Странный век Фредерика Декарта
Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Оглавление
Ирина Николаевна Шаманаева. Странный век Фредерика Декарта
Пролог
Призвание
Страшный год
Депрессия
Марцела
Профессор новейшей истории
Возвращение и его плоды
Загадка Клеми
Испытание мудрости
Двое в городе
Отец и сын
Предзакатные годы
Последняя сенсация
«Кого мне бояться?..»
Отрывок из книги
Легко ли иметь среди родственников знаменитость? Легко ли быть тем самым неприметным фоном, субстратом без лица и имени, на котором неожиданно для всех расцветает большой талант? До сих пор я об этом не думал. Прошло сорок пять лет после смерти профессора Декарта, из них лет двадцать, как он стал знаменит, но научная пресса нас все эти годы почти не беспокоила. Я читал его фундаментальную биографию авторства Шомелена и Берто, статьи о нем в научных журналах, предисловия к переизданиям его книг и пытался определить, какими источниками пользовались авторы. Очевидно – почти исключительно парижскими. И панегирики, и пасквили питались одним архивом и одним кладезем сплетен. Еще до войны со мной списался молодой магистр из Абердина, но его интересовали комментарии только к одному эпизоду из жизни профессора Декарта, и я отказался их дать. Я увидел в его вопросах сильнейшую предубежденность и не стал его разочаровывать. Все равно напишет то, во что уверился. Он и написал.
Вам я сказал «да», потому что вы поняли главное – без Ла-Рошели не было бы и Фредерика Декарта.
.....
Тогда отец нанял для Фредерика и Мюриэль за небольшую плату «гувернера», бывшего учителя, уволенного за пьянство, и предупредил жену: если она хоть словом, хоть взглядом намекнет «лягушатнику», что его присутствие в доме ей не по нраву, он тотчас отправит ее обратно в Потсдам, а детей заберет себе. Она притихла. Мсье Блондо совершенно опустился, иногда приходил на уроки в сюртуке на голое тело и, забывшись, расстегивал пуговицы, а во время занятий рассеянно отпивал из фляжки, которая всегда была у него под рукой. Но дело свое он знал. Фредерик и Мюриэль за один год научились бойко говорить, читать и писать по-французски. Жан-Мишель разрешил сыну играть с приятелями-французами (прежде у Фредерика не было друзей, общаться с ровесниками он мог только во время нечастых приездов кузенов Картенов или Шендельсов) и стал брать мальчика то в церковь по будням (по воскресеньям они, конечно, ходили туда всей семьей), где во время церковных совещаний он разглядывал старые французские книги и слушал правильную французскую речь, то в походы за травами для гербария, то на рыбную ловлю в залив. Мюриэль, которая уже училась в школе, тоже, когда могла, становилась постоянной спутницей этих вылазок. Не избалованные лаской и вниманием дети потянулись к отцу. Тот оттаял, как будто наконец признал их своими. Правда, он слишком дорожил покоем и не стал устраивать дома революций. Но вне дома, как мог, пытался скрасить сыну и дочери жизнь.
Старшие дети были очень дружны между собой. Защищали друг друга от гнева матери, делились мыслями, поверяли огорчения и радости. Само собой, шалили, и не всегда безобидно. Однажды в Ла-Рошель в очередной раз приехал доктор Картен и после богослужения в присутствии всей семьи грубо отчитал Жана-Мишеля за «глупейшую, беспомощную, беззубую, а местами просто вредную проповедь». Фредерик и Мюриэль решили отомстить. Их любимого отца не смел оскорблять никто, тем более – дед, с которым они были едва знакомы, и знакомство отнюдь не было приятным! Утром, собираясь на вокзал, старый пастор нашел свои туфли намертво приклеенными к полу в прихожей. Когда их попытались оторвать, затрещали подметки. Клей не имел ни цвета, ни запаха, ничего похожего в доме не водилось, так что, хотя подозрение сразу пало на Фредерика, доказательств не было. Где он взял или как приготовил эту адскую смесь – осталось тайной. Сошлись на малоубедительной версии, что на пол пролилась какая-то непонятная жидкость (это в сияющем чистотой доме Амели!). А доктор Картен уехал на вокзал в полном пасторском облачении и домашних войлочных туфлях.
.....