Читать книгу Я себе не принадлежу - Ирина Борисовна Каменская - Страница 1

Ему нравились исключительно умные женщины. Но только в том случае, если они были ещё и красивы. Лёгкие победы ему не льстили, да и долгие ухаживания испытывать не приходилось. И не потому что ему постоянно везло. Нет. Ему изначально повезло родиться красивым и очень обаятельным. Да ещё и характером природа не обидела: добрый, щедрый, внимательный и искренний. Одним словом, идеал всей слабой половины человечества. Отца он никогда не видел и ничего о нём не знал. Детство и юность прошли с матерью. И именно поэтому он прекрасно знал, что хочет женщина и как с ней надо себя вести.

К моменту окончания института мать удивительно удачно вышла замуж, оставив Олегу прекрасную квартиру в подмосковье. К самостоятельности он был приучен с детства, поэтому приготовить еду и обслужить себя никакого труда не составляло. По распределению он попал в свой же город, на завод, в научно-исследовательскую лабораторию. Одним инженером с окладом в сто рублей в стране стало больше, но жаловаться было некому, да и бесполезно: так жили все. Связь с институтом он не прекратил: а где ещё можно было познакомиться с очередной красивой и умной девушкой?

Сегодня, в день восьмого марта, он был приглашён на вечеринку в общежитие, и именно поэтому тщательно привёл себя в порядок, долго выбирал подходящий свитер, который бы подчёркивал его мускулистый торс и цвет голубых глаз. Он вспомнил, как всегда это делала мать перед очередным свиданьем с будущем мужем и улыбнулся.

Общежитие гудело многоголосьем, звуками музыки, смехом и звоном посуды. Запахи стояли такие, что сразу же захотелось есть. Он и забыл, что с утра, кроме чая с бутербродом, ничего не ел. Олег остановился перед дверью, за которой его ждали, достал из портфеля четыре букета с мимозами, и вошёл в комнату.

– О, наконец-то! – заговорили все разом. – Только тебя и ждали! Девчонки, принимайте дорогого гостя! Холост, то есть, не женат. Инженер. И с цветами. А вы жаловались, что мы вам цветы не подарили. Вот, пожалуйста, и цветы у вас теперь есть. Давай, садись. Мы все уже голодные.

– Отлично, я, тоже, очень проголодался, – улыбнулся Олег, довольный такой тёплой встречей, – но я только девушек поздравлю, ладно?

Он раздавал букеты и внимательно вглядывался в глаза каждой из четырёх девушек, прислушиваясь к своим ощущениям и ожидая увидеть перед глазами ту искру, которая возникает обычно при знакомстве с очередной возлюбленной.

– Лера, – спокойно и уверенно сказала одна из девушек, и так же долго посмотрела ему в глаза.

Это была не искра. Это была шаровая молния, которая появилась в комнате, покружилась над каждым из присутствующих, остановилась перед Олегом и исчезла. Растворилась. В нём. И никто ничего не заметил. Как, впрочем, и всегда. Это была его тайна, о которой не знала даже мать. С самого детства любое знакомство, которое перерастало в дружбу или в любовные отношения в дальнейшем, сопровождалось появлением искры перед глазами. Первое время его это пугало, но потом он к этому привык, считая, что природа наделила его неизученной доселе возможностью определять, кто из новых знакомых действительно необходим ему в жизни. Может поэтому он и стал физиком. Но шаровая молния… Такое явление он наблюдал впервые.

Лера сидела напротив, спокойно ела, пила красное вино, с кем-то беседовала, иногда скупо улыбалась и создавалось впечатление, что окружающий мир принадлежит только ей и в нём очень комфортно и безопасно, и этот мир давно ею завоёван и подчинён. В каждом движении и жесте было столько женственности, плавности и грации, а глаза необыкновенно зелёного цвета на узком смуглом лице смотрели так величественно, что невольно создавалось впечатление не иначе, как о королевском происхождении новой знакомой.

– Давайте выпьем за женщин, – предложил тост Олег и посмотрел на Леру взглядом, который действовал безотказно на всех девушек. – Не просто за женщин, а за женщин-Королев!

– Ура, за нас, за королев! – воскликнули все девушки, кроме Леры. Та спокойно сделала один глоток вина, усмехнулась и снисходительно посмотрела на Олега.

– Лера, у вас глаза необыкновенного цвета… Впервые вижу такие. Вы инопланетянка? – задал Олег свой традиционный вопрос, который, и он об этом знал, покорял всех женщин без исключения. Этот вопрос всегда смущал их, и они не знали, что ответить. Ведь это был такой мощный комплимент.

– Да, – спокойно ответила девушка. – Инопланетянка. А с какой планеты, не скажу. Сами догадайтесь.

– Наверно, с той, где летают шаровые молнии и гремит гром? – спросил Олег.

– На моей планете царит любовь и гармония. И нет лицемерия, убогости и лжи, – ответила Лера.

– Ух, тогда это точно в другой галактике, – ответил Олег. – Мне не долететь. Или, может, возьмёте меня с собой?

– Могла бы, но не возьму. Все места заняты.

– И никакой надежды? – включился в игру Олег.

– Надежда – это ложь во спасение. Вас нужно спасать? – насмешливо спросила Лера.

– Надежда – это желание счастья, успеха, благополучия, если хотите, – ответил Олег. – Зачем же от этого спасать? Я к этому стремлюсь. Хочу, да и люблю быть счастливым. А вы? Вы счастливы?

– Этот разговор совершенно ни к месту, – раздражённо ответила Лера. – О счастье не говорят. Его чувствуют. Или не чувствуют.

– Я буду просто счастлив, и я это чувствую, – Олег замялся, подбирая слова, и такое с ним было впервые. – Если вы согласитесь сходить со мной на свидание.

– Нет. Это исключено, – сказала Лера, и поднялась из-за стола. – Мне пора. Прощайте.

– Нет, нет, нет, – Олег поднялся следом за Лерой. – Разрешите вас проводить. И даже не отпирайтесь. Я не могу в столь позднее время позволить юной девушке, да ещё и 8-го марта, одной добираться домой.

– Кажется, я попала в галантный век, – серьёзно произнесла Лера. – Я позволю.

–*-*-

И она позволила. Позволила проводить до подъезда, ни сказав при этом ни одного слова.

– Надеюсь, вы передумаете, и мы встретимся. В субботу или в воскресенье, – предложил Олег.

– Это исключено, – ответила девушка. – Я уезжаю в Питер. К любимому. Можете оставить попытку ухаживать за мной. Я же сказала, что место занято. Прощайте.

– Вот как?! – воскликнул Олег. – А почему не он в Москву? Какая-то странная у вас любовь. Да и в праздничный день он не с вами.

– Не вам судить, – отрезала Лера и быстро вошла в подъезд.

-**-

Как же неприятно заходить в пустую квартиру. Неприятно и противоестественно. Она оглушает тебя тишиной и одиночеством. Хочется услышать голос любимого человека, хочется, чтобы тебя ждали, хочется тепла и любви близких и родных людей. Ты ходишь по комнатам, вздрагивая от каждого шороха, заглядываешь во все уголки, в надежде увидеть кого-то, хотя абсолютно точно знаешь, что никого нет и ты никого не найдёшь. Ты удивляешься и пугаешься этой пустоты, смиряешься с ней и надеешься, что это временно, что скоро всё изменится. Надо только подождать. И ты не будешь одна. И тебя окликнет голос любимого и родного человека. Или откроется дверь. И войдёт тот, кому ты очень нужна. Кто нужен тебе. И станет тепло и уютно. Как тогда, в Питере. Когда она поняла, что влюбилась. И ведь совсем недавно, ещё год назад, она представляла, что Леонид переедет к ней. В Москву. И они будут счастливы. И он этого хотел. Они ждали, когда отец достроит загородный дом. Дом был готов. Отец переехал. А она осталась одна.

Лера прошла в свою комнату и опустилась на кровать. Рыданья душили её. Нет ничего ужаснее одиночества. Одиночество, которое она испытывает с тех самых пор, как мать… Мать… Как такое могло произойти, что у неё с этой женщиной совершенно не получается найти общий язык? Особенно с тех пор, как мать увлеклась философией. Да это даже философией нельзя было назвать. В «Сообществе людей будущего» не изучали Канта или Ницше, не преподавали философию древних греков, но обещали сделать из всех присутствующих на лекциях сверхчеловека, способного добиться невероятных успехов в жизни.

Когда Лере исполнилось пятнадцать лет, мать взяла её с собой на выступление основателя новой философии, заплатив при этом огромные деньги. И лекции, и книги, которые она там покупала, и индивидуальные занятия с педагогами стоили дорого. Лектор говорил о предназначении присутствующих изменить жизнь на земле. Изменить в лучшую сторону. Планета переходит в эру огня и их ждут невероятные способности, которые им откроются в будущем, поскольку сейчас они ещё не готовы даже принять их. Но в будущем… Они станут людьми огня. Это их предназначение, их тайна, с которой не желательно делиться с другими. Они избранные. Избранные отцом метагалактики. Их отец выше бога. Разговаривайте с ним, просите помощи у него. Вы его дети и он вам поможет. Не сразу. В будущем. Надо уметь ждать. Ждать и верить. И всё случится.

Лере казалось, что она находится под гипнозом: кружилась голова, во рту пересохло, в ушах стоял звон и всё тело стало невыносимо тяжёлым. У людей, находящихся в зале, лица были напряжённо счастливые. Глаза светились болезненной надеждой. Было ощущение, что именно сегодня, сейчас, очередной лектор подарит им именно тот рецепт счастливой и успешной жизни, который они так долго ждали, который нельзя упустить и который сделает каждого из них сверхчеловеком.

– Мама, да вы там все, как зомби, – сказала Лера матери, как только они вышли из аудитории на улицу. – Ты же учитель! Как ты можешь верить во весь этот бред? Какой сверхчеловек? Ты посмотри на них! Да все эти люди способны только мечтать и надеяться на чудо. Они сами в состоянии что-нибудь сделать?

– Не смей так говорить! – закричала мать.

– Буду говорить, – ответила Лера. – Теперь я понимаю, почему у нас никогда нет денег. Они же вас грабят! Там что, одни дураки собрались?

Вот тогда-то мать замахнулась и ударила Леру. Первый раз в жизни ударила. Да так сильно, что Лера споткнулась о бордюр, упала и сломала ногу. Она помнит до сих пор эту невыносимую боль и чувство стыда за мать, за её глупость, за предательство по отношению к ней, к дочери, и чувство одиночества, которое не отпускает её с тех самых пор. С тех самых пор она перестала разговаривать с матерью. Только общие фразы. А когда сняли гипс, заявила, что больше не хочет с нею жить и уедет к отцу в Москву.

– Да и езжай, – согласилась мать, даже с облегчением, как показалось Лере. – Поживи с алкоголиком и бабником.

Отца она ни разу в жизни не видела. С матерью в браке он никогда не состоял, но деньгами помогал и принять свою дочь, что было крайне удивительно, если считать, что он алкоголик и бабник, не отказался.

В первую же неделю их совместного проживания отец определил её в английскую школу, нанял репетиторов по трём языкам и устроил на занятия танцами и в бассейн. И конечно же он не был ни алкоголиком, ни бабником. Её отец, Игорь Васильевич, был энергичным, умным и эрудированным человеком во всех областях. Именно благодаря ему она и школу окончила с золотой медалью, и плавать научилась, и танцевать умеет так, что в любом обществе не придётся краснеть, и профессия переводчицы ей безумно нравится, да и манеры отцовские переняла во многом. Не просто так Олег назвал её королевой. Есть в кого. И, конечно же, Лера ни в коей мере не осуждала отца за то, что он не женился на её матери. С его то мозгами… Только однажды он произнёс фразу, которую она никогда не забудет: – «Людмила ослепила меня своей красотой, и сама же затушила этот огонь своими же поступками». И больше ни слова. Никогда.

Именно благодаря отцу она знает, что поступки и есть главное в человеке. И слово – это, тоже, поступок, которым можно унизить, возвысить, заставить задуматься. Обо всём задуматься. Кажется, это сегодня и произошло. Она задумалась о том, что сказал Олег.

«Какая-то странная любовь»…. А ведь Леонид, действительно, за пять лет только один раз и приехал в Москву. Ни к ней. В командировку. Но ей было всё равно. Она считала, что к ней. Они же были вместе. Но это было давно. В первый год их отношений. А потом…

Её любовь к Леониду превратилась в болезнь, в уязвлённое самолюбие, в бесконечную борьбу за существование без него. Сколько раз за этот год она давала слово и себе, и ему, что эта встреча последняя, что она сможет без него жить, что он не её кумир и идеал, что его изощрённый ум и способность доставлять ей невероятные удовольствия в моменты близости ничего для неё не значат, но… Ох уж это «но».

Стоило Леониду лишь только позвонить… И она мчалась к нему с замиранием сердца, с дрожью во всём теле, с надеждой на то, что именно сейчас, в эти дни, которые они проведут вместе, он примет решение остаться с ней, остаться навсегда, скажет, как и раньше, что любит её и никакая другая женщина им не помеха. Скажет, что переедет в Москву, что уже нашёл работу… И не покинет её по первому же зову жены, причём, бывшей жены. Жены, с которой он уже несколько лет в разводе. Жены, которая в открытую изменяла ему, которая объявила ему и его знакомым, что его сын вовсе не его сын, а он, всё равно, продолжает его любить, как родного. Мало того, что он сам живёт в этом аду, так он ещё и её, год назад, после четырёх лет безумного счастья, втянул в этот ад. И нет никаких сил вырваться из этого ада. И никто не в состоянии ей помочь.

А всё начиналось так просто и весело.

Они с отцом гостили в Питере у его друзей. Потом всей гурьбой поехали на дачу к знакомому, который пригласил их на шашлыки. Вначале она решила, что Леонид актёр из нашумевшего в то время фильма «Ирония судьбы или с лёгким паром», Андрей Мягков. Но он оказался просто физиком, таким же, как и её отец. Таким же взрослым, умным и очень интересным собеседником. И совсем не опасным. А даже очень добрым и внимательным. Предложил ей показать его собственный Питер. Тот Питер, который он любит. Он никогда не называл Ленинград – Ленинградом. Только Питером. И она это переняла.

Он показал ей необыкновенные парадные, набережную Робеспьера, повёл в Национальную библиотеку с уникальными старинными изданиями, а затем они пошли в «Пышечную» на Большой Конюшенной, чтобы поесть воздушные пончики. Она увидела толпы людей, желающих, как и они, их отведать. Пончики, а по-питерски, пышки, были такими вкусными, что они повторно отстояли в очереди, чтобы угостить отца и всех друзей этими произведениями кулинарного изыска.

Они вернулись домой и на несколько минут потерялись среди многочисленных друзей. Все ели пышки, запивали чаем, приготовленным по особенному рецепту в фаянсовом чайнике, причём пили из стаканов в серебряных подстаканниках. Всё это было так необычно, красиво, по-домашнему тепло и уютно, что слёзы навернулись на глаза. От счастья. Впервые в жизни ей захотелось поделиться этим счастьем, которое переполняло её настолько, что душа не вмещала это огромное, совсем незнакомое ощущение. Она оглянулась по сторонам. И увидела его, Леонида. Он стоял в стороне и внимательно за ней наблюдал. И она поняла, что хочет поделиться именно с ним, и именно сейчас. И если она этого не сделает, то счастье поглотит её, и она потеряет сознание. Она закрыла глаза и почувствовала, что он стоит рядом. А потом услышала его шёпот:

– Тихо, тихо, милая. Я всё понимаю. Я с тобой. Я люблю тебя. Ничего не бойся. Нельзя бояться счастья.

И она не испугалась. Не испугалась счастья. Не испугалась ни разницы в возрасте, ни расстояния между Питером и Москвой, ни первой ночи любви, которая произошла через год их отношений. Ей нравилась романтика, их редкие встречи, прогулки по набережной белыми ночами, разговоры по нескольку часов по телефону. Рядом с ним она чувствовала себя единственной женщиной в мире. Желанной и любимой. Главной женщиной для человека, которого она так сильно полюбила. Чувство одиночества отступило и казалось уже никогда не вернётся.

– Я хочу быть на первом месте в твоей жизни, – говорила Лера, задыхаясь от его взгляда, прикосновений и объятий.

– Ты настоящая Ева, – тихо шептал Леонид, целуя её. – Ева тоже хотела быть единственной и неповторимой для своего Адама. Не только для Адама. Она хотела быть единственной женщиной в своём Раю. И что произошло? Их изгнали из Рая. Обоих. Может, не будешь повторять её ошибок? Иначе появится змей-искуситель и наш Рай исчезнет.

И змей появился. В образе его бывшей жены. Появился неожиданно, жёстко и навсегда. С тех самых пор, когда однажды, приехав в Питер, она два часа прождала Леонида на перроне. Он не пришёл. Лера решила поехать к нему домой. Квартира, в которой на протяжении четырёх лет она любила самого прекрасного мужчину в мире, оказалась заперта. Лера стояла у двери до самой ночи. Отчаяние, обида, одиночество, нестерпимая боль и страх. Страх от сознания, что с ним случилась беда, а она не в состоянии ему помочь. Всё проносилось в её сознании.

Леонид позвонил через неделю. Объяснил, что Зинаида, его бывшая жена, была тяжело больна. Он был рядом с ней и с сыном. Лера поверила, поняла, простила и полюбила ещё сильней. С тех пор любовь к этому человеку приносила счастье и боль. Боль была постоянной, а счастье – только в те минуты, когда он был рядом. Минут становилось всё меньше, разлук всё больше, боль всё нестерпимее, а счастье исчезло окончательно и бесповоротно. Змей-искуситель победил. Леонид вернулся к бывшей жене и любимому, хоть и не родному сыну.

Странная любовь, вернее, отношения, закончились. Остались боль и отчаяние. Отчаяние и одиночество. Осталась надежда. Надежда, что Леонид позвонит. Или приедет. И всё будет, как раньше. «Надежда – ложь во спасение» – так, кажется, Лера сказала Олегу. Зачем обманула, что уедет к любимому? К человеку, которого уже нет в её жизни. Он ушёл к той, которая не была ему верна, которая обманывала его и унижала. Как же слаб и беззащитен человек в своём унижении. Видимо, власть женщины над мужчиной, которого она бросила, безгранична.

Но как продолжать любить человека, который унизил и предал тебя, некогда любимую?

– Если тебя обижают, надо включать чувство собственного достоинства, – часто повторял отец.

–**-

Шаровая молния, поселившаяся неделю назад в его теле, давала о себе знать постоянно. Он думал о Лере каждую секунду и это становилось невыносимо. Самое главное правило в его жизни – это принадлежать самому себе, то есть быть свободной личностью при любых обстоятельствах, – было нарушено и с этим надо было что-то делать. Бороться с «любимым мужчиной», да ещё и из Ленинграда, не представлялось возможным. Да и как? Лера домашний телефон ему дать отказалась, но он всё равно достал его у ребят из общежития и несколько раз пытался дозвониться. Безрезультатно. Девушка трубку не брала. А сегодня Лера ему приснилась. Он видел её в помещении, похожем на подвал с серыми стенами и низким потолком. Девушка о чём-то его просила и сильно плакала. Утром Олег вспомнил только одно слово: «помоги». Для него это слово было законом, сигналом к действию, к проявлению той доброты, которое воспитала в нём мать с раннего возраста.

– Сынок, ты мужчина. Ты сильный. Ты можешь помочь нам, слабым женщинам, – часто повторяла она.

Он быстро оделся и вышел из дома.

Найти квартиру Леры было несложно. Всегда найдутся милые старушки, сидящие на лавочке у подъезда и знающие всё и обо всех. Именно они могут подсказать, где кто и с кем живёт, чем занимается, или выкрикнуть в спину тебе, всё ещё молодому, как правильно одеваться, как правильно жить и как правильно любить нашу, самую лучшую в мире, страну. Как же это по-русски!

Наверное, каждая из них, как, впрочем, и его мать, говорили в молодости, что никогда не будут сидеть рядом с домом и дышать воздухом, насыщенным выхлопными газами от проезжающих мимо машин и смотреть вслед проходящим мимо них всё ещё юным, молодым и полным жизненных сил, людям. Но наступала старость, мизерная пенсия, отсутствие у многих помощи от близких, и оставалось лишь одно – понаблюдать за теми, кому ещё рано было присесть рядом с ними на лавочку безысходности.

-**-

Парадный вход и холл дома сталинской постройки, в котором жила Лера, поражал своим великолепием: широкие лестницы, женские полуобнажённые скульптуры по обеим сторонам, белые колонны – всё говорило о великолепии страны и о богатстве жителей этого райского уголка. Правда, если присмотреться, то все эти произведения искусств выглядели несколько обветшалыми. Но это ведь и неважно. Зато какую память на века оставил после себя Великий Вождь всех времён и народов, спасший страну от нашествия Гитлера, давший свободу и процветание всему советскому государству. И вряд ли кто вспоминает, а многие и не знают сейчас, дело врачей, обвиняемых в заговоре и убийстве ряда советских партийных лидеров. Немногих это коснулось. После смерти вождя всех врачей реабилитировали. Тех, кто остался в живых. Дед Олега, профессор кардиологии, так и не вышел на свободу. Умер в тюрьме. Сердце не выдержало пыток. Они с матерью часто его вспоминают. Хороший был человек. Много жизней спас. Свою не смог.

Лифт не работал. Олег поднялся на пятый этаж и позвонил в дверь.

– Кто? – услышал он знакомый голос.

– Лера, это я, Олег. Открой пожалуйста.

– Тебе есть, что мне сказать? – вяло спросила Лера.

– Мне есть, что у тебя спросить, – ответил Олег. – И мне нравится, что мы уже на «ты».

Лера молчала. Олег ждал. Прошло пять, десять минут. Он позвонил снова. Он решил, что не уйдёт с этого места, пока не увидит девушку, которая не давала ему покоя уже несколько дней, и которая попросила его о помощи. И неважно, что это было во сне.

Он дождался. Дверь открылась. И он увидел её. Ему показалось, что ещё минута и она упадёт в обморок, настолько бледной и похудевшей выглядела Лера. Олег вошёл в квартиру.

– Почему ты не отвечаешь на звонки? Я звонил каждый день. Всю неделю.

– А… Зачем? – рассеянно спросила Лера. – Ты, кажется хотел что-то спросить? Спрашивай.

– Так и будешь меня держать на пороге? Знаешь, я ещё не завтракал. Где в твоей роскошной квартире кухня? Я кое-что купил по дороге. Хочу приготовить завтрак. Составишь мне компанию?

– Я не голодна. Это, во-первых. А во-вторых, я тебя не приглашала. И в-третьих, ты просто наглец, – еле слышно проговорила Лера и без сил опустилась на диван.

– Для начала, я тебя покормлю, иначе ты просто не сможешь ответить на мои вопросы. Сил не хватит. – сказал Олег, готовя омлет из нескольких яиц.

– Что? Что ты хочешь услышать?

Олег подошёл к Лере, взял её руки в свои и посмотрел девушке в глаза.

– Я хочу знать о тебе всё. С самого рождения. Мне всё интересно. Абсолютно. Ты меня слышишь?

– Я не думаю, что осчастливлю тебя своим рассказом.

– А ты не думай за меня. Это я умею делать и сам, – ответил Олег и поставил перед Лерой омлет. – Ешь. Это приказ.

– Даже так? Ты хочешь услышать о том, что мой отец бросил мою мать через месяц после моего рождения? Только потому, что она была недостаточно умна для него? Или, может, тебе интересно, что моя мать толкнула меня так, что я сломала ногу и пролежала в гипсе полгода? И только за то, что я высказала ей своё мнение? Или тебе интересно, что человек, с которым я была счастлива почти пять лет, ушёл к той, которая его никогда не любила? А знаешь, как ушёл? Молча.

– Потому что тяжело, глядя в глаза, сказать той, которую любил, что уходишь. А он тебя любил. Может, и сейчас любит. Не всегда любимые становятся жёнами. Видимо, что-то не совпало. Но мы это исправим.

– Что исправим? – удивилась Лера.

– Как что? Настроение. Дорогая моя инопланетянка, ешь омлет. Я же трудился.

– Ты просто тиран. Но я, наверное, немного поем. Спасибо тебе. Спасибо, что пришёл.

Скажи он ей, что этот человек, который ушёл к другой, разлюбил Леру, или не любил совсем, страданиям не было бы конца. Женщины удивительные создания. Им любовь нужна, как воздух. Их нужно любить, восхищаться ими, говорить, что они уникальны, необыкновенны, что он таких ещё никогда не встречал, что таких больше нет и не будет в его жизни, и что ни с кем и никогда ему не было так хорошо, как с ней. И каждое слово, сказанное этой женщине, будет правдой. Особенно, когда мужчина влюблён.

– Ты удивительная девушка, – произнёс Олег, любуясь Лерой. – Я никогда не встречал таких, как ты.

–**-

Людмила ликовала. Свершилось то, к чему она шла десять лет. Теперь и она будет учить людей, приходящих к ним в «Сообщество», стать истинными детьми Отца метагалактики, стать людьми огня. Она будет направлять их на правильный путь. Путь, который ей самой когда-то указал Богдан Барчук, их лидер. Кем она была до встречи с ним? Несчастной, брошенной, не уверенной в себе женщиной с грудным ребёнком на руках, учительницей младших классов с мизерной зарплатой. А сейчас! Она счастлива, уверена в себе и в завтрашнем дне. И это заслуга Богдана. То, что она отдала «Сообществу» квартиру взамен на должность консультанта и переселилась в маленький домик к родителям, её совершенно не смущает. За всё надо платить. Она уверена, что заработает для себя новое жильё и не в их провинциальном городке, а в Москве. А может ей поможет Отец, и она встретит достойного человека: красивого, умного и богатого. И они создадут семью. И она приведёт его в их организацию. «Сообщество» разрослось. Самое большое количество желающих заниматься на их курсах оказалось в столице, и Богдан собирается переехать в Москву, чтобы найти подходящее помещение и всё правильно организовать, с душой. Он так добр! Добр ко всем, приходящим к нему. Он вселяет в людей уверенность в себя и надежду на счастливое будущее. За счастье всё, что угодно, можно отдать, не то, что квартиру. Она поедет за ним и всё у неё получится. Уверенность в собственных силах и своей значимости в этой жизни радует. Пришлось, конечно, над этим потрудиться. Вспомнить под гипнозом все свои прошлые жизни и проработать ошибки, которые она в то время совершила. Только после этого ей стало понятно почему так тяжела была её сегодняшняя жизнь, почему она не могла быть счастливой и любимой. Благодаря философии, которую несёт в мир Богдан, она поняла, что в этой жизни отрабатывала все свои грехи, совершённые тогда. А их было много, ох, как много. Теперь она чиста перед Отцом метагалактики, и он обязательно ей поможет. Она ведь каждое утро молится ему, разговаривает с ним, просит о помощи. Наступит день, когда Отец ей ответит и она обязательно услышит его голос. Богдан же слышит. Он избранный. И она обязательно станет вровень с ним, поднимется на пятую ступень и, тоже, будет избранной.

Людмила смотрела на себя в зеркало и восхищалась собой. Как же она хороша! Выработанный за эти годы гордый взгляд радует не только её, но и Богдана. Да и походка изменилась. Одна из её бывших подруг сказала, что она теперь ходит, как боец в строю. Это всё из-за зависти. Пришлось со всеми порвать отношения. Теперь все её подруги – бывшие. С ними и разговаривать-то не о чем. Да и в «Сообществе» их учат не поддерживать никакие пустые разговоры, а отвечать общими фразами. Самая любимая её фраза: «Так бывает. Ничего не поделаешь». А лучше всего смотреть с презрением и улыбаться. И молчать. В такие моменты, видя смущение людей и их ничтожность, чувствуешь себя сверхчеловеком. Уже! И совершенно не надо притворяться, или изображать из себя положительную во всех отношениях личность. Так и хочется сделать им какую-нибудь мелкую пакость. Исподтишка. Чтобы они не заметили или не поняли, что это совершила она. А как им ещё дать понять, что она выше всех этих людишек? Не они, а она, знает и понимает, что скоро наступит Эра Огня. И она обязательно займёт достойное место. И будет властвовать над ними. Скоро, очень скоро.

-**-

Олег был увлечён. И он знал теперь, как бороться с Питерским «любимым мужчиной». То, что Лера влюблена в другого, придавало остроту его чувствам и азарт. Пожалуй, в первую очередь – азарт. Он видел, как Лера избегает его взглядов, прикосновений, не говоря уже о чём-то большем. Об этом пока можно было только мечтать. Мечтать и действовать. Действовать и добиться, чтобы эта девушка полюбила его так же сильно, как и того, другого. Нет, не надо себя обманывать. Он хотел от неё более сильного чувства, чем к Леониду, более глубокого и страстного. Если это, конечно, возможно. Бывают же на свете и однолюбы. Но эти мысли он отметал от себя. Ему хотелось, чтобы Лера растворилась в нём полностью, чтобы не представляла жизни без него, чтобы задыхалась в его объятиях от счастья. Счастье… Больно смотреть на несчастную женщину. Он помнит то время, когда его мать была несчастна, когда она плакала по ночам, а утром, с чёрными кругами под глазами, делала вид, что всё хорошо. Не хотела его огорчать. Любила его. Он тогда решил, что рядом с ним ни одна женщина не будет страдать. Никогда. Счастье… Да, он хотел, чтобы Лера была счастлива. С ним счастлива. Он уже не представлял своей жизни без неё, без заботы о ней. Ради неё он был готов на многое: он был готов расстаться со своей свободой, стать её другом, защитником, мужем, он хотел иметь с ней общих детей. Кажется, это называется «хотеть жить полной жизнью».

Смущало только одно: почему шаровая молния? Надо подумать и разобраться. Надо найти ответ на этот вопрос. В конце концов, он же физик.

-**-

Лера не понимала. Не понимала, что с ней происходит. Ей необходимо было во всём разобраться, подумать, вникнуть в этот ад. Вспомнить всё. С самого начала. Она не испугалась любви. Неужели она испугается боли?

Сидеть дома, ничего ни есть и страдать… Нет, это не для неё.

«Что-то не совпало…» – звучали в голове слова Олега.

Не совпало что?

Вспомнила, как в детстве она мечтала об отце, представляя его добрым, весёлым, внимательным и любящим. Она представляла, как они вместе гуляют по парку, как он читает ей на ночь сказки, как они вместе едят мороженое и он улыбается ей, ласково и внимательно. Она представляла, как рассказывает ему свои детские секреты и желания. Секретов было мало, а желаний очень много. Ей хотелось, чтобы отец пришёл в школу и поговорил бы с учительницей. И она рассказала бы ему о том, что его дочь учится на одни пятёрки. Она обязательно познакомила бы его со своими друзьями. И он разрешил бы их приводить к ним домой. Мама никогда этого не разрешала. Ей очень хотелось, чтобы отец повёл её в магазин и купил самое красивое платье и серёжки. Те, о которых она мечтала с детства: со светло-голубыми камешками, похожими на капли дождя. А ещё ей очень хотелось, чтобы отец обнял её, и она почувствовала бы себя защищённой. Защищённой и любимой дочерью. Любимой и любящей самого лучшего отца на свете.

Игорь Васильевич, её родной отец, всё сделал для того, чтобы она получила достойное и разностороннее образование. Это был его долг. Так он ей говорил. Но ни тепла, ни отцовской любви от него она не чувствовала. Он всегда был строг, холоден и отстранён. Мечты о добром, любящем отце не сбылись. Разве это доброта, когда каждый день расписан по минутам? Когда ты стараешься получать только отличные отметки в школе, боясь, что с тобой не будут разговаривать целый вечер? Когда ты пытаешься выучить сложный танец, даже если у тебя болит голова и нет сил выполнять очередные «па»? Разве о таком отце она мечтала? Она всё делала, чтобы не расстраивать его. А, может, она пыталась угодить ему, понравиться, заслужить его любовь?

Лера вспомнила, как первое время, после знакомства с отцом, плакала от беспросветного одиночества и тоски, как мечтала услышать от него ласковое слово или хотя бы одобрение. Ничего. Никогда.

Прогулка по Питеру с Леонидом изменила всю её жизнь. Она впервые шла со взрослым мужчиной. Рядом. Он с ней разговаривал, улыбался, иногда приобнимал за плечи или брал за руку. Внимательно, как будто разглядывая, смотрел на неё. Ей всё это нравилось и переполняло необыкновенным счастьем. Она в тот день и не думала о любви к Леониду. Она … Она представляла отца на месте Леонида. Она шла с отцом. Да, именно с отцом. Она вспомнила. Всё вспомнила.