Читать книгу Мурашки-мормышки - IrishT - Страница 1

Мечта поднималась в небо. Она улетала от меня. Но я ещё её видела. И чувствовала. И знала. Знала то, что я должна её легко отпустить. В этом мире все имеет начало, и все конечно. То, что сейчас я держу в руках – я должна отпустить. Ни капельки тоски, по-прежнему чудесно, лишь маленькая толика рассыпчатой грусти, но она столь незначительна, я сама удивляюсь – я научилась прощаться… За столько встреч и расставаний в жизни, я научилась легко прощаться…

– Я буду скучать.

– Я тоже.

– По крайней мере, первое время.

– Наверное, мы не так долго пробыли вместе, чтобы привязаться. И чтобы скучать.

– А может и дольше…

– А может и этого времени достаточно, чтобы помнить.

1

Мы стояли на вокзале перед экспрессом, который меня увезет в аэропорт. Мне было страшно уезжать. Что ждет меня в далеком Барнауле? Что ждет дальше в горах? И что я оставляю здесь? После всего, что он мне наговорил, мне страшно.

Дернуть плечиком и уйти. Оставить всё как есть и уехать. Решай сам.

– Будешь скучать?

– Наверное…

– Пока! – и убегаю к выходу на поезд.

Давно я не уезжала налегке. Со мной были лишь небольшая дорожная сумка, взятая у подруги, и полупустой рюкзак с книжкой и документами. Я зашла в огромное расстраиваемое последние годы здание «Домодедово». С этим аэропортом связаны самые теплые воспоминания холодных зим, когда мы в компании фанатично преданных снежным горам людей, обвешанные чехлами и кофрами со сноубордическим или горнолыжным снаряжением, шли на свой рейс.

Мой рейс задерживался, и я с важным видом разгуливала по зданию аэропорта, пытаясь представить другой город, так далеко расположенный от нас. В голове рисовались картины гор, походных песен, костров, романтики. Мне необходимо ехать туда. Узнать и понять, почему уже несколько лет я так беспокойна, лишь думаю об Алтае.

Столица провожала меня зачинающимся летом, несмотря на почти полтора месяца его календарного, по-прежнему было прохладно и дождливо. Москвичам досталось пол дня жары, пришедшей по счастью на воскресение, и люди очень любили рассказывать друг другу как они провели эти полдня до внезапно обрушившейся бури с резким похолоданием. В вечер моего отлета солнце вдруг напомнило о себе, воздух мгновенно стал душным и липким.

С раскрытой книжкой я сидела в зале ожидания, но не прочитала ни строчки, мне было интересно наблюдать за другими пассажирами. Выискивать глазами разные судьбы, пытаться понять и предугадать, кто тот или иной человек, и зачем он здесь, куда летит, и какова его жизнь.

Конечно, по моему мнению, все, летящие со мной пассажиры, непременно должны были лететь в Барнаул исключительно в поход. Объявили посадку на наш рейс. Я внимательно следила за очередью, дождалась, когда все прошли, и только тогда не спешно поднялась с кресла.

Вход в самолет происходил через рукав. Меня встретили улыбающиеся стюардессы, указали, моё место. Самолет, ил-86, был наполнен на треть. Рядом со мной сидела девушка, героиня фильма «Вечная история страсти». Её место у иллюминатора, мое рядом, а возле нас со стюардессой разговаривал странный мужчина, он присел к нам третьим и сказал:

– Я тут временно с вами посижу. Ну… вы ж слышали мою проблему?

Мы пожали плечами, и тут его позвала стюардесса:

– Вон на том ряду есть свободное место у окна.

Он ушел, а мы с соседкой переглянулись и рассмеялись.

В половину двенадцатого ночи самолет взлетел. Моя соседка уютно куталась в плед, периодически бросая какие-то фразы о том, что лететь слишком долго, о том, что она три недели не была в Барнауле. Её присутствующий во всем образе красный цвет меня восхищал. Аккуратненький красный чемоданчик, красная заколка, красная косметика, и даже плед ей достался бардового цвета.

В салоне был приглушен свет, в первый час полета нас быстро напоили и накормили. Спим… Я пожалела, что не успела взять плед, начала замерзать, а, когда обратилась к стюардессе, она ответила, что пледы закончились. От холода меня пробивал кашель. Ещё московский кашель, одолевающий уже пару недель.

В связи со сборами в Барнаул, и вообще бурной в последнее время жизнью, у меня практически не было времени осмыслить то, что происходит вокруг меня. Я находилась в вечном движении и постоянно куда-то спешила. Однажды он все-таки вырвал меня из этой суеты, усадил напротив, и начал говорить. Все решительные моменты своей жизни он обсуждал со мной исключительно в нетрезвом состоянии. И меня это жутко злило. С утра я пыталась понять, что было накануне? Игра слов или больная правда? А он сам делал вид, что ничего не было, и мне уже казалось, все, что я услышала – мне приснилось.

Но отношения наши действительно сломались. Что-то произошло, и мне бы задуматься и разобраться что, да только я поглощена своей жизнью, мне некогда. У меня ролики. Соревнования, марафоны, города. У него кто-то появился, он мне все вывалил, когда успел застать меня в минуты дождливой погоды дома. Я выслушала, и уехала в Минск на марафон. Вернувшись, мне опять некогда было осмыслить и поговорить, мне уже пора в Барнаул.

Из-за перевода времени приземлялись мы утром следующего дня. Было забавно провалиться в сон на полчаса в кромешной тьме, а открыть глаза при розовом свете восхода. Из иллюминатора я наблюдала извилистую реку. Обь, поняла я. На рассветном солнце её крутые берега отливали ярким оранжевым цветом. Я разволновалась, лишь подумала о предстоящей красоте пейзажей. Прожив всю свою жизнь на равнине, меня восхищает любой рельеф.

На ленте выдачи багажа я стояла напротив своей соседки, её встречали родители, и красный чемоданчик – был всего лишь сотой частью её багажа. Суетливо они снимали чемоданы и сумки с ленты, и я подумала, как же она все это сдавала в багаж? Этот очаровательный яркий образ Барнаула мне нравился.

Утро было прохладным, но в воздухе висело приближение солнечного жаркого дня. После влажной Москвы в сухом Барнауле я чувствовала себя комфортно.

Здание аэропорта Барнаула ничем не отличалось от зданий аэропортов Магнитогорска или Уфы, или других региональных городов, где приходилось мне бывать за последнюю пару лет. Вероятно, все они отстроены в одно время одними же архитекторами. И мне подумалось, что это очень удобно – иметь одинаковые аэропорты по стране. Прилетаешь в чужой город, а аэропорт как родной, можно в нем прекрасно ориентироваться. В моём случае я без указателей отправилась в туалетную комнату, зная заранее, где она находится.

Закинув рюкзак за плечи, а сумку через плечо, я вышла на площадь перед аэропортом, которая тоже не особенно выделяется среди других площадей других аэропортов. Перед двухэтажным залитым синим стеклом зданием расположена огромная парковка, лишь на четверть заполненная машинами. На выезде четырехэтажное здание гостиницы. Вдоль парковки высажена аллея деревьев, и от неё уходит дорога. А далее во все стороны, куда ни кинуть взгляд – ровное пустое заполненное дымкой пространство до горизонта.

В одно время параллельно приземлились два рейса, и оба из Москвы. Таксисты суетились между пассажирами, но я упорно пыталась найти общественный транспорт. Прошлась вдоль парковки, но не нашла никаких признаков остановки автобуса или маршруток. И уже было отчаялась, как кто-то ко мне обратился:

– Вы Сибирью прилетели?

Я обернулась, передо мной стоял мужчина, глядел он в сторону, я даже не поняла, он ли говорит со мной. Но мужчина, продолжая смотреть не на меня, тихо произнес:

– Садитесь к нам в автобус –до вокзала довезем. Бесплатно.

Тон был заговорческим, я обернулась, посмотрела, что нас никто не подслушивает, и так же тихо, не глядя в его сторону, ответила:

– Очень замечательно.

Автобус неприметно стоял в стороне парковки, стоял в единственном куске тени от неожиданного одинокого дерева. Автобус был неприметным. Я не поняла его марку, не запомнила его цвет. Зашла в салон, меня внимательно осмотрели те несколько пассажиров, что в нём сидели. Я кивнула головой. И уселась к окошку. Автобус сразу тронулся, словно ждали только меня.

Мы ехали по сухим, но не пыльным улицам через какие-то производственные районы. Затем начались малоэтажные жилые постройки. Солнце приподнималось, и утро наколялось. Автобус подъехал к центру, к вокзалу, где я увидела типичную для большинства городов картину: обшарпанные дома и вечная суета продающих-покупающих. Во все стороны от площади хаотично двигались автомобили, автобусы и маршрутки. День начинался.

С вокзала на таком же сухом как весь город троллейбусе я доехала до гостиницы, которую мне посоветовал менеджер тур агентства. Остановиться в ней удобно, так как именно от неё ночью уходил мой автобус на Горный Алтай.

В скромной по обстановке комнате воздух был накален, я раздвинула шторы и распахнула окно. Из окна видна огромная площадь с выступающим на город Лениным. Комната мгновенно наполнилась звуками шумного дня.

Хотелось спать, но становилось жарко, я залезла в душ, после чего решила пойти на завтрак в кафе. За соседними столиками так же как я в одиночестве завтракали молодые люди. «Наверное, командировочные», – думала я.

Поспать мне не удалось, жизнь за окном бурлила, и палило солнце. Я отправилась осматривать город.

Первым делом я пришла в тур агентство, в котором ещё из Москвы забронировала тур. Часть тура было оплачено переводом, вторую часть – договорились оплачивать на месте. Офис агентства находился на соседней от центральной улице. Она была спокойнее. Передвигаться по городу я старалась в тени. Найдя нужный дом и обнаружив знакомую надпись названия агентства, я зашла внутрь сквозь открытую нараспашку дверь. В прихожей под вентилятором за компьютером сидела девушка. Она лениво приподняла голову и взглянула на меня. Я объяснила, кто мне нужен и зачем я здесь. Она выглядела очень удивленной. Но направила меня в соседнюю комнату, где под личными вентиляторами за компьютерами сидело ещё три человека.

Мой менеджер, с кем я так хорошо переписывалась по интернету, со вздохом произнес:

– Вы все-таки приехали?

– Ну да, а что, не должна была?

Взглянув на меня уже с большим интересом, он немного оживился, насколько в этой жаре вообще хотелось бы оживать, и начал детально рассказывать о предстоящем путешествии. Я старалась включить внимание, но мало чего понимала. Сначала куда-то заброска на катере. Потом сплав. Пешие вылазки в горы. Баня. Самым главным было понять и запомнить, в какой автобус вечером садиться. Мне выдали ваучер, договор и билет на автобус, пожелали удачного путешествия, и я вышла на улицу, мало по жаре отличающуюся от офиса.

Город жил своей жизнью. Шумел транспорт. Раскачивались под жарким ветром деревья. Веселые горожане обливали друг друга водой. Обливания у фонтана я заметила ещё из окна гостиницы. Выйдя в город я наблюдала как периодически люди выливают друг на друга воду из стаканов, бутылок и даже ведер. Несколько раз и я попадала под струю воды. Скоро я научилась ориентироваться и во время уворачиваться. «Как же они ходят на работу?», – я была уверена, что обливания связаны с особенностями жаркого климата, и только вечером я где-то услышала, что сегодня – 7 июля – «праздник Купалы», оказывается в Сибири есть традиция обливания водой в этот день. Я иду по улице, вижу пятно высыхающей лужи, значит, надо обойти, наверху в окне кто-то караулит прохожего с ведром воды.

Жаркий день подходил к концу, вода в бутылках заканчивалась, и выползли на службу комары. Около полуночи я сдала номер, забронировала такой же на обратную дорогу, мне в Барнауле предстояло провести ночь перед самолетом, и вышла на улицу. Ещё из окна гостиницы я наблюдала оживление возле двух подошедших на площадь автобусов.

Мне выдали мой билетик с местом номер 1. А ещё говорили, что не ждали меня! Сопровождающая нас – невыразительная тихая девушка с совершенно невыразительным голосом, но её все видели и слышали. Водителем был высокий худой парень, лет 25. Я сидела на месте сразу же за водительским креслом через перегородку, за время пути я выучила все десять песен с диска, который он слушал. Под некоторые я засыпала, под звучание некоторых бодро просыпалась.

В автобусе среди прочих пассажиров я пыталась определить туристов с моего маршрута. Как и в самолете, я ожидала, что те, кто сейчас находились со мной в пути, такие же путешественники как и я. Мне казалось, что в этих краях все ходят в походы, и, если люди едут куда-то, то только до места, откуда начнут свой сплав по реке или восхождение в горы. Я воспринимала жителей Барнаула обязательными путешественниками. В каждом я видела море приключений и испытаний Алтайскими горами. Моим неожиданным удивлением было от первого же барнаульца, с кем я разговорилась, узнать, что ни он, ни его семья ни разу не были даже в Горно-Алтайске, не говоря о республике Алтай.

В автобусе пассажиры ехали очень беспокойно, кому-то становилось жарко, открывали вентиляцию, тут же кому-то становилось холодно, включали печку. На остановках выходили размяться. Эти остановки мне запомнились стоянками дальнобойщиков, кафешками с чаем и пирожками, а так же бесконечными рядами пластиковых бутылок с медом. На рассвете мы ехали по республике Алтай, вокруг вырисовывались сумасшедшие пейзажи горной дороги и тумана, покрывающего мир. Зрелище наикрасивейшее, но глаза слипались, и я не могла себя заставить проснуться. Последняя остановка, возле очередного моста через Бию, была совсем сонная. На тихой стоянке за одиноким столиком стояла единственная женщина с термосом. Она сообщила, что ждала нас. Послушные пассажиры по очереди подходили к ней и покупали травяной чай. Дороги оставалось совсем немного, наши сотовые отключились ещё в Горно-Алтайске, и меня уже интриговала эта жизнь – неделя без связи. В наш современный обремененный несвободой мир, большая роскошь оказаться в недоступности от людей.

Оставшуюся часть пути я упрямо смотрела в окно, дорога представляла собой крутые виражи вдоль Бии и гор. Автобус делал остановки возле кемпингов и турбаз, где высаживались пассажиры. Мы переехали последний мост через Бию, отделяющий реку от озера. Река впадает в озеро, и от этого моста географически начинается Телецкое озеро. Автобус выехал на тесную грунтовую дорогу и очень медленно, осторожно пробирался к нашей турбазе «Золотое озеро».

С автобуса нас встретила броская громкоголосая женщина в белой широкополой панаме и розовой блузке с роскошными рюшечками. Она заполонила своим голосом сразу всё свободное пространство вокруг нас. Женщина назвала себя инструктором, собрала всех, вышедших из автобуса, вокруг себя, объявила, что заселение в 11 утра, а сейчас только 8, поэтому пока она нас будет водить по базе. Сказала, чтобы мы поставили сумки в камеру хранения, а паспорта и туристические ваучеры отдали ей.

Я осмотрелась.

Мы были на пригорке рядом с одноэтажным неприхотливым деревянным корпусом, который значился администрацией, инструкторской, камерой хранения и прокатом одновременно. За ним на подъеме и перед ним – несколько угрюмого вида деревянных построек, на первый взгляд напоминавших сараи, в которых в моем родном городе люди хранят свои провизионные запасы. Немножко воображения, и я вижу не просто разваливающиеся сараи, а корпуса туристической базы. Двери чередуются с окнами, за каждой дверью маленькая комнатка на двух человек. По территории бывшего Советского Союза таких баз остается много. Давно построены корпуса люкс, коттеджи, уютные шалаши и бунгало, но эти, дешевые домики, остаются до сих пор.

Нас провели к причалу на местную набережную. Я, наконец, увидела Телецкое озеро во всей красе. Со всех берегов оно обрамлено горами. Горы уходили вглубь горизонта, растворяясь в солнечной утренней дымке. Виден был противоположный берег. Озеро узкое, но длинное – 80 километров в длину оно уходило слева от нас на юг. Наша сторона – северная. Справа – тот самый мост, через который проезжал наш автобус час назад.

Туман сошел. Солнце и здесь начинало припекать. Туристы толпились возле гида, той самой женщины, а она рассказывала про экскурсии. Скоро я оклемалась окончательно и убедилась, что мне не с этим людьми. Они приехали на выходные или на неделю жить на базе. А в моем маршруте расписан каждый день, и уже сегодня в 10 утра я должна ехать на катере через все озеро на юг.

В администрации меня отправили в соседнюю комнату к главному инструктору, а тот посмотрел на меня и, я в очередной раз услышала:

– Мы не ждали вообще-то вас. А вы приехали?

Я вяло улыбнулась и виновато ответила:

– Да, не смотря ни на что. Только не понимаю, что мне делать дальше? Там женщина, которая нас встретила, рассказывает про какие-то рынки и экскурсии.

– Ну конечно. Она встречает пассивников, а вы активник. Ваш катер отправляется в 10 утра. Сейчас придет ваш инструктор, он поможет вам выбрать снаряжение, а пока… Может, хотите кофе?

Я пошла за ним в столовую, которая из себя представляла огромный желтый шатер.

– Здесь у нас проходят вечерами дискотеки, и здесь же столовая и бар, – пояснил он.

Внутри в огромном помещении часть его была огорожена, за ограждением располагались ряды обычных столовских столов и стульев. С другой стороны – барная стойка и возле неё несколько синих пластиковых столиков и кресел. Я взяла кофе и ушла пить его в бар. Там мне показалось уютнее.

Я на Алтае? Вновь и вновь я задавала себе вопрос. Так часто с нами бывает, мы стремимся куда-то, бывает, стремимся годами, и, когда мечта осуществляется, мы в ней, то происходит какое-то противоречие, не верится, что происходящее реально. Я видела, как красиво вокруг, или это было мое возбужденное поездкой состояние. И что самое странное, я не замечала ни какой неловкости или неудобства, как правило возникающих в новой непривычной обстановке. Сейчас мне было очень комфортно, словно я в гостях у старинных и очень добрых ко мне друзей. Только они пока заняты, но скоро составят мне компанию.

Я внимательно разглядывала все, что происходило вокруг, прислушивалась к беседам, всматривалась в лица, угадывала настроения. Мне не терпелось узнать свою группу, с кем предстоит мне неделя путешествия. Пыталась придумать, но тут же обрывала свои мысли, чтобы не было разочарований.

В столовой части люди потянулись к завтраку. Акустика разносила по зданию звон посуды и вспышки разговоров. Скоро из динамиков запел Высоцкий. Так начинался день "пассивников".

Навстречу, когда я возвращалась к администрации, ко мне вышла девушка, ясная, как сама весна. Нежным успокаивающим любые сомнения голосом она представилась:

– Я Женя, ваш инструктор. Второй инструктор, тоже Женя, уехал в Майму встречать остальную группу из Новосибирска, скоро они прибудут, и мы поедем.

Она повела меня в другое здание, такой же сарай, как и остальные. Мы оказались в просторной светлой комнате, наполненной по углам всяким хламом, а посреди неё рядком выстроились 8 рюкзаков, 8 пенок, 8 спальников и гидромешков.

– А мы вас вообще не ждали так вот, что вы приедете одна из Барнаула, – сказала Женя, а я даже перестала удивляться тому, что меня никто нигде не ждал.

Женя ушла, оставив меня разбираться с вещами. Я вывалила содержимое своей сумки на пол и стала раздумывать, что из всего мне пригодится, а что стоит оставить на базе. Опыта походных условий у меня практически нет, но кое-как я всё же подготовилась. Например, я купила себе плащ-дождевик и фонарик на лоб. Об остальном, убедил меня менеджер туристического агентства по интернету, волноваться мне не зачем: все снаряжение предоставляет фирма.

Собрала рюкзак. Вышла на улицу, посидела на крыльце. Послушала птиц. О чем-то вспомнила, вернулась, снова перебрала вещи. Опять вышла на крыльцо. Пробежала кошка. Я решила взять или выложить ещё кое-что. Наконец, я успокоилась и села на крыльцо с книжкой, разумеется, не читая её.

Я наслаждалась происходящим. Вернее, как раз тогда ничего не происходило, и мне это нравилось. Мне нравилось, что я в чем-то задействована, что меня куда-то везут, что меня ждут как минимум новые знакомства и впечатления. Про себя я повторила "активник" – мне стало смешно.

Мои мысли прервала Женя, она отвела меня на катер.

– Вот-вот они должны приехать. Оставшиеся семь человек. Не знаю, что произошло, но ждем.

На катере, небольшом пассажирском пароходике с палубой, трюмом-каютой, и лавками по бортам, уже были люди. Парень с девчонкой с огромными походными рюкзаками. И две девушки-иностранки, тоже туристки. Я не поняла, с нами они едут, или просто попутчики. Центр катера был завален какими-то вещами и мешками. Я скинула свой рюкзак ближе к куче, присела на лавку, но вдруг меня потянуло в сон, я растянулась на всю длину лавки и уснула.

2

Проснулась от какого-то оживления. На катер заскочил парень с рюкзаком, закинутым на одно плечо и волейбольным мячом в руках. Кивнул нам и бросил:

– Мы приехали. Скоро.

Я проследила, как он удалился, и опять провалилась в дрему. Через какое-то время меня одернула Женя:

– Они приехали, сейчас поедем.

Обернулась и увидела: к катеру подходила наша группа. Их легко можно было вычислить по одинаковым синим, как и у меня, рюкзакам. Молодая компания, шли по трапу ровно друг за другом. Они быстрым шагом прошли на палубу, я почти не успела никого ни запомнить ни оценить. Лишь одного, он был в цвета хаки военной форме, ступив на палубу, он громко выразительно произнес:

– А вот и мы! Вы нас ждали?

Я окончательно проснулась, села на лавку и стала наблюдать за тем, как люди располагаются по катеру. Тишина и забвение, в котором мы до сего момента прибывали, рассеялись мгновенно. Стало очень шумно, завелся двигатель, нас отшвартовали, и катер тронулся. Тот парень, что пришел первым с волейбольным мячом сел возле Жени, с которой я уже познакомилась. Рыжий, шустрый, он был из того типа людей, кто пребывал в вечном движении. Он все время поправлял волосы, которые были завязаны в хвост. Женя ему указала на меня, и он подсел ко мне:

– Я Женя – второй ваш инструктор.

– Ирина, – представилась.

– Долго ждала нас?

– Ничего, мне понравилось.

Я пыталась делать независимый вид, но сама украдкой наблюдала за прибывшими. И мне понравилось. Я видела молодых людей, примерно моего возраста. Между 25 и 35, окружение, в котором я в свои 30 чувствую себя комфортно. Парень в военной форме был с другом. Были две пары: полная девушка с молодым человеком, потом я узнала, что они муж с женой, и вторая пара – парень с девчонкой, которые были слепленными вместе, и не отклеивались друг от друга почти ни при каких обстоятельствах. Она все время сидела у него на коленях. Или он её обнимал, или они держались за руки.

И был ещё один парень, сам по себе. Но по началу я вообще его мало замечала, он в основном молчал.

Компания между собой были знакомые, они ехали вместе от Маймы на УАЗики 170 км, и знакомые с инструктором Женей. Майму мы тут же переименовали в Майями, более благозвучное для нас название, а меня, наконец, спросили, откуда я.

– Ты из Барнаула?

– Нет, я из Москвы.

– На поезде приехала?

– На самолете.

Парень в военной форме сидел по соседству со мной, он развернулся лицом к воде, спустил ноги через перила, и предложил мне последовать его примеру:

– Так удобнее.

Я, чтобы начать поддерживать компанию, согласилась и села так же. Оперлась на перила, и стала смотреть на озеро.

Когда я рвалась на Алтай, я мало знала об этом крае. Перед поездкой стала изучать географию. Узнала, что есть Алтайский край со столицей Барнаул, а сами горы Алтай находятся южнее в соседней с краем республике Алтай. Столицей его является небольшой ни чем не примечательный городок Горно-Алтайск. Я знала про Белуху – самую высокую вершину Алтайских гор. На неё водят туристические группы на восхождения. Прочитала про реку Катунь, по которой совершаются всевозможные сплавы разных категорий. Но поехала я совсем в другую сторону. Туда, где Телецкое озеро. Красота, вода, свежесть берегов, а я вспомнила наш календарь на первом курсе, который висел в комнате общежития. На нем была осенняя фотография озера, от берегов которого взимаются вверх горы. Подпись – Алтай. Вот оно, рождение мечты.

С юга, куда вез нас катер, в озеро впадает река Чулышман, по которой у нас должен быть несложный сплав. Озеро мгновенно оправдало все мои ожидания о нем. Темная гладкая вода, от которой высоко в небо поднимались крутые зеленые берега. Яркое небо, но от солнца и жары окрестности казались в дымке, и я была вдохновлена получающейся такой наглядной воздушной перспективой. Когда мы приближались к какой-нибудь скале, она выделялась ярко-зеленым цветом, а на фоне её удалялась плеяда горного массива, каждый последующий более голубой, чем ближайший.

На мостике над капитанской рубкой тоже были скамейки, и я поднялась туда. Скоро от воды стало прохладно, но я была подготовлена. Все мои теплые вещи были рядом. Моя команда, расстегивали рюкзаки и вытаскивали куртки и свитера.

На мостике в обнимку стояла та самая пара, запечатляющая влюбленность как она есть.

– Как зовут тебя? – спросил парень.

– Ирина.

– А меня Сергей.

– Меня Юля, – представилась девушка.

– Очень приятно.

– А ты как сюда добиралась? Тоже ночь на автобусе?

– Да.

– Нам говорили, что нас ждет человек из Барнаула.

– А мне сказали, что я жду оставшихся семь туристов из Новосибирска.

– Ты почувствовала свою значимость?

– Ага, – кивнула я.

Не сразу я увидела разницу в возрасте между Юлькой и Серегой. Наверное, от того, что они были всегда очень близки друг к другу, границы сглаживались. Юлька периодически отрывалась от Сереги, уходила в сторону, чтобы покурить.

Скоро нас Женя позвала на чай на корму катера. Кипяток она наливала из закопченного котелка в железные пахнущие походными приключениями кружки. Достали печенье, сгущенное молоко, конфеты, сахар. Все собрались за столом, и уже довольно-таки бойко разговаривали между собой.

Женя нам рассказала про иностранок. Они оказались двумя подругами-студентками из Германии, одна из них училась в Тюмени. Девушки решили пешком пройтись по Алтаю. Пешком и автостопом, как принято в Европе. Идея автостопа у наших инструкторов вызывала улыбку. Женя пыталась им рассказать про местные дороги, обычаи и условия, но девушки не понимали и весело улыбались: «Мы попробуем!». Одна из них хорошо говорила по-русски, другая язык почти не знала. Обе всегда улыбались и постоянно фотографировали друг друга.

То ли потому что мы выехали на другую часть озера, или потому что приближались к его южной части, но стало тепло. Мы скидывали куртки и свитера. По маршруту у нас был запланирован выход к водопаду Корбу – одна из посещаемых туристами достопримечательностей, охраняемым заповедником. Но из-за того, что мы опаздывали, остановку у водопада перенесли на обратную дорогу. С восточной стороны озера нас окружал Алтайский заповедник. Заповедник простирался дальше вдоль долины Чулышмана. Уходил глубоко в горы, в поисках водопадов, каньонов и обрывистых скал. Нетронутая девственная природа, хотя есть ли на этой планете ещё что-то девственное? Есть ли места, куда не добрались ноги человека, или техника, или хотя бы вертолет, или просто мусор?

По озеру мы шли около четырех часов, прошли его вдоль, с севера на юг. На берегу нас ждал следующий транспорт. На катере Жени нам весело, искоса поглядывая на наших попутчиц немок, рассказывали о предстоящей дороге, которая проходима только на внедорожниках. На одном из таких, ЗИЛе, мы поедем.

Берег косы, куда пристал наш катер, представлял собой песочный пляж, весь покрытый иссушенным белесым, словно кости, топляком – деревом, вынесенным водой из озера. Зрелище изначально отталкивающее, вызывающее ассоциации апокалипсиса. И мы сразу же назвали пейзаж «берегом слоновой кости».

На берегу нас встретили люди, которые ждали катер для возвращения обратно. Пёстрая толпа, среди которой были и туристы с рюкзаками, метнулась к нам. А мы были поглощены процессом выгрузки. Столпились у трапа в полной растерянности, как и что делать. Катер плавно въехал в илистое дно и практически достал до берега. Капитан с помощником спустили трап на воду. Мы очень неловко по очереди слезали по деревянной лестнице, передавая вещи друг другу. Кроме наших восьми рюкзаков, было огромное количество общественных вещей: всевозможных мешков, мешочков, рюкзачков. Мы сильно утомились за высадку, а нас уже торопили затаскивать вещи в ЗИЛ.

– Жень, – дернула Женька, – позволишь нам искупаться?

Женька сурово осмотрелся, и строго сказал:

– Только быстро.

Позднее я заметила эту его особенность строить из себя хозяина положения. То есть, все прекрасно и так понимали, что он здесь капитан, но он немного заигрывался своей ролью, что нас в нем очаровывало. Особенно его споры с нами, он отстаивал свою точку зрения до последнего, даже когда убеждался, что не прав. Когда мы указывали ему на это, он с легкостью и без тени смущения отвечал:

– Я инструктор, и должен поддерживать свой авторитет. Как сказал, так и есть.

Тогда мы расслаблялись, понимая, что не каждое его слово истина.

Вода в озере одержимо холодная, но достаточно, чтобы немножко проплыть в ней. Много и не надо, хотелось лишь смыть дорожную пыль. Катер отчалил, и увозил с собой за горизонт шум и последние следы цивилизации.

Нас торопили. Водитель ЗИЛа, коренастый парень лет 35 местной национальности, стоял возле кабины, курил. Машина оказалась удивительно комфортная, за кабиной – закрытый кузов с небольшими окнами, внутри которого расположены несколько рядов мягких сидений. Большую часть кузова мы завалили мешками и рюкзаками, сами расселись по оставшимся свободными местам, а Женя лег в центре поверх вещей. На берегу мы расстались с одними попутчиками на катере парнем с девушкой – у них был свой маршрут. Девушки немки поехали с нами, это был их первый автостоп. При преодолении первых же ухабов, прыжках нами под потолок, мы наблюдали в глазах девчонок восторженный шок.

Дорога шла по долине той самой реки Чулышман, по которой будет проходить наш маршрут. В боковые окна не было видно полной панорамы, дерганная по кочкам картинка время от времени подпрыгивала, и показывала нам то кусок неба, то горы, то землю.

Вместе с ЗИЛом ехал УАЗик, в народе называемый «батоном». Он ехал иногда позади нас, иногда вырывался вперед, тогда нам приходилось закрывать окна из-за пыли, поднимающейся из-под его колес. Иногда машины останавливались, водители выскакивали из кабин, перебрасывались парой слов и снова шли вперед. Назначение присутствия УАЗа мы так и не поняли, решили, что он едет за компанию.

– А что, времени полно, почему бы просто так не покататься на государственной солярке? – прокомментировала Женя.

По соседству бурлила река. Мы не видели дороги, по которой держали путь, но чувствовали её. Иногда водитель разгонялся, и мы подпрыгивали на кочках, на скорости пролетали огромные лужи, брызги вылетали вверх над машиной.

– Скоро будет деревня, – объявил Женька, – Остановимся, если кому нужно зайти в супермаркет, пожалуйста!

– И как супермаркет? – спросили мы.

– Их несколько.

На очередной кочке мы услышали звяканье металла на задних сидениях, на которых уютно расположились Юлька с Серегой. Мы оборачивались, а они смущались. Мы с укоризной на них смотрели каждый раз, лишь начинала греметь посуда.

– Ребят! – возмущались мы, – прекращайте там втихомолку жевать!

– Это наши кости гремят, – оправдывался Серега, – знаете, как здесь трясет.

– Трясет везде, – подвел черту Женька.

– А чем живут местные жители? – спросили мы у наших инструкторов.

Женька многозначительно ухмыльнулся и сказал:

– Водкой, тем и живут.

– Пьют по-черному, – включилась Женька, – работящих осталось совсем мало. У азиатских народностей алкоголь не усваивается, им достаточно совсем немножко, чтобы спиться.

– Кстати, – сказал рыжий Женька, – с местными надо быть очень бдительными. Не конфликтовать. Они не приветствуют на своей земле белых людей. – Он обвёл взглядом нас и произнёс строгим голосом: В магазин пойдут двое или трое с Женей.

– Почему? А всем посмотреть?

– Нечего на них смотреть…

Мы остановились, дорога была перекрыта деревянным ограждением невнятной конструкции. К машине подскочила ватага разновозрастных детей. Они галдели и явно чего-то хотели от нас. Но водитель был невозмутим, он вышел из кабины, открыл ворота, и мы поехали дальше.

– Что это было?

– Заработки местных детей. – засмеялась Женя. – Они встречают любых туристов и требуют плату за проезд.

– Можно откупиться конфетами, – сказал Женька. – Но, разумеется, наши водители ездят бесплатно.

– Незаконное снимание денег? – спросили мы.

– Ага, шлагбаум поставили, и караулят.

– И много они зарабатывают? – в задумчивости спросил Руслан, – не особенно много мы встретили машин.

Все одновременно посмотрели в сторону наших немок, которые собрались путешествовать по этим местам автостопом. Девочки растерянно хлопали глазами, та, что знала русский что-то нашептывала своей подруге.

– А как деревенские добираются до цивилизации?

– Либо по озеру, либо в объезд гор, – сказала Женька. – Вообще-то, они редко выбираются из своей деревни. Им это не нужно. Ездят друг к другу в гости по Чулышману.

– А школы? – спросила я.

– Ну что вы так их обижаете?! – возмутилась Женя, – у них все есть, и больница и школы, и магазины.

Мы въезжали в деревню. Наслушавшись нелестных рассказов про быт алтайцев, мы были немного удивлены увиденным. Наверное, мы рассчитывали увидеть поселение из нескольких загнивающих изб. Но деревня выглядела немаленькой. Она располагалась на берегу реки, и простиралась по долине к горам. Состояла из огромного количества дворов. Почти в каждом – восьмиугольная деревянная постройка, называемая аилом.

– Когда-то в таких жилищах жили алтайцы, – поясняла нам Женя, – Но сейчас, они строят себе обычные дома, а аилы используют под летние кухни.

На многих домах мы видели спутниковые тарелки. Но в целом, деревня оставляла удручающее впечатление. Не смотря на то, что в крае стояло две недели сухой жары, на улицах было много грязи и луж. Наш ЗИЛ задорно преодолевал их. Дома выглядели потрепанными и неопрятными. Люди ходили в несвежих одеждах. На встречающихся официальных зданиях висели непривлекательные простые вывески, академично указывающие: «Школа», «Почта», «Магазин».

Машины остановились возле одного из магазинов, все выскочили на улицу, чтобы размяться. В магазин пошли Женька и Андрей с Русланом – так звали двух друзей из нашей команды. Они заявили, что найдут общий язык с любыми людьми в любой ситуации. На самом деле это было заметно, ребята они открытые и жизнерадостные, и сразу же вызывали к себе расположение и доверие.

В первом магазине они не купили, что нужно. Искали строительные перчатки. Нам предстояло грести на сплаве, и перчатки нужны, чтобы не натереть мозоли. Зато купили «Сникерс» и плитку шоколада. Перчатки, последние три пары, забрали в следующем магазине. А к нам, тем временем, подошел какой-то непонятный тип местной национальности, сильно пьяный и несвязный, и начал задавать всякие вопросы:

– А вы откуда приехали?

– Из разных мест, – отвечали мы.

– Меня Олег зовут, а вас?

Кто-то представился.

– Так откуда вы? – не унимался Олег.

Тогда Андрей ответил:

– Из России.

– Ну так… – бессвязно лепетал Олег, – я тоже из России.

Женьки нас торопили:

– Все, ребята, едем!

– Ну пока! – сказали мы Олегу, – ещё заедем на обратном пути, сфотографируемся.

В центре деревни стояла деревянная постройка с голубыми небольшими куполами.

– А какая же здесь религия? – спросили мы.

– Исторически – шаманство, – сказала Женька. – Но всех шаманов вывезли отсюда ещё в советские времена. Шаманов не осталось. Все шаманские туры, которые организовывают некоторые туристические компании, сплошное шарлатанство. Шаманов больше на Алтае нет. Пришли русские и навязали православие. Местные ходят в церковь.

– Не безвозмездно, – подхватил Женька. – Им все равно, какая религия, а за хождение в церковь им дают консервы или ещё что-нибудь.

– А как они деньги зарабатывают? Чем?

– Ну как. Сельским хозяйством. Только им деньги не нужны. Они сами себя кормят, а деньги зачем?

– Да, местные прилавки мы уже увидели. – сказал Руслан, – не густо. Наверное, только на проезжающих туристов и рассчитаны.

– Алтайцы больше предпочитают за все живую тару. Зачем им деньги? Им лучше сразу самогон.

– Так вот, – продолжил уже назидательно Женька, – здесь ни в коем случае нельзя показывать, что у вас есть алкоголь. И уж тем более никому не предлагать. Они очень падкие на это дело. Не отстанут. Найдут нашу стоянку, потом будут доставать.

Дорога продолжалась. Кто-то успел подремать. А я подумала, что за последние двое суток, это, пожалуй, первое место, где я не пытаюсь спать.

– Скоро приедем, – ободряюще сказала Женя, – всего 60 км. Проехали половину пути. А потом надуем рафт, переправимся на другой берег, и там будет наша стоянка.

– Ага, мы бесконечно куда-то едем, еще со вчерашнего вечера. С утра казалось, осталось немного. 80 км по озеру, 60 здесь, – Руслан спросил: А точно там нас больше никто не ждет? Я уже вам не верю. Нас везде ждет какой-то транспорт. И там, наверное, тоже? Только вы почему-то молчите!

– Да, я уже привык все время куда-то ехать: поезд, автобус, УАЗик, катер, ЗИЛ, зачем останавливаться? – смеялся Андрей, парень, который пугал нас своей военной формой.

Его даже спросили, почему он в форме:

– А, ну это с армии осталось.

– А мы уже подумали, разведка, – сказала Женя.

– Точно! Шпион среди нас!

– А ты военный? – спросили его.

– Нет, просто служил. После института.

– А военная кафедра?

– Так я её и закончил. Но через год после института ко мне на работу пришел лейтенант, принес повестку, и сказал, либо под трибунал, либо пойду с ним на два года. Пришлось идти.

Мы продолжали немного знакомиться. Выяснилось, что друзья, Андрей и Руслан, а так же семейная пара, Женя с Катей, из Екатеринбурга. Они ехали до Новосибирска на поезде почти сутки. Влюбленная пара, Юля с Серегой, и ещё парень Саша – из самого Новосибирска.

– А про тебя, – сказал Андрей, – нам говорили, что ты из Барнаула. Про Москву мы не слышали.

– Точно, – смеялись остальные, – про Москву мы вообще не знаем. Что это такое? Есть ли она? А где такая?

Я ещё какое-то время путалась в именах и лицах моих новых знакомых. Но решила, что со временем я всех запомню.

3

И вот, наконец, мы приехали на место. Шумно выгрузились из машины, вещами и рюкзаками завалили, казалось, половину Алтайского заповедника. Последним и самым тяжелым вытаскивали рафт. В сдутом и сложенном состоянии он занимал по площади примерно метр на метр, и высоту имел в полметра. Он был тяжелым и неудобным, чтоб его таскать.

Немного утомленные, но довольные жизнью, мы встали возле машин, кто-то закурил. Наши немки были немножко смущены.

– Мы не встретили ни одной машины, – жалобно сказала та, которая говорила по-русски.

Она что-то по-немецки перевела своей подруге. Они переглянулись. Женя весело ответила:

– Ну, о чем мы с тобой и говорили ещё на катере.

– Поехали с нами, – предложили ребята.

– Завтра, – продолжила Женька, – мы пойдем на водопад, присоединяйтесь!

Но немки были явно расположены к другому путешествию, к какому, они и сами имели смутное представление. Перед каждой стояло по огромному туристическому рюкзаку, высотой с самих девчонок. Женька сказала в нашу сторону:

– Девчонки решили автостопом проехаться по Алтаю. Наверное, они поняли, что их затея не такая уж тривиальная.

Девушки уже договаривались с водителями обеих машин, и не успели мы ещё даже привыкнуть к обстановке, они расселись, одна в кабину ЗИЛа, вторая – к водителю УАЗика, помахали нам руками и умчались в обратном направлении. Мы смотрели вслед удаляющемуся пыльному шумному облаку, Андрей произнес:

– Сумасшедшие.

– Но у них и правда, очень тяжелые рюкзаки, – сказала Женька.

Мы развернули огромный желтый рафт и стали его накачивать. Женя предупредил, что накачивать его мы будем минут сорок. Мы пытались предложить накачивать, пока ещё машины стояли с нами, компрессорами. Но наши инструктора были категорически против автоматизации труда, объясняя единением с природой, и мы остались качать самостоятельно.

Место, где мы выгрузились – представляло собой слияние двух долин. Одной – реки Чулышмана, и другой –Чульча. Ну и соответственно, слияние двух рек. Вокруг поднимались вверх горы, за которыми прятался горизонт. В воздухе чувствовалось природное напряжение. Скоро над верхушками гор показались тяжелые тучи. Они сгущались, поднялся ветер. Мир нахмурился.

– Ну что ж, – завтра будет дождь, – сказал рыжий Женька, – он у вас проплачен, вы видели? В путевке мелким шрифтом есть об этом пометка.

– А не сегодня? – подозрительно смотрели мы на небо.

– Нет, – категорически объявил Женька.

Наконец, можно было рассмотреть дорогу, по которой мы приехали. Ничего особенного – две изъезженные колеи в траве. Вдоль реки небольшая растительность, на другом берегу, где у нас планировался лагерь, – даже что-то вроде леса. А в основном иссушенные ровные поля, упирающиеся в горы. Как и на озере – гладь воды, и от неё вверх скалы.

Тучи не стали прислушиваться к нашему инструктору, и переваливали через хребет на нас.

– А может и сегодня будет дождь, – задумчиво разглядывая небо, сказал Женька, – но у нас есть ещё время. Только все равно поторопитесь, – обратился он к тем, кто качал рафт.

Сначала накачивали ярко желтые борта, а затем красного цвета дно. Когда все было готово, мы отнесли вещи и сам рафт к воде. По дну рафта мы заметили дырочки, но их предназначение Женька объяснил невнятно. Количество вещей впечатляло, у нас – на каждого – высокий туристический рюкзак, мешки с палатками, куча гидромешков с едой, какие-то котомки с посудой и другими походными причиндалами.

Когда рафт сгрузили на воду, Женя встал перед ним и начал нас инструктировать. Мы стояли на берегу и послушно внимали.

– Так, надеваем спас жилеты. Хорошо. Теперь про рафт. Рафт-плот, он перед вами, специальное надувное судно, предназначенное для сплавов по рекам. Вместимость нашего рафта – 12 человек.

Женька осмотрел нас, словно подсчитывая, и продолжил:

– Нас десять. Ничего, справимся. Вы должны знать следующие команды: «вперед», значит – гребем вперед, «табань», значит – назад. Говорю «хорошо», останавливаемся. Борта правый и левый от меня соответственно. Вот это, – он указал нам на яркий оранжевый мешочек с веревкой, один конец который привязан к рафту, – «морковка», её мы выбрасываем, если кто-то упадет за борт, у нас такого случая не будет, но всё же знать надо. Основная функция морковки чалить. «Чалка», это будет, – он медленно обвел нас взглядом, – Руслан, будешь последний заходить в рафт и первым выходить по моей команде. Морковку привязываешь и отвязываешь.

Он передал морковку Руслану в руки, тот с интересом стал вертеть её в руках. Она представляла собой мешочек, в котором собран длинный канат.

– Ну все, – скомандовал Женька, – рассаживаемся. Сначала вещи.

Со смешной для наших инструкторов неопытностью, мы сумбурно копошились, передавая друг другу пожитки, пытаясь разместить их всех на плоту. Когда вещи были уложены, мы остановились перед рафтом в растерянности. Рафт на первый взгляд не внушал доверия и не выглядел достаточно вместительным для всех. Он был загружен до бортов, и стало совершенно не понятно, как и где размещаться нам.

– И эта примитивная конструкция может противостоять водной стихии? – задумчиво спросил Руслан, закуривая сигарету.

Надолго задуматься нам не дали. Женька забрался на корму и оттуда произнес:

– Сначала ко мне двое ребят, – он обвёл нас взглядом, – Руслан и Андрей! Чалки вы наши…. Теперь две девочки….

Женька говорил кому, а мы, неловко карабкаясь, послушно рассаживались по бортам плота. Ноги немедленно оказались в воде, что было неожиданно, но мы старались не замечать любые неудобства.

– А ноги теперь всегда будут в воде! – с удовольствием подмечая наши очередные открытия похода, говорил Женька.

Назначение дырочек по дну плота, которые мы с недоверием разглядывали на берегу, тут же стало ясно. Дно рафта по определению конструкции всегда наполнено водой, и ноги, которые нам нужно было поддевать под ремни, натянутые по дну, в ней находятся постоянно. При первых же движениях по реке у меня намокли джинсы. Женька перебрался на хвост лодки, он стал рулем рафта, и тут же начал командовать: «Правый вперед! Левый табань! Оба вперед! Хорошо»…

Перед нами был продолжительный порог. Чтобы попасть на место стоянки, которое на другом берегу реки, нам нужно было перейти этот порог и спуститься метров на сто ниже. Шумное бурное течение, казалось должно понести лодку вниз с опрометчивой скоростью. Ничего подобного не произошло. Мы спокойно вошли в бурлящий поток воды, рафт, словно утюг, прорезал поверхность волн, в этот момент Женя произнес в будущем любимую нашу команду: «Хорошо!», и мы восторженные и слегка обалдевшие ощущали свой первый сплав. Рафт закачало, но он уверено прошелся по перекатам, после чего Женька скомандовал: «Оба борта вперед!», мы суматошно схватились за весла, и скоро оказались опять вне течения. Приблизившись к берегу, Женька строгим голосом объявил: «А теперь чалка пошла! Пошла чалочка!» Рафт с шуршанием заполз на камни. Руслан резво выскочил из рафта и стал привязывать веревку к ближайшему дереву. По очереди остальные выкарабкались на берег, встали в полукруг, смотрели на плот и на воду, в полной тишине.

– А что, – первым нарушил молчание Андрей, – мне понравилось.

Словно спустили воздух, мы вышли из оцепенения, дружно его подхватили, зашумели, стали говорить одновременно, перебивая друг друга.

– А как….

– Этот рафт…

– А мы…

– А я…

– Оно…

– Здорово!

– Но как мы гребли! – сказал Руслан.

И тут Женька опустил нас на землю:

– Как какашки! А теперь вещи вытаскиваем, чего расселись?

– Кто ещё расселся, – угрюмо пробормотал Андрей.

Мы опять притихли и принялись перетаскивать мешки с рафта на землю.

– Это, пожалуй, самое интересное на реке, – подметил Женька. Заметив наше замешательство, продолжил: Чулышман – несложная река. Но что-то вы сможете прочувствовать.

Чулышман… Такое смешное и становившееся уже родным название. Шумная бурлящая река нетерпеливо сбегает с гор в поисках равнины, чтобы расслабиться и успокоиться. Берег возле воды был усыпан камнями, дно реки – тоже каменистое. Вода, как у любой горной реки, ледяная, и под потемневшим от туч небом она выглядела серой и очень недоброй. От небольшой полосы камней начиналась роща. Сквозь неё было видно поле, замыкающееся горами.

– А теперь, – сказал Женька, после того, как мы вытащили все вещи на берег, – на примере Ириной палатки, я вам покажу, как её устанавливать.

Тучи продолжали сходиться вместе, и до нас доносились раскаты приближающегося грома.

– Пусть лучше дождь будет сегодня, – прикинул Руслан, – на сегодня все наши дела сделаны, вечером пусть льет. Нам уже не помешает!

Женька зашел вглубь рощицы, нашел какое-то, как он выразился, ровное место. Потопал ногами, раскидал по сторонам несколько веток.

– Палатка, – инструктировал он, – представляет из себя: первое – домик, второе – тент над ним.

Он высыпал на землю содержимое чехла, состоящее из многочисленных колышков, разных величин, и начал ловко собирать из них конструкцию. Давно же я не была в походах. С тех времен мир изменился. Против брезентовых громоздких в собранном виде шалашей, которые нужно было с трудом натягивать, чтобы дождь не проникал внутрь, я вижу компактные легкие простые тенты. Я помогала устанавливать свою палатку, а остальные разошлись в поисках места под свои. Все встали относительно недалеко друг от друга, только Женька, она, поставила свою палатку поодаль от нас. Эта была её особенность ставить палатку не вместе со всеми, а на почтительном расстоянии.

Почему-то, мне, не смотря на то, что я буду жить в палатке одна, досталась самая большая, остальные – были меньше раза в полтора. Но это мы обнаружили позднее. Я забралась внутрь, расстелила коврик, положила спальник, разложила немногочисленные взятые с собой вещи, и мне показалось в палатке очень уютно.

Уже горел костер, кто-то ещё собирал палатки, Катька чистила картошку, а я стала ходить по берегу, собирая дрова. Старая лесная привычка: когда не знаешь чем заняться, надо таскать дрова.

Грохот по небу с каждым новым ударом наростал. Периодически деревья взвывали под одиночными редкими порывами ветра. Над горами мгновениями вспыхивал свет.

– Кто фотографирует? – спрашивали мы друг друга.

Инструктора нас предупредили о сильных ветрах в долине, и о том, что палатки нужно прижимать камнями. Я отправилась таскать камни с берега. Брала один и неторопливо тащила к палатке. Руслан застал меня за этим занятием и предложил:

– Помочь?

– Помоги, – хитро посмотрела на него я.

И он нашел камни рядом с палаткой.

– А отсюда взять никак?

Я махнула рукой и ушла к костру.

Через какое-то время все участники нашего путешествия разобрались, ужин был готов, и мы с железными мисками уютно расселись вокруг огня.

– А теперь, – бодро сказал Женька, – мы выпьем по старой алтайской традиции. За знакомство.

Он взял большую кружку, вылил в неё пол литровую бутылку водки.

– Значит так. Пьем. Рассказываем что-то о себе, говорим «Чой Чой», и передаем кружку другому. Можно не пить, пригубить. – Он обвел нас взглядом, – Начали… Меня зовут Женя. Я инструктор. Уже третий год вожу группы по Алтаю. Это и хобби и профессия. К сожалению, пока доходов мне не приносит. Значит, больше удовольствие. Зимой живу в Барнауле и в Новосибирске. Чой Чой!, – он передал кружку Сереге.

Серега оторвался от Юльки, взял кружку, немного задумался и тихо сказал:

– Меня зовут Сергей. Я из Новосибирска. Работаю в компании «Сибирь». Уже восемь лет. Приехал сюда впервые. Захотелось посмотреть и попробовать себя. Чой чой!

Кружку взяла Юлька. Она встала, заложила одну руку за спину, глядя в костер, произнесла:

– Я Юля. Тоже из Новосибирска. Работаю в компании «Сибирь».

– О! – восторженно произнесли мы, – так это у вас семейный бизнес?

– Ага… – засмеялась она, – Чой Чой.

Кружку передали Руслану.

– Привет! Я Руслан. Работаю… Тоже в общем-то в авиации. Приехал из Екатеринбурга. На Алтае в первый раз. Увлекаюсь спортом и рыбалкой. Чой Чой.

Руслан сидел рядом с Андреем.

– Меня зовут Андрей. Я из Екатеринбурга. С Русланом друзья. Работаю в энергетике. Работал… Ну… и буду работать. Есть жена и ребенок. Хобби – спорт.

– А какой спорт? – спросили мы.

– Баскетбол. Чой Чой, – и он отдал кружку мне.

– Меня зовут Ирина. Прилетела из Москвы.

– Из Москвы ли? – хитро спросил Андрей.

Я ухмыльнулась, продолжила:

– Работаю дизайнером.

– Интерьера?

– Нет.

– Архитектуры?

– Да нет же! Графический дизайн. Реклама, – подумала чуток, и продолжила: Дальше Урала нигде не была, решила посмотреть, что там на востоке… Чой Чой!

Дальше взял кружку Саша. Он медленно начал:

– Я Саша. Мне 33. Живу в Новосибирске, работаю на заводе. Увлекаюсь радиотехникой. И работаю тоже с радиоэлектроникой. Чой Чой.

– Как интересно? Смастеришь нам радио?

Саша кивнул, и передал кружку Женьке.

– Я Женя. Работаю в фирме занимающейся инструментами, – помолчал, – А… ну да. Из Екатеринбурга сам. Хобби… Воспитывать жену и ребенка! Чой Чой.

– Ах так?! – отозвалась Катя. – Ну что ж, тогда мое хобби воспитывать ребенка и…

– Воспитываться мужем?

Последняя кружку взяла Женька, инструктор. Она, пристально глядя в костер, сказала:

– Я Женя. Инструктор на Алтае. Туризм – это и работа и хобби. Зимой живу в Барнауле. Работаю в журналистике. Хобби… Меня воспитывает муж! Чой Чой.

И в это мгновение полил дождь. Полил, не церемонясь, легко и сразу огромным шумным потоком. Загремел гром. Небо над горами играло всевозможными красками. Солнце садилось, и в его свеченье тучи становились то бардовыми, то оранжевыми, то малиновыми. Молнии задерживались в небе необычно долго. Грохот грома бил по ушам. Дождь и ветер шумели, перекрывая шум воды от Чулышмана, бурлящего по соседству. Мы стали тесным кругом возле костра, кто-то достал зонтики, я надела свой плащик-дождевик. Саша возле своей палатки с сумбурной деловитостью натягивал на себя болоньевый походный костюм. Мы продолжали разговаривать, и чем теснее наш круг, тем ближе и мы становились друг к другу. Скоро стемнело. Дождь успокоился, пошел размеренно. А мы все гадали, не тот ли это затяжной дождь, которым нас пугали инструктора.

– И что делать, когда он льет неделю? – спросили мы.

– На третий день привыкаешь, – ответил Женька, помолчал, потом добавил, – когда не остается ни одной сухой вещи.

Он взял кружку, налил в неё немного водки и сказал:

– Кстати, ребята, в таких условиях нужно духам налить и попросить погоды, – он брызнул содержимым в костер, тот игриво заискрился.

– Услышали, – подметила Женька.

Мы говорили про работу. Женька пристал к Катькиному Женьке, не его ли фирма производит такие ужасные инструменты.

– Ваши рулетки! Это же полное безобразие! Плюс минус 2 миллиметра для них норма!

– Тебе попадалась китайская подделка! – оправдывался Женька.

В России ближе к востоку тема Китая расширяется, – подумала я. Столько о Китае сколько за первый день похода, я не слышала за всю жизнь.

– А я сейчас «Сибирью» летела! – обратилась я к Сереге с Юлькой, может быть, лишь за тем, чтобы начать разговор. – Мне понравилась новая раскраска самолетов!

– У нас называют её неудачной, – ответила Юля, – при крушении такая окраска самолетов затруднит поиски в лесу…

– Ну зачем сразу так страшно?!

– А чем вы там занимаетесь? – спросил Руслан.

– Серега считает топливо, а я оплачиваю его, – ответила Юлька.

– У меня однажды, – сказал Руслан, – была возможность стать представителем авиакомпании в аэропорту.

– Ой! – воскликнула Юлька, – я как раз хочу поработать представителем «Сибири». Мне кажется такая работа интересной и максимально приближенной ко всей авиа системе.

– Точно, – сказал Руслан, – но меня остановило одно – я решил работать сам на себя. Так удобнее. Сам себе хозяин. И в отпуск, – он улыбнулся, – иду тогда, когда мне хочется.

Ко мне подсел Андрей и тихо произнес куда-то в сторону, словно и не мне, а просто так – констатация факта:

– А я шестнадцатого в Москву еду!

– Надо же, – ответила, – я тоже! – и почему-то вскочила и ушла в сторону.

Постепенно народ стал расходиться, день у всех выдался насыщенный. Но мне было жаль терять время на сон, и в результате возле костра остались только Руслан и я. Стояли под дождем, периодически подкидывали в костер дрова. Огонь разгорался, становилось тепло. Красные цвета покинули вечер, пришла ночь. И теперь лишь костер окрашивал нас, превращая ночные тени в романтические образы. Дождь переставал лить и снова начинался. Если запрокинуть голову и посмотреть на небо, то между всплесками молний видна его тихая серость на фоне очертаний черных гор и черных задумчивых деревьев.

Не смотря на дождь, было тепло. Середина лета давала о себе знать жаркими днями и теплыми ночами. А я подумала, как здорово, что на август кто-то из отдела уже забил время отпуска, и мне пришлось идти в июле.

– Был приятно удивлен, – отметил Руслан, – что группа у нас молодая. Мы, выбирая такой простой маршрут, думали, будут одни пенсионеры. Нам пришлось ориентироваться на Андрюхин отпуск, а в эти сроки туроператор смог нам подобрать только этот поход. Я-то могу пойти в отпуск в любое время, – он подмигнул.

– Ага, – подтвердила я, – а поход и правда прост!

– Даже походом назвать его сложно! И, если то, что было сегодня, самый трудный кусок сплава, то разве это сложно? Отдых.

– Поход «Всё включено».

– «Курорт в палатках»!

– Пять звёзд!

– Четыре. У меня ноги промокли.

Над нами сверкало небо. Молнии зависали над горами на достаточное время, чтоб рассмотреть горы. Феерия ночи привносила в нас что-то волшебное, но естественное. Общаться было легко. Легко разговаривать, и все что говорили и слышали, нас занимало, было увлекательно. Он рассказывал про рыбалку. В той, домашней иной жизни, мы другие. Сколько нам в будущем про свои археологические экспедиции рассказали Женя с Катей! Руслан о рыбалке. Постоянно сравнивал свои впечатления о ночевках на рыбалке с теми, что испытывал сейчас. Я рассказывала про ролики, про эту значимую часть своей жизни. Про марафоны – поездки на соревнования, про каждый вечер, одержимый катанием.

Ночь продолжала греметь, но уже тише, словно эхом слышались раскаты грома. Я не знаю, сколько мы проговорили. Но, кажется, времени было уже далеко за полночь. За Барнаульскую полночь. Так начиналось наше совместное знакомство с группой. Потихонечку, по кусочкам, мы узнавали что-то друг о друге, и каждый следующий день становился роднее.

4

– Алтайцы очень верующие. Но верят они в то, что во всем есть душа. Они постоянно пытаются задобрить духов. Особенно они уважают и чтят духа воды.

Каждое утро и вечер мы умывались Челышманом, и я готова была его чтить как любой алтаец. Женька продолжала:

– Не просто верующие, а доверчивые. Не запирают своё жилище. Хотя… что с них взять? Живут небогато.

Голос Жени мне казался очень знакомым. Да и образ её. Словно когда-то я уже её знала. Если бы она была из Москвы, я бы точно стала перебирать все встречи.

А что было до Москвы, так это совсем из другой жизни.

– Так видно же! – говорил Андрюха, – ни какая ты не Мааасква! Ты ж из Бааарнаула!

– А мы тоже не ёбургжцы, – весело сказал Руслан. – Мы из Челябинской области приехали учиться. И тоже в общаге жили. Всё знакомо.

Когда мы вошли в этот мир, тогда лет в шестнадцать началось наше знакомство с ним, когда мы вырвались из-под опеки, мир встретил нас таким незнакомым и новым. Каждый следующий день дарил новые приключения и знания. Каждое новое знакомство обогащало, и все было таким большим и удивительным. Но чем больше мы узнаем о мире, тем реальнее мы видим его границы, и одновременно понимаем, как дойти до них далеко, и даже невозможно. Мир невозможно объять, и до конца он не станет ясным. С годами мир молодеет. Вокруг больше людей тех, что моложе меня, а уже не дети. Эти сначала удивительные открытия я начала делать после того как закончила институт. Раньше мне казалось, что все молодые – должны быть студентами.