Отрывок из книги
Деревья редко отдают магию и никогда не делают этого, не взяв что-то взамен: воспоминания, мечты, надежды. То, что сможет поддержать их, пока не будет возвращён долг, пока не вернётся жизнь. Может показаться, что не своими тайнами делятся они с каждым, шепчут их шелестом высохшей листвы, шорохом поникших ветвей, скрипом потрескавшихся стволов. Нет. Не свои тайны они откроют тому, для кого те предназначены, кому дано слышать. Для прочих всё так и останется шелестом, шорохом, скрипом, одетыми в картинки собственных фантазий. Вот их увидеть деревья помогут, сами покажут с удовольствием – маленькая слабость, небольшое развлечение в вековом ожидании. Что может быть забавнее, чем поиграть с теми, кто тронул запретное?
С ним деревья никогда не играли. А с ним в состоянии… в том состоянии, в каком пришёл он на выгоревший берег старого озера, тем более. Деревья кричали и спешили открыть то, что получили, отдав себя. Он слушал. Он умел их слышать. И дирижировать этим хором умел. Приглушить маловажное, давнее, вывести на первый план самое позднее, получаемое и отдаваемое одновременно. Оно озадачивало. Того, что произошло здесь, произойти не могло. Её, той, чья память выплывала из сухих неживых ветвей, просто не могло быть. И синего зеркала обсидиана в обрамлении обугленной земли быть не могло. И оставшегося в больной ауре следа. Не здесь, не в этом времени. Но она была, и след был. Достаточно яркий и громкий, чтобы позвать его сюда.
.....
Солнце после грозы светило особенно ярко, и всё вокруг стало удивительно ярким, почти таким, как было там, в сказке. Я засмотрелась и забыла, что собиралась делать, только чувствовала, как в груди разливается непривычное тепло, такое… такое… такое родное и близкое…
– Что за ребёнок! Дарья, куда ты опять уставилась? Ждёшь пока я за тебя всё сделаю? Взрослая девица, уже почти невеста, а помощи не дождёшься. Всё мать должна…
.....
