К музыке
Описание книги
Сборник «К музыке» Ираклия Андроникова (1908–1990), писателя, ученого, артиста, состоит из очерков, написанных автором примерно с 1956 по 1975 г. Среди героев книги – имена, посвятившие себя музыке по вдохновению, таланту и образу мыслей. Федор Шаляпин, Надежда Обухова, Иван Соллертинский, Святослав Рихтер, Евгений Мравинский, Леонид Коган, Генрих Нейгауз, чьи «живые» портреты воссоздает Ираклий Андроников на страницах сборника.
Автор тонко чувствовал и понимал музыку, а любовь к ней пронес через всю жизнь. Один из рассказов Ираклия Андроникова заканчивается словами: «Если любишь музыку, то люби»… Они и должны стать эпиграфом к этой книге.
Оглавление
Ираклий Андроников. К музыке
От автора
Первый раз на эстраде
Первое исполнение на эстраде «Первого раза на эстраде»
Воспоминания о Большом зале
О Соллертинском всерьез
Что хранилось на улице Графтио?
Письмо Ф. И. Шаляпина к А. М. Горькому
На бланке пароходной компании
О чем рассказывали старые моряки
Полное собрание исполнений
В Троекуровых палатах
Об одном письме П. И. Чайковского
Разгадка тысячелетней тайны
Страна древней культуры
«Монумент грузинской учености»
Восемь
Из глубины веков
Тысячелетние гимны
Нотопись грузинская и нотопись греческая
Учебник VII века
Тройная решетка
На помощь приходит Евангелие
В одном ряду
О русских «тройках»
Торжество танца
Уланова
Вспоминаю Обухову
Несколько слов о Евгении Микеладзе
Мравинский. Музыка. Телевидение
Под управлением Светланова
Большой симфонический
Волшебный смычок Леонида Когана
Румынский Глинка
Снова Нейгауз
Вальс Арбенина
1
2
3
4
Музыкальность Лермонтова
Из жизни Остужева
Горло Шаляпина
Ошибка Сальвини
В гостях у дяди
Римская опера
Отрывок из книги
Здесь собраны записи моих устных рассказов, в которых идет речь о музыке, воспоминания о музыкантах, сценарии телевизионных фильмов о музыке, сообщения о музыкальных находках, статьи…
По существу все это не требует никаких предварительных пояснений. Из самого текста книги читателю будет ясно, как неудачно сложилась музыкальная судьба автора и как он все-таки никогда не забывал музыку, которую любит больше всего на свете. Как предан ей.
.....
Помню только, что зал вдруг взревел от хохота! А я не мог понять, что я такого сказал. Подошел к краю подставки и спросил: «А что случилось?». И тут снова раздался дружный, «кнопочный» хохот, как будто кто-то на кнопку нажал и выпустил струю хохота. После этого все для меня окинулось каким-то туманом. Помню еще: раздались четыре жидких хлопка, и я, поддерживая ноги руками, соскочил с дирижерской подставки и, приосанившись, стал делать взмывающие жесты руками – подымать оркестр для поклона, как это делают дирижеры, чтобы разделить с коллективом успех. Но оркестранты не встали, а как-то странно натопорщились. И в это время концертмейстер виолончелей стал настраивать свой инструмент. В этом я увидел величайшее к себе неуважение. Я еще на эстраде, а он уже подтягивает струны. Разве по отношению к Соллертинскому он мог бы позволить себе такое?
Я понял, что провалился, и так деморализовался от этого, что потерял дорогу домой. Бегаю среди инструментов и оркестрантов, путаюсь, и снова меня выносит к дирижерскому пульту. В зале валяются со смеху. В оркестре что-то шепчут, направляют куда-то, подталкивают. Наконец, с величайшим трудом, между флейтами и виолончелями, между четвертым и пятым контрабасами, я пробился в неположенном месте к красным занавескам, отбросил их, выскочил за кулисы и набежал на Александра Васильевича Гаука, который стоял и встряхивал дирижерской палочкой, словно градусником. Я сказал:
.....