Читать книгу Ведьма Чёрного озера. Тайна русалки - Ирина Валерьевна Дынина - Страница 1

Седовласая женщина преклонных лет тихо-мирно дремала в глубоком, мягком и жутко удобном кресле. Ее, изрезанное морщинами лицо, казалось странно умиротворенным и расслабленным. Она, забывшись глубоким сном, слегка всхрапывала, от чего очки на ее лбу, слегка подпрыгивали, норовя сорваться и свалиться на пол.

Женщина спала. За окном шел мелкий, нудный, надоедливый дождик. Такой дождик, жарким летом, не приносит прохладу, а наоборот – наполняет воздух душной, тяжелой влагой, от чего утомительная жара кажется уж и вовсе, невыносимой.

Этим летом жара наступила рано. Очень быстро сочная зелень на деревьях сменилась осенней желтизной, листья повяли и трепыхались на ветру, точно унылые тряпочки, коричневые и некрасивые.

Старые люди страдали особо сильно – давление, одышка, спазмы.. Любой момент мог стать последним.

Дождь уныло тарабанил по крыше, старуха спала, свеча на столе, толстая и душистая, горела синим пламенем.

Утро еще не скоро.

Голова старухи дернулась, глаза распахнулись резко и сразу.

В глубине зрачков полыхнуло бордовым…

Где-то в высоких небесах блеснула яркая вспышка и громыхнуло, от души и очень громко.

Тонкие пальцы, покрытые коричневой, почти что пергаментной кожей, крепко вцепились в тяжелый, старинный фолиант.

Книга раскрылась и алые зрачки впились в мелкую вязь изящных, выведенных твердой рукой, букв.

… Альбине спалось очень плохо в этом странном, непривычном и новом для нее, месте.

«Какой дурак, придумал рекламу «Домик в деревне»» – раздраженно размышляла девушка, яростно почесывая покусанные комарами ноги и руки – Наверняка, человек ненормальный, мазохист-извращенец… Убила бы!

Перевернувшись с правого бока на левый, Альбина вдохнула душный воздух полной грудью, лягнула ногой легкое покрывало, взятое ею с вечера, просто так, на всякий случай и зевнула – лучше не стало.

Ей, по- прежнему, что-то давило в бок, впиваясь в тело, точно та самая горошина, отделяющая настоящих принцесс от поддельных, надоедливый комар зудел где-то в районе уха, тонко и назойливо, жалил так, что казался не безобидным крылатым надоедой, а настоящим вампиром-кровососом, из окна тянуло сырым, болотистым духом, а в самой комнате – небольшой спаленке уютного флигеля, воздух висел, невыносимо душным облаком, влажным и липким.

Волосы, предмет особой гордости самой Альбины, свалялись самым бессовестным образом, превратившись из изящных локонов, еще вчера красиво уложенных и спадающих на плечи густой волной, цвета золотистой пшеницы, в неопрятную паклю, под ногтями затаилась жирная грязь, выковырять которую, не удалось даже при помощи всего маникюрного набора, благоразумно прихваченного Альбиной из дома, а тело, современной, раскованной девушки, коей, несомненно, считала себя Альбина, покраснело и распухло от некрасивых розоватых пятен, вызванных укусами мерзких насекомых.

Девушка вздохнула и уткнулась носом в экран мобильного телефона – сигнал, в этом, богом забытом уголке России, проходил почему-то плохо, слышимость хромала на оба уха, дозвониться, как, ни печально это было осознавать, ни до кого не удалось и вот, веселенькие цифры радостно проинформировали Альбину о том, что уже настало утро, вернее, самое его начало – пять часов.

Алина застонала громко и вслух, ничуть не заботясь о том, что бабушка, носящая имя учительницы из анекдотов, Марь Ивановна, проснется, потревоженная ее охами и ахами.

Бабушка… Ах, та самая бабушка!!

Все началось именно с бабушки, папиной мамы, которая, не подавая признаков жизни в течении многих лет, вдруг, круто переменив свое решение, вздумала пообщаться и, точно чувствуя за собой какую-то вину, отправила письмо невестке, с просьбой отпустить погостить единственную внучку к незнакомой старухе, аж на целых две недели.

Надо сказать, что родители Альбины развелись много лет тому назад, в то время, когда крошечная щекастая девочка с золотыми кудряшками, только собиралась начать посещать детский садик. Папуля испарился бесследно, и Альбина, если честно, не могла вспомнить даже его лица. У мамы, на память о недолгой семейной жизни, осталась пара-тройка фотографий, но, это и всё.

Мать воспитывала девочку одна.

О самой же бабушке, Марь Ивановне, проживающей, по мнению Альбины, в немыслимой глуши – Пермском крае, среди лесов, болот и озер, они с мамой, благополучно успели позабыть. Теперь пришлось вспомнить.

Сама же Маргарита Арнольдовна, модный в городе ландшафтный дизайнер, решила взять на работе тайм-аут и провести пару недель в каком-нибудь пансионате, на лоне природы, далеко от суеты большого города.

Самое обидное, что единственная дочь Маргариты Арнольдовны, Альбина, была причислена к той самой суете, разлучена с друзьями и отправлена, в какой-то Зажопинск, на растерзание незнакомой женщине, с приказом, величать Марь Ивановну «бабулей» и бурно радоваться сложившейся ситуации. К тому же, в письме, бабушка откровенно намекала на то, что сделает Альбину своей наследницей, а наследовать, опять же, по уверениям Марь Ивановны, было что.

Наследство!

Для Маргариты Арнольдовны одного этого слова оказалось вполне достаточно, чтобы, без двух недель, совершеннолетняя Альбина начала готовиться к дальнему путешествию.

Деньги много значили для энергичной Маргариты Арнольдовны, сполна вкусившей всей прелести положения матери-одиночки – отсутствие помощи со стороны второго родителя, государства, унизительной нищеты и ощущения полнейшей беспомощности.

Поэтому, женщине пришлось быстро осваивать модную профессию, пользуясь старыми связями, новыми покровителями и врожденным даром впитывать новые знания, как губка воду.

Внешностью и прочими талантами, природа женщину не обделила и поэтому, помаявшись некоторое время, Маргарита Арнольдовна, зубами выгрызла свой личный кусочек счастья и ринулась зарабатывать веселые, шуршащие бумажки, твердо вознамерившись обеспечить достойное существование и себе, и своему единственному, горячо любимому ребенку.

При таком отношении к любой возможности пополнить семейный бюджет, Альбине оставалось только смириться и радоваться тому, что на нее, неожиданно, свалилось увесистое наследство.

Альбина радоваться упорно не желала.

Перспектива провести две недели, драгоценных летних месяцев, неизвестно где, у черта на куличках, без привычного круга общения, без друзей-подруг, ночных клубов и бассейна, а, так же, без Евгения, с которым она, недавно рассталась, но, рассчитывала помириться, не вдохновила ее.

Упрямая, как все истинные Овны, она, настоящая блондинка, отправляться в ссылку, «в деревню, к бабке, в глушь, в Саратов», или, как там, у классика, отказалась наотрез, заявив матери, что забаррикадируется в собственной спальне, поставит под кровать биотуалет, начнет питаться китайской лапшой и пить воду из крана, но в деревню, к незнакомой бабке, хоть она и доводится им, ближайшей родственницей, не поедет, ни за что! Никогда! Ни за какие коврижки!!

К тому же, интуиция, никогда до сих пор не подводившая девушку, буквально вопила о том, что – нет, нет, ехать никуда не нужно! Останься дома, Альбина, иначе…

В интуицию Альбина верила свято – она не раз уберегала ее на опасных улицах города, позволяя ускользнуть от беды. Иной раз, девушка сама удивлялась тому, как ей повезло – машина, мчавшаяся на полной скорости, прямо на неё, глохла в паре шагов от перепуганной Альбины, сосулька, решившая начать свой полет к земле, разбивалась, сразу же, после того, как, она, проходила опасное место скорым шагом, струя кипящей воды из прогнившей теплотрассы, била фонтаном, рядом, но, все равно, чуть в стороне… В любом из этих случаев, словно бы, кто-то неизвестный, но заботливый, брал Альбинку за руку и буквально выдергивал ее из опасных ситуаций.

Мать в силу интуиции не верила, все опасные несуразицы, происходящие с дочерью, списывала на нелепые случайности и категорически отказывалась мириться с какой-то там блажью, способной лишить их денежных средств.

«С паршивой овцы, хоть шерсти клок! – заявила она, в ответ на протесты дочери –Хоть раз в жизни твой папашка окажет нам материальную помощь, пусть и таким оригинальным способом!»

Бунт продлился пару дней – лапша окончательно опротивела, вода, пахнущая хлоркой, вызывала икоту и изжогу, от туалета и ванной, мама, слава Богу, Альбину не отлучила, но вот, отсутствие средств на мобильном телефоне, оказалось действительно смертельным ударом.

Альбина, впервые в жизни, задумалась о том, что наличие собственных денег, возможно, ей не повредит.

Утром третьего дня, Маргарита Арнольдовна вошла в спальню дочери, как всегда решительная и подтянутая, ни дать, ни взять – тренер по фитнесу, а не продвинутый ландшафтный дизайнер с достаточно пышной фигурой и, насмешливо фыркнув, потрепала дочь по блондинистым кудрям:

– Заканчивай забастовку, Альбинка! Будет так, как я сказала. Погостишь у Марь Ивановны, порадуешь старушку. Сколько там ей радоваться осталось-то? Писала мне, что совсем плоха. Болеет часто, помрет, с внучкой не пообщавшись. Молочка попьешь парного, сметанки домашней покушаешь, огурчиков-помидорчиков без нитратов и пестицидов. Глядишь, притретесь… подружитесь. Кавалера себе отыщешь, раз уж Евгению отставку дала – и, глядя в широко распахнутые от удивления, возмущения и обиды, глаза девушки, изменившие свой обычный синий цвет до почти черного, слегка приподняла руки – Шучу. Шучу, Альбина… Про кавалера – это я напрасно. Две недели, а, потом я куплю тебе путевку Испанию. Хочешь в Испанию, дочь? Золотой песочек, европейский сервис, пальмы, апельсины.. Красота! Должничок у меня образовался. Кредитоспособный. Вот он и подсуетится для моей ласточки. Но и ты, дорогая – Маргарита Арнольдовна, вполне серьезно, погрозила дочери пальцем – смотри, не оплошай и не профукай наследство! Знаю я, эти деревенские нравы – там все, поголовно, приходятся друг другу родственничками, хоть и седьмая вода на киселе, а, родня! Так, что, смотри в оба, спуску никому не давай. Глядишь, обеспечишь себя приданым без всяких хлопот и надрыва жил.

Альбина скривилась – «кредитоспособный должничок», это не иначе, как новый мамин любовник, Анвар, жгучий брюнет кавказской национальности, запавший на томный взгляд и пышные формы Маргариты Арнольдовны.

Не знал он, бедолажка, что, все, охи-ахи бедной, одинокой женщины, растящей ребенка в жуткое время, не что иное, как хитрые ловушки и капканы, тенета, в которые и попадаются лоховатые мужички, клюнувшие на приманку.

И, пусть этот Анвар считается крутым меном, даже, быть может каким-нибудь криминальным авторитетом и он, и его кошелек, окажутся в полном распоряжении Маргариты Арнольдовны в самое ближайшее время.

Глупый карасик станет исполнять все мамины прихоти не хуже той самой золотой рыбки и лишь потом, когда окончательно ей надоест, придет время расставания. При чем, все произойдет по его инициативе и с его подачи – это он, мерзавец, вскружив голову несчастной, одинокой женщине, с ребенком на руках, безжалостно бросит ее, предаст и будет чувствовать вину за свой некрасивый поступок всю оставшуюся жизнь.

Если вдруг, Маргарите Арнольдовне, понадобится какая-либо подмога от бывшего любовника, она, безусловно, получит ее без всяких проволочек, а тот самый любовник станет всячески благодарить небеса за то, что ему предоставили возможность еще раз оказать услугу столь замечательной женщине.

Сама Альбина, шашней матери с богатыми мужиками, не одобряла, но и осудить ее, у дочери язык не поворачивался.

Всяк крутится, как умеет. В, конце- концов, мама никого не обманывала и никого не обирала, а, деньги, полученные подобным путем, считала разновидностью зарплаты, премией, бонусом к своему основному заработку.

Так что, можно было не сомневаться в том, что через две недели, в крайнем случае, через месяц, Альбина отправится на отдых в Испанию, а, жгучий брюнет Анвар – в отставку.

Конечно же, Альбина прекратила забастовку, вернувшись, к привычной жизни, и согласившись поехать в незнакомый хуторок, который, про себя, упорно продолжала именовать «Зажопинском» и «Мухосранском».

Евгений не звонил и не приезжал, Альбина дулась и скучала, готовясь к вояжу на родину предков, а, Маргарита Арнольдовна срочно отправила телеграмму, извещавшую незнакомую Марь Ивановну о скором прибытии внучки

… Та- та-та…Тра-та-та…Каких-то несколько дней и Альбина уже черти-где, далеко от родного дома, от дорогой мамочки, от друзей и подруг.

«Печально, все это! – раздраженно подумала Альбина, яростно почесываясь и смирившись с мыслью о том, что сон, предатель этакий, улетучился, окончательно и бесповоротно – комар мерзавец, достал совсем! Искусал всю, кровопийца, впору Блейда из-за границы выписывать!»

Ей пришлось ехать поездом, затем трястись в электричке, а под самый конец пути, путешествовать автобусом – стареньким, некомфортабельным и дребезжащим на каждом ухабе.

Подобных монстров автобусной промышленности, Альбине до сих пор, встречать не приходилось. Данный экземпляр напоминал девушке доисторического ископаемого ящера – до такой степени изношенности довела несчастного представителя пассажирского транспорта долгая трудовая жизнь. Облупленная краска, заклеенные скотчем, окна, двери, перекосившиеся до невозможного и какие-то судорожные всхлипывания при каждом повороте руля, заставляли впечатлительную горожанку втягивать шею в плечи и испуганно жмуриться.

Альбине казалось, что вот-вот, еще мгновение и автобус, отдаст свою автобусную душу, автобусному богу, заглохнет, замрет, развалится на запчасти на очередном повороте, ухабе, колдобине и она, Альбина, вместе со своей единственной спутницей, теткой неопределенного возраста и подозрительной наружности, обутой в фиолетовые галоши и повязавшей на голову зеленый платок, вывалится из этого, чудо-транспорта, прямо в пыль грунтовой дороги и покатится, по грязной земле, цепляясь ногами за камни и колючки.

Однако, автобус, оказался куда крепче, чем могло показаться на первый и даже, на второй, взгляд.

Дядька, весь провонявший табаком и бензином, смачно сплюнув на твердую землю, пробормотал нечто трудно переводимое, плюхнул набитую вещами сумку Альбины на пыльную траву обочины и.. был таков..

Автобус, извергнув из себя облако вонючего дыма, крякнул, гукнул и исчез за поворотом, оставив Альбину и ту самую, невразумительную тетку, не проронившую за всю дорогу ни единого слова, наедине.

Альбина окончательно растерялась – дитя города, порождение технического прогресса и жертва урбанизации, она, совершенно неожиданно, оказалась в местах диких и безлюдных.

Куда ни глянь – сплошная полоса леса, незнакомого, неприветливого и опасного.

Вытаращив глаза, благополучно продремавшая все три часа дороги, Альбина, наконец-то очнулась и сообразила, что вляпалась в неприятную историю.

Она абсолютно, то есть, абсолютно, не знала, куда ей следует идти и где находится, тот самый хутор, с незнакомой Марь Ивановной, доводящейся ей родной бабушкой по отцу.

– Могла бы и встретить! – недовольно буркнула Альбина, неловко переступив ногами, обутыми в модные босоножки на высоком каблуке.

Босоножки выглядели неуместно, со всеми своими шнурочками, стразиками и розочками. Как передвигаться в подобной обуви по густому, дикому лесу, Альбина не представляла. Данную обувь, больше похожую на орудие пыток, она нацепила на ноги чисто принципиально – ну никак не могла она, городская модница, заявиться в деревенскую глушь в примитивных шлепках на босу ногу! Фу! За кого ее примут аборигены? Аборигенов стоило сразу поставить на место – мол, она, Альбина – королева, а все прочие смертные, так, погулять вышли! Наверняка, не часто в их краях появляется сногсшибательная блондинка, модельной внешности.

Спохватившись, девушка резко обернулась, намереваясь узнать дорогу у случайной попутчицы – замызганного вида, бабенки.

«За спрос – не дают в нос!» – здраво рассудила Альбина и, глубоко вдохнув, протараторила: «Извините, женщина, вы не подскажете, как пройти к объекту Черно-Озеро? Это, хутор такой, где-то поблизости…»

Обернувшись, девушка так и замерла с открытым ртом, забавно покачиваясь на высоких каблуках, обнаружив, что осталась в гордом одиночестве – зеленый платок нелюдимой местной жительницы мелькал где-то вдали, почти сливаясь с зеленой же, в это время года, листвой.

Альбина мгновенно почувствовала себя обманутой – ее коварно бросили, покинули, оставив одну на растерзание многочисленному дикому зверью, которое, несомненно, бегает стадами по этому неприветливому и хмурому лесу.

Медведи! Кабаны! Волки!

– Стойте! Подождите! – орала Альбина, спотыкаясь и пытаясь бежать за юркой бабенкой, таща за собой тяжеленую сумку с гостинцами и шмотками – Подождите меня! Постойте!!!

Наверное, Альбина представляла собой, весьма комичное зрелище – высокая, худощавая деваха, с совершенно европейской фигурой, в коротких шортах и откровенном топике, больше похожем на лифчик, в босоножках со стразами и на высоком каблуке, галопом мчащаяся по дороге и орущая во всю мочь своих молодых, слегка испорченных никотином, легких.. Хорошо еще, что единственная зрительница, в этот момент окончательно растворилась в густой листве и поведать миру о позорном забеге городской фифы не имела возможности.

Надо сказать, что выбилась из сил та самая фифа, очень быстро.

– Уххх!! – Раскрасневшись и задыхаясь от непривычных физических нагрузок, Альбина, так и не догнавшая шуструю тетку в зеленом платке и фиолетовых галошах, остановилась, споткнувшись о камень, валявшийся на дороге, пребольно зашибла большой палец на левой ноге, оцарапала голое колено об острый замок собственной сумки и замерла, согнувшись в пояснице, широко разевая рот, глотая воздух и кашляя, точно туберкулезник.

Данная поза выглядела комично и неприлично, но правила приличий в сложившейся ситуации, Альбину беспокоили меньше всего.

– Дурдом на выезде! – Альбина выругалась, в сердцах пиная собственную сумку. После пробежки вспотели не только подмышки, но и все остальные части тела. Альбина, прямо- таки, явственно ощущала, как целые ручьи пота заливают ее лоб, уши, спускаются на грудь, текут все ниже и ниже. Она вся, вплоть до нижнего белья, пардон за уточнение, пропиталась мерзким, липким потом. Даже на теннисе, на который, с маниакальным упорством, ее водила продвинутая маман, чрезвычайно уважающая этот вид спорта, милый президентам, министрам и прочим сливкам общества, девушка так не утомлялась..

И, что делать теперь? Она одна, посреди страшного, дикого леса, кишащего кровожадными и голодными тварями, охочими до сладкого, девичьего мясца. И, вероятно, вскорости эти самые голодные твари, объявятся, клацая зубами и сверкая глазами.

Беззащитная, грязная, потная..

Альбина глубоко вздохнула – к ее большому сожалению, аборигены не догадались поставить посреди леса душевую кабинку…

– Девушка! – голос прозвучал прямо над ухом Альбины и она, позабыв про нехватку кислорода, резко взвилась в воздух, издав при этом вопль, которому могли позавидовать все индейцы Америки, одновременно с этим, ухитрившись развернуться на сто восемьдесят градусов и замереть, полуприсев, раскорячившись на самом солнцепеке, выставив перед собой руки с длинными ногтями, окрашенными ярким, коралловым лаком.

Ногти хищно шевелились и постукивали сами собой, точно когти хищной птицы, орла там или ястреба…

Вернее, постукивали зубы Альбины, причем, мозг Альбины, в процессе явно участия не принимал – девушка застыла, вперив взгляд остекленевших от испуга глаз, в обладателя незнакомого голоса, поразившего ее, точно гром с ясного неба.

Она увидела рядом с собой рослого парня, лет семнадцати-восемнадцати, широкоплечего, спортивного, в коротких шортах и белой майке-«алкоголичке», с надписью «Локомотив!», ярко красной бандане на голове и.. босого.

Парень, слегка оглушенный воплем незнакомой девицы, совершенно очевидно пятился назад, до глубины сердца пораженный ее внешним видом и агрессивностью маникюра.

– Это маньяк! – неизвестно с чего решила Альбина, испугавшись еще больше, а, от того, побледнев, точно вчерашний покойник – маньяк, подстерегающий в лесу бедных девушек, болеющий за «Локомотив»! маньяк-фанат!

От испуга, она принялась совершать глупые, эксцентрические действия, намереваясь отпугнуть маньяка и спасти свое драгоценное тело от сексуальных домогательств типа в красной бандане.

– Девушка! – парень колебался, продолжая пятиться и держа Альбину на безопасном расстоянии от собственной персоны – С вами все в порядке? Вы, чегой-то, побледнели? Испугались кого? Первый раз в лесу? Вы не бойтесь – продолжал он уговаривать Альбину, как ей казалось, притупляя её бдительность и подкрадываясь к девушке всё ближе и ближе – Места у нас тихие, спокойные. Вы здесь одна?

– Не твое дело, подонок! – Альбина, решив, что лучшая защита – это нападение, ринулась вперед, воинственно вращая глазами и размахивая сумкой – Маньяк!!! Врешьььь… Меня так просто не возьмешььь …….

Голос девушки сорвался на визг, а сумка, еще пару мгновений назад казавшаяся неподъемным грузом, взвилась в воздух и полетела вперед, врезавшись в парня, наподобие пушечного ядра и обвивая его ноги длинным ремешком, точно индейское боло.

Парень, не ожидавший от Альбины, подобной прыти, испуганно хрюкнул и рухнул к ее ногам, как подкошенный. Белоснежная «алкоголичка» маньяка – фаната «Локомотива» мигом покрылась серой дорожной пылью.

– Подонок! – рявкнула сумасшедшая блондинка, распаленная собственным бесстрашием и бросилась на врага, выставив перед собой руки с агрессивно растопыренными пальцами.

… Даже теперь, спустя несколько часов, валяясь в бабушкиной постели, Альбина вспыхнула, точно спичка, вспомнив свое позорное поведение там, на проселочной дороге, среди дикого леса. Подобного стыда, она не испытывала с тех самых пор, как, много лет назад, еще в детском садике, по ошибке написала в чужой горшок и воспитательница, толстая тетка предпенсионного возраста, строго отчитала ее в присутствии всей группы детей и родителей.

Горшок, кстати, принадлежал тому самому, подлецу Евгению, звонка от которого, Альбина бесполезно прождала последние две недели.

– У вас в городе все такие бешенные? – морщась от боли в расцарапанной Альбиниными ногтями, шее, парень мужественно перенес первую помощь, оказанную ему красивой блондинкой.

Помощь заключалась в том, что девушка, устыдившись собственного неадекватного поведения, пшикнула на царапины духами из пузатого флакона и приложила к ране чистый носовой платок, свой собственный, носовой платок, пожертвованный ею для благой цели.

– Я испугалась! – виновато отозвалась Альбина, на мгновение, прекратив бегать вокруг пострадавшей жертвы ее буйного воображения – Все так неожиданно и глупо получилось. Знаешь, я первый раз в лесу, далеко заехала, а тут… И тетка меня бросила..

– Ага! – парень потянулся грязными руками к шее, почесать царапины, но Альбина, испуганно ойкнув, вновь щедро пшикнула на них своими духами.

– Не нужно хвататься! – виновато предостерегла она – Инфекцию занесете!

– Что ж, такие вонючие? – парень недовольно принюхался, скривился и оглушительно громко чихнул, а Альбина лишь пробормотала, обиженно и слегка растерянно:

– Да? А мне кажется, что хорошие.. Дорогие.. Мама их Франции привезла.. От Тины Римчи..

– А-а-а! – парень понимающе кивнул – Подарок? И вещь, вроде, ненужная, и выкинуть жалко…Не брызгай на меня больше, а, то у меня все стадо разбежится, а, Буян, тот и вовсе… забодает.. А, эта, Тина Римчи, тебе кто? Тетка? Родная? Родственница? Чего во Францию-то поперлась? На ПМЖ?

– Да, нет…– промямлила Альбина растерянно. Она даже и предположить не могла, что где-то на просторах родной страны, могут жить люди, не знающие, кто такая Тина Римчи.

– Тогда – выбрось! – совершенно спокойно посоветовал парень, отряхнув короткие шорты от приставшей к ним пыли – Нечего травиться! Воняют – жутко! Дрянь, а не духи!

– Жалко, как-то…– Альбина не собиралась выбрасывать настоящие французские духи – Я к ним привыкла уже.

– Как хочешь! – парень поправил бандану и легко подхватил тяжелую сумку – Травись, коль собственное здоровье не дорого. По мне, так «Дифлофос» и тот, лучше пахнет. Ладно, меня Женька зовут, я в Черно-Озеро живу, хутор такой, неподалеку… А, ты, как здесь очутилась? Ветром принесло или остановку попутала? Тебе, небось, в Филлиповку нужно? Это еще час езды на автобусе. Разве шофер тебя не предупредил об этом?

Альбина невольно вздрогнула, припомнив тарахтящее и дребезжащее чудо технике, настоящий раритет автобусной промышленности.

– Нет-нет! – торопливо воскликнула она, опасаясь, что красная бандана последует за зеленым платком, растворившись в лесу и бросив ее на произвол судьбы – Мне нужно в Черно- Озеро! Я в гости приехала!

– В гости? – парень выронил сумку, и Альбина охнула, явственно расслышав какое-то подозрительное звяканье – К кому это? Я в Черно-озеро всех знаю. Тебя, вот – парень с сомнением посмотрел на Альбинку – не припомню что-то, прости.

– К Марь Ивановне! – неохотно ответила Альбина, покусывая ноготь. Ей показалось, что в пылу схватки, он обломился, но, нет, к счастью шедевр маникюрного искусства уцелел, ничуть не пострадав в стычке, в отличие от Женькиной шеи. Случись по – иному, где бы Альбина стала искать мастера по маникюру в здешней-то глухомани?

– А, я, то, все думаю, на кого ты похожа?! – парень хлопнул себя по лбу с такой силой, что Альбина невольно поежилась и почесала собственный. У нее, от подобного удара, наверняка случилось бы сотрясение мозга, а, Женьке, хоть бы что – идет себе, вразвалочку, прутиком у цветочков лепестки сбивает, посвистывает, Альбинину сумку тащит, точно кулек с семечками, без напряга, а она, бедолажка, ковыляет следом на полусогнутых, тащится из последних сил, грязная, потная, растрепанная… Баба Яга в тылу врага!! Обидно, да?

– А может, там и трястись нечему? – ехидно хихикнула Альбина – Зачем качкам мозги? Они одними мускулами обходиться привыкли! – и она вновь хихикнула, но тихо-тихо, чтобы Женька не услышал.

Придав себе, по возможности, гордый и независимый вид, Альбина, с трудом выпрямив спину, подстроилась под широкий Женькин шаг и, заглядывая парню в лицо, поинтересовалась:

– Идти, долго еще?

Парень неопределенно хмыкнул, сплюнул, обтер лицо чистым платком, подаренным ему Альбиной, и нехотя ответил:

– Не то, чтобы очень – сейчас в лес свернем, километров пять по тропе, затем, полем, полчаса, на бугор и в ложбинку, а там – и, Черно-Озеро, рукой подать!

Альбина сдавленно охнула, едва сдержавшись, чтобы не рухнуть прямо в дорожную пыль. Они, по ее прикидкам, отмахали, уже не меньше пяти километров, а еще, оказывается, пехом, лесом, а затем, полем.. Невольно, девушка, с тоской, вытянув шею, посмотрела назад – не покажется ли, друг-автобус, не увезет ли ее, милый железный зверь, обратно, в места, обжитые и цивилизованные, подальше от быстро бегающих теток в фиолетовых галошах и садистах, в красных банданах.

Кто-то из вас пробовал, ходить на каблуках, в жару, по грунтовой дороге, извозившись в пыли, на голодный желудок, да еще хорошенько вспотев? И где, хваленые, разрекламированные «дезики», гарантирующие сорок восемь часов настоящей свежести? Не верьте никому и никогда! Альбина, на собственном горьком опыте убедилась, как ловко дурят нашего брата производители парфюмерной продукции! Никакой свежести, сплошной праздник пота и торжество липкой грязи на фоне неприятного запаха! А босоножки, превратившиеся из удобной, стильной обувки, в орудие пыток, настоящие «испанские сапожки», украсившие ноги Альбины болезненными мозолями? Альбина, бешеные деньги была готова заплатить за банальные, самые простенькие сланцы, в которых, так удобно было бы шлепать по пыльной дороге!

«Выпендрилась, называется! – еще больше раздражалась Альбина – Поразила, как говорится, аборигенов, в самое сердце! Дура набитая!»

Вон, Женька деревенский парень, чешет босиком, и плевать ему на мучения бедняжки Альбины! Так и надо ей, глупой, изнеженной городской вертихвостке, жертве родительского произвола и, внезапно проснувшейся любви к родственникам!!!

Парень казался Альбине симпатичным – правильные черты лица, чистая кожа, без прыщавой угреватости, свойственной подросткам, глаза, темно-карие, добрые и хитрые, а вот волосы девушке разглядеть не удалось – они надежно спрятались под банданой, делавшей аборигена, слегка похожим, на этакого, современного пирата. От чего-то, Альбине казалось, что ее спутник – брюнет и волосы у него, густые-густые, слегка вьющиеся до самых плеч.

Этакий Джонни Депп, молодой вариант местечкового разлива, слегка адаптированный к местным, суровым реалиям.

От чего и почему, Альбина уверилась в брюнета, сказать трудно. Наверное, потому что, тот, городской Евгений раздражал Альбину блондинистым цветом волос, почти таким же светлым и блестящим, как у самой Альбины.

Может быть, девушке захотелось разнообразия?

К тому же, именно к черным волосам, отлично подошла бы, восхитительная красная бандана, спасавшая в данный момент голову парня от жаркого летнего солнца.

Тот, городской Евгений, исчезнувший с Альбининого горизонта, казался теперь рахитичным задохликом, в сравнении с широкоплечим и рослым Женькой.

Сама же Альбина, девушка, хоть и худощавая, но, высокая, чувствовала себя рядом с парнем весьма комфортно – ей не нужно было заморачиваться по поводу своего роста, каблуков, гнуться и сутулиться. Смотрелись они с Женькой хорошо, Альбина знала это наверняка.

Только смотреть, к сожалению, было некому – дорога, на много метров вперед, радовала пустотой и безопасностью – ни одного маньяка в поле зрения. Возможно, все они разбежались в неизвестном направлении, почувствовав резкий запах Альбининых духов? А, может, отродясь, не водилось маньяков в глухих лесах возле Черно-Озера? Разве что, Женьку испугались?

«Быть может, здесь и не придется скучать! – губы девушки растянулись в предвкушающей улыбке – Главное, найти занятие по душе и хорошую компанию! Наверняка, Женька здесь не один такой красавчик! У него, скорей всего, есть друзья, и он меня с ними познакомит!»

Альбина на мгновение представила себя, такую красивую, загорелую, синеглазую блондинку, в компании обворожительных, пасторального вида красавцев, высоких, накачанных парней! Они будут сопровождать ее, королевишну, возить на пикники, провожать домой, устроят дуэль из-за нее, городской девушки, настоящей блондинки.

«Фу-ты! – сама себя одернула Альбина, виновато покосившись на спокойного, как удав, Женьку, словно тот мог невзначай подслушать ее сокровенные мысли – Как же, как же, размечталась, ворона! Здесь тебе, что, заповедник, край непуганых кавалеров? Не может быть, чтоб у такого красавчика, да, не было подружки? Небось, какая-нибудь, Олёнушка, подстерегает, симпатягу – Женьку, на самых подступах к Черно-Озеру, с вилами в руках, злая и ревнивая.»

Представив себе неведомую соперницу, вооруженную и очень опасную, Альбина невольно втянула живот и распрямила плечи, зашагав ровно, точно на параде. К подобному ее приучила мама, Маргарита Арнольдовна, понимающая толк в осанке.

Женщину, желающую дочери только добра и еще раз добра, нервировала и угнетала сутулость дочери, ее, вечно сгорбленные плечи и она, как и всякая любящая мать, боролась с недостатками всеми доступными способами.

Самый простой, но реально действующей мерой, оказался чувствительный тычок, крепким кулаком прямо в спину, ничего не подозревающей дочери. Средство суровое, но результативное.

Получив подобное напоминание, Альбина мгновенно выпрямляла спину, расправляла плечи и начинала чеканить шаг, приводя мать в крайне доброе расположение духа.

Привычка, как говорится, вторая натура – всякий раз, вспоминая о маме, а сегодняшним, злосчастным днем, Альбина поминала ее, чуть ли не ежеминутно – бедная женщина, наверное, вся икотой измучилась, девушка выпрямлялась и заставляла себя держаться ровно, не взирая, на ноющую спину и усталые ноги.

– Марь Ивановны, в посёлке нет! – неожиданно выдал парень сногсшибательную новость – Уехала она!

От подобного заявления, ноги Альбины не выдержали и девушка, пошатнувшись, едва не рухнула в пыль, прямо в белых шортах и откровенном, похожем, на лифчик, топике.

Если бы Женька, щелкал клювом и не проявил бдительности, то городская девчонка, окончательно оконфузившись, явилась в хутор в, совершеннейшее непотребном виде.

Он показал чудеса акробатического искусства, удерживая в одной руке Альбину, а в другой – ее тяжеленую сумку.

– Кирпичей, что- ли, она туда напихала? – буркнул парень, легонько встряхивая девушку – Эй, ты, как? – он подумал и решительно бросил сумку на дорогу, от чего в ней что-то опять негромко звякнуло.

– Наверное, духи разбились! – Альбина хлюпнула носом – Хана, Тине Римчи! Скажи мне, что ты пошутил?

–Те, вонючие? – обрадовался парень – Было б, о чем жалеть и слезы проливать! Ах, да! – спохватился он, горестно щелкнув языком – Теперь у тебя вся одежда испортится! Пропахнет вся этими духами!

– Чтоб ты понимал, увалень неотесанный! – прошептала Альбина, едва не плача от досады. Столько жертв – и все напрасно! Она, как ненормальная, тряслась, вначале в поезде, затем – в электричке, автобусе, убегала от маньяка, перепугавшись до полусмерти, сбила ноги в кровь, угробила новые босоножки, разбила дорогие духи и что? Бабуля, божий одуванчик, сделала ей ручкой, слиняв в неизвестном направлении, покинула ее, свою дорогую внучку, так с ней и не познакомившись! Видать, не очень-то и хотелось! То же, родственница близкая!

Альбину душили злость и обида.

Она схватила свою тяжелую сумку и бодро, откуда, только силы взялись, заковыляла в обратном направлении, намереваясь вернуться на остановку автобуса и ждать его приезда, хоть до второго пришествия.

– Тю, блаженная! – Женька опешил, встал, как вкопанный, почесал бандану в районе затылка и широким шагом, в секунду, догнал тупую городскую блондинку.

– Ты, куда это? – с подозрением вглядываясь в лицо ненормальной девицы, опасаясь заметить признаки слабоумия, поинтересовался парень – Далеко собралась? Нам в другую сторону поспешать надобно. Разворачивай оглобли, слышишь?

Альбина зло фыркнула, зашипев, точно рассерженная кошка и несколько раз резко сжала и разжала пальцы, еще раз продемонстрировав длину и отменную заточку своих ногтей.

Женька поежился и потянулся рукой к слегка подсохшим царапинам.

– На остановку вернусь, автобуса дожидаться! – резко ответила она, удивляясь тупоумию хуторского аборигена – Что мне здесь делать? Гусей пасти? Бабуля меня в гости пригласила, а, сама? Ты говоришь – уехала! И, подумаешь! Не больно-то и хотелось! Я и в городе, с друзьями отлично потусила бы! Очень надо мне, здесь, в вашем, Мухосранске, комаров кормить! – голос Альбины подозрительно дрогнул, сорвался и девушка, шмыгнув носом, украдкой смахнула злые слезинки с точеного носа.

Вообще-то, она была чудо, как хороша, сама, того, не понимая – высокая, стройная, с копной непослушных, светлых волос, пахнущих медом, белокожая, такая нежная и хрупкая, синеглазая, похожая на русалку из детских сказок.

Женька замер, любуясь городской гостьей, затем, спохватившись, легко выдернул сумку из ее ослабевших рук, опасаясь, однако, острых, кораллово-красных ногтей.

– Глупая! – грубовато буркнул он, сдерживая смешок – Кхе-кхе… Бабулю твою еще на той неделе в больницу отвезли! Машина приезжала, из Филлиповки, там больничка есть и хирург, в наличие имеется. Аппендицит ей вырезали. Давеча, тетка Матрена в город ездила, гостинцев ей свезла, да телеграмму о твоем прибытии. А я, все про тебя знаю- тебя Альбиной зовут, ты, Марь Ивановны, сынка, дядьки Игоря, дочка, городская, первый раз к нам на хутор приехала. Вас, городских, в наши края калачом не заманишь! А я, тебя встречать пошел! Специально! Мне твоя бабка то, строго-настрого наказала!

Альбина дар речи потеряла, заслышав про подобное коварство – подумать только, она, как последняя дура, бегает по дороге, приседая от каждого шороха, ей везде мерещатся маньяки и насильники, а этот, так называемый, провожатый, сидит в кустах, как в засаде, выжидая удобного момента, выскакивает и пугает ее до полусмерти, вместо того, чтобы просто отвести домой до бабули. Вот паршивец банданистый!

– Не мог сразу сказать? – взвилась Альбина, бледнея от злости – Чего молчал? Я тут извелась вся, а он развлекается! Гад!

– Так интересно, же! – искренне удивился Женька – Ты такая забавная – бегала там по дороге, искала чего-то, Таньку-баптистку напугала, та и чесанула лесом, только пятки сверкали! Затем на меня бросилась, исцарапала всего! Такие дела, я и забыл совсем, что Марь Ивановна в больничке, без аппендицита!

– Идиот! – бессильно ругнулась Альбина – И про дорогу пошутил? Про то, что нам еще лесом, полем, да оврагом?

– Я ж, дурачок, деревенский, ты что, забыла? – дурашливо оскалился Женька, демонстрируя отменно белые зубы, не знакомые с бормашиной – Сама ж меня так ругала. Какой с дурачка спрос? Был бы умный, городской, тогда и…

– Ладно! Прости и проехали! Не таи зла, парень деревенский! – Альбинина бледность сменилась густым румянцем. Румянец предательски сполз с щёк на шею и грудь, и девушке стало неловко – Это я так, не со зла…

– И я, не со зла! – парень хмыкнул, в сумке опять что-то звякнуло, и Альбинка болезненно скривилась, жалея любимые духи – Дорога дальняя, только мы умные, пешком не пойдем.

– У тебя есть машина? – голос Альбины дрогнул, предвкушая комфортное передвижение на четырех колесах – Что ж, ты молчишь, садист малолетний?

«Малолетний садист» ухмыльнулся откровенной садисткой ухмылкой и отрицательно махнул головой:

– Нет, Альбина, машина – это роскошь, а мы, люди бедные. На «минималку» живем, хлеб жуем. Конь имеется, хороший конь, настоящий, боевой друг! Мы с ним огонь и воду прошли, медные трубы! С детства вместе!

Ошарашенная Альбина только и смогла, что промямлить:

– Конь, говоришь? С детства вместе? У тебя, что – конь-ветеран, конь-пенсионер? Мы поскачем или поползем?

И, Альбина мгновенно представила, как Женька, сунув пальцы в рот, оглашает окрестности молодецким, бандитским свистом… Из-за густых кустов, послушный хозяйскому зову, выпрыгивает чудо-скакун, Сивка-Бурка, вещая каурка, с горящими глазами и пышной гривой и широкоплечий красавец, в красной бандане, ловко запрыгнув в седло, точно Антонио Бандерас, изображающий Зорро, легко подхватывает ее, Альбину на руки и сажает себе за спину, словно спасенную из лап дракона принцессу…

Женька красноречиво покрутил пальцем у виска, затем зачем-то нырнул в кусты, бросив многострадальную Альбинину сумку в дорожную пыль.

Вероятно, Альбина, потеряв бдительность, начала грезить наяву и озвучила свои потаенные мысли…

– Точно, пипец духам! – обреченно вздохнула Альбина – Кругом – сплошной дурдом! Еще и лошадь эта дурацкая! Где уж нам, с нашим-то, счастьем, на Сивках-Бурках скакать.

И опять, богатое воображение, сыграло с городской девицей, гнусную шутку – она представила себе совершенно невозможную картину – она, Альбина, любимая дочь своей мамы, верхом на старой, облезлой кляче, место которой на скотобойне уже успело травой порасти, гордо покачиваясь, въезжает в населенный пункт Чёрно- Озеро, под заливистый лай местных шавок и гомерический хохот аборигенов.

– Жесть! – тряхнула головой Альбина, решив, что на лошадь не полезет ни за какие коврижки. Лучше уж ножками, лесом, полем и оврагом…

– А вот и я! – из кустов выскочил Женька, заставив Альбину, позорно взвизгнув, отшатнуться в сторону – И, вот он, Конь!

«Конь» дребезжал и тарахтел, жалуясь на жизнь ничуть не хуже того самого трудяги-автобуса. Возможно, он был даже его ровесником, а, то и дедушкой. Во всяком случае, на Альбину он произвел неизгладимое впечатление.

«Конем», Женька гордо именовал допотопный велосипед, странной конструкции, с неразборчивым названием.

Был велосипед тот огромным, тяжелым и неповоротливым, точно чугунным, синим когда-то в далекой молодости, а, теперь пестрым из-за многочисленных слоев облупившейся краски.

И еще, он скрипел. Он стонал, жалуясь на жизнь, словно человек с больными суставами, но Женька сиял, растягивая рот в довольной ухмылке.

Парень блестел, похожий на новый пятак, предлагая Альбине забраться в плетеное седло позади себя, словно усаживая девушку в «Лексус» последней модели.

Сумка, повешенная на руль, продолжала чем-то звякать в своей утробе, еще больше нервируя Альбину.

– Я не поеду на ЭТОМ! – категорично заявила Альбина – Ни за какие коврижки! Нет, нет и еще раз нет! Я слишком молода, чтобы умереть, а, ты – палец с длинным красным ногтем, хищно уткнулся прямо в Женьку – Ты постоянно подвергаешь мою жизнь опасности! Смерти моей хочешь! Валерьянки на вас не напасешься!

– Пойдешь пешком? – Женька обидно ухмыльнулся, весело дзинькнув звонком – Не нравится мой «Конь»? Зря, зря – мы с ним в таких передрягах побывали! Я на нем даже на охоту ездил!

Альбина выпучила глаза – на охоту? Да, что мнит о себе этот деревенский мачо? Что ж, она, Альбинка, хоть и городская барышня, далекая от всяких там пасторалей, но даже ей известно, что велосипедной охоты не бывает!

– И нечего фыркать! – Женька приглашающее шлепнул по плетеному багажнику – Мне тогда лет пять-шесть было, под рамой ездил, совсем мелкий. И, охотился я тогда на Дичь… особого вида…На лягушек, честно сказать.

Альбина невольно фыркнула:

– Тоже мне, Охотник! – рассмеялась она – Дичь у него, понимаешь ли… Лягушки! И, что? – неожиданно заинтересовалась девушка – Ты, их.. того… добыл и …съел?

– А, как же! – Женька заговорщицки подмигнул Альбине и у той отпала нижняя челюсть от подобных откровений – Конечно, добыл, конечно, съел.. Разделал, как положено, нанизал на прутик, словно пескарей и зажарил на костре! Лягушачий шашлык…

Альбина невольно сглотнула густую вязкую слюну – ей внезапно очень сильно захотелось кушать. Питаться в уличных ларьках она не желала, а до приличной кафешки так и не дошла. Минералка, выпитая в автобусе, давно усвоилась и теперь, испытывая настоящие муки голода, Альбина невольно заслушалась, отравленная байками о лягушачьем шашлыке.

– Вкусно? – девушка подумала о том, что французы, конечно же, трескают лягушек, про то всем известно в цивилизованном мире, но, может быть, французские лягушки какие-то особенные, мясистые, супер-бройлерные? И, на вкус хороши, не то, что наши, отечественные – зеленые и пупырчатые.

– Вкусные! – Женька подкатил глаза, полностью отдавшись воспоминаниям о давнишнем пикнике на лоне природы – Еще какие…Я после этого гурманства в больницу попал с острым пищевым отравлением. Мне два раза желудок промывали и еще клизму ставили. Ощущения, я тебе скажу, закачаешься! Как вспомню, так вздрогну! До сих пор на лягушек смотреть не могу равнодушно!

– Тянет, схватить и в рот засунуть? – Альбина не сдержалась и показала парню язык. Будет знать, как дразнить голодного человека, девушку, блондинку!

Парень шутки не оценил, скривился и потер ладонью живот на уровне пупка. У Альбины тот час, заурчало в желудке, громко, настойчиво и некрасиво. Организм требовал калорий, топлива, подпитки, хотя бы, в виде жвачки-обманки…

Альбина горько вздохнула.

На ее счастье, абориген попался глуховатый и кровожадного урчания голодного девичьего желудка, не расслышал.

– Я жду! – парень поторопил девчонку, которая все еще трусливо раздумывала – ехать или нет – Предупреждаю – Женька притворно сдвинул брови – пешком не пойду! Дорога хорошая, чего зазря ноги бить? А так, прокатимся с ветерком!

Альбина, решила не упрямиться и покориться неизбежному – перспектива шагать пехом по жаре, волоча на горбу тяжеленую сумку, да еще на голодный желудок, ее, вовсе, не вдохновляла.

Девушка не сомневалась в том, что Женька, обладатель красной банданы и древнего велосипеда с гордым именем «Конь», будет медленно ехать рядом и отпускать разные обидные шуточки, по поводу упрямых, городских блондинистых барышень.

Плетеный багажник, больше похожий на неопрятное птичье гнездо, оказался очень даже удобным, а Женька, набрав приличную скорость, катал Альбинку по грунтовой дороге, как и обещал, с ветерком!

Девушка негромко повизгивала, пару раз вскрикнула, а, уж когда сумасшедший велосипедист свернул с твердой проселочной дороги на узкую лесную тропу, и вовсе смолкла, пуча глаза и цепляясь за широкую Женькину спину изо всех сил. Наездник скрипучего «Коня» пугливо вздрагивал всякий раз, как Альбина хватала его за бока – острые, как у гарпии, когти норовила впиться в молодое тело и оставить в нем глубокие борозды… А, Женьку уже и так поцарапали, ни за что…

Дорога извивалась и петляла, бесконечными поворотами и изгибами, Альбина мрачнела и готовилась обрушить на красную бандану громы и молнии, в том самый миг, как ее ноги коснутся твердой земли.

Женька, негодяй и садист, и в ус не дул, слегка расслабился, перестав ощущать ногти – когти, угрожающие его молодому, растущему организму, напевал что-то попсовое и изредка, оглядываясь назад, подмигивал Альбинке, весело и лукаво.

Тропка вильнула еще раз и спустилась в низину, овражек, переправой через который, служил узкий, ненадежный, с точки зрения Альбины, мостик.

Женька прибавил ходу, крутя педали своими босыми ногами.

На мостик не въехали, а, влетели, под жалобный скрип дряхлого Коня и пронзительные вопли Альбины.

Парень поднатужился, приналег, въехал на пригорок и ловко спрыгнул на землю, придерживая велосипед и нервную пассажирку.

– Приехали! – спокойно возвестил он очевидное – Можно открыть глаза и закрыть рот. От твоих воплей у меня уши заложило. Едва не оглох. Смотри, вот оно – Черно -озеро.

Альбина, медленно, точно медуза, сползла вниз, оперлась на твердую Женькину руку и застонала от изнеможения – сил, ругаться с этим идиотом, у нее не осталось.

– Ладно, всадник, на лихом «Коне» – голосом, не предвещающим ничего хорошего, произнесла она – Живи…пока…

Черно -озеро лежало перед ней, как на ладони.

Альбина, позабыв про свои страхи и обиды, невольно залюбовалась, открывшейся ее глазам, картиной.

Кучка беленьких, нарядных домиков пряталась в тенистой зелени садов, поодаль, за самой околицей виднелись зеленые квадраты огородов и личных хозяйств, а далее, до самого горизонта, простирался огромный лесной массив, в котором, наверное, весело было бы играть в партизан или в Робина Гуда.

– Почему Черное озеро? – полюбопытствовала совершенно очарованная Альбина – И что там, вдали, синеется?

– Чёрно-озеро – поправил её парень, весьма ревниво относившийся к названию родного населённого пункта – Озеро за деревьями – любезно пояснил Женька, стягивая с головы бандану и обтирая ею вспотевший лоб – Оно большое, круглое и вода в нем, темная- темная, почти черная… Говорят, что в такой воде нельзя купаться, но мы, ничего, купаемся и все такое. Живы пока. А синеется там, вдали, старое кладбище. Оно у нас, как на Западе, огорожено оградкой, каменной. Камень побелили недавно, колер попался голубой. Вот отсюда и цвет такой, веселенький…

– Классно здесь! – Альбина вдохнула пряный воздух, наполненный жарким летним зноем, зеленой листвой и медовыми ароматами полей – Мне понравится…

Как выяснилось позже, девушка жестоко ошиблась.

И теперь, валяясь без сна в чужом доме, под противное зудение комаров, Альбина страстно мечтала вернуться в город, в родную квартиру, в привычный уютный быт, к телевизору и климат-контролю.

Она тосковала по запахам городских улиц, наполненных выхлопным дымом и ароматом шаурмы, мечтала о пыльном скверике под собственным балконом и о болтливых старушках, важно заседавших на подъездных лавочках.

Дом, милый дом! Как ты далеко!

Сразу же выяснилось, что внучка Марь Ивановны, категорически не понравилось местной молодежи, особенно женской ее части.

Когда Женька и Альбина, ведя в поводу железного «Коня», поскрипывающего от старости и, накопившейся за годы безжалостной эксплуатации, усталости, появились на главной улице хутора, девушка сразу же поняла, что неприятности близко и ощетинилась, точно дикобраз при виде опасности.

У колодца, в тени огромного вяза, лузгала семечки, компания хуторских девчат.

Вяз, дерево-ветеран, помнящее, наверное, еще, Первую мировую войну, мрачно таращился на приезжую блондинку единственным глазом-дуплом.

Под ним, какой-то сердобольный человек-хуторянин, соорудил удобную скамеечку. Сразу видно, что человек этот – добрая душа и с пониманием…

Скажите, что может быть лучше, жарким летним днем, сидеть в тени дерева на такой вот удобной скамейке, лузгать семечки в хорошей компании и болтать о том и сем?

Пить захочется – и идти далеко не надо, вот тебе колодец, с натуральной, ключевой водицей, чистой, словно слеза и холодной, аж, зубы ломит…К тому же, никакой хлорки и иных вредных примесей, все только природное, а, ля – Черно-озеро.

Девчата подобрались разного возраста, но, все, как одна – кровь с молоком, щечки, словно наливное яблочко, а пышными формами походили на неких голых дам, виденных Альбиной в одном из музеев Города. Как зовут художника, создавшего те самые шедевры, Альбина вспомнить затруднялась, но, вот, пышные формы средневековых красавиц, ее впечатлили.

Верховодила у хуторянок черноволосая и темноглазая дивчина в джинсовой мини-юбке и розовой маечке, облегающей пышную грудь красавицы, словно вторая кожа.

На розовой пышной груди насмешливо скалил зубы зеленый Шрек, лысый и уродливый.

И никаких тебе сарафанчиков, да, алых лент в косе.

Не пастораль..

Альбине стало скучно – предстояла битва за территорию.

В подобных играх, Альбине уже доводилось принимать участие… Ничего интересного и забавного…битва в грязи…

Так, две альфа-самки, скаля зубы и рыча от возбуждения, делят буквально все – территорию, влияние, детенышей, самцов и жрачку.

Себя Альбина, несомненно, причисляла к Альфам.

Темноволосая и грудастая дивчина, приготовилась к сражению. Это было заметно по широко раздувающимся ноздрям, азарту в карих глазах и лихорадочному румянцу на щеках.

– Жень! – на мгновение перестав лузгать семечки, закричала девица, беззастенчиво ощупывая Альбину завистливым взглядом наглых глаз – Где ты откопал эту бледную немочь? На кладбище? Коли так – поди, зарой обратно, неча народ пугать… А, тоща-то, тоща… Ее ж, кормить нужно, прежде чем к какому делу приспособить… Смотрите-ка – обратилась она к остальным, глазевшим на Альбину столь же недружелюбно – ноги, как у цыпленка, а уж кожа, рожа… Девушка, тебе лифчик подарить? – ехидно расхохоталась чернобровка – Минус первого размера…У меня там, в сарае валяется… В детском саду, помнится, мне еще маловат был.

Девицы, составлявшие свиту черноволосой дивчины, явной заводилы, противно захихикали, но Альбина, гордо задрав нос к самым облакам, проплыла мимо, точно фотомодель на подиуме, хотя кончики ушей у нее пылали, будто припеченные…

– Эй! – видя, что ее игнорируют, девица обозлилась – ЖеПе! Увози свою блондинку обратно! И в хуторской клуб не приводи, а, то я ей все волосья повыдергаю! Понаехали тута, парней наших развращать голыми жопами.

Альбина хмыкнула – у самой кареглазки, юбка больше походила на пояс, а, туда же – камнями в других бросаться взялась.

Девицы продолжали выкрикивать что-то несуразное и обидное, из-за аккуратных, беленых заборов выглядывали чумазые рожицы ребятишек, мелькали пестрые платки более зрелых женщин и серьезные лица мужиков, но Альбина, ни на что и не на кого, не обращала внимания, шагая, точно заведенная – грудь, пусть и не такая пышная, как у чернобровой, вперед, нога – от бедра, спина – прямая, как мама учила…

– Почему ЖеПе? – поинтересовалась Альбина, после того, как они свернули на тихую, тенистую улочку. Противные крики стихли, и Женька приободрился, налегая на Коня, дребезжащего по мощеной булыжником дороге, пуще прежнего.

– А-а-а-а! – парень заметно смутился, не желая особо комментировать ехидные реплики грудастой дивчины – Дурацкая, в общем-то, история…

– Все дурацкие истории, обычно поучительны и забавны! – усмехнулась Альбина – Жень, расскажи. Обещаю, что смеяться не стану!

– Да, нечего тут рассказывать! – вспылил парень. Кончики ушей у него покраснели и забавно пылали – Еще со школы, кличка эта, глупая… Меня Женькой зовут, фамилия моя – Попов… Вот и получается – ЖеПе, простенько, но обидно…Глупо и неблагозвучно.

– И, всего-то? – Альбина старалась не рассмеяться – Нормальная кличка, не страшно. У меня тоже в школе кличка была, круче, чем твоя, и мне совсем не подходила.

– Да?? – заинтересовался Женька Попов – И, какая же?

– Кали!– просто ответила Альбина – Представляешь? Разве похожа я на кровожадную индийскую богиню, пожирательницу сердец, с черепами, нанизанными в ожерелье?

– Почему, Кали? – Женька подобрал с земли нижнюю челюсть и закрыл рот – Однако…

– Каламейцева Альбина Игоревна – Альбина рассмеялась и толкнула Женьку, шутя и игриво – Получается – К-Ал-И! Смотри, не влюбись в меня…А то, с богиней шутки плохи!

– Очень надо! – Женька потер правое ухо, которое, видать, горело больше левого – Ты, если хочешь знать, вообще, не в моем вкусе!

– И, замечательно! – хмыкнула Альбина, успевшая приметить пару красноречивых Женькиных взглядов – Не люблю осложнений! Не то, разобью тебе сердце, и дружба наша закончится печально!

Женька, обиженно засопев, вцепившись в руль железного коня всеми пальцами, аж, костяшки побелели, и Альбина сразу перестала насмешничать.

Она хорошо помнила слова школьного психолога о том, что психика мальчиков-подростков, неустойчива и легко травмируется.

Обижать Женьку ей не хотелось – парень ведь не виноват в том, что родился и вырос в Российской глубинке, а, не в Городе, как сама Альбина.

И, родители у Женьки, видать, далеко не профессора, но, люди хорошие.

Парень у них получился добрый, крепкий и отзывчивый, не то, что некоторые городские приятели Альбины, мечтавшие лишь о крутых тачках, грудастых телках и ночных клубах.

– А, Шрек этот, в мини-юбке – Альбина не могла отказать себе в удовольствии покритиковать соперницу, хотя бы и за глаза – в тебя, определенно, влюблена! Не теряйся, Женек, та-каааая гарна дивчина!

Женька раздраженно фыркнул:

– Лика Анохина? В меня, влюблена? Скажешь тоже! За ней половина филлиповской футбольной команды убивается! Там, такие крутые ребята! Шкафы! Спортсмены! Я с ними и рядом не стоял – не футболист, не крутой и тачки не имею! Вот – Конь, это да! А, Лика… Нужна мне она, как телеге пятое колесо!

Сказал и задумался – а чего это он, собственно, разоткровенничался с совершенно незнакомой девицей? К тому же, блондинкой? Мало ли, что, Марь Ивановна, перед тем, как ее в больницу увезли, строго-настрого приказала Женьке встретить Альбину и проводить до дому, не болтать, девчонку реалиями хуторской жизни, не обременять. И, что – встретить – встретил, проводить – проводил, хватит! Он же не нянька, в самом-то, деле! А, Лика Анохина, ему когда-то нравилась. Может быть, он даже влюблен в нее был, но Альбине о том, знать совсем не обязательно.

– Пришли! – неожиданно для Альбины заявил Женька – в этом доме, Марь Ивановна и проживает.

Мощеная дорога закончилась, сменившись асфальтовым покрытием. Носом Альбина уткнулась в железную калитку, окрашенную в зеленый цвет. По зеленому же штакетнику вились веселенькие фиолетовые цветочки.

«Очень красиво – подумала Альбина – Кругом цветы!»

И, вправду – сквозь щели в заборе девушка разглядела целое море цветов – клумбы роз, петуний, гераней и бегоний. Все они не только радовали глаз, но и наполняли воздух особенным, сладким ароматом цветущего сада.

Женька деловито извлек из кармана, устрашающих размеров, железный ключ и открыл замок.

– Проходи, Альбина! – толкнув калитку, приглашающее произнес он – Это же и твой дом!

Сам парень слегка завозился, проталкивая в ворота своего железного коня, и Альбина получила возможность слегка осмотреться.

Дом бабушки, Марь Ивановны, поражал добротной, основательной постройкой.

Двухэтажный, из красного кирпича, он весело посверкивал чисто мытыми «евроокнами», красиво раскрашенными, как ни странно, самыми настоящими, ставнями, установкой климат-контроля и газом, введенным прямо в дом.

Судя по остальным домам, в хуторе, подобные удобства, представляли из себя, верх роскоши и были непозволительно дороги для данной местности.

– Бабуля, пожалуй, неплохо устроилась! – Альбина, рассчитывавшая чуть ли не на избушку на курьих ножках, приятно удивилась – Как же удобства, пардон, позвольте поинтересоваться?

– И, удобства имеются! – Женька вздохнул, глядя на шикарный дом – Но, с этим проблема!

– Да? – Альбина, предвкушая душ и последующее блаженство в горячей воде, ловко взбежала по широким ступеням и подергала за ручку входной двери – Открывай, Жень! Мочи нет, на солнцепеке жариться!

Женька печально вздохнул и развел руками:

– Альбина, я рад бы, но не могу!

– Почему? – Альбина внезапно жутко обозлилась. Да, что он себе позволяет, абориген хренов? Она, вся грязная, потная, ванну не принимала целую вечность, все ноги сбила, шагая по булыжникам, умирая с голоду. А, он, ЖеПе несчастный, не пускает ее домой, в прохладу, к удобствам и цивилизации? Может быть, он, Женька, боится, что она, Альбина, украдет в чужом доме, какое-нибудь, жутко дорогое, старушечье барахло?

– Не злись! – парень сразу понял, о чем думает девушка и, на всякий случай, помня об острых ногтях, отступил назад – Просто, бабушку твою, забирали в спешке, вот она про ключ и забыла.

– И, что теперь? – растерялась Альбина – Мне на улице ночевать, под березой? Или – девушка спешно сбежала с приступок, распрощавшись с мечтой о горячей ванне и мягком диване – Или в беседке? А, может, в клумбе с розами, укрывшись колючками? Здравствуйте комары, я – Альбина, ваш ужин! – расстроено вопрошала Альбина, смущенного парня – Или, ты меня на квартиру возьмешь, по доброте душевной?

– Зачем, в беседке? – парень пропустил мимо ушей замечание девушки о квартире – У Марь Ивановны во дворе флигель имеется, приличный. Ванной комнаты в нем, к сожалению, нет, но зато, в огороде есть прекрасный, летний душ! Я уверен, тебе понравится!

– А, в собачью конуру ты меня не поселишь? – с подозрением спросила Альбина – Я уже и не знаю, чего ожидать…

– Собак нет. – коротко ответил Женька – Марь Ивановна псов почему-то не жалует. Говорит – мол, брешут много!

И парень пожал плечами, показывая, что тема закрыта.

Он аккуратно поставил железного Коня на подножку, прошел вглубь двора по широкой, вымощенной тротуарной плиткой, дорожке, мимо клумб с цветущими розами и бегониями, поманив за собой Альбину.

Кипя от негодования, девушка потащилась следом, баюкая в руках сумку с вещами.

«Бабуля! – фыркала она от возмущения, буравя злым взглядом широкую спину парня – Устроила мне, блин, каникулы…Тоже мне, домик в деревне! Не могла в другое время своим аппендицитом озаботиться.»

Флигелек оказался, совсем крохотным – две комнатки и коридорчик.

Особенно удручающее впечатление на Альбину произвела допотопная, электрическая печь «Мечта», на которой ей предстояло готовить завтраки, обеды и ужины.

«Ничего – изо всех сил бодрилась городская жительница Альбина, привыкшая к быстрой еде, типа фаст-фуд – Аппендицит – заболевание плевое, это вам не камни в почках. Выпишут бабку быстро, а там – знакомство, родственные объятия, сопли-слезы и каждый в свою сторону. Я – обратно в город, бабка – куда там бабке надобно-то? Впрочем, меня это меньше всего волнует!»

Пройдясь по двум комнатам – чистеньким, уютным и набитым всевозможным хламом, Альбина невесело хмыкнула – жизнь ей предстояла суровая, спартанская.

Старая, еще советская мебель, железная кровать, застеленная чистым постельным бельем, белоснежным и хрустящим, покрывало, сшитое из лоскутков, высокие, пуховые подушки, украшенные кружевной накидкой – подобный интерьер девушка наблюдала только по телевизору, в фильмах о пламенных революционерах.

О том, что белье можно крахмалить, она, конечно же, слышала, но видеть воочию, как-то не пришлось.

И – ни пылинки, ни соринки, как будто бабуля, божий одуванчик, всего лишь четверть часа назад прибиралась в комнатках при помощи средств для уборки. Даже вон, тонкий запах чего-то цветочного в воздухе витал. Свежем, заметьте, воздухе, а не в затхлости какой-то!

За большой, круглый стол, накрытый скатертью, ручной работы, с большими кистями, Альбина, в конце – концов, и уселась, поставив на домотканые дорожки свою красивую дорожную сумку.

– Не фонтан, но жить можно! – подвела она итог – Я, надеюсь, бабулю на днях выпишут, и я вернусь к цивильному существованию, а, то здесь, подумать страшно, обычного телевизора нет!

Женька, неловко топтавшийся на пороге, вздохнул с облегчением – ему казалось, что своенравная, городская девица круто развернется и отправится обратно в Город. Поди, потом, объясни, расстроенной бабушке, причину отсутствия любимой внучки! Да она на всю жизнь обидится на Женьку Попова, разозлится, чего доброго! Меньше всего, он, Женька, хотел злить Марь Ивановну! Мать ему подобного ни в жизнь не простит!

– Я пойду, пожалуй. – Женька тоскливо обернулся назад, выискивая взглядом железного друга – Поздно уже! Ты тут сама обживайся, осваивайся! В холодильнике есть продукты, на первое время хватит, а, там и в магазин сходить можно! Душ в огороде, все просто, без затей. Ягоды там всякие, овощи – рви смело, все съедобное и натуральное. Ругаться никто не станет.

Альбина хмыкнула – парень, видно, считал ее совсем уж беспомощной и слабоумной.

– А где находится ваше знаменитое Черное Озеро? – поинтересовалась она, закинув ногу за ногу и вытаскивая из кармана пачку сигарет – Я хочу сходить, посмотреть. Может быть, решусь искупаться.

– Сама не ходи! – сурово ответил Женька – Озеро у нас коварное, не каждый местный в нем купаться решится…Совсем недавно пара туристов утонула. Заплыли на лодке прямо на середину и того… С тех пор их никто и не видел!

– С чего ты решил, что они утонули? – удивилась Альбина, пуская вверх колечко ароматного дыма – Вдруг им надоела ваша доморощенная экзотика и они домой укатили, не поставив тебя в известность?

– Ага! – Женька сердито засопел, почесывая макушку – Оставили на берегу свои вещи, машину и уехали? Как бы, не так! Это их в озеро затянуло! Оно у нас особенное, заговоренное! Одно слово – Черно- Озеро!

– Вода в вашем озере черная, что ли? – поинтересовалась Альбина лениво – От чего название такое, говорящее? Примеси какие-то, необычные?

– Вода самая обыкновенная. – вздохнул Женька – голубая, бирюзовая даже. А Черным его прозвали не поэтому.

– Почему же? – Альбина приподняла точеные брови.

– Душа, говорят, в том озере, заключена недобрая, как в темнице, на веки-вечные. – нехотя пояснил Женька – Потому-то и озеро – черное. Душа недобрая злобствует, ярится, рвется на волю, губит люд невинный.

– Ха! – Альбина недоверчиво прищурилась – Про воду и примеси – интересней версия, а эта… – девушка, закинув ногу за ногу, продолжала насмешливо посматривать на смущенного парня – мистикой отдает. Тухлой. Не верится мне что-то в души проклятые, а вот в разлив нефтепродуктов или в еще какие геологические выверты – вполне.

– Как бы там не было – Женька выглядел непривычно серьезно – Сама на озеро – не ходи! Не надо.

– Уговорил! – Альбина аккуратно затушила сигарету в фарфоровом блюдце под неодобрительным Женькиным взглядом – Не пойду сегодня на ваше озеро! Больно надо! Устала я – перекушу, ополоснусь в душе и спать! Вот завтра, часиков в пять вечера, можно и прогуляться! Как ты думаешь – аборигены смогут оценить мою фигуру в бикини?

Женька пожал плечами и промолчал – фигура у Альбины была, что надо! Парень ничуть не сомневался в том, что завтра все местные пацаны, засядут в кустах, около озера и, пуская слюни, начнут облизываться, любуясь городской девицей, тем более, если она придет в бикини.

Не исключено, что он сам, тоже засядет в тех же кустах, хоть это и некрасивый поступок.

Альбина, помахав парню на прощанье, закрыла калитку ключом и отправилась в душ, сбрасывая с себя одежду.

Оставшись в трусах и лифчике, девушка наклонилась к прекрасному цветку чайной розы и вдохнула сладкий аромат, не замечая, что, кто-то следит за ней из-за густой зеленой листвы ненавидящим взглядом.

Этот взгляд мазнул по голым девичьим плечам, обдав их легким холодком – точно ветерок задул ледяной.

Альбина встрепенулась, отодвинула в сторону розовый бутон и огляделась – ничего! Рядом никого не было, лишь только сад благоухал цветами и утомлял обеденным зноем.

«Показалось. – девушка смахнула с лица пот – С жары еще и не такое причудится.»

Душ произвел приятное впечатление.

Нашлись все купальные принадлежности, вода оказалась теплой, почти горячей и пахла так же сладко, как садовые розы.

На крючке Альбина обнаружила банное полотенце очень хорошего качества – мягкое, пушистое, благоухающее свежестью. Девушка встревоженно осмотрелась, высунув голову из дверного проема – не Женька ли дурачится? Кто еще мог позаботиться об ее удобствах? Свое полотенце Альбина, ворона забывчивая, из сумки вытащить позабыла, а это кто-то должен был принести и повесить?

Никого не обнаружив поблизости, Альбина, пожав плечами, залезла под теплые струи и принялась тщательно отмывать свое любимое тело от всех тревог этого суетного дня.

Через полчаса, закутавшись в мягкое, махровое полотенце и соорудив на голове высокий тюрбан из второго, поменьше, Альбина наслаждалась первой в этот день, а от того, особенно вкусной, чашечкой кофе.

Кофе Марь Ивановна, держала хороший, а в стареньком холодильнике «Бирюза», отыскались сыр, колбаса, яйца и сливочное масло.

Слегка перекусив, Альбина разобрала вещи, отложила подарки, приготовленные матерью для свекрухи, полистала глянцевый журнал и внезапно обнаружила, что день почти закончился.

Грязную посуду девушка сложила на поднос и вынесла на крыльцо – утруждать себя какими-либо делами ей было лень.

«Завтра уберусь – широко зевая, подумала она – Ничего с чашками и тарелками за ночь не случится.»

Она потушила свет и легла в хрустящую, пахнущую свежестью, постель, необычайно рано и почти сразу же уснула, оставив окошко распахнутым.

Предварительно, девушка убрала с широкого подоконника цветочные горшки с разноцветной геранью.

Альбине, никогда особо не нравился специфический аромат данного цветка. Он казался ей слишком резким и навязчивым.

«Зачем нужно было сажать столько цветов? – расставив горшки у самой двери, подумала девушка – Как будто, в саду их мало! Все клумбы засажены, если не геранью, то бегонией или турецкой гвоздикой! Даже голова кружится от сладкого запаха! И кто за всем этим великолепием, ухаживает? Старушка – божий одуванчик, терзаемая радикулитом и прочими старческими немочами? Что-то, слуг я, как-то не приметила в данном местечке.»

Захлопнув дверь, девушка рухнула в кровать и заснула тяжелым сном без сновидений.