Читать книгу Сны с запахом ладана - Ирина Молчанова - Страница 1

Из темно-синего небо становилось черным, как будто на бархатный занавес кто-то плеснул смолой и та кляксой растеклась во все стороны. В лесу от снега все еще было светло. Cнег укрывал землю и деревья так плотно, что на них не нашлось бы ни одной темной веточки.

Между заснеженных берез по широкой тропе шла семья из трех человек: мать, отец и маленькая дочка.

– Принцесса, догоняй нас! – оборачиваясь, крикнул отец.

Алина ускорила шаг, дергая за веревку бесшумно скользящие позади санки, на которых лежала тряпичная кукла, укутанная в детское одеяльце.

– Фрейлина Соня, – обратилась девочка к кукле, – не желаете ли печенюшку?

Алина остановилась, достала из кармашка шубы печененку в форме полумесяца и положила на живот фрейлине Соне.

– Милая, скоро стемнеет! – Мать остановилась и уперла руки в длинных перчатках в бока.

Алина вздохнула.

Нужно было возвращаться. Сегодня вечером отец собирался отвезти их в город. На дачу – в домик, по сути летний, но с печкой, семья приезжала только на выходные.

Девочка наклонилась за веревкой от санок и замерла. Между двух берез сидел маленький белый волчонок, глядя прямо на нее яркими голубыми глазами.

– Мама, – пискнула Алина, протягивая руки к малышу и делая к нему несколько шагов.

Малыш попятился.

– Не бойся, – одними лишь губами произнесла девочка.

Волчонок поджал уши и двумя прыжками, оставляя глубокие следы в снегу, отскочил к елям. А там…

Алина вскрикнула.

Мать с отцом почти сразу оказались у нее за спиной.

– Это волчица, – приглушенно произнесла мать и попыталась закрыть Алине глаза. – Не смотри, дорогая, не нужно. Какой ужас…

Но девочка не послушалась, между растопыренными пальцами матери она видела лежащую под елью огромную белую волчицу со вспоротым животом. Внутренности валялись рядом, повсюду была кровь, снег от нее превратился в яркие комочки.

Волчонок уселся возле матери, задрал маленькую мордочку в россыпи кровавых капелек и тонко-тонко запищал.

Алина рванулась вперед, схватила его и подняла на вытянутых руках перед собой.

– Милая, это же волк! – ужаснулся отец.

– Положи его на место, Алиночка, – взмолилась мама.

Девочка упрямо тряхнула золотистыми косами, спускающимися по спине.

– Он совсем крошечный! Мы должны его забрать, мама, только посмотри!

Родители переглянулись.

– Принцесса… – мягко начал отец, но девочка его не слушала, она смотрела в яркие голубые глаза волчонка и, как загипнотизированная, не могла оторвать взгляда.

– Какой же ты толстенький, – прошептала Алина.

– Положи волка! – строго произнесла мать и шагнула вперед.

Девочка прижала к себе малыша и со всех ног побежала к санкам, крича:

– Он мой! У него никого нет! Он мой!

– Алина, стой!

– Положи его!

– Он же хищник! – кричали в два голоса родители.

Девочка сбросила с санок куклу, укутала волчонка в одеяльце и снова побежала, таща за собой санки.

Сперва родители бежали следом и кричали, но потом немного отстали. Тогда Алина присела на санки рядом с волчонком передохнуть и погладила его.

– Тебя теперь зовут Пушистик… – На миг девочка умолкла, моргнула и неожиданно поправилась: – Нет, тебя зовут Арес[1]. И ты будешь жить с нами.

Малыш смотрел на нее не шевелясь.

– Я буду любить тебя больше всех на свете, – пообещала она.

Волчонок наклонил голову набок, разглядывая надетую поверх мохнатой шапки блестящую корону.

Алина заметила, куда он смотрит, стянула вещицу с головы, позволила ему ее обнюхать и объяснила:

– Я принцесса.

Подошли мама с папой.

– Отправится в зоопарк, – объявила мать, недобро глядя на волчонка. И когда девочка открыла рот, чтобы возразить, прибавила: – Ни слова!

Родители прошли мимо, а Алина улыбнулась волчонку и шепнула:

– Ни за что.

Вскоре скрылась из виду семья: папа, мама и маленькая девочка, везущая на санках волчонка, завернутого в одеяльце. А из-за березы бесшумно вышел молодой черноволосый мужчина, одетый в длинное черно-белое клетчатое пальто. Он поднял со снега куклу и печенюшку в форме полумесяца. Игрушку мужчина поднес к носу, затем убрал за пазуху, а печенюшку раздавил двумя пальцами и растер в порошок.

Кончик языка скользнул по острым зубам, в тиши прошелестел голос:

– Ничего, я подожду, Пушистик…

Прошло одиннадцать лет