Читать книгу Минеты и нежность - Инна Эдуардовна Щептева - Страница 1

Предисловие

И вновь посвящаю свою книгу Евгении Андриенко, как неизменность – моя любовь к ней. В книжке встречаются "гадости": обвинения, обиды, упреки… Мне понадобилось три года, две наркологички и психушка, год групповых и индивидуальных занятий с психологом и психоаналитиком и годы работы над собой, чтобы обрести себя заново и, простив, набраться новых сил, чтобы в очередной раз драться за дружбу, внимание и любовь этой замечательной женщины. Не обошлось поэтому и без этих самых "гадостей", которые, я надеюсь, она мне простит, потому что ничего нет сильнее и постоянее моей любви к ней, вопреки времени, ее равнодушию и двадцатилетней разнице в возрасте.

Бегбедер говорит, любовь живет три года. Психологи – четыре. А моей через два месяца будет пять. Видимо, у любви нет предела…

Отвечая на вопросы

Я даже не собираюсь складывать руки,

Молча лежать, депрессивные слюни размазывая.

Мне абсолютно нечего, особенно вас, стесняться,

Я люблю ее, потому я буду за нее сражаться.

Буду драться – дайте меч, рапиру, саблю,

Просто молоток мне дайте, жадные ублюдки!

Мне по барабану очередь звонков с угрозами басовыми

С восклицанием вроде "чтоб ты сдохла, кобла долбаная!"

Я прорвусь сквозь мнений крик: "Как так возможно?

Девочка не может любить девочку. Дань моде!"

Нет, я просто Инна, что безумно любит Женю.

Это точки разные систем отсчета. А эмблемы

Вешайте на тех, кто сиськи шлет в Вотсапе,

По-французски лижется в убогих ресторанах.

Я же ватой бело-розовой мечту свою засахарила,

И единорог обеих нас оберегает от стихий.

Если встретил того человека, то перекопаешь всю планету.

Голыми ногами по углям и льду буду к тебе идти я,

Кровь теряя ранами обид, что давишь ты, да отовсюду,

Но я буду рваться, даже если Бог в лицо мне плюнет.

Я всегда буду идти только к тебе, не меря годы:

Настроениями, письмами, стихами и цветами -

Всем, чем ты еще приемлишь восклицать ликующее "ты",

Даже трупами бывших друзей, седая, буду я к тебе идти.

Ничего нового

А я больше не люблю тебя.

Такие дела.

Так долго тебя добивалась…

Но, честно, я заебалась.

Не встает на тебя у меня больше,

Извини. Не сложно

Это объяснить, в принципе:

Ты меня игнором выкинула из жизни.

Так что, прости, дорогая,

Я давно уже не страдаю,

А теперь все и вовсе закончилось.

В общем, скоро наступит осень.

Прошло больше, чем четыре года:

По статистике так и должно быть.

Психологи пишут, это предел

Чувств, точка – любви удел.

А жаль, я песок ела – к тебе рвалась!

Выжимала всю нежность из ран – старалась…

Колечки, цветочки, браслетики, шмотки,

Театр, кино, кафе, и еще там что-то,

Безумные письма, стишки, комплименты…

Очевидно, что ты живешь без сантиментов,

Для тебя это было делом привычным,

И я не делала ничего необычного.

Так, перерывчик между любовниками,

Трехмесячное душевное жесткое порно.

Да и правильно! Жизнь дана, чтобы ей наслаждаться.

Да. Я не в праве на тебя обижаться.

Ты очень красивая и умная женщина,

Тебе положено быть беспечной.

Хвостиком махнула – замок разрушила.

"Но все живы," – ок, никто никому не нужен.

След на песке заметет песком новым -

Si vis amari – amo! Что тянуть? Готова.

Все сложится хорошо. На каждого

Хватит Земли, людей… ну кроме самого важного.

Черный квадрат

Человек не может быть независим.

Пирамида Маслоу тому иллюстрация.

Любовь не может быть не безусловной,

Попробуй любить ее старой, в прострации.

Мир без войны существовать не может:

Это доказано тысячилетиями.

На пенсионеров всем наплевать:

Особенно их внукам и детям.

Религия не может быть без меча:

Христа распяли обычные люди.

В психологии нет единой теории,

Объясняющей многообразие чуда.

В психиатрии, кто первый в халат -

Тот и становится доктором.

Философия имеет столько позиций,

Сколько авторов на ее территории.

Вселенная расширяется,

Солнце теряет шесть тонн ежедневно.

Откуда тогда берется энергия

На существование этой планеты?

Люди друзьями никогда не станут,

Хоть мир изначально означал слово.

А я просто нежно и сильно люблю тебя,

И мне плевать на любые законы.

Если любишь

Если любишь – иди до конца,

Борись, если топь и слякоть,

Даже если температура под сто,

Ни в чем себя не оправдывай.

Пробивайся сквозь град, пулеметную очередь

Невнимания, игнора, цинизма.

Рви себя на тряпье, если ты не раб

Слабости и пофигизма.

Прорывайся ракетой к любви вперед,

И не плачь, что не долетают.

Посылай еще, иди напролом,

Бог поможет тебе, я знаю.

Если Она нужна, чтоб дышать,

И ты готов быть освистан,

Значит руки в перчатки – и за Нее.

Без стыда и робости – на все риски.

Я больше не оступлюсь на пути,

Я иду только верным шагом

Прямо к тебе, воплощая любовь,

Не извиняясь, что я всегда рядом.

По Берну

Я люблю тебя как ребенок, как мама, как взрослый,

И в каждой роли – от чистого сердца и посерьезке.

Мне психоаналитик как-то сказал: "Значит, у Вас любовь".

Такой вот диагноз – в глаз, а не в бровь.

Он сказал мне это давно, и по ходу был прав.

Укрепляется только любовный мой нрав.

Я готова терпеть игнор, чего нет страшнее, в принципе,

Для ребенка, который теплыми ладошками тянется, искренне.

Мама уже привыкла, что дочка ее непоседа и вздорная:

Смело колесит по сердцам, как на автодороге.

Взрослый, гордость зажав, уже молча печатает рифмы:

Ему бы окончательно не спятить от Музы такой, крикнув,

Послав свои письма, стихи и песенки в печку,

Как Настасья Филипповна или Николай Васильевич, умом покалеченный…

Но двадцать шестую книжку читая про отношения,

Мой взрослый, пусть окосев, на что-то надеется, знаете ль…

А надеется он, по меркам московским, совсем на немалое,

Дружбу, веселую, теплую – вовсе не ржавую:

Чтоб вода из труб лилась истиной, переживаниями,

Оттенками радужных настроений и знаниями.

Чтобы можно было обняться – и весь мир в себе чувствовать,

На грудь голову положив, потрепать искусство.

Чтоб можно было валяться в траве и пить газировку,

Фотографируя друг друга в позах по-детски легких.

Плавать на речке, греть спинку под Солнцем румяным,

Намазывать моську, чтоб не сгорела – тут уже мама.

И, окончательно отпустив ребенка на волю, играться,

Наесться мороженым, в обнимку заснув на припекающем пляже.

Утро с тобой

Мне нравится рассматривать тебя утром…

Ты лежишь, легко моргают твои мягкие реснички,

Медь волос разбросана по белизне подушки

И посапываешь ты, как ежик, ушки

Маленькие, губы тонкие, и статный лобик -

Исцеловать бы всю тебя мне, сил нет!

Этот вздернутый игривый нос лисенка…

Так и хочется поцеловать его, но стойко

Я держусь, рассматривая красоту твоих морщинок.

Их так мало – ни черта ты не стареешь!

Хочется мне каждую поцеловать: ведь это память…

Ой, пошевелилась – ладно, встать бы…

Нет, я не могу! Разглядываю дальше,

Я орлиным взором наслаждаюсь каждой точкой:

Вот заметила я родинку, которую не видела,

Вот ресничка на щеку упала… Как же я завидую

Себе самой! Я поцелуем в десять разбужу красавицу,

Исцелую всю, прижму с невыносимым трепетом,

Расчешу ей волосы, потом пойдем на кухню.

Там – любимые цветы, пирожные, фрукты.

Она улыбнется и меня обнимет тогда точно!

А не как вчера – заснула, точка.

Она будет есть – я буду любоваться…

Вот бы навсегда мне в этом сентябре остаться…

Вечер с тобой

Ты пришла с работы – села в угол:

"Сил нет, надо час поспать мне, Инка".

Я тебя ребеночком укутала

И прижилась к сердцу половинке.

Пролилась слеза. "Ну что такое?" -

Проворчала ты, меня отодвигая.

"Я же целый день тебя ждала, родная!" -

Боязливо обнимаю, потихонечку собою прикрывая.

"Ладно, дай мне час, потом мы разберемся",-

Ты погладила, к груди прижала мертвой хваткой.

Интересно, чем потом с тобою мы займемся?

Я купила фрукты, ягоды, вино… нет, ну это вряд ли.

А еще скачала фильм, что ты просила,

Хризантемы по горшочкам рассадила,

Приняла заказы – платья нам на шашлыки, Lamoda.

Съездила тебе за кардиганом и кольцом Waikiki, Modis.

И купила тур на следующие выходные в Прагу:

Ты просила как-нибудь от будней тебя спрятать.

Может, поцелуй я заслужу, когда проснешься,

Впрочем, если нет, не надо – мне с тобой теплее, чем на солнце.

Шутка

Утром мы проснулись и лежали, обнявшись.

Я сказала, что завтрак уже готов: "Пойдешь кушать?"

Ты отбросила мою ладонь от своей щеки:

"Нет, я уезжаю. Больше меня не жди".

Я начала плакать: "Что сделала я не так?

Хочешь, я куплю больше ягод, платьев, фруктов,

Хочешь, обставлю весь дом цветами,

Буду пылесосить два раза в день, раньше встану

И поглажу постель на завтра, будем менять каждый день?

Хочешь, я еще похудею? Давай я не буду читать так много?

Не будем валяться в постели в обнимку?"

"Да я пошутила, глупая Инка".

Я ревела часа два, наверное. Зачем надо мною так издеваться?

Я же боюсь потерять тебя больше всего на свете!

А ты, гаденыш, играешь с этим!

И еще делаешь довольное лицо при этом.

Я так испугалась, что побежала вниз за шампанским с цветами,

В восемь утра – продавец удивился: "Будет ребенок?"

"Лучше!" – и помчалась обратно домой, вдруг убежишь.

А ты уже к стене отвернулась и тихо спишь.

Крутишь из меня веревки, знаешь же, что люблю до одури,

И люблю так, что искры из глаз от разрыва!

Цветы поставила. В лобик поцеловал, обняв, завернулась в халатик.

И на всякой пожарный заказала еще тебе кольца и платья.

Программа

Я всегда держу руку на пульсе:

Я все время боюсь потерять тебя.

Не потому, что у меня низкая самооценка,

Или я не уверена в том, что ты любишь меня.

Немножечко любишь, раз книжки

О себе писать разрешаешь.

Сижу вот, вторую пищу -

Все о тебе, впрочем, знаешь…

Просто ты из тех немногих женщин,

Которых надо завоевывать каждый день.

Мне на это хватает сил и времени,

Я готова биться каждый день!

Я расстраиваюсь, что не отвечаешь,

Что молчишь ты месяцами, даже более.

Потому я научилась засыпать с тобой,

Просто представляя тебя рядом, боль

Неблизости зашив в карман,

И надев очки из хризантем надежды.

Если надо за твое вниманье биться

Каждый день – буду, как и прежде.

Если, чтобы встретиться,

Курить мне надо бросить – брошу.

Раз уж с выпивкой я завязала,

Значит, с сигаретами возможно.

Если надо голодать неделями,

Я готова, просто напиши – что надо.

Ты же человечек настроенья еще тот -

Я могу не выполнить программы.

Когда-нибудь…

Когда-нибудь я выйду из дома,

Как обычно, удрученно-зареванная,

А ты мена ждешь при входе,

Берешь за руку, и мы уходим…

Гуляем, держимся за руки,

Влюблено-заботливо смотришь,

С мягкостью мамы гладя,

Все тревоги поцелуем отводишь.

Как раньше, сидим на лавке,

Спокойствию себя предавшие,

Не вставляешь в колеса палки,

Цинично не унижаешь. – Как раньше…

Когда-нибудь снова в кафе

Я твой шелк руки буду поглаживать,

И, после кино посмотрев,

Прогуляемся снова по набережной.

«Ты доехала? – Спросишь опять. -

Спасибо за вечер чудный!»

И счастливая лягу спать,

Зарываясь в подушку. Когда-нибудь…

Пуповина

Если ты выйдешь замуж,

Переедешь в другой город, умрешь. -

Я точно не выдержу:

Я себя больше не вынесу.

Как это без тебя?

Вечная мерзлота? Темнота? Пурга?

Я накрою себя одеялом

И просто от слез растаю.

Разложится ткань сердечная,

Нервная карта памяти,

И, обезвоженная,

Оставлю без тебя – мир безбожный.

Но нет… сегодня какой-то врач

Мне сказал, ты давно меня бросила,

Малодушно отгородившись от боли,

Бесчеловечно, бескровно.

Связь, как пуповина между ребенком

И матерью, нежно заботящейся.

Просто надо уметь выдерживать:

Матерям бывает отказаться несложно…

Значит, уже тебя нет!? -

Пузырек пуст, и запах выветрился…

Мне так мало было отпущено:

Нить была болезненно рвущейся.

Давай вечером с тобой встретимся?

Когда клетка грудная разодрана в клочья,

Делай, что хочешь,

Живи, как знаешь,

А тебе все никак не хочется – маешься.

Пожрала, помыла, заправив машинку,

Вылепила из себя что-то красивое.

Купила новое платье, покрасила волосы. -

Не для себя. – Ну серьезно?

Где ты надеешься ее встретить?

В какой подворотне? В каком столетии?

И что ты при встречи сказать ей сможешь?

«Была да и осталась убожеством.

Давай вечером с тобой встретимся?

Опиумом по квартире развеемся?

Повспоминаем наш декаданс:

Стихотворений любовных танцы?»

Убей другого, ее, себя -

Ты не изменишь уже ни черта.

Грудная клетка уже разорвана,

Мечтой защита Лужина на клетки раздолбана.

И еще похудей, на всякий случай:

Вдруг, что в воображении у вас получится,

В конце концов, наплевав на реальность,

С которой у мысли нет связи.

Больше теперь не приснюсь

Я в тебя верю,

И все вынесу, если ты поверишь в меня,

Но тебе постоянно хочется думать,

Что ты в этом мире одна.

Ну все, все, хватит обо мне, как всегда…

Я отпускаю тебя

(Замотанные эти слова).

Я теперь все поняла.

Нельзя тягостно перемалывать,

Напоминать о себе звонками,

Письмами, поздравлениями –

Никаких позывных, обещаю.

Но все же чуточку знай,

Что я всегда у тебя есть.

Всегда жду погладить, утешить

(И буду молчать, когда ты спишь или ешь).

Хотя я люблю Абсолют в тебе

И к тебе кометой стремлюсь,

Мне нечего больше терять, признаю.

И больше теперь не приснюсь.

Лисенок

Как хотела бы я затискать своего маленького лисенка!

Чесала бы ему бочки, трепала за ушком,

Он у меня такой непослушный…

Но, увы, дело ушлое…

Совсем лисенок от рук отбился:

Взял да влюбился!

От меня открестился -

И ласки боится.

А я б прямо так его обняла,

Что все косточки затрещали бы!

Ушки намяла бы

И брюшко защекотала,

Причесывала бы его медные кудри,

Целовала постоянно бы в носик,

Но вот в чем вопрос -

Лис любовь мою перерос.

Решил, что взрослый лисенок,

И я ему больше не нужен,

Ей подавай суженого -

Меняет ласки мои на чуждые.

Ах, милый лисенок,

Какой же ты непоседливый!

То я нужен был твоему сердцу,

То вдруг взял и закрыл все дверцы.

Ну беги, беги, мой любимый,

Маленький, красивый звереныш.

Все вынесешь. Ты хороший,

Просто не знаешь, что хочешь…

Молитва

Я тебя за эти слезы никогда не прощу.

Хоть и сильно люблю

И очень сильно хочу,

Чтоб руки твои отерли мои распухшие веки.

Невозможно за глыбы боли простить.

Боже, дай мне сил ее не любить!

Ведь реку переходить

Вновь мне придется одной.

Мне так невыносимо без нее жить

И дни надо как-то уметь выносить,

Но Боже, боль эту победить

Мне уже представляется невозможным.

Пошли, умоляю, навеки забвение

Любви, роз нежнее, нашего времени -

Ужасную, незаслуженную привилегию

Эту, прошу, даруй.

Не прошу богатства и любви новой,

И не пекусь о своем здоровье,

Но умоляю последней кровью:

Позволь мне ее забыть.

Пусть лучше будет лишь пустота –

Выживание с чистого – к черту – листа.

Безысходность, отчаянье, немота –

Верно, с ними жить вновь станет легче…

Секреты-слабости

Никогда не буду использовать

Твои секреты-слабости против тебя:

Не подонок, не трус – не тревожься.

Полюбила же – значит, права.

Вопреки тому, что ты из тех людей,

Расставания с которыми выбивают на годы,

Я все равно тебя нежно люблю,

И главный секрет сохраню – не угроблю.

Немного всевластно как-то звучит,

Но я помята тобой, так что дно – мое.

Секреты у каждого есть свои,

Ты тоже лишнего не вспоминай, хорошо?

Я постараюсь грести, хоть одной рукою,

И молится, желая тебе только лучшего.

В конце концов, наша привязанность -

Одиночества клинический случай

Для тебя, и все. Я же пью больше воды,

Лечусь таблетками, терапией от наших свиданий.

Только вот, пожалуйста, не надо жалости:

Любя, я всему нашла оправдание.

Chanel

Памяти о тебе сладкий ванильный вкус

Я запиваю кофе и закуриваю сигареткой,

Воспоминания о мармеладе розовых губ

Заедаю апельсиновой долькой кокетливо.

Покупаю аромат твой волшебный Chanel -

И вдыхаю всей грудью тебя, неземную.

Шоколад воздушный плавя во рту,

Представляю – тебя целую.

К атласной подушке щекой прижимаясь,

Любимую чувствую шелковистую кожу,

Когда запах вина твоего ощущаю,

Мечтаю о ласкающей меня полулежа.

О боже! Обнять бы душу твою, как раньше,

Мех шубы, волос медь гладя губами,

И на плечо лечь, тихо забыв,

Что нас не было и до расставания.

Doo Uap, Doo Uap

Во мне сегодня нет стихов к тебе,

Во мне Gabin, трек «Doo Uap, Doo Uap… » -

Особо мне нечего тебе сказать.

Я купила костюм из пайеток:

Я похожа в нем на диско-малолетку.

И настроение вполне приемлемое,

Чтобы не мечтать о тебе сегодня,

Не любоваться твоей фотографией. -

У меня маленькое отступление, капитуляция.

День без тебя не очень уж плох:

Покупки для дня рождения – шмотки,

Вино, шампанское, конфеты для девчонок.

Придумываю игры, в которые мы будем играть,

Улыбаясь, что мой аналитик назвал тебя «обычной бабищей»

(Как бы оно так не вышло…).

А в принципе, жизнь без тебя возможна.

Это же ты лишилась меня, оставив себе лишь сплетниц,

Своих великовозрастных подружек, нелепо кокетливых.

В отличие от тебя, кокетство не их конек.

Так что твой мир остался без меня – прежним,

У меня ж – воспоминая, любовь к тебе вечная,

Значит, мне повезло больше.

И пайетки мне к лицу, кстати.

Жаль, не увидишь и не попробуешь еду на праздник.

Я всегда буду за тебя…

Про тебя в группе сказали,

Что ты старая грымза.

Я взвыла, рассвирепела,

И оскорбила в ответ трижды.

Я всех на место поставила,

По стенке повидлом размазав.

И кретинов возненавидев,

По-братски втоптала в грязь.

Я поняла, урою, растопчу за тебя – всмятку!

А не эти твои кокетливые

«Девчонка, ты мой человек,

Перегрызу за тебя глотку всем». -

Смех! Вот где сегодня была настоящая битва:

За неподобающие слова о тебе – всех по полу.

Ненавижу, когда люди, пытаясь жить без другого,

Унижают его словом.

(И советы дают подобные).

Скотины! Я люблю тебя -

И не собираюсь очернять себя

Присоединением к убогим оскорблениям.

Люди эти – труха, ты же – одна!

(Когда умнеешь, кажется, мир умнеет вместе с тобою -

Очередное мое заблуждение).

А я за тебя и правда «глотку перегрызу»,

Хоть ты будешь опять отрицать, что мы были.

Но мы были. Безумны, красивы,

И попросту неотвратимы.

Отрицай, сколько хочешь.

Я сильнее и злее прочих.

Сердце знает, ты была моей,

И бьет без разбора всех – в точку,

Тебя оскорбляющих,

Плохо о тебе думающих.

Я тебя никому никогда в обиду не дам,

И надеюсь, ты это чувствуешь.

Поскорей бы ты оттаяла

Поскорей бы ты оттаяла…

И тебя, теплую, до самозабвения обнимать.

Я влюбляюсь в тебя каждый день,

С каждым годом все сильней и сильней.

Ты моя несносная искательница любви,

Которую я больше всех люблю на свете,

Заверенная сердцем, что никогда меня не потеряешь,

Потому и выпендриваешься, знаешь ли.

Ну что ты играешь в молчанку?

Маскообразную, глухонемую куклу?

Ненавидишь меня за то, что люблю,

Что привязана, боготворю?..

Неужели ты не хочешь в постельку плюшевую,

Чтоб я звездочки поцелуями в волосах твоих оставляла?

А потом, накормив тебя вкусным ужином,

Нежно тебя обнимала?

Прикасаясь губами к плечику,

Успокаивала бы тебя, тревожную?

Твои пальчики зажимая в своих,

Прятала ото всех настороженных?

Вот представь, ты после работы,

Я тоже, но прибежала пораньше.

Кино про любовь скачала,

Ужинаем – в нежности растворяемся.

Никаких ссор, обсуждения сплетен,

Вместо – ванная с морскою солью.

И, в пижаме к груди прижимаясь,

Ты забываешь о любой боли.

Утром в нос тебя щекотно целую,

Как ребенку собираю покушать…

Ты одна там все ищешь похожих,

А я жду, твоя, и готова слушать.

Вечно ты недовольна!

Трусиха, от меня отстраняющаяся,

Но заверенная душой, что я рядом,

Знаешь, хитрюга, не доиграешься.

А вдруг у меня сил не хватит!?

Я начну жизнь тянуть заурядную,

Потеряю надежду всякую,

И просто иссякну?

Не хочу я сдаваться больше,

И мечту о нас опять гробить,

Считать что мы невозможны,

Когда так легко набрать номер…

Но молчит телефон – упрямая!

Делай вид, что не знаешь эмоций.

Мудрецы как-то миру сказали -

Им поверю: вода камень точит…

Пусть лучше будет лишь пустота

Я тебя за эти слезы никогда не прощу.

Хоть и сильно люблю

И очень сильно хочу,

Чтоб руки твои отерли мои распухшие веки.

Невозможно за глыбы боли простить.

Боже, дай мне сил ее не любить!

Ведь реку переходить

Вновь мне придется одной.

Мне так невыносимо без нее жить

И дни надо как-то уметь выносить,

Но Боже, боль эту победить

Мне уже представляется невозможным.

Пошли, умоляю, навеки забвение

Любви, роз нежнее, нашего времени -

Ужасную, незаслуженную привилегию

Эту, прошу, даруй.

Не прошу богатства и любви новой,

И не пекусь о своем здоровье,

Но умоляю последней кровью:

Позволь мне ее забыть.

Пусть лучше будет лишь пустота –

Выживание с чистого – к черту – листа.

Безысходность, отчаянье, немота –

Верно, с ними жить вновь станет легче…

Лишние

Мы не ломаем друг друга:

Мы неземные, мы тайно лелеем.

И не испытываем друг друга на гордость.

Мы любим, даже когда не жалеем.

Со временем отдаляясь все дальше,

Я приближаюсь силой любви все ближе.

И, как чернокнижник,

Шлю зов Вселенной – слышишь?

Не нам жить по правилам жизни и смерти,

Подчиняться причинно-следственным,

Наши параллельные пересекаются,

Но почему-то лишь моими средствами…

Хватит молчать о главном,

Пока я трублю в горн по памяти.

Если мы потеряем друг друга,

То миру с нами не сладить:

Не взойдет утром солнце, звездами

Не покроется небо вечернее,

Пазл мира ветром разрушится,

Если мы не соединимся сплетениями.

Мы любим, даже когда ненавидим,

Когда месяцами себя не слышим.

Мы у друг друга – навечно,

Поодиночке живя лишними.

В другом мире

Я словно детеныш,

Который без тебя пытается встать на ножки…

Неужели ты совсем ко мне ничего не чувствуешь?

Не помнишь, и мне не сочувствуешь?

Хочу, чтобы ты скучала по моим объятиям:

Просто не могла без них жить! Нежно-сладких.

Существует неразрывная связь между матерью и ребенком,

Такую я ощущаю с тобой. – Неуместно, неловко.

Жили бы мы в другом мире, я бы только и делала, что тебя зацеловывала!

Поцелуями щекотала, как гномик, а ты б носилась от моей любови…

День, как изматывающая тренировка, – до ночи ели доходишь,

И ждешь, когда же обнимешь подушку, как бы тебя, лаской схожую.

Хочу, как маленькую, тебя расспрашивать: "Что ты там кушала?

Не болит ли животик? Принимаешь ли свои ферменты нужные?

И когда сильно устаешь, не плачешь ли там одна?"

Я бы тоже заплакала, если узнала, и, верно, от слез твоих умерла.

Нет

Я такая сейчас пустая и такая безжизненная,

Но мне так хочется с тобой говорить…

Но что мне сказать?

Что люблю, жду, переживаю – опять?

Ты итак это знаешь,

И не к чему мне себя от тебя скрывать. -

Ничего совсем не меняется:

Я люблю, ты нет. – И нам давно нечего обсуждать.

Перышко красиво,

Что ложится на твою подушку.

И это воздушное приземление –

Суть мои к тебе чувства.

Ты так давно мне не отвечаешь,

Что кажется – уже тебя на земле нет.

Видимо, поэтому я безжизненна,

Пуста и хочу умереть.

Никто тебя не отцелует

Иди я тебя поцелую!

Ты плохо чувствуешь себя, мой зайчонок -

Отпаивать, отцеловывать буду,

Простуженный, сопливый ребенок. -

Сейчас! Одиночество мое будет вечным.

Уснуть, и все – не проснуться. -

Видно, грешила прочее многих,

Нет, девочка моя, не получится.

Умереть от разрыва сердца,

Аорты, души, остановки дыхания. -

Никогда не придет к тебе счастье:

Не заслужила ты оправдания.

Так что валяйся дальше,

Температурь и терпи ломку костную.

Никто тебя не отцелует:

Ты задала ей слишком много вопросов…

Природа не любит точные копии

Что мне твой возраст?

Что мне твой пол?

Я люблю тебя.

Остальное – потом.

Не драться же нам,

Что ты меня старше,

И я чуть глупее,

Наверное, скажешь.

Истории случаются самые разные,

И много любви, и много боли…

Просто пора найти в себе силы –

И раскрыться дать своей воли!

Ну давай! Нам с тобой не повторится более:

Природа не любит точные копии.

Приходи и люби, как я тебя – силой,

Заботой, невинно, красиво, безропотно.

Пусть первый раз у нас и не вышел –

Мы в реку войдет, ножки омоем.

И станем ближе, лучше, добрее -

Все другое, когда мы вдвоем.

Другие цвета и настроения,

Ласковые, нежные заблуждения,

И даже чашка в руке, как волшебная,

Когда ты рядом, чудесам верная.

Как прежде

Любимая, как я тобой восхищаюсь!

Когда же ты все успеваешь!?

Работать на трех работах?

Заботиться о посторонних?

Принимать звонки от своих пациентов

До времени позднее вечернего?

И при этом выглядеть бодро,

Молодо, и завидно здорово?

Какая же ты умница! Ты поражаешь!

Ты пример силы для подражания,

Ты образец красоты для модели -

Ты идеальное Божье творенье!

Единственный недостаток -

Мой любимый ужасный характер.

До чего же ты вредной бываешь -

Просто меня убиваешь,

Без ножа меня режешь.

Не осталось неужели для меня местечка?

Ты занятая, волчок бесконечный,

Но раньше же мы были вечными…

Я буду тихонечко тебя радовать:

Стихами, подарками баловать,

Слушать о накипевшем,

И брошу курить, если станем, как прежде.

Или чуточку лучше:

Без драм, души мучающие,

Без истерик ревностно-пьяных,

Без сарказма и слабости ранить.

Мечта умирает…

Ужасно хочется тебе писать,

Хочется с тобою одной говорить,

Но мне абсолютно нечего сказать,

А тебе веселее, должно быть, там пить.

Как написать тебе ни о чем?

Непогода, холодный кофе, один.

Ни с кем не общаюсь, кроме тебя,

То есть молчу беспрерывно.

Сигареты выкурены, посуда помыта,

Машинка крутится – создает фон.

Я смотрю просто прямо, взгляд мой мутен,

И никогда не звонит телефон.

Прохладно в комнате: окно открыто,

Белье поменяла, поела рис,

Что-то читаю, что друзьям обещала,

Ожидая сон, но ты мне не снишься…

Ужасно хочется говорить с тобою,

Но лишь те же слова и обыденность будней.

Меня номинировала на «Поэт года»,

Но тебе слушать это, наверное, нудно.

Хочется просто сказать: я все помню,

Я есть, я твоя, влюблена и скучаю.

И мне очень больно: молчание холодно,

Ты прости – ни о чем я. Мечта умирает…

Снежинка

Беру стихи у снежинок и набирающий силы капели.

О чем они там все шепчутся, закрываясь метелью?

Наверное, провожают снежинки: в другие страны им в гости.

Сейчас пьют глинтвейн с Дед Морозом, режутся в игральные кости.

А может, у них там битва? Снежинки хотят остаться,

А капель, набирая силы, заставляет их мирно сдаться?