Читать книгу Повелитель блох - Ирина Комарова - Страница 1

Большой бурый таракан выполз из щели в стене и остановился. Теперь у него было пять секунд на то, чтобы спрятаться обратно, но глупое насекомое не воспользовалось шансом. Вместо этого, пошевелив усами, таракан направился в сторону большого жирного пятна, выделяющегося своей свежестью на замызганных обоях. В воздухе сверкнула голубая вспышка, и маленький обледенелый трупик упал на пол, разбившись на куски.

Первые два дня своего вынужденного пребывания в этом городишке, Арра уничтожала крыс и тараканов с помощью молний, но постоянное присутствие за плечом хозяина, с чайником наготове и непрерывным нытьем по поводу сгоревших предметов обстановки, раздражало. Пришлось перейти на замораживающие заклинания.

Хозяин оставил ее в покое, но настроение девушки не улучшилось. Ей совершенно нечего было делать, ведь борьбу с тараканами и крысами в одной, отдельно взятой гостинице крохотного городишки, нельзя было назвать занятием достойным выпускницы школы воинов-магов.[1]

Причем не просто выпускницы, а закончившей курс обучения одной из лучших, третьей по списку! И это было записано золотыми буквами в очень красивом дипломе, который сейчас покоился в потайном кармашке пояса Арры, вместе с деньгами и рекомендательными письмами. Она машинально провела рукой по поясу, проверяя, все ли на месте.

Мужчина, в одиночестве потягивающий свое пиво за самым дальним от Арры столиком, слегка приподнял брови и поправил на голове шляпу с обвисшими полями. Он наблюдал за девушкой больше часа и за это время она уже четыре раза коснулась своего пояса. С тем же успехом можно было нарисовать там мишень, или повесить табличку: «воровать отсюда». Или просто, отдать все деньги первому встречному жулику – всем хлопот меньше.

Арра начала отсчет времени для очередного таракана, решившего нахально прогуляться по ее столу. Этот оказался умнее и убрался в свою щель уже на третьей секунде. Показалось ей, или он действительно был какого-то странного цвета? Таракан снова выбежал на середину стола, слишком быстро, для настоящего насекомого, покрутился немного, поднимая то одну, то другую лапку, словно предлагая рассмотреть себя хорошенько. А посмотреть было на что. Она таращилась на наглую тварь, забыв про сложенные для замораживающего заклинания пальцы. На столе вертелась крохотная радуга – неожиданно пестрые ножки и тельце, переливаясь, меняли цвет во время движения. Мало того, форма насекомого тоже менялась! Ножки и усики укорачивались, пока не исчезли совсем, таракан становился все круглее, вот он уже превратился в маленькую сверкающую каплю, которая покатилась по столу, не оставляя следов, спрыгнула на пол и, весело вильнув напоследок, нырнула в темную щель у стены. Арра вспомнила, что надо закрыть рот.

И неплохо бы по сторонам оглядеться. Она резко встряхнула кистями рук, расслабляясь. Конечно, если бы не глупая охота на тараканов, Арра давно уже почувствовала бы это характерное покалывание в кончиках пальцев. Да, для третьей по списку выпускницы школы воинов-магов, она вела себя непростительно беспечно! Некто, обладающий силой находится рядом, а она, не подозревая об этом, с козявками забавляется! А если бы это в нее сейчас полетело замораживающее заклинание?

Девушка сидела в дальнем от входа углу, так, что могла держать под наблюдением весь зал – умение правильно выбирать место, в школе доводят до автоматизма. Посетителей мало. Все правильно, народ соберется здесь только вечером, тогда-то все столики будут заняты. А пока… Она осторожно покосилась направо. Трактирщик старательно надраивает большую кружку. Рядом, за небольшим «персональным» столом, спит местный пьянчужка. Еще двое устроились у окна, тихо разговаривают. С этими она душевно пообщалась в день своего приезда, обыкновенные бездельники, магией здесь и не пахнет. А вот мужчина за дальним столом… Арра встретилась с ним взглядом и покалывание в пальцах усилилось.

Мужчина вежливо коснулся края шляпы – по крайней мере, это несуразное сооружение с обвисшими полями у него на голове выполняло обязанности шляпы, и Арра, секунду подумав, сдержанно кивнула в ответ. В конце концов, если бы он замышлял против нее что-либо дурное, то времени для начала враждебных действий было достаточно. Сколько он здесь сидит, час, два? Очень плохо, выпускница Арра Даман, низший балл! Для воина-мага, расслабляться и терять бдительность, даже в таком захолустье, как городишко Имола, просто недопустимо. Неосторожные и беспечные долго не живут.

Мужчина, тем временем, подошел к ее столу:

– Вы позволите, коллега?

И без того плохое, настроение девушки за последние пару минут упало ниже нулевой отметки, так что любой другой человек нарвался бы сейчас на откровенную грубость. Но этот маг обратился к ней, как к коллеге, и затевать с ним свару было бы, пожалуй, неприлично.

– Прошу, – приглашение было довольно сухим, но на соседний стул Арра все-таки указала.

Разделенные теперь только липкой, неравномерно покрытой кляксами засохшего пива столешницей, они внимательно разглядывали друг друга. Первым, явно удовлетворенный, откинулся на спинку стула незнакомый маг. Арра снисходительно усмехнулась.

Она прекрасно знала, какое впечатление производит: удобные, ладно пригнанные куртка и брюки не скрывали ее хорошо развитой, мускулистой фигуры; слегка вьющиеся, густые светлые волосы заплетены в тугую косу; лицо… ну, назвать его красивым, это, конечно, будет перебор, но все равно, симпатичное личико. Так что удовольствие, которое выразила пухлая физиономия незнакомца, было вполне естественным. Естественным для мага, разумеется. Нет, простые обыватели от Арры тоже не шарахаются, но вот вид меча в мягких кожаных ножнах у нее за спиной, их… как бы это лучше сказать, несколько смущает. Наверное, они просто не привыкли видеть девушек среди мастеров боевой магии. Ну и ладно, это их проблемы, а она, Арра, этот меч заработала в честной борьбе с остальными выпускниками школы.

Впрочем, сейчас речь не об этом. Девушка снова осмотрела незнакомца. На второй взгляд он не показался лучше – никакого эстетического наслаждения. Лет на десять, а то и на все пятнадцать старше нее, невысокий, с пухлой, как уже было сказано физиономией, покрытой нелепой клочковатой бородой («полубородый», фыркнула про себя Арра), излишне полный и неряшливо одетый. И, разумеется, никаких признаков оружия. Впрочем, не стоит забывать, что он маг!

– Чем могу служить?

– О, я просто хотел представиться. Я живу здесь, в этом городишке уже два года, и впервые в наших местах оказывается человек, владеющий… простите, надеюсь вы не сочтете мой вопрос бестактным, вы из Эсмерры?

– Эсмеррская школа воинов-магов, выпуск этого года, – бесстрастно ответила она. – Могу ли я задать столь же бестактный вопрос?

– Ох, виноват! Разумеется! – он вскочил, сдернул с головы нелепый колпак и небрежно уронил его на стол. – Позвольте представиться, Джузеппе Трио, ученый, магистр истинной магии.[2]Проживаю в Имоле ради поправки здоровья, нервы, знаете ли… а здесь тихо, спокойно и воды, прямо-таки целебные. Рад познакомиться.

– Арра Даман, – особенно поощрять этого магистра она не собиралась.

– Эсмеррские мечи, – он указал на рукоять, торчащую над плечом Арры, – одни из лучших. А вы, наверняка, тоже были в числе лучших выпускников.

– Третья в списке, – немедленно задрала подбородок Арра. – Так что, вы угадали.

– Нет необходимости угадывать. При том отношении к девушкам, которое до сих пор существует в школах боевой магии, всякая выпускница вынуждена быть одной из лучших. Иначе она эту школу просто не закончит. Вы же не станете спорить со мной?

«А этот Джузеппе Трио не такой уж неприятный тип, – подумала Арра. – Полубородый, конечно, но симпатичный. И глаза у него голубые.»

Вслух же она равнодушно ответила:

– Не стану. У нас, в Эсмерре, порядки именно такие.

Магистр понимающе кивнул, переложил шляпу со стола на колени и продолжил светскую беседу:

– А вы, насколько мне известно, оказались здесь довольно случайно?

– Известно? – снова насторожилась Арра.

– Конечно! Ведь Имола крохотный городишко. Здесь всем известно про всех абсолютно все. Честно говоря, сначала это меня немного раздражало, но потом я привык. Знаете, в этом даже есть некоторое удобство.

– И что конкретно вам известно?

– Никаких страшных тайн! Только то, что в гостинице остановилась путешествующая одна девушка, воин-маг. Что она была очень недовольна поздним сходом в этом году лавин на перевале, из-за чего вынуждена застрять в Имоле как минимум на неделю, а то и на две, – Джузеппе Трио деликатно улыбнулся.

Арра, вспомнив, какими словами она выражала свое недовольство, а также, какую характеристику дала погоде, лавинам, перевалу и конкретно Имоле, поперхнулась пивом и закашлялась. Магистр подождал, пока она не успокоится, потом продолжил:

– Естественно, меня это заинтересовало и я захотел с вами познакомиться.

– Да, это естественно, – вынуждена была согласиться Арра. – Вы беспокоитесь, как бы я не заняла… ваши охотничьи угодья?

– Но я вовсе не это имел в виду! – всплеснул руками Джузеппе. – Я же сказал, что нахожусь здесь вовсе не как практикующий маг! Честно говоря, в данный момент я занят решением одного… м-м-м… довольно сложного теоретического вопроса и мне очень не хотелось бы отвлекаться. На самом деле меня интересовали ваши планы, то есть, не рассматриваете ли вы Имолу, как подходящие, по вашему выражению, охотничьи угодья? И, следовательно, не собираетесь ли заняться их завоеванием? Хотел лично заверить вас, что в этом нет никакой необходимости, абсолютно! А то помните, как в старых балладах: один чародей вызывает другого на магический бой, гром, молнии, еще целый ворох разных эффектных трюков. Наблюдающие за всем этим мирные обыватели, они же восхищенные зрители, делают ставки по маленькой – не для того, чтобы разбогатеть, так, для большего интереса. В результате победа одного мага. Другой, потерпевший поражение, с позором уходит… Все очень красиво и романтично, но, честно говоря, здорово мешает научной работе.

– Воевать, на потеху местным зевакам и бездельникам, за право остаться жить в Имоле? – Арра с отвращением передернула плечами. – Благодарю покорно! Нет, у меня другие планы. Как только можно будет пробиться через перевал, я отправляюсь дальше, в столицу. Охотничьи угодья себе, я буду завоевывать там.

– Что ж, – серьезно покивал Джузеппе, – для выпускницы Эсмеррской школы воинов-магов, в столице работа всегда найдется.

– Для третьей по списку выпускницы, – напомнила Арра.

– Тем более, для третьей по списку. Благодарю вас, госпожа Даман, за беседу, – магистр встал из-за стола и нахлобучил свою кошмарную шляпу. – Спасибо, что столь любезно рассеяли мои сомнения и извините за беспокойство. Не смею больше надоедать. И еще… если вам вдруг понадобится помощь, мало ли, что в жизни бывает, или так, поговорить захочется, всегда буду рад. Мой дом на другом конце города, минут десять ходьбы отсюда. Любого спросите, вас проводят.

– Любого? Вы такая знаменитая в городе личность?

– Дело не во мне, – мягко улыбнулся Джузеппе. – Просто Имола, ну очень маленький городок.

Зарик усердно долбил твердую, как камень землю. Жизнь бродяги имеет, конечно, свои преимущества, но и недостатков у нее хватает. Когда у него еще были дом и жена, его никогда не интересовало, откуда возьмется ужин. Он просто приходил после работы домой, и жена тут же накрывала на стол. Правда, тогда у него была еще и работа.

Сейчас все это в прошлом, и работа, и жена, и дом. Он всего лишь бродяга, который ради еды нанялся выкопать колодец. Хорошо еще, что здесь кормят. А до этого, пока не набрел на ферму дядюшки Корадо, три дня пришлось плестись по степи голодным. То, что он попал сюда, это настоящая удача! Причем удача для всех. Зарику нужна была еда, а дядюшке Корадо нужен был работник. Прекрасно, он станет копать колодец, зато вечером его будет ждать полная миска каши! И две медных монеты хозяин пообещал. Что еще нужно бродяге?

Он собрал в ведерко разрыхленную землю, подергал за веревку.

– Поднимай!

Сверху послышалось невнятное бормотание дядюшки Корадо и ведро, раскачиваясь и роняя комья земли, поползло вверх. Зарик проводил его взглядом, проверил заодно солнце, не слишком ли низко опустилось, не пора ли кончать работу? Но солнце равнодушно сияло в бледно-голубом, выцветшем от палящей жары, небе.

– Хоть бы тучка какая набежала, – пожаловался Зарик в пространство. Вместо ответа, сверху, с жестяным стуком упало ведро. Он сплюнул, потерся щекой о плечо, размазывая пот и снова взялся за кирку.

Кажется, только минутку и передохнул, а работа пошла легче. Еще несколько ударов и можно будет снова наполнить ведро. Только колодец узковат выходит, надо со стен еще немного снять. Замахнулся, стукнул, вроде и не слишком сильно, но острый конец кирки глубоко вошел в землю и застрял. Зарик подергал, попытался раскачать… никакого впечатления. Он с чувством выругался, поплевал на ладони, ухватился покрепче за рукоятку кирки и потянул изо всех сил.

– Ну что ты там, заснул что ли? – раздался сверху недовольный голос дядюшки Корадо.

– С-сей-час-с! – сдавленно просипел Зарик, чувствуя, что большой пласт земли, в котором застряла кирка, поддается. – Я ее… у-о-пс!

Слежавшаяся земляная глыба, размером с хороший сундук, рухнула ему на ноги, но рассыпалась песком и пылью, не причинив никакого вреда. Рядом, с глухим стуком, упала кирка. Но Зарик не смотрел на нее. Убедившись, что ноги целы, он сосредоточил все свое внимание, на нише, открывшейся в стенке колодца. На дне ее, слегка припорошенная землей, лежала… что бы это такое могло быть? Пусть будет, например, шкатулка. Хотя, если это шкатулка, то очень уж странной формы – неправильный овал, размером чуть больше ладони и пальца три высотой. Клад? Клад, не иначе! Зарик осторожно выдохнул. Все правильно, должно же человеку когда-нибудь повезти!

Нет, работать было положительно невозможно. С утра все просто валилось из рук. Джузеппе с отвращением посмотрел на безобразное обугленное пятно на рабочем столе и передвинул на него фаянсовое блюдечко, на котором лежало десяток сморщенных горошин и три крупных красных фасолины. К сожалению, блюдечко было недостаточно большим и пятна не закрывало.

Он подошел к окну, посмотрел на улицу. Унылое зрелище. Прямо под окном, в траве, копошатся куры. По пыльной, с редкими островками не вытоптанной травы, дороге, промчался, мотая слишком большими ушами, рыжий щенок. Он удирал от лохматого черного щенка. Черный заливисто лаял и старался цапнуть рыжего за хвост. Первое время, после того, как Джузеппе перебрался из столицы в это захолустье, объясняя всем, что ему необходимы тишина и уединение для сосредоточенных занятий, подобные сентиментальные картинки даже доставляли некоторое удовольствие. Идиллия! Незатейливая, почти сельская жизнь! Да уж, за два прошедших года он нахлебался этой незатейливости, полной ложкой… Из-за сараев, которыми заканчивалась улица, снова выскочили щенки. Теперь рыжий гнал черного.

Дивное развлечение. Джузеппе Трио, магистр истинной магии, знаменитый ученый… пусть знаменитый в узком кругу, но зато это круг в который входят важнейшие фигуры, самые сильные и влиятельные маги Лагосинтера, тот самый магистр Трио, развлекается тем, что наблюдает за курами и играющими щенками!

Сказал бы ему кто-нибудь об этом два года назад, он бы даже не рассердился на подобную нелепость. Пожал бы плечами и продолжил свои занятия. Кстати, о занятиях. Джузеппе взял, лежащую на подоконнике, раскрытую книгу и сел в большое удобное кресло. Книгу на колени, ноги на специально стоящую у кресла скамеечку; раз практическая магия сегодня не идет, займемся теорией.

Но с теорией тоже было плохо. Старинный трактат «Некоторые пояснения к сущности важнейших постулатов магии», казалось, решил поиздеваться над своим хозяином. Сначала тяжелый том попытался соскользнуть на пол, но Джузеппе успел поймать его. Правда, при этом книга захлопнулась, а когда он стал отыскивать нужную страницу, большие листы никак не желали переворачиваться. Потом они словно склеились все вместе, а стоило Джузеппе немного ослабить хватку, трактат все-таки вывернулся из его рук и не просто упал на пол, а умудрился при этом залететь глубоко под кресло, что противоречило всем законам поведения физических тел. А в том, что при всем своем важном магическом содержании эта книга являлась физическим телом, сомневаться у Джузеппе Трио не было оснований.

Магистр истинной магии откинулся на мягкую спинку кресла и закрыл глаза. Неудачи. Два года неудач. Можно было бы уже привыкнуть. Наверное, он зря уехал тогда из столицы. В конце концов, никто его не гнал, даже место в Университете оставалось за ним… Все проклятая гордость! Как высокомерно говорит эта смешная девочка из Эсмерры: «третья в списке выпускников!». А он был в своей области не третьим, не вторым и даже не первым! Он был единственным! Нет, разумеется, оставаться было невозможно, тут нечего и думать. Но как хочется пройтись по широкой мощеной улице, зайти в большой опрятный магазин, в котором продают только продукты, а потом в тот, где продают одежду и в третий, где продают обувь… В единственном магазинчике Имолы с одним длинным, во весь зал, прилавком, кроме продуктов, одежды и обуви, продавались еще и самые разнообразные инструменты, простенькие игрушки и посуда, табуретки, веники, лошадиная упряжь, чернила, иголки, мыло, в общем все, что могло понадобиться не слишком привередливому горожанину.

Но магазины и мощеные улицы это так, ерунда. Главное в том, что Нюрбург его родной город. Да, бывает и так, человек родился в столице, не всем же рождаться в захолустье вроде Имолы. И никогда не уезжал оттуда раньше, просто не было причины. Учился в Университете, занимался научной работой…

Скамеечка дрогнула и отъехала в сторону, пятки магистра гулко стукнулись об пол. Джузеппе резко выпрямился. Это уже не могло быть случайностью. Внешнее воздействие?

Он расслабился, положил руки на колени, снова прикрыл глаза, прочитал короткое заклинание, замер прислушиваясь… ничего. Странно, очень странно… Если это не внешнее воздействие, а отражение его реакций… на что? Какой должна быть магическая сила, которая в состоянии пробить эту скорлупу и добраться до него?

Кресло под ним слабо шевельнулось, магистр вскочил и нервно зашагал по комнате. Девочка? Как ее… Арра Даман? Нет, невозможно. И потом, она здесь уже несколько дней, а ЭТО началось только сегодня… утром? Даже не с самого утра, а ближе к обеду. Джузеппе вытянул перед собой руки, растопырив пальцы, внимательно посмотрел на них. Пальцы дрожали.

Сомневаться не приходится, это магия. Чужая, враждебная, она была совсем рядом. Защемило сердце, а это уж вовсе ни к чему. Магистр наклонился, пошарил рукой под креслом и старинный фолиант сам прыгнул ему в руку, раскрылся на нужной странице. Джузеппе кивнул, положил раскрытую книгу на стол, небрежно отодвинув в сторону блюдце с горохом, склонился над ней. Ведя пальцем по строке, медленно и тщательно прочитал заклинание.

Яркая вспышка отбросила его к стене, слабый запах серы быстро рассеялся в воздухе. Джузеппе поднялся с пола, потер ушибленный локоть, сказал несколько слов, которым его научил, во время душевной беседы за кружкой пива, местный бондарь и, схватив с полки шляпу, торопливо вышел из дома.

Щенки, набегавшись, жадно лакали воду из лужи – магистр, не глядя, прошел мимо них. Куры испуганно шарахнулись в разные стороны, но он не обратил на них внимания, даже не дал пинка той, которая сама кинулась ему под ноги.

Теперь он знал, что случилось и что надо делать.

Зарик осторожно протянул палец и слегка коснулся темно-серой поверхности. Ничего не произошло, только пара комьев земли, задетые рукавом, упали на дно колодца. Тогда он, так же осторожно, подсунул левую ладонь под дно шкатулки и потянул на себя. Снова ничего. Придерживая правой рукой, Зарик поднес находку к лицу, разглядывая, чуть ли не обнюхивая. Да, точно шкатулка. Вдруг, крышка замерцала и он, испуганно вскрикнув, отшвырнул ее от себя подальше. Шкатулка глухо стукнула о стенку колодца и, по осыпающейся земле, съехала к ногам Зарика. Он боязливо отступил, насколько сумел, назад, словно опасаясь, что она сейчас кинется на него, но странная вещица лежала смирно, ни движения, ни подозрительного звяканья, ни пугающих огоньков. Может ему показалось? Просто солнечный луч заглянул в колодец и отразившись от крышки брызнул в глаза? Зарик присел на корточки, поводил над шкатулкой одной рукой, потом двумя. Тусклая, жемчужно-серая поверхность, никаких бликов. Он снова рискнул взять ее в руки. А что это там, наверху за шум?

– Зарик! Я тебя спрашиваю, собачий сын! Сдох ты там что ли, червям на радость?!

Ах ты! Это же дядюшка Корадо! Наверное давно уже его зовет, раз так ругается! Что же делать? Сказать ему про находку или нет? Сказать, значит делиться… а вдруг там золото? С другой стороны, если не сказать, то как объяснишь потом, где взял золото? В степи нашел? Никто не поверит. «Посмотрите, какой у нас Зарик счастливчик, под лопухом золотишко находит, что-то больше никому так не везет!» Мало того, что все отберут, так еще и в тюрьму посадить могут, это запросто. А дядюшка Корадо, он человек приличный. Он поделится, отблагодарит за находку, хоть бы горсть золота отсыплет, а то и две. Потом, колодец-то на его земле, значит и шкатулка по закону будет его. Не признаться, так он же первый скажет: «Зарик у меня украл!». Нет, как ни крути, а дядюшке Корадо сказать придется. Да что ж он так разорался то! Жаль прямо здесь шкатулочку открыть не получится, а то сначала можно было бы поделить, а потом уж и рассказывать. Взял бы он свои две горсти золота, ну может три, а остальное дядюшке Корадо отдал бы, все-таки он здесь хозяин, его и право.

– Да не надрывайся так, дядюшка Корадо, сейчас я.

– Ах ты ведьмин корень, ты что, шутки задумал со мной шутить?! Ты, сопляк эдакий, думаешь у меня сил не хватит тебя уму-разуму научить? Только высунь свою дурную башку, я тебе покажу!

– Не надо, господин Корадо, я ведь к вам всегда со всем уважением! Просто тут кое что появилось.

– Вода пошла? – сразу перестав ругаться и отбросив в сторону приготовленную уже палку, обрадовался тот.

– Нет, до воды еще далеко. А вот не слыхали вы такого, может ваши благородные предки здесь клад зарыли?

– Клад? – почти на минуту, наверху наступила тишина. – А ну-ка, вылезай.

Зарик еще раз оглядел шкатулку, обтер ее полой рубахи. Что-то маловата она, есть ли там четыре горсти золота? Сунул за пазуху и полез из колодца.

Арра лежала в своей комнате на кровати, полностью одетая и в сапогах. Спать она не хотела, есть тоже, местное пиво ей опротивело, местные жители… нет, про них лучше даже не вспоминать. Полубородый маг, который подсел к ней за столик пару дней назад, больше не появлялся. Не то, что бы очень жаль, но все-таки, хоть какая-то была бы компания.

Магистр истинной магии, столичная штучка. Пообтрепался, конечно, в здешней глуши, шляпа такая, словно он ее у пугала одолжил, но порода все равно видна. Да, с ним хоть поговорить было бы можно. Глаза у него настоящие, живые, умные. Не то, что оловянные пуговицы, которыми таращатся здешние придурки.

Даже интересно, каким ветром его сюда из Нюрбурга занесло. Что-то он говорил о своей научной работе, не иначе в Университете там служил. Было у них в школе несколько преподавателей с нюрбургскими университетскими дипломами, так у них такие же повадки. Попросить что ли у него тоже рекомендательное письмо? Так, на всякий случай, вдруг пригодится. Ха, а может этот магистр сидит в Имоле, потому что завел себе могучего врага из тамошних, столичных магов? Тем более, что он как-то невнятно говорил, и на отдыхе он здесь и научной работой занимается… Возьмешь у такого рекомендацию, потом неприятностей не оберешься. И вообще, неизвестно, какая у него там, в Университете, репутация. Нет уж, хватит ей тех писем, что уже лежат в потайном кармашке.

Арра потянулась, хотела было сесть, потом передумала и просто повернулась на бок, продолжая размышлять о Джузеппе Трио. Или все-таки прогуляться, сходить к нему в гости? Не то, чтобы он очень настойчиво приглашал, но сказал ведь, что можно заглянуть побеседовать. Снег на перевале еще неделю, как минимум лежать будет, она же за это время вовсе разговаривать разучится!

В дверь постучали. Не хозяин, этот всегда стучал деликатно, словно извиняясь за то, что тревожит благородную госпожу. Значит опять, кто-то из аборигенов, насосавшихся внизу хмельного пива, вспомнил, что здесь остановилась одинокая девушка и решил скрасить ее досуг своим обществом. А не пошел бы он? Снова громкий, требовательный стук. Арра, не пошевелившись, ответила короткой емкой фразой. Не заклинание, конечно, но обычно на подобных нахалов эффективно действует. В ответ по двери шарахнули кулаком:

– Арра, открывай! У нас неприятности!

Она мигом слетела с кровати, автоматически прихватив лежащий в изголовье меч в кожаных ножнах, распахнула дверь.

Пришлось сразу же отпрыгнуть в сторону, иначе ворвавшийся в комнату Джузеппе налетел бы на нее.

– У тебя лошадь есть?

– Что? – Арра, моргая, смотрела на него.

– Лошадь! Соображай быстрее, девочка!

– Господин Трио, – она задрала подборок и посмотрела на него сверху вниз. При их разнице в росте, это было совсем не трудно. – Я вас вижу второй раз в жизни и не понимаю, почему вы позволяете себе врываться в мою комнату, называть меня девочкой и…

– Арра, – перебил ее магистр, – когда мы выпутаемся из этой передряги, я буду называть тебя госпожой Даман, хоть до конца жизни, но сейчас мне, честное слово, не до этого! Я чувствую враждебную магию, проявился амулет страшной силы. И на всю округу, кроме нас с тобой, ни одного мага, который в состоянии был бы с этим разобраться!

Арра ахнула, привычно закинула ножны за спину, метнувшись к стене сорвала с большого крюка свой рюкзачок и уже в дверях замерла:

– А почему я ничего не чувствую?

– Опыт, девочка, опыт, – Джузеппе, не дожидаясь ее, спускался вниз по лестнице. – Так есть у тебя лошадь?

– Да, конечно, – Арра без труда догнала его. – А у вас?

– Я договорился с хозяином, он сейчас седлает мне одну из своих, – никогда в жизни не уделявший слишком много времени физической подготовке, Джузеппе запыхался. – Слушай, я не могу на ходу разговаривать, сядем на лошадей и я тебе все объясню.

Хозяин гостиницы уже заканчивал седлать неторопливого, флегматичного пегого мерина.

– Его звать Гладиолус, – оглянувшись, сообщил хозяин. И добавил жалобно: – Вы уж с ним поаккуратнее, господин Трио. Хоть он и староват, а все равно, славная коняга.

Пока магистр, присев на какой-то ларь, пытался одновременно и отдышаться и, как можно убедительнее, заверить хозяина, что будет заботиться о Гладиолусе, как о родном, Арра, окинув презрительным взглядом мерина, легким шагом подошла к своей рыжей красавице кобылке по имени Искорка и занялась ею.

Вскоре Джузеппе с девушкой выехали со двора и направились к восточным воротам.

– Ф-фу, – выдохнул магистр, – вот и хорошо. Теперь, госпожа Даман, когда мы уже в пути, я готов ответить на ваши вопросы.

– Что за амулет? – не заставила себя уговаривать Арра.

– Понятия не имею. Честно говоря, я ни с чем подобным еще не сталкивался. Черная магия, разрушительная по сути. Точнее я ничего пока сказать не могу.

– Но откуда тогда вы знаете, про разрушительную силу и все такое?

– Просто чувствую. Подожди, ведь в Эсмеррской школе тоже проходят курс по обнаружению враждебной магии, неужели ты совсем ничего не ощущаешь?

– Ничего, – почти с удовольствием подтвердила Арра. – А я ведь не просто выпускница, я…

– Да-да, я помню, третья по списку, – довольно небрежно отмахнулся Джузеппе. – Значит опыт в этом деле имеет даже большее значение, чем я считал.

– Только и слышу, опыт, опыт, – надула губки Арра. – Не думаю, что вы господин Трио, так уж намного старше меня.

– Ровно на пятнадцать лет, – легкая улыбка скользнула по тонким губам Джузеппе. – Вам ведь двадцать три этой весной минуло, не так ли, госпожа Даман?

– А как… ах, ну да, конечно. Ну и что? Пятнадцать лет не такой большой срок, чтобы об этом долго разговаривать. В дедушки вы мне не годитесь.

– Просто пятнадцать лет, это совсем немного, – спокойно согласился Джузеппе. – Но пятнадцать лет активных занятий теоретической и прикладной магией, да еще имея в распоряжении такую базу, как Нюрбургский Университет, это огромный срок, поверьте мне, госпожа Даман.

– Да ладно вам, с этой госпожой, – проворчала Арра. – Не привыкла я к такому обращению, зовите меня, как все, по имени. Только девочкой больше не называйте.

– С удовольствием! А ты меня тогда просто Джузеппе, хорошо? Тем более, когда придется разбираться с этим амулетом, нам не до вежливости будет. Странно, ты по-прежнему ничего не чувствуешь?

– Нет. А на практических занятиях у меня всегда хорошо получалось, – она на секунду замялась. – Вы… ты уверен, что не ошибся?

– Абсолютно. Знаешь, я думаю, амулет просто слишком далеко, поэтому ты его и не воспринимаешь. Он еще не активировался…

– А ты точно знаешь, что он не активировался?

– Да, – немного раздраженно ответил Джузеппе. – И не спрашивай, пожалуйста, откуда.

– Ты не сможешь этого объяснить?

– Объяснить я смогу, но ты не сможешь понять моих объяснений. Эсмеррская школа не дает для этого достаточной подготовки.

– Ах-ах-ах! Какие мы умные, какие мы крутые! Только вот непонятно, зачем мы тащим с собой эту идиотку Арру? А она, дура такая, рот раскрыла на всякие россказни про враждебные амулеты и понеслась неведомо куда, неведомо с кем! – Арра натянула вожжи, останавливая Искорку. – Извини приятель, мои планы изменились. Я не нахожу привлекательным общество мужчин, которые даже бороду нормальную отрастить себе не могут.

– Арра, подожди! – в голосе магистра слышалось явное волнение. – Не бросай меня!

– Я тебе чем-нибудь обязана, полубородый? – подняла брови Арра.

– Нет, конечно нет, но… я не справлюсь без тебя, Арра!

– Это после Нюрбургского Университета и пятнадцати лет активных занятий магией? Тебе необходима помощь девчонки, всего лишь выпускницы школы воинов-магов? Не верю.

– Не простой выпускницы, а третьей по списку, – подхалимским голосом напомнил Джузеппе.

– Третьей по списку, – с достоинством кивнула Арра. – Все равно не верю.

– Но это так. Поехали дальше и я тебе все объясню.

– Да? И моего убогого ума хватит на то, чтобы понять твои объяснения? – Арра медленно двинулась вперед.

Джузеппе облегченно вздохнул и направил своего мерина следом.

– Хватит, – он помолчал немного, потом неуверенно продолжил: – Не то, чтобы я делал из этой истории великую тайну, но мне было бы неприятно, стань она известна широкой, так сказать, публике… и я прекрасно понимаю, что наложить на тебя соответствующее заклятие невозможно, а запрещать бессмысленно.

– Ну так не говори ничего, – старательно равнодушно пожала плечами Арра.

– Увы, похоже, что рассказать необходимо, иначе мы не сможем работать вместе. Мне остается рассчитывать исключительно на твое благородство и благоразумие.

А вот это был верный ход. Плечи девушки развернулись, подбородок привычно взлетел вверх. Одарив Джузеппе взглядом, полным именно благородства и благоразумия, она ответила:

– Я тебя слушаю. И чтобы ты там обо мне не думал, вовсе не собираюсь трепать языком на всех перекрестках.

– Спасибо, – наклонил голову Джузеппе. – История моя короткая и не слишком веселая. Несомненно, ты уже успела задать себе вопрос, что я делаю в такой глуши, как Имола. Естественно, как девушка разумная, ты не могла принять всерьез мои объяснения насчет расшатавшихся нервов и целебных вод, – он вопросительно посмотрел на Арру.

Она, не тратя слов, только усмехнулась.

– Кстати, даже интересно, какое объяснение придумала ты? Поскольку ни разу не задала мне этот вопрос, значит нашла ответ, который тебя удовлетворяет. Так почему я здесь, по-твоему?

– Если честно, – Арра немного смутилась, – я подумала, что ты нажил себе серьезных врагов в столице, с магами это случается…

– И ты решила, что я прячусь в Имоле от могущественных, враждебно настроенных магов? – с восхищением спросил Джузеппе.

– Примерно так.

– И при этом, не раздумывая, согласилась ехать со мной, зная, что можешь оказаться случайной мишенью для моих врагов? – он сорвал шляпу и прижал ее к сердцу. – Арра, девочка моя, я в долгу перед тобой! Все, что ты только потребуешь..

– Для начала можешь перестать называть меня девочкой, – перебила она. – Я уже сказала, что такое обращение мне неприятно, тогда уж лучше «госпожа Даман». А что касается того, что я могу стать случайной мишенью… ты не хуже меня знаешь принципы Эсмеррской школы воинов-магов. А ты пришел ко мне за помощью. Джузеппе, может хватит об этом? Мне показалось, что ты хотел мне рассказать что-то важное.

– Арра, – голос Джузеппе дрогнул. Он торопливо откашлялся, нахлобучил шляпу на голову и заговорил. – Ты ошиблась. Врагов в Нюрбурге у меня нет. По крайней мере, в том смысле слова, который ты имеешь в виду. Наверняка есть люди, которые меня не любят, которых я чем-то обидел, в конце концов я прожил в этом городе тридцать шесть лет и нормальные житейские распри случались, естественно. Но никаких могучих злобных магистров, жаждущих моей крови, или чего-нибудь подобного я за спиной не оставил.

Джузеппе осторожно покосился на девушку и остался доволен. Она ехала молча, не пытаясь перебивать и задавать дурацкие вопросы. Только внимательно слушала и все. Если бы не сама, крайне неприятная для Джузеппе, тема разговора, то рассказывать ей было бы просто удовольствие.

– Я уехал из столицы потому, что в результате одного довольно сложного эксперимента по повышению магической энергии… в общем, произошло переполнение, и мои магические способности практически обнулились, – он произнес это, старательно глядя вперед, на расстилающуюся до горизонта степь, так чтобы не видеть лица Арры, но услышал, как она охнула.

– Значит это был ты? Тот самый маг? У нас в школе ходили слухи, но очень невнятные, так что я даже не поняла толком, что именно… Говорили про одного, в университете, который поставил эксперимент на себе… неудачный. Что все кончилось трагически.

– Слухи были не совсем точны, – улыбка у Джузеппе получилась почти как настоящая. – Эксперимент оказался фантастически удачным, прямо-таки революционный прорыв в теории магии.

– А в чем был смысл? Если тебе не тяжело, конечно.

– Не самая приятная для меня тема, но и не самая ужасная. В конце концов, наука всегда требовала… в общем, тебе ведь известна основная концепция практической магии?

– Умение накапливать магическую энергию с тем, чтобы высвободить ее в должный момент, должным образом для достижения должного результата, – отрапортовала Арра.

– Немного упрощенно, но по сути верно, – кивнул Джузеппе. – Так вот, естественным образом, возникает вопрос, какое количество силы можно накопить на практике? Обычно это количество ограничивается возможностями конкретного мага, теория никаких ограничений не предусматривала. Я заинтересовался этой проблемой, довольно долго изучал ее и решил поставить эксперимент, найти верхнюю границу накопления. Еще раз говорю, сам эксперимент был удачен, стали намного яснее магические процессы и объяснимее их результаты, но для меня лично, все сложилось несколько хуже. Я сказал, что произошло переполнение. Хотя термин не совсем точный, другого, увы, пока никто не придумал. И в момент этого переполнения, вся накопленная мною энергия исчезла. Как если бы сосуд с тонкими стенками лопнул под давлением находящейся в нем жидкости. Не остается ни жидкости, ни сосуда. Мне еще повезло, – он развел руками, – сосуд остался цел. Но жидкость… Исчезла не только энергия, которая целенаправленно копилась в ходе эксперимента, исчезло все! В энергетическом смысле, я был, словно не родившийся младенец. На некоторое время, была парализована даже сама моя способность ее накапливать.

– Ужас какой! Если бы со мной такое случилось, я бы… даже представить не могу, что бы я делала!

– Должен признаться, для меня этот период тоже был довольно сложным, – ровным голосом согласился Джузеппе. – Я заставил себя заняться теорией вопроса и, как оказалось, поступил совершенно правильно. Результаты всех, проведенных в этой области исследований, говорили о возможности восстановления утраченной способности к накоплению энергии. При должном упорстве и сосредоточенности, разумеется. Так что, отчаиваться было рано. Я уехал подальше от столицы, и начал все сначала. Тоже, своего рода, великий эксперимент.

– И как? Что-нибудь получается? – с надеждой спросила Арра.

– Успехи, хотя и не слишком впечатляющие, есть, – магистр рассеянно провел ладонью по жидкой бороде. – За два года жизни здесь, я сумел восстановить кое-какие навыки, но по сравнению с тем, что мог раньше… одним словом, как практикующий маг, я, можно сказать, не существую. Поэтому мне необходима ты, – он требовательно взглянул на девушку, – понятно?

Она кивнула. Хорошо хоть жалости не было в ее округлившихся глазах. Сочувствие – это ничего, это пусть. Вот выдержать ее жалость было бы гораздо труднее.

Несколько минут они ехали молча, потом Арра, робко окликнула его:

– Джузеппе?

– Да? – обернулся он.

– Э-э… извини меня.

– Все нормально, Арра. И давай не будем об этом. Ты по-прежнему, ничего не чувствуешь?

– Нет. А ты уверен, что мы правильно едем?

– Абсолютно не уверен. В данный момент мы, всего лишь удаляемся от города, – он посмотрел на моментально насупившиеся светлые брови и торопливо пояснил: – Я вовсе не занимаюсь глупыми розыгрышами! Просто, даже в таком захудалом городишке, как Имола, слишком много людей и у каждого своя аура. Они переплетаются, образуя что-то вроде купола над городом и окрестностями, ты же понимаешь!

– Ну? Любая деревушка фонит, это всем известно. Что дальше?

– Проблема в том, что хотя магический амулет посылает достаточно сильный сигнал, он, попадая в подобный купол, начинает отражаться, менять направление и обнаружить истинное положение источника невозможно.

– И долго нам еще ехать, пока мы выберемся из-под этого купола?

– Я думаю… – Джузеппе неуверенно огляделся, – мы, в общем-то, довольно далеко уже. Вон тот пригорок, наверное, подойдет.

Девушка послушно направила Искорку в сторону выбранного магистром пригорка. Гладиолус послушно потрусил за ней. На вершине, поросшей невзрачными кустиками с мелкими листьями, Джузеппе и Арра спешились. Магистр похлопал себя по карманам, вытащил из одного небольшую плоскую коробочку, больше всего похожую на цельный кусок тщательно обработанного и отполированного камня, а из другого сушеную лапку ящерицы. С недоумением посмотрев на нее, он вернул лапку в карман, а вместо нее достал белоснежную кружевную салфеточку. Встряхнул ее и расстелил на земле. Подмигнул Арре, почти весело:

– Магическая сила у меня, может и отсутствует, но опыт и знания никуда не делись. А так же имеются некоторые приспособления, – Джузеппе, покряхтывая, сел рядом с салфеткой, прямо на выгоревшую от солнца, жесткую траву, повозился, пытаясь устроить ноги поудобнее. В конце концов остановился на позе совершенно не академической – левая нога поджата под себя, а правая вытянута, вдоль края салфетки. Не поднимая головы, скомандовал:

– Садись напротив.

Арра, которая внимательно наблюдала за его манипуляциями, прижавшись к Искорке и обняв ее одной рукой за шею, отошла от лошади и молча, с невозмутимой элегантностью, опустилась на траву в позе лотоса – колени плотно прижаты к земле, ступни легко подняты на бедра. Неторопливо положила ладони на колени и замерла, ожидая дальнейших указаний. Джузеппе, не обративший никакого внимания на эту демонстрацию, осторожно опустил на салфетку коробочку и начал водить пальцем по крышке, старательно вырисовывая замысловатый узор.

– Ты что, замок найти не можешь? – не выдержала Арра.

– Она вся замок, – напряженно ответил магистр. – Не отвлекай меня, а то ошибусь и все сначала придется…

Арра немедленно замолчала. До сих пор ей никогда не приходилось видеть шкатулку-тайник, да и слышала она о таком, честно говоря, не часто. Уж очень редкая была вещица. Каждая такая шкатулочка выпиливалась мастером почти десять лет, из особого камня, под непрерывное, в особом же порядке, чтение заклинаний. В результате, две половинки шкатулки в запертом состоянии смыкались, не оставляя даже малейшего следа. Открыть же ее, было можно только выведя пальцем на крышке то самое заклинание, которое мастер, шкатулку делавший, прочел последним. И выводить его надо было не как попало, а в строгом соответствии с направлением бледных прожилок, покрывавших крышку, причем, чтобы усилить защиту, некоторые слова надо было вести вдоль этих прожилок, а некоторые перпендикулярно. Вскрыть такую шкатулку кому-либо, кроме хозяина, будь он простой горожанин или высокоученый магистр, было абсолютно невозможно.

Затаив дыхание, девушка следила за медленным движением пухлого пальца, не вслушиваясь в бормотание Джузеппе – как правило, хозяин шкатулки-тайника, даже открывая ее в одиночестве, вслух произносил разную ерунду, вроде детских считалок. Кроме того, что это исключало возможность подслушать нужное заклинание, почему-то считалось, что такой порядок нравится самим шкатулкам. Нравится слушать детские стишки и считалки. А шкатулке-тайнику лучше угождать, а то она и обидеться может. Что именно вытворяли со своими хозяевами обиженные на них шкатулочки, Арра вспомнить не смогла, но и без того ясно, что ничего хорошего.

Джузеппе наконец справился. Бормотание его затихло, палец неподвижно завис в миллиметре от гладкой поверхности. Неровный узор прожилок на секунду ослепительно вспыхнул, раздался негромкий, но отчетливый щелчок и крышка откинулась. Арра слегка наклонилась вперед, разглядывая содержимое шкатулки. Руки ее по-прежнему лежали на коленях – не лапать чужие магические предметы, это первое, что вдалбливается всем, поступающим в Эсмеррскую школу воинов-магов.

Магистр вытер вспотевший лоб, посмотрел на девушку с довольной улыбкой:

– А знаешь, рядом с тобой у меня гораздо лучше все выходит!

– Естественно, – она с интересом смотрела, как магистр берет в руки крохотный золотистый флакончик и аккуратно вынимает пробку.

– Сможешь удержать кольцо на оси север-юг? – он кивнул на оставшееся лежать в шкатулке простое медное колечко.

Арра не ответила, даже не пошевелилась, но безделушка в ту же секунду взмыла в воздух и остановилась, покачиваясь, на уровне глаз Джузеппе.

– Так?

– Чуть пониже, – кольцо немного опустилось и теперь замерло примерно в полуметре над землей. – Ага, хорошо. Теперь разверни его параллельно земле и подвинь чуть правее, мне под руки.

Подождав секунду, пока кольцо займет требуемое положение, Джузеппе наклонил флакон и слегка сжал тонкие стенки, пояснив Арре:

– Он работает, как капельница, – словно подтверждая его слова, от горлышка флакона оторвались, одна за другой, три разноцветных капельки – алая, ярко-зеленая и золотисто-желтая. Они плавно опустились на кольцо, растеклись по ободку. – Сейчас начнется реакция, – предупредил магистр.

Арре не нужны были предупреждения, она и так не сводила глаз с кольца, которое, слегка вздрогнув, вдруг начало вращаться. Сначала медленно, потом быстрее, еще быстрее… Радужная оболочка, снова стала собираться в одну увесистую каплю, непонятным образом концентрирующуюся в центре кольца. Капля постепенно вытягивалась, превращаясь сначала в переливающееся веретено, потом в стержень… девушка затаила дыхание.

– Держи ось! – грубо рявкнул Джузеппе.

Она ойкнула и кольцо, слегка сдвинувшееся вправо, вернулось на место. Тонкий стерженек закачался, потом, блеснув золотой вспышкой, повернулся одновременно опрокинув кольцо так, что его ободок встал перпендикулярно земле.

– Я держу, а оно… – испуганно пискнула Арра.

– Все правильно, продолжай, – перебил ее магистр. – Это направление. О, смотри, уже разметка пошла!

Кольцо снова замерло и по стерженьку побежали красные и белые полоски. Стремительное движение все замедлялось и, наконец, остановилось.

– Угу, – Джузеппе разглядывал неподвижный стерженек и тонкие красно-белые полоски на нем. – Ну что ж, не так плохо. Сигнал идет с востока. И нам очень повезло, что амулет еще не активизировали. Хотя, пока мы доберемся до места… я думаю, нужно быть готовым ко всему.

– А далеко нам еще до этого самого места? – деловито спросила Арра.

– Довольно далеко. Если все будет хорошо, то завтра к вечеру…

– Ч-что? – от возмущения она даже заикаться стала. Кольцо дернулось в воздухе и стерженек нервно закачался. – П-почти два дня пути? Ты влетел ко мне, кричал про опасность и топал ногами…

– Ничего подобного, ногами я не топал, – попытался внести поправку Джузеппе, но Арра только повысила голос.

– Ты не дал мне толком собраться, а теперь говоришь, что нам ехать два дня! Мы вполне могли спуститься в трактир, ты бы все подробно рассказал мне, потом я уладила бы свои дела, и при этом мы выехали бы всего на час позже! Это что, у тебя такие шутки дурацкие?! Ты, магистр полубородый, можешь мне объяснить?

– Но Арра, это была вовсе не шутка. Ты сама прекрасно знаешь, что когда собрался в дорогу, задерживаться не следует. А всякие разговоры и объяснения могут оказаться очень долгими, – Арра снова открыла рот, но Джузеппе не дал ей заговорить. – Тем более, что я, действительно, представления не имел, откуда идет сигнал! Согласись, что с тем же успехом, амулет мог оказаться и за ближайшим бугром! Тогда наша спешка была бы вполне оправданной. И потом, я просто знал, что действовать надо именно так. Теперь, когда мы уже в пути, и стало ясно, в какую сторону нам двигаться, мы даже можем остановиться на постоялом дворе переночевать, не слишком там задерживаясь, разумеется. Но когда я требовал от тебя поторопиться, я был прав. Я еще раз говорю тебе, что я это знаю и знаю абсолютно точно.

– Подумать только, самое простое объяснение, какое я слышала в жизни: «знаю, и точка!» – съязвила Арра. – А я даже за гостиницу не успела заплатить.

– Но ведь собраться ты тоже не успела, – успокоил ее Джузеппе. – Раз часть твоих вещей осталась в комнате, значит она будет числиться за тобой, пока ты не вернешься. А тогда и заплатишь.

– Прекрасно! Пока я буду носиться по здешним степям в поисках враждебного амулета, которого я даже не чувствую, гостиничные тараканы будут устраивать танцы в моей комнате за мои деньги! Нет, Джузеппе Трио, – палец ее почти уткнулся в грудь магистра, – когда мы вернемся, заплатишь ты!

– Хорошо, – покорно согласился Джузеппе. – За танцы тараканов заплачу я.

– Нет, парень, я даже в руки это брать не хочу, – дядюшка Корадо отрицательно покачал головой. – Не могли мои предки ничего такого закопать. Вон она и цвет меняет все время. Когда ты ее вытащил, была голубая, а теперь, глянь-ка, розовая.

– Вовсе не розовая, – не согласился Зарик. – Это просто ее закатом красит. Солнце-то, видите, как низко опустилось. А так, она голубая.

Он честно старался выбросить из головы мысль, что когда обнаружил шкатулку, она была темно-серая, а потом жемчужная. И про странное мерцание он тоже постарался забыть.

– Так я ее себе заберу, дядюшка Корадо? А вы уж, в случае чего подтвердите, что это моя находка?

– Да что ж не подтвердить, когда оно так и было. Только по-моему, по-стариковски, нехорошая это вещица. Закинул бы ты ее куда подальше, с глаз долой.

– Ага, взять и обратно в землю закопать! Скажете тоже! – Зарик даже прижал шкатулку к груди. – Может здесь все мое счастье спрятано!

– Я одно знаю, сынок, от такого счастья, что по шкатулкам прячется, потом беды не оберешься. Ладно, я свое сказал, а ты, как хочешь. Пошли работать, пока не стемнело.

– Как это, работать? – удивился Зарик. Он же клад нашел, какая тут может быть работа? Не ожидал он от хозяина фермы такой черствости.

– Как, как, – передразнил его дядюшка Корадо, – руками! Колодец, надо выкопать, или нет?

– Так ведь солнце… – Зарик указал на багровый диск, приготовившийся нырнуть за линию горизонта. – Вечер уже!

– Ничего, часа два светлого времени у нас еще есть, – ответил дядюшка Корадо. – Может сегодня до воды доберемся.

Он тяжело поднялся и вышел во двор, не оглядываясь, уверенный, что Зарик немедленно пойдет следом. Тот, действительно, встал и побрел к колодцу.

Даже удивительно, до чего люди бывают тупыми, – размышлял он. – Тут богатство само в руки падает, а он только и думает, что о своем колодце. Может плюнуть сейчас на все и уйти? Хотя, если так сделать, то дядюшка Корадо обидится. А если он обидится, то может передумать насчет шкатулки и забрать ее себе. Нет, сердить его не стоит. Может открыть шкатулку сейчас? Увидит хозяин, сколько там золота и сразу про свой дурацкий колодец забудет! Ага, если он золото увидит, то первым делом забудет, что от шкатулки отказался. Все-таки, если плотно уложить монеты, то горстей пять там уместить можно.

Зарик на ходу потряс шкатулку, прислушался. Звона не было, только тихое шуршание. А может это вовсе не золото? Может это камни драгоценные? Бриллианты всякие, изумруды, рубины… что там еще бывает? Их всегда укладывают в специальные мягкие мешочки, именно такие мешочки могут вот так шуршать. А хорошо бы это были бриллианты. За один камень, размером с ноготь на мизинце можно получить… интересно, пять горстей золота или шесть? А может десять? В общем, много! Нет, шкатулку при дядюшке Корадо открывать нельзя. Лучше потерпеть, выкопать ему этот проклятый колодец, и плату за работу получить, а как же! Если он клад нашел, это не значит, что он нанимался бесплатно колодцы копать. Мало ли, что у него теперь полная шкатулка золота и бриллиантов, две честно заработанные медные монеты тоже пригодятся.

Он еще раз полюбовался на свою находку и решительно сунул ее за пазуху. Не стоит такое сокровище из рук выпускать. Ели будет шкатулка у Корадо на глазах болтаться, кто знает, какие глупости ему в голову придут.

– Ну, чего встал? – хозяин сердито смотрел на него из под кустистых седых бровей. – Прыгай вниз. Да осторожнее, ведро там осталось, не помни его. Работать надо, и так сколько времени потеряли.

– Работать, так работать, – легко согласился Зарик и даже улыбнулся старику.

Впрочем, прыгать он все равно не стал. Колодец получался глубокий и ведра, лежавшего где-то на дне, в темноте не было видно. Так что, Зарик спускался медленно, упираясь руками и ногами в стенки. Продолжая улыбаться, поднял и отодвинул в сторону ведро, взял в руки кирку. Ничего, сегодня не успеем, так завтра утром до воды доберемся, а тогда… В степь, подальше, чтобы спокойно, без свидетелей, открыть шкатулочку и уже тогда думать, на что тратить богатство в первую очередь. Зарик долбил землю, шкатулка под рубахой приятно грела впалый живот и мысли у бродяги были самые веселые.

– А где этот постоялый двор, на котором, ты говорил, мы сможем остановиться на ночь? – как бы невзначай поинтересовалась Арра, глядя на повисшее над горизонтом солнце.

– Устала? – с надеждой спросил Джузеппе.

Она только глянула на него презрительно, пожала плечами. И девушка и ее рыжая кобылка выглядели свежими, как маргаритки. Пегий Гладиолус тоже держался вполне прилично, а магистр, если говорить откровенно, совсем скис. И ехали они всего часов шесть, не больше, но он давно уже потерял всякий интерес к разговорам и только вертелся на широкой спине мерина, пытаясь найти положение поудобнее.

– Если далеко, – снизошла все-таки до объяснения Арра, – то надо начинать здесь ночлег присматривать и устраиваться. В этих краях сумерки недолгие, как солнце сядет, сразу темно, не замечал разве? А в темноте, какая дорога, только лошадей мучить. И тучки натягивает, как бы дождь ночью не пошел.

– До ночи, я думаю, успеем, – Джузеппе внимательно вглядывался вперед. – Вон там, чуть правее, видишь, темнеет что-то. По-моему, это и есть постоялый двор.

– По-моему, это большой сарай, – вздохнула девушка, обладавшая острым зрением. – Ладно, пусть будет так. Все не посреди степи, волкам на радость.

– Арра о чем ты, какие волки? Здесь их лет сто уже не видали, а то и двести!

– Какая разница, – отмахнулась она. – Мало что ли всякой другой дряни по ночам в степи шляется.

– Да уж, с этим не поспоришь, – вынужден был согласиться магистр, невольно представив, какое впечатление произвели бы они с Аррой, например, на какого-нибудь несчастного бродягу.

Постоялый двор оказался ближе, чем показалось в начале – не прошло и часа, как они въезжали в дубовые, гостеприимно раскрытые ворота. У ворот, на большом ворохе сена удобно развалился худой долговязый человек, трудноопределимого возраста. Старше тридцати и, пожалуй, моложе сорока пяти, точнее сказать было невозможно.

– Привет вам, благородные путники! Работники постоялого двора «Затерянный в степи», рады помочь вам в решении всех ваших проблем! – голос его звучал очень радушно, хотя и чуть сипловато, но сам он продолжал лежать, даже не пошевелившись. Других работников поблизости не наблюдалось, поэтому Арра, легко соскочив со своей кобылы, обратила суровый взгляд на него:

– Если вы, действительно, так рады, то будьте любезны, помогите моему спутнику. Последнее время ему не приходилось подолгу ездить на лошади и он немного… устал.

– Разумеется, госпожа, именно помощь усталым путникам и является моей главной обязанностью, можно сказать жизненным предназначением, – долговязый поднялся какими-то странными угловатыми движениями, словно собирая себя по частям, и сделав два больших шага, встал рядом с мерином Джузеппе. При этом оказалось, что он не только говорит сипло, но и посвистывает при дыхании. – Вам будет легче спуститься, если вы обопретесь на мое могучее плечо.

Магистр с недоверием посмотрел на него: как издалека, так и вблизи, незнакомец не производил впечатления богатыря. Конечно, несмотря на свою худобу, он выглядел довольно жилистым, но назвать его могучим, это уже был перебор. Однако из седла, в любом случае, надо было как-то выбираться.

Тяжело вздохнув, Джузеппе положил руку на столь любезно предложенную опору, даже не попытавшись привстать, неуклюже перетащил правую ногу через холку Гладиолуса, поерзал в седле, готовясь спрыгнуть на землю, дрыгнул левой ногой, которая запуталась в стремени… Теперь уже навсегда останется неизвестным, то ли пожилому мерину надоела эта возня наверху, то ли он просто заинтересовался охапкой сена, на которой совсем недавно лежал долговязый, одним словом, Гладиолус резко дернулся, даже подпрыгнул слегка, стряхивая с себя Джузеппе и, освободившись, невозмутимо отошел в сторону ворот.

Джузеппе, не ожидавший такого коварства, с совершенно не соответствующим его массивному телосложению тонким визгом упал вниз, прямо в подставленные руки работника. Арра зажмурилась. Сейчас магистр истинной магии грохнется о землю, наверняка себе что-нибудь сломает, и что тогда, спрашивается им делать дальше?

Но незнакомец, ухнув от неожиданности гулким густым басом, что так же не шло его тощей фигуре, как Джузеппе недавний визг, сумел подхватить рухнувшее на него тело. Подержав его пару секунд на вытянутых руках, он осторожно поставил магистра на землю. Посмотрел с интересом, как тот стоит, судорожно хватая ртом воздух и, вынув из кармана несвежий платочек, старательно обмахнул им ворот и плечи Джузеппе.

– Вот и с прибытием вас, господин! Прошу, пройдите в помещение, там вы с дамой можете отдохнуть, пивка попить. А я пока ваших лошадок устрою, не возражаете?

– Позвольте поблагодарить вас за помощь. Я, видите ли, никак не ожидал, что эта скотина, – последнее слово Джузеппе произнес с большим чувством и покосился на мерина, который, как ни в чем не бывало обнюхивал и пробовал сено, – способна на такую подлость. Благодарю вас от всего сердца, и позвольте представиться. Мое имя, Джузеппе Трио, а спутница моя, – он обернулся к ней и помахал рукой, – Арра, подойди же, наконец сюда! Вот, прошу, госпожа Арра Даман.

Арра, не слишком охотно оставившая кобылу, кивнула. Незнакомец же, сорвав с головы воображаемую шляпу, неожиданно ловко изобразил наигалантнейший поклон и разразился потоком изысканных восторгов по поводу знакомства со столь приятными господами. Потом резко, на полуслове остановился и представился буднично:

– А я буду Ганц.

Слегка ошарашенный Джузеппе моргнул и спросил:

– Просто Ганц? Без фамилии?

– Почему без фамилии? – слегка обиделся Ганц и мечтательно закатил глаза. – Фамилия у меня будет… Оббермотт!

– Обормот! – прыснула Арра.

– Не нравится? – он нисколько не огорчился. – Ладно, сейчас другую придумаю.

– Не надо! – Джузеппе выставил ладони вперед, и даже слегка отодвинулся. – Пусть будет так. Я – Джузеппе, она – Арра, а ты – Ганц. Зачем нам фамилии?

– Да в общем, незачем, – согласился Ганц.

Арра дернула плечом и направилась обратно к Искорке, бросив на ходу:

– Некогда мне.

– Да не извольте беспокоиться, госпожа, – попробовал вернуть ее Ганц, – идите отдыхать после дороги, пивка попейте, пиво хорошее, вам понравится. А о лошадках не беспокойтесь, я позабочусь, в лучшем виде.

– Вот еще! – Арра даже не обернулась. – О своей лошади я всегда забочусь сама.

– Характерная госпожа, – Ганц с удовольствием смотрел на удаляющуюся девушку. – А вы как, доверите мне своего скакуна?

– Доверю, – снова тяжело вздохнул Джузеппе. – Все равно у меня с лошадьми не очень…

– Бывает, – сочувственно покивал Ганц. – Вы идите пока в дом, отдыхайте. Там сейчас хорошо, прохладно, кресло-качалка есть, для отдыха самое лучшее. И жбан с пивом на столе.

– Спасибо, – Джузеппе повернулся и, неуверенно переставляя ноги, направился к открытым настежь дверям. А Ганц, проводив его взглядом, подошел к мерину, провел ласково рукой по пегому боку:

– Что приятель, похоже нагулялся ты сегодня не по возрасту? Ну пойдем, пойдем, я тебя почищу, попоной укрою, вода у нас здесь хорошая, чистая, сено вкусное…

Когда он завел вычищенного Гладиолуса в конюшню, Арра уже заканчивала накладывать сено в кормушку Искорки. Одним опытным взглядом он оценил работу девушки и одобрительно кивнул. Она немедленно задрала подбородок вверх. Еще не хватало, чтобы этот деревенский недотепа… впрочем, все равно было приятно.

Ганц наполнил кормушку мерина, подмигнул ему:

– Кушать подано!

Гладиолус не заставил себя уговаривать, наклонил голову, ухватил мягкими губами большой клок сена и начал жевать. С минуту Ганц с удовольствием наблюдал за ним, потом прошел вглубь конюшни, к самому дальнему стойлу. Навстречу ему, словно приветствуя, высунулась крупная лошадиная голова.

– Ну как ты тут, Булка? – он потрепал ее, почему-то, за уши. – Видишь, соседи у тебя появились, ты рада? Надоело, наверное одной?

Лошадь переступила с ноги на ногу, сделала небольшой шажок вперед, так что Арра смогла увидеть ее шею, тихонько, словно для одного хозяина, заржала. Гладиолус, не обращая на нее внимания, продолжал флегматично жевать, а Искорка встрепенулась и потянулась в сторону Булки так, что девушке пришлось придержать ее.

Пока Ганц возился со своей кобылой, Арра, делая вид, что все еще занята возле Искорки, незаметно косилась в его сторону. Непонятный он какой-то. На вид хлипкий, а Джузеппе удержать сумел, когда тот падал. С лошадью управляется уверенно. И вооружен, пара метательных ножей в чехлах пристегнуты специальными ремешками на бедрах. Удобно, стоит только опустить руку и ладонь сама ложится на рукоять.

Странно это, метательные ножи… Не самое обычное оружие для простого работника на захолустном постоялом дворе. В таких местах народ обычно незатейливый – в случае необходимости, хватаются за ближайшую оглоблю.

– А почему твою кобылу так странно зовут, Булка? – с удивлением услышала она собственный голос.

Ганц тут же обернулся, расцвел улыбкой и объяснил охотно:

– Так она булки любит, просто страсть! Особенно с изюмом.

– Ясно, – Арра безразлично отвернулась.

А что на него смотреть? Мужчина, как мужчина, ничего особенного. Сам худой и лицо узкое, длинное и тоже худое. Высокие скулы, прямо-таки, обтянуты загорелой кожей. Да, красавцем его не назовешь, все у него как-то слишком. Девушка снова осторожно покосилась на занятого своей кобылой Ганца. Узкий подбородок слишком сильно выдается вперед, хотя, надо признать, ямочка на нем очень симпатичная. Слишком длинный нос, слишком густые черные брови. Они почти срослись на переносице, но почему-то не придали лицу того выражения суровости, какое обычно появляется в таких случаях.

Ганц заметил обращенный на него взгляд и на губах, слишком тонких, но вполне уместных на худом лице, снова заиграла улыбка. Арра поморщилась.

– Где здесь можно умыться? – высокомерно спросила она. А что, с такими нахалами надо сразу держать дистанцию. Раз ты здесь работник, так и работай, знай свое место.

– У колодца! – демонстративной холодности девушки явно не хватало для того, чтобы смутить и заморозить эти два метра веселого обаяния.

– А чего-нибудь более… цивилизованного нет?

Он состроил уморительно-серьезную физиономию, наморщил лоб, глубоко задумался…

– Есть!

Арра даже подпрыгнула от его радостного вопля.

– Есть! Умывальник за домом! Сейчас, госпожа, я туда воды натаскаю, – он подмигнул и добавил шепотом, – из колодца.

А Джузеппе, с трудом протащившись тридцать метров, отделявших его от дома и с трудом вскарабкавшись на низкое крылечко, вошел, наконец, в комнату и огляделся в поисках обещанного кресла-качалки. Долго искать не пришлось – мебелью комната не была перегружена.

Большой, сколоченный из не слишком тщательно подогнанных досок стол (на нем действительно стоял жбан, размером с хорошее ведро), грубо сделанная длинная лавка, пара массивных табуретов и то самое кресло, довольно облезлое, но очень мягкое и уютное на вид – вот, собственно, и все. Да к стенке напротив окна приколочены десяток крючков, на которых висят разного калибра кружки. То ли они служат украшением комнаты, то ли крючки незатейливо заменяют отсутствующий буфет.

Постанывая, Джузеппе добрался до кресла и осторожно опустился на вытертую подушку. Кресло мягко качнулось, принимая его вес, и усталый магистр со вздохом блаженного облегчения закрыл глаза.

Открыл он их, когда услыхал шаги и голоса на крыльце. Первой вошла Арра, уже умытая, с разрумянившимися щеками и, похоже, чем-то довольная. Следом за ней шел Ганц, вытирая мокрые волосы все тем же платочком и громко объясняя, почему он считает, что обливаться водой у колодца гораздо гигиеничнее, чем возиться с умывальником.

Джузеппе пошевелился и едва не застонал от боли. Похоже, из этого кресла ему сегодня лучше не вставать. А Арра весело плюхнулась на лавку и, ударив обеими ладонями по столу, громко объявила:

– Есть хочу!

– Вот пиво, – Ганц радушно придвинул к ней жбан.

– Пиво, это хорошо, – одобрила она. – А что на ужин?

– Не знаю, – жизнерадостно ответил Ганц. – А что у вас есть?

– У нас? – Арра бросила уничтожающий взгляд на своего спутника. – Ничего. Мы, видишь ли, немного торопились, когда уезжали из города, так что не успели прихватить с собой ничего съестного.

– Жаль, – в голос Ганца прозвучала искренняя печаль. Он подошел к висящей на стене полке, снял самую большую кружку и вернулся к столу. – Кушать, и верно, хочется.

Аккуратно, не пролив ни капли, наполнил кружку и сделал несколько больших глотков. Зажмурился, тряхнул головой и шумно выдохнул.

– Я рассчитывал на вас.

– Причем здесь мы? – Джузеппе начал понимать положение вещей и оно ему крайне не понравилось. – Это же постоялый двор, значит здесь должны кормить! Позови хозяина, я с ним поговорю.

– Хозяина… – Ганц оглядел комнату так задумчиво, что магистру показалось, будто он рассчитывает обнаружить хозяина где-нибудь, под лавкой. Потом он уставился на Арру и вдруг просиял радостной улыбкой. – А! Хозяином я буду!

– Вроде ты недавно служил здесь работником, – напомнил Джузеппе.

– И работником, – Ганц был сама покладистость. – Целую неделю трудился здесь работником, потом стал хозяином. Я эту развалюху в карты выиграл… – он слегка загрустил, – кажется.

– Ничего не понимаю, – нервно дернулась Арра. – Как это, «кажется»?

– Мы пиво пили, пока играли, много пива, так что я плохо помню, как все случилось. Но на постоялый двор играли, это точно. Выиграл, выходит, – Ганц развел руками и снова огляделся, теперь уже с любопытством. – Просыпаюсь я два дня назад, и вот… я здесь хозяин.

– Хорошо, ты хозяин, а еда где? – вернулась Арра к главному вопросу.

– Так я же говорю, нету, – удивился ее непонятливости Ганц.

– Ерунда! – Джузеппе сердито стукнул по ручке кресла и оно тут же закачалось. – Ел же ты что-то эти два дня?

– Ел? – Ганц уставился на него круглыми глазами. – Я пиво пил. Пиво есть, много еще. В подвале три бочонка стоит.

Арра встала, с грохотом отодвинув лавку. Громко топая ногами вышла в сени, повозилась там, потом ее каблуки простучали по крыльцу. В маленькое окошко было видно, как она зашла в пристроенный к дому сарай. Мужчины молча ждали ее возвращения.

– Мешок муки в сенях стоит, а в сараюшке есть корзина лука, связка горького перца и немного фасоли, – доложила Арра результаты своих изысканий. – Из этого много не наготовишь.

– Еще соль есть, – встрепенулся Ганц и потащил из под лавки большой рогожный куль.

– Арра! – Джузеппе с надеждой смотрел на нее, – хоть пресную лепешечку!

– Слушай, господин магистр истинной магии, – хотя Арра обращалась к Джузеппе, смотрела она на Ганца. И ее холодный взгляд не сулил ему ничего хорошего. – А что, если превратить нашего любезного хозяина-работника, в курицу? Тогда у нас будут яйца.

– Э, э… – Ганц бросил куль с солью и попятился. – Мы так не договаривались! Я же не нарочно, я сам уже сколько времени на одном пиве…

– Не выйдет, – старательно демонстрируя сожаление, вздохнул Джузеппе. – Изменить физическую оболочку можно, но биологическая суть… Против природы не попрешь, курицы из него не получиться, только петух.

– Жаль. Петух нам ни к чему. Не варить же его, в самом деле.

– Не надо! – горячо поддержал ее Ганц. – И вообще, если вы, господин, такой могучий чародей, почему бы вам не оставить меня в покое и не сотворить приличный ужин каким-нибудь вашим, магическим способом?

– А? – Арра вопросительно посмотрела на Джузеппе. – Сумеешь?

Он поморщился:

– Увы. Боюсь, что ты здесь единственная, кто может совершить подобное чудо.

– Ясно. Вставай.

– Зачем?

– Воды принесешь, – распорядилась девушка и начала закатывать рукава. Или ты собрался отдыхать, пока я стану тут…

– Все, все, понял, уже встал!

– Ганц, дай ему ведро. А сам займись дровами, растопи печь.

– Слушаюсь, госпожа! Только я не знаю, где тут ведро и где дрова.

– Найди! – рявкнула она.

– Слушаюсь! – Ганц пробкой вылетел на улицу. Следом за ним, кряхтя, заковылял Джузеппе.

Оставшись в одиночестве, Арра топнула ногой, выругалась, и, сняв с крючка на стене еще одну кружку отправилась в сени за мукой.

После того, как мужчины обеспечили девушку всем необходимым, она приказала им убраться куда-нибудь подальше.

– А то на нервы действуете! Сидите тут, как два кролика, смотрите голодными глазами…

Ганц послушно увел Джузеппе в соседнюю комнатушку, меблировка которой была еще более проста, чем в гостиной – просторная кровать, да деревянная лавка вдоль стены – и занялся измученным магистром. Он притащил откуда-то большую брезентовую сумку и, покопавшись в ее многочисленных карманах, достал дюжину разноцветных скляночек. Расставил их в рядок на лавке, сел рядом на пол и тщательно осмотрел каждую. Потом убрал в сумку половину, принес из сарая тазик, сполоснув его по дороге, и, тщательно отмеряя порции, начал смешивать содержимое склянок, оставшихся стоять на лавке. Какой-то бурый порошок из одной, несколько капель маслянистой зеленой жидкости из другой, щепотка остро пахнущих измельченных листочков красного цвета из третьей. Содержимое четвертого пузырька, больше всего было похоже на дорожную пыль, а из пятого Ганц вытряхнул десяток ярко-фиолетовых лепестков. Непонятным образом, они выглядели совершенно свежими, словно их только что сорвали с цветка.

– Не великовата посуда? – спросил Джузеппе, глядя, как все это размазывается по дну тазика.

– Нет, как раз будет, – Ганц, осторожно работая странно изогнутой стеклянной палочкой, аккуратно перемешал свое снадобье. Вздохнул. – Жидковато получилось. Давно не приходилось…

Не договорив, он взял с лавки шестую склянку, которую до сих пор не открывал. Взвесил ее задумчиво в ладони, потом долго что-то высчитывал, беззвучно шевеля губами. Наконец, вынул пробку и вытряхнул на ладонь три бесцветных кристалла. Внимательно их осмотрел, по каким-то, ведомым только ему признакам – все три выглядели абсолютно одинаково – выбрал один. Забракованные вернул в пузырек, а оставшийся кристалл бросил в тазик. Жижица на дне моментально вскипела, покрылась белесой пленкой. Ганц снова перемешал ее, потом, действуя своей стеклянной палочкой, как лопаткой, собрал в центре примерно столовую ложку неаппетитно выглядевшей кашицы.

– Вот теперь хорошо, – удовлетворенно кивнул он и, достав из очередного кармана сумки специальный венчик, начал взбивать кашицу. Это простое действие дало удивительный результат – смесь на глазах разбухала, превращаясь в ароматную, с приятным пряным запахом желтовато-зеленую массу.

Джузеппе, распластавшийся на жесткой кровати и с интересом наблюдавший за действиями долговязого хозяина постоялого двора, снова подал голос:

– Ты что же, из лекарей будешь?

– Почему из лекарей? – удивился Ганц.

– Как же, – магистр со стоном приподнялся и дотянулся до тазика. Зачерпнул пальцем чуть-чуть смеси из тазика, понюхал ее, осторожно дотронулся языком. – Я не специалист, конечно, но основы врачевания входят в общий курс, а ничего подобного… – он втер маленький комочек в кожу чуть повыше запястья. Мазь моментально впиталась, не оставив следа. – Нет, даже не слыхал не разу, – твердо закончил Джузеппе.

– Университетский общий курс, – усмехнулся Ганц, – это все теория, это для столиц. Здесь, в глуши, все проще, мы медицину не по учебникам изучаем. Мы по старинным фамильным рецептам, которые еще прадеды наши… – он медленно поднял венчик из загустевшей смеси. – Ага, вот так хорошо будет. Ну-ка, господин магистр, подготовьте для меня поле деятельности! Сейчас натру вас этой мазью, сразу облегчение почувствуете, а к утру и вовсе забудете, где что болело.

Хотя времени у нее ушло немало (на дворе совсем стемнело) Арра все-таки умудрилась соорудить вполне приличный ужин: сварила похлебку из фасоли с луком и испекла целую гору маленьких пресных оладий вместо хлеба. Кроме того, хмуро поглядывая на Джузеппе, которому стало настолько легче после натирания Ганца, что он этих мрачных взглядов не заметил, и ворча, она достала из своего рюкзачка три тонких жгутика вяленого мяса. И пива, естественно, было вдоволь.

– Арра, птичка моя! – даже в тусклом свете масляной лампы было видно, как нахальные синие глаза Ганца затуманились нежностью. – Зачем тебе куда-то ехать? Оставайся лучше здесь, со мной. Место тихое, климат здоровый, работы мало… Ты не думай, я тебя ничего по хозяйству делать не заставлю, только готовить будешь, и все! Если только иногда, простирнуть там мелочь какую, или прибраться…

Девушка молча встала из-за стола и одним точным ударом ноги выбила из-под него табурет. Она ожидала услышать испуганный вопль, но Ганц только ухнул, словно филин, непонятным образом успел сгруппироваться, слегка спружинил, упав, и повалился на бок. В общем, приземлился довольно удачно и теперь лежал, вольготно раскинувшись на полу и с интересом глядел на нее снизу вверх.

От этого Арра еще больше разозлилась:

– Размечтался! Вот именно для того я заканчивала лучшую школу воинов-магов, чтобы тебе здесь похлебку варить? И не смей называть меня птичкой!

– Хорошо, птичка, – рассеянно согласился Ганц и, не вставая с пола, обратился к Джузеппе: – А что это она про воинов-магов тут говорит? Ты понимаешь?

– Разумеется, – с неожиданным для себя удовольствием, сообщил тот. – Я, видишь ли, тоже считаю, что третья по списку выпускница этого года Эсмеррской школы, может рассчитывать на более заманчивые предложения, чем место кухарки на постоялом дворе.

– Эсмерра? Вы шутите?

Подбородок Арры немедленно принял привычное положение.

– Ага. И это тоже шутка, – она шевельнула плечом и рукоять меча за ее спиной выразительно качнулась. – Забавная игрушка, правда? Или ты ее до сих пор не заметил?

– Заметил, конечно, но мне и в голову… – Ганц легко поднялся и зашел Арре за спину, не пытаясь, впрочем, дотронуться до меча. Посвистывание в его дыхании стало заметнее, особенно, когда он вздохнул: – Хорошо, снимаю свое предложение. А ты что, действительно третья по списку?

Девушка развернулась, медленно и плавно, снова оказалась с ним лицом к лицу:

– Показать диплом?

– Не надо, – Ганц, качнул головой, сделал шаг в сторону.

Джузеппе, после ужина снова уютно устроившийся в кресло-качалку, успел заметить, как сверкнули его глаза, и в ту же секунду Арра предплечьем блокировала резкий удар руки, направленный прямо ей в горло, легко крутанулась на месте и почти достала Ганца сильным ударом носком сапога в голень.

Он успел отпрыгнуть, но Арра уже сложила пальцы и шарахнула акустическим ударом. Простенькое такое заклинание, а вырубает человека не хуже дубины. Джузеппе зааплодировал, не вставая с кресла, а Ганц рухнул и покатился по полу. Впрочем, он тут же сел, потряс головой и поднял руки:

– Сдаюсь!

– Я что, промахнулась? – изумилась она. – Тебе положено минут двадцать без сознания валяться!

– Не люблю терять сознание, – ухмыльнулся Ганц, – становишься таким беспомощным! Но знаешь, птичка, пожалуй, я не хотел бы встретиться с тобой на узкой тропинке! Я уж не говорю о тех, кто идет по списку первым и вторым.

– А чего ты на полу сидишь, штаны протираешь? – ответила она почти ласково. – Вставай.

– Как прикажешь, – Ганц легко вскочил на ноги и, в ту же секунду, звонкая оплеуха отбросила его к стене.

– Не смей называть меня птичкой, – прошипела Арра.

– Знаешь парень, – очень серьезно произнес Джузеппе, – я искренне не советую тебе встречаться на узкой дорожке с теми, кто шел по списку первым и вторым!

– Ого! – Ганц отлепился от стенки, потер щеку, подвигал для проверки челюстью. – А этот удар тебе тоже в Эсмерре ставили?

– Нет. Это моя личная разработка для наглецов вроде тебя. И не единственная, кстати. Хочешь, продемонстрирую еще парочку?

– Спасибо большое, не стоит, – вежливо отказался он. Все еще потирая щеку, подошел к столу и налил себе пива. – Вопросов у меня тоже больше нет.

– А у меня есть, – снова подал голос магистр. – Как тебе удалось увернуться от акустического заклинания?

– Просто хорошая реакция, – пожал плечами Ганц. – Я упал чуть раньше, и заклинание прошло верхом. Но локоть, все-таки, ушиб, – он осторожно согнул левую руку, ощупал пострадавший сустав и сообщил озабоченно: – Больно!

– Это хорошо, – спокойно ответила девушка. – В следующий раз подумаешь, прежде чем кидаться на беззащитных постояльцев.

– Действительно, – поддержал ее Джузеппе. – Для хозяина постоялого двора ты ведешь себя довольно странно. А если бы на месте Арры была мирная поселянка?

– Это с эсмеррским-то мечом за спиной? – укоризненно качнул головой Ганц. – И вообще, посмотри на нее внимательно и скажи, похожа она хоть немного, на мирную поселянку?

– А чего тогда полез? – Арра была заметно польщена последними словами, но говорила строго. – Думаешь, ты первый болван, которому пришла в голову идея проверить, не таскаю ли я меч в качестве украшения?

– С моей стороны, это была глупость, – спокойно согласился он. – Судя по твоей реакции, я даже не сто первый.

– Тысяча сто первый! – сердитой кошкой фыркнула Арра.

– Тысяча сто одно извинение, – умиротворяюще улыбнулся Ганц. – За меня и за тысячу предыдущих болванов. Еще пива?

Девушка посмотрела на него с подозрением – такое количество извинений ее немного удивило, но кружку свою наполнить позволила.

– И все-таки, – когда Джузеппе беспокоился, он становился настоящим занудой. А в долговязом хозяине постоялого двора было что-то глубоко неправильное и потому беспокоящее. – Все-таки, что за манера, на девушек нападать? А если бы Арра не сумела удар отбить? Ты же в горло целил, я видел! Что тогда, убил бы?

– Вот еще! – возмутился Ганц. – Я бы к ней и не прикоснулся. У меня удар до миллиметра выверен, в любую секунду могу руку остановить.

– Глупость какая, «убил бы», – оставила за собой последнее слово потенциальная жертва. – Да я таких пачками с ног сшибала! Хотя, надо признать, ты тоже довольно ловок, – неохотно признала она.

Джузеппе замер. Действительно, этот парень был слишком ловок для простого трактирщика. И эти его метательные ножи… и странные снадобья в сумке, весьма действенные, впрочем… и довольно дикая история про выигранный в карты, да еще в состоянии полного беспамятства, постоялый двор… А ведь они даже не проверили его, просто в голову не пришло, что этот болтун может оказаться сведущим в магии! Непростительное легкомыслие! Магистр сосредоточился, посылая импульс. Арра вздрогнула, с недоумением подняла брови – похоже он немного перестарался.

Через минуту Джузеппе точно знал, что какие бы мысли ни бродили в голове странного хозяина, к магии они никакого отношения не имеют. Вот только интересно, почему это совершенно не успокаивало?

А Ганц даже не заметил такого пристального внимания к своей персоне. Он плеснул себе еще пива и с нежностью посмотрел на гостей.

– Интересная у нас собралась компания… тут тебе и магистр истинной магии, – он отсалютовал кружкой Джузеппе (тот, с достоинством, наклонил голову в ответ), – тут тебе и воин-маг, – такое же движение в сторону Арры (она немедленно задрала подбородок), – даже забавно.

– Ничего забавного, – проворчала Арра, глядя, как он большими глотками опустошает кружку.

А Джузеппе вдруг выбрался из кресла и встал около стола, слегка растопырив руки.

– Ну да, – нервно подтвердил он, – именно так. Магистр истинной магии и воин-маг. А ты, собственно, кто будешь по образованию?

– Я? – Ганц заглянул в опустевшую кружку и мягко, без стука поставил ее на стол. – Я, собственно, буду наемный убийца, – он безмятежно улыбнулся. – Специалист по магам.

Когда солнце село, дядюшка Корадо все-таки разрешил Зарику закончить работу. А может просто сам устал. До воды, естественно, так и не докопались, хотя земля пошла уже чуть влажная. Завтра, если повезет, то до полудня управятся.

Они умылись, поужинали и разошлись спать. Про шкатулку ни тот, ни другой не сказали больше не слова. На ночь Зарик, обмотав ее рубашкой положил себе под голову. Удивительно, но ему показалось, что она мягче любой подушки.

Зарик долго не мог заснуть, лежал и мечтал о том, что будет делать с неожиданно свалившимся на него богатством. Разумеется, вернется в родной город, в Скайлу, купит дом… нет, зачем в Скайлу? Он поедет в столицу. Не пойдет пешком, как рвань какая-нибудь босоногая, он купит лошадь и поедет, как важный господин. Только у дядюшки Корадо лошадь покупать не стоит, ни к чему напоминать хозяину о найденном в его земле кладе. Дойдет до ближайшей деревни пешком, там приоденется, купит лошадь, и в Нюрбург! В Нюрбурге дом себе подберет, большой, красивый, в самом центре!

Слуг наймет, много, для всякого дела отдельного слугу. Одного в доме убирать, другого на кухню, третьего при дверях, четвертого на посылках, пятого… к чему пятого пристроить?.. А, говорят, важные господа сами не одеваются, их специальный слуга одевает. Вот и Зарик себе такого заведет! Правильно, пусть другие теперь на него потрудятся, а он наработался, хватит!

Еще надо будет найти того чиновника и свою жену. И устроить им… мало ли какую гадость можно устроить людям, если у тебя есть деньги? Что это вдруг как жарко стало, даже шкатулка потеплела, кажется? Да нет, с чего бы ей греться, это он, Зарик разгорячился, когда вспомнил подлую парочку. Ну ничего, они еще попляшут, дайте только срок!

– Э-э, ребята, вы чего, – Ганц попятился и вытянул вперед руки, словно отгораживаясь ладонями с растопыренными пальцами от Арры, которая, переместившись со своего места неуловимым скользящим движением, теперь стояла, с обнаженным мечом в руке, между ним и Джузеппе. – Спокойнее, я уже в отставке, можно сказать, на пенсии!

– Ерунда! Наемные убийцы в отставку не уходят, – девушка не сводила с него подозрительного взгляда.

– А я по состоянию здоровья! Уже года три, как не работаю.

– И чем ты так тяжко болен? – высунулся из-за плеча Арры Джузеппе.

– Разве я сказал, что болен? – Ганц осторожно, не опуская рук, попятился, подцепил носком сапога валяющийся на полу табурет и ловким движением поставил его на ножки. – Не возражаете, если я сяду?

Арра, хмуро глядя на него, пожала плечами. С одной стороны, сидящему человеку труднее совершить неожиданное нападение, с другой – наемный убийца, да еще специалист по магам… кто знает, какие у него сюрпризы в запасе! Меч она, на всякий случай, продолжала держать в руке, готовая к неожиданностям.

А магистр, наоборот, успокоился. Именно теперь, когда выяснилось, что их любезный хозяин зарабатывает на жизнь убийствами магов. Успокоился потому, что все, нервирующие его несоответствия, разом объяснились – и необычная ловкость, и метательные ножи, и, скажем так, довольно бестолковое ведение хозяйства на постоялом дворе. Все это уже не вызывало тревоги, а бесхитростная физиономия Ганца лучилась таким искренним дружелюбием, что ощущение опасности испарилось бесследно.

То, что он оказался наемным убийцей, да еще специалистом по магам, это, разумеется, не слишком приятно. Но с другой стороны, профессии у людей бывают разные, всем надо как-то зарабатывать себе на жизнь. Тем более, что он уже этим не занимается… по его словам. М-да, этот нюанс стоит уточнить.

– Господин Ганц, – очень корректно заговорил Джузеппе. – Если вас не затруднит, может вы объяснитесь? Дело в том, что мне как-то не приходилось слышать о наемных убийцах, э-э… на пенсии, как вы выразились.

– Да разве и так все не ясно? – простодушно удивился Ганц, опускаясь на табурет. – Вы слышите, как я дышу?

– Разумеется, – подтвердил магистр.

Арра молча кивнула. Действительно, хотя сидящий перед ними человек был абсолютно спокоен, при каждом вдохе раздавался негромкий, но отчетливый свист. За вечер, проведенный вместе, они привыкли к этому звуку и перестали его замечать, но после слов Ганца, словно услышали заново.

– Значит услышит и потенциальная жертва. А ведь я работал с магами, позвольте напомнить, это не самый простой контингент! Как по-вашему, наемный убийца может эффективно выполнить свою задачу, если для того, чтобы подобраться поближе к объекту ему надо или суметь заманить его летней ночью в рощу, полную соловьев, или задержать дыхание минут на десять?

– А почему у тебя… ну вот это самое? – в голосе Арры не было сочувствия, скорее она спросила из профессионального интереса.

– Производственная травма, – с готовностью объяснил Ганц. – Последний маг, которого я убил, оказался чуть более ловок, чем я рассчитывал. Или это я оказался чуть более неловок? Одним словом, этот парень попытался отбиться заклинанием. Оно было сработано очень качественно и должно было задушить меня, но, к счастью, действовало довольно медленно. Разумеется, когда он умер, заклинание перестало работать. Но увы… разрушения гортани оказались необратимыми, – он развел руками и тяжело, со свистом, вздохнул, наглядно демонстрируя результат полученных повреждений.

Впрочем, принять по-настоящему несчастный вид бывший убийца так и не сумел. Скорчив рожицу, которая, по его мнению, должна была изображать смирение и печаль, Ганц продолжил:

– Такой вот, забавный привет от покойника. С тех пор я могу подобраться незамеченным только к глухому магу, а таких, сами понимаете, не слишком много… мне, по крайней мере, до сих пор не встречались. Одним словом, вот уже три года, как я не практикую, – он очаровательно улыбнулся. – Стал совершенно безопасным и очень милым. Еще пива хотите?

– Можно, – Джузеппе успокаивающе похлопал Арру по плечу и она, хотя и продолжала хмуриться, но убрала меч.

Впрочем, на свое место за столом не села, пристроилась с краю, оставаясь настороже. Наблюдала, как Ганц неторопливо встает и медленно, старательно избегая резких движений наполняет кружки. Магистр же вернулся в свое кресло-качалку.

– Ганц, Ганц… – задумчиво пробормотал он, обеими руками принимая кружку с шапкой пены. – Ты, часом, не тот самый Ганц будешь, который лет пять назад прикончил магистра Дженсона Пратта?

– Допустим. Я надеюсь ты не будешь по этому поводу устраивать истерику и объявлять мне кровную вражду? – слегка напрягся тот.

– Расслабься, убийца. Мне никогда не нравился Дженсон. Вздорный был старикашка и назойливый, как комар.

– Судя по всему, ты не одинок, в своем мнении, – хмыкнула Арра.

– Это точно, – согласился Джузеппе. – Врагов у него хватало.

– И среди них нашелся даже такой, который не поленился нанять убийцу. Интересно, кто? – Арра вопросительно посмотрела на Ганца.

– Ты же не рассчитываешь, что я назову имя? – поднял бровь он. – Единственное, что я могу сказать, это не был наш общий знакомый, можешь не волноваться. У магистра Трио нет привычки прекращать нежелательные знакомства с помощью наемных убийц. И вообще, у него репутация исключительно добропорядочного человека… насколько это возможно для мага, естественно.

– Благодарю, – Джузеппе наклонил голову и добавил серьезно: – Это почти комплимент… учитывая твою профессию, естественно.

– Еще пива? – расплылся в улыбке Ганц и потянулся к жбану.

– Обязательно, – магистр подставил кружку.

– Как вы быстро подружились… – что именно звучало в голосе Арры – осуждение или зависть, разобрать было трудно.

– А почему нет? – Ганц удивился. – В отсутствии взаимных претензий, да под пиво, да после хорошего, спасибо тебе, птичка, ужина, почему бы нам и не дружить?

– Не называй меня птичкой, – рассеянно отмахнулась девушка. – А все-таки, почему твой заказчик, пожалуйста, продолжай хранить в тайне его имя, если это так важно, захотел убить Дженсона Пратта?

– Не могу сказать тебе точно, – он сделал большой глоток, облизнул губы. – Видишь ли, птичка, не в моих правилах вникать в сложности взаимоотношений между заказчиком и, как бы получше выразиться, будущим клиентом.

– Я могу ответить. Наверняка вышла свара из-за денег, – уверенно предположил магистр. – Дженсон всегда был слишком жаден.

– Всего на всего? – она посмотрела на Ганца.

– Ты уверена, что не слишком любопытна? – поинтересовался он.

– Уверена, что слишком. И уже не раз влипала из-за этого в разные неприятности. Так что, действительно из-за денег?

Ганц покачал головой:

– Насколько я понял, там действительно были какие-то, не совсем верно решенные, финансовые вопросы, – осторожно сформулировал он. – И позволь тебя поправить, деньги – это не «всего на всего». Деньги – это очень серьезно.

– Да-да, я знаю, ради них совершаются самые страшные преступления и все такое, – она неопределенно помахала рукой, – но мне трудно себе представить, чтобы из-за каких-то денег… пусть даже их очень много… все равно, не могу!

– Я тоже убивал за деньги, – мягко напомнил Ганц. – И если бы не мое горло, продолжал бы этим заниматься сейчас.

– Но ты… – Арра растерянно замерла. Не могла же она, в самом деле, сказать вслух: «ты такой симпатичный, веселый и совсем не похож на наемного убийцу»!

Джузеппе, с большим интересом наблюдавший за этим диалогом, издал какой-то странный, похожий на сдавленное хрюканье, звук и тут же старательно сосредоточился на своем пиве.

Арра бросила на него сердитый взгляд, тоже сделала пару глотков из кружки и решила сменить тему. На взгляд Ганца, не слишком удачно.

– Ганц, а сложно было его убить?

– Пратта? Его не сложно, – он помолчал, потом спросил холодно: – А что, хочешь переквалифицироваться из воина-мага в наемного убийцу?

– Ты с ума сошел! – возмутилась она. – В мыслях такого не было!

Несколько секунд Ганц не отводил взгляд от ее лица, потом кивнул:

– И правильно. Все равно, ты для этой работы не годишься.

– Почему это не гожусь! – снова возмутилась Арра, с еще большим энтузиазмом. – Думаешь, раз я девушка, так и убить никого не могу?

– А тебе приходилось? – спокойно спросил Ганц.

– Ну, – она слегка порозовела, – пока нет. Но моя физическая подготовка…

– Твоя физическая подготовка, – перебил он, – имеет чисто техническое значение. Сил и умения на то, чтобы убить человека, у тебя вполне хватит, в этом никто и не думает сомневаться. Но ты закончила Эсмерру. Арра, я знаю, как и чему там учат. «Защищать и оберегать», я ничего не перепутал? – Ганц говорил негромко, но голос его приобрел строгую, пугающую звонкость. – Как быть с этой подготовкой? В твоей голове не укладывается мысль, что можно убивать из-за денег. А из-за чего можно? Хорошо, деньги не причина. А что тогда причина? Ненависть? Обида? Любовь? Страх? Желание отомстить? Что? Ну, Арра, скажи! В твоих руках меч и ты умеешь с ним обращаться… – то ли потому, что устало травмированное горло, то ли, все-таки, он волновался, но свист при дыхании стал заметно громче и Ганц, остановившись, приник к кружке. Потом вздохнул и закончил спокойно: – Но когда, по какой причине, ты сможешь поднять этот меч и убить человека? Живого человека, стоящего перед тобой? Скажи.

– Н-не знаю… – щеки ее были уже не розовыми, а ярко-алыми. – У меня никогда еще… если только самозащита, но нас учили, как обезоружить противника… – И добавила, почти с отчаянием, – Ганц, нас ведь учили побеждать, а не убивать…

– А я о чем? – тонкие губы слегка искривились. С некоторой натяжкой это можно было посчитать улыбкой.

– Ганц, перестань, – Джузеппе с тревогой смотрел на него. – Нехороший разговор и ненужный…

– Ты прав магистр. – Ганц допил пиво и печально заглянул в пустую кружку. – Знаешь, я давно заметил, что магов, как правило, отличает исключительная мудрость.

Минуту все трое сидели молча. Потом Арра, привыкшая быстро успокаиваться и успевшая восстановить нормальный цвет лица, снова открыла рот:

– Ганц, а как это вообще? Как ты стал наемным убийцей? С чего-то ведь наверное начинают в таких случаях?

– Арра! – рявкнул магистр. Получилось у него это удивительно грозно. – Я просил прекратить!

– Все нормально, Джузеппе, не сердись.

Бывший наемный убийца поднял голову, посмотрел на магистра, подмигнул ему, перевел взгляд на девушку, улыбнулся. Встал с табурета, небрежным движением ноги отпихнув его в сторону и подошел к окну. Выглянул на улицу, осмотрел небо и оглянулся, чтобы сообщить:

– Кажется, дело к дождю идет. А может и гроза будет, – и заботливо прикрыл створки. Потом, не слишком придирчиво выбрав на полу местечко почище, невозмутимо сел, вытянув длинные ноги и опершись спиной о стенку, всем своим видом демонстрируя, что наконец-то сумел удобно устроиться. – Ты хочешь услышать мою историю, о прекраснейшая?! Сейчас я расскажу тебе ее!

– Ты… – Джузеппе поперхнулся пивом и раскашлялся.

– Стукнуть тебя по спине? – услужливо предложил Ганц и сделал движение, словно хочет подняться.

– Ни-ни-ни! Не надо, спасибо большое, я уже в порядке. Рассказывай свою печальную историю, о… одним словом, мы слушаем.

– Это действительно печальная история, – подтвердил Ганц и снова оперся о стенку. Он согнул в колене правую ногу и вытащил из сапога еще один метательный нож, третий.

Арра только глазами захлопала. Чехол с ножом был спрятан за голенищем так глубоко, что пока узкое лезвие не блеснуло в руке Ганца, ей и в голову не могло прийти, что там есть оружие. Уже потом, вспоминая этот момент, она удивлялась, почему совсем не испугалась, увидев этот нож. Ладно, пусть не испугалась, но хоть как-нибудь, следовало отреагировать. Арра же, вместо этого, подлила себе пива и спокойно ждала, когда, почти незнакомый ей, вооруженный наемный убийца (мало ли, что он там рассказывает про пенсию, все равно убийца), начнет свой рассказ.

А Ганц, не глядя, нашарил валяющийся в углу брусок, поднес его к глазам, осмотрел внимательно, удовлетворенно кивнул. Потом попробовал ногтем лезвие ножа и точными, экономными движениями начал точить его о брусок, одновременно заговорив, голосом нежным и печальным:

– Я родился в крохотном городишке на севере, крохотном настолько, что по сравнению с ним, захудалая Имола показалась бы большим торговым городом…

За этим последовала, действительно, очень грустная история, про бедного мальчика, оставшегося сиротой в раннем детстве, со всеми необходимыми в таком случае персонажами. Было там про бессердечных родственников, попрекавших малыша каждым съеденным куском, заставлявших его непосильно трудиться и жестоко колотивших за малейшую оплошность. Было и про соседа-сапожника, в ученики к которому отдали маленького Ганца – выучиться почтенному ремеслу. И про то, как злой сапожник, вместо того, чтобы учить сироту, только измывался над ним, морил голодом, да еще требовал, чтобы Ганц кланялся и благодарил за каждую полученную оплеуху.

– И вот настал день, когда, не выдержав этих мучений, я сбежал! – Ганц уже не точил свой нож. Он сидел, слегка раскачиваясь и полу прикрыв глаза, его трагический голос поднялся на новую высоту. – Была поздняя осень, я скитался один, ни одежды, ни еды, ни защиты… Неминуемая гибель ждала меня той зимой, но мне было уже все равно.

Арра смахнула слезинку. Джузеппе с удивлением посмотрел на нее и повернулся к Ганцу:

– Сбавь маленько обороты, а то, смотри, девушку нашу расстроил.

– Арра, птичка, моя! – умилился тот. – Не плачь, сейчас все будет хорошо. На самом деле, я совсем не долго беспризорничал. Старый наемный убийца, который искал подходящего парнишку, чтобы взять себе в ученики, заметил меня. Точнее, он заметил мою руку в своем кармане, но тем не менее, я ему понравился. Мне повезло. Старик вырастил меня, научил всем тонкостям профессии. Несколько лет мы работали вместе и, должен заметить, пользовались заслуженным уважением. А однажды, после выполнения довольно сложного, хотя и щедро оплаченного заказа, он решил, что я вполне созрел для самостоятельной работы. «Что касается меня, – заявил мне тогда Берри… я упомянул, что моего наставника звали Берри? Так вот, он сказал: – Что касается меня, то такая жизнь становится утомительной в моем возрасте. Наше ремесло для молодых Ганц, для парней вроде тебя». Я не стал спорить. Денег у нас было достаточно, чтобы купить приглянувшийся Берри небольшой трактир в его родной деревушке, и сейчас он живет там. Женился, кстати, на симпатичной вдовушке, на голову выше него ростом и тяжелее килограммов на тридцать. Она помогает ему в трактире, а когда старый Берри выпивает с постоянными клиентами слишком много пива, гоняется за ним с метлой по всей деревне. Я иногда навещаю их и вижу, как они счастливы, даже завидую немного… правда хороший конец?

Арра, шмыгнув носом, молча кивнула.

– Очень хороший, – согласился и Джузеппе. – Особенно то место, где ты завидуешь семейной жизни своего наставника. Действительно, уворачиваться от метлы возлюбленной супруги, это так романтично!

– Ты ничего не понял, магистр! Романтика здесь совершенно ни при чем! Но метла в руках жены, да еще в тот момент, когда она примеривается треснуть тебя ею по спине, придает жизни некую упорядоченность, что ли… Именно в этом и есть прелесть обыденности!

– Да-а? Не буду спорить, я в вопросах семейной жизни не специалист… Но ты пропустил историю своей несчастной любви.

– Ах да, действительно! Это меня Арра сбила. Конечно, несчастная любовь, а как же! Она была прелестная девушка, нежная, скромная, ну чистый ангел! Звали ее… Кармеллина. У нее были огромные голубые глаза, длинные вьющиеся волосы, такого цвета, знаете – светлые и слегка рыжеватые. А фигура! Талия такая тонкая, что я мог обхватить ее ладонями, при этом грудь… – Ганц осекся, взглянул на Арру и почесал нос. – Э-э-э… в общем, любая знатная дама рядом с ней, показалась бы заурядной дурнушкой. У Кармеллины был только один недостаток – она была слишком послушной дочерью. Хотя мы безумно любили друг друга, о свадьбе не могло быть и речи. Денег у меня не было, а родители никогда не выдали бы ее замуж за нищего. Я пробовал уговорить ее бежать со мной тайно, но она отказалась категорически.

– Мудрая девушка, – Джузеппе пробормотал это очень тихо, но Ганц услышал и укоризненно качнул головой. Впрочем, прерывать рассказ он не стал.

– И тогда я сказал: «Любовь моя, Кармеллина! Здесь я никогда не смогу разбогатеть! Я ухожу из этого городка, чтобы заработать много денег и жениться на тебе!» Она плакала и обещала ждать меня. Не сразу дела мои пошли хорошо, но я работал много и усердно, зарабатывая деньги и мечтая о своей Кармеллине. Но когда через три… нет, через пять лет, я вернулся, что я узнал? Она давно была замужем за булочником! Не умея противиться своим жестоким родителям, она вышла за него едва ли не через месяц, после моего отъезда. Я готов был простить ее, я предложил бросить все и уехать со мной, но тут из дома выбежал ребенок и вцепился ей в юбку. За ним второй, третий…

– Булочник время даром не терял, – усмехнулся магистр. На этот раз, на него с упреком посмотрела Арра. – Я повернулся и ушел. Тогда, шагая по пыльной улице прочь от ее дома, я держался. Никто не увидел моих горьких слез, моих мучений, моего разбитого сердца. В тот же час, я покинул этот проклятый городишко и скитаюсь с тех пор по дорогам, без надежды на счастье, с тоской вспоминая мою милую, неверную Кармеллину.

Арра, не обращая внимания на некоторые нестыковки в рассказах Ганца, откровенно хлюпала носом.

– Давно это было? – спросил Джузеппе.

– Я тогда еще работал, – Ганц вспомнил, что теперь его профессия – наливать людям пиво, и обслужил себя. – А года три назад, со мной произошла эта неприятность. И моей профессиональной деятельности пришел конец.

– И чем ты с тех пор занимаешься? – Арра быстро вытерла глаза.

– О-о! – Ганц мечтательно закатил глаза, – чего только не было за эти три волшебных года! Вы очевидно в курсе, что ремесло наемного убийцы накладывает некоторые ограничения? И вот все эти ограничения с меня осыпались и я остался, совершенно свободным от обязательств, наедине с жизнью. Поскольку я был неплохим профессионалом и пользовался достаточной известностью в заинтересованных кругах, гонорары мои составляли весьма существенные суммы. Не то, чтобы удалось скопить очень много, но тем не менее, вынужденный отойти от дел, я оказался обладателем вполне приличного капитала. Поверьте, эти три года пролетели, как одно мгновение и вот он я, весь перед вами, свободный, как ветер и без единого гроша! Абсолютно нищий! – Ганц хотел эффектным жестом вывернуть карманы, но вместо этого вытащил горсть мелочи и с изумлением уставился на нее. Среди медяков тускло поблескивали несколько серебряных монет и даже одна золотая.

– Деньгами это, конечно, назвать нельзя, согласен, – ухмыльнулся Джузеппе, – но и считать тебя абсолютно нищим я отказываюсь.

– Тоже выходит, выиграл, – сделал вывод Ганц и обвел аудиторию восторженным взглядом, словно приглашая порадоваться вместе с ним. – Приятный сюрприз, правда? Теперь я, получается, состоятельный мужчина, мало того, что хозяин постоялого двора, так еще при деньжатах! Могу развлекаться, как только в голову придет. Захочу, буду здесь на сене валяться, а захочу – в путешествие отправлюсь… Вот вам, например, попутчики не нужны? А то хотите, поеду? Куда вы, кстати собрались, далеко?

Арра не ответила. Сидела молча, опустив голову и внимательно разглядывала свои руки. Джузеппе тоже не торопился. Повозился в кресле, устраиваясь поудобнее и не сводя пытливого взгляда с Ганца, потом поднес ко рту кружку и одним махом вылил в глотку оставшееся в ней пиво.

– А ведь действительно, ин-те-рес-ная получается ситуация, – почти пропел он. – Ни с того ни с сего, посреди степи, совершенно случайно, встречаются магистр истинной магии, воин-маг и убийца магов… Кто-нибудь, из здесь присутствующих, верит в совпадения?

Словно в ответ, хлопнула створка окна, распахнутая сильным порывом ветра. В ночном небе сверкнула молния, через несколько секунд докатились и раскаты грома, крупные капли забарабанили по крыше. Под внимательно-настороженным взглядом Арры, Ганц подошел к окну, высунул руку наружу, преувеличенно тщательно осмотрел мокрые пальцы.

– Как я и говорил, дождь пошел, – сообщил он очевидное. – Нет, ребята, я лично, в совпадения не верю. Давайте, рассказывайте, что случилось?

Проснулся Зарик рано, солнце еще не взошло, и первым делом проверил шкатулку. Торопливо развернул грязный комок рубашки, вздохнул облегченно. На ровной зеленоватой поверхности вроде бы проступили какие-то странные узоры. На буквы не похоже, так, закорючки да загогулины. Зарик плюнул на палец, потер одну темную запятую. Она не исчезла, наоборот слегка засветилась, налилась тусклым пурпурным цветом.

М-да, как ни крути, а шкатулочка, похоже заговоренная. С другой стороны, это обычное дело. А как же, если бы ему довелось закапывать клад с драгоценностями, тоже непременно заговорил бы. Не сам, конечно, тут специалист нужен, но такого специалиста найти – раз плюнуть. Берут они, правда дорого.

А как же тогда открывать? Сам он заговор снять нипочем не сумеет. Отвезти шкатулку в столицу, там найдутся старые друзья, помогут. Зарик дернул плечом. К друзьям только и идти за помощью, помогли уже однажды. Если бы не они, спал бы он сейчас под собственным одеялом в собственном доме, а не вертелся бы на охапке соломы в сарае дядюшки Корадо. А что с ним сделала собственная жена, об этом лучше вообще не вспоминать. Нет уж, хватит! Лучший друг человека – он сам.

Так что с кладом этим, сначала надо самому попробовать, а уж потом, если не получится, искать знающего человека. Хотя, почему не получится? Шкатулочка ему в руки легко далась, а ведь заговоры на клад такие строгие бывают, не то что без рук, без головы можно остаться. А она вроде как довольна, что Зарик ее нашел, теплеет, когда он в руки ее берет, цвет меняет. Словно кошка мурлычет. Точно, должна открыться.

– Зарик! Кончай спать бездельник! – да, дядюшка Корадо, это тебе не жена. У нее будить гораздо нежнее получалось. – Каша на столе, быстро ешь и за работу. Сегодня с колодцем надо закончить.

– Иду, иду, – Зарик натянул рубаху, снова бережно опустил шкатулку за пазуху и, потягиваясь, вышел из сарая.

Во время плотного завтрака оба молчали – дядюшка Корадо только покосился на торчащую на животе работника рубаху и нахмурился, а Зарик вовсе ни на что не обращал внимания, думал только о том, как будет открывать чудесную шкатулку. Потом, так же молча направились во двор, к колодцу. Зарик работал, как обычно, но то ли сил у него после вчерашней находки прибавилось, то ли пошел рыхлый пласт, только за час он сделал столько же, сколько вчера за три.

Вскоре появилась вода и дядюшка Корадо заметно повеселел. Он вслух начал прикидывать, кого из мастеров позовет выкладывать камнем стенки колодца, да из чего лучше будет сделать навес, и когда новый колодец можно будет считать окончательно готовым. Зарик, не слушая его рассуждений, подавал наверх тяжелые ведра с мокрой землей и думал о своем. Счастливая улыбка не сходила с его лица.

Наконец, основная работа была выполнена, теперь дело было за каменщиком. Зарик вылез на солнечный свет, как он вчера и рассчитал, почти в полдень. Дальше все было, как в сказке, не иначе шкатулочка удачу приносила. Довольный хозяин велел Зарику идти мыться и даже дал большой кусок мыла. Не такого, конечно, каким моются важные господа, цветного и с душистым запахом, а обыкновенный брусок серого, самодельного. Но и это было прекрасно. Зарик не только помылся, но и выстирал рубаху и штаны, использовав почти треть куска, а Корадо даже бровью не повел. Честно расплатился, отдав оговоренные две медные монеты, а потом, хотя и не обязан был уже, позвал обедать и Зарик наелся впрок, до отвала. Все-таки не зря молва говорит, славный он человек, дядюшка Корадо, жаль, что ему постоянный работник не нужен. Хотя сейчас, даже если бы ему и предложили, Зарик бы не остался. У него была шкатулка и хотелось поскорее уйти подальше от любопытных глаз, чтобы, наконец, попробовать открыть ее. Зарик вежливо распрощался и бодрым шагом двинулся в степь.

– Нет, я не понимаю, чего ты за нами увязался? – допытывался Джузеппе у Ганца.

Тот пожал плечами, поднял голову, сощурившись посмотрел на небо, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Интересно, все магистры истинной магии такие занудные?

– Все. Зачем ты поехал с нами?

– Слушай, Джузеппе, я ведь уже десяток разных причин назвал. Неужели ни одна тебя не устроила?

– Чтобы меня устроила та ахинея, которую ты нес? – небрежно отмахнулся Джузеппе. – Про свое одиночество на постоялом дворе; про надежду, что мы заключим с тобой выгодный контракт; про любопытство, которое всю жизнь толкает тебя на необдуманные поступки; про то, что тебя в детстве сглазили и ты больше недели не можешь на одном месте оставаться…

– А вот это было, по-моему, очень мило, – вставил Ганц, с удовлетворением кивавший головой, пока Джузеппе, загибая пальцы перечислял предоставленные им объяснения, – я бы сказал, маленький шедевр. И зря ты не захотел слушать про ведьму, которая меня сглазила. Она, кстати, действительно жила в нашей деревне, милейшая была женщина. И даже огромная бородавка, которая выросла у нее…

– Ганц, я задаю тебе простой вопрос целое утро и не могу добиться ответа! Зачем ты поехал с нами?

– Ладно, – бывший убийца старательно наморщил лоб и стиснул зубы, изображая напряженную работу мысли. Через пару секунд лицо его просветлело и он вопросительно взглянул на Джузеппе:

– А если я скажу, что влюбился в Арру и поехал, чтобы быть к ней поближе, ты поверишь?

– Нет!

– А если скажу, что влюбился в тебя? – взгляд Ганца, устремленный на магистра, оставался простодушно-наивным.

Джузеппе едва не выпалил соответствующий случаю ответ, но в последнюю секунду сдержался, только голос его стал таким же сиплым, как у Ганца:

– Нет! И перестань придумывать все эти дикие объяснения. Мне нужна всего лишь правда!

– Так разве я против? Я же только одну чистую правду и говорю! Тебе только и остается, что выбрать ту, которая больше понравится, в чем дело господин Трио?

– Дело в том, что правда одна! – в словах Джузеппе прозвучал металл. – Единственная!

– Что ты говоришь? В первый раз слышу. Нет, я, конечно не спорю, у вас, у магистров, может быть и так. А мы люди простые, незатейливые, нам с одной правдой сложно управляться, так что мы на каждый отдельный случай и правду отдельную припасаем.

Джузеппе застонал, закрыл глаза и, бросив поводья, прижал кончики пальцев к вискам. Потом заговорил жалобно, почти умоляюще:

– Ганц, ну пойми же ты, дело ведь серьезное. Я сам не знаю, во что мы можем вляпаться. Амулет еще не активизирован, а что произойдет тогда… Мне нужно точно представлять, на что я могу рассчитывать, в случае чего.

– Ну что ты так расстраиваешься? Разве непонятно, что если уж я с вами, то на меня можно рассчитывать и в случае чего, и в любом другом. А почему я с вами, как я тебе могу объяснить? Захотелось! Вот захотелось и поехал! Что тут странного? – он поскреб подбородок, покрывшийся густой черной щетиной. – Нет, как только остановимся, первым делом побреюсь. И чего с места сорвались, словно на пожар. Ни собраться толком, ни…

– Долгие сборы не к добру, – равнодушно обронил Джузеппе, покосившись на притороченную к седлу Ганца большую брезентовую сумку с множеством выразительно оттопыривающихся карманов. – Уезжать надо быстро.

– Да уж, быстро, ничего не скажешь! А у меня теперь вид, как у начинающего ежика. Девушки любить не будут. – Ганц бросил короткий взгляд в сторону Арры.

Она в разговор мужчин не вступала, ей хватало сегодня хлопот со своей кобылкой, которая с первого взгляда, почувствовала нежнейшее расположение к Булке. Так что Арра, вместо того чтобы спокойно ехать впереди или позади, одним словом, в гордом одиночестве, вынуждена была все время бороться с Искоркой, старавшейся пристроится поближе к ганцевой лошадке. Против Булки у девушки никаких возражений не было, но сама она при этом оказывалась в непосредственной близости от ее хозяина. А вот это Арру совершенно не устраивало.

Он, конечно, выглядел сегодня весьма неплохо, оружие было ему к лицу. А оружия у Ганца имелось немало. К уже привычным взгляду метательным ножам, добавился меч в простых и удобных кожаных ножнах на поясе слева и, парный ему, кинжал справа; аккуратная, из неизвестного Арре черного материала, дубинка с отполированной до блеска деревянной рукояткой, а за спиной висел многозарядный арбалет новейшей конструкции. Арра никогда таких не видела и, честно говоря, ей очень хотелось подержать его в руках, осмотреть хорошенько, да и в деле попробовать. Но при этом, еще больше хотелось показать этому нахалу, что ни он сам, ни его арбалет вовсе ее не интересуют. Хотелось быть холодно-вежливой и строгой.

Хватит того, что вчера она, как девчонка, пускала слезу над его россказнями. Даже странно, пока он говорил, Арра ни в едином слове не усомнилась, только потом, глубокой ночью, когда лежала без сна, вспоминая его истории, они показались довольно… маловероятными. Да что там, вранье, от первого до последнего слова! В общем, сегодня она с этим неприятным и подозрительным типом разговаривать не станет. И близко к нему не подойдет. Если, конечно сумеет справиться с Искоркой.

– Ну, пошла! Тоже мне, нашла подружку, – шипела девушка, раздраженно дергая поводьями.

Булка повернула голову и удивленно посмотрела на нее большими карими глазами. Ганц тоже покосился в ее сторону. Арра совсем расстроилась и послала Искорку вперед. Кобылка, похоже, наконец поняла состояние хозяйки и, больше не пытаясь замедлить шаг, быстро оставила спутников далеко позади.

Впрочем, гордость гордостью, а любопытство в карман не спрячешь. Через некоторое время, Арра все-таки позволила мужчинам догнать себя. Дипломатично поучаствовала в общем, необязательном разговоре и только потом попросила посмотреть арбалет. Ганц не стал вредничать, даже как будто обрадовался. Охотно показал устройство, дал подержать, показал, как он заряжается. Мало того, сам предложил пальнуть разок, пожертвовав ради этого старой, сплющенной как блин шляпой, которую вытащил откуда-то, чуть ли не из под седла. Судя по ее раздрызганному виду, именно в качестве мишени для тренировок в стрельбе он эту шляпу и держал.

По команде Арры, шляпа взлетела в воздух, девушка выстрелила и, разумеется, не попала. Потом шляпу бросала она, а Ганц демонстрировал свое умение. Стрелял легко, почти не целясь, но ни разу не промахнулся. Лихость, с которой он это делал, привела Арру в полный восторг. Пусть этот убийца был невыносимый болтун и враль, и нос у него слишком длинный, и вообще, такого нахала поискать, но стрелял Ганц профессионально, а она ценила профессионализм. Потом они вместе собрали стрелы, оперение которых было выкрашено в ярко-алый цвет, чтобы легче было искать, и поехали дальше рядом, продолжая непринужденно болтать. Естественно, о различных видах оружия, какие им доводилось держать в руках.

Джузеппе сначала с вялым интересом следил за их упражнениями, потом отвлекся, задумался о своем и даже отстал немного. Ганц с Аррой не заметили этого, поскольку девушка как раз начала рассказывать, какой арбалет им давали на учебных стрельбах в школе.

– Система Цорнберга номер 18, с поступательным движением рукояти и ременной передачей…

– Старье, – перебил ее Ганц.

– В общем, да, – согласилась она. – Твоя игрушка получше будет. Но если честно, то и твой арбалетик жидковат по сравнению с теми, что сейчас на вооружении у элитных армейских частей.

– Это ты про «Стрингз-3» что ли? – небрежно бросил Ганц. – И чем же он, по твоему, лучше? Просто эту систему для военных создали. У нее свои особенности. Такой арбалет легче почти в два раза, и дальность стрельбы у него выше. В походе и в бою удобно, согласен. Но в нашем деле, наоборот, лучше, чтобы вес побольше был, потому что при спуске тяжелый арбалет бьет меньше. И с поступательной рукоятью из засады стрелять проще, чем с вращательной. Да и вообще – у Стрингза механизм подачи стрел ненадежен.[3]

– Ничего себе, ненадежен! Нам говорили, что на испытаниях эта система дала сбой всего два раза из ста тысяч.

– Чтобы тебя убили, и одного раза хватит.

– Ну знаешь, это ты просто придираешься. Если на то пошло, – Арра ухмыльнулась, – то я знаю, в чем главный, с твоей точки зрения, недостаток «Стрингза». Легальным путем его не достанешь, а на нелегальный у тебя денег не хватило.

Ганц по инерции хотел было опровергнуть это, но закрыл рот. Что тут спорить, если действительно не хватило. Довольная Арра снова поторопила Искорку. Ей нравилось ехать впереди, возглавляя их маленький отряд.

Зарик нашел прекрасное местечко. Эта небольшая рощица посреди степи, как раз подходила для того, чтобы в спокойной и приятной обстановке, неторопливо, с наслаждением растягивая это дело, заняться шкатулкой. Он вышел на крохотную полянку, сбросил башмаки, сделал несколько шагов босыми ногами по высокой траве, жмурясь от удовольствия. Выбирая место, где присесть, поколебался, потом опустился на землю под большой березой. Тень там была жидковата, зато трава гуще. Посидел немного, вытянув ноги и шевеля пальцами. Жаль ручейка какого-нибудь нет поблизости, совсем было бы хорошо.

Стянув заплечный мешок, Зарик покопался в нем, вытащил флягу с водой и большую краюху хлеба. Вот ведь, славный человек дядюшка Корадо! И хлеба в дорогу дал и про шкатулку даже не заговаривал… Он отломил от краюхи большой кусок, съел, не торопясь, запивая теплой водичкой. Потом убрал остатки хлеба и флягу обратно в мешок, завязал его и лег на спину. Сквозь зелень листвы просвечивало небо, теплый ветерок приятно обвевал босые ступни, шкатулка, которую он так и продолжал держать за пазухой, неудобно повернулась и больно давила на живот невесть откуда взявшимся ребром, но это тоже было приятно. Наверху, в ветвях березы, запела какая-то птичка. Зарик попытался разглядеть ее, но слабо шевелящаяся масса листьев рассеивала внимание. Он вздохнул и, не вставая, вытащил, наконец, шкатулку на свет, поднял над головой, разглядывая и поглаживая.

Шкатулка показалась ему еще красивее, чем прежде. В лучах солнца, на блестящей темной поверхности сверкнули искры, золотым блеском засияли непонятные линии, свивающиеся в замысловатый узор. Зарик сел, погладил теплую крышку, блеск под ладонями стал еще сильнее.

– Как же тебя открыть? – спросил он. – Ломать не хочется, а потом, если ты заговоренная, это не поможет. Слова какие сказать?

А ведь учил его один приятель нужному заклинанию! Приятель тот был мелким базарным воришкой и познакомились они чуть больше года назад, когда Зарик еще оставался в родном городе, еще была у него тогда жива глупая надежда, что все можно исправить и жизнь снова наладится, простая и спокойная… Как же он говорил, тот воришка?

Опустив шкатулку на землю и придерживая ее кончиками пальцев (не потому, что ее надо держать, а потому, что невозможно было убрать руки, словно он силу для дальнейших действий черпал в этом прикосновении), Зарик встал перед ней на колени и заговорил. С трудом вспоминая слова, сбиваясь и путаясь, дрожащим от волнения голосом, на ходу сочиняя и подставляя что-то свое, он довел заклинание до конца, завершив его, неожиданно для, себя наивным и смешным «пожалуйста!».

Что делать, если это нелепое, наполовину самодельное заклинание не сработает, он себе не представлял. Ломать шкатулку он не станет. Значит сидеть здесь и повторять попытки, придумывая все новые варианты? День, год, всю жизнь? По коже пробежали мурашки, Зарик задрожал, словно от холода. В этот момент шкатулка под его руками шевельнулась и раздался тихий щелчок. Зарик резко отдернул руки, качнулся в сторону. Шкатулка стояла на траве, сбоку хорошо была видна щель. Он завороженно следил за тем, как его правая рука медленно тянется вперед. Вот она зависла над шкатулкой, вот ноготь большого пальца вошел в щель, зацепился за крышку, дернул…

Наверное минуту или две Зарик тупо разглядывал содержимое шкатулки. Первым чувством, которое он смог осознать, было разочарование. Огромное, безграничное, всепоглощающее. Ладно, пусть там не было драгоценных камней: не лежали ни бриллианты, ни изумруды ни эти… синенькие такие и тоже страшно дорогие. Пусть не блестело пяти горстей золота, но хотя бы две горсти, хотя бы горсть! Хотя бы пяток золотых монет, тот неведомый негодяй, который зарыл эту дурацкую шкатулку во дворе дядюшки Корадо, мог в нее положить!

А он, Зарик, размечтался! Дом в городе, десяток слуг, самая лучшая еда! Хорошо, что две медных монеты, честно заработанных, получил да краюху хлеба в дорогу. Он с отвращением посмотрел на шкатулку. А все-таки, что это в ней? Может эту штуку можно будет продать? В город тащить смысла нет, а в ближайшей деревне торговцу надо будет показать. Золота за нее, конечно, не выручишь, но несколько медных монет, наверное, можно выторговать.

Хотя… стоит ли связываться с невежественным деревенским лавочником? В городе встречаются иногда такие психи, которые готовы за какую-нибудь древнюю бляшку не то что пять, десять медных монет заплатить. А шкатулка немало лет в земле пролежала. Если не торопиться, а поискать хорошего покупателя, то не меньше двадцати медяков он получит. На эти деньги дом в столице, конечно не купишь, но хорошие башмаки – запросто! Да еще немного останется.

Зарик наклонился над шкатулкой, внимательно разглядывая подушечку из тонкой ткани, видимо очень мягкую, в которую собственной тяжестью был вдавлен тусклый, идеально круглый медальон, вокруг которого был аккуратно уложен толстый, веселенького желтого цвета шнурок. Симпатичный шнурок немного поблескивал на солнце, в отличие от темного кружка медальона, который, кажется, даже не отражал, а поглощал падающие на него лучи света.

– Да-а, – странная ты вещица, – обратился к нему Зарик, сам не зная, почему медлит достать медальон из шкатулки. – Ни рисуночка, ни буковки какой, гладкий, словно… – он задумался было, пытаясь найти подходящее сравнение, но тут ему в голову пришла другая мысль.

А что если эта вещица не просто древняя, а еще и магическая? Тогда никаких торговцев, никаких любителей древностей, скорее в столицу, в Университет! И ни в коем случае не соваться к мелкой шушере, к студентам этим, кандидатам, прочим несолидным личностям. Обжулят, как пить дать, обжулят. Надо пробиваться к настоящим покупателям, к магистрам истинной магии. К ним трудно попасть, они народ занятой и гордый, но зато из этой самой гордости, не станут бродягу обманывать, который им такое сокровище принес. Отсыплют полной мерой медяков… А почему медяков? Кто знает, что это за медальон, может амулет какой могучий. И раскошелятся господа магистры на золотишко! Полную горсть золота! А то и две!

Зарик осторожно вынул из шкатулки амулет, повернул, посмотрел на обратную сторону. Она была такой же гладкой и темной. Покрутил немного на солнце, пытаясь поймать лучик и пустить зайчика, но свет то ли уворачивался, то ли, попав на тусклую поверхность увязал там навсегда. Заметив, что грязные пальцы оставили четкие отпечатки на гладком медальоне, Зарик нахмурился: нехорошо пачкать вещь, которую собираешься выгодно продать. Осторожно перехватив металлический кругляш пальцами правой руки за тонкое ребро, поднес ко рту, подышал старательно и сильно потер о левый рукав.

Он так и не понял, что произошло раньше: грянул гром, полыхнула вспышка или поднялся ураган? Все это случилось как-то сразу. Зарик вскрикнул, зажмурился, попытался зажать уши руками… Медальон вырвался у него из пальцев, но он даже не попытался его поймать, сидел съежившись и закрыв глаза, ожидая чего-то невообразимо страшного. Прошла секунда, вторая, третья…

– Рад приветствовать вас, господин Зарик, – услышал он приятный мягкий голос. – Уверен, что наша фирма сумеет помочь в решении всех ваших вопросов.

Что-то было не так. Арра привстала на стременах, огляделась, потом повернула лошадь и поскакала к сильно отставшим спутникам. Ганц, без особого усердия, что-то рассказывал Джузеппе, который, похоже, вовсе его не слушал. Он нервно вертел головой, то оглядываясь назад, то всматриваясь в линию горизонта. Когда Арра была уже рядом, он остановил Гладиолуса и вопросительно посмотрел на нее.

– Я что-то чувствую, – выпалила она, осаживая Искорку. – Может мы приближаемся к амулету?

– Возможно, – с сомнением ответил Джузеппе, – но меня удивляет, что в переделах видимости…

– А что такое? – Ганц, успевший проехать немного вперед, вернулся к ним.

– … никого нет, – продолжил магистр, не обращая на него внимания.

Арра тоже не повернула головы.

– Степь плоская, как блин, – подтвердила она не сводя взгляда с Джузеппе. – Никаких укрытий. Человека издалека видно было бы.

– А не может этот амулет сам по себе лежать? – все-таки Ганц заставил эту парочку отреагировать на свое присутствие.

Они посмотрели на него, потом друг на друга. Арра пожала плечами и уставилась куда-то в сторону, а Джузеппе, прокашлявшись и погладив свою неровную бороденку, неуверенно ответил:

– Если рассматривать вопрос чисто теоретически… тогда, конечно, все возможно. С другой стороны, как-то это неестественно, – продолжая рассуждать, он тряхнул поводьями и Гладиолус тихонько тронулся с места. Булка с Искоркой, не дожидаясь команды хозяев, двинулись следом. – Выходит лежал себе амулет огромной разрушительной силы, лежал, а потом вдруг решил проявиться. Без постороннего вмешательства? Очень сомнительно.

– То есть, ты считаешь, что амулет проявился, потому что его кто-то нашел?

– В общем, да.

– А если этот кто-то, оказался человеком в магии несведущим, таких, надо сказать, в здешних краях большинство, и поняв, что именно он нашел, зашвырнул амулет подальше в степь, а сам удрал? Здесь вам не столица, здесь люди рассуждают просто: деньги зарабатываются трудом. От всякой магии добра не жди, лучше держаться от нее подальше.

– Ты хочешь сказать, что сам бы поступил именно так? – насмешливо спросила Арра. – Выбросил амулет и удрал?

– Нет, – спокойно ответил Ганц. – Я бы не выбросил. Я бы вырыл яму в два своих роста, закопал его, а сверху еще кучу камней натаскал. А если бы под рукой оказался серьезный маг, то привел бы его туда, чтобы он какое-нибудь охранное заклинание покрепче наложил. Такое, чтоб никто не сунулся.

Подумал немного и добавил:

– А чтобы этот маг слова какие нечаянно не перепутал, я бы на него арбалет направил, вот так, – и жестом изобразил, как именно он направил бы арбалет.

– Не любишь ты магов, я смотрю, – доброжелательно усмехнулся немного повеселевший Джузеппе.

– Не люблю, это слишком сильно, скорее я им не доверяю. Профессиональная деятельность накладывает отпечаток, на мое к ним отношение, сами понимаете, – он повернулся к девушке и подмигнул: – Не ко всем, конечно. Тебе, птичка, я доверяю целиком и полностью, – и молнией скользнул под брюхо лошади, уворачиваясь от тяжелой руки Арры.

– Вот так и поедешь дальше, – мстительно сказала она, пристраивая Искорку рядом с Булкой. – Там тебе и место.

– Дети, прекратите ссориться, – голос Джузеппе вздрагивал от сдерживаемого смеха.

Арра покраснела и, задрав подбородок, с независимым видом поехала вперед.

– А чего это ты вдруг так развеселился? – голова Ганца показалась над спиной лошади. Он проводил взглядом удаляющуюся девушку, ловко поднялся в седло и уставился на Джузеппе. – Вроде ничего не изменилось, а ты словно новость хорошую узнал?

– Нет, не новость. Просто ты меня обнадежил. Если действительно амулет нашел невежественный пастух или еще какой бродяга и бросил его в степи, то наша задача значительно упрощается.

– Это каким же образом?

– Нам не придется бороться с последствиями активизации амулета, нам нужно будет всего лишь ее предупредить.

– Подожди, не продолжай дальше, я сам догадаюсь, – длинное лицо Ганца вытянулось еще больше. – Ты хочешь сказать, что нам всего то и остался такой пустяк, как найти в степи магическую вещичку, неизвестно как выглядящую и неизвестно где валяющуюся?

– Именно так. И ты себе не представляешь, – проникновенным голосом продолжил Джузеппе, – насколько эта задача проще той, что встанет перед нами, если твой пастух все-таки активизирует амулет.

– Это, конечно, большое утешение, – уныло ответил Ганц. – А как мы его собираемся искать? Я так понял, что у тебя сейчас с практической магией туговато. Думаешь птичка, – он кивнул в сторону Арры, – сама справится?

– Ты меня совсем уж со счетов не сбрасывай, кое-что я могу. И потом, амулет, как вещь магическая подчинятся общим законам магии, так что можно предположить, что он по…

Неожиданно, Джузеппе охнул и, выпустив поводья, обхватил себя обеими руками за грудь и скорчился в седле. В ту же секунду Арра вскрикнула и скатилась на землю, под ноги остановившейся в изумлении Искорке. Ганц дернулся к магистру, поддержал его, но тут же обернулся на крик Арры и, увидев, как она падает, кинулся к ней. Спрыгнул с лошади, приподнял за плечи. Голова девушки безжизненно откинулась назад, глаза закрыты, зубы судорожно сжаты, дыхание тяжелое. Секунду он вглядывался в ее побледневшее лицо, затем отпустил, отряхнул руки и резко, с силой, ударил по щеке. Потом второй раз, третий. Арра дернулась и открыла мутные глаза. Увидев над собой лицо Ганца, неуверенно подняла руку, дотронулась до горящей щеки. Тихо, но внятно произнесла несколько слов.

– Красиво говоришь, птичка, – просиял он. Взгляд девушки немного прояснился. По крайне мере на Ганца Арра посмотрела достаточно выразительно.

Тем временем, Гладиолус, шагая осторожно, почти на цыпочках, доставил к ним Джузеппе. Магистр, постанывая, сполз по крутому боку лошади на землю и устроился рядом с Аррой. Ганц, величественно скрестив руки на груди, встал над ними.

– Ну? И чего приставали всю дорогу? – сурово спросил он. – Зачем поехал, зачем поехал? А как вас таких одних отпускать? Я как чувствовал! Вы хоть можете мне объяснить, что с вами случилось? Господа маги?

– Амулет активизировался, – слабым голосом ответила Арра.

Ганц сплюнул сердито, потер, морщась небритый подбородок, непривычно серьезно спросил у Джузеппе:

– Выходит, не повезло нам?

– Выходит так. Не стал твой пастух амулет выбрасывать, не побоялся себе оставить.

– Угу. Мой. Ладно, с пастухом потом разберемся, меня сейчас другое интересует. Вы, господа маги, как, окончательно из игры вышли, или еще оклемаетесь? Что мне сейчас с вами делать?

– Ничего не надо. Сейчас мы немного отдохнем и все пройдет… – магистр говорил очень тихо и запинаясь. – Понимаешь, при активизации подобного… амулета высвобождается большое количество магической энергии… она идет, как волна, сметая все на своем пути. Все, что может ее воспринять, естественно.

– Естественно. А мирные обыватели, вроде меня, ничего не замечают.

– Вот именно. Но через некоторое время равновесие восста… восстанавливается и все приходит в норму.

– Понятно. Что значит ученый человек, – Ганц покопался в седельной сумке и вытащил большую плоскую фляжку. Встряхнул ее, отвинтил крышку, понюхал и сделал большой глоток. Его передернуло. – Б-р-р! Все знает, все объяснить может, так что любому дураку ясно станет. На вот, выпей, не принюхиваясь, как лекарство.

Джузеппе послушно глотнул и задохнулся, потом закашлялся и быстро сел, вытаращив глаза. А Ганц уже поил Арру. Она довольно спокойно, хотя и морщась, сделала несколько деликатных маленьких глоточков, потом отвела руку Ганца с фляжкой от своего лица, тоже села. Спросила с легким любопытством:

– Что за дрянь?

– Пиво. Правда, немного усовершенствованное. Очень тонизирует, – он завинтил крышку и убрал флягу обратно в сумку. Посмотрел на смирно лежащую Арру, на расслабившегося магистра, усмехнулся снисходительно: – Ладно уж, отдохните пока, а я вокруг похожу, присмотрю, чтоб все нормально было.

– Спа…кха, спасибо, Ганц, – выговорил Джузеппе.

– Да ладно, чего уж там. Известное дело, магам всегда нянька нужна.

Зарик не представлял себе, кто бы это мог с ним заговорить, поэтому продолжал сидеть зажмурившись.

– Поверьте, я понимаю ваши чувства. Но дело в том, что пока вы не откроете глаза, серьезная деловая беседа между нами невозможна! – приятный голос был любезен и убедителен, и Зарик решил рискнуть.

Он чуть-чуть приоткрыл глаза и тут же пожалел об этом. В жизни ему не приходилось видеть подобного существа, или хотя бы слышать, что кто-то видел. Существо это, в целом, довольно-таки походило на человека, особенно если не принимать во внимание небольшие рожки, которые не скрывал высокий черный цилиндр. За исключением этих рожек – голова, как голова. Смуглое лицо, маленькие черные глазки, над ними высоко подняты тонкие, словно выщипанные брови, подвижный рот. Подбородок скрыт элегантной черной бородкой клинышком.

Верхняя половина туловища – тоже ничего особенного, плечи, грудь, живот, руки. Правда ногти на руках немного странные: длинноваты, темноваты и, вроде бы, слегка заостренные… но мало ли, может сейчас так модно? За модой Зарик никогда не следил, даже когда был женат. А этот – настоящий франт: идеально сидящий фрак, белоснежная манишка, в манжетах поблескивают запонки из каких-то, незнакомых, но наверняка очень дорогих камней. Конечно, в степи не часто встретишь человека одетого с подобной утонченной изысканностью. Но, с другой стороны, мало ли какие причуды могут быть у состоятельных путешественников?

Одним словом, пока смотришь выше пояса, никаких вопросов не возникает (если не обращать внимание на рожки, разумеется. Но всегда ведь можно поправить цилиндр так, что их никто не увидит!). А вот что касается нижней половины…

Зарик опустил взгляд и громко сглотнул. Может это были такие штаны? По крайней мере, ему очень хотелось думать, что это очень узкие, облегающие штаны, мехом наружу. Странный фасон, сзади пришит довольно длинный хвост, с пушистой кисточкой на кончике. Хвост нервно подрагивает, кисточка суетливо обметает… ботинки. И ничего, что они больше похожи на копыта. Людей, у который мохнатые ноги с копытами вместо стоп не бывает, это Зарик знал точно, значит это штаны и ботинки. Значит здесь такая мода. Правда на ферме дядюшки Корадо ничего подобного он не видел, но степь большая, люди разные. Каких только чудаков не встретишь.

Мысль о том, что незнакомый, странно одетый чудак, только что, с громом и молнией материализовался посреди степи, Зарику, к счастью в голову не пришла, иначе он опять впал бы в ступор. А так, ничего – встал, поклонился и даже улыбнулся робко:

– День добрый, уважаемый господин, простите, не знаю, как вас величать…

– Местифуфель, – чудак слегка приподнял цилиндр над головой, демонстрируя внушительную плешь. – Торговый агент высшего класса в звании демона. Очень рад знакомству. Может быть присядем?

Зарик моргнул. Рядом с ним, неведомо откуда появилось кресло: большое, мягкое, крытое странно-ворсистым, очень красивым материалом зеленого, в тон траве, на которой оно стояло, цвета. В точно такое же кресло напротив, привычно-элегантным жестом откинув фалды фрака, опустился Местифуфель. Сбоку от кресел уже стоял небольшой прозрачный столик, весь уставленный какими-то удивительной формы бутылями и бутылочками, графинами, высокими, тончайшего стекла стаканами, пузатыми кружками и крохотными рюмочками-наперсточками. Имелось там и большое блюдо с разными диковинными фруктами. Не сводя глаз со столика, Зарик плюхнулся в кресло и облизал пересохшие губы.

– Что-нибудь выпьете? – тут же понял его Местифуфель. – Джин-тоник, коньяк, мартини, вермут?

– А? – тупо спросил Зарик.

– Лимонад, оранжад, сок? – попробовал Местифуфель еще раз.

– Пивка бы…

– Нет проблем. Хольстен подойдет?

Зарик, решив не спорить с таким важным господином, слабо кивнул и Местифуфель, уверенно выбрав из множества стоящей на столике посуды, маленькую, темного стекла бутылочку, легко сковырнул ногтем крышку и вылил содержимое в самую большую кружку. Держа двумя руками, подал Зарику. Крепкая пена занимала почти половину кружки, поднималась над краем легкой шапкой. Аромат был незнакомый, но удивительно приятный: ни кислоты, ни затхлости. Зарик осторожно хлебнул и расплылся в улыбке – вкус соответствовал запаху. Горькое, крепкое, слегка отдающее какими-то незнакомыми травами, в жизни ему не доводилось пробовать такого чудесного пива.

– А я, с вашего позволения, «Хеннеси», – не слишком понятно, но с милой улыбкой, произнес Местифуфель и плеснул в пузатый бокальчик жидкость густо-янтарного цвета из большой прямоугольной бутылки.

– Вы, господин Местифуфель, – Зарик сделал еще один большой глоток и старательно облизал пену осевшую на верхней губе, – кем же будете? Я так понимаю, что не из простых горожан. Вы наверное, по ученой части, магией занимаетесь?

– В известной мере… – несколько неопределенно ответил Местифуфель. Он слегка пригубил из своего бокала и задумчиво уставился на Зарика. Гладкий смуглый лоб перечеркнула тонкая морщинка.

Честно говоря, торговый агент высшего класса в звании демона, Местифуфель был не слишком доволен своим новым клиентом. Да что там недоволен, раздражен! И только высокая квалификация и многолетний опыт не позволяли этому раздражению вырваться наружу.

На самом деле, этот перепуганный бродяга здесь ни при чем, в последнюю пару сотен лет вообще все шло просто отвратительно. Все неприятности пошли с того громкого дела, которое так хорошо начиналось и в результате с таким треском провалилось. А он еще надеялся, что та работа войдет в учебники для начинающих торговых агентов, сам, на личные средства, пригласил поэта, одного из лучших в тех местах, чтобы он описал все подробно. Тот и описал. Зафиксировал для истории. Главное, творческая личность, мало ему было того, что на самом деле произошло, так он еще с три короба насочинял. Имя тоже переврал, все буквы перепутал. Нет, у него-то получилось даже красивее, скажем так, для уха приятнее, и вообще… очень у него история вышла жалостливая и, вместе с тем, поучительная. Говорят этого поэта даже в классики потом приняли. Но ведь Местифуфель не для него старался, а для себя. А сам он, как раз, кроме неприятностей, ничего и не получил. И вообще, скандал был жуткий, до самого нижнего начальства дошло. И разжаловали старшего демона Местифуфеля, в простые демоны, спасибо, что высшую квалификацию оставили.

С тех пор, как отрезало, ну не идет приличный клиент, и все тут! Вот хотя бы этот, – он покосился на Зарика, пытающегося вылизать изнутри пивную кружку, – оборванец! Ну какой из него грешник? Он сейчас, небось, мраморный дворец попросит, ни на что большее просто ума не хватит. Да еще с фонтаном! Опять придется доказывать в строительном отделе, что надо выполнять любые, даже самые идиотские желания, чтобы привлекать клиентов. Хотя, если честно, не стоит эта, явно слабогрешная, душа ни средств, ни сил, которые будут затрачены на тот дворец. И как прикажете в таких условиях делать карьеру? С такими клиентами, тысячу лет до старшего демона не подняться.

Местифуфель сделал еще глоток коньяка, снова сложил губы в профессионально любезную улыбку и заговорил:

– Вас, господин Зарик, несомненно интересует, как и с какой целью, я здесь оказался. Позвольте удовлетворить ваше любопытство. Тот предмет, который вы сейчас сжимаете в руке, на самом деле является поисковым амулетом. Наша фирма использует подобные вещицы для расширения сфер влияния.

– А?

– Принцип действия? Элементарно. Ежегодно наша фирма отправляет сотни подобных амулетов в свободный полет среди параллельных миров. В идеале, каждый из них должен попасть когда-то на поверхность, потом его находит местный житель и активизирует. Сами понимаете, такое происходит не слишком часто, примерно раз в несколько тысяч лет… но, как мы с вами сами убедились, все-таки случается. Тогда амулет посылает сигнал и специальный оператор, принявший его, направляет по этому адресу дежурного демона. Сегодня, как вы уже поняли, было мое дежурство, – Местифуфель снова слегка приподнял цилиндр. – На данный момент в мои обязанности входит войти в контакт с лицом, активизировавшим амулет, то есть с вами, и предложить ему сотрудничество. Взаимовыгодное, разумеется.

Кроме этого, в обязанности дежурного демона, вылетевшего по вызову поискового амулета, входила также оценка перспективы включения обнаруженного мира в сферу влияния фирмы, но об этом Местифуфель упоминать не стал.

– Итак, господин Зарик, позвольте ознакомить вас с предлагаемым перечнем услуг…

– У меня денег нет, уважаемый господин, – испуганно перебил его Зарик и быстро поставил пустую кружку на стол. Только сейчас ему пришло в голову, что за полученное удовольствие придется расплачиваться и на лице тут же отразилось смятение, которое он испытал при этой мысли. – Только две медных монеты!

– Кто говорит о деньгах, – небрежное движение хвоста подчеркнуло всю пустячность вопроса.

– А-а… а как же? Деньги, это же всегда…

– Не в нашей фирме. Нас интересует совсем другое, – Местифуфель сделал театральную паузу, давая клиенту возможность спросить, что именно интересует уважаемую фирму, представителем которой он является.

Но клиент молчал и только хлопал глазами. Еле заметно поморщившись, Местифуфель продолжил, указав тонким острым ногтем на грудь Зарика:

– Нашу фирму интересует душа. Ваша бессмертная душа, господин Зарик. Сделка элементарно проста. Вы подписываете договор, по которому после вашей смерти, – при этих словах он усмехнулся и подмигнул, словно давая понять, что смерть в данной ситуации, пустая, хотя и не слишком приятная формальность, – ваша душа переходит, как собственность, в распоряжение нашей фирмы. За это мы, со своей стороны, обязуемся и гарантируем выполнение всех ваших желаний, пока вы живы.

– А какие желания? – наивно поинтересовался Зарик. Что там будет с душой после смерти, его как-то не очень интересовало, а вот с возникающими возможностями следовало разобраться.

– Любые! – щедро показал желтоватые зубы Местифуфель.

– И пива вот такого? Сколько хочешь? – Зарик с восхищением уставился на демона.

– Сможете в нем купаться, – нежданный благодетель откинулся на спинку мягкого кресла, положил одну мохнатую ножку на другую и продолжил: – Да что, пиво, это так, ерунда! Еда и напитки, можно сказать даже не включаются в стоимость, это так, подарок клиенту от фирмы. Вы подумайте, господин Зарик, должны же у вас быть более, так сказать, осязаемые желания?

– Например дом? – мечтательно спросил Зарик.

– Да почему же сразу дом? – слегка поморщился Местифуфель. Очень уж ему не хотелось вести переговоры со строительным отделом. – Что в нем? Может лучше отправиться в путешествие?

– Зачем это?

– Посмотреть мир, обогатиться новыми впечатлениями, получить новые знания… – демон взглянул на лицо Зарика и задумался. – М-да-а… А как насчет женщин? Деньги и женщины, что может быть лучше?

– Женщины? – горло у Зарика неожиданно перехватило. О да, его очень интересовали женщины! Точнее, не все, только одна, его жена. Или правильно теперь говорить, бывшая жена? Вот по поводу этой конкретной женщины у него, действительно, есть несколько оч-чень интересных мыслей. И по поводу того чиновника, ее нынешнего мужа.

Местифуфель потянулся к большой деревянной коробке, стоящей на столе. Еще секунду назад ее не было, Зарик мог бы поклясться! Демон откинул крышку, достал одну из уложенных плотными рядами круглых коричневых палочек, осмотрел ее внимательно. Чиркнул длинным ногтем указательного пальца, одним движением отрезав кончик, стряхнув с этого же пальца искру, поджег. Над палочкой тонкой струйкой поднялся ароматный дымок.

– Сигару?

Зарик послушно взял палочку, поднес к носу, неуверенно держа двумя пальцами, с удовольствием понюхал. Местифуфель, тем временем, взял вторую такую же палочку, сигару, точно так же обрезал, зажег и вставил в рот. Через секунду он выдохнул облачко дыма и подмигнул. Зарик торопливо вцепился зубами в свою сигару, осторожно попробовал вдохнуть. Ароматный дым защекотал горло. Сколько мог, Зарик терпел, но потом все-таки, раскашлялся, до слез.

– Как это вы… у вас получается…

– А вы не пытайтесь дымом дышать. Подержите во рту и выпускайте, вот так, – Местифуфель вытянул губы вперед и выпустил сразу три маленьких облачка подряд. – Тут практика важна. Зато когда привыкнете, неизъяснимое будете получать наслаждение, – благожелательно добавил он. – А уж лучшего средства, чтобы сосредоточиться для принятия решения, и вовсе не существует.

– Так что ж, решение… вот скажите, господин, желания, что, нужно сразу сказать? – Зарик сделал очень осторожную попытку повторить фокус и, к собственному изумлению, убедился, что у него получается. Гордый первой победой, он заговорил чуть увереннее. – Я имею в виду, вот сейчас у меня одно желание, а потом я придумаю другое, оно тоже будет считаться?

– По мере поступления, – кивнул демон и снова выпустил три маленьких сизых облачка. – Разумеется, будет не слишком удобно, если вам придется дергать меня каждые пятнадцать минут, ради очередной сигары или бутылочки пива. Поэтому я всегда придерживался мнения, что желания должны исполняться, так сказать, с запасом. Ну вот если сигары, то не поштучно, а не пустеющая коробочка, чтобы они просто в ней никогда не кончались.

– Ага, а в кошельке, чтобы всегда болтался пяток медных монет.

– Например, – солидно согласился Местифуфель, и тут же оживился. – А еще, в случае с деньгами, можно соединить полезное с приятным. Вы как, азартны, господин Зарик? В карты играете?

– Ну так… не без этого… иногда бывает, конечно. Когда есть на что играть.

– Вот именно! Представляете, если вы станете всегда выигрывать в карты! В любые азартные игры! И заработок верный и удовольствие получите!

– Не, – сразу погрустнел Зарик. – Так нельзя. Бить будут все время, у нас шулеров не любят.

– Но, позвольте, это же будет вовсе не шулерство, а чистой воды удача!

– Так кто ж разбираться то станет? Увидят, что все время выигрываю и по загривку. Нет, что касается денег, уж лучше кошелечек с монетками.

– Да это и вовсе не вопрос, пусть будет кошелечек, раз вам так больше нравится. Только, господин Зарик, не возражаете, если мы монетки в него положим золотые? А то медь, это для нашей фирмы, как то уж очень мелко, неприлично даже…

– Пусть будут золотые, – позволил Зарик. – Только чтобы кошелек не терялся и чтобы украсть его никто не мог.

– Разумеется. Итак, вопрос с финансовым обеспечением решили. Но это всего лишь презренный металл, не больше. Неужели ваша душа не хочет ничего такого, – пушистый кончик хвоста завертелся в воздухе, – более существенного?

Зарик выпустил очередной клубок сизого дыма, он почти уже научился обращаться с сигарой и даже начал получать удовольствие, демон не соврал. Покосился в сторону столика с напитками:

– Пивка еще можно?

– Без проблем, – содержимое еще одной темной бутылочки немедленно оказалось в кружке.

Собираясь с духом, Зарик сделал один большой глоток, другой…

– У меня есть одно такое желание, существенное. Я хочу убить человека.

Местифуфель даже подпрыгнул от радостного возбуждения. Неужели повезло? Убийца, это тебе не обычная слабогрешная душа, это товар ценный.

– Убить человека? – повторил он, с нежностью глядя на Зарика.

– Двоих, – уточнил тот.

Ганц сорвал еще несколько стебельков и поднялся с колен. Арра и Джузеппе, не задавая вопросов, смотрели, как он возвращается к ним, на ходу отряхивая штаны.

– Вот, держите. Эта травка здорово в себя приводит, – Ганц бросил каждому из них на колени по маленькому пахучему букетику. – Можно просто нюхать, можно виски натереть или за ухо заткнуть, или вот так, – он ткнул пальцем себе в голову, показывая место, где вплел косичкой несколько таких же травинок.

– Это что же, Кошачья Улыбка? – удивился Джузеппе, растряхивая и разбирая свой букетик. – Никогда ее живьем не видел, редчайшая травка.

– Это она в Нюрбурге редчайшая, – усмехнулся Ганц, – а здесь ее на каждом лугу, хоть косой коси.

– А я ее и не узнала бы, – Арра уже вплетала половину доставшихся ей стебельков в свою косу. – Нам конечно показывали всякие травы, на картинках, только они не цветные были, черно-белые.

Она сгребла оставшуюся траву с колен, поднесла к лицу, понюхала.

– А если пожевать?

– В принципе можно, не отравишься, – ответил Джузеппе, – только горько очень. Потом рот долго полоскать придется.

Арра тут же выплюнула листочек, который успела отщипнуть, вытерла губы и снова стала старательно нюхать.

– Действительно, помогает.

– А как же, – Джузеппе разделил траву на три части, явно решив последовать всем трем советам Ганца сразу. Первым делом он закрепил одну часть за ухом, вторую сунул за обшлаг рукава, чтобы удобнее было нюхать, и теперь старательно тер виски зеленой кашицей, в которую моментально превратились хрупкие травинки. – С древних времен известное средство.

– Теоретики! – Ганц стоял перед ними, широко расставив ноги и уперев руки в бока. – Ну что, господа маги, оклемались, наконец?

– Кажется, да, – Арра легко вскочила на ноги, крутанулась на месте, выхватывая меч, сделала несколько выпадов и, не глядя, швырнула меч обратно в ножны. – Я в порядке.

– Я тоже, – Джузеппе, наоборот, откинулся обратно на траву, разлегся, вытянув ноги и помахивая перед носом букетиком Кошачьей Улыбки. – Ганц, а у тебя там во фляжке костоломка еще осталась?

– Смотри-ка, узнал! – удивился Ганц, снова доставая фляжку и бросая магистру. – Разбираешься, значит.

– А ты думал, – Джузеппе, не поднимаясь, ловко поймал фляжку. – Про пиво усовершенствованное ты нашей Арре рассказывай, она девочка молодая, наивная, она поверит. А я, во времена своей бурной студенческой молодости, этой костоломки пару бочек выпил, не меньше… – он отвинтил крышку, сделал несколько глотков. Снова закашлялся и сел. – Не в то горло пошло, – объяснил он немного смущенно.

– Еще бы. Сроду вам, магистрам, выпендриваться надо. Додумался тоже, костоломку лежа пить!

– Ладно, ладно, расшумелся, – проворчал Джузеппе, завинчивая крышку и отдавая флягу обратно. – Арра, хватит тебе прыгать, иди сюда!

Девушка, крутившаяся колесом уже метрах в пятнадцати от них, остановилась, выпрямилась, махнула рукой и, несколькими длинными сальто вернулась на место. Села скрестив ноги и замерла в ожидании.

– Я хочу сказать вам господа, – важно начал Джузеппе, – что если у кого и были сомнения, то произошедшие события доказали мою правоту. Сами понимаете, я говорю о нашей с Аррой реакции на амулет. Признайся, – он повернулся к девушке, – ведь ты сомневалась в том, что я его действительно чувствую.

– Это было как-то странно, ты чувствовал, а я нет, – опустила глаза Арра. – Но если честно, я больше сомневалась в том, что ты правильно определил направление…

– А теперь? – в голосе Джузеппе звучало торжество.

– Теперь, конечно, ясно, что ты ошибся совсем немного.

– Как это ошибся?! – подпрыгнул магистр. Самодовольное выражение мигом слетело с его физиономии. – Как ошибся? Вот смотри, – он попробовал чертить пальцем по траве, но получившаяся серебристая пунктирная линия потерялась при первом же легком порыве ветерка.

Арра, мило улыбаясь, подтянула к себе рюкзачок, который снял с Искорки Ганц, достала оттуда большой лист картона и карандаш, подала ему. Джузеппе сразу, даже не поблагодарив, начал рисовать:

– Мы выехали из Имолы, вот отсюда, так? – от жирного кружка на краю картонки двинулась стрелка.

– Так.

– Ехали строго на восток, значит вот здесь будет Ганцев постоялый двор, а мы сейчас вот здесь, так? – еще один кружок и стрелка, продолжающая первую. Ганц подсел поближе, с интересом наблюдая за разворачивающимся действием.

– Так.

– Когда амулет активизировался, волна ударила вот отсюда, так? – на картонке появилась четкая кривая и из ее центра новая, двойная стрелка, направленная к предыдущим под углом около тридцати градусов.

– Так.

– Значит и получается, что оптимальный маршрут… – Джузеппе внезапно замолчал. Взял картонку в руки, поднес к лицу, тщательно изучая. Встал, держа ее параллельно земле, покрутился, ориентируясь на местности. Очевидно, рассеяв последние сомнения, с силой швырнул на землю, сердито сплюнул и отвернулся.

Арра тихонько подошла сзади, положила руку ему на плечо, слегка встряхнула:

– Да не огорчайся ты, Джузеппе! Подумай, это я сейчас такая умная стала, когда амулет активизировался, сейчас даже Ганц направление определить сможет!

– На меня не рассчитывайте, – быстро отказался Ганц. – Я не смогу.

– А тебя никто и не просит! – отмахнулась девушка и горячо продолжила утешать расстроенного мага: – Ты уже второй день тащишь меня, как слепого котенка, и ошибся-то самую малость! Ганц, ну скажи ты ему!

– То никто не просит, то скажи… – проворчал он. И тут же деловито осведомился: – А на сколько дней пути ошибка вышла?

– Каких дней? Несколько часов, не больше! Джузеппе?

– Часа три, я думаю, – неохотно подтвердил магистр.

– То есть, это мы сегодня уже можем до вашего бешенного амулета добраться?

– Об этом и речь, – кивнула Арра.

– Ну знаете! Ну вы, маги, даете! – возмутился Ганц. – Ну хуже детей! До амулета рукой подать, надо быстрее ехать, порядок наводить, а они тут переживаниями и угрызениями занимаются! Джузеппе! Нашел время истерики устраивать! Ты с этой пакостью разберись сначала, а потом можешь хоть неделю страдать, слова никто не скажет!

Он еще продолжал разоряться, когда Джузеппе с мрачным видом начал карабкаться на Гладиолуса. Влез, устроился в седле, посмотрел сверху на Арру и Ганца, спросил хмуро, как только тот остановился перевести дыхание:

– Долго мне вас ждать еще? Ехать пора, потом доскандалишь!

Еле ощутимый теплый ветерок колыхал траву. Зарик расслабился в удобном кресле, не особенно вслушиваясь в довольный голос Местифуфеля.

– Дивно, дивно, – почти мурлыкал демон, потирая руки. – Значит сейчас подписываем договор и принимаемся за выполнение первоочередных желаний!

– Договор? – немного встревожился Зарик.

– А как же! Взаимные обязательства сторон, документально подтвержденные! – демон постучал длинным ногтем по столику и под его рукой тут же появился лист удивительно белой бумаги, испещренной рядами мелких, аккуратнейше нарисованных буковок. – Итак, зачитываю суть: торговый агент высшего класса в звании демона, Местифуфель, именуемый в дальнейшем покупатель, обязуется выполнять высказанные желания господина Зарика, владельца бессмертной души, именуемого в дальнейшем продавец, с тем, чтобы после смерти последнего, упомянутая душа отошла в полное и безраздельное владение компании «Ад Инкорпорейтед», представителем которой является поименованный выше покупатель.

Местифуфель замолчал и, вопросительно приподняв свои тоненькие, словно нарисованные, брови, взглянул на Зарика. Тот важно покивал в ответ и взмахнул дымящейся сигарой, продолжай, дескать.

– В качестве первого взноса в оплату упомянутой души, выполняются следующие желания продавца. Первое: смерть чиновника Стермиса и его жены, бывшей супруги продавца, Лийсы. Второе: обеспечение продавца кошельком с неубывающими золотыми монетами…

– Не теряющимся и не украдывающимся, – подсказал Зарик.

– Разумеется. Третье? – он подождал немного, слушая невнятное мычание «продавца», силящегося придумать что-нибудь поприятнее, потом пожал плечами. – Высказанное третье желание, как и все последующие в период жизни означенного продавца, будет выполняться в порядке очереди, по мере поступления. В случае некачественного выполнения желания, продавец имеет право потребовать замены его на равноценное. Разрыв договора и отказ взятых на себя продавцом обязательств, не предусмотрены ни при каких обстоятельствах, – Местифуфель поднял голову и посмотрел на Зарика. – По-моему, все прекрасно изложено. Вопросов у вас нет?

– А когда… ну вот все это, когда оно будет?

– В следующую секунду, после того, как вы поставите свою подпись, – очень любезно ответил демон, вытащил из-за уха необыкновенной длины булавку и протянул ее вместе с бумагой Зарику. – Прошу. Если вы неграмотны, то это не имеет значения, потому что…

– Уж сразу и неграмотный, – ворчливо перебил его Зарик, старательно царапая булавкой бумагу. – Мы, конечно, не по ученой части, но подпись свою, как-нибудь, поставить сумеем…

– Э-э, господин Зарик, а что это вы по вашему мнению делаете? – остановил его Местифуфель.

– Расписываюсь, вы же сами сказали.

– Но это делается совершенно не так! Острым кончиком булавочки, прокалываете пальчик, и прижимаете ранкой к документу, чтобы кровь отпечаталась. Это и будет подпись.

– Кровь?! – Зарик оторопело смотрел на булавку в своих руках.

– Действительным и обязательным к исполнению является только договор, скрепленный кровью, – холодно заметил Местифуфель. Ему уже начал надоедать этот болван. Хотя… надо признать, интересное местечко отыскал в этот раз поисковый амулет. Неплохое. С первого же захода получить грешника, мечтающего о двойном убийстве… – Вы же понимаете, что любую подпись можно подделать, а код ДНК уникален. Да не волнуйтесь вы, булавка абсолютно стерильна, прокалена в адском пламени, так что ни о какой инфекции даже речи быть не может.

– Да нет, я просто… – всю непонятную тарабарщину Зарик пропустил мимо ушей, его интересовали технические детали, – сильно колоть-то надо?

– Как минимум, кожу проткнуть, – Местифуфель, чтобы подстегнуть клиента, вытащил и кармана небольшой потертый кошелек и, открыв, перевернул его. На траву, одна за другой, посыпались золотые монеты. Зарик вскрикнул, ткнул себя булавкой в палец и прижал его, размазывая кровь, к бумаге.

– Превосходно, – забрав у него подписанный договор и булавку, демон вручил взамен, так и не опустевший кошелек.

– А это? – Зарик неуверенно указал на горку золотых, валяющихся на траве.

– Ваше. Итак, пункт второй первого взноса можно считать выполненным. Перейдем к первому. Сами убивать желаете, или пригласим специалиста? – Местифуфель аккуратно и ловко свернул договор в трубочку, царапнул ногтем по краю столешницы. Откинулась узкая крышка, открывая небольшой ящик. Демон вложил туда свиток, захлопнул крышку, щелкнул по ней. Пояснил небрежно: – Пневмопочта.

Зарик сглотнул.

– А вы… что, вы даже не спросите, почему я их… вы даже не удивляетесь вроде?

– О, господин Зарик! Неужели вы думаете, что меня так просто удивить? Тысячи, миллионы, тысячи миллионов раз, я выслушивал истории, подобные вашей, и хотя для действующих лиц они кажутся уникальными, на самом деле… Поверьте, вы отнюдь не одиноки. Точнее говоря, вы просто представить себе не можете, сколько в бесчисленных вселенных существует, подобных вам, благородных обманутых мужей, зловредных чиновников и коварных жен. Различия заключаются, в основном, в цвете волос жены…

– Моя была блондинка, – успел вставить Зарик, когда Местифуфель остановился на секунду и потянулся к пепельнице, стряхивая пепел с сигары.

– Соответствует статистическим данным, – кивнул демон. – В семидесяти процентах случаев, это оказываются блондинки. Ну, и очень много различий в фасонах форменных мундиров чиновников. А остальное, в принципе, постоянно повторяется. Поэтому, хотя я искренне сочувствую вашему негодованию, надеюсь, что вы поймете мое нежелание выслушивать эту печальную историю. Займемся лучше делом. И знаете, раз мы хотим избавиться от представителя обширного семейства государственных служащих, я бы позволил себе смелость рекомендовать вам одного демона, именно специалиста по этой категории. Профессиональный убийца чиновников, младший демон Секвестр, не приходилось слышать?

– Н-нет, – с заметным сожалением покачал головой Зарик. – А жаль, очень приятный, наверное человек.

– Младший демон, – строго поправил его Местифуфель. – И поверьте, давно уже мог бы стать демоном, а возможно и старшим демоном, вам ведь известно, насколько грешны души чиновников. Но, никаких карьерных устремлений, ни разу даже не подавал заявление на аттестацию. Настоящий профессионал, видите ли. Любит свою работу, а внешние признаки успеха: звания там, повышения тарифов, доска почета, грамоты, это его не интересует. Образец для всех остальных работников фирмы.

– А если он только по чиновникам, то Лийсу, жену мою, он сможет?…

– Секвестр всегда безупречно выполняет свою работу, даже если она отягощена дополнительными обстоятельствами, – напыщенно заявил Местифуфель. – Так что, вызывать его?

– Вызывать! – решился Зарик. – И давайте еще выпьем!

Секвестр оказался демоном маленького роста, на полголовы ниже Местифуфеля. Ничего общего, кроме мохнатой нижней части туловища, хвоста и копыт, у них не было. Ну, еще правда, рожки. Но если у Местифуфеля внимание от них отвлекал блестящий цилиндр, то у Секвестра на голове была мягкая серая шляпа с полями средней величины. Шляпу украшала атласная лента, чуть более темного цвета. Вместо фрака, младший демон носил костюмный пиджак, тоже серый, дымчатого цвета рубашку и темно-серый галстук, заколотый булавкой, украшенной небольшой ониксовой пластиной. Ни усов, ни бороды, зато имелись роскошные, тщательно ухоженные бакенбарды, доходящие до самого подбородка.

Расхрабрившийся Зарик предложил было ему выпить, но Секвестр молча покачал головой. Вообще, он выглядел довольно уныло. Демон, настолько любящий свою работу, мог бы быть и повеселее.

Выслушав краткие указания Местифуфеля, Секвестр снова обратил взгляд светло-серых, почти прозрачных глаз, на Зарика:

– Желаете присутствовать?

– А можно? – поперхнулся тот пивом.

– Как заказчик, имеете право и присутствовать и даже участвовать. Способ тоже, на ваше усмотрение.

– А что, способ? Я, как-то не задумывался, честно говоря. Если по нашему, по простому… – Зарик сделал такое движение, словно опускал дубинку на чью-то голову.

– Никаких проблем, – безрадостно кивнул Секвестр. – Но есть масса других вариантов. Можно быстро и безболезненно, например простая остановка сердца. Имитация несчастного случая…

– А это как?

– Если не выходя из дома, то я бы предложил падение с лестницы.

– Вдвоем? – засомневался Зарик.

– Вторая жертва может стоять внизу. Тогда первая, при падении сломает ей шею, – Секвестр слегка оживился. – На свежем воздухе вариантов, конечно больше. Самое простое, я бы даже сказал, вульгарное – попасть под несущуюся телегу. Кроме того, их могут покусать бешенные собаки, или организовать нападение бандитов – тоже неплохой вариант. Можно что-нибудь загадочное, чтобы потом вся улица год судачила. Если хотите пострашней и покровавей, то рекомендую тигра-людоеда, очень занимательное и поучительное зрелище…

Побледневший Зарик оглянулся на Местифуфеля. Как он ни мечтал разделаться с женой и с тем чиновником, деловито-спокойное перечисление Секвестра показалось ему жутковатым. Но Местифуфель только весело, даже с гордостью, подмигнул ему, дескать, я же говорил! Профессионал!

А собственно, что он переживает? Он хотел отомстить? Так теперь появилась прекрасная возможность, специалист предлагает свои услуги, причем все уже оплачено! Слово «оплачено», сразу успокоило Зарика. Раз оплачено, нечего время тянуть, надо действовать.

– Господин Секвестр, – деловито перебил он демона на полуслове, – я думаю, нам надо отправиться на место, а там уж и решим, как будем действовать.

– То есть, с вашим непосредственным участием? – на тонких губах Секвестра проявилось бледное подобие улыбки. – Прекрасно. Люблю, когда заказчик может оценить мои действия. А ты с нами? – спросил он у Местифуфеля.

– Нет, я здесь подожду. Кое-какие мыслишки появились, надо подумать.

– Дело твое. Господин Зарик, давайте руку.

Зарик решительно положил свою ладонь на протянутую ему, раскрытую ладонь Секвестра. Тот сжал ее пальцами так, что кончики ухоженных, покрытых светлым серым лаком ногтей впились в кожу, произнес какое-то короткое непонятное слово и пара исчезла с поляны.

Оставшись один, Местифуфель небрежным движением смел со стола все, что на нем было. Не долетев до земли, бутылки, графинчики, стаканы, сигары и прочее, растворились в воздухе. Вместо них на опустевшую поверхность, с мягким шелестом легла большая карта. Демон вытащил из внутреннего кармана фрака тонкую палочку, сантиметров тридцать длиной и медленно провел ею над картой. Палочка потрескивала, кончик ее слабо светился. В некоторых местах треск становился громче, там Местифуфель делал пометки. Закончил, убрал палочку, задумчиво уставился на карту. Пометок на ней было довольно много.

– Оч-чень неплохо, – пробормотал он. – Процент грешников… – демон снова полез в карман, достал малюсенький калькулятор и, с ловкостью явно приобретенной многолетней привычкой, застучал острым ногтем указательного пальца по крохотным кнопочкам. Результат, высветившийся в окошечке, привел его в восторг. – Дивное местечко! Неужели, наконец, повезло?

Местифуфель бросил калькулятор на стол, а сам рухнул в кресло и расслабился в нем на несколько минут. Перед его внутреннем взором проплывали упоительные видения. Вот он, вернувшись в офис, спокойно и деловито, исполненный чувства собственного достоинства, передает оператору краткий рапорт о посещении мира, найденного поисковым амулетом. Естественно, сразу появятся слухи, все захотят узнать новость от него, из первых рук! А он ни с кем не станет разговаривать. Закроется в своем крохотном кабинетике… просто неприлично крохотный у него кабинет. Если честно, то это бывший чулан. Но надо быть благодарным, что хоть его дали, когда после той гнусной истории турнули из старших демонов. Простым демонам отдельные кабинеты вообще не полагаются, это ему за былые заслуги, наверняка кто-то из старших заступился.

Так вот, значит, закроется он в своем кабинетике и будет писать докладную записку. Главное, суметь правильно составить все обоснования. А чего их не составить, когда рядом ни одного филиала, а скопление миров вокруг Лагосинтера… Местифуфель вытащил маленький карманный справочник, быстро пролистал его, нашел нужную страницу и восторженно вздохнул. Как только раньше никто на этот Лагосинтер не наткнулся! Великолепнейшее местечко – в зону действия попадает столько миров, что филиал здесь не просто уместен и перспективен, он вполне может стать одним из основных… вот это шанс! Скоро, скоро, все его мечты, все его надежды будут близки к осуществлению! Лишь бы только никто дорогу перебежать не успел, желающие воспользоваться чужими трудами в их конторе толпами ходят… Надо сразу составить план, как им противодействовать.

Кстати, о противодействии. Он встал с кресла и снова подошел к карте. Надо же проверить, какие неучтенные силы здесь могут противостоять. Похлопал себя по карманам, вытащил очередную игрушку, сканер. Тщательно все проверил, поморщился. Похоже, магия в этом мирке является довольно существенным фактором…

Для уверенности, он прошелся со сканером по рощице, потом еще раз проверил соответствующее место на карте. Да, магия в этом мире, явно стояла на достаточно высокой ступени развития. Как неприятно. Местифуфель сердито швырнул прибор на стол и снова плюхнулся в кресло. Ничего страшного, конечно, но надо продумать все, как следует, иначе потом может возникнуть неприятная суета.

Демон снова подошел к столу, рассеянно повертел в руках сканер, сунул его в карман. В голове его уже вертелись первые строчки докладной записки. Не глядя, машинально стал складывать карту. Легкий хлопок за спиной заставил его обернуться. Это вернулись Секвестр с Зариком. Младший демон, бережно поддерживая за талию бледного, с подгибающимися ногами, человека, подвел его к креслу и усадил. Зарик, вся одежда которого была покрыта пятнами крови, мелко дрожал и его явно мутило.

– Привычки нет, – снисходительно кивнув на него, пояснил Местифуфелю Секвестр. – Ты ему коньячку, что ли плесни, а то неделю будет икать.

– Слабоват оказался? – Местифуфель, не затрудняя себя больше устройством бара на столе, просто вытащил из-за пазухи граненый стакан, до половины наполненный ароматной янтарной жидкостью и сунул Зарику в руки.

– Я же говорю, привычки нет. Но фантазия! Кое что из его идей надо будет записать для памяти, – Секвестр глянул на стакан и втянул воздух длинным носом. – И чего добро переводишь? Все равно он не оценит, ему бы и «Дербента» хватило.

– Нет, нельзя. К «Дербенту» привычка нужна, а они здесь вообще, в основном пивом пробавляются.

– Низшая форма жизни, что с них взять. Ладно, если я больше не нужен, то пойду пожалуй.

– А может посидишь немного, отдохнешь? Выпьем, закусим… – Местифуфель с Секвестром не то, чтобы дружил, этого понятия в их фирме вообще не было, но доверял ему настолько, насколько вообще один демон мог доверять другому. По крайней мере, с ним можно было и посоветоваться.

– Не могу, работы много, – Секвестр нахмурился и взглянул на часы. – Оператору что передать?

– Скажи скоро вернусь. А хорошее местечко, правда?

– Неплохое. Чиновников много… Будешь разрабатывать?

– Попробую. Ты пока там в конторе не болтай, ладно? Проверить еще кое что надо.

Секвестр молча кивнул и испарился. Местифуфель немного постоял, глядя на траву, примятую в том месте, где только что стоял демон, потом вздохнул и повернулся к Зарику.

Тот, уже вливший в себя большую часть содержимого стакана, приветствовал его улыбкой, вовсе перекосившей и без того не слишком очаровательную физиономию.

– Понравилось? – холодно спросил Местифуфель.

– Это было ужасно! – с чувством выкрикнул Зарик, но глаза его загорелись мрачным восторгом. Он вылил в рот последние капли коньяка из стакана, шумно сглотнул и продолжил уже нормальным голосом. – Я ему только сказал, как я мечтал, что бы я с ними сделал, а он говорит, «хорошо, сейчас попробуем». «Даже, – говорит, – интересно, как это будет выглядеть». – Он перевел взгляд на свою заляпанную кровью одежду и закончил совсем тихо: – Вот и посмотрели.

– Ну что ж, поскольку первые желания выполнены, я вас на время оставлю, – Местифуфель встал и кресло тут же испарилось. Стол дернулся и тоже исчез. – Амулет у вас, как меня вызывать вы знаете, когда…

– Э-э, господин Местифуфель, пока вы не ушли! У меня тут еще желание образовалось. Я подумал, жить все равно где-то надо, так ну ее эту столицу! Поставьте мне дворец, прямо здесь. И чтобы с фонтаном!

Ехали быстро, не отвлекаясь больше ни на болтовню, ни на игры с арбалетом. Через пару часов на горизонте появилось размытое темное пятно. Постепенно оно оформлялось, приобретало все более четкие очертания и, наконец, стало понятно, что посреди безлюдной степи стоит дворец. То, что амулет находился именно там, ни у кого не вызывало сомнений. Арра и Джузеппе просто чувствовали это, а Ганц исходил из элементарной логики.

Когда подъехали настолько близко, что стало возможно любоваться затейливой архитектурой, решили остановиться. Отдохнуть, перекусить и подумать. Арра раздала засохшие лепешки, которые она напекла впрок на постоялом дворе, щедро выделила по три жгутика вяленого мяса из своего неприкосновенного запаса. Сняла бурдючок с чистой, хотя и неприятно теплой водой. Про костоломку никто даже не вспомнил, перед работой ни маги, ни наемные убийцы, алкоголь не употребляют.

– Ни о чем подобном даже не слышала никогда, – девушка энергично грызла лепешки, оставив мясо на сладкое. – Чтобы вот так, вдруг, дворец появился… это какая же мощность у амулета должна быть? Мало того – дворец, так еще парк вокруг, ограда кованая… У нас в Эсмерре заборчик попроще был.

– Ограда, как раз несерьезная, больше для украшения, чем для защиты, – Ганц, наоборот, отложив лепешки в сторону, терзал мясо. – И вообще, на неприступную крепость это мало похоже. Но дуриком соваться все равно нельзя.

– Ты что-то хочешь предложить? – невнятно проурчал Джузеппе. Он аккуратно вложил мясо между двух лепешек и теперь пытался есть все одновременно. Получалось не слишком хорошо – волокна мяса, застревали в зубах, растягивались и рвались, а сухая лепешка крошилась.

– Не хочу. У меня нет опыта в таких делах. Я только сказал, что сначала надо изучить обстановку.

– Говорил, специалист по магам, – ехидно заметила Арра. – А теперь: «опыта нет»! Как тебя понять, убийца?

– Нет опыта работы с враждебными магическими амулетами, – спокойно пояснил Ганц. – Подумай, птичка, как мне искать эту пакость, если я его даже не чувствую? У меня ведь была довольно узкая специализация – выследить объект, подобраться к нему и убить. Ну, еще смыться благополучно. Все. С нашей теперешней задачей это немного не совпадает, правильно я понимаю?

– Правильно, правильно, – вместо Арры ответил Джузеппе. – Значит, говоришь, разведка?

– Да. Я вполне могу перебраться через этот заборчик, посмотреть, что там и как, сколько народу крутится, есть ли охрана и все такое.

– Нет смысла, – поморщилась девушка. – Кроме того, если там охрана, да еще толково обученная, они могут тебя скрутить.

– Меня? – насмешливо поднял брови Ганц.

– Ты не понял, – магистр запихал в рот последние куски лепешки с мясом, ладонью стряхнул крошки с бороды. – Чтобы выяснить то, что нас интересует, вовсе необязательно идти на разведку персонально. Ни тебе, ни кому либо другому. Арра, покажи ему.

– Сейчас, – она поднялась с травы, встала лицом к дворцу, зажмурилась и вытянула вперед руки раскрытыми ладонями вверх. Через несколько секунд ее пальцы задрожали, несколько мелких молний сорвались с ногтей и ушли в небо. Девушка расслабилась, открыла глаза, тряхнула головой. – Ничего не понимаю!

– Такая сильная защита? – удивился Джузеппе. – Тебе помочь пробить?

– Нет, дело не в защите. Подожди минуту, я еще раз попробую.

Ганц открыл было рот, но Арра обожгла его таким выразительным взглядом, что он только пожал плечами. Впрочем, не отказав себе в удовольствии пробормотать: «Как скажешь, птичка!».

Она отвернулась, резко встряхнула кистями, дунула на ладони. Сцепила руки в замок, медленно подняла их вверх и легко, как профессиональная балерина, крутанулась на месте. Потом замерла, подняв голову, выпевая короткое мелодичное заклинание и внимательно наблюдая, как над ней конденсируется серебристое, слабо мерцающее облачко. Облачко густело, уплотнялось, быстро вытягиваясь и сплющиваясь в диск. Ганц зачарованно смотрел, как серебристый диск сначала пульсировал, наливаясь алым светом, но когда он взорвался крохотным, ослепительным фейерверком, успел поддержать пошатнувшуюся девушку.

– Что с тобой?

– Все нормально, просто устала, – она с силой потерла ладонями лицо, слабо улыбнулась. – Привычки нет.

– Потому что непроизводительно тратишь энергию, – брюзгливо заметил Джузеппе. – Тренироваться чаще надо. Ладно, что ты выяснила?

– Странно как-то, – с ненавязчивой помощью Ганца, Арра опустилась на траву. Посидела несколько секунд, потом легла и продолжила, задумчиво глядя в небо. – У меня получается, что там только один человек.

– Необитаемый дворец? – удивился Ганц.

– Почему необитаемый? Раз один обитатель имеется, значит уже жилой, – не согласился Джузеппе.

– А ты уверена, что не ошиблась, птичка? – Ганц с сомнением смотрел на Арру.

– Уверена. И не называй меня птичкой, – ответила она не пошевелившись.

– А почему бы ему и не быть там одному? – магистр обращался к Ганцу, но смотрел в сторону беломраморных стен, виднеющихся сквозь зелень парка. – Какие у тебя возражения?

– Да никаких… просто одному в таких хоромах тоскливо. Бродит, наверное из комнаты в комнату, как сирота…

– А чего ему бродить? Он, я думаю, делом занят, – почему-то сердито проворчала Арра.

– Какие у него могут быть дела?

– Порядок поддерживать. Там одних полов сколько! И небось паркет везде. С утра до вечера пыль вытирает.

– Сомневаюсь я, что хозяин этого дворца сейчас паркет драит, – хмыкнул Джузеппе, отводя, наконец, взгляд от дворца. – Ганц вон тоже один на своем постоялом дворе был. А полы там не особенно блистали, – он встал и потянулся. – Все поели-попили, отдохнули? Теперь, я думаю, имеет смысл заглянуть, побеседовать с этим, как наш убийца выразился, «сиротой».

– Эй, а каков все-таки план компании? – встрепенулся Ганц. – Давайте решим, как заходим, как действуем внутри, кто чем занимается. Что ищем в конце концов!

– Заходим в зависимости от состояния ворот, – магистр, махнув рукой, чтобы они двигались следом, отвечал уже на ходу, потому что лошади, привлеченные островком особо сочной травы отошли от хозяев метров на пятьдесят в сторону. – Внутри, первым делом отыскиваем того самого единственного обитателя, которого почуяла Арра. Враждебный амулет наверняка будет у него, так что дальше все элементарно. Амулет отнять и уничтожить, с хозяином разобраться в соответствии с его поведением. Я осуществляю общее руководство, – Джузеппе, забравшись в седло, с высоты роста Гладиолуса осмотрел спутников, еще стоящих около своих лошадей. – Арра выполняет магические действия, в соответствии с моими указаниями, а ты обеспечиваешь физическую поддержку. По-моему, все предельно ясно, не так ли?

Арра кивнула, взлетела в седло, не коснувшись стремян и сразу поехала вперед. Гладиолус, не дожидаясь команды Джузеппе, двинулся за Искоркой.

Ганц еще повозился немного около Булки, недовольно ворча, поправил сумки, подтянул подпругу, проверил арбалет. Без лишней лихости, твердо поставил ногу в стремя, поднялся и деловито, несуетливо, опустился в седло. Слегка покачиваясь в такт размеренному шагу лошади, продолжал рассуждать негромко:

– Непонятно, все-таки, ну что человеку одному во дворце, даже и в магическом, делать? Одичает ведь совсем, без компании…

Своих спутников он догнал уже у самых ворот. Ворота наводили на мысль, что тем, кто находится за ними, даже мысль про недружественное вторжение в голову не приходит. Эти легкие ажурные решеточки никак не производили впечатления способных остановить не то что опытного вооруженного человека, а даже мальчишку с рогаткой. Единственное, для чего они могли служить, это для украшения. Ну, еще для обозначения границы сада.

– Проверь, не заговоренные ли, – негромко попросил Арру Джузеппе. – Мне кажется, что нет, но в таком деле лучше лишний раз удостовериться, – пояснил он, обращаясь к Ганцу.

– Это точно! – с чувством согласился тот, внимательно глядя, как Арра снова занялась какими-то сложными пассами.

Наконец она вытерла рукавом вспотевший лоб и доложила так же негромко:

– Нет, не заговоренные. Магия чувствуется, та самая, очевидно дворец получен с помощью амулета…

– А откуда ты знаешь, что это та самая магия? – заинтересовался Ганц.

– Такие же ощущения от магической волны. Она слишком жесткая.

– Понял? – ехидно спросил Джузеппе.

– Ага, – Ганц неуверенно моргнул.

Арра спрыгнула с лошади, подошла к воротам, осмотрела их и позвала остальных:

– Здесь открыто. Логично, если мужик там один, ему проще не запирать ворота, чем бегать открывать на каждый стук.

– Конечно, здесь же посетители толпами ходят, – не удержался Ганц, тоже спешиваясь и подходя к ней.

Через несколько секунд к ним присоединился Джузеппе. Лошадей решили оставить, во избежание лишнего шума.

– Вообще-то, лишний шум, это не так уж плохо, – Ганцу показалась, что Арра занервничала и он решил немного ее развеселить. – Можно было бы влететь всем троим на полном скаку, сметая и топча все на своем пути. Поджигать еще тоже очень… – он напоролся на ледяной взгляд девушки и, сразу стушевавшись, начал оправдываться, – я же ничего не говорю, просто такой налет очень эффектно выглядит! Этот дяденька, что здесь обосновался, вполне мог бы испугаться и сразу отдать нам амулет…

– Пошли, – Джузеппе не прислушивался, о чем там идет разговор за его спиной.

Он потянул на себя ажурную створку и неожиданно легко протиснул свое полное тело в образовавшуюся узкую щель. Арра, естественно, тут же последовала за ним. Ганц, хотя по своему телосложению вполне мог проскользнуть между прутьями, открыл ворота пошире, неторопливо вошел и аккуратно притворил их за собой.

Собственно, в этот момент можно было ожидать всего, чего угодно. Хотя Арра и утверждала, что во дворце только один обитатель, это вовсе не означало, что незваных гостей не ждут какие-нибудь магические ловушки. Но ничего не произошло. Не грянул гром с поражающими молниями, не было смерча, выбрасывающего пришельцев за пределы сада, даже колючие кусты не выросли на дороге перед ними. Только легкий теплый ветерок и солнце на ясном небе. Арра посмотрела на Джузеппе, поправила меч за спиной и сделала первые шаги по дорожке, посыпанной золотистым песком. И снова ничего не случилось. Она остановилась, старательно, даже на цыпочки приподнявшись, от усердия, осмотрелась вокруг и доложила очень тихо, почти шепотом:

– По-моему, все в порядке…

– Значит, идем дальше, – магистр, тяжело дыша, последовал за ней.

Замыкающим двинулся Ганц. Он не менее внимательно, чем Арра, смотрел по сторонам, но физиономия его сохраняла привычную жизнерадостность.

А сад был чудесен. Дорожка вилась среди незнакомых деревьев, ветви которых сгибались под тяжестью плодов. Какие-то птицы выводили мелодичные трели, спрятавшись в густой листве, а огромные, с ладонь величиной бабочки, неторопливо порхали над неестественно яркими цветами, растущими между деревьями сплошным ковром, как простая трава.

Ганц с интересом посмотрел на бледно-розовый, пахучий и липкий от сладкого сока фрукт, висящий прямо над дорожкой, но трогать не стал, верный своему правилу, что от магических штучек добра не бывает. Джузеппе обернулся и одобрительно кивнул ему. Выглядел магистр так, словно тащил очень тяжелый груз, как минимум, пару тонн.

В шум листвы и пение птиц органично вплелся еще один нежный журчащий звук.

– Откуда здесь вода? Не понимаю, – громким шепотом удивился Ганц.

– А откуда здесь все остальное, ты понимаешь? – так же шепотом огрызнулась Арра.

Песчаная дорожка вывела их на большую поляну, раскинувшуюся перед парадным входом во дворец. Прямо перед ними, посередине поляны выбрасывал высоко вверх струи воды большой фонтан. Ветерок относил мелкие брызги в сторону и цветы в этом месте стояли, словно покрытые росой. Около фонтана, на странно выглядящей, но очевидно очень удобной лежанке устроился на солнышке человек. Сначала им показалось, что он дремлет, но человек приподнял голову и уставился на них. Потом сел, придерживая правой рукой наброшенное на бедра пушистое розовое полотенце, единственную свою одежду. С заметным трудом сфокусировав взгляд, он промычал что-то маловразумительное.

– Что это с ним? – Эсмеррская школа была заведением достаточно закрытым и порядки в ней были строгие, так что Арре не слишком часто приходилось видеть людей в подобном состоянии.

– Пьян, – коротко ответил Джузеппе.

– В лоскуты, – весело подтвердил Ганц. – Ясное дело, вы только посмотрите, ребята, сколько бутылок пустых по поляне валяется. Столько выпить, так это и от колодезной воды окосеешь!

– Амулет кто-нибудь видит? – не слушая его спросил магистр.

Человек снова попытался что-то сказать, явно не гостеприимное, потом угрожающе взмахнул рукой и схватился за медальон, висящий на шее.

– Арра! – крикнул Джузеппе, указывая на амулет.

Зарик, в общем-то, даже не успел понять, как все это произошло. Раз-два и все готово. Местифуфель исчез, а он остался один посреди огромного, изумительной красоты дворца. Мелькнула мысль, что надо было бы к такому дворцу два десятка слуг потребовать, Зарик даже взялся было за висящий на шее медальон, но передумал. Слуг и все прочее, он закажет потом. А сейчас один будет наслаждаться этим великолепием. Будет бродить по роскошно убранным комнатам, глядеться в огромные зеркала в позолоченных рамах, вертеть в руках искусной работы драгоценные безделушки, распахивать шкафы и рыться в них, разбрасывая вещи, и знать, что это все принадлежит ему. Ему! Нет, люди рядом сейчас вовсе не нужны, такими чувствами надо упиваться в одиночестве.

Из окна он увидел поляну и фонтан на ней и потерял от восторга дар речи. Дело было не в том, что он впервые увидал подобное – в Скайле, где Зарик жил раньше, на центральной площади тоже стоял фонтан. Но там, это была большая серая фигура неизвестного зверя, из пасти которого тонкой пульсирующей струйкой стекала вода, образуя не слишком убедительный водоем. Опознать зверя было невозможно, потому что городские мальчишки, искренне считающие фонтан своим законным местом отдыха, давным-давно, от скуки и из хулиганских побуждений, поотшибали все выступающие части. Лучше всего это гидротехническое сооружение работало в дождь, а в сильную жару вода высыхала, что не мешало ему считаться одной из главных городских достопримечательностей, посмотреть на которую обязательно приводили всех туристов и приехавших в гости деревенских родственников. Так что сам фонтан, как таковой, для Зарика новостью не являлся.

Но разве могла та замусоренная лоханка сравниться с чудом красоты, которое Зарик увидел в окно! Он торопливо отыскал дверь на улицу и через большую застекленную веранду выбежал на лужайку. Полный восхищения, подставил руки под прохладные струи. И фонтан тоже был его, личный! Нет, сегодня, точно, никаких слуг! Зарик повернул голову и увидел стоящую рядом лежанку с мягким матрасиком, и стопкой необыкновенно пушистых полотенец, а около нее среди цветов, дожидались полдюжины картонных упаковок, из которых высовывались темные бутылочные горлышки. Пиво! То самое, которое так ему понравилось!

Первым делом он распотрошил одну упаковку и, сидя на траве, в несколько больших глотков, выпил бутылочку пива. Вторую и третью бутылочку Зарик пил уже неторопливо, устроившись на краю фонтана и болтая ногами в воде. Потом ему пришло в голову, что если залезть в воду целиком, то будет еще приятнее. Он быстро сбросил с себя грязную одежду, с некоторым недоумением посмотрев на кровавые пятна – недавние события начали уже затуманиваться в его мозгу – и голышом, единственное, что на нем оставалось, это амулет, снимать который Зарик не рискнул, прыгнул в фонтан, так что брызги полетели во все стороны.

Это было дивное наслаждение, в такую жару плескаться в прохладной, чистой воде, но чего-то все-таки не хватало. Зарик опустился в воду до самого подбородка и задумался. Минут через пять его осенило. Ну конечно же пива! Для полного счастья, ему не хватало пива! Впрочем, этот вопрос решался элементарно. Зарик просто выбрался из фонтана, поставил на мраморный бортик оставшиеся от первой упаковки три бутылочки, рядом вторую, еще не открытую упаковку. Немного подумал и добавил третью. После чего, с радостным криком, снова плюхнулся в воду.

Когда Зарик, наконец выбрался из фонтана, ему почему-то показалось, что доползти до лежанки на четвереньках, будет гораздо проще, чем подниматься на ноги и идти. Зачем ему нужна была лежанка, он представлял себе не совсем четко, ведь вполне можно было поваляться и на густой мягкой травке, среди пружинящих цветов. Но раз он здесь хозяин и для него поставлена эта дурацкая лежанка, значит он доберется до нее!

А главное, там есть еще пиво! Зарик приостановил свое медленное продвижение и с трудом сориентировавшись, оглянулся на фонтан. Даже непонятно, куда могло подеваться столько пива? На бортике валялись обрывки картонных упаковок, вокруг – пустые бутылки. Они поблескивали на солнце темным стеклом, словно подмигивая. Десятки, сотни пустых бутылок! Зарика слегка замутило и он, тряхнув головой снова упрямо двинулся к лежанке. Это от жары. Вот он сейчас хлебнет еще пивка и все пройдет.

Действительно, когда он наконец растянулся на мягком матрасике, прикрывшись большим полотенцем (Зарику понравилось розовое), и взял по бутылке пива в каждую руку, ему стало существенно лучше. Точнее говоря, стало так хорошо, что он даже спел пару народных песен, по несколько раз повторяя припев и запивая каждый куплет пивом. Пустых бутылок на поляне значительно прибавилось. Наконец он решил, что неплохо было бы подремать. Уже проваливаясь в сон, счастливо улыбнулся. «Все мое!» – беззвучно шевельнулись его губы.

И вот, такое ужасное пробуждение! Он даже слуг не стал заказывать, чтобы побыть одному, а тут явились, неизвестно откуда, трое незнакомцев!

Зарик, придерживая одной рукой полотенце, приподнялся, хмуро глядя на незваных гостей, хотел было сказать им: «Убирайтесь!», но получилось только невнятное, хотя и достаточно враждебное мычание. Эта отвратительная троица, два мужика и девица, о чем-то негромко переговариваясь, продолжали пялиться на него. Вот придурки, неужели не понятно, что он вовсе не хочет чтобы они были здесь? Это его дворец, его сад, его фонтан, его пиво, наконец! И он вовсе не собирается делиться этим со всякими бродягами!

Кстати, о пиве, что-то в горле пересохло, наверно поэтому и не выговариваются слова. Зарик не глядя попытался нашарить в траве бутылку. Тут ему пришла в голову мысль, что трое, все еще стоящие на песчаной дорожке в тени деревьев, увидев, как он достает и пьет пиво, могут принять это за приглашение. Он хотел махнуть им рукой, чтобы уходили, но даже такой простой жест у него не получился. Рука пошла каким-то нелепым зигзагом, пальцы зацепились за шнурок… Зарик покосился на свою грудь. Амулет уже не висел спокойно у него на шее. Натягивая шнурок и заметно разогревшись, он мелко дрожал, словно пытаясь сорваться. Конечно же, амулет! Как он сразу о нем не подумал! Сейчас он вызовет своего дружка Местифуфеля… нет, лучше своего дружка Секвестра, и уж тот устроит наглецам веселую прогулку, за ним не заржавеет! Эти уроды по частям будут вылетать с принадлежащей Зарику территории.

Ему, наконец, удалось выпутать пальцы из шнурка и поймать амулет. В ту же секунду, один из мужиков, тот что пониже и с невзрачной, косой какой-то, бороденкой, резко вытянув вперед руку и указывая прямо на него, на Зарика, крикнул громко и непонятно:

– Арра!

Девица, словно только и дожидалась этого крика, швырнула с короткого замаха горсть мелких золотистых звездочек, которые, как рассерженные осы полетели к Зарику. Наперегонки с ними, рванулся второй мужик, длинный и тощий, на бегу вытаскивая меч. Зарик понял, что не успеет вызвать подмогу и попытался хотя бы скатиться с лежанки, но непослушное, отяжелевшее тело уже облепили звездочки, а подбежавший мужик с мечом резко стукнул его рукоятью в висок. Глаза Зарика закатились и он, без сознания, распластался на матрасике.

– Абсолютно никакой необходимости, – заметила Арра, подходя к неподвижному телу и снисходительно глядя на картинно поднявшего меч Ганца. – Заклинание Звездной Сети полностью обездвиживает объект, без каких либо дополнительных усилий.

– Ничего, так вернее, – без тени сомнения ответил он. – Заклинания штука убедительная, но хороший удар по голове никому еще не повредил.

– Довольно спорная формулировка, – к ним присоединился и Джузеппе. – Вы его не угробили, соединенными-то усилиями?

– Нет, – коротко ответила Арра.

А Ганц, немного обиженно, пояснил:

– У меня удар отработан. Минут двадцать, от силы полчаса без сознания, потом еще два дня голова побаливает. Никаких неприятных последствий для здоровья.

– Разумеется никаких, – не упустила повода съязвить Арра, – два дня головной боли, это сплошное удовольствие!

– Я имел в виду, что он не умрет от этого, – совсем разобиделся Ганц. – Видишь ли, птичка, по сравнению со смертью, головная боль, это всего лишь мелкое неудобство, почти развлечение. Это я, как специалист тебе говорю.

– Не называй меня птичкой! – Арра шагнула к нему, поднимая руку.

– Прекратить! – хотя Джузеппе не повысил голос, спорящие замерли. – Потом подеретесь. А сейчас… – он мотнул головой в сторону медальона, подрагивающего на груди неподвижного Зарика, – попробуй снять. Только руками не трогай.

– Естественно, – Арра кивнула и вытащила из ножен свой эсмеррский меч.

Она осторожно подсунула острие под шнурок, потянула вверх, пытаясь просто разрезать. Шнурок задымился, издавая резкий, неприятный запах, пыхнул желтым огоньком. Арра быстро убрала меч, взглянула вопросительно на Джузеппе.

– Можно ему голову отрубить, тогда само снимется, без проблем, – влез с непрошеным советом Ганц.

– Шуточки у тебя… убийственные! – сморщилась девушка.

– А в чем дело? – пожал он плечами. – Нормальный профессиональный юмор.

– Отойди в сторонку, юморист, – попросил Джузеппе. – Арра, попробуй замораживающее. Только не бросай, а постепенно вводи, чтобы всю структуру разрушить.

– Сейчас, – она медленно повела ладонью над шнурком, сосредоточенно гляди вниз и беззвучно шевеля губами. Зарик дернулся, а неприятный запах стал сильнее.

– Ну как? – свистящим шепотом спросил Ганц.

– Отстань, – так же шепотом, неожиданно грубо ответил напряженно наблюдавший Джузеппе. – Мешаешь!

Раздался негромкий мелодичный звон и Арра, отшатнувшись, обессиленно опустилась на траву.

– Кажется, получилось, – выдохнула она. – Сейчас попробую разбить, отдохну только.

Джузеппе с Ганцем склонились над лежащим, разглядывая шнурок. Теперь он был голубоватого оттенка и какой-то полупрозрачный.

– Нормально, – магистр выпрямился и огляделся вокруг. – Куда бы его… Ганц, у тебя вроде носовой платочек был. Расстели его вон там, в сторонке.

Ганц послушно вытащил из кармана измятый, замызганный платок, спросил задумчиво:

– Высморкаться что ли, на прощание? Я ведь так понимаю, что мы с этим платочком больше не увидимся?

Но сморкаться не стал, только утер им сентиментальную слезу, якобы сбежавшую по щеке, да вздохнул душераздирающе, когда расправлял его на траве в указанном месте. Джузеппе не обращал на его представление никакого внимания, а Арра с удовольствием хихикала.

– Наигрался? Теперь отойди. Арра, давай. Разбивай около самого медальона, чтобы концы не болтались, магистр заметно нервничал. – Потом поднимешь на меч и постарайся попасть сразу на платок.

– Господин Трио, – девушка задрала подбородок, – только то, что я понимаю твое состояние, удерживает меня от оценки твоих подробных указаний!

– Извини, извини, – замахал он руками. – Молчу, ты все сама прекрасно знаешь, я помню, ты третья по списку выпускница.

– Вот именно, – с достоинством улыбнулась она и с мечом в руках вернулась к неподвижному Зарику.

Аккуратно опустила лезвие на шнурок у самого медальона, надавила, не слишком сильно. Раздался отчетливый хруст и шнурок рассыпался на крупные полупрозрачные кристаллы. Арра подцепила освободившийся медальон на кончик меча и плавно двинула рукой, поднимая его. Потом покосилась на затаивших дыхание Ганца и Джузеппе, и эффектно, по точно рассчитанной дуге сбросила его на расстеленный платок.

– Элегантно и изящно, – честно оценил ее действия Ганц.

– Дамские штучки, – проворчал в ответ Джузеппе. – Совершенно ни к чему выпендриваться.

Впрочем, говорил он еле слышно, почти про себя, чтобы Арра ни в коем случае не услышала.

– Итак, магистр, каковы наши дальнейшие действия? – она небрежно ткнула кончиком меча в медальон.

– Элементарно, уничтожаем амулет и сматываемся, – ответил Ганц, которого никто не спрашивал.

– Не путался бы ты под ногами, убийца, – мрачно посмотрел на него Джузеппе, присаживаясь на корточки рядом с амулетом. – Не мешал бы специалистам. Погуляй в сторонке, только руки в карманах держи. – И тут же обратился к девушке: – Арра, давай сначала попробуем что-нибудь простенькое, для проверки защиты.

– Простенькое? Может на разрыв? – с сомнением предложила девушка.

– Для начала сойдет. Вектор куда думаешь направить?

Арра подумала, старательно разглядывая медальон, хмуря брови и наклоняя голову то к одному плечу то к другому.

– Вот так, примерно, будет хорошо, – наконец решилась она и чиркнула в воздухе кончиком меча. Над медальоном вспыхнула на долю секунды ярко-голубая стрелка.

– Чуть-чуть левее возьми, – посоветовал магистр. – По моему, надо…

Ганц присел на траву рядом с одной из множества валявшихся темных бутылочек, наклонился понюхать и на лице его расплылась довольная улыбка.

– Ребята, а я знаю, чем этот тип так насосался! Это все бутылки из-под пива, – снова понюхал и добавил тоном знатока: – Из-под хорошего пива!

– А ну, отойди! – рявкнул на него Джузеппе. – Кому было сказано, руками ничего не трогать!

– Я и не трогаю, я только… – начал объяснять Ганц, но маг уже снова повернулся к Арре:

– По моему, на одну десятую градуса влево развернуть, не больше, тогда точно в центр попадешь.

– Так? – стрелка снова вспыхнула.

– Пожалуй. Теперь бей.

Арра склонилась над амулетом, вытянула вперед руки со сцепленными в замок пальцами, прикрыв глаза, заговорила негромко низким тягучим голосом. Джузеппе не сводил с нее глаз, беззвучно шевеля губами, повторяя слова заклинания. Вокруг переплетенных пальцев девушки запорхали мелкие алые молнии. Продолжая говорить, она начала медленно разводить руки, потом резко встряхнула кистями, и оглушительно хлопнула в ладоши. Молнии юркими змейками рванулись друг к другу, сливаясь в пылающий шар, размером с кулак и этот шар с бешеной скоростью спикировал прямо в центр медальона.

Амулет на мгновение затуманился, шар отскочил от него и, с той же скоростью, стремительно разбухая, поднялся в воздух. Пролетев точно через то место, где за секунду до этого находилась голова успевшей пригнуться Арры, он лопнул над фонтаном. И девушка и Джузеппе успели среагировать и спрятаться за высоким мраморным бортиком, так что взрыв не причинил им никакого вреда, а вот Ганца, который только что успел встать с травы, ударная волна сбила с ног. Ловкий, словно кошка, он умудрился, извернувшись, приземлиться на четвереньки, но одна из бутылок, в изобилии валяющихся по поляне, попала ему под коленку. Возмущенный вопль огласил окрестности. Арра и Джузеппе оглянулись, но без особого интереса.

– Я же тебе велел гулять в сторонке, – в голосе магистра не было ни капли сочувствия. – Твои крики нас отвлекают. Отойди. – И, больше не обращая на него внимания, заговорил с Аррой: – Крепкая штучка, оказывается, придется повозиться. Ты точечные взрывы внутренней структуры делала когда-нибудь?

– На практике, – кивнула она. – У нас лабораторные работы по этой теме были. Жалко, мы не знаем, из чего конкретно эта штука сделана. Проще было бы.

– Проще только на лабораторных и бывает. Это там все решения под готовый ответ подогнать можно. А в жизни… ну что, сначала попробуем составить ряд приближений Вольфера?

Ганц перестал тереть колено, поднялся и, негромко но выразительно излагая свое мнение о магах, магии, магических амулетах и тех, болванах, которые разбрасывают всякий мусор, где попало, из-за чего потом хорошие люди калечатся, похромал подальше от занятых делом Джузеппе и Арры, старательно обходя попадающиеся по дороге бутылки.

Зарик слабо пошевелился, но этого никто не заметил.

Боль в колене скоро прошла и Ганц бродил по дворцу, с некоторым даже любопытством, разглядывая роскошное убранство. Руки он держал в карманах, не столько повинуясь приказанию Джузеппе, сколько сознавая разумность этого. Мало ли, вдруг цапнешь ненароком какую-нибудь магическую безделушку, и потом… кто знает, что может случиться потом. Нет уж, пусть руки будут в карманах.

Тем не менее, в помещении, которое сам Ганц определил, как кухню, для того, чтобы ничего не трогать, ему пришлось приложить некоторое усилие. Мало сказать, что там было пиво, точно такое, каким упился здешний хозяин. Вдоль светло-кремовых стен стояли целые штабеля упаковок с маленькими темными бутылочками. Надеясь, что Джузеппе сможет что-нибудь придумать, чтобы этой драгоценной находкой можно было воспользоваться, Ганц заторопился обратно во двор.

Арра и Джузеппе, потные и уставшие, сидели на траве, глядя друг на друга. Между ними, на обуглившемся по краям платке, лежал амулет, целый и невредимый.

– Я же говорил, придется повозиться, – Джузеппе поднял грустные глаза на Ганца. – Ты что, нашел что-нибудь интересное?

– Ага, нашел. На кухне пиво стоит. Много, – Ганц показал руками, сколько пива он нашел во дворце. – Слушай, ты же магистр, нельзя ли…

– Нельзя, – вяло ответил Джузеппе. – Выкинь из головы, даже пробовать не стоит.

– Точно? А если…

– Нет, – перебил его магистр.

– Жаль, – вздохнул Ганц. Он потоптался на месте и, чтобы легче было выкинуть из головы мысли о недоступном пиве, заговорил о другом. – А чего вы мучаетесь? Можно же сделать, как я говорил – закопать поглубже и охранное заклинание наложить, позлобнее! Какие проблемы?

– Закапывать бесполезно, – магистр снова уставился на амулет. – Всякое заклинание, даже самое, как ты выражаешься, «злобное», опытный маг при желании и известном терпении может снять. А следовательно, новое появление этой пакости на поверхности будет только вопросом времени.

– Обязательно какой-нибудь кретин откопает! – энергично подтвердила Арра.

– Но зачем? Я имею в виду, зачем опытному магу нужно тратить силы, чтобы снять заклинание?

– Хотя бы из любопытства, – Джузеппе улыбнулся. – Чем оно сложнее, чем труднее его снять, тем интереснее попробовать свои силы. Ну, и найти предмет, который спрятан с применением магической защиты, тоже интересно. Мало ли, что там может оказаться. Я сам, помню, почти полгода возился с одним заклятием.

– Снял? – с интересом спросила Арра.

– Разумеется, – воспоминание о былых победах не развеселило магистра.

– А что нашел? – Ганца, в отличие от девушки больше интересовала практическая часть.

– Клад старый, – небрежно отмахнулся Джузеппе. – Горшок с золотыми монетами, сотни четыре. Ничего интересного. Очень, помню, обидно было.

– Да, в вашем деле без разочарований тоже не обходится, – не совсем искренне посочувствовал Ганц.

И все трое уставились на предмет последнего разочарования, мирно лежащий на платочке.

– Пиромана бы сюда, – неожиданно вздохнула Арра.

– Кого? – рассеянно спросил Джузеппе.

– Пиромана. Это приятель мой. Пироман – не настоящее имя, конечно, просто кличка у него такая. Мы в один год в Эсмеррскую школу поступили, так он сразу там кричать начал: «Я пиромаг, я квалифицированный пиромаг», в смысле, что по огню специалист. Ну, ясное дело, ребята его после этого Пироманом прозвали. А как его на самом деле зовут, я, честно говоря, даже не помню.

– И что? – холодно поинтересовался Ганц. – Ты думаешь, он смог бы найти выход из положения?

– Думаю, да. Спалил бы этот амулет и все!

– Арра, такие амулеты не горят, – тон у Джузеппе был укоризненный.

– У Пиромана все горит, – хихикнула она.

– Могучий маг, выходит? – Ганц поднял брови. – И каким же по списку он стал выпускником, первым?

– Не-ет, что ты! Он даже первого триместра не продержался. Понимаете, его же кроме работы с огнем, ничего больше не интересовало, а это программа третьего курса. На первом только общемагическую подготовку читают, вот он и заскучал.

– Хулиганить начал? – довольно сурово спросил Джузеппе. Ему подобные гении тоже в свое время немало крови попортили.

– Скажем так, шутить. А у Пиромана, известно, какие могут быть шуточки…

– Что поджигал? – судя по тону, каким был задан вопрос, Ганц почувствовал к незнакомому Пироману некоторое расположение.

– Да так, всякое. – Арра снова захихикала. – В основном, директорскую персональную уборную.

– Уборную зачем? – не понял Джузеппе.

– Протестовал против привилегий. Почему, дескать, все ходят в общую уборную, а господин директор посещает персональную. Вот и стал караулить. Директор только зайдет, а Пироман тут как тут. Красиво горело, с фейерверками, огнями цветными… вся Эсмерра сбегалась смотреть.

– То-то директор радовался! – в отличие от магистра, Ганц явно завидовал жителям Эсмерры.

– Не, он не оценил. Знаешь, когда ты оказываешься со спущенными штанами посреди фейерверка и при этом собирается толпа зрителей… В общем Пиромана поймали и выгнали.

– И правильно сделали, – сухо заметил Джузеппе. – Подобная безответственность в стенах уважаемого учебного заведения не ведет ни к чему хорошему.

– А где он сейчас, чем занимается? – если бы по какой-нибудь несчастной случайности Ганцу пришлось стать студентом уважаемого учебного заведения, он продержался бы там не дольше Пиромана.

– Понятия не имею. Мы и не видимся почти, он только иногда залетает, деньжат перехватить.

– А, вот видишь! – обрадовался магистр. – Когда человек, вместо того, чтобы честным трудом…

– Да что ты! – перебила его Арра. – Он ведь вообще-то, славный парень, Пироман, просто в смысле работы немного… бестолковый. Ему бы все поджечь что-нибудь, – она помолчала немного и, снова загрустив, добавила: – Вот я и говорю, он бы этот амулет запросто спалил…

Джузеппе подергал свою бороденку, проворчал сердито:

– Глупость какая-то! Неуничтожимых амулетов не бывает. Решение должно быть, надо просто сосредоточиться, хорошенько все обдумать и найти его!

Несколько минут все трое сосредоточенно думали. Потом Ганц осторожно заговорил:

– Не уверен, что это имеет отношение, но работал я как-то с одним магом, так он ловушку со взрывом на меня поставил. Мне потом объяснили, как она действовала. Я, конечно, не очень хорошо все понял, но смысл был такой, что в момент взрыва там схлопывалось какое-то поле, ну вроде экрана или крышки… одним словом, энергия взрыва оставалась внутри. А раз выхода у нее не было, то все, что под этой крышкой… в общем, что-то вроде мелкой пыли там получилось. Ну очень мелкой пыли.

– Как же ты жив остался? – округлила глаза Арра.

– Так что я, сопляк что ли какой, в ловушки лезть, – удивился Ганц. – Я его туда пихнул. Но шандарахнуло тогда здорово, – добавил он, почти мечтательно.

– А что, идея интересная, – Джузеппе смотрел не на него, а на Арру. – Если накрыть пологом…

– Простой полог не удержит, – качнула она головой, – если только соединить с…

– Знаю! – вскочил Джузеппе на ноги. – Надо сделать так: сначала закатить его в хипсо-сферу…

– А как ты его закатишь? – перебила Арра, – туда только сунешься, руки до локтей сожжешь!

– На платке можно. Если ползком, то он выдержит.

– Не доползет, площадь маленькая. Слушай, а зачем нам полная сфера?

– Умница! – Джузеппе даже в ладоши хлопнул. – Полусферы над амулетом вполне хватит, а ее можно аккуратненько опустить, и ползти никуда не придется. Ты когда-нибудь с ней работала?

– Только в паре с преподавателем, – неуверенно призналась Арра. – Самим, без присмотра, нам не разрешали, так что я не знаю…

– А я тебе кто? С магистром, между прочим, дело имеешь! Так что, под моим руководством… Только снизу как-то подстраховать надо, а то амулет уйдет в землю, откапывай его потом.

– Колевку разлить, – Арра засмеялась, – ее ничем не прошибешь!

– Точно! И полусфера намертво к ней приклеится. Так и сделаем, – он обернулся Ганцу, с полуоткрытым ртом слушавшему всю эту тарабарщину и с силой хлопнул его по плечу. – Спасибо за идею! Теперь точно получится. Ты бы залег там, ближе к деревьям, на всякий случай. А мы сейчас.

Ганц послушно затрусил к краю поляны, добежав, плюхнулся на живот и приподнявшись на локтях, стал смотреть, чем занимаются его товарищи-маги.

Зарик с трудом приоткрыл глаза и тут же снова зажмурился – солнце стояло прямо над ним и ослепительный свет отозвался резкой болью в голове. Впрочем, голова продолжала болеть даже когда глаза были закрыты. В горле пересохло, вкус во рту… нет, об этом лучше не думать. Что же, все-таки, произошло?

Сначала он осматривал свой дворец, тогда все было в порядке… потом фонтан, прекрасно… потом… потом… эти трое?! Кто они такие? И почему Местифуфель позволяет… рука безуспешно попыталась нашарить медальон. Пришлось, все-таки, снова открывать глаза. Сощурившись, сквозь ресницы, Зарик скосил глаза на грудь, но там ничего не было. Ограбили. Трое негодяев ворвались в его новенький дворец, избили его до полусмерти и ограбили, отобрали самое ценное, медальон! А Местифуфель ничего не знает и не придет на выручку. Надо что-то делать самому.

Он с трудом повернулся на бок и тут же увидел двоих грабителей. Девица и тот, что с кривой бороденкой, склонились над чем-то, лежащим на траве. Зарику не было видно, что там у них но он ни секунды не сомневался, что это его медальон. И так же ясно ему было, что они хотят сделать с ним что-то нехорошее.

Понятно, что на него, на Зарика, давно никто не обращает внимания: ну лежит себе и лежит, никого не трогает. Их интересует только медальон, а до его законного владельца дела нет. Тем лучше, значит, если броситься неожиданно, то можно успеть схватить медальон и сразу вызвать Местифуфеля, а там… только где же третий? Может он все-таки следит за ним? Как бы не помешал в решительный момент.

Зарик осторожно обвел поляну воспаленными глазами. А, вот и третий! Лежит в стороне, почти под деревьями, только голова над цветами торчит. «Вызову Местифуфеля, велю всем троим головы поотрывать и на колья насадить», – поймал он себя на мстительно-радостной мысли. Снова прикрыл на секунду глаза, представляя себе эту пленительную картину – три головы на кольях возвышаются над сплошным ковром цветов.

Но сначала надо было заполучить обратно медальон. Он снова пошевелился, разминаясь, приготовился резко вскочить на ноги. Двое, около амулета встали, отряхивая руки и глядя вниз. Между ними набухал, пульсируя, безобразный лиловый купол. Зарик испугался, что сейчас произойдет что-то страшное и, спрыгнув с лежанки рванулся вперед. В тот же момент, мужчина и девица тоже побежали, но не к Зарику, а в сторону деревьев, к своему третьему соучастнику. А тот вскочил и замахал руками. Кому? Зарику? Двое бежавших оглянулись и тоже начали махать руками.

– Назад! Ложись! Назад, дурак!

Кто это кричит? Какая разница! Грабители снова бегут к нему, но они не успеют, Зарик уже совсем рядом с амулетом, скрытым отвратительной, волнующейся пеленой.

– Мое! – торжествующе заорал Зарик, падая на колени. – Сейчас я вас всех!

Он погрузил обе руки в лиловый туман…

– Мама! – успела взвизгнуть Арра, падая лицом в траву и зажимая уши руками.

Сначала была вспышка. Потом грохнул раскат грома. Дрогнула земля, с деревьев посыпались зеленые листья. Грохот прокатился над съежившимися, ослепленными вспышкой, крохотными людьми, вминая их в землю. А потом наступила тишина.

Первым пошевелился Ганц. Неуверенно сел, стряхивая с себя листья, быстро, профессионально, ощупал, все ли цело, повертел головой.

– Арра, Джузеппе, эй! Вы как, в порядке?

– Разумеется нет, – слабым голосом ответил Джузеппе. – Мы живы?

– Разумеется, да, – нетерпеливо подтвердил Ганц и, поднявшись на ноги, подошел к ним. Присел на корточки рядом с Аррой, продолжавшей лежать зажмурившись и зажимая уши, потряс ее за плечо. – Арра, хватит, поднимайся!

– Что? – она подняла голову и посмотрела на Ганца круглыми от страха глазами. – Все уже кончилось?

– Откуда я знаю? – проворчал он. – Это вы тут специалисты. Может оно еще раз бабахнуть?

– Не должно, – Арра села, посмотрела не неподвижного Джузеппе. – А чего он лежит?

– Не решил еще, жив он или нет. Слушай, магистр, ты если хочешь, продолжай лежать, скажи только, можно уже подойти посмотреть, что у вас получилось?

– Что надо, то и получилось, – ответила вместо магистра Арра.

– А ты уверена? Откуда знаешь?

– Уверена. Дышать легче стало, – объяснила она.

– Действительно, – немного удивленно подтвердил Джузеппе и, кряхтя стал подниматься. Выпрямился, потянулся, оглядел зачем-то ближайшие деревья и только потом кивнул:

– Пошли, посмотрим.

Собственно, картина была не самая приятная. Гибель человека, пусть даже незнакомого и враждебно настроенного, вызывает тягостное ощущение. Тем более такая гибель…

Арра, Ганц и Джузеппе стояли над обугленным телом Зарика и ни один не знал, что теперь сказать. Наименее сентиментальный из всех, Ганц, наконец кашлянул и почесал в затылке.

– Ну ладно, с этим ясно. А что амулет?

Арра сделала шаг, присела перед застывшей, словно стекло прозрачной лужицей в которую намертво вклеилась расплавившаяся серая клякса.

– Я же сказала, все в порядке. Амулет больше не существует.

Мужчины тоже полюбовались несуществующим амулетом, потом Джузеппе потянул Ганца за руку:

– Хватит. Пора отсюда убираться.

– Как это? – не понял тот. – Надо же похоронить, что ж мы, нелюди какие…

– Ты не понимаешь, Ганц, – Арра уже тянула его за вторую руку. – Магистр прав, надо сматываться.

– Да что случилось-то!

– Пойдем, Джузеппе тебе по дороге объяснит.

Они торопливо шли к воротам и Джузеппе говорил, стараясь строить фразы покороче, чтобы не сбивать дыхания.

– Это чужая магия, не нашего мира. Она попала к нам, только благодаря амулету. Очевидно, это что-то вроде проводника. А теперь, когда он перестал работать, она тоже, как тебе сказать, выдыхается. Арра, рассказывай ты, я тоже выдохся, – все-таки магистр был человеком кабинетным, к физическим нагрузкам не привыкшим.

– Все это, и дворец и фонтан и деревья эти с цветочками, по сути являются остаточными явлениями действия в нашем мире явно посторонней магии другого мира, широко шагающая девушка никаких затруднений с дыханием не испытывала. – Поскольку амулет, перекачивающий энергию из их мира в наш, уничтожен, все, что создано посредством той магии, потянется обратно, в свой мир. Трудно сказать, каким образом это произойдет и через какой срок, но если мы будем находиться здесь в это время, нас всех вполне может затянуть туда, вместе с цветочками.

– Подожди, – Ганц даже остановился. – Ты хочешь сказать, что вся эта усадьба, в любой момент может свернуться и с нами внутри отправиться неизвестно в какой мир?

– В общем, да, – мило улыбнулась она. Джузеппе тоже утвердительно покивал.

– Так чего же мы еле ползем? – заорал Ганц и схватив под руки своих соратников рванул к показавшимся в конце дорожки воротам.

На опустевшей поляне было тихо. Эта тишина была абсолютной и давящей – ладно, пусть не слышно птиц и кузнечиков, но хоть бы лягушка квакнула! Нет. Даже ветер затих, перестав шелестеть листвой, даже струи фонтана, постепенно опадая, исчезли совсем. И все-таки, среди этой тишины и неподвижности, что-то начало происходить.