Читать книгу Допинг - Илья Тель - Страница 1

Акио Яманучи отложил тетрадь, встал из-за стола и подошел к окну своей квартиры в фешенебельном токийском небоскребе Toranomon Hills. С высоты птичьего полета с щемящей сердце тоской он обозревал знакомый город…

Все-таки это случилось… То, чего он опасался все последние месяцы и отчаянно боялся все последние дни. Ему не хотелось верить в то, что это может произойти. Но недоброе предчувствие, ощущение надвигающейся беды не покидало, занозой сидело в сознании, бередило душу, обостряло восприятие… И все-таки случилось…

***

Акио Яманучи появился на свет в древней столице Японии Киото в знатной и состоятельной семье 24 июля 1927 года – в день ухода из жизни титана японской литературы Акутагавы Рюноскэ. Два главных полюса детства и отрочества – знаменитый сад Рёандзи и литература.

Дзэн-буддийский храм Рёандзи (Храм Миролюбивого Дракона) был основан в Киото в 1450 году самураем, советником сегуната Муромати Хосокавой Кацумото. Сад появился позже – как часть храмового комплекса. Сад Рёандзи – «Сад камней», «Сухой сад», «Философский сад» – так и не открыл своих тайн. Осталось невыясненным, когда и кем он был построен. Считается, что в 1499 году монахом, мастером живописи Соами. Но безусловных доказательств этой версии так и не нашли.

Небольшое пространство протянулось на тридцать метров с востока на запад и на десять – с юга на север. Пятнадцать черных поседевших от времени необработанных камней смиренно покоятся на белом гравии, аккуратно расчесанном бороздками: вдоль длинной стороны сада и окружностями вокруг камней. Камни организованы в пять групп. Некоторые лежат на подушках из зеленого мха.

Когда человек смотрит на камни с деревянной веранды храма, то видит четырнадцать. Пятнадцатый всегда остается укрытым от взора. Так и являются наблюдателю четырнадцать камней, сменяя друг друга. Можно увидеть все камни, но не совместно…

Акио Яманучи не был самым прилежным учеником, но читал взахлеб. Любимый писатель – Акутагава. Казалось, между юношей и его кумиром существует незримая духовная связь, как если бы 24 июля 1927 года в новорожденного переселилась душа великого литератора, принявшего в этот день смертельную дозу веронала.

С творчеством Акутагавы связано приобщение Акио Яманучи к русской литературе, которую японский читатель открыл для себя в эпоху Мэйдзи. Некоторые ранние рассказы Акутагавы написаны по мотивам произведений русских писателей, а главными героями «Вальдшнепа» стали Толстой и Тургенев.

Акио Яманучи был знаком с «Капитанской дочкой» Пушкина – первым произведением русской литературы, переведенным на японский язык, с рассказом Тургенева «Бежин луг» в переводе Фтабатэя Симэя, с произведениями Толстого, Достоевского, Чехова…

В 1944 году семнадцатилетний Акио Яманучи добровольцем ушел на фронт. Воевал в Маньчжурии в Квантунской армии. За исключительную отвагу рядовой Яманучи получил звание гунсо (сержанта) и вскоре стал «тейсинтай» – так называли смертников в сухопутных войсках, по аналогии с летчиками-камикадзе. Получил два ранения. Несколько раз каким-то непостижимым образом избежал гибели.

Потом были атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, подорвавшие боевой дух японской нации. И памятное 15 августа 1945 года, когда император Хирохито призвал к капитуляции. Последовал разгром в противостоянии с Красной армией. Получивший тяжелейшее ранение, в беспамятстве, Акио Яманучи был пленен.

У некоторых людей есть в этом мире свое заветное место, где человек приобщается если не к тайне мироздания, то к пониманию своей судьбы, своего предназначения. Находит ответы на главные вопросы…

Почти умерев, Акио Яманучи снова очутился в родном Киото в саду Рёандзи. Вот сад, огороженный с трех сторон невысоким глинобитным забором. Вот его восточная стена, сделанная из глины и масла семян рапса. Вот веранда – для созерцания сада. Знакомый уклон в юго-восточном направлении и перекос западной стены с севера на юг: архитектурное решение, придающее пространству глубину…

Сад Рёандзи – неповторимое высказывание мира, демонстрация его непреходящей мудрости, непревзойденная метафора. Сколько бы мы ни узнавали мир, мы никогда не увидим всей его полноты, никогда не сможем его объять. Как бы мы не силились познать и ощутить мир, как бы мы не преуспели в этом, всегда останется место для заповедной тайны и нашего бессилия, и для надежды, и для открытия…

В саду Рёандзи Акио Яманучи одновременно узрел все пятнадцать камней. Он понял, что должен вернуться и увидел свою судьбу…

Шансов выжить не было. Но молодой организм, русские врачи и судьба отвоевали Акио Яманучи у Смерти. Потом был лагерь – в Сибири, в Забайкалье…

Более миллиона японцев были взяты в плен Красной армией – в Маньчжурии, на Южном Сахалине и в Корее. Репатриация началась в 1946 году и продолжалась долгие десять лет. В Японию Акио Яманучи вернулся одним из первых – спустя полтора года после пленения…

Традиции древнего рода Яманучи требовали от молодого человека выбрать смерть. К этому взывали предки и побуждали родственники, включая отца. Но у Акио Яманучи была самая веская причина для того, чтобы жить. Эта причина перевесила отчуждение родни и собственный стыд, сделала дух смиренным. Эта причина – призвание, открывшееся в саду Рёандзи: он станет писателем.

Навсегда покинув Киото, Акио Яманучи закончил филологический факультет Токийского университета и сделал яркую академическую карьеру. Стал профессором своей альма-матер, одним из ведущих японских славистов, блестящим знатоком русского языка и русской литературы и, наконец, всемирно известным писателем – крупнейшим в Японии после смерти Юкио Мисимы, автором удивительных по красоте и силе мысли романов и рассказов, главным героем которых является Смерть…

Более остальных писателей Яманучи ценил Достоевского – самого популярного русского автора в Японии.

Вершиной творчества Достоевского традиционно считаются «Братья Карамазовы». Почитание таланта писателя может обойтись без Родиона Раскольникова, но никогда не обходится без пронзительной лекции, прочитанной великим инквизитором не вовремя явившемуся Христу, и страданий несчастного ребенка в их сопоставлении с неуловимым всеобщим счастьем.

«Преступление и наказание» входит в великое пятикнижие Достоевского, но часто воспринимается как аутсайдер в табели о рангах.

Между тем, по мнению Яманучи, самый важный вопрос Достоевский сформулировал именно в «Преступлении и наказании». Этот вопрос – «тварь ли я дрожащая или право имею…» – всегда выходит на первый план в моменты наивысшей опасности, становится квинтэссенцией осознанного выбора. Ведь прежде чем ответить на вопрос «быть или не быть?», или же на пресловутое «что делать?» и прочие изысканные вопросы, человеку приходится определяться: на что он готов пойти ради достижения своей цели, чем или кем он способен пожертвовать, через что или через кого способен перешагнуть… Конечно, можно много умствовать, что все не так, что все гораздо глубже, шире, тоньше… Но в действительности все именно так. И на пресловутом «верху», как правило, оказываются люди, которые в решающие, поворотные минуты жизни признают одно право – право сильного, умного, хитрого, изворотливого, беспринципного… Люди, способные пойти на то, на что другие пойти не осмелились. И только потом их место занимают «цивилизованные» потомки – «филантропы», практикующие «благотворительность»: подающие милостыню из награбленного оборотистыми пращурами…

Не каждый человек – даже глава государства, находящегося в состоянии войны, – способен отдать приказ о нанесении атомного удара, обрекающего на страшную смерть десятки тысяч гражданских лиц, как это сделал Гарри Трумэн. И далеко не каждый военный летчик, даже после Перл-Харбора, способен выполнить этот приказ как выполнили его в августе 1945 года американские летчики. И дело здесь в тех самых пластах человеческой природы, которые вскрывал Достоевский…

Яманучи считал: существуй на самом деле «мера Зоила», измеряющая ценность художественных произведений, возможно, «Преступление и наказание» стояло бы выше остальных творений русского гения¹…

Кем была Япония – податливой колонией. «Больше всего нам хочется гордиться тем, чего у нас нет», – писал Акутагава. Японии хотелось гордиться свободой и суверенитетом, которых у нее не было. Непреложная истина: права Японии заканчиваются там, где начинаются интересы Соединенных Штатов.