Читать книгу Грани моего Я - Ирина Брестер - Страница 1

«Кто под видом милосердия закрывает глаза на грехи ближнего,

тот зачастую всего лишь разбивает зеркало,

чтобы не видеть в нём самого себя.

По немощи нашей натуры мы распознаем

собственные пороки сначала в других»»

Ж. Бернанос «Диалоги кармелиток»

– Мой муж мне изменяет.

Маленькая тонкая рука резко передвинула пепельницу и стукнула ею по столу. К счастью, пепельница была пуста. Мои пациенты редко позволяют себе курить, но я держу этот атрибут автономной жизни подростка на всякий случай. Так же, как и кипу старой ненужной бумаги для снятия напряжения. Многим помогает. Я наблюдала не раз, как эти взрослые и весьма чопорные при первом представлении люди становятся совершенными детьми, стоит лишь дать им разрешение раздвинуть собственные границы.

– Да-да, это именно так, – повторяет она, и я медленно киваю в ответ.

Моя пациентка – женщина миловидная, прилично одетая и ухоженная. На ней дорогой костюм, сшитый на заказ, туфли на высоком каблуке. Её волосы убраны в красивую причёску. В ушах – серьги с бриллиантами, на шее – золотое колье, на пальцах – кольца с выгравированными узорами. У неё длинные ногти, длинные ресницы и красиво изогнутые брови. Губы тонкие с чётко очерченным контуром. По всему видно, что перед тем, как прийти на приём, она посетила салон красоты. Ей крайне важно, чтобы я оценила её по достоинству. Чтобы, увидев её, почувствовала робость и благоговение в связи с тем, что такая эффектная женщина решила посетить мой скромный кабинет психоаналитика. И нашу первую встречу и несколько последующих она ждала от меня реакции раболепия. Наслаждаясь каждой произнесённой фразой, она смаковала собственную демонстративность и упивалась триумфом от ещё не свершившейся победы.

Мне было жаль её. По-хорошему, целостно. Она так жаждала моей зависти, что желание сломать её ожидания возникло почти сразу же. Но тут же на смену ему пришло другое желание, побуждаемое моим исследовательским интересом. И я, действуя сообразно старой схеме, включилась в этот процесс взаимодействия и стала понемногу включать и её.

Альянс сложился где-то на четверти пути. Примерно так я себе это и представляла. Её сопротивление, столкнувшееся с моим деланным равнодушием, рассыпалось прахом. И тогда она призналась мне, что подобного поведения совсем не ожидала.

– Все, к кому я ходила до вас, пытались меня лечить, – призналась она. – Улыбались мне в лицо, но стоило мне повернуться к ним спиной, как я затылком ощущала ненависть.

– Разве не за этим вы к ним шли? Исходя из ваших слов, можно сделать такой вывод.

– То есть, вы хотите сказать, что я нарочно вызывала у них ненависть своим поведением?

– Я ничего не хочу сказать. Эта фраза принадлежит вам.

– Значит, они нужны были мне для того, чтобы в очередной раз убедиться в том, что мне завидуют и поэтому ненавидят и не хотят иметь со мной дел?

– Вы сами сделали этот вывод.

– Так я права или нет?

– С точки зрения кого?

– Тех людей, которые меня окружают.

– А вам, действительно, важна точка зрения людей, которые вас окружают? Из ваших предыдущих слов этого не видно.

– Значит, всё, что я делаю – делаю исключительно для себя? Чтобы в очередной раз убедиться в том, что я никому не нужна?

Она всхлипывает и тянется к платку, которые в изобилии лежат поверх бумажной коробки. Осторожно промакивает кожу под глазами, чтобы не испортить макияж.

– Мы можем продолжить? – спрашиваю я.

– Да, пожалуйста.

– Вы говорите, что никому не нужны.

– Да, это так.

– Кого конкретно вы имеете в виду?

– Всех, кто меня окружает.

– Все, кто вас окружает, не могут быть одинаково значимы для вас. Возможно, есть кто-то, кто вам ближе.

– Да, есть. Это мой муж.

– И вы утверждаете, что вы ему не нужны?

Новый всхлип и нервная судорога по телу. Она проглатывает её и громко выдыхает. Затем снова готова говорить. Здесь нет самообладания. Одно лишь поглощение. Она глотает, даже не распробовав. И вкуса не ощущает. Она бы проглотила и меня, но я не позволяю. Я для неё другой объект.

– Конечно, я ему не нужна! Иначе, как объяснить все его измены?

– Ваш муж вам изменяет?

– Да! Я точно знаю это.

– Откуда? У вас есть доказательства?

– Прямых доказательств у меня нет. Но скоро они появятся. Я наняла частного детектива, и он уже занялся расследованием.

– Видимо, этот вопрос для вас очень значим.

– Как же иначе? Это мой муж – человек, с которым я прожила в законном браке почти десять лет.

– Что для вас значат эти десять лет?

– О, они значат очень много!.. Это целая жизнь, которая в корне изменила меня.

– Каким образом эта жизнь вас изменила?

– Она сделала меня другой. Она сломала мои привычки, стереотипы. Она… – пациентка снова выдохнула. Потом хотела продолжить, но запнулась. – Я, кажется, забыла, что хотела сказать.

– По какой причине, как вы считаете?

– Не знаю. Может, эта тема болезненна для меня.

– Чем она болезненна для вас?

– Я не знаю, не знаю! – пациентка начинает лихорадочно мотать головой из стороны в сторону. – Вы задаёте такие вопросы, что я не знаю, что говорить. Вы ставите меня в тупик!

– Какой вопрос поставил вас в тупик?

– Не знаю! – пациентка отчаянно сопротивляется. Начинает трясти руками и ногами. – Вот до чего вы меня довели! Я уже не помню, о чём мы с вами говорили.

– Мы говорили о той жизни, что вас в корне изменила.

– Да-да, теперь я вспомнила, – она вытягивает ноги, скептически их рассматривает, а потом спрашивает. – Могу я снять туфли?

– Можете.

Несколько секунд она смотрит на них, а потом убирает ноги под кресло.

– Что сейчас произошло? – спрашиваю я.

– А что? – пациентка хлопает глазами, изображая недоумение. Лицо постепенно покрывает краска стыда. Она пытается массировать щёки, но от этого краснеет ещё больше.

– Вы спросили у меня разрешения снять туфли.

– Ну-да, спросила.

– После этого вы спрятали свои ноги.

– Я – спрятала?! Нет, вам просто показалось. Мне так удобнее.

– Что именно вам удобнее?

– Я не знаю. Вы снова загоняете меня в тупик!

– Что я делаю, чтобы загнать вас в тупик?

– Вы задаёте сложные вопросы.

– Какой сложный вопрос я вам задала?

Пациентка молчит. Я молчу вместе с ней, не переставая наблюдать за каждым её движением. Наконец она поднимает вверх руки и складывает их крест-накрест.

– Всё, больше так не могу. Мне нужен перерыв.

– Мы не можем сейчас прерваться. У нас ещё двадцать минут до окончания сессии.

– Так давайте завершим её раньше.

– Нет. Мы заключили договор и обсудили все условия.

– Да что же это такое, чёрт возьми?! – вскрикивает она. – С вами совершенно невозможно разговаривать! Вы прямо как мой отец!

– Я напоминаю вам вашего отца? – спокойно спрашиваю я.

– Иногда. Когда ведёте себя вот так.

– Как именно?

– Мне кажется, вы меня не слышите.

– Как вы это поняли?

– Вы всё время спрашиваете меня обо мне. А я хочу поговорить о другом.

– О чём вы хотите поговорить?

– О своём муже! Я вспомнила! – она радостно подскочила. – Я говорила вам, что он мне изменяет.

– Да, вы говорили об этом.

– Он изменяет! – торжествующе воскликнула она. – Теперь я в этом точно уверена!

– Откуда взялась эта уверенность?

– Вы натолкнули меня на это!

Её глаза торжествующе вспыхнули. На миг я похолодела. Но тут же взяла себя в руки. Она ничего не должна заметить. Мои реакции – результат контрпереноса, не более того.

Пациентка не заметила. Она была поглощена своим внутренним озарением. Привычка переваривать саму себя срабатывает автоматически. Она слишком много ест и слишком мало насыщается. Бездонная трясина…

– Я не знаю, как это получилось, – объясняет она, – но, когда вы спросили, откуда взялась моя уверенность, я поняла, что она была всегда.

– Всё то время, что вы находитесь в браке?

– Пожалуй, да. Как будто она пришла вместе с моим мужем.

– И как она выглядит – эта уверенность?

Пациентка закатила глаза.

– Она красивая, ухоженная – этакая изысканная дама в фетровой шляпе и россыпью бриллиантов на щеках. Выглядит необыкновенно!..

– Что вы чувствуете по отношению к ней?

– К этой даме? Ну, а что я могу к ней чувствовать? Зависть!

– Зависть?

– Да, зависть! Потому что она красивее меня. А ещё она увереннее и гораздо спокойнее. Я так не умею…

– Вы описали, как выглядит эта дама. А есть ли кто-то, кого она вам напоминает?

– Кого напоминает? – тонкие губы вытянулись в трубочку. – Кажется, да, есть такой человек.

– И кто этот человек?

– Этот человек… – она снова пытается соскочить. Но в этот раз не удастся. Ассоциация вцепилась в неё прочно. И уже облеклась в самый настоящий образ. Я вижу это по её широко распахнувшимся глазам. Она что-то осознала. Вопрос лишь в том, скажет или нет. Мне ответ не нужен, для меня он очевиден. Но это нужно ей. Если не произнесет вслух, совсем скоро начнёт опять вытеснять. И тогда всё повторится заново – и нежданная амнезия и наивный регресс. Она пытается играть со мной своими защитами, и, если бы я хотела, то пробила бы их все – одну за одной. Но тогда у неё не останется ничего, кроме себя самой. А для этой встречи она пока не готова. Надо подождать.

Томительная пауза, и стрелки часов, бегущих неумолимо. Мне бы хотелось, чтобы она завершила сессию признанием. Но, видимо, этого не случится.

– Время подходит к концу, – сообщаю я. – Нам пора завершать.

– Уже? – с нескрываемой радостью произносит она. – Какая жалость… Ну, что ж, продолжим в следующий раз.

– Что бы вы хотели сказать сейчас?

– Я? Да ничего. Всё уже было сказано.

– Как вы сейчас себя чувствуете?

– Очень хорошо, – она расплылась в улыбке. – И я очень благодарна вам за сегодняшнюю встречу. До скорого! – и она поднялась с кресла и, демонстративно виляя бёдрами, направилась к выходу.

– Всего доброго, – попрощалась я. – Напоминаю, что следующая сессия во вторник в 17.00.

– Я хорошо помню это. Спасибо!

Она ушла. Я слышала её шаги, звучащие в коридоре. Сейчас она вызовет лифт и поедет вниз. Я встала и подошла к окну. Увидела, как моя пациентка открыла дверцу своего роскошного автомобиля и села внутрь салона. У неё там дорогие кожаные сиденья, на которых можно удобно разместиться. Иногда она пользуется услугами водителя. Но сегодня за рулём сама. Я наблюдаю, как автомобиль отъезжает, и возвращаюсь к своему креслу.

Мне не хочется сейчас уходить. Приём пациентов на сегодня окончен, но я не спешу закрывать кабинет. Мне нравится эта прохладная тишина. Кресло напротив ещё хранит следы того, кто в нём сидел. У кресла тоже есть память. И каждый изгиб его запечатлевает, а затем повторяет изгибы души сидящего.

У человека есть душа. Он что-то чувствует, но не знает, чем. Показывает на сердце, но это не так. Душа его во всём – и в каждой клеточке тела. Когда болит разум, локализовать это ужасно сложно. И тогда пациент безмолвствует. Или говорит заветное «я не знаю». Мне тоже иногда хочется не-знать. Тогда мне было бы гораздо легче.

* * *

Дверь в квартиру незаперта. Значит, он уже там. Знает точное время, когда я приду. Опаздывать – не в моих привычках.

Переступаю через порог и спотыкаюсь. Громко ругаюсь. На звук моего голоса идёт Он. Мужчина, который принадлежит мне лишь наполовину. Его счастливые глаза смотрят на меня с любовью. Мне искренне хочется в это верить. Интересно, а как он смотрит на неё? Я могу предположить это, опираясь на свои знания. Он явный эпилептоид, а значит, поведение его стереотипно. Дальше мне рассуждать не хочется…

Моего мужчину зовут Олег. Он высок ростом, довольно приятен внешне – густые русые волосы, яркие голубые глаза. Два раза в неделю он ходит в спортзал. Периодически сидит на разных диетах и устраивает себе разгрузочные дни. Олег заботится о своём здоровье и старается поддерживать его разными актуальными способами. Он следит за модой, посещает бьюти-салоны и заказывает одежду у самых известных дизайнеров. Мне было бы скучно с ним, если бы не одно «но». В моём обществе он становится другим. И мне приятно сознавать то, что я могу на него повлиять.

Мы познакомились в метрополитене. «Случайная встреча», как он назвал её, такой быть не могла по определению. Он спешил на работу, а новый шикарный автомобиль, как назло, захлох. В этот час улицы были перегружены, ехать на такси – не вариант. Олег спустился в подземное пространство и, в поисках, нужного направления, стал искать глазами. Нашёл почти сразу. Его направлением в тот день стала я.

Мне не привыкать передвигаться под землёй. Клаустрофобией я не страдаю, и никаких комплексов по этому поводу у меня нет. Да, я хорошо зарабатываю, но это не мешает мне пользоваться общественным транспортом. Напротив, ежедневное нахождение в тесном обществе незнакомых людей стимулирует активность моего воображения и даёт хорошую тренировку для аналитического мышления. Я занимаю место где-нибудь в углу, откуда хорошо видно весь вагон, и наблюдаю. Вот зашёл мужчина средних лет с растрёпанными соломенными волосами, плохо знакомыми с расчёской. У него нервный взгляд, глаза бегают из стороны в сторону, а руки непрестанно что-то теребят. Он явно что-то ищет, но пока сам не понимает, что именно ему нужно. Если бы он спросил меня, я могла бы ответить. Руки всегда знают, что им надо. Хватательный рефлекс наблюдается у младенцев. И хотя зрение ещё не такое острое, тело всё равно влечёт его в нужном направлении. Он ищет то, что может дать ему пищу и поддержать, таким образом, в нём жизнь. Он ищет грудь. Шевеля губами, будто что-то бормоча себе под нос, на самом деле он уже предвкушает будущую встречу и заранее к ней готовится. Для него будет полнейшим провалом, если он так ничего и не найдёт. Или найдёт, но грудь окажется пустой. И, судя по всему, так в его жизни чаще всего случается.

Перевожу взгляд на молодую женщину, которая держит в руках книгу и старательно делает вид, что читает. На самом деле всё её внимание направлено на мужчину, стоящего напротив. Вернее, на его золотые часы и стильное дорогое портмоне. Девушке, наверняка, хотелось бы заполучить этого мужчину в комплекте с его аксессуарами и для этого она избрала проверенный её опытным путём способ – демонстрацию своей интеллектуальности. Но она просчиталась, потому что кроме часов и портмоне на мужчине нет ничего, что могло бы свидетельствовать о его финансовом благополучии. Стоптанные башмаки, местами вылинявшие; обгрызанные ногти, волосы, уложенные, как попало. Всё говорит о том, что часы и портмоне он приобрёл на последние деньги и вовсе не для удобства. Так же, как и она, он желает привлечь внимание к своей персоне, и делает это уже ему известным и проверенным способом. Его постулат «Деньги – власть, сила – внимание. Будь успешным или хотя бы выгляди подобным образом». Что ж, надо признать, в своём убеждении он не безнадёжен. Если попалась одна, рано или поздно попадётся другая. Закон притяжения.

На остановке половина пассажиров выходит. Вагон остаётся полупустым. Я перемещаюсь ближе к выходу, так как моя остановка – следующая. И в эту секунду заходит Олег.

С первого взгляда я понимаю, что его часы и портмоне – далеко не единственные атрибуты красивой обеспеченной жизни. Он выглядит безупречно весь – с головы до ног. И то, что он едет сейчас в вагоне метро, скорее, нонсенс.

Олег озирается по сторонам. Ему не привычна подобная обстановка. Он видит потёртые сиденья, людей, окружающих его, и начинает морщиться. Я не могу не улыбнуться в ответ.

– Кажется, вы ошиблись станцией, – произношу я так тихо, чтобы только он мог услышать.

Олег поворачивает голову на звук моего голоса. Выражение его лица мгновенно меняется. В глазах загораются искорки любопытства, на губах появляется лёгкая улыбка. О, у него необыкновенной белизны зубы! Мужчина явно привык следить за собой. Жёсткий контролёр?

– Почему вы так решили? – спрашивает он, а взгляд соскользнул на уровень моих губ. Он ждёт моего ответа, чтобы проглотить его целиком, вместе со мной.

– Вы не похожи на обычного пассажира, которого можно здесь встретить, – отвечаю я.

– А вам часто приходится ездить на метро?

– Почти ежедневно. Очень удобное средство передвижения. Гораздо быстрее, чем на автомобиле, застрявшем в очередной пробке.

– Возможно, – соглашается он. – Но я предпочитаю автомобиль. Удобные сиденья, кондиционер, поток воздуха (не всегда свежего), любимая музыка. В машине приятно проводить время. Конечно, если есть, чем себя развлечь.

– Значит, ваши развлечения ограничены пространством личного автомобиля?

Я нарочно провоцирую его. И добиваюсь своей цели.

– Нет, вы неправильно меня поняли, – он начинает оправдываться. – Я хотел сказать совсем другое.

– Но вы сказали именно это. А теперь отказываетесь от своих слов, – мягко заметила я.

Я вижу, как смятение тенью легло на его лицо. Он начал сомневаться в своих словах. Возможно, ему давно не приходилось этого делать.

– Скажите, а вы… всегда так наблюдательны? – осторожно спрашивает он.

– Иногда. Но, судя по вашему взгляду, вы хотели спросить меня не об этом.

– Да. Действительно, – он и не думает отрицать это. – Могу я узнать ваше имя?

Мы приближаемся к нужной мне станции. Поезд замедляет ход, и уже через несколько секунд мне надо будет сойти. Он поедет дальше. Я достаю из сумочки визитку и протягиваю ему.

– Возьмите. Там указаны мои координаты. До скорого!

Двери распахиваются, и я выхожу.

Он позвонил мне тем же вечером. Мои ожидания были 50 на 50. Либо его захлестнёт любопытство, подогреваемое самым обычным сексуальным влечением, либо он отринет все сомнения и назовёт нашу встречу случайной, не требующей продолжения.

И так, любопытство победило. Он позвонил мне в конце рабочего дня и предложил встретиться в тот же день. Сказал, что заедет за мной, благо на визитке был указан адрес здания, в котором располагался мой офис. Когда я спустилась вниз, то первое, что увидела, был огромный букет красных роз. Он протянул его мне, а потом представился:

– Олег. Думаю, теперь мы можем по-настоящему познакомиться.

– Ольга. Очень приятно. И спасибо за цветы.

Олег был сама любезность. Более галантного кавалера мне ещё не приходилось встречать. Все, кто были до него, просто меркли, смешиваясь с чёрно-белой палитрой и не имея возможности найти выражение в других интересных тонах. Зачем я их к себе подпускала? Я периодически задаю себе этот вопрос. И каждый раз прихожу к выводу, что мне крайне привычно играть роль Спасателя заблудших душ. Но встреча с Олегом показывала перспективу попробовать другие возможные роли. И первые дни в его компании я позволяла себе отдыхать, быть расслабленной, гораздо более раскрепощённой, чем всегда. Мои мужчины редко видели меня такой. Моя привычка контролировать стала частью меня. Я почти перестала её замечать. Когда кто-то жаловался, я включала агрессию – самый надёжный защитный механизм, который при умелом использовании способен вывести в нужное русло. Мужчины обижались и… уходили. Трудно признать себя побеждённым. Я ощущала горечь разочарования и гнев одновременно. Для чего я их спасала? Чтобы потом они сами же стали меня в этом упрекать?

Мой супервизор и самый опытный терапевт из всех, кого я знала, любил говорить:

– Никогда не пытайся сразу быть хорошей. Тем самым ты привяжешь к себе человека, будь то мужчина или женщина, или, не дай Бог, ребёнок. Ты подаришь ему надежду. А потом, когда придёт время её забрать, ты либо не сможешь это сделать, потому что для этого придётся выйти из своей роли Спасителя; либо сделаешь слишком резко, тем самым, причинив человеку боль, ещё сильнее той, с которой он к тебе обратился. Это самая грубая ошибка, которую допускает едва ли не каждый психоаналитик в своей профессии, особенно в самом начале. Избежать этого в ста процентах случаев невозможно. Но предупредить реально. Главное – научиться слушать себя и вовремя отслеживать реакции своего бессознательного. Полностью управлять ими ты не сможешь. Но, научившись разбираться в природе их происхождения, сможешь научиться их контролировать по своему усмотрению.

Великий человек, я до сих пор его помню. Когда мы познакомились, я была студенткой. С тех пор прошло более десяти лет, а более сильного специалиста в области психоанализа я не встретила до сих пор.

* * *

Ужин с Олегом прошёл легко и непринуждённо. Он рассказывал мне о своей жизни, работе, увлечениях, друзьях. Олег занимался бизнесом, имел несколько точек управления в разных регионах. Дело он получил по праву наследования. Но оно было столь запущено, что вначале ему казалось совершенно безнадёжным. Он стал изучать рынок услуг, участвовать в кампаниях, мероприятиях, организуемых повсеместно, и за год с небольшим составил себе полную картину происходящего. Тогда с воодушевлением взялся за работу, и уже через несколько месяцев дело его пошло в рост. А спустя два года он уже занял одну из ведущих позиций в рейтинге бизнес-проектов.

Олег был трудоголик. Работал много, зачастую без выходных. Кроме того, вёл активную общественную жизнь. Принимал участие в социальных мероприятиях города. Он был на виду, а потому старался всегда держать себя на уровне.

– Ты много времени уделяешь заботам о своей внешности, – сказала ему как-то я уже после того, как мы перешли все возможные барьеры во взаимодействии. Олег получил запасные ключи от моей квартиры и мог беспрепятственно попасть в неё в любое время суток.

– Моя внешность это, своего рода, бренд, – пояснил он. – Мне необходимо хорошо выглядеть, потому что я представляю лицо своей фирмы. Что будут думать мои потенциальные клиенты, увидев, что глава компании нечесан, небрит и ходит в засаленном пиджаке с оторванными пуговицами?

– Олег, ты бросаешься из крайности в крайность, – замечаю я. – Конечно, обложка должна быть стильной и привлекательной. Но тебе не кажется, что для этого вовсе не обязательно посещать салон красоты дважды в неделю?

Если бы он был моим пациентом, я могла бы предположить латентный гомосексуализм. Но Олег просто не мог оказаться в моём офисе в кресле напротив меня, или на кушетке, где любили лежать пациенты с особенными случаями. Одно из золотых правил психотерапии – это: «Нельзя спать с теми, кого лечишь!»

Я помнила это твёрдо. И никогда не переступала черту. Когда мои мужчины просили меня «поработать» с ними, я всегда им отказывала, чётко и даже жёстко обозначая границы. Многие говорили мне: «Как ты можешь быть психоаналитиком, если в своей личной жизни не навела порядок?»

– Это заблуждение, – отвечала я. – Заниматься собственной терапией невозможно. Нужен кто-то ещё для этих целей.

– Но ты же сама знаешь все свои проблемы.

– Знаю. Но не все.

– И знаешь причины, по которым они появились.

– Кое-что знаю, о чём-то догадываюсь. Но есть и то, чего я совсем не замечаю, и это нормально. Я – терапевт и аналитик в работе, но я обычный человек в жизни. Могу совершать ошибки.

Редко кому удавалось сложить эти два моих образа в голове – первоклассного специалиста в области психологии и обычной женщины в житейском мире. Казалось, это невозможно разделить. Ведь человек – это единая система. Как могут в этой системе быть элементы, действующие каждый в своём направлении? Ведь система, таким образом, может выйти из строя.

Здесь бесполезно что-либо объяснять. Я пыталась в самом начале своей деятельности, а потом бросила, поняв, что ничего хорошего из этого не выйдет. Люди видят картинку, на которой изображён мой успех. А что скрывается за ним, понять попросту не могут. И не желают. Им это не нужно. Ведь если они позволят себе усомниться в моём всемогуществе, это может пошатнуть их картину мира, которая затем может и рухнуть. Поэтому одной из моих задач является поддержание их хрупкого равновесия. Поэтому образ сильного, уверенного в себе специалиста должен главенствовать. А сантименты пусть останутся самым близким – тем, кто готов принять безо всяких условий.

* * *

В течение первого месяца мы виделись почти ежедневно. Обычно он заезжал за мной в офис и отвозил в какое-нибудь интересное место. В ресторанах он неизменно выбирал вип-места, где нас никто не мог разглядеть. В театрах, которые он, оказывается, тоже любил посещать, это были закрытые ложи. Однажды он пригласил меня на вечернюю прогулку по реке и заказал для этой цели отдельную яхту. Впечатления были незабываемые. Я помню, как мы стояли одни на палубе, и приятный ночной ветер шевелил мои распущенные волосы. Освещение было приглушённым, но мне не требовалось яркости. В полумраке ночи угадывались новые очертания города. Мы отдалялись от берега, и я ловила себя на мысли, что не хочу так скоро возвращаться. И что, может быть, пора и мне немного отойти от дел, позволить себе лёгкую усталость, даже лень. Просто пожить нормальной человеческой жизнью, как самая обыкновенная женщина. Мне тридцать два года. В этом возрасте оставаться в одиночестве безрассудно. И если раньше мне приходилось задумываться о создании собственной семьи только в тех редких случаях, когда я гостила у своих родителей и могла наблюдать их тихий, уютный быт, то теперь, рядом с Олегом мне впервые по-настоящему захотелось ощутить всё тепло семейного очага.

До сих пор точно не знаю, чем он меня подкупил. Если заняться разбором его личных качеств, то на первое место выходят отрицательные моменты. К примеру, его демонстративность, которая проявляется везде и всюду. При чём делает это он не столько по своему желанию, сколько в соответствии с правилами игры, которые принял однажды. Кроме того, он далеко не всегда способен владеть собой, и его вспышки агрессии – явное тому подтверждение. Да… и ещё куча других недостатков, которые при желании можно найти у каждого человека. Но ведь он – мужчина! А это казалось мне бесспорным и самым весомым аргументом.

Я старалась держать оборону. Моё эго убеждало меня в том, что мне не нужна партия, что я прекрасно могу справиться сама. Ложь!.. Могу – да, но хочу ли?

Пока я вела эту борьбу внутри себя, Олег умело расставлял мне сети. Он и сам уже давно в них бился, но в одиночку ему, как видно, не хотелось. И я, при всём своём опыте, вооружённая до зубов умением мастерски считывать и анализировать портреты людей и их личности, пропустила очень важный для себя момент, после которого получила серьёзный урон – уязвимость.

Я влюбилась в него. А этого ни в коем случае нельзя было делать.

Потому что влюблённость – это пелена, застилающая глаза своим надёжным покрывалом. Сквозь него, вроде, всё кажется прозрачным, но это всего лишь обман зрения. Иллюзия восприятия воспалённого от сердечной болезни ума. Невротическое состояние, из которого выйти не так просто.

Я влюбилась, а потому не распознала самого главного – того, о чём должна была узнать в первую очередь. Ещё до того, как сказала ему «да». Олег был женат. В течение десяти лет. И это оказалось для меня полнейшим крахом.