Читать книгу Вспышка - Irizka2 - Страница 1

Лауритс Ольсен не прогуливал колледж. Он вообще был крайне прилежным студентом и старательно приходил на занятия за пятнадцать минут до начала первой лекции. Но этим декабрьским утром он не поехал в Хронланд, где располагалась Академия искусств, а направился в другую сторону, на полуостров Бюгдай, к торговому порту, откуда открывался безупречный вид на острова и можно было снять восходящее солнце.

Сегодня, двенадцатого декабря, в городе Осло, пятьдесят девять и пять градусов северной широты и десять и четыре градуса восточной долготы, светать начинало только после первого урока, а солнце поднималось в девять часов девять минут и на добрые пятнадцать минут зависало над замёрзшей кромкой горизонта.

Зимы в Осло были тёплыми, и на памяти двадцатилетнего Лауритса залив замёрз впервые. Ещё вчера, выглядывая в покрытое инеем окошко, он подумал, что рассвет в снежных завалах между чёрных фигур застывших островов и томных ледоколов будет прекрасен, и теперь не мог отвести взгляд от пробивающейся сквозь снег кроваво-красной полосы восхода.

Дорогой фотоаппарат ему подарил отец на восемнадцатилетие. До этого Лаури пользовался старой папиной мыльницей и снимал всё подряд: каждую неровную пуговку, непримечательный выступ или сруб дерева. Лаури нравилось необычное в обыденном, и он искал свой шедевральный момент. Большинство знаменитых фотографов стали известны благодаря одному, случайно пойманному, великолепному, неповторимому и вместе с тем обыкновенному жизненному кадру. Франк Фурнье, Грегори Кольбер, Стив Маккарри, Кевин Картер, Альфред Эйзенштадт – все они умели поймать мгновение, направить объектив, осветить вспышкой, почувствовать то самое непередаваемое чудо, которое может запечатлить камера и которое стоит передать потомкам. И Лаури мечтал, что когда-нибудь его имя появится в учебниках фотографии в одном ряду с его кумирами.

Солнце медленно поднималось, выползало из-за тёмных вершин и освещало неровный горизонт города. Яркими бликами сиял снег, искрились падающие с неба хлопья, дрожал промёрзший декабрьский воздух, и Лауритс, меняя линзы, выстраивал кадр, искал композицию, пытался за те непродолжительные несколько минут отразить на фотографиях всю красоту, что была доступна сейчас его взору.

Когда солнце полностью выбралось из-за моря, Лаури сделал последние кадры с самой низкой светочувствительностью, сдвинув экспонометр на две микросекунды, а затем убрал камеру в наплечную сумку. Теперь оставалось проверить дома, удалась ли съёмка, и попытать удачу завтра, если ничего интересного не вышло.

В колледж же он приехал только к третьей лекции.

О пропуске тут же написал объяснительную в журнале – не хотелось, чтобы преподаватели сообщали о прогулах родителям. Пусть лучше дадут внеклассное задание или оставят вечером на дополнительный урок. Хотя последнее ему точно не грозило – Лауритс Ольсен был заучкой, задротом с выдающейся успеваемостью и совершенно не примечательной внешностью.

Его опоздание в классе никто не заметил. Последний год колледжа – все слишком заняты собой или своим будущим, омеги охотятся за приличным кандидатом для своей течки, а альфы за партнёром на одну ночь. Лаури не вписывался в их коллектив ни при поступлении, ни сейчас. Его не замечали, обходили стороной или дразнили заучкой, а когда требовалась помощь с заданием, обращались как с общественной собственностью – брали его работы без спроса и требовали выполнять за них домашку.

Лаури хотел бы возразить на подобное обращение, временами даже упирал кулаки в бока и морщил веснушчатое личико, но после того, как он высказывал свои требования, о нём забывали. Альфы на любые претензии посмеивались, сыпали пошлыми шутками с наглыми предложениями, а омеги начинали шипеть и угрожать расправой. Омег Лаури боялся – от этих манерных, самовлюблённых, нерадивых творцов можно было ждать всё, что угодно. От кнопок на стуле до порванных фотографий на конкурсном стенде. Цепляли его по поводу и без, но чаще себе на забаву. И спрятаться было невозможно, и жаловаться было глупо. Лаури терпел, временами плакался папе или младшим братьям, которые слушали лишь потому, что Лаури им отдавал свой планшет. Но взрослые проблемы студента не воспринимали всерьёз, а младшим было просто всё равно.

Каждый день одно и то же, за два с половиной года Лаури стало казаться, что это мучение никогда не кончится. И даже если временами было неплохо или даже хорошо, негативные моменты оттесняли все радостные. Колледж считался престижным, попасть в него было сложно и ещё сложнее удержаться. Потому норов у многих был жёсткий, они шли по головам, желая отвоевать своё место под солнцем. А методы у студентов всегда экстремальные. Ребята много времени проводили на занятиях, большую часть дня оказывались запертыми друг с другом в одной аудитории, а нормально наладить отношения никто не умел и не хотел.

Друзей у Лаури не было. Точнее, он считал, что это так. Но с десятого класса за ним хвостиком бродил бета Руне – невысокий, с узкими плечами и смешными завитками у висков, а также его парень – альфа Трунс. Такой же щуплый и прилипчивый. Когда они обнимались, Лаури боялся, что парочка друг друга поломает, и их любовная история закончится смятыми останками на полу. Но, к счастью, пока всё обходилось только поскрипывающими костями и синяками на светлой коже Руне.

Парочка проблем ему не доставляла, но больше всех пользовалась его материалами и временем. Зато от них Лаури всегда знал последние новости, и они составляли компанию в его безумных идеях рвануть на другой конец Норге и сделать снимок какого-то редкого мха. Они даже документы подавали в академию искусств вместе – были в общем списке, в один день писали длиннющий тест и первые получили оповещение о поступлении. У всех троих учёба всегда стояла в приоритетах, и потому они без проблем прошли очень сложный конкурс в престижное учебное заведение.

– Ольсен! – от строгого голоса Лаури невольно вздрогнул. К нему подошёл красивый, длинноволосый и раскрашенный, как дешёвая кукла, омега. Аннар Лёккен опёрся на его парту и выразительно посмотрел на притихшего Лаури. – Где моя домашка? Я же сказал принести её к первому уроку, бестолочь!

От Аннара ему доставалось больше всего. Почему этот омега к нему так придирается, Лаури понять не мог, но если он не слушал, что говорит ему заводила класса, то мог серьёзно схлопотать от него и его прихвостней – Руара Арнтсена и Оге Карлсена – таких же выпендрежников, уверяющих всех, что они в будущем станут великими художниками – дизайнерами-модельерами-ваятелями, и потому точные и гуманитарные науки им не нужны.

Лауритс открыл свою сумку и достал флешку с работой. О том, что утром её надо отдать, он совсем забыл и теперь боялся даже голову поднять. Аннар флешку забрал и одарил его смачным подзатыльником, который поддержали смешками другие омеги. Поморщившись, Лаури ещё сильнее вжался в парту, чувствуя себя поношенным носком. Нужно было что-то менять… что-то делать с этим унизительным положением. Но что?

После обеденного перерыва Лаури вышел во двор немного подышать свежим воздухом и полюбоваться пушистым снегом. Он давно мечтал о такой снежной и холодной зиме, хоть у него и не было достаточно тёплой обуви. Почему-то хотелось забраться в сугроб, промокнуть до нитки и, как в детстве, прибежать домой стуча зубами, тогда папа разденет его, запихает в ванну и будет ругаться, натирая его жёсткой губкой. Почему-то папа думал, что это Лаури не нравится, но он обожал слушать, как папа проявляет свою сердитую заботу.

Во дворе было пусто, студенты или обедали, или сидели в тёплых классах. Достав фотоаппарат, он сделал пару снимков, а потом его внимание привлекла парочка у забора. По инерции он приблизил изображение и снял их в тот момент, когда они целовались. Посмотрев на экран, Лаури поморщился и пренебрежительно бросил: «Кобель!»

Эскиль Сёренсен, наглый, жестокий омега из параллельного потока, и Расмус Осен-Тённесен – красавчик альфа, на которого вешался весь колледж. Они самозабвенно лобзались, не обращая внимания на белые хлопья, засыпающие и головы, и случайного зрителя. Лауритс отвернулся, давя в себе гнев и разочарование. Эта парочка его выводила из себя. А точнее, Расмус и его безупречная улыбка, подтянутое тело и ласковый взгляд. Рас был идеалом с картинки – на него любовались, пускали слюни, и он великодушно позволял себе быть в центре внимания.

Вернувшись в класс, Лаури мрачно занял своё место. Его никто не обнимал, не целовал и не приглашал постоять под снегом в необычную холодную зиму. И вряд ли пригласит – Лаури слишком неприметный, слишком простой и слишком рыжий.

Проскочивший мимо одноклассник зацепил его сумку, и учебники рассыпались по полу. Лаури с трудом успел подхватить камеру и наклонился, чтобы собрать свои вещи. Мимо прошёл Аннар, толкнул его бедром и презрительно фыркнул. И без того дурное настроение совсем скатилось до нуля.

В последнюю минуту в класс вбежал Расмус. Плюхнулся на свое место, довольно вздохнул, закидывая ноги на соседний стул, и потянулся, демонстрируя всем красивый гладкий живот с чуть заметными кубиками пресса.

– Ты как котёнок, – прильнул к альфе Аннар, – и пахнешь сладенько. Развлекался, бесстыдник.

– Сам бесстыдник, – с улыбкой шлёпнул его по заднице Расмус, – чего на меня залезаешь, от Эскиля получишь – мало не покажется!

– Ой, ой, испугал ежа голой жопой, – Аннар рассмеялся, но от альфы отодвинулся.

Лаури, оставаясь на полу, немного завис, рассматривая их. У Аннара были красивые длинные пальцы и чуть заострённая форма ногтей. Такие было бы здорово снять впивающимися во что-то сочное. В спелый персик или более тёмную кожу мускулистой спины. У Расмуса как раз такая кожа – чуть желтоватая, загорелая и совсем без родинок. Лауритс знал это, потому что часто его рассматривал, когда они ходили в бассейн. И тело у Расмуса очень изящное, не слишком грубое, как у многих альф постарше, а гибкое, стройное и вместе с тем мощное. Лаури тайком снимал его в воде, когда широкие ладони загребали воду и толкали тело вперёд.

– Чего пялишься? – Аннар заметил, как Лаури смотрит на Расмуса, и толкнул омегу в плечо. – Тебе всё равно ничего не светит, – добавил он тише и противно улыбнулся.

Расмус, заметив взгляд Лаури, подмигнул ему, и тот покраснел с головы до пят. Ругаясь на Аннара, который достал задевать и лезть не в своё дело, и на Расмуса, который трахает всё, что движется, а то, что не движется… а потом стало обидно до слёз, потому что Аннар прав, и у Лаури нет ни единого шанса привлечь альфу. Любого альфу. И так, в полном одиночестве, с клеймом неудачника, закончится его год. Без приятных воспоминаний. Без счастливого выпускного, на котором любимый альфа пригласит его на танец и…

Лаури раздражённо покачал головой, часто моргая, боясь, что слёзы обиды увидят другие. Но на него никто не обращал внимания. И пора было это менять.

Домой он вернулся поздно, специально задержался в студии колледжа и проявлял сделанные утром фото. Получилось неплохо, но не идеально, и в своей работе он был разочарован. Так же, как и в жизни и положении среди одноклассников. На последнем уроке ему снова передали задания, рассчитывая, что он всё выполнит. И Лауритс, пусть и не хотел, но исправно всё делал. Он не знал, почему подчиняется классу и почему прогибается под неприятных ему людей. От своей собственной неполноценности и слабости он устал. И эта усталость вперемешку с обидой копилась уже слишком долго, чтобы закрыть на неё глаза.

Папа оставил ему на столе ужин, пару монет и записку с просьбой купить свежего хлеба и кошачьего корма. Со вздохом Лауритс запихнул всё это в карман, с какой-то печальной апатией понимая, что и дома его тоже просто используют. В своей комнате забрался в сеть и, бродя по личным страничкам одноклассников, чувствовал себя всё хуже и ничтожнее – вот у одного новая фотокамера, у второго поездка на Канары с его студией, у третьего приглашение на молодёжный конкурс или роль в местном театре. Все его знакомые, используя его как бесплатное приложение к образованию, добивались успеха на профессиональном поприще. А он… его фото… его личность…

Лаури не был плаксой или нытиком. Но именно в этот день собственная незначительность и неудачи заставили его рыдать в подушку. Он ведь старается, делает всё возможное, учится, снимает, стремится вперёд и не ждёт подачек от родителей. Он всё делает сам. Тогда почему же у него ничего не выходит?

Наплакавшись, он сел просматривать свои старые снимки и с тоской остановился на альбоме, посвящённом Расмусу Осену. Альфа везде выходил красивым, идеальным и привлекательным. Но на каждом фото его ненавистная и самая любимая модель была с кем-то или одна. А Лаури хотелось хоть раз попасть к нему в кадр.

Омега резко вскинул голову, сжимая губы. Нужно было срочно что-то менять в своей жизни, в своём окружении и своей судьбе. Лауритс Ольсен не собирался всю жизнь прозябать в одиночестве, как последний неудачник. Он собирался стать знаменитым фоторепортёром, обзавестись прекрасным альфой и сохранить счастливые воспоминания о выпускном в колледже. Но для этого нужно было измениться. И он собирался начать менять себя прямо сейчас!