Читать книгу Сталкер времени. Часть третья. Петр - Ингвар Го - Страница 1

1.

Две тысячи семьдесят первый год. Куранты на колокольне Петропавловского собора пробили шесть часов вечера. Последние туристы покинули здание. Старый смотритель Степан Николаевич Левашов закрыл изнутри массивную дверь и отправился на традиционный обход, чтобы проверить, не остался ли кто-нибудь из посетителей внутри, и, хотя после закрытия в соборе всегда находились два мобильных робота-охранника, он должен был это сделать лично, этого требовала инструкция. В стене рядом с входом открылась ниша, из нее выехали два электронных сторожа и сразу просканировали смотрителя. Убедившись, что он «свой», поприветствовали его.

– Добрый вечер, – сказал им смотритель и направился в сторону алтаря.

Роботы совершенно бесшумно последовали за ним. Дойдя до середины храма, Степан Николаевич заметил, что от одной из плит, из которых был сложен пол собора, исходит голубое свечение. Смотритель остановился. Через пару минут уже почти от всего пола исходило это таинственное свечение. Степан Николаевич обернулся и посмотрел на стену, туда, где находился главный вход, оно стало медленно подниматься и по ней. Постепенно и вся стена, служившая одним из оснований колокольни, уже светилась. К этому времени пол полностью «погас», свечение стало исчезать и со стены, у смотрителя возникло предположение, что оно уходит вверх на колокольню. Он подошел к выходу, открыл массивную дверь и выбежал на площадь перед храмом. Да, действительно, свечение уже появилось на колокольне и медленно ползло по шпилю. Степан Николаевич и несколько экскурсантов, находившихся рядом с собором, наблюдали за этим странным явлением. Через несколько минут оно стало концентрироваться на конце шпиля, там, где парил ангел, и вскоре превратилось в шар около семи метров в диаметре. Плотность вещества, из которого он состоял, была очень высокая, и очертания ангела стали не видны. Потом шар отделился от шпиля, на несколько секунд завис над ангелом и, описав вокруг крепости идеальный эллипс, на огромной скорости абсолютно бесшумно улетел в небо.

***

Тысяча пятьсот девяносто пятый год. Иоанн Латоцини покинул рыночную Староместную площадь и направился к дому, где остановился, в правой руке он нес небольшую плетеную корзинку с провизией. Он совсем недавно приехал в Прагу, у него не было ни слуг, ни кухарки. Латоцини был небогатым человеком, он обладал лишь одним сокровищем, телескопом, чтобы наблюдать за звездным небом.

В Прагу Иоанн переехал из Италии, ему пришлось спешно покинуть свою любимую родину и отправиться на север в Чехию. Латоцини в совершенстве знал математику и астрономию, был предсказателем, астрологом и занимался поиском философского камня. В Италии его обвинили в колдовстве, поэтому он перебрался в Прагу, здесь он был в большей безопасности, чем у себя на родине. Прага в конце шестнадцатого века претендовала на роль столицы Европы наряду с Парижем и совсем не считалась европейской периферией.

Перейдя по Карлову мосту Влтаву, итальянец повернул направо, по узкой петляющей улочке прошел пару сотен метров и оказался напротив трехэтажного дома, где теперь жил. По скрипучей деревянной лестнице поднялся на последний этаж в свое жилище, отсюда лучше всего получалось наблюдать за звездным небом. Иоанн поужинал. Наступил вечер, в его каморке стало темно. Латоцини зажег свечу и посмотрел в окно, ночь еще не вступила в свои права, звезды были видны неотчетливо, надо было подождать три или четыре часа. Итальянец взял свечу, поставил ее на конторку, стоящую рядом с кроватью, открыл второй том «Истории Геродота» и провел за чтением почти три часа.

Наступила ночь, на небе появились звезды. Иоанн открыл окно, поставил рядом с ним телескоп и начал его настраивать. Через несколько минут все было готово, и Латоцини посмотрел в окуляр. На звездном небе его интересовала загадочная, очень яркая световая точка, он наблюдал за ней уже несколько ночей, от нее исходило таинственное голубое свечение, и по расчетам было ясно, что она с каждым днем стремительно приближается к Земле. Латоцини не мог понять, что это. Она не была похожа ни на метеорит, ни на комету. У итальянца возникло предположение, что точка светится изнутри. Вчера ночью ее свет стал настолько ярким, что пришлось, чтобы не испортить зрение, приложить к окуляру телескопа закопченный кусочек стекла. Латоцини, как завороженный, следил за точкой на звездном небе, ему показалось, что между ним и космическим объектом возник контакт, в сознании Иоанна возникали странные видения, обрывки фраз и предметы, назначение которых ему было неизвестно.

Прошло десять минут, точка стала такой яркой, что даже закопченный осколок стекла не спасал зрение. Латоцини отвернул телескоп в сторону и посмотрел на небо невооруженным глазом. Он сразу понял, что загадочная световая точка вошла в атмосферу Земли и очень быстро приближается к ее поверхности. Итальянец схватил астролябию, чтобы с ее помощью рассчитать место падения небесного тела. И после того, как точка исчезла из виду, Латоцини немедленно приступил к расчетам, на это ушла вторая половина ночи. И уже с первыми лучами солнца у него были точные координаты места, куда упал таинственный объект. Это был небольшой остров Янисари в дельте реки Ен (древнее название Невы). В конце шестнадцатого века эта территория принадлежала Московии, но постоянно переходила то к русским, то к шведам.

И здесь Латоцини понял, какую информацию он получал от загадочной точки, за которой несколько ночей наблюдал в телескоп, она касалась взаимоотношений Шведского королевства и Московии в будущем. Иоанн представил точку с голубым свечением, и здесь произошло неожиданное. Какая-то непонятная сила, находящаяся внутри него, приказала: «Пиши». Иоанн вернулся к конторке, взял перо и стал записывать то, что диктовал ему таинственный голос, так продолжалось почти восемнадцать часов. Наконец внутренний голос произнес: «Пока это все».

Латоцини положил перо на конторку и упал без чувств на пол. Прошли почти сутки. Его разбудил громкий стук в дверь, это был хозяин его жилища, он беспокоился за жизнь своего постояльца.

– Сеньор, у вас все в порядке? – спросил хозяин. – Вы не выходили из комнаты почти сутки.

– У меня все хорошо, – ответил Латоцини. – Я просто очень устал и все это время спал.

Хозяин комнаты ушел.

Итальянец подошел к конторке и посмотрел на листы бумаги, они были исписаны мелким каллиграфическим почерком.

«У меня совсем другой почерк, и я обычно пишу по-итальянски, а здесь по-немецки», – подумал Латоцини и стал читать текст, записанный им по воле таинственного голоса. Закончив чтение, потрясенный итальянец сел на краешек кровати и глубоко задумался: «Я уже предсказывал будущее по звездам. Но то, что вчера мне надиктовал божественный голос, это немыслимо, немыслимо!»

Итальянец несколько раз перечитал текст, написанный его рукой.

«А если это издать? – подумал Латоцини. – Возможно, я стану известен, как Мишель Нострадамус, а может быть, даже превзойду его».

После этого итальянца стали преследовать два сокровенных желания. Первое: во чтобы то ни стало опубликовать таинственный текст; и второе: побывать на месте падения божественного тела, тем более, он знал точные координаты. Первое исполнить было очень сложно, книгопечатанье во все времена было дорогим удовольствием. Чтобы иметь постоянный доход, Латоцини устроился в Карлов университет, где стал преподавать математику. Он практически не тратил свое жалование, жил в той же каморке, где поселился по приезде в Прагу, питался очень скромно и копил монеты на издание книги. Его очень раздражало, что приходилось тратить деньги на одежду, поскольку он занимал должность профессора и должен был соответствовать этому званию.

Прошло пять лет, Латоцини женился, у него родился сын Яков, правда, жена из-за скупости вскоре оставила его, но Иоанну все-таки удалось накопить необходимую сумму для издания божественного послания, и в тысяча шестьсот первом году книгопечатник Ян Гусак издал его записи на немецком языке. Денег хватило только на пять книг, но и это Латоцини считал своей победой. Одну книгу он подарил университету, где преподавал, еще одну отправил в Сорбонну в Парижский университет, две передал пражским книготорговцам для продажи, одну оставил себе.

Первая мечта исполнилась, осталась вторая, надо найти божественное тело, упавшее на остров. Но денег на экспедицию уже не было, все было потрачено на издание книги. У Латоцини оставалось его последнее сокровище, телескоп. И он решил продать его. Покупатель нашелся очень быстро, вырученных денег было достаточно, чтобы отправиться в Московию на поиски божественного тела, упавшего на остров Янисари.

Он решил прервать свою преподавательскую деятельность в университете на полтора года и весной тысяча шестьсот второго года отправился в путь.

Чтобы попасть на место падения божественного тела, можно было воспользоваться «Ганзейским путем», через Германские земли добраться до Любека, а там с купцами, направлявшимися в русские города Новгород или Ладогу, оказаться у цели своего путешествия. Но это был морской путь. Латоцини панически боялся моря. Еще на родине в Италии он однажды совершил небольшое морское путешествие из Генуи в Венецию и после этого навсегда зарекся ступать на борт корабля. Во время этого небольшого плаванья, хотя оно проходило в спокойных водах Средиземного моря, бедный Иоанн так страдал от морской болезни, что не выходил на палубу, а когда сошел на берег, сразу упал на мраморные плиты пристани и молился более получаса. Поэтому Латоцини выбрал путь по земле, хотя это было и дольше, и опаснее. Через Речь Посполитую он добрался до русского Пскова и уже в конце июля был в Новгороде. Оставалось совершить еще один маленький переход, и он был бы у цели. В Новгороде Латоцини сразу направился в контору «Ганзейского союза» в надежде встретить там своих соотечественников или хотя бы людей, понимающих по-итальянски или по-немецки. Вскоре он нашел дом, где располагалась контора, постучал в дверь и вошел внутрь. Его встретил седой человек в европейской одежде. Это был управляющий конторы, звали его Шульц.

– Что вам угодно? – спросил Шульц по-немецки, внимательно рассматривая Латоцини.

– Я ученый-географ и естествоиспытатель Иоанн Латоцини, преподаватель Карлова университета, – начал Латоцини. – Я прибыл сюда из Праги и по пути следования изучал особенности местности, по которой проезжал, и составлял географические карты, но во время моей остановки в Пскове все мои бумаги пропали, и теперь по морю я хочу как можно скорее вернуться сначала в Любек, а оттуда в Прагу.

Здесь Латоцини соврал трижды: он не составлял никаких карт, у него не пропадали никакие бумаги, и он совсем не хотел возвращаться обратно морем, его интересовали таинственный остров в дельте Невы и загадочное тело, упавшее на него.

– Я просил бы вашего содействия, помогите мне вернуться обратно, – несколько замявшись, закончил Латоцини.

– Мне ясна ваша просьба, – сказал Шульц. – Судя по вашей одежде, вы действительно прибыли из Европы, но у меня к вам один вопрос. Почему по-немецки вы говорите не совсем чисто?

– Я итальянец, – ответил Латоцини.

– Тогда все понятно, – произнес Шульц. – Через пять дней один из наших кораблей возвращается обратно в Любек, но…

– Я готов заплатить, к счастью, кроме бумаг у меня ничего не пропало, – перебил Шульца Латоцини.

– Хорошо, я готов вам дать временное прибежище до отплытия корабля в нашем гостевом доме, – сказал Шульц и через паузу крикнул. – Гюнтер!

Через минуту в контору из соседнего помещения вошел молодой мужчина, также в европейской одежде.

– Гюнтер, – обратился к нему Шульц, – устройте нашего гостя.

– Хорошо, – сказал Гюнтер, – идемте.

Латоцини и Гюнтер вышли из конторы.

Оставшись один, Шульц задумался: «Кто этот человек? Совершить в одиночку такое опасное путешествие из Праги в Новгород, но зачем? Ради географических карт? Нет, здесь что-то не то. Я уверен, у него какая-то тайная миссия, и он не хочет о ней говорить. Но какая? А если он шпион, и нас обвинят, что мы пригрели чужестранного лазутчика? А если донести на этого итальянца властям? Нет, это будет еще хуже, я представляю, что они могут с ним сделать. В это беспокойное время, когда и наша судьба висит на волоске, лучше, чтобы этого итальянца совсем не стало, так будет лучше всем».

В контору вошел Гюнтер и прервал размышления Шульца.

– Ты устроил нашего гостя? – спросил его Шульц.

– Да.

– У меня к тебе будет одно секретное поручение… – начал шепотом Шульц.

Устроившись на новом месте, Латоцини решил осмотреть город, все свои пожитки он оставил в комнате, которую ему предоставили, но кроме двух вещей: золотых монет и его книги, она всегда находилась под курткой в районе сердца, поскольку была очень дорога Латоцини. Выйдя из гостевого дома, итальянец направился к реке. Гюнтер незаметно последовал за ним. Латоцини был так увлечен, рассматривая диковинный для себя город, что не замечал, что за ним следят.

Новгород и Псков очень отличались от городов, где бывал Латоцини. Они оказались ухожены и благоустроены даже лучше, чем в Европе. Но больше всего Иоанна поражали храмы, они были совсем не похожи на те, к которым он привык. В них таилось что-то величественное и немного пугающее, они чем-то напоминали те «махины», видение которых у него возникало, когда он в Праге наблюдал за таинственной светящейся точкой.

Вечерело. Итальянец решил вернуться в свое временное пристанище, Гюнтер постоянно следовал за ним. Иоанн свернул на улицу, ведущую к гостевому дому, на ней не было ни одного прохожего. В этот момент Гюнтер подбежал к Латоцини, дважды ударил его ножом в спину и моментально скрылся. Истекающий кровью итальянец упал на деревянный тротуар. Через некоторое время рядом с местом преступления проходили два монаха, они заметили раненого чужеземца и отнесли его в Спасскую церковь, находившуюся неподалеку, чтобы там оказать ему помощь. Когда они внесли Латоцини в храм, итальянец расстегнул пуговицы на куртке, вытащил свою книгу, протянул ее пытавшимся его спасти людям и прошептал по-итальянски:

– Знамение…

Больше он не произнес ни слова и через несколько секунд умер.

***

За семь лет до этих событий. Дельта реки Невы, село Спасское.

Настоятель Свято-Преображенской церкви отец Матвей вышел из храма. Вечерня давно закончилась, но священник задержался в церкви, у него были дела. На улице уже было темно, конец лета, месяц август. Белые ночи, характерные для этих широт, давно прошли. Отец Матвей уже хотел позвать Фильку, церковного сторожа, как неожиданно на небе появилась яркая световая точка, послышался гул, напоминающий колокольный звон. По мере ее приближения становилось все светлее и светлее и, наконец, стало светло, как в солнечный день, гул усиливался. По траектории точки было ясно, что она вот-вот упадет на землю. Отец Матвей перекрестился.

– Господи, помилуй и сохрани нас, – шепотом проговорил священник.

Раздался хлопок, напоминающий глухой раскат грома, потом опять стало темно и тихо.

Отец Матвей не спал всю ночь и утром решил обязательно отыскать место падения загадочного небесного тела, тем более по раскату было понятно, что оно упало совсем рядом от Спасского. Священник доверил заутреннюю службу дьякону Никону, а сам с первыми лучами солнца вместе с церковным сторожем Филькой сел в лодку и отправился вниз по реке искать место падения загадочной звезды.

Филька сидел на веслах. Ему не приходилось прилагать большие усилия, лодка плыла по течению. Отец Матвей внимательно осматривал болотистые берега в надежде заметить хоть какие-нибудь признаки падения загадочного тела. Река сделала небольшой поворот, и через несколько минут лодка, где находились отец Матвей и Филька, оказалась на самом ее широком месте. В этом месте река разделялась на три русла. Первое было сразу справа, два других виднелись вдалеке, они омывали с двух сторон большой, заросший лесом и напоминающий по форме треугольник, остров.

Отец Матвей посмотрел направо, и здесь ему показалось, что из середины маленького островка Янисари поднимается небольшой дым, это, как потом выяснилось, был пар. Матвей точно знал, что на острове никто не живет. Во время наводнений, а они здесь случались очень часто, он почти полностью уходил под воду. Рубить лес там тоже никто не мог, на острове рос только кустарник. Священник приказал Фильке причалить к острову. Они сошли на берег, надежно привязали лодку к иве, которая росла у самой воды, и, продираясь сквозь заросли кустарника, направились вглубь острова, туда, откуда исходил таинственный дымок. Вскоре они были на месте. То, что они увидели, потрясло их: в середине небольшой поляны в болоте находился увязший почти наполовину кристалл абсолютно правильной формы, представляющий из себя многогранник с огромным количеством плоскостей и размером чуть меньше метра в диаметре, от него исходило загадочное голубое свечение. Неожиданно кристалл стал медленно погружаться в болото, как бы давая понять присутствующим, что о его существовании никто не должен знать. Через несколько минут он полностью ушел в болотную жижу, свечение прекратилось.

Отец Матвей и Филька, как завороженные, наблюдали за происходящим. Наконец священник перекрестился и произнес:

– Должно быть, это Божий знак!

Филька упал на колени и стал молиться. Затем молча они вернулись к лодке. Филька сел за весла, и они отплыли от берега. Грести теперь было тяжело, так как плыли они против течения. Филька греб из последних сил, когда, наконец, показалось Спасское, и отец Матвей произнес:

– О том, что мы увидели, никто не должен знать, это божественная тайна, которую Господь доверил только нам. Если ты проболтаешься, то нарушишь его волю, за это я отлучу тебя от церкви и изгоню из Спасского. Поклянись имением Господа, что унесешь эту тайну с собой в могилу.

– Клянусь, – отпустив весла, сказал Филька и перекрестился.

Отец Матвей подошел к Свято-Преображенской церкви. Утреня уже закончилась, народ выходил из храма. Увидев священника, все бросились к Матвею. Вероятно, объяснения, которые дал дьякон Никон вчерашнему происшествию, не убедили людей, и они хотели услышать мнение настоятеля. Прихожане обступили священника и молча смотрели ему в глаза, надеясь получить ответ на терзающий их вопрос. Неожиданно отец Матвей вознес руки к небу и произнес:

– На колени!

Священник сам не ожидал от себя такого. Возможно, сказалось недавнее потрясение от увиденного, а возможно, таинственный кристалл передал священнику частичку своей энергии. Народ упал на колени.

– То, что произошло вчера, это божий знак, ниспосланный нам в награду за послушание Господом, – начал Матвей. – Все, кто видел этот ангельский свет, стали любимыми детьми Господа, он простил вам все ваши грехи …

***

Тысяча шестьсот девяносто шестой год. Шведский король Карл Одиннадцатый стоял за конторкой в зале королевской библиотеки дворца «Три короны». Перед ним была открыта книга беглого итальянца Латоцини «О перемене государства», изданная в тысяча шестьсот первом году в Праге совсем маленьким тиражом, всего пять экземпляров. В ней автор описывал будущее Европы после тысяча семисотого года. Карл уже читал ее, это было пять лет назад, и король нашел ее занимательной во всех отношениях. Предсказания, изложенные в ней, были несерьезными и вызывали у Карла Одиннадцатого только смех. Когда у него случался приступ меланхолии, то для поднятия настроения он вслух читал отдельные главы книги своим приближенным, и они вместе с королем подолгу смеялись над незадачливым предсказателем. Но сегодня очень многое изменилось. Карл получил письмо из Московии, в нем говорилось, что скончался русский Царь Иван Алексеевич. Странное царствование, над которым потешалась вся просвещенная Европа, когда на троне сидели сразу два Царя, закончилось, и Царем Московии единолично стал молодой Петр Первый.

Король перевернул несколько страниц и прочитал вслух:

– Известно, что очень храбрый принц, имя которому камень, придет с Севера в Европу и в тысяча семисотом году начнет войну, и получит земли, лежащие за зюйдом и вестом, и, напоследок, будет наречен императором. А перед самой войной сгорят три короны и обратятся в пепел, а еще через сто лет и страна, где они были.

Король закрыл книгу и швырнул ее в дальний угол библиотечного зала, потом направился к окну и долго смотрел на темные воды пролива Стреммен.

«Неужели то, над чем я смеялся, начинает сбываться? – пронеслось в голове короля. -Храбрый принц, имя которому камень, ведь Петр переводится, как камень… Три короны обратятся в пепел, а потом и страна, где они были… Нет, этого не будет никогда».

Карл прервал свои размышления и приказал немедленно вызвать Начальника Тайной экспедиции Франца. Вскоре тот был у короля.

Через три часа озадаченный Франц вышел от Карла Одиннадцатого. То, что сказал ему король, повергло Начальника Тайной экспедиции в ужас. Но король не был безумцем, и его воля есть закон, он должен в любом случае ее исполнить.

Франц вышел из королевского дворца «Три короны» и направился к дому, где находилась Тайная экспедиция. Через двадцать минут он уже был на месте, а еще через два часа в кабинете, где он работал, появился капитан Берг.

В помещении, куда вошел Берг, все окна были задернуты плотными, не пропускающими свет темно-малиновыми шторами. Наступил вечер, но на улице было светло, стояло лето, и солнце почти не садилось за линию горизонта.

За столом, на котором стоял массивный бронзовый подсвечник с тремя зажженными свечами, сидел Франц и что-то очень быстро писал гусиным пером. Он поприветствовал Берга и после непродолжительной паузы сказал:

– Я сегодня был у Короля, мы разговаривали почти три часа, а предмет нашей беседы теперь государственная тайна.

Франц оторвался от письма, очень внимательно посмотрел на Берга и спросил:

– Вы умеете хранить тайны?

– Да, – ответил Берг.

– Если о том, что я вам сейчас скажу, узнает кто-то еще, я не дам за вашу жизнь даже фальшивой кроны, – сказал Франц и посмотрел на Берга с какой-то иезуитской улыбкой.

Берг не был человеком «робкого десятка», и даже эта странная улыбка не произвела на него никакого впечатления.

– Я умею хранить тайны, – абсолютно спокойно, даже немного отстраненно сказал он.

– Не сердитесь, – продолжил Франц. – Королю несколько лет назад попалась очень редкая книжка некого Латоцини, итальянца по происхождению, она повествовала о будущем Европы и, в частности, нашей страны после тысяча семисотого года. Карл никогда не предавал никакого значения этим пророчествам и откровенно смеялся над ними. Но сегодня первое пророчество исполнилось, в Московии нет царственного двоевластия, умер Иван Пятый, и Петр стал единственным Государем Московии. Это известие напугало Короля. Во втором пророчестве говорится, что дотла сгорит Дворец «Три короны» …

– Зачем вы говорите мне об этом? – перебил Берг Франца.

– Да, вы правы, – ответил Франц. – Перехожу к главному… Наш Король Карл Одиннадцатый хочет, чтобы в окружении русского Царя появился наш человек для выполнения особой миссии…

– И для какой же? – уточнил Берг.

– Если пророчества, о которых я начал рассказывать, будут сбываться, то этот человек обязан убить русского Царя, – Франц замолчал.

– И этот, как вы выразились, человек, я? – спросил Берг.

– Вам не откажешь в проницательности, да, этот человек вы, – ответил Начальник Тайной экспедиции. – Но сделать это нужно будет только после высочайшего повеления Короля, пока его нет.

– И когда оно поступит? – поинтересовался Берг.

Франц развел руками.

– Когда я должен отправиться в Московию? – спросил Берг.

– Через неделю, – ответил Франц. – Петр приглашает в свою армию военных из Европы, для нас это как раз очень кстати. На торговом судне из Стокгольма вы отправитесь в Кенигсберг, а далее по суше через Литву доберетесь до Москвы. Сейчас лето, я думаю, через пару месяцев вы будете на месте, – Франц замолчал и достал из одного из ящиков своего стола небольшой мешочек с золотыми монетами. – Этого вам хватит на дорогу и на первое время. А это необходимые для вас бумаги, – Франц показал на несколько листков, свернутых в трубочку, они все это время лежали у него на столе. – Из них следует, что вы по национальности немец из Кенигсберга и принимали участие в нескольких военных кампаниях в Европе. Вам все понятно?

– Да.

– Еще раз повторяю, – продолжил Франц, – свою главную миссию вы выполните только по приказу Короля, тогда, когда он посчитает это необходимым. Обо всем, происходящем в Московии, вы будете постоянно информировать меня через доверенных лиц. В Москве с вами встретится человек, у него будет половина золотого талера, вторая половина здесь, – Франц показал на мешочек с золотыми монетами. – Через него вы будете передавать все, что по вашему мнению может представлять интерес. Вы дерзкий, талантливый, умный, поэтому я остановился на вашей кандидатуре, уверен, вам не составит большого труда попасть в ближайшее окружение русского Царя. Да поможет вам Бог.

Берг взял со стола мешочек с золотыми монетами, рекомендательные письма, низко поклонился и вышел от Начальника Тайной экспедиции.

В тысяча шестьсот девяносто шестом году Бергу было двадцать два года, он был прекрасно образован, хорошо фехтовал, знал несколько европейских языков, в том числе и русский, и блистательно проявил себя, как шпион, во время Войны Лугсбурской Лиги.

Прошел год. От Берга из Московии пришло несколько потаенных писем, информация, содержавшаяся в них, была весьма полезна для Начальника Тайной экспедиции. Но это не радовало Франца. В Шведском Королевстве произошли два трагических события. В апреле скоропостижно скончался Король Карл Одиннадцатый, а через несколько дней после его смерти сгорел Дворец «Три короны», чуть не погибла вся Королевская семья. Сгорела и Королевская библиотека, где хранилась книга пророчеств итальянца Латоцини. Но Карл Одиннадцатый обо всех пророчествах подробно рассказал Францу в день, когда из Московии пришло известие о том, что теперь только Петр будет царствовать в Московии. Пожар во Дворце «Три короны» и был вторым предсказанием из книги итальянца. Последнее, двадцать первое, говорило о гибели Шведского Королевства. Франц, как последний носитель информации, осознавал, что теперь от него зависит спасение страны, но он пока не знал, что делать. Новый Король Карл Двенадцатый был очень молод, когда он взошел на престол, ему исполнилось всего пятнадцать лет. Франц не знал, как новый монарх отнесется к его словам о пророчествах. Юного Короля совсем не интересовали государственные дела и внутренняя политика, с детства его занимала только война, он мечтал о славе великого полководца.

Целый год Начальник Тайной экспедиции не решался сообщить Карлу Двенадцатому о воле его покойного отца отправить в Московию надежного человека и, если пророчества Латоцини начнут и дальше сбываться, убить русского Царя. Наконец Франц решился. Начальнику Тайной экспедиции представился удобный случай. В Стокгольме организовали грандиозный прием, приуроченный к первой годовщине коронации Карла Двенадцатого, он проходил во Врангельском дворце, Королевский дворец «Три короны» все еще лежал в руинах. На прием были приглашены все высшие сановники королевства, в том числе и Начальник Тайной экспедиции. В середине приема Король неожиданно остался один. Франц сразу воспользовался этим и подошел к Карлу.

– Ваше Величество, – обратился Франц к Королю, – у меня к вам дело государственной важности, оно касается распоряжения, которое дал ваш отец незадолго до своей смерти.

– Франц, опять эти государственные дела, – ответил Карл. – Смотрите, какой грандиозный прием.

– Но это очень важно, – настаивал Начальник Тайной экспедиции. – Речь идет о судьбе королевства.

– Хорошо, я готов вас выслушать, но завтра, – сказал Король и направился к группе генералов, что-то активно обсуждавших на открытой террасе.

На следующий день Начальник Тайной экспедиции опять прибыл во Врангельский дворец и вошел в кабинет Карла Двенадцатого.

– Что вы хотели мне сообщить? – спросил молодой Король Франца, когда тот переступил порог его кабинета.

Начальник Тайной экспедиции поведал Карлу о пророчествах Латоцини и о тайной миссии шпиона Берга в Московии.

Молодой Король очень внимательно выслушал Франца, и, когда тот закончил, после долгой паузы произнес:

– В отличие от моего отца я не верю гадалкам, предсказателям и астрологам, судьба государства в руках армии и в таланте полководца. Мы сильнее русских, и бояться принца с Севера по имени Камень крайне глупо. Но если война все-таки начнется, я поиграю с этим азиатом в кошки-мышки, а потом одним броском уничтожу его. А травить русского Царя ядом или убить ударом ножа в спину, это не по-рыцарски. Петр погибнет от шпаги на поле боя, а не от яда в бокале.

Растерянный Франц вышел из кабинета Карла Двенадцатого. Спускаясь по парадной лестнице Врангельского дворца, он подумал: «Король еще слишком молод и многое не понимает, начитался в детстве рыцарских романов. Но если события будут развиваться так, как предсказано в той чертовой книге, я лично исполню волю Короля Карла Одиннадцатого».

2.

Две тысячи семьдесят первый год. Санкт-Петербург. Информацию о странном происшествии в Петропавловской крепости сразу же распространили все мировые информационные агентства. Произошедшее невозможно было объяснить с научной точки зрения. Субстанция, образовавшаяся вокруг ангела, покинула пределы земной атмосферы, вышла в открытый космос и с очень большой скоростью стала удаляться от Земли в направлении созвездия Ориона.

Все пространство под Петропавловским собором было тщательно просканировано высокочастотными излучателями, после чего был сделан вывод: под храмом на глубине более шести метров находится очень крупный кристалл неземного происхождения. Скорее всего, именно он и сгенерировал таинственную голубую субстанцию.

Чтобы успокоить общественное мнение, шар, образовавшийся на конце шпиля, назвали «гигантской шаровой молнией» и детально объяснили природу ее происхождения. Интерес к инциденту в Петропавловской крепости пропал.

Исследование таинственного кристалла было поручено «Центру «Z». Через пять дней после происшествия на столе директора «Центра» профессора Холина лежал подробный засекреченный доклад об исследовании таинственного объекта под Петропавловским собором. Профессор тщательно изучил его и на сегодня назначил внеочередное заседание Ученого совета «Центра», чтобы принять коллективное решение о дальнейшей судьбе кристалла. Когда все собрались, профессор Холин первым взял слово:

– Уважаемые коллеги, надеюсь всем вам известно о событии, недавно произошедшем в Петропавловской крепости…

Все одобрительно покачали головами.

– Мы тщательно исследовали пространство под собором, – продолжил профессор. – И выяснили, что на глубине примерно шести метров находится вот этот объект.

Профессор нажал зеленую кнопку на своем столе, появилось голографическое изображение многогранника с огромным количеством плоскостей, абсолютно правильной формы, чуть меньше метра в диаметре.

– Посмотрите, вот то, что нам удалось обнаружить под собором, – профессор лазерной указкой показал на голограмму. – Судя по идеальным формам этот объект неприродного происхождения. Это огромный кристалл, обработанный техническими устройствами, принадлежащими внеземной цивилизации. Анализ почвы показал, что объект попал в землю в конце шестнадцатого века, более чем за сто лет до основания Санкт-Петербурга. Для окружающей среды он не представляет никакой опасности, все параметры в норме, в том числе и радиоактивный фон. Безусловно, для дальнейших исследований кристалл необходимо поднять на поверхность, технически сделать это совсем несложно, но мне кажется, что сейчас этого делать не стоит, пока мы до конца не изучили природу данного предмета. Уважаемые коллеги, я хотел бы услышать ваше мнение относительно данной проблемы.

Началось обсуждение, высказывались самые разнообразные идеи, кто-то даже вспомнил легенду об итальянском астрономе и астрологе Латоцини и его книге предсказаний. Но ученый совет пришел к однозначному выводу, что пока поднимать кристалл на поверхность не следует. Была высказана идея отправить во время падения объекта сталкера, и, основываясь на его выводах, принять окончательное решение, но здесь в дискуссию вмешался профессор Холин:

– Уважаемые коллеги, нам неизвестна точная дата падения объекта на Землю, сталкер не может ждать этого события несколько лет, я предлагаю альтернативу. Можно отправить сталкера в Петровские времена, когда был заложен Санкт-Петербург, по крайней мере, когда это произошло, нам доподлинно известно.

Вскоре все разошлись, в кабинете Холина остался только генерал Бочаров.

– Кого из сталкеров вы предложите для выполнения этой миссии? – спросил генерал.

– Я думаю, это будет Максим Клинг, – ответил Холин.

– Я в этом даже не сомневался, – сказал с улыбкой Бочаров.

Капитан Максим Клинг считался самым опытным и успешным сталкером «Центра «Z». Он одним из первых окончил «Школу сталкеров» при «Центре» и совершил уже несколько путешествий во времени и пространстве, что дало возможность проявиться его лучшим чертам, таким, как смелость, находчивость, способность просчитывать шаги своих вероятных противников на несколько ходов вперед. Информация, которую он доставлял из своих путешествий, всегда имела колоссальное значение, помогала дать ответы на загадки прошлого и приоткрыть тайны технологий будущего. Для руководства «Центра» Максим был непререкаемым в своей области авторитетом, к его мнению всегда прислушивались, ему поручали самые сложные и ответственные миссии. Но, несмотря на все это, он оставался простым и добрым парнем, о таких часто говорят «свой в доску».

Максим вошел в кабинет профессора Холина и отдал ему честь.

– Присаживайтесь, – предложил профессор.

Максим сел в удобное кожаное кресло, оно моментально просканировало все параметры его фигуры и приняло наиболее удобную форму.

– Максим, вы слышали о происшествии, недавно случившемся в Петропавловской крепости? – спросил его профессор Холин.

– Вы имеете в виду гигантскую шаровую молнию, возникшую на шпиле собора, – ответил Максим. – Да, было такое сообщение в «Федеральных новостях».

– Все, что говорили в новостях, абсолютно не соответствует тому, что произошло на самом деле, – очень серьезно сказал профессор и нажал зеленую кнопку на своем столе.

Появилась голограмма таинственного кристалла, находящегося под Петропавловским собором. Холин взял лазерную указку и продолжил:

– Этот объект находится под Петропавловским собором. Его энергия сгенерировала свечение, которое потом по нашей просьбе идентифицировали, как шаровую молнию. Это гигантский кристалл, он имеет неземное происхождение. У нас есть предположение, что он попал на Землю в конце шестнадцатого века.

– Моя следующая командировка предполагает конец шестнадцатого века? – Максим неожиданно перебил профессора.

– Нет, нам неизвестна точная дата падения этого объекта на Землю, а оставить вас в шестнадцатом веке на несколько лет мы не можем, – ответил Холин. – Я уверен, что во время закладки Петропавловской крепости будущий Император Петр Первый видел этот кристалл. Возможно, что и крепость на острове построена не только для обороны Петербурга, а еще и как надежное хранилище этого артефакта.

– И через пять веков после падения на Землю он дал о себе знать? – уточнил Максим.

– Вероятно, и раньше уже случалось нечто подобное, – ответил профессор, – но люди давали этим событиям совсем другое объяснение. Максим, цель вашего следующего путешествия начало восемнадцатого века. Вы должны во что бы то ни стало оказаться на Заячьем острове в момент закладки Петропавловской крепости, а потом подробно описать все события, которые будут происходить в этот момент. Исходя из вашей оценки будет принято решение: поднять кристалл на поверхность или оставить все так, как оно есть. Вам ясна ваша задача?

– Так точно!

– На подготовку экспедиции мы даем вам полтора месяца, – констатировал профессор.

– Зачем так много? – удивился Максим.

– То, как говорили в России в начале восемнадцатого века, значительно отличается от того, как говорят сейчас. Ваше произношение должно быть безупречным. Перед вами стоит очень сложная задача: в кротчайший срок попасть в ближайшее окружение будущего Императора, поэтому мы остановили свой выбор на вас.

– Я отправляюсь в прошлое один или у меня будет напарник? – уточнил Максим.

– Вы хотите подключить к этой миссии Федора?

– Было бы неплохо, – ответил Максим.

– Мы подумаем, – сказал Холин.

***

Лето одна тысяча шестьсот девяносто четвертого года. Город Архангельск. Петр Первый в сопровождении Архиепископа Афанасия и нескольких приближенных поднялся на палубу яхты «Святой Петр». Под барабанную дробь на ее флагштоке стал подниматься Морской штандарт Московского Царя. Петр сразу полюбил эту милую его сердцу новую «игрушку». По сути, это был первый русский боевой корабль на севере. Яхту построили год назад по его высочайшему указу два мастера, выписанных из Голландии. Хотя она была совсем небольшой, имела всего одну мачту с прямым и косым парусами, но Петр был счастлив, он сегодня первый раз выйдет на ней в море и направится к таинственным Соловецким островам.

Когда судно спускали на воду, Петр спросил голландских мастеров, тех, что строили яхту, какой силы шторм она выдержит.

– Любой силы, Государь, – ответил один из голландцев. – Корабль очень хорош и крепок.

– Что ж, посмотрим, – ответил ему молодой Царь.

Яхта вышла в Двинскую губу. В паруса дул попутный ветер, было тепло, ярко светило солнце. Возникало ощущение, что маленький парусник плывет где-то по Адриатике или в водах Мраморного моря, а не по студеному Белому. До Соловецких островов оставалось не более четырех часов ходу. Неожиданно погода переменилась, небо мгновенно почернело, подул очень сильный холодный ветер, поднялись гигантские волны. Маленькое суденышко, как щепку, стало бросать из стороны в сторону. Кормчий приказал немедленно спустить паруса, но это не помогло, яхта кренилась то вправо, то влево, с каждым разом зачерпывая все больше и больше морской воды. Слышался предательский деревянный треск, корпус судна в любую секунду мог развалиться на части. Буря бушевала уже больше часа и не хотела прекращаться. Все, находящиеся на яхте, начали понимать, что гибель неизбежна. Архиепископ Афанасий, следуя своему пасторскому долгу, начал исповедовать стоящих на краю гибели моряков, первым исповедовался Петр. Когда священник отпустил грехи последнему матросу, находившемуся на борту яхты, буря неожиданно прекратилась. Огромные волны пропали, опять появилось яркое солнце, подул легкий бриз. И уже через пару часов на горизонте показались Соловецкие острова. Как только яхта «Святой Петр» причалила к монастырской пристани, молодой Царь сразу сошел на берег и из бревен, лежащих неподалеку, срубил трехметровый крест, как дань Господу за свое счастливое спасение, и лишь после этого в сопровождении Настоятеля монастыря Архиепископа Афанасия и нескольких приближенных направился на службу в Свято-Преображенский собор.

После службы в трапезной собора накрыли столы по случаю счастливого спасения Государя. Петр выпил два больших кубка монастырского вина и больше ничего уже не помнил. Возможно, вино, которое делали монахи, было очень крепким, а, возможно, недавние переживания дали о себе знать. Когда молодой Царь пришел в себя, он понял, что идет по темному коридору и держит в руке зажженную свечу. Вскоре он подошел к деревянной двери, она неожиданно со скрипом открылась, Петр вошел внутрь. Помещение, куда попал молодой Царь, напоминало тесную монашескую келью с одним очень маленьким окном. Справа стоял деревянный топчан, слева виднелся грубо сколоченный стол, за которым сидел монах, скорее всего схимник, это было понятно по его одеянию, и читал какую-то древнюю книгу. Как только Петр переступил порог кельи, дверь за ним сразу захлопнулась. Монах, сидевший за столом, прервал свое чтение, посмотрел на молодого Царя и после непродолжительной паузы произнес:

– Я ждал тебя.

Петр ничего не ответил.

– Меня зовут Авес, – продолжил монах. – Я очень стар и скоро Господь заберет меня на небеса. Но прежде, чем уйти, я хочу раскрыть тебе тайну будущего, ты хочешь его знать?

Петр опять промолчал.

– Видишь эту книгу? – Авес показал на раскрытую книгу.

– Да, – выдавил из себя Петр.

– Она попала в монастырь из Новгорода, из всей братии только я понимаю по-немецки, я смог прочесть ее. Это книга предсказаний, она повествует о великом знамении, ниспосланном нам Господом. Хочешь узнать об этом?

– Да, – ответил Петр.

– Тогда слушай, – и Авес начал свой рассказ. – В тысяча семисотом году ты начнешь длинную и кровавую войну, она будет длиться более двадцати лет, ты выиграешь ее и огромные земли присоединишь к своей державе. Но первое сражение ты проиграешь, потеряешь почти всю армию и чуть не погибнешь сам. Это поражение укрепит твой дух и даст силы для будущих побед. Первая будет через два года в семьсот втором году. Ты отобьешь у неприятеля крепость на Ореховом острове, а еще через год спустишься вниз по реке и навсегда останешься на берегах Балтики. Здесь свершится таинство, на маленьком острове ты найдешь знак Господа, божественный кристалл, ты прикоснешься к нему, он даст тебе мудрость и силы. После этого спрячешь его на долгие годы и заложишь на острове город, и стоять он будет почти на одной линии, начинающейся у Египетских пирамид и оканчивающейся в нашем монастыре, и проходящей через Константинополь. Кристалл будет хранить и город, заложенный тобой, и державу твою. Пойдем, я покажу тебе его.

Монах взял горящую свечу, и они вышли из кельи. Пройдя темными коридорами, Петр и Авес добрались до потаенной двери, она была скрыта в монастырской крепостной стене, монах нажал на секретный камень в кладке, дверь открылась. И они оказались за пределами монастыря на берегу моря. Здесь Петр увидел перед собой выложенные небольшими белыми камнями круги, напоминающие лабиринт.

– Войди в него, – скомандовал монах.

Петр в нерешительности подошел к входу в лабиринт и сделал первый шаг. Авес начал тихо читать какую-то молитву. С каждым новым шагом реальность, окружавшая молодого Царя, исчезала, и перед взором Петра возникли очертания какого-то неизвестного величественного города, они становились все отчетливее и отчетливее.

Петр проснулся в огромной светлой комнате, он приподнял голову и понял, что лежит на большой мягкой кровати, из-за двери доносилось тихое шуршание, это денщик чистил его ботфорты. «Что это было?» – пронеслось в голове Петра.

Петр пролежал неподвижно несколько минут и, наконец, крикнул:

– Алексашка!

В комнату вошел денщик.

– Позови ко мне Настоятеля, – приказал Петр.

Через десять минут Настоятель Соловецкого монастыря вошел в комнату, предоставленную Петру.

– Я хочу видеть монаха Авеса, – сказал Петр, надевая правый ботфорт.

– Государь, это невозможно, монах Авес умер двадцать лет назад, – растерянно пробормотал Настоятель.

– Где его книги и бумаги? – грозно спросил будущий Император.

– Авес перед смертью все сжег, – ответил Настоятель.

– Отведи меня на его могилу, – немного смягчив тон, сказал Петр.

Через полчаса Петр, Настоятель монастыря и еще два монаха уже были на Соловецком погосте. Они долго блуждали по кладбищу в поисках могилы монаха, наконец, удача им улыбнулась, и они нашли покосившийся крест с выцветшей надписью: «Монах Авес». Неожиданно наступила полная тишина. Стихло негромкое щебетание птиц, прекратились порывы ветра, и Петр услышал:

– Хорошо, что пришел, забыл вчера сказать, что перед твоей первой победой ты должен опять появиться здесь, в монастыре, и отстоять молебен в Свято-Преображенском соборе…

Эти слова слышал только Петр, и он точно знал, кто их произнес.

3.

Прошло полтора месяца, Максим освоил фонетическое построение русского языка начала восемнадцатого века и был полностью готов к предстоящему путешествию. В этом ему помог профессор лингвистики Громов, сотрудники его отдела и языковой квадроглоб. И хотя по сравнению с другими языками, задача, поставленная перед Максимом, была не такой уж и сложной, но «попотеть» все равно пришлось. Профессор Холин просил, чтобы произношение Максима было бы идеальным, ведь ему предстояло стать не сторонним наблюдателем, исследующим историческую эпоху, он должен был за короткое время попасть в ближнее окружение будущего Императора Петра Первого.

Накануне заседания комиссии, принимающей решение о готовности сталкера к телепортации, профессор Холин пригласил Максима к себе. Как только Максим устроился в удобном кожаном кресле, профессор сказал:

– Завтра аттестационная комиссия, я не сомневаюсь в положительном решении относительно вас, Максим, и сегодня я хотел бы поговорить с вами о будущем путешествии. Итак, ваша главная задача вместе с Петром Первым оказаться на Заячьем острове во время закладки крепости Санкт-Петербург. Мы приняли решение телепортировать вас в начало апреля тысяча семьсот третьего года, это ваша временная точка, географической же будет остров в устье Невы, крепость Шлиссельбург. Именно там под началом генерал-фельдмаршала Бориса Петровича Шереметьева формировалась армия для осады Ниеншанца. С войсками фельдмаршала по правому берегу Невы вы доберетесь до дельты реки Охты и примите участие в штурме осажденной крепости. Это очень большой риск, и я прошу вас быть предельно осторожным.

– Не в первый раз, – сказал Максим и улыбнулся.

– Как вы освоили огнестрельное оружие начала восемнадцатого века? – неожиданно спросил профессор.

– Хорошо, я отлично стреляю из мушкета или, как там, фузеи, – ответил Максим. – Сотрудники отдела баллистики создали точную копию мортиры Петровского времени, и я научился из нее неплохо стрелять.

– Замечательно, очень хорошо, – задумчиво похвалил профессор.

Аттестационная комиссия подтвердила полную готовность Максима к телепортации, и через двенадцать часов он был в стартовом комплексе. Его встретил инженер Томский, они прошли в бокс, там Максим мог переодеться. Инженер выдал ему одноразовый черный, эластично прилегающий к телу, костюм и вышел. Максим разделся, повесил свою униформу в шкафчик, надел одноразовый костюм, нажал на кнопку переговорного устройства и сказал: «Я готов». Через минуту вошел Томский.

– Пошли – сказал он.

Они вышли из бокса и направились к «машине». У подъемника, который должен был поднять Томского и Максима на площадку у центральной оси, стоял профессор медицины Вершинин. Маленьким приборчиком он просканировал Максима от ступней до головы.

– Все в норме, – сказал профессор и направился в «Центр управления стартом». Там уже ждали старта генерал Бочаров, профессор Громов и профессор Холин.

Томский и Максим на подъемнике поднялись на площадку, здесь был еще один подъемник, с его помощью они добрались до середины оси, до места, где находился серебряный обруч диаметром почти два метра. В нем Томский тросиками зафиксировал руки и ноги Максима, потом проделал обратный путь и направился в «Центр управления стартом».

– Максим, – по трансляции из центра управления сказал профессор Холин, – до временного старта осталось десять минут. Я запускаю внешнюю раму времени.

– Понял вас, запускаете внешнюю раму времени, – ответил Максим.

Внешняя рама времени начала медленно вращаться вокруг своей оси. Через десять минут она достигла необходимой временной скорости.

– Максим, временная рама достигла заданной скорости вращения, мы запускаем внутреннюю раму, – сказал по трансляции профессор Холин.

– Понял вас, запускаете внутреннюю раму, – ответил Максим.

Внутренняя рама достигла расчетной скорости, после ее запуска прошло четыре минуты пятьдесят семь секунд: раз, два, три… Тело Макса попало в коридор времени.

***

Коридор времени закрылся, Максим сгруппировался, упал на землю и осмотрелся. Он оказался почти у самой стены Шлиссельбургской крепости, неподалеку от цитадели. Везде были видны следы разрушений. Это сказывались последствия недавней октябрьской осады. И хотя Петр дал приказ коменданту крепости, будущему Святейшему Князю Александру Даниловичу Меншикову за зиму все восстановить, приказ полностью выполнен не был. В центре крепости стояли развернутые походные палатки, Максим насчитал их более ста, и это было немудрено, в крепости находилось около двадцати тысяч человек. Между палатками постоянно сновали люди, одетые в зеленые камзолы.

Надо было решить первую задачу – раздобыть одежду. И здесь Максим заметил у одной из палаток группу абсолютно голых мужчин, как потом выяснилось, это были молодые рекруты из окрестностей Пскова. Пригнувшись, маленькими перебежками Максим направился к группе будущих солдат и вскоре присоединился к ним. Появления нового человека никто не заметил, все были сильно напуганы происходящим. Время от времени из палатки выходил офицер и приглашал очередного новобранца. Вскоре подошла очередь Максима, и он вошел. Внутри тускло горели несколько свечей, напротив входа стоял небольшой походный стол, за ним сидел немолодой офицер в чине капитана и что-то писал. Справа и слева от него стояли два солдата с мушкетами, в глубине палатки находились еще два человека тоже в военной форме, рядом с ними лежал целый ворох одежды, они суетились около предыдущего новобранца, подбирая ему обмундирование.

«Наверное, это интенданты», – подумал Максим и подошел к самому столу.

– Из-под Пскова? – спросил его пожилой офицер, не отрываясь от бумаг.

– Да, – после небольшой паузы ответил ему Максим.

– Как звать? – опять спросил офицер.

– Петр, – ответил Максим, его настоящее имя станет популярным в России лишь в середине девятнадцатого века, поэтому он выбрал нейтральное Петр.

– Как по отцу?

– Иванович.

– Фамилия?

– Кленов, – ответил Максим.

– Грамоте обучен?

– Нет.

– Тогда ставь здесь крест, – сказал пожилой капитан и протянул гусиное перо.

Максим взял перо и поставил крест туда, куда указал офицер.

– Иди, одевайся, – приказал капитан.

Через несколько минут Максим был полностью экипирован. Ему выдали нательное белье, кафтан, короткий зеленый камзол с красными обшлагами, штаны, напоминающие бриджи, с медными пуговицами по бокам, зеленые чулки и тупоносые башмаки. Когда Максим во все это облачился, один из интендантов повязал вокруг его шеи черный галстук и надел на голову треуголку. Максим вышел из палатки и присоединился к группе своих будущих сослуживцев, стоящих неподалеку, их было около двадцати человек. В палатке, где записывали в солдаты, не заметили появление лишнего человека. Дело в том, что один из рекрутов накануне сбежал. По спискам число рекрутов сходилось, поэтому никто не забил тревогу. Когда последний двадцать восьмой новобранец получил обмундирование и вышел из палатки, появился капрал и громко крикнул:

– В две шеренги становись, – чем привел в полное замешательство молодых солдат.

Грязно ругаясь, он стал расталкивать новобранцев, пытаясь построить их в две шеренги. Его труды увенчались успехом, через десять минут неорганизованная группа стала походить на воинское подразделение.

– Равняйсь, – громко рявкнул капрал.

Его команду выполнил только Максим. Капрал подошел к нему и спросил:

– Как звать?

– Петр, – ответил Максим.

После этого капрал повел новобранцев к импровизированному плацу (он располагался в северной части Шлиссельбургской крепости), чтобы преподать им первый урок строевой подготовки. В руках он держал увесистую дубину, и, если кто-то из молодых солдат нарушал строй или шел не в ногу, капрал с криками и ругательствами нещадно бил провинившегося по спине.

Когда строевые занятия закончились, капрал подвел свой еще необученный отряд к виселице, на которой болтались одиннадцать веревок с петлями для повешенья.

– Кто мне скажет, что это? – спросил капрал, довольно потирая руки.

Все понимали, что это такое, но молчали.

– На этой виселице Государь Петр Алексеевич приказал повесить одиннадцать трусов, которые бежали с острова во время осады сей крепости, – произнес капрал. – Она стоит здесь, как назидание предателям. Если в будущей осаде кто-нибудь из вас струсит или оплошает, вас ждет это.

Капрал показал на виселицу с одиннадцатью раскачивающимися на невском ветру веревками. После его слов несколько новобранцев перекрестились.

– А теперь отбой, – скомандовал капрал.

Почти всех прибывших псковичей уложили под открытым небом на подстилки из промерзшего сена. Лишь для Максима и еще пятерых его сослуживцев «за отменные старания» нашлись места в палатках.

Утром следующего дня после завтрака, хотя назвать это «завтраком» было сложно, так как он состоял из куска недопеченного ржаного хлеба, миски жидкой перловой каши и чарки водки «для сугреву» (последнее немного удивило Максима), опять продолжилась муштра.

Во второй половине дня капрал привел свое подразделение к восточной стене Шлиссельбургской крепости рядом с цитаделью. Там стояли деревянные два на полтора метра изрешеченные пулями щиты. Капрал приказал построиться в две шеренги, а когда построение закончилось, появился пожилой солдат, судя по его выцветшему камзолу было понятно, что в армии он не первый год. В руках он держал фузею, которую передал капралу, и встал рядом с ним.

Капрал объяснил бывшим крестьянам, что это и для чего она предназначена, и как с ней обращаться, затем зарядил фузею и выстрелил в один из деревянных щитов. Раздался страшный грохот. Несколько молодых солдат в ужасе упали на землю и закрыли головы руками. Это очень развеселило капрала, он подошел к одному из упавших, пнул его тупым концом своего башмака и гневно крикнул:

– Встать!

Когда все поднялись, он прошел вдоль строя и ехидно спросил:

– Кто хочет пальнуть?

– Я, – сказал Максим.

– Ну, пробуй, – сказал капрал и передал ему фузею.

Максим взял оружие и быстро зарядил его, чем очень удивил капрала.

– Что ж, стреляй, – сказал он.

– А что без толку стрелять, вы укажите мне цель, – ответил Максим.

– Какой ты прыткий, – капрал подошел к одному из щитов, поднял с земли кусок известняка и нарисовал небольшой белый крест, потом вернулся к Максиму и презрительно посмотрел на него.

Максим прицелился, выстрелил и попал точно в перекрестье, чем еще больше поразил капрала.

– Дай мне, – капрал вырвал из рук Максима фузею, зарядил ее, прицелился и тоже выстрелил.

Пуля попала в щит почти в двадцати сантиметрах от цели.

– Пробуй еще, – с досадой сказал капрал и вернул оружие.

Максим снова выстрелил, его вторая пуля попала точно в первую.

– Он стреляет лучше меня, – почти беззвучно пробормотал капрал. – Здесь что-то нечисто.

Так, за бесконечной муштрой, упражнениями в стрельбе и освоением других солдатских премудростей прошло пять дней. После отбоя Максим вернулся в свою палатку, лег, немного помедитировал и заснул. Глубоко за полночь его разбудили крики, стук башмаков по гранитным дорожкам крепости, прогремели два выстрела из мушкетов. Он вышел из палатки и увидел почти всю армию генерал-фельдмаршала Шереметьева. Солдаты и офицеры стояли с зажженными факелами и жестами показывали на крепостную стену слева от Государевой или Царской башни. Максим подошел поближе и увидел, что от стены на высоте пятнадцати метров исходит странное свечение. Оно представляло из себя квадрат примерно метр на метр, и было хорошо видно почти из всех уголков крепости. Многие солдаты стояли на коленях и молились, никто не знал, что это, знак Божий или Дьявольский, и подходить к стене ближе, чем на тридцать метров, никто не решался. И здесь Максим заметил справа от себя высокого офицера. Он внимательно вгляделся в черты его лица и понял, что стоит рядом с Петром Первым, здесь же стояли комендант Шлиссельбурга Меньшиков и генерал-фельдмаршал Шереметьев в длинной лисьей шубе, надетой на ночную рубашку.

Максим простоял рядом с будущим Императором несколько минут и, наконец, на свой страх и риск решил обратиться к Царю:

– Государь, дозволь мне посмотреть, что там.

Петр грозно посмотрел на солдата, посмевшего обратиться к нему, но почти сразу сменил гнев на милость. Ему самому хотелось узнать, что там, и он произнес:

– Что ж, пробуй.

Максим, продираясь через толпу солдат, подошел к самой стене, и с ним ничего не случилось. Все, как завороженные, смотрели на него. Через несколько минут он громко крикнул:

– Принесите мне лестницу и кувалду, да побольше.

После осады в крепости оставались штурмовые лестницы, они хранились на заднем дворе цитадели. Многие из них зимой распилили на дрова, но кое-какие из них еще оставались.

Через пятнадцать минут Максим и еще один солдат, который также не побоялся подойти к загадочному месту, приставили лестницу к стене. Максим, взяв в правую руку принесенную ему увесистую кувалду, стал медленно подниматься к таинственному квадрату. Наступила гробовая тишина, было слышно, как невские волны бьются о берега Орехового острова. Все, не шевелясь, наблюдали за Максимом. Через несколько секунд он был на месте. Взявши кувалду двумя руками, он сильно ударил по облицовке стены, сделанной из пудожского камня. Тонкие плитки рассыпались, стало понятно, что здесь секретная ниша. Максим стал бить более аккуратно, он боялся повредить то, что там было спрятано. Вскоре все плитки, скрывавшие нишу, были полностью разрушены, и перед Максимом явился лик Казанской Богоматери. Это была довольно большая икона, ее высота была почти метр, ширина сантиметров восемьдесят, таинственное свечение стало постепенно исчезать.

– Здесь икона, – крикнул Максим стоящим внизу солдатам. – Несите еще лестницы.

Через двадцать минут Максим и еще пять солдат Преображенского полка, которые пришли ему на помощь, спустили икону на землю. Первым к ней подошел будущий Император, перекрестился и после длинной паузы произнес:

– Икона это есть добрый знак, – Петр замолчал на время, а затем вновь обратился к Максиму. – Молодец, как звать?

– Петр, – ответил Максим.

– Тезка, – усмехнулся Царь и похлопал его по плечу.

– За твое усердие присваиваю тебе звание капрала, – через паузу сказал Петр и спросил. – Давно служишь?

– Пять дней, – ответил Максим.

На лице Государя появилось недоумение и, наконец, он крикнул:

– Где его командиры?

Почти сразу появился капитан, к роте которого был приписан Максим, и капрал, командир его плутонг-взвода. К ним обратился Царь:

– Этот солдат достоин звания капрала?

За пять дней пребывания в Шлиссельбургской крепости Максим проявил себя как нельзя лучше. Он, как снайпер, стрелял из фузеи, отличался от остальных отличной выправкой и всегда побеждал в тренировочных кулачных боях.

– Достоин, Государь, – ответил капитан.

– Так посему и быть, – отрезал Петр.

Неожиданно рядом с иконой появился старик, он упал перед ней на колени и начал креститься. Он был русским по национальности, но всю жизнь прожил в крепости при шведах. После взятия Петром Нотебурга ему разрешили остаться и доживать здесь свои последние дни.