Читать книгу Жрица храма Смерти - Ива Фале - Страница 1

Плетение волос сегодня казалась Фэй бесконечным. Она уже выпила невероятное количество чая, а служанки все еще закручивали косы. Фэй слегка скривилась и, избегая боли, наклонила голову, когда молодая и еще неопытная Виора сильно потянула ее за прядь волос. Выражение лица хозяйки не осталось незамеченным, и Виора тут же вздрогнула, задержала дыхание и побледнела.

„Как будто я огромный удав, который по вечерам ужинает неумелыми служанками. Интересно, что ей понарассказывали обо мне?“ – подумала Фэй.

Она заметила, как старая Наоми убийственным взглядом испепелила девчонку, та побледнела еще сильнее и, казалось, того и гляди рухнет на пол. Фэй уже представила, как Виора, не отпуская длинных синих прядей, падает, увлекая за собой маленький столик с многочисленными баночками, порошками и кремами. Все это рассыпается на платье, порошки разноцветным облаком поднимаются к потолку и толстым слоем оседают на волосах и мебели. Потом эти хлопоты с новым мытьем и плетением длинных синих кос с самого начала. А еще это, наверняка, больно, но зато волос станет на пару-другую прядей меньше. Фэй почти было соблазнилась мыслью избавиться от кучи волос и заметно сократить процедуру – она любила свои волосы, но зачем же их так много – и чуть сама не подставила прислужнице подножку, но ей стало жаль юную девушку, только несколько недель тому назад поступившую к ней на службу и еще робевшую перед каждым взглядом, и Фэй смягчилась.

– Все хорошо, Наоми, – Фэй тепло улыбнулась крупной старой женщине, годившейся ей в бабушки. – Я еще прекрасно помню твои первые дни. Tы тряслась не меньше ее.

– В то время каких только легенд о Вас не ходило, – пробурчала Наоми. – Храм стоял на самом отшибе, и никто и носа не смел сюда сунуть. Но теперь-то все иначе, город прям у подножия, храм всегда открыт – иди, смотри, учись. Нет, они трясутся как толстые гуси перед зажаркой. – Она перевела взгляд на Виору, и девчонка опять скукожилась, за что вновь получила новый еще более смертельный взгляд. – И ведь, насколько я помню, не съели Вы никого за последние пятьдесят лет. Не правда ли? Не то что в стародавние времена.

– Нет, – задумалась Фэй, – насколько я помню, твоя тетка была последней.

Виора икнула и отпустила тяжелую синюю прядь. Фэй и Наоми переглянулись и весело засмеялись, словно маленькие девчонки, нашкодившие на школьном дворе. Виора неуверенно улыбнулась и дрожащими руками подняла косу.

– Виора, я не ем людей, – Фэй, насколько позволяли волосы в руках прислужниц, повернулась к девушке и искренне улыбнулась. Отблески воды и солнца золотыми искрами сверкали в ее бездонных прозрачных глазах. Ходили слухи, что раньше они были коричневыми с золотыми вкраплениями. – Я – помощница смерти. Я не убиваю людей, а дарую им успокоение. И, поверь мне, твое имя еще долго не появится на доске, я это чувствую. – Девушка слегка расслабилась, и Фэй в знак поддержки положила свою ладонь на ее холодные пальцы. Виора резко вдохнула, и улыбка в ее глазах поблекла.

Дура, – выругалась Фэй. – Столько лет, а никак не запомню, что я холоднее смерти. В таком состоянии от девушки было больше вреда, чем помощи, и Фэй коротким взмахом руки отпустила ее.

Когда звук цепей и внезапный ветер сообщили о том, что огромная, высотой в несколько деревьев дверь закрылась. Фэй наклонила голову и прижалась щекой к морщинистой руке старой Наоми. Закрыла глаза.

– Ах, Наоми, что я только буду делать, когда ты уйдешь.

– Ну-ну. – Прислужница, словно маленькую девочку, погладила жрицу смерти по волосам. – Были сотни до меня, будут и после. Виора хорошая. Я сама ее выбирала. Она справится.

– Да, но она не ты. Я так устала вечно ко всему привыкать. Особенно к тому, что все постоянно меняется. Люди умирают – какая нелепость.

Наоми подняла молочный гребень из кости дракона и провела по небесным волосам. Ей самой оставалось уже недолго до того, как и ее имя высветится на вечной стене, но никто не вспомнит, кем она была. И отсрочка невозможна, даже если твоя хозяйка и лучшая подруга – жрица храма смерти.

Разноцветные бабочки роем летали по гигантской комнате, иногда уносясь ввысь к потолку, где постепенно пропадали в темной высоте. По ночам, одиноко лежа в своей кровати, Фэй часто представляла себе, что там наверху и не потолок вовсе, а самые настоящие звезды. Яркие, загадочные, манящие. Иногда во тьме светились ночные бабочки. Большие и маленькие, далекие и близкие, они тихо хлопали крыльями, на мгновения пропадали во тьме, а затем появлялись вновь. В такие моменты Фэй и сама точно не знала, спит ли она или грезит наяву. Если ей везло, и Хозяйка была благосклонна к ней, то к Фэй приходили волшебные сны. Волшебные сны о том времени, когда она была самым обычным человеком, и звезды над ее двором светились так же невероятно ярко, и казалось, что небо падает на землю. Протяни руку и хватай звезды.

Скрежет открывающих дверь цепей пробудил Фэй от воспоминаний. Она заглянула в тонкую фарфоровую чашку, но чай уже закончился. Чайничек тоже не радовал содержанием. В комнату, неся в одной руке поднос с почтой, а в другой тяжелый чайник, вошла Виора. Фэй видела, сколько смелости требуется девушке, чтобы вернуться в комнату, и отметила ее смелость. Виора поставила поднос на столик возле Фэй и присела в реверансе, прося разрешения говорить. Фэй кивнула.

– Я п-п-принесла вам г-горячий. – Виора замолчала, сглотнула и заговорила громче:– Я з-знаю, что вы любите г-горячий чай, а ваш уже остыл. Я п-принесла свежий.

Фэй готова была обнять девчонку, но только легко улыбнулась и кивнула. Виора медленно, боясь пролить хоть каплю, наполнила ее чашку, что с трясущимися руками было не такой уж и легкой задачей. Виора присела в реверансе, быстрым шагом пересекла комнату и скрылась за дверью. Фэй отметила, что девушка не пустилась бегом, а ушла, пытаясь сохранить максимум достоинства.

Голубой конверт с королевской печатью привлек внимание Фэй. Письмо от принца. Наверняка извиняется за вчерашнюю партию и просит дать еще один шанс. Фэй потянулась за письмом, но рука замерла на полпути. Теплая волна подкралась сзади, накрыла Фэй с головой и разбудила тысячи мелких мурашек. Неожиданно потемнело перед глазами, неприятно засосало под ложечкой, жрица оглянулась. Наоми тоже слегка побледнела и покачнулась.

– Наоми?

– Сквозняк. – кивнула Наоми и приструняюще глянула на массивные двери, но те неподвижно замерли на страже безопасности Жрицы. Не то чтобы ветер, они задержали бы даже слона.

Фэй дернула плечами и посмотрела по сторонам, глаза зацепились за голубой конверт. У Фэй появилось чувство дежавю, в голове словно зажужжала пчела, будто Фэй пыталась что-то вспомнить, но не могла.

– Хм. – Фэй хотела еще спросить, давно ли здесь лежит этот голубой конверт, но передумала.

Кто это может ей писать? Король лежал присмерти, все детали его упокоения были оговорены заранее. Храм получил щедрое пожертвование, соответствующее весу короля в его лучшие дни, в золоте и драгоценных камнях, Фэй новую помощницу, а король надежду на то, что его близкие не будут страдать. Хотя Фэй не понимала, кто там особо должен страдать: жена короля давно умерла, на людях он почти не появлялся, а единственная дочь жила в далекой резиденции и видела отца только на полотнах и монетах. И тут опять же свою роль сыграло обычное человеческое тщеславие – поразмысли король немного, он мог бы пустить огромную сумму пожертвований на улучшение жизни народа. Люди в Сандорне жили хорошо, но деньги лишними не бывают. Но не дать пожертвования храму Смерти означало бы признать собственную незначительность, а какой правитель согласится на такое? Нет, они лучше возведут себе пару памятников, чтобы после их смерти голубям было куда опорожняться.

Фэй еще раз посмотрела на письмо и повернулась к окну – у нее целая вечность времени, а солнце скоро повернется и уйдет за угол храма. Нужно наслаждаться и загорать, пока есть возможность. Даже такой тысячелетней старухе как она хотелось выглядеть привлекательно.

Наконец-то, когда солнце уже завернуло за угол, и Фэй начало казаться, что близится вечер, Наоми закрепила последнюю прядь и отошла в сторону, чтобы полюбоваться результатом своей работы. Много увидеть ей не удалось, бабочки, почувствовав, что место освободилось, тут же уселись на голову и плечи хозяйки. Голова Фэй теперь походила на синее море с разноцветными цветами. Белая рубашка сползла с тонкого плеча и лишь немного прикрывала маленькие острые груди. Ровная светлая кожа с легким загаром, казалось, светилась изнутри. В этот момент Фэй напоминала молодую лесную фею. Веселую, смешливую и добрую. И лишь огромные печальные глаза выдавали опыт тысячи жизней.

Фэй сцепила руки перед грудью, колесом выгнула спину и потянулась.

– Наоми, только ты способна без всякой магии превратить минуты в вечность. – Она улыбнулась старой женщине, и тонкий шрам над верхней губой спрятался в складку, вытягивая улыбку сильнее задуманного.

– Мы давно могли отрезать этот океан волос, тогда не пришлось бы столько возиться. – буркнула Наоми в ответ, и ее глаза почти пропали в паутинках морщин.

Фэй, не задумываясь, привычным движением дотронулась до тонкого шрама над губой и покачала головой.

– Ну тогда терпи, моя хорошая. У тебя целая вечность в запасе. – Последние слова Наоми произнесла почти печально. Затем присела в реверансе, кивнула, и темнота двери поглотила ее грузную фигуру.

Наоми была единственной, кто мог себе позволить так разговаривать с жрицей, да и то только наедине. По виду годившаяся ей в матери, Наоми была на тысячи лет младше жрицы. Семилетней девчонкой ее жертвенно отдали из родной деревни в храм Смерти. Наоми часто рассказывала, как тряслась и боялась, и как с первого раза влюбилась в очаровательную принцессу с синими волосами, будто сошедшую с полотен времен королевы Фэйрин. А эти бабочки, которые постоянно летали вокруг жрицы, обволакивая ее словно плащом! Тогда и началась эта дружба – семьдесят лет – целая жизнь для одной и мимолетное мгновение для другой. Фэй с тех пор не постарела ни на минуту, а Наоми из тонкой испуганной девочки превратилась в добротную старую женщину, держащую в строгости всех работников храма. Да и сам храм из стоящего на отшибе заросшего плющом и легендами ужаса ночи превратился в место покоя, куда приходили в темноте погрустить над неизвестными забытыми.

Как только дверь закрылась, Фэй подошла к столику и дотронулась до синего конверта. Не то чтобы ее могло напугать его содержание. Когда тебе пару тысяч лет, то мало какие человеческие интриги могут повергнуть тебя в трепет. Скорее, она ожидала от этого письма тайны, но была уверена, что оно как всегда разочарует ее, поэтому растягивала момент неизвестности на как можно дольше.

Бумага была толстой и шершавой. Фэй поднесла письмо поближе к лицу, и пьянящий запах табака и гор удивил ее. Она закрыла глаза и втянула воздух – аромат был ей незнакомым, но в то же время на удивление уютным, дарящим безопасность и переносящим ее в теплую дружескую атмосферу. Как будто бы она близко знала кого-то, кому он принадлежал, но оставила это в прошлой жизни. Не найдя ответа, Фэй на момент задержалась пальцами на профиле короля Эйрона – первого правителя страны – на восковой королевской печати и нетерпеливо вскрыла конверт. Ей на руку упал желтый лист бумаги и золотая бабочка.

„Да будет благословенна Смерть и покой, и легки бабочки, дарящие забытье“

начиналось письмо с обычного приветствия жрицы Смерти.

„Преосвященная Фэй, я нашел это украшение в коридорах дворца, когда в раздумьях возвращался с прогулки. Я много раз видел его у Вас, да и без того сразу узнал бы, кому оно принадлежит – только Вы имеете право быть бабочкой. Видимо, Вы обронили его, когда посещали меня, чтобы в очередной раз разгромить в шахматы. К сожалению, при нем не было цепочки, поэтому я позволил себе вольность принести Вам в дар новую – сделанную нашими опытными ювелирами. Мастер Клаус уверил, что более филигранной и крепкой цепочки вы не сыщите ни на одном континенте. Примите этот дар, он от чистого сердца. Может он смягчит Вас, и вы не будете более так безжалостны со мной в наших партиях по средам.

Искренне Ваш, Брэндан Т. Наследный принц Сандорна“

Фэй свела точеные брови и перечитала письмо еще раз. Ничего не изменилось. Это какая-то шутка? В королевстве никогда не было принца, только принцесса Виа. Королева умерла от неудачного падения с лошади во время прогулки более двадцати лет тому назад. Она вынашивала ребенка, но он тоже не выжил. Король женился вновь, но так, как именно королева Винса являлась правительницей крови, дети от нового брака не носили титул принцев. Единственной наследницей королевы являлась ее дочь. Но украшение – тонкая золотая бабочка, как будто бы выкованная волшебными гномами или самой матерью природой – принадлежало ей. Как она могла потерять его и где? В замке? Туда нога Фэй не ступала со дня смерти королевы. Странно, Фэй большим и указательными пальцами потерла лоб. Она никогда никого и ничего не забывала – в этом состояли ее проклятье и дар – вечная память. Если бы в стране и существовал какой-то принц, то она бы его явно помнила, в этом не может быть сомнений. Возможно это розыгрыш, но кто мог позволить себе так шутить с Жрицей Смерти, да еще и в таком тоне? Да и зачем? У Фэй было больше вопросов чем ответов. Можно предположить, что цепочка отравлена или заколдована? Но всем известно, что она бессмертна. Нет, конечно, раз в столетие обязательно появлялся какой-нибудь глупец, решивший захватить власть над бабочками или же целая секта, задумавшая навсегда стереть смерть из жизни, но как не надеялась Фэй, их методы не работали. Хозяйка Смерть надежно оберегала свою помощницу. Ну что ж, наверняка опять какой-то глупый гений придумал новый способ умертвить Фэй. Даже умудрились подделать королевскую печать. Молодцы! Удачи! Фэй приложила золотую бабочку к волосам, и та ожила, переливаясь на солнце сотнями драгоценных камней. Немного поразмыслив, Фэй надела цепочку на шею. Чем черт не шутит, может в этот раз им удастся ее убить. Обрадованная этой мыслью, жрица Смерти, плавно покачивая бедрами, неслышно растворилась во мраке коридоров. Разноцветный рой бабочек длинным плащом следовал за ней по пятам.