Читать книгу Мятный виски - Ирина Прис - Страница 1

Добро пожаловать в Имбирск-на-Ангаре, здесь пьют мятный виски и сжигают ведьм на костре. Кто окажется под маской, сотканной из снов? Эльф, орк или он – неназванный герой?

Жила-была актриса в городе том. Она любила виски, но ненавидела сон. Актриса знала много тайн и хранила их под замком. Но кто-то постучался к ней в дом.

Тук-тук-тук. Зелёная пыльца струится с рук. Лицо сокрыто тенью, пахнет мятой. В чёрном сердце отблески новых пожарищ. Горите, ведьмы, горите на костре! Мятный человек пришёл в Имбирск-на-Ангаре.

Утро. Туман. Актриса мертва. На сцену восходит новая звезда.

В предрассветный час туман, поднявшийся с реки, окутал спящий город. В белёсой мгле появлялись и исчезали тени, пряча лица под серыми, безликими масками. Уличные фонари в кованых одёжках гасли один за другим, а на рельсах мирно посапывали трамвайчики, поблёскивая жёлтыми боками. На проводах и ветвях деревьев оседала влага, срываясь тяжёлыми каплями вниз. Стрелка часов на Доме Советов вздрогнула и замерла на цифре пять. Воздух пропитался тонким ароматом мяты и магии.

Роберт подтянул одеяло, сползшее с плеча. Ему снилась поляна, усыпанная земляникой. Шелковистая зелёная трава щекотала босые ноги, аромат спелой ягоды пьянил. Он наслаждался переливчатым щебетаньем птиц, сердце наполнялось радостью и восторгом. Под входной аркой заплясал латунный колокольчик на медной цепочке. По квартире разнёсся мелодичный звон, дополненный глухими ударами в дверь. Роберт открыл глаза, привстал на кровати, дотянулся рукой до тёмно-синей шторы и отдёрнул её. За окном клубился туман, полностью скрыв стоящий напротив дом, лишь угол здания, проступая серым ребром, напоминал о своём существовании. Роберт перевёл взгляд на пузатый зелёный будильник на тумбочке – шесть утра без нескольких минут. Стрелка вздрогнула от очередного удара и стыдливо сместилась на циферблате. Одеяло хранило тепло, на губах ощущался вкус земляники – ночь не спешила просыпаться.

– Что за чёрт припёрся? – проворчал Роберт, накинув на себя домашний халат благородного синего оттенка, и подвязался поясом.

Шаркая кожаными тапочками по паркету, он вышел из спальни в длинный коридор. Колокольчик разбудил собак из соседней квартиры, теперь надрывно голосивших за стеной. Он услышал недовольный крик их хозяйки. Роберт скинул цепочку с колокольчика, собаки притихли, повернул ключ в замке и, с недовольным лицом, широко распахнул двери. Худой мальчишка с длинным носом и впалыми бледными щеками, подёрнутыми румянцем, замер с поднятым вверх кулаком. Позади него стоял невысокого роста, с небольшим брюшком, старательно спрятанным за бордовой жилеткой с позолоченными пуговицами, Игнат Игнатыч – глава убойного отдела собственной персоной.

– Никак небесные хляби разверзлись, коль вам, уважаемый начальник, в такую рань не спится, – вместо приветствия выдал Роберт.

– Остряк, – добродушно пробасил Игнат Игнатыч, оттолкнув мальчишку в сторону, грузно переступил порог.

Роберт заметил набрякшие мешки под глазами, желтоватый цвет кожи начальника. «Видать, вечерком в бар заглядывал», – отметил он про себя, отступая на шаг назад. В ноздри ударил горьковатый запах сигары, выкуренной накануне.

– Собирайся быстренько, – поторопил его Игнат Игнатыч. – Дело важное.

– И какое же на этот раз? Очередная эпическая битва хомячка и бобра?

– Убийство! – торжественно объявил Игнат Игнатыч, погладив себя по брюшку. – Ты глаза-то на меня не выпучивай, а скоренько одевайся. Внизу нас дежурная машина заждалась.

– Куда едем? – крикнул из спальни Роберт, доставший из платяного шкафа костюм цвета грозового неба, тёмно-синюю рубашку и бордовый галстук.

– К Марте, – ответил Игнат Игнатыч скорбным голосом.

Роберт затянул галстук потуже и с удивлением посмотрел на чёрно-белую фотографию, стоящую на тумбочке в изголовье кровати. Женщина на ней улыбалась, чуть запрокинув голову назад, сложив руки в длинных перчатках крест-накрест на груди, глаза светились неподдельным счастьем, в уголках полных губ залегли милые складочки.

– Что случилось с тобой, прекрасная Марта?

Около подъезда их ждал автомобиль изумрудного цвета, прожигающий фарами клубящийся туман. Игнат Игнатыч водрузился на переднее сиденье. Автомобиль качнуло, заскрипели рессоры, но он выдержал вес начальника убойного отдела. Шофёр страдальчески закатил глаза, переживая за вверенное ему имущество. Роберт и мальчишка-помощник расположились на заднем сиденье.

– Трогай, – распорядился Игнат Игнатыч, спустив оконце и затянувшись ядрёной сигарой.

Мальчишка шмыгнул носом и шумно чихнул. Роберт подал ему двумя пальцами бордовый платок из нагрудного кармана.

– На меня, пожалуйста, не чихай, – попросил он мальчишку, отодвинувшись к дверце.

– Пасибо, – прогундосил помощник и чихнул, успев спрятать раскрасневшийся нос в платок.

Лоскутья тумана заползали сквозь приоткрытое оконце в автомобиль, обволакивая голову и руки Игната Игнатыча. Мелькал красный огонёк сигары, пепел осыпался и растворялся в белёсом месиве. Роберт ощутил грусть, разъедающую сердце – нет больше прекрасной Марты, никто не услышит её задорный смех, никто не увидит обворожительной улыбки.

Автомобиль остановился, пропуская трамвай, тот в знак благодарности звякнул колокольцами и, заскрипев колёсами, потянул прицепной вагончик в гору, оставляя после себя узкий проход. Туман быстро заполнил пустоту. Игнат Игнатыч выбросил окурок и прикрыл оконце, поворачивая латунную ручку-шестерёнку. Имбирск-на-Ангаре медленно просыпался, ветер разогнал местами туман, сквозь прорехи виднелись серые многоэтажные дома, заострённые шпили заборов, берёзки и осинки, успевшие сбросить порыжелую листву, а теперь зябко дрожащие от сырости и холода. Автомобиль плавно проехал около пекарни. Сквозь закрытые оконца просочился аромат хлеба, только вынутого из печи. Игнат Игнатыч печально вздохнул, прогоняя от себя мысли о кружечке крепкого кофе и булочек с маком.

Автомобиль подкатил к двухэтажному домику, выложенному из красных кирпичей. Калитка с коваными чёрными розами была приоткрыта, перевёрнутая ваза с георгинами лежала под низеньким забором. Роберт первым вышел из автомобиля, не дожидаясь начальника, отправился в дом. Дом, где жила прекрасная Марта. На крыльце сидела девушка, спрятав лицо в ладони. Чёрное платье облегало тонкую, хрупкую фигуру, ветер трепал боковой разрез, оголяя ногу выше колена. Острые плечики девушки вздрагивали, словно крылья бабочки. Роберт поднялся по ступенькам, взялся за дверную ручку и тут же брезгливо отдёрнул ладонь. На ней осталась липкая зеленоватая пыльца. Он полез в карман пиджака, вспомнил, что отдал платок мальчишке-помощнику, скривился, двумя пальцами потянул дверь за ручку на себя и вошёл в дом, держа вытянутой запачканную руку. Его встретил резкий холод, резкий запах разлитого алкоголя и приторно-перечной мяты. В арке, залитой желтоватым электрическим светом, появился силуэт. Он ступил в неосвещённый коридор и представился Роберту:

– Аркадий, брат Марты.

– Роберт Полипчук, сыщик из убойного отдела. У вас не найдётся платка?

Мужчина протянул следователю смятый платок и отошёл в сторону, слившись с темнотой. Роберт вытер пальцы, аккуратно сложил платок и убрал его в карман, а после ступил в зал. Она лежала на полу, уткнувшись лицом в пушистый ковёр леопардовой расцветки, поджав под себя руки. Густые каштановые волосы полностью скрывали лицо. Шёлковый белый халатик задрался, неприлично открыв чужим взглядам стройные ножки. Тапочки с меховыми помпонами на низеньком каблучке слетели с ног. Даже перед лицом смерти Марта была прекрасна.

Трёхъярусная люстра ярко освещала центр, разгоняя тьму по кругу. Роберт осмотрелся. Под окном на полу пустая бутылка виски и два бокала, от них тянулась тоненькая ниточка зеленоватой пыльцы к Марте, крупинки искрились, будто живые звёздочки на небе. На обоих бокалах виднелись следы от красной губной помады. Кресло с деревянными подлокотниками стояло спинкой к окну, подушечка с вышитой жар-птицей на фоне заходящего солнца лежала подле. На бледно-розовых стенах висели картины с морскими закатами. В углу зала примостился старенький проигрыватель.

Роберт вдохнул мятный аромат, перемешанный с терпкими нотками виски, и ощутил тоску. Тоску, среди которой жила Марта. Ему стало жаль актрису, сводившей с ума мужчин Имбирска-на-Ангаре. К её ногам бросали цветы и украшения, юноши трепетно вздыхали под окнами гримёрки и слали записки с признаниями вечной любви. А теперь она неподвижно замерла в последнем выходе на сцену, безмолвно внимая слезам и сожалениям.

– Бедная, бедная Марта, – прошептал Роберт. – Я никогда тебя не забуду.

В зал вошёл запыхавшийся Игнат Игнатыч, увидев мёртвую женщину, сокрушённо покачал головой и шмыгнул носом, глаза увлажнились, и он пальцем смахнул слезинку с ресничек.

– Ну что тут у нас?

– Крови нет, – ответил Роберт, подойдя к Марте. – Повреждений на первый взгляд не вижу.

– Переверни её, пожалуйста.

Роберт опустился на одно колено и, приподняв за талию женщину, перевернул её на спину, убрав волосы с лица. Карие с прозеленью глаза, подёрнутые туманом, удивлённо воззрились на следователя, нахально побеспокоившего Марту. Капелька крови размазалась над верхней губой. Игнат Игнатыч печально вздохнул.

– Да за что же ей такие страдания судьба послала?