Не та жизнь

Оглавление

Иона Фридман. Не та жизнь

НЕ ТА ЖИЗНЬ

От издателя

1. Немного о многом

2. Семья

3. Война

4. Раздельное обучение

5. Дылды

6. Маятник любви

7. Гуманитарное образование

8. Изгнание

9. В сторону физики

10. Бука и бяка

11. Развал брака

12. Запоздалая половая зрелость

13. Я тоже был женат на бляди

14. Сестра

15. Неразбериха

16. На исторической родине

17. Удачное сватовство

18. После свадьбы

19. Америка

20. Моя физика

21. Дочь

22. Прощание

ОДИНОЧЕСТВО В МОСКВЕ

I. Молчание

1. Ф. видит турбулентный гриб и летает над ним и над собой

2. Ф. пытается проснуться

3. Ф. обозревает свою вселенную и микрорайон

4. Ф. совершает экскурсию по Москве

5. Ф. ищет себе подходящее занятие

6. Ф. вспоминает детство

7. Ф. думает о своем, пока стеклянная девушка растет

8. Взаимоотношения Ф. со стеклянной девушкой

9. Ф. сомневается в себе и создает населенные миры

II. Диалог

1. Домовой кормит Ф. завтраком и сует нос в его дела

2. Домовой комментирует личную жизнь Ф

3. Ф. примеряет львиную шкуру

4. Домовой критикует социальные взаимоотношения Ф

5. Домовой демонстрирует Ф. иные его реализации

6. Подруги Ф. спорят с домовым

7. Эксперты высказывают свое мнение

8. Ф. наблюдает столкновения планет

III. Поиск

1. Ф. посещает себя – юношу

2. Ф. произносит проповедь о полузамкнутых мирах

3. Ф. собирает войско

4. Ф. пытается повернуть время вспять

5. Ф. во чреве стеклянной девушки

6. Ф. в пустыне

7. Разновременные и разновариантные Ф

8. Ф. вновь попадает в аварию

IV. Суд

1. Начало судебного заседания

2. Домовой ломает порядок судопроизводства

3. Множественные суды

4. Последнее слово Ф

Отрывок из книги

Мне было неловко читать некоторые строки этих мемуаров. Я предпочла бы, чтоб было меньше интимных подробностей. И он  мог бы быть добрей к моей маме, ведь он всё-таки когда-то её любил. Но папа был мне особенно близок, и, исполняя его завещание, я не могла ничего не изменить в тексте, кроме как исправить случайные опечатки.

Я добавила, как приложение, повесть «Одиночество в Москве». Этому исповедному, хоть и не документальному, тексту, дополняющему некоторые главы, место здесь, а не рядом с шутовским комментарием, который я удалила, достаточно там издевательств шута-домового.

.....

Наверно, из-за нее, моей первой любви, у меня осталась тайная тяга к высоким женщинам. Такова была и моя последняя любовь в России, С., в которой смешались «славянский и германский лен» (это, если сразу не узнали, из Мандельштама), о ней в свое время. В начале 91-го, зимой, меня послало Министерство Науки в составе небольшой делегации дать понять ученым, рвущимся из тонущей страны, что их ждет в Израиле. Я никого не агитировал, а объяснял систему. Ничего особенно хорошего их не ждало, хлынувший поток невозможно было принять с той же заботой, как принимали нас в 70-х. Я выступал перед полным залом в Доме Ученых на Пречистенке. Я радовался, что улицам вернули старые имена, которыми я их и раньше всегда называл. С. там работала библиотекаршей, и К., конечно, тоже пришла. Они стояли рядом, точно вровень. Две дылды, сказала С. Сколько им уже было? По пятьдесят пять и темно- и светловолосой. Но всё еще красавицы, по крайней мере, в моих глазах. В то время нигде не было еды, в магазинах пустые полки, только у людей в домах ломились холодильники от раздач на работе. С. проводила меня в дом-ученовскую столовую, там все еще было, как в старые времена. Она сказала критически о К.: не надо ей так одеваться во все темное.

Раз уж я отвлекся, расскажу, как я снова встретил К. в другом месте и в другом обличии. Это было в 85-м, на конференции в Корнеллском университете, в Итаке. Я еще за пять лет до того мельком её видел. В Ницце, в знаменитом отеле Негреско, был международный конгресс по катализу. У меня был приглашенный пленарный доклад. Меня привели в роскошный номер с портретом Наполеона, или кто это был, прямо над входом в отель в нескольких метрах от грохочущего Promenade des Anglais. Я ужаснулся, и меня увели в более скромный номер окнами во внутренний двор выше этажом. В каждый мой последующий приезд в Ниццу я жил в менее и менее престижном отеле. Но не этом дело. Это была вершина моей карьеры в химической технологии, с которой я плюхнулся в совсем другие занятия. Мой доклад был провальным. Я рассуждал о бифуркациях, неважно, если вы не знаете, что это такое, и видел, как народ покидает зал.

.....