Читать книгу ЮРИЙ ЕРШОВ. ИННА УЛЬЯНОВА – АКТРИСА БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ - Ирина Майорова - Страница 1

Это был очень красивый роман, Инна светилась от счастья, очень гордилась своим необыкновенным возлюбленным и его заботливым отношением к ней. А он ради Ульяновой был готов развестись, приглашал ее переехать во Францию. Но все же она выбрала театр – никакого другого амплуа в жизни, кроме актерского, для Инесс не существовало.

Актриса на сцене, актерка в жизни – актриса Божьей милостью. Эти слова родились у меня эпиграфом к рассказу об Инне Ульяновой. Счастье ее было в том, что Господь Бог не заставил выбирать профессию. Инна с детства знала, что будет актрисой, поэтому идти в школу категорически не хотела. Уже детским своим разумом понимала, что вся эта скучная рутинная учеба в ее будущей профессии не пригодится. От похода на линейку Инночка спряталась в подвале дома, где ее долго не могли найти. Когда же нашли, никакие уговоры на девочку не действовали. Тогда родители в качестве «пряника» подарили Инне маленькую серебряную рюмочку. Подарок девочка оценила – и согласилась пойти в школу. Но учеба, как и следовало ожидать, не задалась: занималась будущая актриса из рук вон плохо – из троечниц не вылезала. Жили Ульяновы в то время в Донбассе, Инна родилась в Горловке. Не могу точно сказать, когда ее семья перебралась с Украины в Москву, видимо, когда отца Инны, высококлассного горного инженера Ивана Александровича Ульянова назначили заместителем министра угольной промышленности. Мать Иннуськи Анна Николаевна прекрасно вошла в роль министерской жены – стала респектабельной дамой, очень элегантно одевалась, вела дом и занималась воспитанием дочки. Инна росла домашним и избалованным ребенком, который жил в своем оазисе и ни в чем не нуждался. Конечно, родителей категорически не устраивала низкая успеваемость дочери, и однажды они поставили ей условие: «Если получишь еще одну тройку – отдадим тебя в ФЗУ (Школа фабрично-заводского ученичества)». И этот барчук, куркуль, коим была Инна, всю ночь прорыдал, представляя себя в таком учебном заведении. С тех пор оценки Ульяновой немножко выправились.

После школы Инна без труда поступила в Щукинское училище. Курс ее был очень сильным, она училась с Александром Ширвиндтом, Ниной Дорошиной, Раисой Куркиной, Верой Карповой, Львом Борисовым, Владимиром Земляникиным, Марией Кнушевицкой. В театральном училище Инна, конечно, чувствовала себя как рыба в воде – наконец-то ей было интересно – и в результате получила диплом с отличием.

Однажды Ульянову и Ширвиндта с комедийным отрывком пригласили выступить в Доме учителя. Можно сказать, это должно было стать их первым выступлением в качестве профессиональных артистов, но они его полностью провалили. Кто из них первым начал и кто кого расколол, я не знаю, но Иннуська рассказывала, что во время выступления посреди отрывка они с Ширвиндтом начали хохотать оба и заражаясь друг от друга, не могли остановиться – у них началась смеховая истерика. В зале же, наоборот, воцарялась напряженная тишина. Спустя какое-то время раздался голос зрителя: «Хулиганы, вы когда-нибудь прекратите?!» На сцене же в ответ – очередной взрыв хохота, и артисты уползли за кулисы на четвереньках.

Никто не удивился, когда выпускницу театрального училища с такой выдающейся комедийной заразительностью пригласили работать в Ленинградский театр комедии. Николай Павлович Акимов лично присутствовал на дипломных спектаклях в «Щуке» и обратил внимание на Ульянову. Актерское амплуа Инны идеально подходило для Театра комедии, она очень быстро освоилась на сцене, завоевала признание худрука и ленинградского зрителя. Николай Павлович много занимал Ульянову в постановках, давал хорошие роли. Он и по-человечески к ней тепло относился – ему импонировали легкость ее темперамента, умение радоваться жизни и чувство юмора. Поэтому Акимов всегда шел навстречу просьбам Ульяновой и часто отпускал ее в столицу к родителям и очередному возлюбленному. У них была своего рода игра – когда Иннуське вдруг резко хотелось сорваться в Москву, она говорила:

– Николай Павлович, любовник из Ганы приезжает – отпустите.

И Акимов, сдерживая улыбку, отвечал:

– Ну конечно, Инночка, раз такое дело – поезжайте.

В Москве у Ульяновой в те годы был роман со знаменитым драматургом Евгением Помещиковым – лауреатом Сталинской премии, сценаристом фильмов Ивана Пырьева «Богатая невеста», «Трактористы» и «Сказание о земле Сибирской». Он был намного старше Иннули и красиво за ней ухаживал, родом был, как и Ульянова, из Донецка. И наверняка, будучи комедиографом, попал под чары искрометного Иннуськиного темперамента. Не знаю, почему закончился их роман, возможно, помешала разница в возрасте, становившаяся с годами все более ощутимой.

В театре Акимова Ульянова очень подружилась с коллегами по сцене Мариной Пантелеевой и Майей Тупиковой. Позднее Марина стала женой Эдуарда Марцевича, а Майя – Петра Фоменко. На гастролях Марина с Майей жили вместе, а Инна в другом номере, но все свободное время проводили втроем. Пока однажды Ульянова их не достала… Инна просыпалась раньше всех, приходила в номер подруг и мурлыкая что-то себе под нос, направлялась к холодильнику, где хранились их общие запасы. Невзирая на спящих подруг, Ульянова начинала лакомиться едой, продолжая беспечно что-то напевать – будто она у себя дома. Тогда из-под одеял «как две кобры выползли» Марина с Майей и молча стали гипнотизировать Инесс взглядами. Когда Ульянова наконец заметила проснувшихся подруг и оторвалась от своей трапезы, Марина вынесла приговор: «Слушай, Ульяна, тебе в постое отказано». И Инна как побитый щенок понуро вышла из их номера. Эту историю я слышал от Инны, но еще раньше узнал от Марины Пантелеевой. Именно она познакомила меня с Ульяновой. У Николая Павловича Акимова Пантелеева проработала недолго. Вернувшись в Москву, устроилась в Театр Маяковского к другому Николаю Павловичу – Охлопкову. А в этом театре после окончания Школы-студии МХАТ уже работал я. Очень скоро мы с Маней подружились – Маней друзья называли Марину.

Маша очень часто и с восхищением рассказывала о своей подруге и коллеге по акимовскому театру Инне Ульяновой, да такие заразительные истории, что мне стало очень любопытно познакомиться с этой актрисой. Однажды я приехал в Ленинград и пошел в Театр комедии. Попал на спектакль «Тень» Евгения Шварца. Тогда даже не знал, как Ульянова выглядит, но когда на сцене в роли Юлии Джули появилась актриса в голубом парике, я сразу понял – передо мной Ульянова. Инна была настолько яркой, что казалось – амплуа гранд-дамы как будто специально создано для нее. Несколько секунд пребывания на сцене… и Ульянова уже владела всем залом. Я тоже стал пленником ее магического таланта и обаяния.

Вскоре представился случай познакомиться с Инной Ульяновой лично. Несмотря на успех у ленинградской публики и расположение Николая Павловича Акимова, Инна принимает решение вернуться в Москву. Не привыкла Инна Ивановна сосуществовать с бытовыми неурядицами – в Питере театр поначалу оплачивал ей гостиницу, потом она скиталась по съемным квартирам, а в Москве ждала «барская» жизнь: шикарная четырехкомнатная родительская квартира напротив американского посольства, кремлевский паек и так далее.

У Ульяновой был роскошный концертный номер, она его играла со своим коллегой по Театру комедии Николаем Трофимовым – до БДТ он работал у Акимова. Это была миниатюра под названием «Репетиция» по новелле Карела Чапека. Когда Ульянова вернулась в Москву и решила показываться в театры, она искала себе партнера. Маша Пантелеева предложила меня, дала хорошие рекомендации, и нам была назначена встреча у Инны.

Помню, мы с Машей вошли в квартиру и по длиннющему коридору прошли в гостиную, где у телевизора сидела женская половина семейства: бабушка – престарелая хохлушка, ее дочь, мать Инны – министерская гранд-дама с польской кровью и сама Инна. Ульянова вошла в образ, сыпала остротами и историями… как вдруг бабушка наклонилась ко мне и хрипатым безголосьем прошептала: «Усе брешеть!» Бабушка была колоритным персонажем, с ней часто случались анекдотичные истории. Однажды Инна, уходя в магазин, наказала:

– Вернусь через полчаса. Дверь никому не открывай.

– Хорошо, – просипела бабушка.

Только захлопнулась дверь, как Инна поняла, что забыла кошелек. Нажимает на звонок. Раздались шаркающие шаги и голос:

– Открой, бабушка, это я.

– Инночки нетути дома, она будет через полчаса.

– Бабушка, это я!

В ответ звук удаляющихся шагов бабушки… Инна стала колотить руками и ногами в дверь:

– Бабка, дура старая, открой дверь – это я!

Опять послышались шарканье и сиплый голос:

– Гражданка, не хулиганьте, я сейчас вызову милицию!

Так и продержала внучку за дверью ровно полчаса.

Маша Пантелеева в качестве режиссера ввела меня в отрывок «Репетиция», и я отправился подыгрывать Инне на ее показе в Театр на Таганке. Не знаю, почему Ульянова решила устраиваться именно туда – возможно потому, что Таганка тогда была очень модным и популярным «оазисом свободы». Показ прошел замечательно, и Ульянову приняли. Помню, что и меня после показа догнал заведующий труппой и попросил оставить координаты. Но я даже в мыслях не ассоциировал себя с Таганкой – тем более что моя карьера в Театре Маяковского тогда складывалась успешно. Уверен, что и Инне не стоило туда стремиться – это был театр не ее эстетики, не ее драматургии. И если у Акимова она была одной из ведущих артисток труппы, а со временем имела все шансы стать примадонной, то у Юрия Петровича Любимова ее мало занимали, да и роли были далеко не главными.

Концертная зарисовка «Репетиция» осталась в нашем с Инной репертуаре, и мы очень часто исполняли ее в сборных концертах. Эта миниатюра представляла собой диалог взбалмошной актрисы и скептически к ней настроенного режиссера, который пытается справиться с ее апломбом и темпераментом. Инна играла свою роль просто феерично: живо, гротескно, комедийно и в то же время органично. Ее работа имела неизменный успех у зрителя и всегда награждалась шквалом аплодисментов. Где мы только с этим номером не выступали. И в выездных концертах артистов Таганки, где Владимир Высоцкий, конечно, исполнял свои песни. И в праздничных концертах мастеров искусств – например в Колонном зале. Одно такое представление не могу забыть. Дело в том, что участие в таких, можно сказать, правительственных концертах было очень важно для артистов – в них выступали лучшие представители музыкального, циркового и театрального искусства. И случилось, что накануне концерта я попал на операцию. Было так: после премьеры фильма «Наш дом» Геннадий Бортников, исполнявший в нем одну из ролей, пригласил небольшую компанию друзей, включая меня, к себе домой отметить. На столе были селедочка под луком и кубанская водка. И видимо, этот разносол нанес такой удар по моему организму, что ночью я проснулся от дикой боли – бок раздуло как подушку. Сестра, которая гостила у меня, вызвала скорую. Меня отвезли в Склифосовского. С диагнозом «острый аппендицит» я оказался на столе хирурга. Операцию мне делали под местным наркозом. Когда хирург взрезал меня – сказал:

– А аппендикс-то у вас здоровый!

– Раз уж разрезали – удаляйте, – ответил я.

Это было двадцать восьмого апреля, а первого мая представление! Но все-таки я решил выступить, чтобы не подводить Инну. В нашей миниатюре была мизансцена, когда я должен был вскакивать на стул. Конечно боялся, что швы разойдутся, но решился на прыжок – и все закончилось благополучно. Я ни разу не пожалел, что в тот вечер вышел на сцену, потому что в концерте мы участвовали с такими выдающимися артистами, как Алла Константиновна Тарасова и Анатолий Петрович Кторов, Марис Лиепа и Наталья Бессмертнова, Муслим Магомаев и другие.