Читать книгу Цветок Белогории – 2 - Ирина Снегирева - Страница 1

Гарольд Чёрный

Голова нещадно трещала, поэтому открывать глаза совершенно не хотелось. Но жажда была сильна, и Змею пришлось вставать. Стоило оборотню подняться, как боль усилилась, словно кто-то очень подлый решил сжать мозг Чёрного в тиски.

– Мой князь желает попить?– донёсся до Змея женский голос и Гарольд обернулся…Ууу. Резкие движения ему сейчас были противопоказаны.

– Роза, ты чего тут забыла? Почему не на кухне?– поинтересовался он у наложницы и добавил, – воды принеси!

– Я всё уже припасла, – шустрая смуглокожая служанка тут же спрыгнула с кровати и налив воду из кувшинчика в стакан, подала князю.

Гарольд, мучимый жаждой, припал губами к так необходимой ему влаге…и замер.

Стеклянный стакан, такой же, новомодный. Похожий он вчера держал в руках. И он навевал ему смутные воспоминания. Кажется, кто-то поскандалил с Вербой. Внезапное чувство сожаления о содеянном, Змей задушил на корню. Мужчина, которому принадлежит такое огромное княжество, к тому же неженатый не должен слушать какую-то там белобрысую кошку…

–Может быть, расслабляющий массаж? – руки Розы тут же оказались на мускулистых плечах оборотня, слегка пощипывая и поглаживая.

– Сейчас только лягу, – проскрипел князь и рухнул на постель, прикрыв глаза.

  Массаж он любил, а Роза делала его лучше всех. Правда, сегодня приятное ощущение портила головная боль, но он потерпит. Хотя, если подумать, то для чего при замке существует лекарь? И тут же расторопная служанка была послана по известному адресу, ведь князь не должен страдать, если существуют способы избавления от подобного недуга.

 Спустя время, Гарольд, которому лекарь дал какое-то снадобье, чувствовал себя гораздо лучше. Словно не он вчера перепил, а кто-то другой. Ну хотя бы тот же староста или охранники. Вообще-то до подобного состояния допивался Змей крайне редко. А вчера был действительно повод, так чего же его не отметить.

    Лекарство так помогло, что у князя появился аппетит, и он отправился завтракать. Чёрный заглянул к вчерашним собутыльникам и пригласил их перекусить. Охранники поблагодарили, но отказались, сославшись на неотложные дела, а вот староста согласился, выпив перед этим литр огуречного рассола, принесённого расторопным слугой.

– Все ли завершил дела? – поинтересовался Гарольд у гостя, с которым встретился в таверне по пути сюда, – кажется, ты хотел о чем-то лично потолковать с моей экономкой.

– Хотел. Госпожа Верба осенью слишком уронила цену на картошку, – произнёс человек и замолчал, покосившись на Змея. До него (исключительно из-за вчерашнего перепоя) только сейчас дошло, с кем это он принимал участие в нескольких днях крепкой попойки. И что экономка, с которой он собирался встретиться, работает на Гарольда Чёрного.

– И что? – прищурился князь, принимаясь за завтрак. Он быстро окинул взглядом столовую, но нигде не увидел ту, о ком шёл разговор. – Думаешь, к зиме госпожа подобрела и денег накинет?

– Может, что и предложу ей. Заинтересует, – многозначительно произнёс староста. И как ни странно, но Гарольду это очень не понравилось.

– Ты на что намекаешь? – произнёс он полушутливо – полурыкая. Понять его было сложно, но в любом случае это выглядело очень двусмысленно, как и «предложение» старосты. Но последний воспринял это, как угрозу.

– Ничего конкретного,– начал оправдываться вчерашний собутыльник, до которого наконец-то дошло, что перед ним всё-таки Князь, а не кум из соседней деревни.– Хотел ещё деньжат заработать, раз на картошке не так много выручили, и предложить для ваших кухонных нужд капусту. Она у нас отлично сохранилась!

– Вот сейчас её и позовём!– решил Чёрный и послал слугу за экономкой.

  Отчего-то оставлять Вербу с этим прохвостом наедине князю не хотелось. И пусть они вчера знатно поругались с молодой женщиной, но как управляющая, как экономка, она была безупречна. Словно её с детства готовили быть хозяйкой в большом доме или даже в замке. Она всегда точно знала, что и сколько здесь нужно. Могла поторговаться или выбрать самый выгодный контракт на поставку необходимого впрок. Не раз Гарольд замечал, поначалу проверяя работу, как ушлые купцы ломали свои зубы о её верные расчёты. Он обязательно должен присутствовать при их разговоре со старостой, заодно все пройдёт под княжеским контролем. К тому же он убедится, что речь идёт о делах замка, а не о ещё одном ухажёре Вербы. А что? Это ведь в его интересах совершаются сделки?!

   Однако слуга вернулся ни с чем. Точнее с запиской, оставленной женщиной.

– Её нет, господин, – произнёс человек, протягивая бумажку хозяину, – вот только это лежало на столе.

Чёрный не любил, если он чего-то не знал или не понимал. Сейчас же всё обстояло именно так. «Срочные дела. Вынуждена уехать. Верба». И как это понимать? Что-то произошло? Какое-то смутное ощущение тревоги шевельнулось в груди Змея, а себе он привык доверять больше, чем кому бы то ни было. Куда уехать? Надолго? От подобных вопросов пропал аппетит и Гарольд сделал знак слуге, чтобы тот налил вина. Молча осушив стакан (староста просек, что происходит что-то странное, а потому благоразумно заткнулся), Змей снова посмотрел на того, кто принёс нерадостную весть, отдав очередной приказ:

– Расспроси, с кем она общалась, что у неё произошло. И немедленно доложишь.

А затем Чёрный поскрёб подбородок пятерней, осознав, что не брился вот уже три дня, а щетина его, как у ежа и произнёс:

– Ну вот что, друг любезный, – рука оборотня властно легла на плечо старосты, – раз экономки нет, в другой раз с ней потолкуешь. Она женщина разумная, я ей полностью доверяю в денежных вопросах. Ты согласен со мной или как?

– Выбора нет, – кивнул человек. – Слово князя – закон для меня.

А куда ему было деваться, раз сам князь так сказал, а договариваться о ценах на капусту больше не с кем. Уж такой ерундой Гарольд себя не обременял. Не княжеское это дело.

– Ну вот и славно!– согласился Чёрный, – если хочешь, пей и ешь, сколько в тебя влезет. А мне пора. Дела.

Покинув столовую Чёрный, зажав в кулаке записку своей экономки, направился в её комнату. В его голове крутилась мысль, которую он никак не мог поймать за хвост.

Хлопнула входная дверь, и клубы мороза ворвались в холодные коридоры замка. И Змей, который именно в этот момент находился рядом, расплылся в широкой улыбке.

– Ну, наконец-то! Вернулся, пропащий!

– Куда я денусь, – рассмеялся Рональд, обнимая отца.

Сердце старшего Князя сладко защемило от любви к единственному сыну. Его надежда, Рональд, был необычайно хорош собой той жёсткой красотой, от которой столичные бабы падали в обморок и не сводили с оборотня восхищенных глаз. Но так реагировал на него слабый пол. Среди мужской половины, он в случае боя вызывал ужас и дрожь в коленках. Настоящий морянин, адаптированный на берегах материка.

Гарольд, занятый рассказами сына о проделанной работе, о новых договорах, заключённых им как-то позабыл, что до встречи с ним направлялся в комнату Вербы. Её записку он где-то оставил, увлечённый разговором. В данный момент Рональд ему был гораздо интереснее, чем женщина, разозлившая и неожиданно умчавшаяся по каким-то своим делам. Позже, все тот же слуга доложил про ночной отъезд госпожи экономки и про оружие при ней, но ничего подозрительного в этом Гарольд не увидел.

            ***

    Верба Зимняя

   Рассвет застал молодую женщину на границе с тем самым княжеством, где жила Агата. Устало сползая с коня в сугроб, Верба в очередной раз задалась вопросом, а что она здесь делает. В её родном Онежском герцогстве остались любимые родители, брат с сестрой… и тот вероломный кот, из-за которого когда-то она, сопливая девчонка, сбежала из дома.

Говорил отец, что нельзя верить всем подряд! Так Вербочка это и сама прекрасно понимала. Только разум куда-то девался, стоило ей увидеть Брана, видного и красивого молодого мужчину. Он шагал по торговым рядам, гордо расправив плечи, а разряженные в шляпки и шелка девицы не сводили с него своих восторженных глаз и старались привлечь его внимание. Именно в такой момент Бран увидел молодую девицу, решившую прогуляться вместе с охраной, а заодно и прикупить что-нибудь. Столько внимания уделял он ей тогда. Голова кружилась! И пусть она с детства видела восторженные взгляды в свой адрес и отличала лесть от искренних комплиментов. Но все это вмиг забылось, стоило увидеть высокого и статного оборотня, который все чаще и чаще старался попадаться ей на глаза.

   Верба пропала.

  Мама сразу заметила поведение дочери. И с девушкой немедленно была проведена соответствующая беседа. Но если бы только с её стороны алели чувства. Сам Бран не давал ей прохода и по возможности засыпал цветами, милыми подарками, говорил комплименты. Папа сурово сводил брови, твердя, что этот Бран не для неё и прежде чем сходить с ума от мужчины, надлежит хотя бы присмотреться. Был наложен запрет на общение с этим оборотнем, а с ним проведена разъяснительная беседа. Стражникам и нянькам приказано не подпускать наглеца к дочери герцога, даже к воротам замка. И встречи стали тайными, а уж восторженные подружки постоянно приносили записочки влюблённым друг от друга, считая это благим делом.

Как поступают неопытные девчонки, если им кажется, что весь мир ополчился против их любви, лишая счастья? Бегут к своему милому по первому его призыву. Разве ей не известны были все тайные ходы-выходы в их замке? Сколько раз Вербочка с братом и сестрицей, а заодно с ватагой друзей, прятались по запутанным коридорам. Бран, сын одного некогда богатого, а потом разорившегося купца, сразу смекнул, что из этого можно найти выгоду. Девица хороша, а приданое за ней дадут ещё лучше. Доверчивая дочь герцога влюбилась в него, как говорят, с первого взгляда.

И вот настал тот момент, когда «влюблённые сбежали». Оказалось, своим родным он давно сообщил о планах жениться на Вербочке. Бран решил отвезти невесту прямиком в небольшой храм. Там и поженились. А чтобы у отца ангоры не было желания развести дочь с новоиспечённым мужем, хитрый котище решил, что стоит объявить о беременности Вербы, сердца родителей девицы растают от счастья в ожидании будущих внуков. Да и позора избежать, какому отцу не захочется? Так что хитрый ловелас ещё и «честным и благородным малым» выступить пытался.

Сокрытая на границе Онежского герцогства и Белогорского княжества, поначалу молодая семья жила хорошо, пользуясь теми деньгами, что были у мужа. И даже небольшие бытовые проблемы не служили поводом для расстройства. Сама же Вербочка очень быстро поняла, что в положении. Она парила на седьмом небе от счастья, когда муж от такого известия буквально носил её на руках.

   В один из дней Верба увидела, как Бран пробует молодое вино с местными крестьянами. Она не удивилась, да и не видела в том ничего плохого. Её отец тоже уважительно относился даже к простым людям, если те внушали ему доверие. Поэтому не желая мужу мешать, она осталась дома. Да и слушать мужские разговоры ей не хотелось.

День давно сменился вечером, а после и солнце закатилось. Но гульба все продолжалась. И как-то тоскливо на душе у девушки стало. Захотелось ласковых слов, и чтобы муж непременно назвал её своей Снежинкой (за окрас). А если беременная захотела и ещё какое-то время об этом думала, то значит, не имело смысла отказывать себе. Верба накинула тёплую серую кофточку и направилась туда, откуда то и дело слышался смех. Однако Брана там не было. Ей подсказали, что мужа можно найти в синем доме. Не понимая, зачем он к кому-то пошёл, девушку одолело беспокойство. Но побежать за своим оборотнем ей не давала гордость.

 Указанный дом находился в конце деревни, именно там жила довольно весёлая молодая семья. Девушка подошла к строению, в котором светились приоткрытые окна. Она уже собралась было взяться за калитку, чтобы подойти поближе и позвать Брана. Но тут до неё донёсся весьма интересный разговор. Подслушивать нехорошо, но разве это вышло нарочно? К тому же захмелевшие люди и нелюди довольно часто забывают, что их беседа может быть кем-то ещё услышана:

– Вот ты, Бран, – незнакомый мужской голос, по мнению Вербы, мог принадлежать хозяину или другому гостю, – мужик непростой, а живёшь здесь. И ведь вижу, что не все у тебя ладно.

Муж молчал, а девушка застыла. Неужели догадались, кто они? А вдруг донесут родителям? На самом деле Верба безумно скучала по своей семье и иногда горько плакала. Но Бран утешал, что герцог будет рад котятам, его сердце отойдёт, а значит, они вернутся.

– А тебе – то что за дело? – усмехнулся любимый оборотень. Но девушке показалось, что и напряжение присутствует в его голосе. Да и как иначе, он ведь тоже переживает, чтобы их не рассекретили раньше времени.

– Да мне – то все равно,– миролюбиво заверил хозяин дома, – а вот жена твоя как? Сразу видно – белоручка ещё та.

Верба нахмурилась. Конечно, она выросла в семье, где вокруг детей герцога крутилась прислуга. Но даже щи сварить девушка могла, не только постирать за собой. Мама была против таких навыков, а вот старая бабка, когда была жива, та говорила, что кошка существо вольное и прибирать за собой тоже должна уметь. Стыда в этом нет. И бабулька–то и выучила обеих девочек простым премудростям. А управление замком – этому учила дочерей мать.

– А моя жена и не должна трудиться, как простая крестьянка. Скоро мы вовсе отсюда переедем.

– Неужто клад нашёл?– в разговор вступил весёлый женский голос.

– Моя жена клад и есть, – глубокомысленно заметил Бран, – только об этом всем подряд знать незачем!

– За наши сокровища!– хозяин дома провозгласил тост и раздался звон кружек.

А Верба застыла, не зная, как ей реагировать на откровения мужа. С одной стороны, он прав. А с другой… Его тон и голос не понравились девушке. И зачем об этом кому бы то ни было рассказывать и хвалиться? Она повернулась, чтобы уйти домой одной. Что-то не давало ей прямо сейчас позвать мужа.

–А что с того? С твоей красотки?– женский голос снова включился в беседу. И на сей раз обладательница оного явно жевала, невнятно проговаривая слова.– Какой клад-то?Или наследство?

– Вроде того, – высокомерно произнёс Бран. Верба нервно перебирала пуговки кофточки на груди, словно решая, слушать дальше или уйти. Ведь о ней говорят… Его слова её добили, – как родит моя красавица, так её папаша сразу нам её приданое и отвалит. Это я точно рассчитал!

– Неужто такое большое?– удивлённо присвистнул хозяин дома. – Это за неё-то? За пигалицу твою?

– А что? Такой красавицы, как моя Верба ещё поискать,– самодовольно произнёс муж ангоры.– Она ведь настоящая Леди по происхождению.

И краска прилила к лицу девушки, которую сейчас снедали противоречивые чувства. Она знала, что красива, но признание мужа другим людям вызвало смущение. Только это не понравилось хозяйке дома. И с вредной нотой в голосе она вставила свои слова:

– Видать, большие деньги за неё дадут, раз ты на такое пошёл. Иначе бы жили с её богатыми родственниками. А они кто?

Как изворачивался Бран, Вербочка не стала слушать, а пошла домой. Какое-то чувство тревоги поселилось в её груди. И вроде все так, но с другой стороны выходило, словно супруг нарочно все подстроил и взял в жёны, чтобы получить её приданое. И сразу на ум пришёл разговор отца и брата о том, что семья Брана разорилась. Она слышала об этом и раньше, только считала это недоразумением, ведь такая малость не должна мешать настоящим чувствам.

Настоящим?

Словно держа тонкие нити догадок в руках, девушка вдруг решила за них подёргать и едва нетрезвый Бран ступил на порог дома, она произнесла:

– Послушай, у меня такая новость, я даже не знаю как сказать, – девушка запнулась, но потом, положив руки на ещё маленький животик, посмотрела на мужа.

– Что-то случилось, солнце моё?– произнёс он, приблизившись к жене и обдав её пьяным дыханием.

– Я сегодня получила тайную весточку из дома, от мамы. Ты же меня любишь?! Правда? И ничто не сможет нас разлучить? – Вербочка преданно заглянула в желанные глаза. – Так вот, – легко стряхнув с плеча мужа несуществующую пылинку, она продолжила, – папа лишил меня приданого и наследства. Навсегда. Он… отказался от меня…

Девушка действительно, иногда, с огромной осторожностью отправляла короткие письма домой о том, что она жива и здорова, замужем. Но обратных писем получать она попросту не могла, никто в точности не знал, где она. Иначе бы давно их нашли.

– Что?– Бран осоловело уставился на жену, словно она только что произнесла свои слова не на родном языке, а на аравийском.

– Папа разделил все, что причиталось мне между братом и сестрой, – пояснила девица и, коря себя за ложь, продолжила, – но ничего. Ты же меня любишь! И никакие трудности не помешают нашему счастью. Мы ведь и так проживём, правда?

Мама обожала ставить семейные спектакли, а дочерям в них зачастую отводились ведущие роли. Наверное, оттуда у неё эта страсть к лицедейству. Верба корила себя за жестокий розыгрыш. Но вывести мужа на чистую воду показалось для девушки жизненно необходимым. Словно она стояла у черты «нужна ли ему только Я» или « нужно ли ему только моё приданое».

– Ты уверена? Может быть, сведения неверны? – засомневался Бран.

– Нет. Все верно, – отрезала ему все пути к отступлению маленькая лгунья, скрестив пальцы за спиной. – Мама написала, что нам не стоит больше прятаться. Отец отказался от меня и от преследования. Нам больше нечего бояться. Завтра же возвращаемся домой! Ты будешь работать, а я воспитывать малышей. Проживём как-нибудь. Да, любимый?! Главное, вместе!

Ещё никогда Верба не видела такое выражение лица у мужа. Брезгливое, злое, ненавидящее. Словно она сейчас произнесла смертельный приговор всем его надеждам. И именно она виновата в его бедах! И сейчас он её ударит! Он даже замахнулся!

– Ты думаешь, я хочу работать? Я похож на идиота? Глупая курица! Кому ты нужна нищая, со своими ублюдками!

Наверное, скажи Бран как-то по-другому, дальнейшие обстоятельства сложились иначе. Но не в тот день. Они поссорились, впервые в жизни. И ночью у сильно разволновавшейся беременной случился выкидыш. Прибежавший местный лекарь, да бабка знахарка помогли Вербе, но своих двоих котят она потеряла.

Муж изменился, каялся и просил прощения. Однако в душе девушки поселилась тоска. Открылись глаза на вероломного кота, ради которого она бросила все и сбежала из родного дома. Возвращаться домой? Нет, к этому она была не готова. Стыд за свой поступок оказался сильнее желания увидеть любимых родных. Она не могла посмотреть в глаза папе, который и раньше не был высокого мнения о Бране. И предупреждал её не единожды. Что он думает о своей запутавшейся дочери? Какой позор лёг уже на его и её голову? Родные знают, что она замужем… и всё.

Иногда Бран уезжал в ближайший город. Привычка хорошо одеваться и не сильно ущемлять себя любимого сохранилась у него и здесь. В один из таких дней Верба сбежала. Она прибилась к проезжающему мимо деревни обозу, который шёл вглубь Белогории. Недолго скитаясь, девушка устроилась на работу сначала в трактир. Но её красота обращала на себя внимание посетителей-мужчин, и пришлось сменить работу, затем ещё одну. К счастью, в одной из гостиниц было место горничной.

За несколько лет работы, она из простых служанок поднялась до экономки. Почти каждый день девушка в своих молитвах благодарила богов за своих родителей и бабушку, которые научили её премудрости ведения дел по управлению замком. Что ей стоило справиться с гостиницей и горсткой слуг! Однако хозяин заведения решил повторно жениться после смерти первой супруги. И уже его молодая хозяйка невзлюбила Вербу, считая её своей соперницей. Конечно, мужчина предпочёл хорошей прислуге молодую жену. Обстоятельства сложились так, что именно этот владелец гостиницы каким-то образом случайно оказался знаком с Чёрным и обмолвился тому, что есть у него очень хорошая работница. Что заведение держит в ежовых рукавицах. И именно тогда Гарольд предложил одинокой молодой девушке, работу в своём замке. Дочь герцога, к этому времени уже прикупившая новый паспорт, с радостью согласилась. Змей устроил ей экзамен, тщательно проверял некоторое время всю работу, а вскоре объявил, что Верба его вполне устраивает. 

Все эти воспоминания как один миг промелькнули в мыслях сидящей в сугробе Леди. Всхрапнувший конь вывел её из состояния задумчивости. Нужно было двигаться вперёд. И путь её лежал не только подальше от Гарольда, но и от собственного дома тоже. Она снова была одна и бежала ото всех…

Какое постоянство!

Запасы еды закончились, и их срочно нужно было пополнить. А ещё Вербе, как нормальной женщине, требовался отдых. В спине, словно кол застыл, к тому же ещё ужасно хотелось помыться, кошка существо чистоплотное. И коня нужно поберечь, а вот с этим вообще не поспоришь. По пути попалась небольшая харчевня, но Верба проскакала мимо неё, опасаясь, вдруг кто-то из посетителей признаёт экономку Чёрных. К огромному разочарованию леди, пришлось пройти мимо небольшой таверны, расположенной в самом центре маленького поселения. Горячая еда, это хорошо, но земли морян лежат не так далеко, а значит, нужно быть очень осторожной. И только на краю этого поселения Верба постучалась в скромный дом, к которому был пристроен скотный двор. Дверь открыл низенький рыжий мужичок с очень хитрым видом и если бы не его крупнотелая жена, выглянувшая из-за мелкого мужа, то возможно, стоило и уйти.

– Что надо?– низкий голос женщины был наполнен подозрением.

– Извините, вы не сдаёте комнатку для ночлега?

– Комнатку?– удивлённо присвистнул мужичок, но под грозным взглядом женщины затих, а потом и вовсе затерялся за её спиной.

– Хотя бы уголок. Устала с дороги. И коня моего пристроить, – попросила Верба и тут же добавила, – я заплачу!

– Есть у нас чулан, – с недоверием произнесла женщина и тут же предупредила, приблизив своё лицо к путешественнице, – но там не княжеские хоромы.

– А мне другую и не надо, – ответила леди, ощущая нахлынувшую слабость. Чтобы вздохнуть, она рванула верхние пуговки полушубка, ставшего вдруг тяжёлым, и как мешок с зерном и повалилась на крыльцо перед хозяевами домика.

Подхватили её сильные руки хозяйки, втащившей странную потерявшую сознание путницу. К счастью для Вербы, она быстро пришла в себя. И селяне, собиравшиеся обратиться к единственному на все поселение полицейскому, с опаской взяли деньги за постой у странной женщины. Даже пришлось показать документы поддельные, выданные на имя Вербы Мороз.

Предложенный чулан скорее напоминал очень крошечную комнатушку с небольшим окошком, но маленькая леди была слишком измотана, чтобы обращать на это внимание. Она была рада подвернувшейся возможности просто отдохнуть, приписав своё падение исключительно усталости и проделанным большим путём. Заплатив за коня, которого так же поместили на скотный двор, ангора поинтересовалась, нельзя ли затопить баню. И только совсем поздно вечером, чистая, довольная и сытая наконец-то уснула, растянувшись на кровати. Верба терпеть не могла, когда видела, что люди в грязной одежде, немытые, валились на постель. Именно поэтому на одном упрямстве проделав все манипуляции, она легла на чистую кровать, пахнущую простым, но вонючим мылом, и быстро уснула.

Дорога леди была трудной и пролегала она не только по равнине. Высокие горы Белогории, кольцом окружавшие империю, приветствовали Вербу снежными шапками, но и они остались позади. В какой-то момент ей пришлось продать коня и пересесть в обоз, но и это было легче, чем скакать одной и все время в седле.

Куда направлялась маленькая леди? Она и сама не знала. Когда-то от отца слышала рассказы, что там, далеко, за их герцогством Онежским, и даже дальше, чем простирается огромная Белогория, лежит страна Тарсмания. Порядки этой страны не такие, как на её родном севере, но портовые города привычны к приезжим людям, а значит, народ там более приветлив к чужакам. Именно на побережье, которое так напоминало ей покинутое княжество Чёрных, и остановилась Верба Зимняя, сбежавшая много лет назад дочь герцога. Языковых преград для неё не существовало. Ведь когда-то в детстве родители нанимали учителей для своих детей, да самых лучших.

Денег хватило на крошечный светлый домик, расположенный в портовом городке. Он мало напоминал родовой замок герцога Зимнего и совершенно не походил на замок Гарольда Чёрного. И пусть это было не совсем то, о чём мечтала Верба, зато в местном банке леди хранила оставшиеся средства. Плюс её новый сосед, словоохотливый старичок однажды похвалился, что его внук – владелец судостроительной верфи, ведёт довольно успешные дела. Подумав об услышанном, молодая женщина приобрела несколько акций компании внука. И не прогадала, потому что в дальнейшем она ежемесячно получала небольшие отчисления на свой счёт.

С большой осторожностью она отправила весточку родным, надеясь, что они всё-таки читают письма от опозорившей семью маленькой ангоры. Она скучала по своим и не могла прожить без хотя бы такого общения.

Постепенно её жизнь налаживалась. А то, что порой её подушка была мокрой от слёз, так у кого все идеально? К грусти по родным теперь примешалась странная тоска по отвратительному бабнику и восхитительному любовнику, Гарольду Чёрному.

Поначалу Верба боялась, что кто-то может узнать её или вдруг рассерженный Змей пошлёт кого-то из наёмников, чтобы нашли беглянку. А то и сам прискачет. Маловероятно, чтобы подобное оборотень мог спустить бывшей экономке с рук. Ведь сбежала она, прихватив из сейфа деньги, хотя и взяла она ровно столько, сколько честно заработала. Гарольд, разговаривающий с врагами, временами напоминал ей полубезумных морян из детских страшилок. Но ведь она никогда не желала ему зла.

 Всё обстояло гораздо хуже. Она любила его! Любила Змея таким, какой он есть. Со всеми властными, собственническими проявлениями его непростой натуры, с достоинствами и недостатками, зная, что никогда не сможет стать его парой. Но мириться с бесконечными наложницами и любовницами было выше её сил. Надоело! Пора, наконец, повзрослеть к тридцати годам. И начать уважать себя. Ну не везёт ей с мужчинами. Один использовал её для личного обогащения и удовлетворения собственных амбиций. Другому нужно было только её тело, как и тела огромного числа женщин, кроме неё. А она сама с её чувствами не нужна никому.

Что же, так тому и быть, кошка будет гулять сама по себе.

 ***

Гарольд Чёрный

– Па, а ты чего такой хмурый?– поинтересовался сын, глядя, как Гарольд то и дело бросает задумчивые взгляды в окно собственного кабинета.

– Да так, мелочи, – ответил Чёрный, наблюдая, как на пока ещё светлом небе показалась бледная луна.

  Второй день, а Верба так и не появилась. Что же произошло? Вчера появление сына отвлекло его от внезапного отъезда экономки. Но сегодня он то и дело ловил себя на мысли, что ищет её глазами. Хочет услышать лёгкие шаги или спокойный голос, отдающий распоряжения. А лучше выяснить отношения и опять запереться с ней у себя в спальне, и показать высокомерной белой кошке, кто в их доме хозяин!

Гарольд сам поднялся к ней в комнату, чтобы убедиться, что вещи Вербы на месте. Он открыл шкаф, в котором висели платья экономки, провёл по ним рукой. Память услужливо подкинула картинки, где он бесстыдно задирает подол синего платья на упрямой кошке, целует ей соблазнительные колени, стройные ноги. И как-то сами собой перед мысленным взором возникли голубые глаза, полные страсти и… упрёка?

«Что за ерунда!» – отмахнулся от внезапной мысли Гарольд и провёл рукой по волосам. Запах Вербы был везде. Он будоражил и возбуждал его. Поняв это, Змей нахмурился. На небольшом столике лежала обычная письменная книжица, заложенная плетёной закладочкой. Кругом, на всех полочках для книг или одежды был порядок, который молодая женщина наводила собственноручно. Все вроде в порядке, как обычно. Но какая-то кошка на душе скребла, плача и стеная, что не все так просто и он что-то упустил.

Тяжёлый взгляд Чёрного перешёл на постель Вербы, но и там не осталось ничего от их последней ночи, ни одной вмятины. Наоборот, идеальный порядок, словно не она собиралась куда-то так срочно, не оповестив его, как должна была. Правда, он был пьян и мог не услышать. Но ведь это не повод, чтобы вот так исчезнуть, не оставив нормального, объясняющего все письма!

Куда ушла? Зачем? Что там произошло? Может быть, ей нужна его помощь?

Гарольд почувствовал, как вместе с недоумением волнами накатывает злость. И отъезд экономки уже не казался таким обычным. Его неуёмная энергичная натура требовала действий, но каких? На миг представил, что скажет Вербе, когда она вернётся, как встретит. И как ни крути, получилось, что при любом раскладе Верба виновата. Вот только пусть вернётся и попадёт к нему в руки!

А если там действительно произошло что-то серьёзное? Что он знал о ней? Гарольд поразился открытию, которое его ожидало. Ничего. Ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО! Замечательные рекомендации от бывшего работодателя, пусть и его хорошего знакомого, да трогательную просьбу самой кошки не лезть в её прошлое. Несколько раз он пытался расспросить, но натыкался на глухую стену и напоминание о «данном честном слове» никогда не затрагивать эту тему. Надо же! Она ещё и чуть ли не клятву с него взяла не лезть в её прошлое! Что же там было такого , что она ни разу не попросила выходного, чтобы навестить своих родных? Да и её никто не навещал, не проведывал. Змей напрягся, вспоминая, не видел ли кого из чужаков, искавших женщину или наводивших о ней справки. Нет, никого не помнил. Особенно если учесть, что родственниками собственных слуг Гар не интересовался. Но ведь Верба не просто работала на Князя. За ней-то Чёрный исподволь всегда наблюдал… Она была ему близка!

Острый укол неожиданного открытия для Змея был неприятен. Сколько она рядом с ним? Незаметная, но Гарольд всегда знал, что стоит только поднять глаза. Управляющая его замком твёрдой рукой и никогда не говорящая ему слова поперёк. Такая нежная,  страстная,  желанная. Кем она стала для него? А Змей для Кошки? Гарольд вспомнил, как накричал на неё в конторке, даже был готов обратиться и разорвать экономку на части, так она  взбесила!

 Ноги сами понесли мужчину на рабочее место Вербы. Но все выглядело прибранным, как и в её спальне. Безупречно и безлико. Словно она убрала все за собой, чтобы оставить это своему преемнику.

Взгляд Гарольда упал на маленький сейф, которым пользовалась женщина. Зачем он решился его открыть он и сам не мог объяснить. Кажется, промелькнула мысль о последних расходах. Экономка всегда приносила ему отчёт о затратах, даже когда он этого не просил. Сейчас же Чёрный думал совершенно о другом.

 О ней самой.

Странная привычка Вербы убирать в сейф свечи вызвала у князя недоумение. Но оно длилось недолго. Ровно до того момента, как в его руки попала записка. Змей сразу же представил, как иронично кривятся её красивые губы, как наливаются от гнева синевой её глаза.

Ощущение  ведра ледяной воды, вылитой абсолютно неожиданно в холодный зимний день, возникло после прочтения записки: « Свечу держала, как и велел мой Князь. Не понравилось! Простите!».

Свечу она держала…

И в тот же миг пришло осознание. Ударило как гром среди ясного неба! Она не вернётся! Нет её, Вербы, нет! Уехала!

От него сбежала!

Чёрный снова кинулся в комнату экономки, чтобы убедиться в своей догадке, в том, что он упустил… Платья на месте, белье, пара туфелек, заколки и кофточки…

 Всё есть. А её нет.

Гарольд резкими движениями рук начал выкидывать всё с полок, пытаясь найти хоть один документ, хоть какую-то ниточку.

 Ничего нет. Разве в ночи, в тёмное время, когда уехала Верба, ей нужны были с собой паспорт и что-то ещё? Нет, к чему это! Каждый в такой момент трясётся за свою шкуру, а документы, драгоценности… Их, кстати, тоже нет! Он, Гарольд, как-то подарил на день рождения своей экономке цепочку в форме переливающейся змеи. Её Гарольд тоже не нашёл. Хотя … Маленький выдвижной ящичек, встроенный в небольшой столик, открылся очень легко. И подарок Змея, словно ненужный или забытый, аккуратно упакованный лежал там.

Где она? Что с ней? Почему ушла? Что случилось?

– Отец, что происходит?– голос сына прозвучал неожиданно. И Змей, которого было ничем уже не пронять, обернулся и тихо произнёс, словно сам не до конца верил в свои слова:

– Представляешь, она сбежала!

– Кто? Верба? Наша экономка?– нахмурился Рональд.

– Она, – подтвердил Гарольд, окидывая взглядом тот беспорядок, который получился благодаря его же стараниям.

– Почему? Ты её чем-то обидел? – подозрительно поинтересовался сын.

 Чёрный- старший застыл. «Вопрос не в бровь, а в глаз!» Конечно, он прекрасно помнил, что в последний день их встречи они поругались. Змей вспылил. А как иначе? Перед его глазами и сейчас стояло это платье, висящее на суку и разорванная шубка. Да у него сердце в тот момент остановилось, как только он понял, кому принадлежат эти вещи! Хорошо хоть он сразу смекнул – если платье цело, то и хозяйка должна быть невредима. Но до тех пор, пока Змей не попал в замок и не увидел её собственными глазами целую и невредимую, душа его была не на месте. Конечно, он накричал на неё! Благо, что вообще не разорвал на кучу маленьких беленьких котят! Вот и высказал ей все, что думает.

Ни одна женщина не будет из него верёвки вить! Никогда!

– Пап?– переспросил Рон и тут же получил хмурый отцовский взгляд.

– Ничего такого, чтобы не происходило здесь до этого, – задумчиво отозвался Гарольд.

И… вспомнил… свечу! Если только она… Краснеть он давно разучился, но сердце пропустило удар от неожиданной догадки. Словно маленькая, но упрямая кошка скреблась в его душе и рвала его сердце на части, напоминая тем самым, что поступил-то он, как отъявленный негодяй. Хотя нет, на негодяя Чёрный не тянул, а вот на несдержанного дурака – вполне.

– Да? Может быть, она что-то не так поняла? Ты точно ничего такого не натворил? – засомневался Рональд, ещё раз многозначительно оглядев то безобразие, что нашёл в комнате отец.

– Понятия не имею! – фыркнул Гарольд, – ты же знаешь этих женщин.

– Отец, ведь она несколько лет служила нам верой и правдой. Может что-то серьёзное произошло? Ей необходима помощь. Надо бы расспросить у слуг.

– Уже расспросил, – отмахнулся Гарольд, – никто ничего не знает! Даже конюх, который ночью сам помогал взобраться ей на коня, несёт какую-то ерунду. А, ладно! Всё! Прикажи запрягать коней, я еду её искать! – выпалил Князь и первый выскочил из комнаты Вербы.

Все выглядело так, словно он решился броситься за ней благодаря уговорам сына. Но это не так. Гарольд и сам был готов сорваться на поиски пропавшей экономки. Но вовремя сказанные слова Рона выставляли все в другом свете.

Противоречивые чувства поселились в душе князя. С одной стороны – он должен был вернуть беглянку. Подумаешь, обиделась! Князь он или не князь!

С другой стороны, в тот момент ему хотелось придушить эту своевольную кошку. Да ведь там, в конторке, во время ссоры, она чуть глаза ему не выцарапала. Зараза белая! И тут Гарольду пришла мысль, а как на самом деле выглядит Верба? Ведь её окрас он знает только со слов самой экономки. Бывшей экономки. Если Чёрные иногда ползали по замку, нечаянно распугивая чувствительных слуг, их видели и знали, то шкурку Вербы ему видеть не приходилось никогда.

– Я с тобой! – крикнул Рон, нагоняя отца.

– Со мной? Значит, ещё не весь зад отшиб, – пошутил Гарольд, хмуро взглянув на конюха. – Как говоришь, она была одета?

– Шубка не разглядел какого цвета, темно было, – оправдывался человек, а с собой сумка.

– Большая? – поинтересовался Рон.

– Средняя, – тут же пояснил конюх, разведя руки на ширину своих плеч.

– Куда она с такой ношей собралась? Явно не за грибами, – буркнул Гарольд и первый вылетел из ворот конюшни.

Никто в замке так и не понял, какая муха укусила Чёрного Князя и его сына. Цокот копыт раздался по вычищенной от снега мостовой. Первоначально их путь лежал в ближайшую деревню, но едва оборотни покинули территорию замковых ворот, как Гарольд сделал сыну знак рукой, чтобы тот остановился.

– Нам нужно разделиться, – заявил он Рональду, – так будет быстрее.

– Отец, сейчас зима. Женщина по своей инициативе покинула замок и куда-то направляется. Она не заблудилась в лесу, и вряд ли будет специально лазить по сугробам, чтобы запутать следы. Если только… У неё же не было повода от тебя сбежать?

– Я теперь ни в чём не уверен, – сквозь зубы произнёс Гарольд. А сам в это время всматривался вдаль. Где она? С кем?

Мастеровой! Желваки заходили на обветренном лице Князя и он, не говоря ни слова, сам повернул назад, обратно.

Массивные фабричные двери оказались распахнутыми. Работники выносили товар и грузили его на сани. Тот, кого разыскивал Гарольд, довольно шустро руководил этим процессом. Едва завидев Князя, учтиво поклонился ему. Что-то в глазах мастерового не понравилось Змею. Словно тот знал то, о чём не имел понятия сам Чёрный и это его злило.

– Где Верба?– начал без предисловий Гарольд, не сводя пристального взгляда с человека.

– Кто? – неподдельное удивление и вместе с тем тревога в чуть хриплом голосе мастерового показалась Чёрному подозрительным, и он сдвинул брови. Искусно врёт или действительно ничего не знает? Змей направился в подсобное помещение, ожидая, что человек побежит за ним и чем-то выдаст себя. Но нет, тот спокойно проследовал за князем. Только какое-то напряжение отражалось в его походке, да сжатые кулаки подтверждали это.

Гарольд заглянул на склад, где лежал готовый к отправке товар. Но и там никого. Разве что облезлая чёрная кошка в мелких белых пятнах.

– А это кто у нас такой раздражённый? – заинтересованно спросил Змей, обращаясь скорее к себе, чем к кому бы то ни было. Но яростное фырканье и обычный звериный взгляд убедили Чёрного. Перед ним находилось просто животное, а не оборотень.

 Не Верба…

– Князь кого-то ищет?– поинтересовался мастеровой, стоя за спиной Гарольда.

– Ты знаешь, где сейчас может быть Верба, экономка? Или хотя бы кто-то об этом знает? – спросил Чёрный, пристально смотря на человека. Юлить смысла не было. Что ж нужно её разыскивать за пределами замка. И что-то подсказывало Змею, что у этого человека ЕЁ нет. А ещё на ум пришли все те угрозы, которые он высказывал Вербе относительно дальнейшей участи фабричного мастерового. Глупой кошка никогда не была, в этом Змей не сомневался.

Человек ещё не ответил, а в душе Змея уже образовалась пустота. Он словно предчувствовал, что ничего ценного сейчас не узнает.

– Нет, совершенно ничего, – заверил мужчина, приблизившись к Чёрному, – Князь! У нас тут поговаривают, что у госпожи нет никого, ни родных, ни близких. По крайней мере, о ком-то ещё, мне слышать не приходилось.

– Увидишь её или что-то услышишь, сразу же, немедленно сообщи мне, – приказал Чёрный,– ясно?

– Да,– растерянно кивнул человек.

Что тот думал и о чём, дальнейшее Гарольда не интересовало. Он мысленно планировал маршрут, по которому предстоит проехать, чтобы найти сбежавшую Вербу.

Гарольд и Рональд разделились. Старший поехал на юг вдоль побережья. А сын отправился на север, надеясь заодно навестить Властислава и Ксению. Но перед этим Рон лично оповестил местных стражей порядка и приказал, чтобы разослали во все концы весть о пропавшей экономке. Но все должно быть сделано тихо, без лишнего шума. Чёрные надеялись, что если не у них, то, может быть, в Прибрежном княжестве Властислава Видара сыщется беглянка, на худой конец в Лесном у Радомира.

Несколько дней Гарольд ждал и надеялся, что вот-вот нападёт на её след. Въезжая в каждую деревню или поселение, обязательно присматривался не только к людям, но и к живности, которая попадалась на пути. Кони из его собственной конюшни имеют меченые подковы, клейма на них стоят особые со змеёй перевитой. Чтобы в случае кражи легко можно было опознать владельца.

Только не было ни Вербы, ни коня. Даже на описание женщины никто не реагировал, словно она сквозь землю провалилась, причём совершенно голодная. Ни одна харчевня, трактир или гостиница не обслуживали эту клиентку. Спать она не ложилась, что ли?

Конечно, Гарольд понимал, что Вербочка могла и не останавливаться в людных местах, могла специально их сторониться. Кто знает, шла ли она вообще по этим местам. А людей в его княжестве тьма-тьмущая, поди-ка поищи и обнюхай каждый дом. Времени на это уйдёт очень много, только он не бросит её поиски.

Но был ещё хитрый ход – отправить по деревням письмо, что не просто так князь ищет эту женщину, а у него к ней счёты.Только ведь совесть не позволила Чёрному так поступить с бывшей своей экономкой. К тому же после ссоры лишние конфликты, они им ни к чему.

О чём только не передумал Гарольд, пока разъезжал. Закутываясь ли от ледяного ветра во время поездки, или засыпая у разожжённого костра – мысли змея непременно касались строптивой кошки и её побега. Вот удумала?! Сбежать! От него! Интересно куда и к кому?

Да он своим сроду не делился, ни одного раза!

Своим?!

И когда эта кошка успела пробраться в его душу, привязать его к себе.

Но Верба не нашлась ни через день, ни через неделю. Рональд уже вернулся в замок. А Гарольд как полубезумный носился по своему княжеству, порой приходя в отчаяние день ото дня. Он подозревал, что Верба покинула его территорию, поэтому даже пытался искать в чужих землях. Но люди исконно боялись морян, а значит, правдивой информации он мог никогда не дождаться. Однажды, в то самое утро, когда солнце и искристый снег слепили, отражаясь со всех сторон, Змей приказал развести костёр. Распоряжение Князя выполнялось беспрекословно, к тому же и кони, и люди-нелюди очень устали. Мужики перебрасывались короткими фразами, то и дело, пододвигая усталые ноги поближе к костру, а Гарольд молчал, безотрывно наблюдая за рыжими лепестками пламени.

Её нет, ушла. Так стоит ли искать?

Хотела бы, осталась рядом. Не с ним, нет, но где-нибудь поблизости. Разве мешал бы он ей жить там, где она хочет? Нет. И с домом помог бы он, и с деньгами.

Хотя тут же на ум пришла противоречивая мысль, что не особо он был и нужен ей, раз ушла, так и не попрощавшись. И как-то эта мысль проросла в его душе, крепко цепляясь за простое понимание-пора возвращаться. Если когда-нибудь похожая женщина объявится хоть в городках, поселениях или в деревнях, ему обязательно доложат.

Гарольд вернулся домой усталый, но не сломленный. Властный и решительный, за этот месяц он изменился, но не кардинально. Морянин понимал, что всему виной экономка или вдруг проснулась совесть? А та ведь действительно то и дело нашёптывала, что нехорошо поступил с Вербой. Ой, как нехорошо!

Рональд отсутствовал в тот момент, когда отец вернулся домой. Слуги, завидев своего Князя, забегали, засуетились. Словно прибыл не грозный Змей, которого боялись все и вся, а отец родной. Да и то сказать, понапрасну Гарольд никого не наказывал, предпочитал вначале разобраться.

Лица наложниц светились. Они то и дело мелькали перед ним, то в конце коридора, то ещё где-то, стараясь угодить. Гарольд отдал приказ накрывать на стол, а сам направился к себе, чтобы помыться и смыть пыль дорог. И хоть не лето красное, но пота и грязи было достаточно.

И стоило Чёрному раздеться и вступить под горячие струи…красота.

Дверь в ванную комнату скрипнула и Гар обернулся. Вошла Роза, разрумяненная как тот цветок, в честь которого её и назвали.

– Мой Князь!– улыбнулась женщина, жадно посматривая на своего хозяина.

И Гарольд тоже хотел наложницу, ещё бы. Такое воздержание для него бывало когда-то только в условиях походов или постоянных боёв. Но сейчас совсем другая обстановка, мирная.

И всё-таки обращение Розы заставило его поморщиться.

«Мой Князь»– именно так звала его Верба. И только она. Никто больше.

– Иди сюда,– произнёс он, осознавая, что сегодня не будет времени для церемоний.

– Мой Князь соскучился по своей…– начала женщина, но ладонь Змея легла ей на рот, заставляя прислушаться. Наложница вскинула удивлённые глаза на морянина.

– Князь. Называй меня только «Князь» или «Господин», – приказал он, замечая в глазах Розы понимание.

И пусть она не осознала в чём дело, но отчего-то слышать «Мой» из чужих уст он не желал. Он не принадлежит, и не будет принадлежать ни одной женщине! Они все его предают рано или поздно.