Читать книгу Герой поневоле - Илья Владимирович Морозов - Страница 1

Я предъявил пропуск вахтёрше. Та посмотрела на него, потом на меня, пошарила взглядом по одежде, будто сканером, и с неохотой нажала на потайную кнопку, чтобы разблокировать вертушку.

Просочившись через проходную, я побрёл по широкой заводской улице в сторону своего корпуса. От проходной до корпуса идти было минут десять, но в тишине от уличного шума да в окружении голубых елей я бы пробыл здесь и весь день. Я вдохнул полной грудью утренний воздух, в надежде взбодриться, но вместо чистого кислорода в лёгкие попал противный сероводород. Я закашлялся. Опять с соседнего завода понесло выбросом.

Так, вдыхая через раз зловоние, я добрался до своего корпуса. Едва переступив порог, и закрыв дверь, я часто задышал. Здесь воздух был почище, чем снаружи. Немного отдышавшись, я поднялся на второй этаж, где находилась моя раздевалка. Это была общая раздевалка для двух бригад. Для бригады кузнечного цеха и для моего – сталеварного. Бригады работали в двух разных корпусах стоявших в 30-ти метрах друг против друга. И моя бригада приходила пораньше, чем бригада кузнецов, чтобы успеть дойти до своего корпуса и ровно в 7:00 приступить к работе. Но я немного припозднился и начал переодеваться в смену кузнецов.

Я не сказал бы про себя, что очень крут, скорее наоборот, тихоня, и некоторым людям очень нравиться поддевать таких как я. Так было в школе, так произошло и с моим устройством на работу. На этот раз человека который больше всего стал надо мною смеяться звали Вован.

Я зашёл в раздевалку и тут-же мне в нос ударил запах потных носок, раз в десять сильнее запаха сероводорода. Поморщившись я попытался начать дышать более ровнее. Через несколько вдохов мне это почти удалось.

Кузнецы весело разговаривали, шутили, когда я вошёл они бросили краткий взгляд на меня. Там же был и Вован.

Я подошёл к своему шкафчику открыл его и стал переодеваться.

– Эй, лампочка,– я узнал голос Вована.

Вован позвал меня кличкой которая прицепилась ко мне когда он поспорил со мной что я не смогу лампочку в рот засунуть. Я как дурак согласился на спор. Засунуть, то её я смог, а вот вытащить не получилось. Так и пришлось в здравпункт идти с лампочкой во рту. Все так и валялись по полу от смеха, а мне было совсем не смешно. С тех пор и называет меня так. Не было дня, чтобы он ко мне не цеплялся. Вот и теперь хочет к чему-нибудь прикопаться.

–Ты чё оглох, придурок? Я к тебе обращаюсь, – повторил он с напущенным гневом.

По раздевалке прозвучали глупые смешки. Бригада явно чувствовала начало комедийного шоу, где я выступал главным и единственным клоуном.

Я повернулся в их сторону.

–Что тебе надо от меня,– не выдержал и вспылил я.

И тут же осёкся. Его огромное тело стало медленно подниматься со скамейки, а с губ сползла тупая улыбка освободив место маске призрения.

– Те чё, придурок, жить надоело?

Я почувствовал: мордобоя не избежать.

– Извини, я погорячился.

Кузнецы веселились во всю.

–То-то же,– Вован снова присел на скамейку и продолжил.– У тебя баба есть?

Ну вот опять будут смеяться над моей девственностью.

– Есть на примете,– соврал я натягивая куртку от рабочей робы.

– А вы…это… целовались уже?

Раздевалка заполнилась весёлым смехом.

Слава Богу я уже переоделся и выскользнул из раздевалки под злой смех.

Ненавижу его, убил бы. В своих мечтах я от души бил его головой по столу, а он весь в крови молил меня о пощаде. С такими мыслями я дошел до своего рабочего места, и мне стало немного легче.

В моей бригаде никто меня не доставал, и от того она мне нравилась. Работу подручного сталевара не назовёшь хорошим местом. Я любил смотреть на расплавленный металл, который с бурлением сливают в ковш. Потом, когда он немного остынет, ему придадут нужную форму, а пока это просто поток раскалённой силы. Но это будет потом, прежде всего нужно провести некоторые действия: проверить футеровку печи и желоба, заправить ее, и провести другие приготовления. И все операции выполняются с помощью лопаты. Во время плавления необходимо постоянно бросать в смотровое окно печи известь и шамотный бой. В этом и состояла моя работа- постоянно работать лопатой.

Я зашел в смотровую будку, откуда ведутся наблюдения за плавкой, и которая одновременно является местом отдыха бригады. Там уже все пили чай, и бурно обсуждали свои производственные проблемы. Сергей и Николай заведовали ковшом и изложницами ( то место куда сливали металл из ковша). Наташа, Галина и Вика – это наши крановщицы. Петрович старший сталевар. Андрей, Виктор и я были пока подручными сталевара.

Я поздоровался и сел на своё любимое место. Прервав свою беседу бригада поздоровалась в ответ.

Петрович только взглянул на меня и спросил:

– Опять приставал?

Я потупил взор и ответил:

– Да.

– Когда ты наконец ему дашь отпор?– взмолил он.– Я же ни могу постоянно вмешиваться.

– Но ведь он больше меня и сильнее,– оправдался я.

– А ещё у него четыре руки. Не главное сила, а главное воля!– сказал он как учитель своему отстающему от всех ученику.– Эх, Антон, Антон.

Он повернулся к бригаде и сказал:

– Ну всё, попили чаю и за работу.

И началась работа: заработали краны, в печь посыпался металлолом, около неё велись приготовления для плавки, внизу, в яме для изложниц копошились Сергей и Николай одним словом, цех заработал во всю.

Когда все приготовления были выполнены, а печь готова – Петрович включил рубильник, и огромная крышка, называемая сводом, медленно стала поворачиваться закрывая печь. За тем три огромных электрода поползли вниз, и начался процесс плавки. Из печи повалил едкий дым сопровождаемый сильным треском – это начала обгорать краска на металлоломе.

Через 2 часа, когда сырьё полностью расплавилось настал черёд подручных сталевара.

Мы надели каски взяли лопаты и подошли к смотровому окну. Петрович крутанул рубильник и окно поползло вверх.

Тут же нас обдало жаром, а свет который шёл от работающих электродов ослеплял нас – здесь даже затемнённые стёкла, прикреплённые на каске ни всегда спасали.

Лопата за лопатой мы забрасывали известь и шамотный бой для наведения шлака, чтобы потом слить его, удалив вместе с ним и ненужные вещества содержащиеся в металлоломе. Мы наверно кидали около часа прежде чем Петрович заглянув в смотровое окно подал нам знак остановиться. Я опёрся на лопату. Сил стоять уже не было. Андрей и Виктор последовали моему примеру. Самое тяжёлое уже позади. Петрович взял небольшой ковшик, прикреплённый к длинной палке, и черпанул расплавленного металла. За тем перелил его в небольшую изложницу, и когда она чуть остыла, выбил её. Так берётся проба. Прежде чем закончить плавку, необходимо взять ещё две на химический состав сплава.

Когда сталь слили, все направились в душ, обессиленные, но довольные тем, что работа прошла успешно.

Я сполоснулся и был в хорошем расположении духа, и даже подшучивал с ребятами.

Одевшись я отправился домой. Придя в свою однокомнатную квартиру, я разделся, поел и отправился готовиться ко сну. Я зашёл в ванную и стал чистить зубы. Взглянул на себя в зеркало я вспомнил слова Вована: “… У тебя баба есть?”

И сразу стало противно. Не было у меня никакой девушки, и никогда небыло. Я много раз пытался познакомиться. Не выходило даже встретиться во второй раз, не то чтобы поцеловаться. Может, я действительно не достоин, быть с девушкой?

– Ты жалок,– сказал я сам себе.

– Да, я жалок,– согласилось отражение.

– Нечего тут сопли развешивать. А ну-ка иди знакомиться со всеми девушками!– решительно сказал я.

– А если они будут страшными?– спросило отражение.

– И он ещё выбирает!!!

Да что же это такое, даже моё второе я, смеётся надомной.

– Да ну тебя.

Я отмахнулся от своего отражения, почесал затылок и отправился спать.