Читать книгу Девушка Короля Артура - Инна Полежаева - Страница 1

Очередь у кассы почти не двигалась. Я раздраженно выдохнула. Конечно же у людей стоящих передо мной, были полные тележки продуктов. Ощущение такое, что всем дали зарплату и они решили закупить макарон, мяса и туалетной бумаги на пол жизни вперед.

Я прижала к себе сиротливый пакет гречки и раздраженно оглядела всех с продуктовыми обозами и медлительную даму на кассе. Та была что надо, сошедшая с экрана фильма о деревне из заведения с надписью «Сельпо». Боевой раскрас включал всю палитру цветов, и дело усугублялось огромными наращенными ресницами, на пальцах неоновым светом горели длинные ногти.

Марина, а именно так гласила надпись на бейдже, невозмутимо пыталась отсканировать пакет молока, у нее не получилось, и она принялась вбивать острыми коготками штрих-код. Я закатила глаза.

– Эм…не могли бы вы подать мне пакет кофе, – сказала в это время девушка, стоявшая впереди. Она обратилась к мужчине из нашей очереди, который стоял у прикассовой полки с надписью: «Акции сегодня!». Я подумала о том, что тетка и сама могла бы взять кофе, как только длинноногтевая Марина отпустит наконец еще одного покупателя и очередь продвинется. Но похоже дамочка специально разыграла сценку с кофе.

Я с интересом, как и вся очередь, стала наблюдать за развитием событий. Миссис с кофе, как я назвала ее про себя, относилась к разряду ухоженных женщин, которые и в зной, и в стужу на каблуках и с укладкой. Знаете, которые в любое время суток выглядят ухоженно и по утрам не похожи на лохматую крысу после опытов в лаборатории. Как я.

Кажется, эта дамочка заинтересовалась импозантным мужчиной, стоявшим перед ней с телегой, полной овощей, зелени и фруктов. Я скептически задрала бровь – вегетарианец что ль?

Тем временем мужчина, оценив миссис с ног до головы, и кажется присвоив ей десять баллов из десяти, с готовностью протянул руку к полке с кофе. Он был зерновой, это все, что я могла понять. Так как моих денег хватает на кофе сублимированный в мягкой упаковке, а о кофе машине пока можно только мечтать, то логично что я совсем не сильна в этой теме. В отличие от прифранченного дяди. Мне даже показалось, что он прищелкнул модными полуспортивными штиблетами, доставая кофе с ловкостью фокусника и сказал дамочке:

– Рекомендую именно этот, пью только его, независимо от стоимости.

– Ммм, спасибо, – расплылась та в улыбке, – а я давно хотела попробовать, но обычно цена выше…

Пока она говорила, покачивая головой с укладкой, до меня долетали аромат ее дорогого парфюма.

– Да, – согласился мужчина сверкнув снова карими глазами, – знаете у меня возникла идея…

Миссис с интересом склонила голову и посмотрела на франта. Как и я. Как и вся очередь. Что ж там за идея такая?

Марина наконец отпустила покупателя и убирала полученные деньги в кассовый аппарат. Она тоже приоткрыв напомаженный рот смотрела на интересную парочку.

Дядя достал визитку, было видно, что она серая, поблескивала, как металл, и протянул ее миссис.

– Приглашаю вас на ужин с последующим завтраком и вкусным кофе. Если решитесь – звоните, – он улыбнулся, преобразившись. Эдакий дон Жуан в самом расцвете сил.

Мочки ушей дамы порозовели, то ли от смущения, то ли от радости, не ясно.

Марина захлопнула рот и кассовый аппарат одновременно, и начала сканировать продукты мужчины. Я не знаю почему, но вся эта сцена с визиткой вызвала у меня смех, не сдержавшись я фыркнула. Мужчина взглянул на меня, но видимо не увидел ничего интересного, небрежно отвернулся. Я стояла в джинсах и куртке, ни платьев, ни шпилек не наблюдалось. Волосы собраны в пучок на макушке. Да, типаж явно не в стиле франта. Миссис с кофе покосилась на меня, я равнодушно разглядывала ее в ответ.

Наконец Марина получила деньги от мужчины, потом от миссис с кофе за полторы тысячи за пачку по акции. Пока Марина брала жалкие гроши за мою гречку, я все думала, сколько ж этот кофе стоит обычно, если по акции так дорого.

На парковке разворачивалась интересная сцена. Вернее, продолжалась. Франт из магазина в кедах и легкой куртке стоял у машины, видимо уже убрал покупки в салон. А дамочка хихикала рядом с тележкой. Судя по всему, уже сейчас готова была запрыгнуть в его тачку, чтоб отправиться на ужин с последующим завтраком.

Моя жалкая машина была припаркована рядом, я забросила гречку внутрь и увидела, что не смогу тронуться, так как выезд перекрыт красным «Гетцем». Водителя внутри не было.

– Вот что за курица бросила тачку, – выдала я и со всей дури пнула «Гетц» по колесу.

Она заорала как безумная, испугав даже меня.

– Эй! – крикнула дамочка, – Вы что творите?!

– Кажется вы перекрыли выезд, – спокойно выдал мужчина-франт.

Прекрасно. «Гетц» принадлежал миссис с кофе.

– Слушайте, уберите машину, я не могу выехать…

– Сейчас! – сказала тетка раздув ноздри, – Минутку!

Она не стронулась с места. Понятно, хотела с ним договориться так сказать наверняка. Но блин он итак дал свой номер, что ты привязалась? Перезвонишь ему и все! Делов то! Я зло смотрела на тетку, а она на меня. Ее взгляд говорил: проваливай и дай договорить, а мой – никуда не уйду, иди отгоняй машину.

– Слушайте, дайте ей уже свой адрес, и она поедет за вами, чтобы утром испить того самого кофе, – не выдержала я наконец, обращаясь к мужчине.

– Отгоните машину, – сказал дядька, обращаясь к миссис, – и созвонимся…

Думаю, если б не он, тетка меня бы пришибла, хотя ее тоже понять можно, какая-то невоспитанная девица встревает и портит намечающееся свидание. Я не стала ждать развязки, вернулась к машине. Она почти сразу прицокала следом и наконец уехала.

Я устало открыла дверь квартиры, в которой снимала комнату. Это только кажется, что начинать с нуля свою жизнь романтично. Нихрена это не романтично. Тяжело, одиноко, страшно, и ни капли романтики. Я хотела остаться наедине с чашкой гречки и каким-нибудь дурацким сериалом о любви, о котором на утро и не вспомнишь. Но наедине с фильмом и крупой мне не дала остаться Виолетта Рингольдовна.

На всю квартиру играла какая-то однотонная…я даже музыкой назвать это не могла.

– Твою мать, – пробормотала я, наклоняясь, чтобы стянуть ботинок, – опять мантры…

– Добрый вечер, душенька!

– Добрый! – я растянула лицо в подобии улыбки, меньше всего мне сейчас хотелось общаться со столетней старушкой, но она сдавала мне комнату, и очень дешево. Так что придется уделить ей тридцать минут своего времени.

Я прошла на кухню и спросила:

– А что это играет?

– Сегодня мантра для увеличения достатка, – полушепотом, будто великую тайну, сообщила мне бабка, – может пенсию поднимут…

Мои глазные яблоки хотели было совершить оборот и поднять зрачки к небу в негодовании, но мысль о дешевой комнате прервала это жест.

Пока я варила пакетик крупы, хозяйка квартиры рассказывала, что случилось за день: в сорок пятой квартире алкоголик Семен не закрыл кран и залил соседей снизу, которые только что сделали «евроремонт». Теперь они трясут с Семена деньги, а «откуда у него деньги, если на чекушку у меня просил с утра». Потом во дворе какие-то подростки осмелились пить пиво и банки не убрали за собой, Виолетта Рингольдовна, высунувшись по пояс в окно сопроводила их отборным матом.

– А вы это умеете? – недоверчиво уточнила я, вываливая кашу в тарелку. С виду бабуля была интеллигентная.

– Когда я злая, я по-всякому умею, – сказала она задрав сухонькую ладошку кверху.

Свой рассказ о «хулиганах» она прервала уставившись на мой ужин.

– Это что?

– Где? – спросила я, усаживаясь на табурет.

– Вот это…ни мяса, ни овощей, что за еда такая, ты на диете модной что ли?

– Ага, – кивнула я, не желая объяснять ничего бабке.

– Или денег нет? – спросила она, сдвинув брови, – Я на обед курицу готовила, давай угощу…

– Не нужно! – вскинулась я. Никаких угощений и помощи я не желала. Хватит, ни за что больше не хочу быть обязанной, должной и от кого-то зависеть. Для этого сюда и приехала.

– Как не нужно? – старушка трясла мелкими седыми кудряшками, – Ты хоть днем то ела? Так и помереть можно!

– Виолетта Рингольдовна, – сказала я строго, – мне ничего не нужно!

А потом уже более мягко добавила:

– Спасибо, но правда не нужно.

Она прищурила глаза, брови-нитки, подкрашенные карандашом сошлись у переносицы.

– Ладно, – сказала она таким тоном, что я поняла, она это так не оставит, скорее временно отстанет, но потом начнет гнуть свою линию.

Выпив чашку чая без ничего, я прошмыгнула в свою комнатку, небольшую, но уютную и упала на диван, думая о том, что четвертый день новой жизни не так уж и ужасен.

Отца у меня не было. Вернее, был, но все что я знала о нем – пил, часто и много, погиб. Мама тоже любила выпивать. Я не знала, что значит быть любимым ребенком, не знала материнской ласки, но всегда буду благодарна ей за то, что она не била меня, не отдала в детский дом, или еще что-то. По сути мы были чужие. Я нежеланный ребенок, который испортил ей жизнь в ранней молодости.

Меня жалела тетя Оля, наша многодетная соседка. С ее дочкой Ниной я и выросла. Они жили бедно, но в доме всегда было вдоволь жареной картошки с яблочным вареньем. В отличие от моего дома. Мама работала посудомойкой в столовой нашего городка. Там же завтракала, обедала и ужинала. Я была предоставлена сама себе. Иногда она приносила какие-то общепитовские котлеты, которые казались мне деликатесом.

Вместе с Ниной мы бегали в школу, на танцы, учили уроки. Она и ее семья, наверное, главные люди в моей жизни.

Я смогла поступить в колледж на профессию, которую ненавидела всей своей душой – экономика и бухгалтерский учет. Но выбора особо не было, пошла туда, где проходной балл был меньше на бюджет. Приходилось работать везде, где только можно, и официанткой, и уборщицей, лишь бы кормить себя и одевать.

А потом будто все стало налаживаться в моей серой скучной жизни. Нина уехала учиться в большой город. А я нашла работу помощником бухгалтера на швейной фабрике. И вдруг приехал ОН. Самый красивый, как мне казалось, самый умный, ну, чем не принц. Не на коне правда, на ладе «Гранте», но тоже знаете ли неплохо.

И о, чудо! Сережа выбрал меня. Тогда я не могла понять, как вообще такое возможно? Начальник отдела продвижения, такой герой, о нем мечтали все девчонки, а он выбрал меня! Мы жили несколько лет, я все ждала предложения, хотела семью, мне кажется мой мир вращался вокруг него. Сергей все время говорил, что мы слишком молодые, детей он не хочет пока, нужно пожить для себя. Как-то так получалось, что весь наш семейный бюджет уходил на пожелания Сергея. Он захотел сменить машину, взяли кредит, я старательно гасила его досрочно, короче, мечту моего гражданского мужа осуществили. Потом он, по рекомендации врачей поехал в санаторий в Пятигорске. Денег хватило только на путевку для него.

Как-то до меня дошли слухи, что у него есть другая, но я не верила. Как такое возможно? Ведь я живу им? И для него! А спустя какое-то время он пришел домой, и сказал, что у него скоро родится дочь, ну короче, со мной было хорошо, но все, остыл, чувства прошли.

Но ни на миг меня не посетила мысль что жизнь кончена. Наоборот. Это обозлило, ополчило против всего мира. Добавило комплексов. Да, мне не доставало воспитания, знаний, я не знала, что такое когда ценят, уважают, а теперь еще и перестала доверять людям. Но в то же время, я будто увидела себя со стороны. Жалкую. В голове всплывали моменты, которые отказывалась замечать раньше. Как он грубил, как часто задерживался на работе, как постоянно только требовал и приказывал.

Где были мои глаза?

В тот момент я поняла, что не любила этого человека, а скорее просто хотела любви, заботы, внимания, не хотелось быть одной. Но каким бы ни было понимание, а видеть Сергея на работе, знать о рождении дочки и так далее, было настоящей пыткой. Все шушукались за моей спиной, обсуждали и осуждали. К постоянному «мать алкоголичка» добавилось «сожитель гулял».

Даже если во мне были ростки любви к миру, они зачахли не успев подняться.

В какой-то момент, когда мне дали жалкие отпускные, на которые и не уедешь то далеко, мне позвонила Нина. Она давно звала меня к себе, предлагала помощь. Я не хотела ей мешать. Подруга только недавно вышла замуж и вряд ли ее избранник будет рад видеть какую-то несчастную тетку рядом, и тем более на территории своей квартиры.

Сергей при расставании неоднократно сказала, что уходит от меня ни с чем, потому что я только и делала, что «тянула с него не давая жить». Но почему-то он ушел с машиной и полным гардеробом хороших вещей, бытовой техникой, а я осталась такой же бедной студенткой, что и пять лет назад.

Как так вышло, что я, сильная и бесстрашная, стала вдруг терпилой? Той, которую бьют, пусть и не физически, а она молчит? Я сама себя ненавидела.

И после звонка подруги, которая просто накричала на меня, заставляя уехать из нашего захолустья, я решилась. Но поехала не к ней. А насколько возможно дальше. Выбор города был сделан что называется методом тыка. Я просто искала работу на различных сайтах компаний, и когда увидела вакансию в небольшой сети магазинов по продаже овощей и фруктов в городе центральной России, отправила туда резюме. Им еще нужна была уборщица в офис, я написала, что согласна после основной работы помощника бухгалтера оставаться, чтобы вымыть пол. Мне не сложно, а лишние семь тысяч сейчас ох как нужны будут.

Я приехала можно сказать в никуда. На следующий же день. И сразу из поезда пошла на собеседование. Меня взяли. Я тут же осталась работать. И вот моя бухгалтер, жалостливая грузная тетка сказала, что ее знакомая Виолетта Рингольдовна, сдает комнату. Всего за четыре тысячи в месяц. Мол, старушку не особо волнуют деньги, ей скорее скучно, но она не потерпит гулянок и привода парней.

Я даже усмехнулась, старушка могла не волноваться, я даже не знаю, когда наступит такое время, чтобы я могла всерьез воспринимать мужчин. На данный момент я их терпеть не могла. А больше всего у меня вызывали легкое отвращение женщины, которые вели себя как кошки, искавшие внимания мужчин. Их сразу было видно. По взглядам, которые они бросали на мужской пол, по тому как вели себя. Дело не во внешности.

Ну вот представьте, идет по магазину женщина, успешная, красивая, ухоженная, дома ее ждет муж. Поверьте, ее взгляд будет падать только на цены, а брови будут хмуриться когда она начнет вспоминать что ж еще забыла купить.

А женщины – кошки совсем другие, их взгляд мечется по залу, оценивая мужчин, их парфюм, одежду, финансовые возможности. Они обязательно постараются пройти мимо, попросят помощи в выборе, или как та миссис, достать что-то с полки. Я не хотела быть такой. Я не хотела быть ищущей, будто животные инстинкты возобладали над разумом. Хотелось быть независимой, самостоятельной, сильной и плевать на всех.

Мне было всего двадцать пять лет. Но в душе я ощущала себя старухой.

– Привет, Полька, – раздался голос Нины в мобильнике, когда я уже почти уснула.

– Мгм, – промычала я.

– Спишь что ли?

– Почти…так что не ори так громко…

Она рассмеялась.

– Ну что там нового на твоей работе? Как город? Как бабуля?

– Слушай, – я вытянулась на диване и зевнула, – ты вчера все это спрашивала, поверь, пока ничего нового не произошло. Расскажи, как ты и Ромка.

– Ай, нормально. Его родители собрались копать картошку, так что в выходные поедем на дачу к ним.

– Классные выходные, – сказала я сморщив нос.

– Очень, сама себе завидую, – хихикнула Нина, – но как я им откажу?

– Да ты никому отказать не можешь никогда, – улыбнулась я.

– Ну и ладно.

– Дача то далеко? – спросила я безо всякого интереса, так, для порядка.

– Почти восемьдесят километров от города.

– Офигеть! – я окончательно проснулась, – На кой черт нужна такая дача? За три ж…ы от города?

Нина хохотала, а затем сказала:

– Да знаешь, они ж там почти все лето живут, не приезжают в город почти.

– Ну-ну.

– Слушай, – сказала так, знаете, проникновенно, это означало, что сейчас будет информация не вполне для меня приятная, – тут у Ромы возникла идея…

– Что, опять про мой переезд? – устало потерла я нос.

– Нет! Хуже! – прошептала она.

– Давай уже…

– Он хочет тебя познакомить со своим другом…

– Нет!!! – крикнула я, а потом ладонью закрыла себе рот, вспомнив про бабулю, и уже чуть тише добавила, – Нет!

– Я знала, что ты против, но он настаивает, чтоб я тебя готовила к новому году…

– А что с Новым годом?

– Как что, приедешь к нам, увидишь его…

– И припаду к его ногам? – усмехнулась я.

– Желательно чтобы он к твоим припал, тебе уже хватит припадать, – сказала подруга поучительно.

Мы еще немного поговорили о моей работе, Нина рассказала о планах на ипотеку, и после этого я наконец собралась ложиться спать.

В дверь тихо постучали.

– Да, – я села на диванчике.

– Не спишь? – раздался голосок старушки.

– Нет, входите, что-то случилось? – спросила я ее.

– Ты так громко вскрикнула, когда говорила…не ухажер какой звонил? – спросила бабулька потряхивая седыми кудряшками в дверном проеме. Вот любопытная…

– Нет, это была Нина, – ответила я.

О Нине Виолетте Рингольдовне я рассказал еще в первый день приезда, такой попробуй не расскажи. Это поколение старушек, пережившее большую часть бед прошлого века, самое закаленное, живучее и боевое. Если им что-то нужно, будьте уверены, они это получат.

– Чай случилось у нее что-то? – брови нитки сошлись на переносице.

– Да ничего не случилось, – ответила я, – просто…познакомить меня хочет с каким-то парнем…

– А ты что же? Не хочешь? – любопытная старушка сделала шажок в комнату, и я тяжело вздохнула. Все. Фиг отцепится.

А она тем временем мелким семенящим шагом двигалась в полутьме к моему дивану и говорила:

– Вот у моей подруги одной, померла уже зараза такая, случай был, познакомили ее с учителем истории…

Я зевнула, чуть не свихнув челюсть, благо в темноте видно не было.

– …а он был некрасивый, ушастый, худой, не приглянулся он ей значит. Вот она бегала то от него, нос воротила, говорила сама познакомлюсь, какие моги годы то.

– И что потом? – спросила я, обречённо подперев щеку и поневоле вникая в историю, достойную показа на канале «Россия».

– А что, распределили к нам химичку значит, ну он и женился на ней. А подруга то моя, как потеряла его, так и поняла, что полюбила, и плакала, и просила вернуться, да что уж. У него с химичкой и дети вскоре появились…

– А я то здесь при чем? И Нина? – непонимающе уставилась я.

– При чем, при чем… При том! – строго сказала она, – Прежде чем нос воротить, поглядеть надо, что за парень то такой! А то может судьба твоя, а ты тут корчишь из себя…

– Ничего я не корчу, – я насупилась, хотела уже нагрубить бабке, что это она тут раскомандовалась?

– Вот мой оболдуй, сорок лет человеку. Сорок лет…! – тут старушка так отборно заматерилась, что у меня глаза удивленно раскрылись до режима максимум.

– К-какой оболдуй? – не поняла я.

– Какой…сынок мой. Как развелся еще лет десять назад, так и шаландается по бабам. А у меня то сердце болит! То с одной его женщиной познакомлю, то с другой…

– А он?

– А он говорит тупые они, представляешь? Ты говорит, мамО, мне тупеньких все подбираешь…

Я расхохоталась. Хотя старушку было жаль. Думаю, внуков ей хотелось давно и сильно.

– Виолетта Рингольдовна, а лет вам сколько? Эм…простите что спрашиваю…

Он махнула рукой.

– В моем возрасте не стесняются, а гордятся. Мне семьдесят. Первого то я родила в двадцать. А второго…, – она тяжко вздохнула, – в тридцать…на свою голову, теперь вот жизни спокойной нету мне…

– А может вам он так жизнь продлевает, так и будете жить и невесту ему искать, а потом внук наконец появится.

Она косо посмотрела на меня:

– Какой там внук…Тут хоть бы до ЗАГСа дошел, уж внуки без меня пусть родятся.

Я снова захихикала. Старушка была прикольная, хоть и любопытная.

– Ну а первый сын, женат?

– Женат. Двое детей, живут далеко, на юге, приезжают редко, но все у них чин чином, все как положено. А этот…

Она слабо махнула рукой, показывая всю безнадежность ситуации.

– Ну а дети от первого брака в молодости остались у него? – спросила я, чтобы хоть что-то спросить, показать интерес, так сказать, к этой теме.

– Нету никого, – снова она насупилась. Да и прожил с женой от силы пару лет. А кто его терпеть то будет? Ходит по бабам беспрестанно, всех медсестер перебрал в больнице своей!

– Врач что ли? – я снова зевнула.

– Врач. Хирург, – это она сказала с гордостью. Ну понятно, хирург в больнице, это как ВДВ в армии, никто кроме нас.

Она еще немного повздыхала, вспоминая нерадивого сына, сказала, как скучает по внукам и неожиданно закончила:

– Ну и ладно, что я тут все про свои дела. Главное ты помни, надо рассматривать все варианты, ишь, не хочет она. А мужиков щас…хде они? Выводятся вон, в Красную книгу вносить пора уже…

– Да и ладно, мне они не нужны…, – разозлилась я.

– Ага, как же, – бабуля поднялась с дивана и пошла в сторону коридора, откуда проникал слабый свет, – это сейчас тебе так кажется. Они всем нужны. По-разному просто…

С этими словами меня наконец оставили в покое. Сон куда-то делся. Я лежала и просчитывала сколько еще остается денег. До зарплаты было ой как далеко. Надвигалась осень, и на мою машинку, старенькую, но верную, нужна зимняя резина. Это половина моего заработка. Но проблема в том, что его еще нужно получить. Я вздохнула и повернулась на бок. Ладно. Все будет хорошо.

Но утро решило мне продемонстрировать обратное. Я проспала, может потому что одна девушка, позвонившая на ночь разбередила любопытство старушки и они обе прогнали нафиг весь сон? Уснула я поздно, будильник не слышала, в итоге на работу опаздывала так, что капец. Просто умылась, свои несвежие волосы собрала в пучок на голове, натянула те же джинсы, что и вчера, только рубашку сменила. Благо нынешние направления в одежде, джинсы с большими кроссовками, считались нормой жизни. В коридоре накинула куртку.

– А завтрак? – спросила Виолетта Рингольдовна.

– На работе поем, – крикнула я, дернув ключи от машины с крючка.

Хорошо хоть не поленилась и вчера машину заправила, а то б сейчас еще и в очереди на заправку постоять пришлось.

Я выскочила из старенького исписанного всеми маркерами города лифта и толкнула деревянную скрипучую дверь со всей дури, думая только о том, как бы не опоздать. Дверь открылась в кого-то, вернее в чей-то лоб.

– Твою ж…, – послышался отборный русский мат. Я испуганно взглянула на пострадавшего. Им оказался вчерашний франт в кедах-штиблетах, похоже я ему чуть не разбила очки, висевшие на его лице наперекосяк.

– Ой, – только и вылетело из меня, а потом когда его гневная физиономия всплыла в воспоминаниях вчерашнего дня я добавила, – а вы тут откуда?

– Чего? – не поняла он.

– Ничего, – буркнула я и резко обошла его, набирая скорость по пути к машине.

Видимо живет здесь, встретила сначала в магазине у дома, теперь вот у подъезда. Я даже хотела оглянуться в поисках дамочки с банкой кофе. Но не стала, итак жутко опаздывала.

Кажется, пронесло. Когда я лохматая и запыхавшаяся вбежала в офис, скроенный из квартиры трешки, директор Магамед Абдулаевич как раз колдовал над кофе машиной, а мой главный бухгалтер Узлипат красила губы яркой красной помадой.

– Доброе утро, – пискнула я стала судорожно стягивать куртку. Все доброжелательно поздоровались, не отрываясь от своих дел. После меня пришел программист, он же системщик, Антон, лохматый нескладный дядька. Почему-то было ощущение будто он старое пальто, криво повешенное в шкафу. Весь какой-то перекособоченный. От него и пахло даже нафталином. Про себя так его и называла Нафталин.

Я нашла какое-то полусухое печенье на обеденном столе в кухне, судя по всему оно тут медленно умирало и есть его никто не собирался. Налив себе ударную кружку кофе и я с удовольствием грызла прогорклое печенье и включала компьютер.

В дальней комнате, которая считалась у нас чем-то вроде отдела кадров, заседал бородатый юрист по имени Нажмутдин. Отчество я запомнить не смогла, поэтому про себя назвала его Дядюшка Нажми.

Сам отдел кадров олицетворяло одно юное лицо. Красивое и молодое, по имени Аминат. Она была всеобщей любимицей. Правда моя бухгалтер любила на нее и голос повысить, но то было по делу. Заза иногда что-то забывала или путала, видимо в силу своей неопытности.

К нам вошла Заза, серьезная женщина в сером костюме. Почему-то глядя на ее одежду, все время хотелось сказать в твидовом костюме. Не знаю, что это за костюм такой, но мне казалось, что вот именно такой как носила секретарь директора. Она протянула Узлипат какие-то бумаги, я не стала вникать, не мне же принесли, значит плевать.

Дверь в офис распахнулась с громким стуком, и вошли двое из ларца одинаковых с лица. Хотя на самом деле они внешне были разными, но нужно было видеть эту парочку. Гаджимурат и Абдулла были нашей службой безопасности. Я уж не знаю кого эти двое могли обезопасить, они сами постоянно попадали в какие-то переделки. А дядюшка Нажми их спасал.

Вчера они вообще потеряли ключи от машины. А выяснилось, что экземпляр был второй. Первый они потеряли еще весной.

Не знаю как, но наш водитель Ахмат, эту ситуацию разрулил. Не без помощи дядюшки Нажми.

Наверняка любой удивится, как вообще такая компания тут собралась? А это все была одна семья, друг другу какие-то братья, племянники, племянницы, сваты. И только дядюшка Нажми был не родственником, а односельчанином. Ну, думаю у восточных народов, односельчанин на чужбине все равно что племянник.

Каким боком сюда затесался Нафталин, а теперь еще и я, не понятно. Но работать с такими людьми было интересно. Что отличало их от офисов, наполненных славянским людом, абсолютная искренность и отсутствие подводных течений. Если кому-то что-то не нравилось, об этом знали все и сразу. Если нравилось – тоже знали все и сразу. Короче, атмосферно, необычно и душевно.