Читать книгу Вторая линия укрощения хаоса - Иосиф Александрович Адоньев - Страница 1

Ранние лучи утреннего зарева рассеивались в каплях опустившегося тумана. Зелёные иголки невысоких Крымских сосен рассекали холодный ноябрьский ветерок. Где-то в глубине влажного лесного наста, бурча и расталкивая в сторону своих собратьев, не унимался маленький Мышонок. Это неугомонное создание недавно увеличилось из микроскопической белой споры, но уже отстаивало свои права на жизнь.

– Так разойдитесь, мне не хватает воды, микроэлементов, витаминов, белка, да и вообще, вы занимаете слишком много моего места! Дайте мне больше места, больше свободы! – так крохотный представитель землистой рядовки медленно, но верно отбирал право на жизнь у своих сородичей в местной грибнице.

– Оставь и нам немного водицы, – умолял младший братик, – тут на всех хватит.

Но молодой гриб и не думал делиться живительной влагой. Он лишь приговаривал, что ему нужнее. Не слушая никого, Мышонок расталкивал сосновые иголки своей пепельно-серой шляпкой и, пробираясь на поверхность, оставлял родное споровое ложе глубоко внизу.

Туман последними каплями оседал на лесное одеяло. Просторная лесная поляна мало-помалу заполнялась небольшими бугорками. Из одного такого возвышения показалась первая, покрытая серым, тонким, паутинистым покрывалом шляпка. Продолжая высасывать все соки из ближайшего окружения, низ и верх гриба пропорционально и неумолимо увеличивались.

Пухленький Маслёнок, выбравшись из под земли ближе к кусту шиповника, поинтересовался у своего побратима по царству:

– Ого, ты, куда такой большой тянешься?

– Я хочу вырасти больше этих великанов, чтобы узнать что там, на свободе.

– На свободе? – удивился пухляш, – а это где?

– Точно не знаю, – ответил Мышонок, – но наверняка если стану выше, то смогу увидеть.

– Постойте, – рассмеялся Шиповник, одиноко висящий на кусте, – то есть ты, гриб, хочешь вырасти больше этих великанов!? Это же деревья, они тут ещё задолго до меня росли. Я хоть и не такой старый, но с уверенностью могу сказать, что даже эти большие деревянные братья не видели свободу, о которой ты говоришь.

– Так откуда ты можешь знать, может они её и не искали. Вот я с самого рождения поставил перед собой цель и я смогу её достичь. Ещё каких-то два часа назад я был невзрачной белой пылинкой, а сейчас на этой поляне выше меня только Шиповник, который незнамо сколько времени потратил на свой рост.

– А как ты узнаешь, что нашёл свою свободу? – перебил монолог Маслёнок.

– Эх ты, недоросль! Свободу так в двух словах не опишешь. Это почувствовать нужно.

– Не обзывайся ты, а лучше, когда узнаешь расскажи про эту, которую ты ищешь. Вдруг она и нам понравится.

– А с чего это вдруг я вам что-то должен. Если хотите её найти, то давайте со мной вместе расти и искать.

– Неее, – протянул пухляш, – моей губчатой шляпке и здесь тёпленько.

– Не понимаете вы ничего, недалёкие жители этой поляны. Оставайся там, не узнав свободы, а я сам к своей мечте пойду. И никто меня не остановит.

Шиповник продолжал смеяться, наблюдая за театром одного актёра. Маслёнок обиженно продолжил греться в сосновых иголках. А Мышонок с десяти сантиметровой высоты презренно поглядывал на землю, из которой рос. И только скрипучие хвойные деревья молча качались из стороны в сторону.

Холодный жёлтый круг освещал сырую землю, через сосновые кроны. Странный шум с одинаковой периодичностью приближался к эгоистичному грибу. Затем над уроженцем земли нависла тёмная тень. Длинную тонкую ножку насквозь пронзило что-то холодное и неприятное. Шляпку ухватили три старых морщинистых пальца и подняли куда-то вверх. Питательная влага осталась далеко внизу. Появился страх. Нервно затряслись тонкие белые пластинки, из которых посыпались споры. Представителя землистой рядовки кинули в лукошко, наполненное множеством таких же грибов. Через некоторое время рядом оказались уже хорошо знакомые друзья: Шиповник и Маслёнок. Желтоватый губчатый побратим начал заинтересованно мычать, но задать вопрос не решаться.

– Ну, что тебе на этот раз, – недовольно буркнул Мышонок, – задавай уже свой вопрос!

Пухляш обрадовался, что ему снова выдалась возможность поинтересоваться. Он улыбнулся и спросил:

– Скажи, это и есть твоя свобода?