энтузиазма. Он без разрешения плюхнулся на освобождённое Тарком кресло. – Возникли сложности в Раур То-Гаре…

– Раур То-Гар? – перебил Гжодрас. – Это же территория Тапиотис, имперских войск там нет и в помине!

Гаапана мягко улыбнулся.

– В наших интересах, чтобы так продолжали думать все – и Империя, и повстанцы. Так вот, – продолжил ульшакец, – в тех краях есть прелюбопытная постройка биямер. Местные обходят её десятой дорогой – говорят, место проклято. Однако в последнее время возле руин вечно крутятся эльфы.

Тарк с Гжодрасом переглянулись.

– Догадываюсь, что им нужно, – выразил агент общую мысль.

– Да? – ульшакец искренне удивился. – Интересно! Консул отправил несколько шпионов следить за развалинами. Открылась любопытная деталь: никто из вошедших внутрь не вернулся, но повстанцы продолжают слать бойцов пачками.

– Хорошо, а мы-то тут причём? – Гжодрас, как и Тарк, не понимает, к чему клонит ульшакец.

– В руинах – нечто очень ценное для повстанцев. Йорик полагает, Братство в лице Тарка может помочь.

Тарк повернулся к имперцу.

– Гжодрас, почему бы не расспросить Эллиату?

– Не выйдет – мерзавка откинула копыта. Лихорадка.

– Не шибко-то ты расстроен.

– Бьюсь в стенаниях, – лицо Гжодраса эмоциональностью напоминает валун.

– Эх, ну ладно, – агент потёр глаза. – Гаапана, твой рассказ звучит не как лёгкая прогулка. Эльфы шлют солдат, и те бесследно пропадают? Не знаю, не знаю…

– Будь задание простым, зачем идти к тебе? Вся Империя знает: Братство Эбена – специалисты по невыполнимым миссиям.

– Вся Империя знает: Братство Эбена – каратели-мясники.

– Я говорил о другом… ладно, – Гаапана махнул рукой. – Там точно что-то важное, Тарк. Разведчики видели возле руин какую-то шишку повстанцев – зовут, кажется, Диннат Ралиньен.

Упоминание Динната заставило агента оживиться. Он резко вздёрнул голову.

– Диннат Ралиньен? Точно? – опешил Тарк.

– Клянусь посохом Андроса! – ульшакец чуть вздёрнул брови. – Есть даже описание: стройный, рыжие волосы собраны в хвост.

Агент коротко переглянулся с Гжодрасом.

– Я в деле.

– Тоже.

– Думал, уговаривать придётся дольше, – Гаапана улыбнулся. – Хорошо! Консула интересует только то, что ищут эльфы. Узнаете, что – здорово. Найдёте – отлично! И конечно, – ульшакец криво усмехнулся, – никто не обидится, если между делом пара-тройка повстанцев отправится в Ниир.

– За нами не заржавеет, – кровожадно произнёс Гжодрас.

– Одно условие – с вами пойдут двое людей: один от меня, второй от консула.

– Это ещё зачем? – удивился Тарк.

– Раур То-Гар – местечко жуткое, поверь, дружище. Я дам опытного бойца. Может, ты его даже вспомнишь. Хаарги.

– Здоровяк с длинной косой?

– Точно, он самый! Хаарги – опытный мечник, не сильно уступает в умении даже тебе. Такой боец пригодится.

– Хорошо. Человек консула?

– Маг. Афлоций. Парень молодой, но в чародейском искусстве необычайно силён. Кто знает, что ждёт вас в подземельях Раур То-Гара. Помощь чародея может прийтись как нельзя кстати.

– Маг, значит? – вставил Гжодрас. – Ладно, так и быть.

– Опять подземелья… – перспектива вновь бороздить каменные кишки агента отнюдь не прельщает. – Когда выдвигаемся, Гаапана?

– Чем скорее, тем лучше.

10

– Это – хвалёный Раур То-Гар?

Снаружи вход в подземелье совсем не жуткий. Напротив – в лучах яркого дневного солнца типичный для построек биямер каменный свод навевает скуку – не спасает даже пошарпанная остроконечная стелла наверху. По всей Империи подобных заброшенных построек не счесть. Тарк обвёл взглядом обветшалый фасад. Местами плитка растрескалась от времени, сквозь камни пустили корни деревья рядом – зримое доказательство победы сил природы над творением разума.

Высоко в небе кружит орёл, хищный силуэт тёмным пятном выделяется на безоблачном небе. Тарк позавидовал птице: в отличие от орла, им предстоит искать добычу вслепую.

Недалеко от Раур То-Гара путников встретил имперский разведчик – сухопарый мужчина за пятьдесят по имени Налбидий.

– Какова обстановка? – спросил Гжодрас после короткого обмена приветствиями.

– Повстанцы разбили небольшой лагерь возле входа. Ничего особенного – пара палаток да несколько бойцов. Я насчитал шестерых.

– Среди них есть эльф с рыжей шевелюрой и в дорогих доспехах?

Налбидий поскрёб лысую макушку.

– Припоминаю. Остальные относились к нему с изрядным почтением. Он уехал пару дней назад.

– Опять ушёл, гад, – глаза Тарка недобро блеснули.

– Отдал распоряжения и уехал, – пожал плечами Налбидий.

– Не катакомбы, а проходной двор, – протянул Гжодрас. – Какой план?

– Хм… – агент обвёл спутников взглядом. Помимо Гжодраса и Налбидия, в миссии участвует Хаарги, здоровенный детина из команды Гаапаны, и чародей Афлоций, протеже консула. – Что думаете, господа?

– Окрестные леса кишат повстанцами, – начал Хаарги. – Полезем в открытую – мигом набежит целая толпа. Надо придумать, как отвлечь эльфов без лишнего шума.

– Эльфов беру на себя, – Налбидий лукаво улыбнулся. – У меня давно заготовлено несколько сюрпризов для остроухих друзей.

– Что потом? Есть какие-то планы, может, карта подземелья?

– Шутишь? – разведчик скривил лицо. – Планы заброшенных веками руин?..

Тарк тяжко вздохнул.

– Внутрь идём вчетвером. Я и Гжодрас – впереди, Хаарги с Афлоцием прикрывают тыл.

– Тыл? Немного чести, – в словах ульшакца звучит недовольство.

– Хорошо, как по мне, – парировал маг.

Парень сильно выбивается из команды – молодой, стройный, с мягкими движениями человека, не знакомого с ратным ремеслом, он совсем не подходит для столь опасного дела. Отличается даже голос – высокий и звонкий, он совсем не похож на огрубевшие, хрипловатые голоса остальных. Тарку доводилось работать с магами; те, кто выходит в поле, по виду и повадкам не сильно отличаются от обычных солдат. Афлоций скорее похож на книжного червя.

– Вопрос решённый, – агент смерил Хаарги тяжёлым взглядом. Несколько секунд безмолвной схватки, и ульшакец отвёл глаза. – Я рассчитываю уложиться меньше, чем за день, но провизии берём на пару суток. Налбидий, сколько эльфов вошло внутрь?

– Я здесь пару недель, насчитал около дюжины.

Ульшакец присвистнул.

– Неслабо! Если наткнёмся на такую ораву – нам точно несдобровать.

– Думаешь, Ралиньену нужно больше людей в Раур То-Гаре? Повстанцы столкнулись с чем-то, что им не по зубам.

– Ты понимаешь, что такая мысль совсем не утешает? – за саркастичным тоном Хаарги прячется тревога.

– Мы – не какие-то эльфийские оборванцы, – произнёс имперец с ноткой превосходства.

– Гжодрас, как всегда, чересчур серьёзен, – слегка усмехнулся Тарк. – Но он прав – втроём мы стоим десятка бойцов. А при поддержке магии – двух десятков.

– Мне бы твою уверенность, – Хаарги покачал головой.

– Раз так, чего тянуть время? Идём сейчас? – спросил Гжодрас.

– Да. Налбидий, готов?

– Всегда, Тарк. Эльфы у меня попляшут!

Разведчик скрылся где-то в лесу. Через несколько минут с той стороны послышался крик:

– Эй, остроухие черти! Вы чего тут забыли?

Эльфы в лагере мигом встрепенулись. Раздались гортанные выкрики – командир собирает людей. Вскоре повстанцы покинули лагерь – точно по плану разведчика. Остался только одинокий часовой у двери Раур То-Гара.

– Что делаем? – Афлоций ткнул пальцем в сторону повстанца.

Тарк не ответил – он уже идёт вниз, к лагерю. Агент движется бесшумно – ни единый треск или шорох не выдал присутствия. Чёрная тень мелькнула меж палаток, и вот Тарк уже позади ничего не подозревающего эльфа. Агент потянулся куда-то за пояс…

К удивлению остальных, в руке не блеснула начищенная сталь кинжала. В руке Тарка – непримечательный кусок ткани. Резким движением агент схватил повстанца за голову, ткань плотно прилегла к лицу. Эльф задёргался, что-то неразборчиво забурчал, но уже через пару секунд обмяк. Повстанец осел прямо на руки Тарка. Агент аккуратно уложил бесчувственного часового на ступеньки. Спутники увидели взмах руки – спускайтесь, мол.

Тарк скрылся в недрах самой дорогой на вид палатки. Изнури раздалось удовлетворённое хмыканье. Вскоре агент выбрался наружу; в руке блеснула зеленью бутыль бренди.

– Решил поживиться трофеями? – спросил Хаарги с усмешкой. Ульшакец с чародеем как раз добрались до входа.

– Почти, – Тарк отхлебнул глоток.

Изрядная доля пойла, к вящему негодованию спутников, оросила ближайший куст. Бутыль с остатками агент поставил рядом с лежащим в беспамятстве эльфом.

– Лихо ты его уложил, Тарк! – Афлоций искренне впечатлён.

– Небольшой фокус из арсенала Братства Эбена. Парень очухается через пару часов с пересохшим горлом и гудящей головой – всеми признаками хорошего похмелья. Даже если он вспомнит, что не пил… сами понимаете, как это выглядит со стороны.

– Хитро, – одобрительно заметил Гжодрас. Имперец отвесил часовому лёгкого пинка – молодой эльф лишь всхрапнул.

– Идём. Времени у нас в обрез.

Сухой тон Хаарги вернул всех к действительности.

Тарк медленно потянул старую, тяжёлую дубовую дверь. Заскрипели проржавевшие, веками не знавшие смазки петли. Взорам путников предстал узкий каменный коридор; вдали, там, куда не проникает солнце, ход теряется во мраке. Изнутри веет затхлостью.

Агент повернулся к спутникам.

– Надеюсь, долго там, – он ткнул пальцем во тьму, – бродить не придётся. Да помогут нам боги… Стоп, это ещё что?!

Бирюзовые глаза Тарка расширились от изумления, взгляд застыл где-то позади спутников.

Гжодрас среагировал первым – рефлексы стремительно развернули имперца. Мгновением позже обернулись остальные.

Возле одной из палаток стоит фигура. Длинные заострённые уши – без сомнения, эльф. Золотая с пурпуром мантия в пол изукрашена фигурами тотемных животных, резной деревянный посох в руке – без сомнения, маг.

Клан Тапиотис.

– Проклятье! – прорычал сквозь зубы Тарк. Эльф только заметил их и так же застыл с непонимающим видом. Но шок пройдёт. В запасе – считанные секунды.

– Бегом внутрь! – заорал Тарк не своим голосом. Хаарги и Афлоций бросились к дверям. Тарк втайне надеялся, что Гжодрас последует за ними, но уже знал имперца достаточно, чтобы не рассчитывать на такое.

В руках Гжодраса блеснул кинжал. Не стоит столбом и враг – чародей бормочет какие-то заклинания, навершие посоха угрожающе заискрилось.

Тарк стоит возле самых ворот; с такого расстояния в мага не попасть. Гжодрас, напротив, совсем близко. Имперец завёл руку с кинжалом назад, тренированное тело извернулось змеёй. С шумным выдохом Гжодрас послал клинок в цель.

За мгновение до того, как сталь пронзила сердце эльфийского чародея, с посоха сорвался искрящийся огненный шар.

– Твою ж мать! – возопил Тарк. Не чуя под собой ног, агент бросился в распахнутый зев Раур То-Гара.

Едва агент скрылся во тьме подземелья, заклинание эльфа достигло цели. Огненный шар столкнулся с фасадом, исчез с громким всасывающим звуком. Воцарилась мёртвая тишина. Тарк вдохнул, чтобы перевести дух…

Страшной силы взрыв разнёс вход вдребезги.

* * *

– Проклятье!

Тарк в сердцах пнул ближайший валун. Тот даже не шелохнулся – обвал лишил всякой возможности выбраться. На разбор завалов уйдёт по меньшей мере полдня, а эльфы снаружи могут объявиться в любую минуту.

На полу негромко постанывает Афлоций – валуном чародею перебило руку. Маг прислонился к стене, здоровая рука баюкает изувеченную конечность, как малое дитя. Рядом суетится Хаарги – темнокожий воитель пытается соорудить шину из обломков досок. В бою от Афлоция теперь никакого проку, но с шиной он хотя бы не задержит отряд. На мгновение у Тарка мелькнула мысль оставить чародея у заваленного прохода. Глупая затея – в отряде у Афлоция есть хоть какие-то шансы, а здесь, в одиночестве, без припасов, парня ждёт верная смерть.

Размышления Тарка прервал глухой звон. Агент опустился на колени рядом с Афлоцием, приложил палец к губам. В тишине вновь раздались звуки – словно кто-то бьёт по камню металлической палкой.

Гжодрас! Старый вояка решил проведать, как поживаем!

Тарк выхватил меч и четыре раза ударил плашмя по ближайшему камню – сообщил, что все живы. С той стороны раздалось пять ударов – три быстрых, ещё два с задержкой. Гжодрас дал знать, что всё понял и будет ждать неподалёку, за пределами лагеря эльфов.

Агент тяжко вздохнул. Надеяться теперь можно только на себя да на двух бойцов: раненого мага и морского разбойника Гаапаны.

– Ты как? – Тарк положил ладонь на голову чародея.

– Жить буду, – процедил Афлоций. Парень морщится от боли, но держится молодцом. – Толку от меня теперь немного – я левша, – карие глаза выразительно уставились на перебитую левую руку. – Но кое-что сделать могу.

Чародей сделал замысловатый жест правой ладонью. Коридор осветился ровным голубоватым светом – в здоровой руке Афлоция вспыхнул огонёк.

– Отлично. Но пока притуши – неизвестно, с кем или чем мы столкнёмся.

Афлоций покорно кивнул. Яркость свечения снизилась, огонёк едва освещает пространство на пять футов вокруг.

– Ну, парни, мы знали, на что идём, – агент развёл руками. – Карт Раур То-Гара не существует, пробираться будем вслепую. Что ищем – тоже не знает никто. Если повезёт – захватим языка.

– Узнаем, – в голосе Хаарги звучат кровожадные нотки. Ульшакец сильно недолюбливает болотных эльфов. Гаапана знал, кого отправить на задание.

Общими усилиями подняли чародея на ноги. Три серых от пыли фигуры заковыляли по коридору – туда, где заканчивается узкая полоса света.

Спустя буквально дюжину шагов путников окутала тьма. В тусклом свете волшебного огонька виднеются покрытые витиеватыми узорами стены – потрескавшиеся, местами с облупившейся штукатуркой. Пустые гнёзда для факелов хищными зубьями торчат из стен, встречают плотоядным оскалом. Здание давным-давно покинуто – пустынные залы и коридоры необитаемы сотни лет. Тарк подивился, как столь лакомый кусок – Раур То-Гар стоит буквально в сотне шагов от оживлённого торгового пути – остаётся необжитым. Никакие поверья, никакие россказни не остановят предприимчивых торговцев или чиновников, если те вздумают срубить барыш.

Шаги гулко отдаются в вытянутых кишках подземных ходов. Громадные шестиугольные плиты каменного пола покрыты толстенным слоем пыли – за исключением узкой дорожки со свежими отпечатками сапог. Не приходится сомневаться – следы принадлежат повстанцам. Агент ткнул пальцем в следы:

– Пойдём следом – наткнёмся на то, из-за чего никто из эльфов не вернулся, – прошептал он.

Хаарги с Афлоцием замотали головами – идея слепо топать в ловушку никому не пришлась по вкусу.

– На первой же развилке свернём, – подытожил Тарк.

Коридор тянется вниз без всяких ответвлений. По мере спуска всё больше веет сыростью. Местами стены влажно блестят, слышится звук капель. Других звуков – и света – нет. Подземелье кажется заброшенным.

– У меня плохое предчувствие, – пробубнил маг.

– Будто есть выбор, – невесело усмехнулся Тарк. – Можно подумать, тут кто-то в восторге от Раур То-Гара. Долг перед Империей превыше всего, Афлоций.

– Долг превыше всего, – согласился тот без особого энтузиазма.

Развилка оказалась более интригующей, чем предполагал Тарк – взорам предстал широкий зал с низким – нависает прямо над головой – потолком. Для подземелья с жуткой репутацией помещение обставлено в высшей степени необычно: ковры на полу за многие века истлели, превратились в труху, тут и там валяются столы и стулья – тоже очень древние. Агент приметил множество глиняных сосудов – целых и разбитых, – уставленную бутылями полку и даже книжный шкаф. В последнем местами сохранились фрагменты переплётов.

Чем бы ни был Раур То-Гар сейчас, изначально его строили в том числе и для жилья.

– Всё такое ветхое, того и гляди – рассыплется, – Хаарги осторожно переступил через перевёрнутую скамью, кусок которой под влиянием времени уже отломался.

– Не всё, – Тарк ткнул пальцем в одну из стен. Чиркнуло огниво, новорождённое факельное пламя осветило каменную кладку. На сером граните алеют свежие, не более пары дней, брызги крови.

– Вот так-так… – Хаарги поджал губы.

Афлоций беспокойно завертел головой, магический свет усилился, охватил голубым свечением половину залы. Путники увидели пять ответвлений.

В одно тянется широкий кровавый след.

Чародей нервно сглотнул.

– Туда пойдём в последнюю очередь, – агент, как и все, отнюдь не жаждет встречи с тем, что ждёт в глубине чёрного провала.

– Тогда куда? – спросил ульшакец.

Тарк на секунду замер в попытках услышать внутренний голос.

– Туда, – палец указал в сторону крайнего справа прохода.

Хаарги пожал плечами – боец давно перестал замечать привычный страх. Ульшакец живёт по нехитрой философии: пусть силы на размышления тратит командир, моё дело – махать мечом.

Выбранный Тарком проход вскоре вновь повёл вглубь. Широкие лестничные пролёты богато украшены мозаикой с изображениями исторических событий в жизни Гракии. Агент неплохо знает историю болотных эльфов, все сцены яркими образами всплывают в памяти. Вот эпохальный момент – закладка первого камня Курсонта, древней эльфийской столицы. Следом – знаменитая битва при Овлуосконне, когда имперские войска предприняли первую попытку оттяпать кусок территории Гракии и потерпели сокрушительное поражение. Кровопролитная война увенчалась подписанием Каннарского мирного соглашения – следующей работы неизвестного художника. Договор стоил Империи территорий, по площади примерно равных Крангиру.

Удивительно, но фрески ограничиваются описанием истории вплоть до восьмисот лет назад – более современных событий на изображениях нет. Агент предположил, что примерно тогда и выстроили Раур То-Гар.

Размышления прервал сдавленный вопль Афлоция:

– Г… гляди! – парень тычет куда-то на пол.

Тарк подошёл поближе, нагнулся – и ахнул. Хаарги инстинктивно выдернул меч.

Перед ними лежит оторванная рука в униформе повстанцев.

Конечность выглядит так, будто кто-то со страшной силой выдернул её из сустава, как при четвертовании. Алое пятно щедро оросило пол и ближайшую стену; кровь успела загустеть, но по виду руки Тарк понял – минуло не более суток.

– Не горю желанием встречаться с тем, кто это сделал, – шутка ульшакца вышла совсем не смешной.

– Вернёмся назад? – робко предложил Афлоций.

Агент покачал головой:

– Бессмысленно. Уверен, ещё найдём что-то подобное. Эльфы разделились, чтобы прочесать всё сверху донизу. И никто не вернулся. Выбрали этот путь – пройдём до конца.

– Невероятно воодушевляющая речь, – саркастично заметил Хаарги. Ему вторит нервный смешок мага.

– Не дрейфьте, господа, – как и ульшакец, Тарк давно сделал страх верным спутником и даже отчасти другом.

Зияющая чёрная пустота таит в себе нечто, до одури нужное Диннату Ралиньену и повстанцам. Никакой ужас из глубин не остановит Тарка, если на горизонте – возможность обставить проклятых эльфов!

– Становится жарковато, – бросил мимоходом Хаарги.

И правда, удивился Тарк. Привычная уже сырость уступила особому подземному жару – но не тому, что в Бирнате. Здешний жар напоминает знаменитые на всю Империю Лагосские бани. Агент приложил ладонь к стене – камень ощутимо греет даже сквозь перчатку. Неужели они спустились так глубоко, что добрались до кипящих подземных источников? В кромешной тьме и бесчисленных запутанных переходах Тарк потерял счёт времени и шагам.

Вскоре перед путниками предстало новое свидетельство жестокости неведомого обитателя Раур То-Гара: тела двух зверски растерзанных эльфов. Похоже, бежали ещё оттуда, сверху – у одного из несчастных отсутствует рука. Камни под эльфами обильно залило кровью; алые лужи перемежаются разбросанными внутренностями из распоротого брюха второго повстанца. От жара плоть начала подгнивать – Тарк ощутил слабый тошнотворный аромат.

В мёртвой во всех смыслах тишине залы раздался звук сдерживаемых рвотных позывов. Тарк обернулся – чародей согнулся в три погибели, рот зажат ладонью, выпученные глаза на бледном лице налились кровью. Борьба с дурнотой длилась несколько секунд, после чего Афлоций капитулировал.

– У-у, – брезгливо поморщился Хаарги.

– Простите, – откликнулся Афлоций слабым голосом.

Тарк понимающе ухмыльнулся – все через это проходили, – но улыбка мигом сменилась тревожным выражением. Из темноты раздался шорох – кто-то скребёт когтями по камню.

Агент и ульшакец переглянулись, из ножен поползли клинки. Тарк приложил палец к губам, многолетняя выучка бросила тренированное тело к стене. Он подкрался к источнику звука.

Тарк всегда гордился кошачьей остротой зрения. И правда, Тарк видит в почти полной темноте, там, где пасуют все, кроме подземных народов – гномов и тёмных эльфов. Глаза не подвели – во тьме смежной комнаты, на полу, мелькнул тёмный силуэт. Ответом на стремительное движение клинка стал тонкий писк. Тарк сплюнул.

– Тьфу, крыса!

Хаарги расхохотался:

– Тащи сюда, агент!

Пойманный Тарком экземпляр оказался на удивление крупным – и чем только питается? Но смутило другое:

– Смотри, – агент указал на стену. Вдоль пола тянется четыре отчётливых полосы – следы от когтей неведомой твари.

– Коготки что надо, – криво ухмыльнулся Хаарги. – Познакомимся с обладателем?

Тарк кивнул.

– Афлоций, сам идти сможешь? Нам с Хаарги надо быть наготове.

Маг натужно распрямился.

– Справлюсь, – простонал он.

Агент тихо движется в проход, где ранее нашёл крысу. Ульшакец с мечом наперевес – следом, замыкает шествие Афлоций. Чёрный, без единого проблеска света, коридор встретил зловещей тишиной. С каждым шагом Тарк ощущает, как растёт напряжение. На той стороне, он знает, ждёт чудовище.

– Афлоций, свет, – негромко распорядился агент. Парень откликнулся сразу – волшебный фонарь вспыхнул, кольцо света расширилось втрое.

Где-то впереди заскрежетало.

– Явно не крыса, – прошипел сквозь сжатые зубы Хаарги. Ульшакец потянул свободной рукой кинжал – традиционный широкий клинок с зазубринами.

Тарк схватился за один из оставшихся пузырьков – склянку с ядовито-зелёной жидкостью. Слабый флюоресцирующий свет, словно блуждающий огонёк, мерцает в полумраке.

Агент крадётся вперёд. Бешено колотится сердце, взмокли от пота ладони, напряжённый взгляд ловит мельчайшее движение во мраке впереди. Тишину нарушает лишь возбуждённое дыхание трёх человек, что вслед за эльфами нарушили вековое забвение Раур То-Гара. Шаг, другой, третий – поступь мягких кожаных сапог гулко отдаётся под каменными сводами. Где-то сзади нервно сглотнул Афлоций – парень ни разу не был в бою и сходу вляпался в серьёзную передрягу. Тарк обернулся посмотреть, всё ли в порядке…

Стремительная тень вынырнула из чёрных глубин коридора. Агента смело с ног. Тарк рефлекторно повернулся вбок, чем уберёг шкуру – удар пришёлся по касательной. Чудовище чиркнуло когтями по плечу – к счастью, плотная, армированная пластинами ткань выдержала натиск. Тарк вскочил на ноги.

Позади разгорелась нешуточная драка – Хаарги вертится, как юла, два клинка сдерживают натиск противника. Бледный как смерть чародей прячется за могучей фигурой ульшакца.

– Свет, парень! Больше света! – взревел Тарк.

Афлоций не подвёл – маг вздёрнул руку к потолку, огонёк запылал ослепительно-белым светом.

Тварь обернулась. Яростно блеснули узкие обсидиановые глаза. Тощее – кожа да кости, – совершенно безволосое тело, белёсая пергаментная кожа покрыта синюшным узором вздутых вен, лапы венчают длинные жёлтые когти – ничего подобного Тарк не встречал. Морда чудовища отдалённо напоминает собачью вытянутой вперёд челюстью, однако ушей нет, а меж рядами острых зубов мелькает раздвоенный змеиный язык.