Читать книгу Мёртвые цветы - Иван Андреевич Банников - Страница 1

21 августа

Я быстро и методично просматривал отчёты, как вдруг глаза споткнулись о красную цифру. Мозг по инерции проанализировал ещё несколько следующих позиций, прежде чем до меня дошло, что происходит что-то необычное.

Я вернулся к красной цифре и посмотрел на неё с удивлением. Потом с недоверием. Потом с тревогой. Уже шестнадцать лет я занимался контролем автоматизации и роботизации в Архангельской области, и впервые в моей статистике появилось отрицательное значение.

Я нахмурился и быстро загрузил базу. Мне жутко не нравилось, что в рабочей информационной системе вдруг появилась ошибка, которая могла бросить тень на мою карьеру. Я провалился в красную цифру и пару минут тупо смотрел на отчёт Ижминского района. Я упорно отказывался верить в то, что в системе могли появиться неправильные данные.

Потом я набрал отдел технического сопровождения.

– Олег, добрый день, – поначалу я старался быть вежливым. – Я проверяю отчёты за предыдущую неделю. И меня смущает ошибка в одной вашей карточке…

– Я всё занёс правильно, – поспешно перебил он, поглядывая на меня с какой-то опаской.

– Но тут говорится, что в некой Апрелевке вышли из строя сразу три робота! Эту ошибку в отчёте нужно срочно устранить.

– Но это не ошибка, – возразил он обиженно.

Мы оба помолчали какое-то время.

– Не ошибка? – промычал я, отказываясь верить услышанному.

– Три робота на самом деле вышли из строя.

– Но такого просто не может быть! – я повысил голос, потому что меня начала раздражать эта идиотская ситуация. – Роботы корпорации никогда не ломаются! Это невозможно!

– Ну, значит, теперь возможно, – проблеял он и отодвинулся от камеры, как будто ждал, что я его покусаю.

Я завершил вызов и принялся напряжённо размышлять. Ситуация только на первый взгляд казалась простой. Ну сломались роботы, всякое бывает… Но в том-то и дело, что агрегаты Корпорации не ломались никогда! Никогда! И вдруг сразу три одновременно вышли из строя, оставив убогих жителей некой отсталой Апрелевки оторванными от цивилизации. И эта опасная ситуация могла вылиться в огромный скандал и неминуемую потерю выгодных международных контрактов! Если мы имеем дело с выходом из строя бракованных изделий, то Корпорация может понести огромные репутационные убытки. Этого нельзя допустить ни в коем случае! Репутация крупнейшей Корпорации страны должна остаться незапятнанной, чтобы она и дальше давила конкурентов своей безукоризненностью.

Я принялся изучать сведения о сломавшихся изделиях. Три новейших автономных робота-слуги из серии Р-пятнадцать были поставлены в деревню Апрелевку совершенно безвозмездно в рамках правительственной программы по улучшению качества жизни малых населённых пунктов страны. Чтобы правительство не наседало на Корпорацию с этими идиотскими обвинениями в монополизме, приходилось часть производимых агрегатов поставлять бесплатно. Эта социальная благотворительность бесила и меня, и моих начальников, но приходилось идти навстречу властям, чтобы Корпорацию не раздробили на отдельные предприятия.

Роботов поставили в Апрелевку три месяца назад. И местные жители встретили их появление с радостью и благодарностью. Да, именно так и было написано в комментарии отдела распространения: «с радостью и благодарностью». Роботы тут же заняли рабочие места в соответствии со своими программами и принялись самоотверженно и эффективно трудиться на благо общества. Появление роботов, безусловно, значительно улучшило качество жизни местного населения. Все были довольны и счастливы.

И вдруг четыре дня назад роботы пропали, а затем были найдены в лесу за пределами деревни в «абсолютно неисправном виде». В лаконичном акте местного эксплуатационного техника так и было написано. Я возмутился и разозлился. Да те дикари пещерные должны были землю целовать, по которой роботы ходили! А они их не уберегли!

Я снова вызвал техническое сопровождение:

– Олег, я вижу в деле акт о списании. Он настоящий?

– Да, техник прибыл к месту закрепления оборудования для планового осмотра и обнаружил, что роботы пропали. Организовали поисковую группу на месте. И нашли их в лесу. И он констатировал безвозвратное повреждение.

– Что значит повреждение?! – я немного вышел из себя, потому что меня бесило неоправданное спокойствие ответственного сотрудника. – Неужели наш завод выпустил с конвейера бракованные изделия?! Да ещё сразу три?!

– Нет, брак тут не при чём. Это значит, что роботы были разбиты к хренам собачьим какими-то очень тяжёлыми предметами, – терпеливо пояснил Олег. – До состояния металлолома.

Я ощутил, как земля уходит из-под ног. Теперь ситуация оказалась ещё более невероятной. На моей памяти это был первый случай умышленной порчи продукции великой Корпорации.

– Кто эти варвары, которые покусились на техническое совершенство наших роботов?! – воскликнул я в потрясении. – Кто совершил эту дикость?

– Пока неизвестно, – так же флегматично ответил техник.

– Неужели с роботов не сняли данные?!

– Носители данных оказались безвозвратно и безнадёжно повреждёнными…

Я покачал головой, отказываясь верить в происходящее. На секунду даже подумал, что это просто шутка Руслана Сергеевича.

– А что говорят правоохранительные органы? – я продолжал терзать техника.

– Да ничего не говорят, – замялся собеседник. – Они этим не занимаются.

– Что?! – я удивился так сильно, что на пару мгновений забыл все слова. – Я… я не понимаю… Дорогущее оборудование самой крупной корпорации страны уничтожено с явным умыслом, а никто даже не пытается найти преступников?!

– А это не ко мне вопрос, – огрызнулся Олег. – Я занимаюсь только техподдержкой. Расследовать это ваша работа.

Я со злобой ткнул в экран, прекращая разговор, и встал из-за стола. Мне пришлось выпить стакан воды и подышать прохладным воздухом под кондиционером, чтобы прийти в себя и хоть немного успокоиться.

В акте содержалась скудная приписка о действиях местного участкового. Под давлением представителя Корпорации он неохотно завёл было дело о порче муниципального имущества, но оно так и зависло на стадии сбора улик и формирования мотивов неизвестных злоумышленников. В конце приписки была приведена цитата участкового: «У меня есть более важные дела, чем искать заезжих подростков, сломавших роботов».

Я фыркнул и пообещал самому себе, что участковый не доработает даже до осени, если не внесёт в процесс установления истины ещё хоть толику пользы.

На этом все сведения закончились.

– Мутные дела какие-то, – пробормотал я под нос, набирая начальника. – Руслан Сергеевич, у нас беда. Беда прям совсем беда.

Я быстро изложил суть назревающей проблемы, которая пока ещё не вышла за рамки служебных отчётов и сводок. Он заволновался побольше моего, потому что, насколько я знал, тоже собирался продвигаться в московский офис, и такой провал мог бы поставить жирный пожизненный крест на его карьере.

– Вадим, срочно езжай туда лично! – приказал он мне. – Отчёт по нашей области закрыть. Сейчас же. Все сведения засекретить до того момента, когда мы узнаем правду и предпримем всё необходимое. Я могу теперь доверять только тебе. Как зовут техника, с которым ты разговаривал? Вызову его к себе.

– Олег Заболотнев его зовут, – недовольно ответил я, потому что у меня было полно работы, и вынужденная командировка в жопу мира мне совсем не улыбалась. – Но у меня подготовка отчёта к региональному совету директоров…

– Плевать на эту ерунду! – похоже, Руслан разнервничался не на шутку. – Подготовим без тебя! Срочно выезжай. Все расходы за счёт предприятия. Широченные полномочия! Делай всё, что сочтёшь нужным. Что угодно, только как можно скорее выясни, что там произошло!

Ещё пару минут он полоскал мне мозги разговорами о секретности расследования и важности всех выводов, а потом наконец-то отстал, озабоченный Олегом, который мог распространить сведения о поломке.

Я был раздосадован этой свалившейся на голову командировкой, поэтому не стал бросаться выполнять задание сломя голову, а сначала из чувства противоречия и из вредности завершил изучение всех остальных отчётов по области, сформировал аналитические таблицы и графики и только затем наложил гриф секретности на сведения по Апрелевке. Теперь их могли увидеть только три человека в нашем областном представительстве Корпорации, включая меня.

На часах было начало шестого вечера, и поездка в деревню сегодня уже не имела никакого смысла. Под конец я еле дозвонился в Ижму, на захудалый заводик, который производил для Корпорации какие-то простые детали, и потребовал, чтобы мне завтра предоставили транспорт до Апрелевки. Тётка-охранница, которая со мной разговаривала, долго спорила и отнекивалась, но в итоге всё же была побеждена, наконец-то поняла, с кем разговаривает, и испуганно пообещала, что меня обязательно встретят у автобуса.

С работы я поехал прямиком домой, заказав по дороге еды из любимого грузинского ресторана. Робот-курьер уже ждал меня у входной двери. Я принял тёплую коробку с горячими хинкалями и оплатил заказ прикосновением ладони к экрану на груди робота.

Потом я покормил кошку, которая сегодня была сама не своя и почему-то воспринимала меня с недоверием, сам съел все хинкали и два бутерброда с запечённой говядиной, запустил программу приготовления ужина и завтрашнего завтрака, забронировал билеты в синтетическую оперу, о которой Наташа мне талдычила уже больше месяца. Остаток вечера я провёл, одновременно просматривая фильм и активно изучая новости и предложения местных магазинов. Робот-уборщик идеально вылизал полы, стиральная машина освежила рабочий костюм, а плита известила меня приятной мелодией о готовности курицы, запечённой с сыром и пряными травами.

Сидя на кухне и наслаждаясь ужином, я размышлял о том, что обожаю свой «умный дом», который настроен под меня и выполняет все мои желания. Иногда даже раньше, чем они, эти желания у меня возникают.

Уже перед сном я проверил настройки автоматической вентиляции на балконе, любуясь пышными гортензиями и изящными орхидеями. На завтра обещали сильное солнце, и мне бы не хотелось, чтобы мои красавицы пострадали от него. Оставалось лишь порадоваться, что система «умный дом» успешно присмотрит за всем в моё отсутствие, даже польёт цветы и накормит кошку, если меня не будет больше суток.

Впрочем, я не собирался отсутствовать так долго. Я был уверен, что справлюсь со всем в течение одного рабочего дня, и уже завтра вечером в моих руках будет исчерпывающий доклад о вопиющем уничтожении прекрасных совершенных механизмов.

Перед сном «умный дом» погасил все источники света и распространил в воздухе лёгкий ненавязчивый аромат лаванды, чтобы мне лучше спалось. Но я и так хорошо заснул, стоило только закрыть глаза.

22 августа

Утром я быстро помылся, надел рабочий костюм, проглотил творожную запеканку, заботливо приготовленную кухонным комбайном, почесал настороженную кошку за ушком и с лёгким сожалением покинул квартиру. С собой я взял только ноутбук и служебное удостоверение, дающее мне полномочия по ведению расследования.

Автоматический электробус подхватил меня от остановки и понёс к центральному автовокзалу Архангельска, откуда междугородние автобусы разбегались по всей области. Я по-настоящему наслаждался плавным ходом электробуса, с удовлетворением и гордостью отмечая, что всё оборудование для него тоже было произведено заботливой Корпорацией, для которой нет бо́льшего счастья, чем облегчать и улучшать жизнь всех граждан страны.

Первый раз мне пришлось удивиться, когда на автовокзале я с большим трудом отыскал автобус с нужным номером. Он стоял в самом дальнем углу стоянки и производил весьма гнетущее впечатление. Я даже растерянно обошёл вокруг, гадая, какого года выпуска это раритетное бензиновое чудовище. Но затем я зашёл внутрь и удивился ещё больше – за рулём сидел живой водитель! Через минуту выяснилось, что это только полбеды. В автобусе был живой кондуктор! Я во все глаза смотрел на молодую худощавую девушку, которая быстро и весело принимала у немногочисленных пассажиров оплату за проезд. Она подошла ко мне, протянула какое-то считывающее устройство допотопного вида и посмотрела выжидающе. Я прислонил ладонь, и тогда аппарат распечатал мне билет.

Билет! Я был поражён до глубины души, держа в руках архаичный кусочек бумажки. Да тут автоматизировать и автоматизировать! Я ещё из областного центра не выехал, а уже одной ногой ступаю в прошлый век. Да на роботов в той Апрелевке молиться должны были, а не разламывать их из хулиганских побуждений!

Автобус вырулил с площади и покатил по улицам города. Признаться, поначалу я заметно нервничал из-за живого водителя и каждую секунду ожидал, что мы неизбежно попадём в аварию. Но вид других пассажиров, безмятежно уткнувшихся в телефоны и планшеты, меня немного успокоил. Я разложил ноутбук на коленях и принялся барабанить по клавишам, сочиняя письмо в отдел развития Корпорации.

Город закончился и потянулись аккуратные одноэтажные пригороды, перемежающиеся с пышными фруктовыми садами. Затем цивилизация как-то резко закончилась и сплошной лес обступил шоссе с обеих сторон. Но вид за окном меня совершенно не волновал. Все эти деревья и прочие сомнительные прелести природы никогда не трогали мою душу, потому что не было в них желанной упорядоченности и предсказуемости. К тому же, я не привык терять время. И вместо глупого смотрения в окно занялся важными и нужными вопросами по работе, которые необходимо было решить в самое ближайшее время.

Я сделал даже больше, чем рассчитывал, потому что, когда автобус наконец-то прибыл в Ижму, часы показывали десять пятнадцать, хотя изученное накануне расписание обещало мне, что я достигну перевалочного пункта уже в девять сорок пять.

– Вы украли у меня кучу времени! – раздражённо заявил я кондуктору и водителю, спускаясь по ступенькам, но они меня, как мне кажется, даже не поняли, обменявшись друг с другом недоумёнными взглядами.

Я махнул на них рукой и отошёл к краю парковочной площадки. Затем оглянулся по сторонам. Автобусная остановка находилась на самом краю городка. Невдалеке начиналась узкая опрятная улица, по обеим сторонам которой виднелись одноэтажные частные дома, утопающие в зелени. Вдалеке слегка возвышался над местностью местный заводик Корпорации. Видно было речку, виляющую между берегами. Где-то шумно играли дети, визжа и ругаясь. Однообразно погавкивала скучающая собака. Состояние летней дрёмы пропитывало этот городок, в котором нечего было делать и некуда торопиться.

Автобус развернулся и укатил обратно в Архангельск, а на площадке осталась молодая семья из четырёх человек. Они жались к обочине и неслышно переговаривались друг с другом. Мать держала детей за руки, а рыжебородый отец, в котором я безошибочно определил дизайнера, что-то сосредоточенно изучал в телефоне, иногда кидая на меня настороженные взгляды. Рядом с ними стояли три больших пластиковых чемодана, блестевших новизной. Эти люди, как и я, выглядели весьма чужеродно в этой деревенской обстановке. Да и чувствовали мы себя такими же чужими и неуместными.

Я удивился чемоданам больше всего. Что могло понадобиться этим горожанам здесь, в глуши? Ведь тут нет ни курортов, ни лечебниц, ни детских лагерей. Даже захудалых достопримечательностей не наблюдается. Лишь бесконечные скучные леса и болота, в которых изредка попадаются малюсенькие убогие деревеньки, населённые алкашами и слабоумными. Куда они вообще направлялись на самом деле? Перепутали Астрахань и Архангельск?

Тут мои мысли перешли к собственным делам. Где, чёрт возьми, машина, которая должна была меня встречать?! Автобус и так опоздал на полчаса! Что за бардак?!

Я извлёк телефон из кармана и набрал номер ответственного сотрудника местного заводика. Мне пришлось звонить четыре раза, прежде чем гудки прервались и молодой бодрый голос начальника службы логистики произнёс:

– Слушаю! Говорите!

– Доброе утро, – я сухо поздоровался. – Я прибыл. Где моя машина?

– Какая машина? – сначала искренне удивился собеседник, а потом спохватился. – Кто это?.. А, погоди-ка, Игоревна что-то такое говорила… А я-то думал, она умом тронулась или ей приснилось, что кто-то звонил… Где же эта бумажка… Это ты… Надо подождать немного, водитель на даче сейчас, такой урожай помидорчиков!

– Мне наплевать на его личные дела, – я злобно прервал неуместные восторги по поводу овощей. – Сейчас рабочее время! Почему этот человек не выполняет свои обязанности?! Он должен уже сорок минут ждать меня здесь! Вы отнимаете моё время!

– Чего ты кричишь, – обиделся собеседник. – Будет тебе машина. Сейчас позвоню ему, минут через десять приедет. Вот только он недоволен будет, что я его оторвал. Не волнуйся ты так.

– Я абсолютно спокоен, – отрезал я, желая уволить собеседника прямо сейчас. – Но ваше руководство получит моё письмо. А комиссия профпригодности Корпорации займётся вами лично и всем вашим заводом. Всего хорошего!

После разговора я посмотрел на часы и занервничал ещё больше. Время стремительно уходило, а из-за этих тормознутых деревенщин я ещё даже не начал выяснять правду. А ведь я рассчитывал до вечера закончить это простейшее дело и успеть на обратный вечерний автобус.

Августовское солнце вовсю припекало, а на площадке не было ни пищевого автомата, ни даже живой продавщицы с напитками или мороженым. Преодолев внутреннее сопротивление, я расстегнул воротничок рубашки и с тоской вспомнил свой кондиционированный кабинет. Чтобы хоть немного успокоиться, я принялся мерить шагами площадку, игнорируя взгляды молодой парочки. В голове я составлял план перемещений по Апрелевке, чтобы как можно скорее провести беседы со всеми ответственными сотрудниками и собрать свидетельские показания.

Наконец издалека послышался шум мотора и через минуту к нам подъехала ярко-жёлтая машина такой старинной сборки, что у меня глаза на лоб полезли. Да ведь это тоже автомобиль на бензине! Машина лихо подкатила к остановке и с визгом допотопных тормозов остановилась.

– Эт ты, что ли, в Апрелевку? – недовольно пробурчал усатый коренастый водитель, выскакивая из машины и с нескрываемым любопытством оглядывая меня с головы до ног.

– Вы опоздали, – ледяным тоном заметил я, открывая заднюю дверь и усаживаясь на неудобное жёсткое сиденье.

– Ничего страшного, – отмахнулся мужичок, быстро вертясь вокруг себя. – А сумка твоя где?

– У меня нет багажа, – ответил я, отмечая, что в салоне сильно пахнет какой-то травой. – Я сегодня отправлюсь обратно.

– Эй, но я тебя обратно не повезу! – мужичок заскочил в машину и оглянулся на меня с сомнением. – У меня работа заканчивается через два часа! Я с обеда отпросился! Мне на дачу надо! У меня помидоры!

– Я уже слышал про помидоры, – я опять начал выходить из себя. – Вы должны отвезти меня в деревню и обратно.

– Обратно сам будешь добираться, – отрезал мужичок, захлопывая свою дверь.

– Я поговорю с вашим начальством.

Угроза подобного рода обычно отлично действовала на подчинённых, но не в этом случае. Водитель лишь отмахнулся от меня, высунулся в окно и крикнул:

– Ребята, а вы куда направляетесь?

– В Апрелевку! – радостно оживилась парочка. – Не подбросите?!

– Я запрещаю вам сажать в служебную машину посторонних людей, – жёстким тоном приказал я, но водитель меня вообще больше не слушал.

– Давайте садитесь! – крикнул он, снова выскакивая из машины и с радостью кидаясь к семейке. – Автобусов тут нет, десять километров по лесу не пешком же вам идти!

Вместе с главой семейства водитель быстро закидал чемоданы в багажник. Затем, весело балагуря и мельтеша, он усадил дизайнера на переднее сидение, а его жену и детей со словами «в тесноте, да не в обиде», несмотря на моё гневное сопротивление, запихнул на заднее сидение.

– Об этом я тоже сообщу вашему начальству, – прорычал я, не уставая поражаться местным нравам. – Зарабатываете на нелицензированных перевозках.

Меня никто не слушал, дети гомонили, водитель шумно что-то рассказывал, хлопая расхлябанной дверью и заводя шумный неэкологичный двигатель.

Мамаша усадила девочку себе на колени, а пацана, опасливо косясь, запихнула между нами. Мальчишка неприятно тыкался костлявым локтем в бок и толкал ноутбук, лежащий у меня на коленях, я злобно фыркал, но поделать ничего не мог.

– Здесь тесно, – попытался я зарычать один раз, но водитель нелюбезно предложил мне остаться, и тогда я заткнулся, мстительно обдумывая планы по уничтожению всей местной шайки неквалифицированных и недисциплинированных сотрудников.

Непрерывно рассказывая о местной природе и настойчиво расхваливая еду некой Вали, водитель наконец-то тронул машину с места и мы покатили по выщербленной дороге. Справа миновали поля, на которых золотились какие-то злаки, потом мелькнули красиво окрашенные аккуратные здания заводика, на развилке мы повернули налево и внезапно начался сплошной тёмный лес. Деревья обступали двухполосную дорогу настолько плотно, что мне казалось, что лес буквально наседает на нас, желая раздавить непрошеных гостей. У меня даже началась небольшая паника по поводу замкнутости окружающего пространства, но я успешно её подавил, сочиняя в уме текст гневного письма, после которого водила обязательно должен был лишиться тёпленького местечка на заводе.

Он же, не подозревая о мрачности своего ближайшего будущего, весело рулил и махал руками, охваченный радостью от того, что может прорекламировать свою занюханную дыру новым жертвам. Он задавал излишне прямые вопросы и всё допытывался у супругов о цели их приезда и планах на жизнь. Я старался не прислушиваться к их разговору и обдумывал свой порядок действий по прибытию в деревню. Иногда я с тревогой смотрел на часы и всё раздумывал, как же мне максимально оптимизировать перемещения и общение с должностными лицами, чтобы уложиться в отведённое время и успеть на обратный автобус. Завтра на работе мне предстояло принять участие в важной презентации, к которой я готовился несколько месяцев, так что никакой задержки не должно было произойти в принципе.

Лишь один раз я отвлёкся от размышлений, когда выяснилось, что семейка приехала в Апрелевку не на отдых и не ради природного туризма, а чтобы остаться тут жить. И водитель, и я удивились этому, правда, весьма по-разному. Если у водителя странное нелогичное решение городской семьи вызвало взрыв восторга и новую партию рассказов о красотах и преимуществах сельской жизни, то я решил для себя, что имею дело с сумасшедшими. Мало того, что сами решили добровольно сгнить в отсталой дыре, так ещё и детей сюда потащили, лишив их нормальной жизни и правильного будущего. Пожалуй, когда появится свободная минутка, надо будет черкануть пару строк в органы опеки области, пусть проверят эту парочку.

Остаток пути до посёлка я рассеянно глядел в окно и размышлял о том, почему же не все люди могут быть одинаково успешными и ответственными. А некоторые вообще добровольно губят свои жизни, следуя неправильным идеалам. В итоге я пришёл к выводу, что тут всё связано с неправильным воспитанием и человеческим фактором, искажающим обучение людей в школах и университетах. Вот когда проект «Железный учитель» наконец-то будет согласован с Министерством образования, десятки тысяч новейших роботов займут места необъективных живых преподавателей, которые подвержены ошибкам и заблуждениям. Именно такие некомпетентные учителя и уродуют будущих граждан, искажая процесс становления и развития ребёнка и подростка…

Минут через десять машина резко свернула с дороги в ещё более глухой лес. Теперь мы ехали по такой узкой однопутке, что иногда ветви деревьев задевали машину, шурша по стёклам и крыше. Дети прыгали и визжали от восторга, пацан то и дело тыкал в меня локтем, папаша что-то гундосил, мамаша смеялась, а водитель обещал им «нечеловеческое удовольствие» от жизни в деревне. Только одному мне было некомфортно, и я буквально считал секунды, мечтая о конце этой неприятной утомительной поездки.

К деревне мы выехали внезапно. Вот ещё нас давил со всех сторон тёмный лес, и вдруг промелькнул большой указатель «Апрелевка», выполненный не на стандартном металлическом листе, а на обожжённой и покрытой лаком деревянной доске, стало светло и просторно, и водитель театрально ударил по тормозам, явно превращая наше прибытие в аттракцион.

Разноцветные деревянные домики утопали в пышной сочной зелени садов, ярко пестрели цветами палисадники. Машина медленно подкатила к большому одноэтажному зданию, стоящему в середине небольшой центральной площади. Белые кружевные деревянные наличники украшали окна, а над резными деревянными украшениями аккуратного крыльца с двумя ступеньками явно кто-то как следует поработал. Я тут же безошибочно определил, что стены здания строго ориентированы по сторонам света.

– У них тут в центре сразу всё и находится, – радостно возвестил водитель, пока мы все крутили головами. – И школа для детишек, и магазин, и больничка небольшая, и почта. Очень удобно, всё рядом. А Администрация вон там, под Мизинцем. Улицы расходятся как пальцы или как лучи. Место просто обалденное!

Водитель мечтательно закатил глаза и причмокнул губами.

«Что же ты сам тогда не живёшь в этой дыре?» – захотелось мне спросить желчно, но я благоразумно сдержался и вместо этого открыл дверь и вышел из машины.

Я испытывал огромное облегчение от того, что утомительная поездка в тесноте и духоте закончилась. Разминая спину, я брезгливо оглядывался по сторонам и разглядывал деревенские дома. Выглядели они простовато, но при этом вроде как ухоженные и отремонтированные. Странно было, что на улицах не оказалось тротуаров. Выходит, деревенщины тут просто ходят по дороге, рискуя каждую секунду попасть под колёса какого-нибудь пьяного тракториста или наркомана на раздолбанном мопеде.

Ещё меня удивило отсутствие высоких надёжных заборов, вместо которых границы участков просто обозначались либо низеньким прозрачным штакетником, которым и собаку не удержишь, либо подстриженными кустиками. Удивительная беспечность, учитывая, что тут наверняка постоянно должны обворовывать дома и сады.

Дети шумно высыпали из машины и, чтобы не испытывать раздражение от восторгов их мамаши, я отошёл в сторону и присмотрелся к вывеске. На западной стороне здания, выкрашенной в зелёный цвет, находился вход в амбулаторию и аптеку.

Я решил обойти вокруг центрального строения по часовой стрелке. На следующей северной стороне, выкрашенной в розовый цвет, висела вывеска школы. Все три окна были широко распахнуты, а беременная девушка с длинными тёмными волосами беспечно стояла на подоконнике и вешала постиранную штору. В цветнике под окнами ковырялись две девочки лет десяти, жарко спорившие по поводу того, любят ли муравьи зефир или нет.

Я оглянулся и заметил напротив школы, на углу между двумя улицами небольшое светло-голубое здание с простой вывеской «Кафе». Белые и голубые ленточки трепетали на ветру. На открытой тенистой веранде в самом углу сидела молодая светловолосая женщина, меланхолично попивающая из высокого стакана какой-то цветной напиток. Она подняла голову, ответила мне неприязненным взглядом и снова уставилась в свой стакан.

Школа напротив кафе – я даже презрительно фыркнул по поводу такого сомнительного соседства. Ну правильно, кончились уроки – и сразу за алкоголем в забегаловку. Алкоголизм с детства – в лучших традициях русской глубинки.

Улочка справа от кафе сбегала вниз, и в конце неё, за редкими деревьями можно было разглядеть бескрайнюю синюю гладь озера.

Я пошёл дальше по кругу, рассматривая домики и дивясь покрытию под ногами. Только сейчас я запоздало заметил, что площадь вымощена разноцветной брусчаткой, уложенной причудливыми узорами. Третья восточная стена центрального здания была выкрашена в жёлтый цвет и на ней гордо синела крупная вывеска почтовой службы. На крыльце почты сидел пожилой мужчина в замшевом костюме, увлечённо читающий бумажную(!) газету.

Южная стена дома оказалась синей. Я хмыкнул при виде вывески «Магазин №3», как будто в этой дыре могли быть ещё магазины. На каменном бордюре перед крыльцом сидели два маленьких мальчика. Они попеременно прикладывались к бутылке с нежно-жёлтым шипящим лимонадом и весело смеялись, когда газ ударял им в нос. Изнутри магазина доносились голоса двух женщин, горячо обсуждающих какой-то рецепт помидоров с баклажанами.

Прямо напротив магазина под огромным дубом стояла небольшая белая деревянная будочка на два окна, у входа которой виднелась стандартная вывеска, обязательная для всех муниципальных организаций страны. С облегчением я кинулся туда, намереваясь как можно скорее начать своё расследование.

Но внутри меня встретила тишина. В единственной скудно обставленной комнате располагались у противоположных стен два дешёвых рабочих стола из клееных опилок. На одном из них стояла табличка «мэр», на другом «полиция». На вешалке у двери висел старый банный махровый халат, который меня весьма удивил. У стены сбоку, прямо на полу были свалены в кучу пузатые переспелые кабачки, ещё мокрые от росы или от дождя.

Полминуты я тупо смотрел на столы и на фотографию некрасивой девочки, висящую возле места полицейского. Потом вышел на улицу и огляделся по сторонам в надежде увидеть человека, который был бы похож на руководителя. Мальчики допили лимонад и теперь шелестели упаковкой с солёными орешками.

– А как вас зовут? – спросил один из них, а я подумал с раздражением, что их родители, видимо, совершенно не занимаются воспитанием, раз не объяснили, что нельзя первыми заговаривать с незнакомцами.

– Вы видели, куда ушёл… ушли те, кто здесь работает? – вместо этого строго спросил я, нахмурившись.

– Дядя Ярик на рыбалке сегодня с моим папой, – весело сообщил этот же пацан, хрумкая орехами.

– А дядя Коля в огороде, наверно, – подхватил второй. – У него помидоры большие.

У меня дёрнулся глаз при упоминании помидоров, но я сдержался и направился к машине, на которой приехал. Папаша-дизайнер как раз вытаскивал чемоданы из багажника, а его жена в это время пыталась всучить тысячную купюру водителю, но тот гневно и обижено отказывался от денег, уверяя, мол, что он и так бы их довёз бесплатно, даже если бы не надо было везти «этого козла».

Тут все заметили меня, но я привычно натянул на лицо безразличную маску и отдал распоряжение водителю:

– Когда я освобожусь, я сообщу вашему начальнику, чтобы вы приехали за мной.

И снова пошёл к администрации, игнорируя возмущённый ответ. Впрочем, я и так знал, что услышу в ответ, так что не считал нужным тратить своё время на напрасные пререкания. Не приедет – будет сегодня же уволен.

В деревянной будке было всё так же пусто и тихо. Тогда я дошёл до почты и обратился к пожилому мужчине.

– Добрый день. Вы не знаете, где я могу увидеть руководителя вашей администрации?

– Конечно, добрый, – буркнул он, не отрываясь от газеты. – Если вы о мэре нашем, так он на рыбалке сегодня.

– А когда будет? – я прикусил губу и нервно посмотрел на часы.

– А вам, собственно, зачем? – довольно безразлично ответил он вопросом на вопрос.

– А мне затем, что я являюсь контролёром Корпорации «Велес», – твёрдо отчеканил я, доставая удостоверение.

Тут он наконец-то соизволил оторваться от своей дурацкой доисторической газеты. Придирчиво посмотрел на удостоверение, шевеля пышными седыми усами, потом неприязненно оглядел меня с головы до ног.

– И зачем вас сюда прислали, уважаемый господин? – с нескрываемой издёвкой поинтересовался он.

– А кто вы такой? – я стиснул зубы.

– Не хотите рассказывать свои очень важные секреты кому попало, – закивал он с пониманием, но в голосе его плескался сарказм. – А я местный врач.

– Где я могу найти мэра? Или представителя полиции?

– Мэр на рыбалке, как клёв закончится, так и прибудет, – хмыкнул мужчина, возвращаясь к чтению. – А представитель полиции сегодня собирает невиданный урожай томатов и баклажанов на своём огороде. И учитывая объёмы урожая, который ещё надо по банкам закатать, на работе он сегодня точно не появится. Такие вот дела.

Мужчина снова углубился в чтение, демонстрируя всем видом, что наш разговор окончен. Я злобно заскрежетал зубами и шумно выдохнул через расширенные ноздри. Такого пренебрежительного и возмутительного отношения к представителю всесильной Корпорации я ещё никогда не встречал. Да что с них взять, с этих тупых деревенщин!

Я махнул на него рукой и поднялся по ступенькам в помещение почты. Из-за старомодной деревянной стойки на меня вскинула большие испуганные глаза полная женщина неопределённого возраста.

– Добрый день, – подчёркнуто официально поздоровался я, разглядывая стенд с настоящими(!) открытками и конвертами. – Вы работница почты?

– Здравствуйте, – пролепетала женщина, почему-то краснея и делая шаг назад. – Я тут работаю, да.

– По моей информации один из роботов Корпорации был приставлен именно к почте, чтобы максимально оптимизировать и автоматизировать её работу. Верно?

– П…правда, – кивнула она, делая ещё шаг назад и упираясь спиной в стеллаж с пустыми коробками для посылок.

– Какие обязанности выполнял робот? – я намеренно разговаривал с ней тоном инквизитора, надеясь, что именно такое обращение даст наилучшие результаты.

– Робот заменил Веру полностью, – внезапно произнёс кто-то из-за спины, я резко обернулся и увидел того же усатого мужчину. – Он выполнял обязанности кассира, регистратора и почтальона, разнося почту.

– Он выполнял свои обязанности должным образом?

– Более чем, – усмехнулся мужчина, шевеля усами, которые помимо воли приковывали мой взгляд. – Он был безупречен.

– Население деревни было довольно его работой?

– Безусловно, – его взгляд мог бы испепелить, но меня таким точно не проймёшь.

– А почему вы сейчас находитесь здесь? – я снова повернулся к испуганной женщине.

– Ну я же… Ну как… Я тут раньше работала, до него… – принялась она оправдываться жалобно, то и дело ища взглядом поддержки у мужика, стоящего за моей спиной. – Но он же сломался… Кто-то должен людям почту носить… И вот я тут. Снова…

– Робот не сломался, – жёстко отрезал я, внимательно при этом глядя на её лицо.

– Разве? – слабо удивилась она или сделала вид, что удивилась.

– Робота разломали преступники, которые будут наказаны по всей строгости закона. Это уголовная ответственность. До двенадцати лет тюрьмы! – я хотел максимально напугать женщину в надежде, что она выдаст истинных виновников.

– Но это же не я… – тонким голосом пропищала работница почты, прижимая руки к груди. – Я же просто вернулась, потому что место пустое.

– То есть вы не хотели зла роботу? Вы не испытывали к нему вражды? Ведь он же занял ваше место. Может быть, вы хотели причинить ему вред, чтобы вернуться к своей малоэффективной работе? – я засыпал её вопросами, надеясь раздавить слабую защиту и узнать правду.

И у меня это получилось бы, если бы не любитель бумажных газет.

– Послушай, что ты накинулся на неё! – усач протиснулся мимо меня и стал так, чтобы прикрыть собой трясущуюся почтальоншу. – Вера и мухи не обидит никогда! Не надо с ней так разговаривать! Она не на допросе.

– Пока не на допросе. Но придёт время – и все причастные лица окажутся в кабинете следователя по особо важным делам.

– Никто не хотел зла этим вашим роботам! – повысил он голос, гневно сверкая глазами.

– Однако кто-то их всё же разломал! – теперь и я позволил себе немного покричать.

– Никто у нас не поднял бы на них руку! Это был кто-то из чужих!

– Какое удобное объяснение. Мы не виноваты, это другие, – я усмехнулся, видя, что почтальонша включила защиту в виде фальшивых слёз.

– Так оно и есть, – усач надвигался на меня с угрожающим видом. – Мы были рады, что нам подарили этих роботов. Они сделали нашу жизнь удобной. И мы тоже расстроены, что их поломали так быстро. Вандалы есть везде, и особенно среди подростков.

– Ещё шаг, и вы первый отправитесь в камеру, – процедил я сквозь зубы и посмотрел мельком на работницу почты, которая большим мятым платком вытирала вполне убедительные слёзы. – По закону я обладаю полномочиями по задержанию и аресту для дальнейшей передачи правоохранительным органам.

Мужик остановился и укусил усы, видимо, размышляя, дать мне по башке или воздержаться.

– С чего вы взяли, что это подростки? – я прищурился.

– У Вовки есть видео с камеры наблюдения, – буркнул он. – Там всё видно. И женщина одна их видела…

– Где живёт Вовка? Мне некогда ждать, когда он закончит со своими дебильными овощами.

– Я… я сейчас скажу, – вступила в разговор почтальонша, раздражающе шмыгая носом. – У меня есть список жителей…

– Лучше распечатайте мне этот список, – потребовал я, а мужику бросил через плечо. – Вы свободны, можете отправляться по своим очень важным делам. У вас газетёнка ещё не дочитана.

Он злобно буркнул что-то нелестное для меня, но подчинился и вышел на улицу.

Пока почтальонша нервно и суетливо сражалась с компьютером и принтером, я ещё раз придирчиво осмотрел помещение.

– У вас тут порядок, как я вижу.

– Это да. Это он всё так сделал… – испуганно откликнулась она, пытаясь сломать лоток для чистой бумаги.

– Давайте я вам помогу, – я зашёл за стойку и слегка отпихнул её в сторону. Делал я это не по доброте душевной, а чтобы поскорее закончить пребывание в этом убогом учреждении.

Я положил бумагу и захлопнул лоток. Принтер довольно заурчал и принялся печатать список жителей.

– Робот хорошо делал свою работу, не правда ли, – как бы невзначай спросил я, пробегая взглядом по списку из ста пятидесяти двух жителей.

– О, он был хорошим почтальоном. Быстрее, чем я.

– И посылки, наверно, никогда не терял, – хмыкнул я.

– Я их тоже не теряю! – снова слегка испугалась она. – У меня ничего не пропадало ещё! Я честно работаю! А если вы по поводу бандероли, то Леонид её сам потерял!

– Успокойтесь, я вас ни в чём не обвиняю, – произнёс я однако таким тоном, как будто считал её виновной во всём случившемся.

– Я хорошо работаю, – её губы задрожали, как будто она снова собралась поныть.

– Вам, наверно, тяжело носить корреспонденцию и посылки, – я небрежно кивнул в её сторону, намекая на явный избыточный вес.

– Ну, так мне это наоборот полезнее, – она снова покраснела, кто бы знал, почему. – Я хожу и хожу… Да и небольшая у нас деревенька, пять улиц всего, легко всё обойти за пару часов.

– Да и почты, наверно, не так уж и много, – предположил я.

– Перед праздниками бывает больше…

– Последний вопрос, – я посмотрел на неё в упор, внимательно считывая микро-мимику. – Вы причастны каким-либо образом к поломке почтового робота?

– Ничего не делала! – с жаром воскликнула женщина, и вот теперь я ей почему-то поверил.

– Всего хорошего.

Я вышел на улицу, спустился по ступенькам мимо сидящего усача и проследовал к кафе. Светловолосая женщина всё так же находилась на веранде и цедила свой сок.

– Не подскажете, тут есть ещё какое-нибудь кафе? – я обратился к ней вполне вежливо.

– Два кафе в деревне на пятьдесят домов? – её едкого сарказма хватило бы и на пятерых человек. – Как вы себе это представляете?

– Хозяин тут? – теперь я был заслуженно груб с ней и считал это правильным.

Она молча махнула рукой куда-то внутрь и погрузилась в созерцание содержимого стакана.

Я поднялся по ступенькам и вошёл в кафе. Признаться, я ожидал чего-нибудь в духе двадцатых, и поэтому меня удивила современная дизайнерская обстановка со светлыми стенами и лёгкой скандинавской деревянной мебелью. С потолка на длинных мягких шнурах свисали причудливые светильники, выполненные из стеклянных банок, бо́льшая их часть была погашена, поскольку вполне хватало дневного света, свободно проникающего внутрь через огромные окна. За деревянным прилавком еле слышно мурчал раритетный радиоприёмник, а в углу жужжал современный кофейный аппарат, исторгающий из себя напиток.

– Есть кто? – громко спросил я, подходя к двери в служебные помещения.

Сначала было тихо, потом послышались быстрые шаги, и передо мной появилась высокая подтянутая рыжеволосая женщина в светло-голубой джинсовой рубашке и тёмно-синих джинсах в обтяжку. Всё это было вдвойне удивительно из-за того, что её ухоженное моложавое лицо всё равно выдавало значительный возраст.

– Добрый день, – она широко и искренне улыбнулась. – Хотите покушать у нас?

– Добрый. Хочу задать вопросы, – я достал из кармана удостоверение и развернул его, чтобы она смогла прочитать мелкие надписи.

Она тут же перестала улыбаться и насторожилась.

– Давайте тогда присядем, – она решительно указала на ближайший столик и сама тут же села.

Я тоже присел и положил ноутбук на стол.

– Будете записывать? – она приподняла одну бровь.

– А есть что? – я так же картинно приподнял бровь.

– Давайте скорее, у меня много работы по кухне, – грубо велела она, кладя руки на стол и сплетая пальцы.

Я тут же приступил к делу.

– Робот номер два трудился в вашем кафе. Так?

– Верно, – она смотрела на меня в упор.

– Какие функции он выполнял?

– Он делал тут всё… – она слегка замялась. – Был официантом. Барменом. Поваром.

– То есть он выполнял всю работу, какая только есть в кафе? – уточнил я, ощутив в этот момент голод из-за дразнящего запаха свежесваренного кофе.

– Совершенно верно. Мне оставалось лишь вести бухгалтерию, завозить продукты и грести бабло, – она усмехнулась, но как-то совсем невесело.

– Так вы?..

– Я владелица кафе, – она не дала мне закончить вопрос.

– Вы были довольны его работой? – я напрягся, изо всех сил считывая эмоции на её красивом лице.

– О, более чем, – слишком поспешно ответила она.

– Он совершал ошибки? Может быть, был невежливым с посетителями? Плохо готовил? Бил посуду? Воровал продукты? – я попытался пошутить, но в ответ удостоился лишь ледяного взгляда.

– Он выполнял свои обязанности безупречно. Пожалуй, даже слишком безупречно…

– Что вы имеете в виду? – я насторожился.

– Ничего такого, из-за чего мне стало бы нужно его уничтожать.

Несколько секунд мы мерялись взглядами. Её был, пожалуй, слишком честным и открытым.

– А кто теперь выполняет работу в вашем кафе? – снова приступил я к допросу, гадая, сколько же ей на самом деле лет.

– Я и мой сын, – просто ответила она, стараясь казаться спокойной. Но я-то видел тревожное биение вены на виске и слишком напряжённую позу, в которой она сидела.

– И что вы теперь вынуждены тут делать после выбытия робота?

– То же, что и раньше, – она встревоженно посмотрела в окно за моей спиной, я оглянулся, но никого не увидел. – Я принимаю заказы. Готовлю еду. Выношу её людям. Общаюсь с ними.

– Общаетесь? – я удивился по-настоящему. – Разве это входит в перечень ваших обязанностей?

– А как же! – воскликнула она с чувством. – Люди ведь приходят не только для того, чтобы поесть и попить! Они и общения хотят! Нормального человеческого общения.

Пожалуй, в этот момент она была слишком взволнована, и я сделал себе заметку, чтобы обратить на это особое внимание.

– А что же вы тогда с ней не общаетесь? – я кивнул в сторону веранды.

– С ней… – владелица кафе немного переменилась в лице, теперь она погрустнела. – Надежда это отдельный случай… Ей не нужно моё общение…

– Чем вы ей так насолили?

– У вас есть ещё вопросы? – теперь она снова стала уверенной и строгой женщиной. Но демонстративное поглядывание на часы не заставило меня встать и уйти.

– А что делает тут ваш сын?

– Антоша работает тут барменом и немного официантом… А вот и он сам, – она смотрела поверх меня.

Я развернулся и посмотрел на молодого красивого парнишку. Даже нет, ещё мальчика. Высокий и такой же рыжий мальчик был очень похож на мать. Он смотрел на меня так же открыто и с вызовом.

– Не слишком ли он молод для того, чтобы работать с алкоголем? – усомнился я, снова развернувшись к хозяйке.

– Ему уже пятнадцать, а в моём кафе нет алкоголя, – категорически отрезала она.

– Лицензию не дали? – с фальшивым сочувствием поинтересовался я.

– Я не хочу травить людей, – желваки заиграли на её скулах, а красивые глаза потемнели от гнева.

– Но народ-то, наверно, недоволен, что тут не наливают… – предположил я.

– Народ приходит ко мне есть и общаться, а не для того, чтобы напиваться и вести себя как скоты, – злым голосом ответила хозяйка.

Мальчик обошёл меня и стол и сел рядом с матерью. Теперь они оба буравили меня недобрыми взглядами, такие похожие и внешне, и в своём отношении к непрошеному гостю.

– Кто обнаружил, что робот пропал? – я снова приступил к допросу.

– Я, – мальчик ответил первым, несмотря на то, что мать пыталась его опередить.

– И как это было? – невинно поинтересовался я.

– Я как всегда пришёл утром в кафе, чтобы дядя Максим занёс на кухню продукты…

– Это наш поставщик, – поспешно пояснила она. Пожалуй, слишком поспешно.

– Я позвал робота по имени.

– Позвал по имени? – я приподнял брови.

– Мы звали его Альфредом, – смутился мальчик. – И он отзывался!

– Ну, вполне допускаю. Ну так и что? Ты позвал…

– А он не пришёл. И я стал искать его по всему кафе. И его не было.

– А где он был? – я притаился словно кобра перед броском.

– Да нигде не было, – Антон пожал плечами. – Он исчез.

– Как загадочно, – съязвил я. – То есть он ушёл? Сам?

– Может и ушёл! Я-то откуда знаю! – разговаривал пацан с вызовом. Он как будто изо всех сил пытался убедить меня в том, что было ложью. «Давай, попробуй вывести меня на чистую воду!» – призывали его лицо и тон.

– И что вы стали делать?

– Сын сходил за мной и сообщил, что робот покинул кафе, – хозяйка решила, что с сына хватит, и взяла огонь на себя.

– Вы не пытались вызвать его? Не пытались обратиться к нему?

– В смысле? – тут они оба дружно удивились.

– У вас в кафе должна стоять его база, – я начал немного злиться. – Вам стоило лишь обратиться к нему через неё. А заодно вы бы сразу увидели, где он находится.

– Каким это образом, интересно? – хозяйка смотрела на меня как на умалишённого. – У нас в деревне нет никаких видов связи! Вы разве не в курсе?

Глядя на неё в упор, я извлёк из кармана мобильник и демонстративно снял пальцем блокировку.

– Говорите, связи… – я замолчал, уставившись на экран. А ведь и правда, не только нет интернета, но и мобильной связи.

– То есть у вас тут…

– Нет никакой связи.

– Вот ведь забавно, – пробормотал я и только сейчас понял, что меня смущало во всей этой истории.

Техник в разговоре со мной упомянул, что роботов нашли только через четыре(!) дня. А такого не могло бы случиться, если бы роботы оставались на постоянной связи с серверами Корпорации, как и полагается. Роботы по этим каналам связи сообщают о своём местонахождении, о состоянии своих систем, об ошибках, вызывают помощь, если это необходимо. Получают обновления программ, в конце концов… Как он там сказал? Техник прибыл для планового осмотра. Для планового! То есть три самых совершенных и безумно дорогих аппарата Корпорации трудились тут в отрыве от материнской системы и были полностью за пределами контроля! И поэтому-то на них и можно было напасть и уничтожить, не боясь, что они тут же передадут информацию о нападении в центр!

– Вот оно что! – воскликнул я и обнаружил, что всё это время просто сидел, уставившись в пол, а хозяйка с сыном беспокойно наблюдали за мной. – Ну, конечно, за эти четыре дня можно было замести какие угодно следы! До приезда техника! Вот оно что!

– Вы о чём? – спросила хозяйка, с силой стискивая пальцы, аж костяшки побелели. Её охватил страх, что она могла сказать что-то лишнее.

– Я не знал, что в нашей стране ещё остались такие глухие места, где нет даже базовой мобильной связи! И даже не работает GPS! Вот вы этим и воспользовались.

– Послушайте, вы! – женщина вскочила на ноги, от чего её грудь, обтянутая красивой рубашкой, заметно всколыхнулась. – Никто из нас и пальцем не трогал ваших проклятых роботов! Это всё хулиганы из города!

– Я запомню фразу про «проклятых роботов». Значит, вы были против них? – мне казалось, что ещё немного, и я всё равно расколю эту сильную женщину.

– Я так к слову сказала, потому что сначала участковый нам мозги изнасиловал этими роботами! – взорвалась она, а мальчик посмотрел на неё несколько испуганно. – Потом техник этот! А теперь и вы! Не трогали мы его! Ни я, ни мой сын!

– Хорошо, хорошо, я вам верю, – я примирительно поднял руки ладонями к женщине и улыбнулся. – Но мне же надо проверить все обстоятельства. Вы же понимаете, это моя работа.

– Всё? – грубо спросила она, нависая надо мной.

– Почему никто из вас не пытался найти роботов самостоятельно?

– Потому что мы понятия не имели, что там творится, в их головах. Может, они сошли с ума и ушли. А может, Корпорация ваша опомнилась, что сделала слишком шикарный подарок, и отозвала их. Мы-то откуда знаем! Ну нет его и ладно. Нам некогда было бегать по лесам и искать его, у нас работа кафе срывалась. Сами быстро встали за плиту да за стойку и продолжили обслуживать людей, как и раньше.

– Я вас понял, – я встал и взял ноутбук. – А где тут можно позвонить?

– Нигде, – отрезала она и ушла на кухню.

Мальчик смотрел на меня враждебно и всем видом демонстрировал, что мне тут не рады.

– И тебе нравится работать барменом?

– А почему и нет.

– Ну да, особых-то мозгов не надо, чтобы чайные пакетики кипятком заваривать и сок по стаканам разливать, – я издевательски хмыкнул, пытаясь вызвать всплеск эмоций, которые могли бы заставить его сказать лишнее.

Но он благоразумно промолчал и тоже сбежал на кухню.

Разговор вышел весьма полезным. Я был доволен той информацией, которую приобрёл. Оставалось лишь побеседовать с представителями власти и работниками магазина, где трудился третий робот.

Я вышел на улицу и осмотрелся. Водитель из Ижмы уже уехал, вокруг царили тишина и покой. Усатый мужик теперь сидел на крыльце амбулатории, но уже не читал газету, а строгал что-то из куска дерева. А ещё по всему было видно, что он наслаждается жарким солнцем и получает удовольствие от своего ничегонеделания.

Игнорируя его недоброжелательный взгляд, я прошёл мимо и завернул за угол. И тут же увидел блестящие чемоданы прибывшей семейки возле входа в магазин. Папаша со скучающим видом сторожил вещи и меланхолично чесал лицо под бородой. Из магазина доносились громкие голоса мамаши и продавщицы, а также восторги детей по поводу какой-то «вкуснятины».

Я быстро дошагал до администрации, но ответственные сотрудники на своих местах так и не появились. Начиная злиться и поглядывая на часы, я сверился со списком и нашёл фамилию полицейского, которую хорошо запомнил из краткой сопроводиловки техслужбы. Вот, значит, какие у него более важные дела – возиться в огороде, вместо того чтобы ловить преступников, которые своими тупыми действиями решили подточить абсолютное положение великой Корпорации.

Мне жутко хотелось пить и есть. Но в кафе я возвращаться не хотел. Зато передо мной был магазин, в котором можно было бы купить что-то вкусненькое. К тому же, я всё равно должен был допросить продавщицу о третьем роботе.

В небольшом современном магазине было очень светло и шумно. Маленькая старушка-продавщица с высокой седой причёской бодро шныряла вдоль стеллажей с товарами и по указанию городской мамаши радостно метала еду и напитки на стол возле кассы. Дети верещали и выражали восторги по поводу невиданных сладостей в аккуратных картонных пакетиках.

– Вот эти огурчики отличные, говорю вам, я сама их на деньрожденье открывала. У нас у племянницы мужа было деньрожденье, так что мы сделали чудесный салат. Да-да, огурцы, телятина, грибы и картошка. И сыр, кажется. Или нет… Погодите, может без сыра… Нет, всё же сыр был какой-то. Берите, они вкусные! А хлеба какого? Белый из города, но я вам его не советую, хотя он дешевле. Но там столько примесей. Зачем вообще Максим его покупает, сколько раз уже говорила… А вот у нас Валентина выпекает хлеб, он такой чудесный, на домашней закваске из хмеля. Представляете!.. Нет, ну что вы! Какой алкоголь! Хмель даёт брожение, там же кисломолочные бактерии, откуда там алкоголь… О, здравствуйте!

Последняя фраза была адресована мне. Я еле слышно сквозь зубы поздоровался в ответ и присмотрелся к полкам, забитым разными банками, коробками и пакетиками. Заинтересовали полки с овощами и фруктами, наваленными по маленьким деревянным ящичкам. А ещё у меня потекла слюна при виде вертикального холодильника, за стеклянной дверцей которого заманчиво сверкали капельками влаги баночки и бутылочки с молочными продуктами.

Заминка возникла, когда продукты были уложены в два больших тканевых пакета, которые оказались слишком тяжёлыми.

– Так чего же ваш муж не возьмёт их! – слегка удивилась продавщица.

– Он там вещи сторожит.

– От кого?! – вскричала поражённая старушка. – Да у нас никогда в жизни никто не тронет чужое! Вот же вы меня сейчас рассмешили!

Она и правда залилась смехом, выскочила из-за прилавка и убежала на улицу, откуда тут же послышался её бодрый голос.

– Гри… ой… обозналась… Молодой человек, помогите! Тут ваши пакеты… Да не тронет их никто, что вы как дикие! Вот же, горожане какие.

Они вместе вернулись в магазин, но тут уж мамаша не выдержала и метнулась на улицу. Я вполне разделял её опасения по поводу ушлых и нечистых на руку деревенских, которые могли умыкнуть что угодно за считанные секунды, стоит только зазеваться или отвернуться.

Вся эта галдящая масса людей наконец-то вывалилась из магазина и теперь продавщица занялась мной.

– Хотите купить? А вы у нас надолго? Вам много продуктов надо?

– Мне просто перекусить, – я старательно гасил в себе раздражение от излишней общительности работницы магазина. – Пару булочек…

– Сладких? К борщу? Для бутербродов? Есть с изюмом, хотите? С корицей? С вишнёвым или сливовым вареньем? С творогом? Хотя, это ж уже не булочка, а ватрушка, наверно…

– Две булочки с изюмом, – я решительно остановил её тарахтение. – И упаковку ряженки.

– Жирной? Или полегче? Местной или из города? Вам в пакете или бутылке? Вы пить или есть?

Я мысленно застонал, но снова сдержал себя, потому что продавщицу ещё надо было допросить.

– Просто пол-литра ряженки, которую можно пить. Пить.

– Всё, всё поняла, – она радостно бросилась к холодильнику, потом к хлебному шкафу и ловко уложила булочки в бумажный пакет.

И тут возникла проблема. Я привычно приготовил ладонь, чтобы оплатить товары, но тут оказалось, что прикладывать её не к чему. Старушка обескураженно смотрела на мою вытянутую руку и не могла понять, что я делаю и зачем.

– Ещё что-то? – нерешительно спросила она.

– Оплатить, – коротко пояснил я, в то время как во мне нарастало раздражение.

– Ну-у-у… Эта… Ну так давайте деньги, – теперь она смотрела на меня как на умалишённого.

– Наличные?! – теперь пришёл мой черёд поражаться. – Я наличных денег в руках больше десяти лет не держал!

– Ну так это у вас в городе, – рассмеялась она, забавно прикрыв рот ладошкой. – А у нас нет связи никакой! Только наличными можно рассчитываться.

– А эти как расплатились? – я ткнул пальцем за спину.

– Ну, у них наличные оказались…

– Понятно, тогда уберите назад, – теперь я был зол от того, что не мог поесть и попить, а ситуация казалась мне тупиковой. – А здесь есть банк?

– А зачем? Деньги через почту шлём. Там же и оплачиваем всё, что нужно.

– И банкомата нет? – последняя надежда ещё трепетала во мне слабой искрой.

Тут она впервые промолчала и лишь пожала плечами.

– Тогда приступим к делу, – я злился и уже не старался это скрыть.

– К какому делу? – заинтересовалась она, быстро моргая.

– Робот номер три трудился в этом магазине?

Пару секунд она стояла с раскрытым ртом, а я наблюдал с удовольствием, как меняется её лицо.

– Да, он тут работал, – наконец-то ответила она.

Потом поискала табуретку и села на неё. Положила руки на колени и уставилась на меня испуганными глазами. Я спохватился, что так и не представился, достал удостоверение и вытянул его перед собой.

– Осипов Вадим, контролёр службы безопасности Корпорации «Велес». Вам надлежит честно ответить на мои вопросы по поводу исчезновения и гибели робота, приставленного к магазину.

– Я готова, – робко сообщила продавщица, слегка кивнул.

– Какие обязанности робот выполнял в вашем магазине?

– Да все, – она пожала плечами. – Он продавал товары. Принимал их от поставщиков… Что ещё… А, и по домам носил, если кто заказывал. Но у нас мало заказывают, только если заболеет кто. А так люди любят сами прийти, поговорить, посидеть, мы тут чай пьём…

– Он тоже чай пил? – фыркнул я.

– Нет, ну как же… – она растерялась. – Вы чего, молодой человек. Он не мог. Он же робот.

– Он хорошо выполнял свои обязанности? Может, ошибался с деньгами? Или путал товары? Или обсчитывал?

– Да всё хорошо было… Стоял тут, продавал. Порядок навёл по-своему. Только скучно с ним было.

– Ни анекдотов, ни рецептов, – сыронизировал я. – Только работа, безукоризненная, быстрая и правильная.

Она не поняла моего намёка на её излишнюю словоохотливость и растерянно промолчала.

– А кто работал в магазине до того, как робот приступил к своим обязанностям?

– Ну, так я же и работала…

– Вы, наверно, были очень недовольны потерей работы из-за него.

– Да нет, – помялась она. – Ну это же прогресс, раз надо… Я же всё равно на пенсии уже.

– Хотели, наверно, вернуть работу. Да и обидно, что вас обскакал какой-то там робот. Жестянка. И вы не пытались сделать ничего, чтобы навредить роботу? – я демонстративно прищурился, наблюдая за тем, как она ёрзает на табуретке.

– Я?! – поразилась старушка. – Да как же я могу? Он же такой большой и тяжёлый. А я старенькая. И сил совсем нет.

– А если бы были помоложе, то разломали бы его?

– Да как я могу! Он же чужой, это ж государственное имущество!

– Это имущество Корпорации, – желчно поправил я её, поскольку ненавидел, когда роботов приписывали государству. – Как вы обнаружили, что робота нет?

– А это и не я, – быстро выпалила продавщица. – Они пришли, а тут открыто и нет никого.

– Кто пришёл?

– Ну, люди пришли, молочка купить, хлебушка… Утром пришли, а тут открыто и ни души.

– А что потом было?

– Ну, что… Меня позвали, конечно, я ж тут лет сто проработала.

– И вы, конечно же, обрадовались тому, что робота больше нет и можно снова тут работать.

– Ну да. То есть нет, – она растерялась. – То есть, я рада поработать, на пенсии скучно. Но я ничего не делала для того, чтобы он исчез! Он сам ушёл! Я его не ломала!

– Это мы ещё проверим, – я злобно прорычал, потому что мне хотелось бо́льшей определённости. – Пока разговор окончен.

Я направился к выходу.

– А покушать?! – она вскочила на ноги и кинулась к товарам, которые так и лежали возле кассы.

– У меня нет денег, – я заскрежетал зубами от такого издевательства.

– Ну так возьмите, в долг! Потом вернёте! – кажется, она и правда была готова отдать мне еду без денег. Вот только я сразу заподозрил в этом желание умаслить проверяющего, чтобы он был добрее при вынесении вердикта о виновности и причастности.

– Работники Корпорации никогда не берут взяток. И не живут в долг, – отчеканил я и переступил порог, глотая предательские слюни.

На улице было почти жарко. Последние августовские деньки радовали отличной летней погодой. Я снял пиджак и повесил его на руку. Я был зол на дурацкую деревню, где всё не как у людей. Я был зол из-за того, что не мог нормально поесть и попить. Меня бесила обстановка расхлябанности и необязательности, которая царила в деревне. А ещё меня бесило, что часы показывали начало второго, а расследование и не думало приближаться к концу.

Недовольство собой и неэффективным днём подгоняло меня и заставляло нервничать. Поэтому я ещё раз сверился со списком и кинулся искать дом номер девять по Сосновой улице. Выяснилось, что это та самая улица, которая спускается от кафе к озеру. Идти пришлось совсем недолго, потому что на улице всего-то только девять домов и стояло. Дом участкового был крайним по левой стороне, и его от озера отделяли лишь узкая рощица из нескольких берёзок и большущая сосна с редкой кроной.

Я остановился возле жиденькой деревянной калиточки, которая скорее торчала тут для красоты, чем для того, чтобы кого-то не пустить во двор. За ней каменная дорожка причудливо извивалась между пышными цветущими клумбами, вливаясь в небольшую площадку под навесом из дикого винограда, посреди которой стоял круглый стол, покрытый белоснежной скатертью. На столе виднелся яркий сервиз с пузатым чайником и большими чашками. Полосатая кошка неторопливо поедала что-то с большой тарелки. Из дома доносились чуть слышные звуки рок-музыки.

Я поискал на калитке кнопку звонка или хоть какой-то датчик, который сообщил бы хозяину, что к нему пришли гости, но ничего такого не обнаружил. Тогда пришлось самому открыть калитку и войти во двор. Кошка тут же испуганно метнулась со стола и растворилась в цветочных зарослях.

– Есть кто? – достаточно громко крикнул я.

Спустя несколько мгновений из-за угла дома выбежала большая белая собака. Я дёрнулся, чтобы выскочить на улицу (хотя и понимал, что для такой собаки низенький заборчик не станет препятствием), но она так и осталась на месте, глядя на меня добрыми глазами и приветливо виляя хвостом.

– Эй! Владимир Конь здесь живёт? – крикнул я снова, всё-таки выходя за калитку из-за страха перед собакой.

– А он вам зачем? – послышался из-за спины женский голос, я обернулся и увидел на противоположном участке пожилую женщину.

– Я по рабочему вопросу, – сухо пояснил я, и она с пониманием кивнула головой.

– Он на огороде, урожаем занимается. Так вы пройдите туда, а то он вас не услышит, – посоветовала она.

– А собака.

– Филька-то? – засмеялась она. – Да он лопушок, всех любит, никого не тронет никогда.

Удивляясь, зачем нужно держать бесполезное животное, я с опаской вернулся во двор и остановился перед собакой. Пёс ткнулся холодным мокрым носом в мою ладонь, то ли фыркнул, то ли чихнул и тут же убежал обратно на огород, как будто показывая мне дорогу.

Сразу за домом начинались аккуратные приподнятые грядки с овощами и зеленью, дорожки между которыми были засыпаны мелким белым гравием. Ветер шевелил светло-голубой гамак, растянутый между двумя яблонями, усыпанными мелкими плодами. За грядками стояла довольно большая теплица из какого-то полупрозрачного пластикового материала. Внутри неё угадывался силуэт человека. Я прошагал мимо грядок и остановился у входа в теплицу.

– Владимир? – позвал я громко.

– Я! – откликнулся он изнутри. – Кто там? Заходи!

Я переступил через порог и оказался в жарком тропическом царстве, где было очень влажно и сильно пахло растениями. Большой волосатый мужик средних лет, одетый только в свободные длинные трусы, ловко обрывал крупные ярко-красные помидоры, усеивающие кусты выше меня ростом. Плоды он бережно укладывал в деревянные ящички, стоящие в проходе.

– Ты по какому вопросу? – весело поинтересовался он, посверкивая потной лысиной.

– Я контролёр службы безопасности Корпорации, Вадим Осипов, – я представился холодным и официальным тоном, потому что меня раздражало, что важное должностное лицо занималось в рабочее время своими личными делами, вместо того чтобы активно расследовать гибель роботов.

– И чего же ты хочешь от меня? – хмыкнул он.

На несколько секунд меня заворожили его крупные волосатые руки, с ловкостью иллюзиониста обрывающие помидоры с кустов.

– Я хочу, чтобы вы провели расследование и нашли виновных в порче имущества Корпорации, – потребовал я тоном, не терпящим возражений.

– Я же уже давал рапорт по этому поводу, – он остановился и продемонстрировал удивление.

– Кому? Когда?

– Неужели потеряли в управлении? – фальшиво удивился он и усмехнулся.

– Расскажите мне всё, что вам стало известно по делу, – я упорно требовал от него исполнения своих обязанностей.

– Что, прямо сейчас? – он перестал улыбаться и набычился, осознав, что я не собираюсь отставать от него.

– Сейчас рабочее время, – жёстко напомнил я, раздувая от злости ноздри. – И вы должны быть на своём рабочем месте.

– Я тебя умоляю, что за чушь, – хмыкнул он, продолжив обрывать помидоры. – Моё рабочее место – весь посёлок. Кому надо – все знают, где меня можно найти. В любое время дня и ночи готов прийти на помощь. Только у нас ничего и никогда не происходит, так чего там в будке торчать. Я за это время могу кучу полезного переделать.

– Ничего не происходит? – поразился я. – Неустановленные лица поставили под угрозу репутацию и будущее Корпорации!

– Ой, да ладно, не надо драматизировать, – слегка раздражённо отмахнулся Владимир от меня. – Такая махина и потерю вагона роботов переживёт. И ничего её репутации не будет, вы ж всё равно дальше этой деревни информацию не пустите.

– Нужно установить, кто покусился на роботов, – я упрямо гнул своё, надеясь, что разум всё-таки забрезжит в его лысой башке с большим выпирающим лбом. – И нужно понять, что двигало этими людьми, какие у них были мотивы, какие цели. Кто их нанял, кто заказал акцию.

– Тебя послушать, так тут прямо заговор против Корпорации. Причём, международный, – он посмотрел на меня с явным презрением. – Просто мальчишки выместили свою агрессию. Не людей же убили.

– Сначала роботы, а потом и люди, – я злился всё больше. К тому же, мне тут было очень жарко и душно, пот тёк по всему телу и пропитывал одежду.

– Х… с тобой, ты ж не отстанешь, видимо, – он махнул рукой в сторону дома. – Иди и жди. Закончу минут через пятнадцать, тогда и поговорим.

Я с большим облегчением покинул теплицу и испытал наслаждение от уличного воздуха, который теперь казался мне прохладным и невероятно свежим. Утирая рукавом пот с лица, я вернулся во двор и сел на один из стульев. Посмотрел на часы и поморщился. Время стремительно утекало, а расследование так и стояло на месте.

Голодным взглядом я посмотрел на покусанные кошкой оладушки и обветренные бутерброды с каким-то белым сыром. Есть хотелось всё больше, в голове мелькнула предательская мысль сожрать хотя бы бутерброд, списав это на кошку. Но я решительно задавил гнилую идею и сосредоточился на разглядывании окрестностей.

Когда я шёл по улице в поисках нужного дома, то детали ускользали от моего внимания. Сейчас же стало заметно, что деревня отнюдь не была такой уж безлюдной. На соседних участках что-то да происходило. Где-то играли маленькие дети, с визгом бегая друг за другом. Где-то еле слышно жужжала газонокосилка. Женщина с противоположного участка, с которой я обменялся парой слов, усердно выбивала цветные коврики, висящие на верёвке. По улице промчались к озеру несколько подростков на велосипедах, гогоча над понятными только им шутками. А на соседнем участке пожилая супружеская пара обрывала яблоки, которые молодая женщина, наверное, их дочь засовывала в недра ревущей электрической соковыжималки. При виде золотистой струйки яблочного сока, сверкающей на солнце, я мучительно сглотнул.

Владимир появился из теплицы, как и обещал, через пятнадцать минут. В могучих руках он нёс сразу пять ящиков овощей. Ящики он отнёс в дом и тут же вернулся.

– Погоди ещё пару минут, – он слегка улыбнулся. – В ду́ше обкупнусь, а то потный как слон.

Владимир сорвал с верёвки полотенце сомнительной чистоты и пошёл к летнему душу, наполовину скрытому кустами жимолости. Я с удивлением посмотрел на густые тёмные волосы, покрывающие всю его спину, и ощутил укол чёрной зависти, потому что у меня волосы даже на груди не росли, что уж говорить про спину.

Он быстро вернулся, свежий и влажный.

– Ух, ну и жара же в этом году, – тут он посмотрел на стол и его голодный взгляд остановился на оладушках.

– Это кошка, – поспешно пояснил я и тут же разозлился сам на себя.

– Да знаю, – махнул он рукой. – Вечно ворует. Сам виноват, убрать надо было. Ну что, поедим?

– Спасибо, я не голоден, – твёрдо отказался я, ощущая болезненные спазмы пустого желудка.

– Да не это. Борщ у меня есть. И курочку вчера жарил. А? Будешь?

– Не время сейчас, – моей стойкости могли бы позавидовать «клиенты» святой инквизиции.

– Да никуда твои роботы и преступники не денутся! – он пренебрежительно хмыкнул. – Чего ты как чужой, не ел же с утра, небось.

– Мне нечем вам заплатить, – я упорно отказывался, хотя соблазн согласиться становился всё сильнее.

– Чего?! – он сильно удивился и посмотрел на меня как на сумасшедшего. – С каких пор с гостей деньги берут? Ну вы там в городе у себя совсем тронулись. Ужас. Филька!

Он так громко выкрикнул, что я против воли подпрыгнул на месте от неожиданности. Примчавшаяся собака выглядела виноватой, хотя и довольной.

– Опять в лесу шляешься? – строго обратился к псу полицейский. – А если на медведя нарвёшься?

– Медведя? – я неприятно удивился. – Они здесь водятся?

– Ну, естественно, – пожал плечами Владимир. – Посёлок в лесу расположен. Лес вокруг. Вон деревья сразу за теплицей начинаются. Каждую весну участок приходится чистить от молодых берёзок. И папоротники лезут. Я уж молчу про белок, птиц и прочую мелочь. А Петровы вон лося прикармливают, он к ним каждое утро на завтрак приходит. Круассаны очень полюбил…

– А кто ещё есть из хищников?

– Ну, рысей полно. Росомахи… кто ещё. Ну, волки, конечно же! Лисицы, куницы, норки.

– Как вы не боитесь тут жить? – я был потрясён легкомысленностью деревенских дурачков. – А как же дети?

– Ты знаешь, животные не дураки, они в деревню не лезут, – Владимир нахмурился. – Люди гораздо более опасны и жестоки, чем волки и прочие…

Он замолчал, уставившись в стол, а я поёжился и дал себе указание внимательнее смотреть по сторонам при перемещениях.

– Итак, по борщу, – полицейский отбросил какие-то невесёлые мысли и снова улыбнулся.

– Нет! – я выкрикнул, пожалуй, слишком громко, но это из-за того, что моё внутреннее сопротивление слабело на глазах.

– Ну, как знаешь, – он презрительно ухмыльнулся. – Что ж, давай поговорим о том, что тебя так жутко волнует.

«Слава богу!» – выкрикнул я мысленно.

Полицейский быстро убрал со стола тарелки, ставя их друг на друга, кинул недоеденные оладьи и бутерброды собаке и унёс посуду в дом. Вернулся он в лёгкой майке и домашних спортивных шортах.

– На, – он протянул мне какой-то предмет, в котором я не сразу узнал примитивную флеш-карту.

Стол был в крошках и с жирным пятном от какого-то масла, и я с трудом сдерживал брезгливую гримасу, когда ставил на него ноутбук.

– Что здесь? – я с большим сомнением принял флешку и застыл, не решаясь вставить её в свой дорогущий аппарат.

– Записи с камер наблюдения, – буркнул он, садясь напротив меня.

Я обречённо вздохнул, думая о вирусах, и вставил флешку в гнездо компьютера. В единственной папке находились три видео.

– Какое из них?

– Любое, – буркнул он, всем видом демонстрируя скуку. – По видео на каждого робота.

– Любопытно, – пробормотал я. – Хорошо подготовились.

Он проигнорировал моё высказывание и сосредоточился на поглаживании собаки.

Я запустил первое видео. Несколько секунд в тёмном помещении кафе, которое я узнал почти сразу, ничего не происходило. Было видно стойку бара и застывшего за ней антропоморфного робота, ждущего начала рабочего дня. Потом освещение резко изменилось, по стене побежали тени, робот переключился с режима ожидания в рабочий режим, но так и остался на месте, анализируя действия людей, вошедших в помещение. Трое людей, одетых как типичные городские подростки в широкие гофрированные джинсы и толстовки с накинутыми на головы капюшонами, подошли к роботу. В их руках виднелись какие-то длинные металлические предметы, то ли обрезки труб, то ли арматура, рассмотреть так и не получалось. Один из них толкнул робота, но тот, естественно, ничем не ответил, так как был не способен отвечать на агрессию, даже если это угрожало его целостности.

Полминуты подростки стояли возле робота и ничего не происходило. Я видел лишь, что у них шевелятся губы.

– Что они делают? – вырвалось у меня.

– А хер его знает, – хмыкнул полицейский. – Наверно, уговаривают его уйти. Смотри дальше.

Ещё с минуту ничего не происходило, затем подростки направились на выход, робот шевельнулся и пошёл за ними, исчезнув из поля зрения. Я глазам своим не мог поверить! Почему он пошёл за ними? Почему покинул закреплённый участок? Но ведь такого не могло случиться ни в коем случае!

Владимир посмотрел на моё ошалелое лицо и усмехнулся.

– Я не понимаю… – я потёр вспотевший лоб. – Робот не может и не должен отходить от своей базы, которая устанавливается в помещении, где ему предстоит выполнять определённые функции! Никакая информация не могла при всём желании заставить его уйти. Потерять связь с базой это как для нас потерять память или внезапно сойти с ума! Что они ему могли сказать?

Я запустил видео заново и перескочил на то место, где подростки просто стоят перед прекрасным творением Корпорации. Я напряжённо вглядывался в изображение и даже придвинулся поближе к экрану. Сомнений не было – они что-то говорили. Я видел, как шевелятся их губы. Причём, все трое сразу. Говорили и говорили. Робот просто стоял и, судя по зелёному индикатору на его лице, внимательно слушал и анализировал поступающую звуковую информацию. И потом он ушёл. В то место, где они уничтожили его этими то ли трубами, то ли арматуринами.

Я тут же запустил второе видео. На нём происходило ровно то же самое, только уже не в кафе, а на почте. Судя по показаниям времени в углу видео, на почту злоумышленники наведались через сорок три минуты после кафе. В заключение я изучил третье видео из магазина, где всё снова повторилось. Впрочем, удивление моё каждый раз было безграничным. Я упорно не мог поверить в то, что роботы могли нарушить одно из основных ограничений и уйти куда-то.

– Так, ну допустим, – я в упор посмотрел на Владимира. – Ролики эти я передам наверх, они там проверят их достоверность и целостность. Но я в них почти не сомневаюсь… Но это не даёт нам ответ на вопрос, что происходило дальше.

– А что дальше… Они их увели из посёлка и там разбили вдребезги, – он наконец-то закончил чесать за ушами свою дурацкую собаку и теперь просто сидел, глядя в небо.

– Зачем они это сделали?

– А кто ж их знает, – он пожал волосатыми плечами. – Одно слово – подростки…

– Нет, это не ответ. Расскажите мне, что происходило дальше.

– А что дальше? – слегка удивился он. – Больше у меня нет никаких записей. Я без понятия, что происходило дальше.

– Нет, я не об этом, – мне хотелось ударить его, чтобы он прекратил придуриваться. – Вот роботы ушли из деревни. Утром клиенты этих трёх заведений обнаружили, что роботов нет. Что дальше происходило?

– Да ничего не происходило, – он как будто не мог понять, что я хочу от него услышать. – Вместо них вернулись работники-люди и всё пошло как и прежде.

– И никто не предпринимал попыток найти роботов? – меня поражала пассивность этих людей, которые потеряли дорогущее оборудование, подаренное им бескорыстно и великодушно, но ничуть не озаботились необходимостью найти его.

– Так а кто ж знал, куда они делись. Я вообще думал, что они ушли в Корпорацию.

– Пешком что ли?! – я всё гадал, издевается ли он надо мной. Во мне нарастала злоба. – Хватит мне тут заливать! Владимир, вы далеко не такой дурак, каким стараетесь казаться. Вы знаете не хуже меня, что роботы не могли уйти из посёлка! Но вот вы и остальные жители вашей долбаной деревни обнаружили, что роботы пропали! Неужели никто не шевельнул и пальцем, чтобы найти их?

– Да срать мы хотели на твоих роботов! – выкрикнул он в сердцах. – Ну не думал никто, что с ними что-то случилось! Я вообще думал, что Корпорация наигралась в свою фальшивую благотворительность и ночью забрала их у нас.

– Хорошо, – мне хотелось ударить его, но вместо этого я лишь сердито фыркнул. – Никто из вас жопу не поднял, чтобы их найти. Всем было насрать. Но что-то же потом случилось? Приехал техник?

– Да, – он ответил неохотно. – Приехал этот техник, который раз в неделю приезжал, чтобы установить им обновления. Связи же нет у нас.

– Я в курсе. И что?

– Он приехал. Хватился роботов, – Владимир был явно раздражён. – Начал тоже тут, как ты, метаться и визжать, что мы должны бросить все свои дела и искать их. Угрожал, что Корпорация нас всех порешит. Ну, мэр попросил жителей, несколько человек согласились поучаствовать, дети в основном.

– Почему дети? А остальные чем заняты были?

– А остальные делали свои домашние дела, – он посмотрел на меня как на тупого. – Исход лета. У всех урожай. Надо закручивать, замораживать, варенье варить, к зиме готовиться. Сад в порядок приводить. Это не у вас в городе, тут что потопаешь, то потом зимой и полопаешь. Или мне надо было старух тащить в лес и в болото?

– Почему в болото? – я нахмурился.

– Потому что один из роботов оказался в болоте, – он вздохнул и сделал характерное движение левой рукой, как будто хотел посмотреть на часы.

Я тоже посмотрел на время и раздосадовано поджал губы.

– Дальше что?

– Мы стали прочёсывать лес. И почти сразу Мишка заметил их следы.

– Мишка?

– Лесник наш, – пояснил полицейский и вскинул руку в приветствии, глядя куда-то за мою спину.

Я оглянулся и увидел на улице молодого высокого мужчину с шикарной чёрной бородой и густыми усами. Он был одет в футболку цвета хаки и песочные штаны военного образца. Он быстро прошёл мимо, кинув на меня странный взгляд.

– Так и что лесник?

– Он заметил, что от Мизинца отходит свежая тропа в лес. Ну, там трава была примята и ветки как-то поломаны характерно, я не знаю, я не разбираюсь в этом.

– От какого Мизинца? – я нахмурил брови, вспоминая, что уже слышал это название сегодня.

– В посёлке пять улиц, – терпеливо пояснил Владимир, почёсывая грудь под майкой. – Если посмотреть на карту, то увидишь, что площадь это как бы ладошка, а от неё отходят пять улиц как пальцы. Большой, указательный и так далее. Я вот на Указательном живу. Мишка на Мизинце…

– Понял. Странное совпадение, что роботы ушли от Мизинца и лесник ваш там же живёт. И он же нашёл след, – мне это совпадение показалось очень подозрительным.

– Не вижу ничего странного, – Владимир зевнул и теперь принялся чесать волосатый живот, напрочь игнорируя правила приличия. – Он там живёт. Естественно, со своей улицы и начал поиски. И нашёл следы.

– Так, хорошо, и дальше что?

– Ну и мы пошли по следу. На краю болота след разделился на три следа.

– На три? – тут я удивился. – Разве роботов не вместе нашли?

– Нет, они были в разных местах.

– Почему? – я уставился на него, пытаясь сообразить причину такого странного поведения злоумышленников.

– Да я откуда знаю.

– Что это за места? – я хмурил лоб и барабанил пальцами по столу, теряясь в догадках. Дело становилось всё более странным.

– Одно место – полянка с грибами в лощине. Там отличные грибы, все туда ходят… Он там лежал, весь разломанный.

– То есть сразу стало понятно, что робот повреждён? – я насторожился. – С первого взгляда?

– А чего тут понимать. Хоть с первого, хоть со второго, – он хмыкнул. – Вдребезги. Тут и экспертом не надо быть. Ты не видел их, что ли?

– А кто бы мне их показал, – я огрызнулся, запоздало сообразив, что, кстати, до сих пор так и не догадался спросить хоть у кого-то, где находятся сами роботы.

– А, ну это мы тебе покажем. В гараже они лежат у мэра, больше не придумали, куда их свалить.

– Так, хорошо, вы обнаружили, что робот разбит. Дальше что делали?

– Вернулись назад и пошли по второму следу. И угодили прямо в болото, где всегда клюкву собираем. Скоро вот как раз будем.

– Чёрт с ней с клюквой! – вырвалось у меня, и я тут же покраснел. Зато полицейский удивился и впервые посмотрел на меня повнимательнее. – Извините. Что было со вторым роботом?

– Он лежал в болоте, метрах в пяти от края. Тоже весь разбитый, только куски из воды торчали.

– А третий?

– А третий робот лежал в лесу, где олени водятся. Там отличные черничные поляны. Там ещё на холмике три большущие лиственницы, а на них белок полно как грязи. Это недалеко от крутого поворота дороги.

Мне это описание ничего не сказало, но из всего услышанного я сделал интересный вывод, что роботы валялись не где попало, а именно в местах, о которых, видимо, все знали. И куда регулярно наведывались.

– После этого стали их таскать в посёлок, – Владимир прервал мои мысли. – Ух и тяжеленные же они оказались.

– Сто тридать два килограмма, – машинально произнёс я, вспоминая выдержку из описания.

– Вполне верю, – кивнул он, теперь снова возвращаясь к почёсыванию груди. – Мы чуть не надорвались, пока притащили всё, что нашли. Техник этот твой всё верещал, что каких-то деталей не хватает, но это мы ему уже посоветовали самостоятельно обшарить вес лес и поискать… Мы и таскать не стали бы, но он нам имущественной ответственностью угрожал, что посёлку Корпорация счёт выставит, а деньги он весьма немалые озвучивал.

– Рыночная стоимость одного робота этой серии составляет два с половиной миллиона рублей, – мне понравилось, как после моих слов вытянулось лицо деревенщины.

– Ни хера себе! – воскликнул он.

– Что было дальше? – я начинал чувствовать усталость и всё больше хотел уехать домой.

– А что было… Техник осмотрел их, составил акт о повреждении и заставил меня и мэра его подписать. И укатил в город. Всё. Конец истории.

– Какие дальнейшие действия вы предприняли как представитель правоохранительных органов?

– А какие тут действия? – от его пожиманий плечами я раздражался больше и больше. – Видео эти с камер снял. Со свидетельницей поговорил… Улики поискал, да только особо ничего не нашёл больше. Разве что пятно вот одно… Но это ерунда…

– И всё?

– И всё.

– Почему вы не вызвали из города группу криминалистов?

– Для чего? – поразился Владимир. – Кого-то убили? Или пропал, мож, кто-то? Из-за железяк этих вызывать? Ты в своём уме?

– Роботов уничтожили! И нужно было по горячим следам провести расследование! – я разозлился не на шутку и хлопнул ладонью по столу.

– Роботы для людей, а не люди для роботов! – Владимир тоже повысил голос и побагровел. – Вы там в своей Корпорации совсем забыли, для чего вы работаете! Роботы должны облегчать и улучшать жизнь человека, но не заменять его! Сидеть, жрать и трахаться – вот и всё, что вы оставляете человеку! Хотя нет, трахаться тоже уже можно с роботами, человек и не нужен!..

Внезапно он осёкся и замолчал, снова глядя за мою спину. И вид у него стал какой-то виноватый. Послышались шаги, я оглянулся и увидел, что во двор входит невысокий плотный мужичок лет пятидесяти, одетый в рыбацко-охотничий камуфляжный костюм. Пару секунд он смотрел на нас с полицейским строго и недовольно, как на расшалившихся школьников, а потом широко улыбнулся, кинулся ко мне и протянул руку. Я встал со стула, чтобы быть с пришедшим на одном уровне.

– До-обрый де-ень! – он энергично потряс мою руку, улыбаясь и заглядывая в глаза. – Руководитель администрации Апрелевки Елисеев Ярослав Сергеевич.

– Осипов Вадим, контролёр Корпорации, – я представился коротко, потому что мне уже порядком надоел этот цирк.

– А вы по какому вопросу? – спросил он, забавно моргая, отчего сразу приобрёл обманчиво наивный вид.

– А то вы не знаете, – довольно резко отреагировал я. – Я прибыл узнать у вас, что вы сделали для поимки преступников.

– Ну мы же нашли и принесли этих ваших роботов, – он переводил неуверенный взгляд с меня на полицейского и обратно. – Разве этого недостаточно?

– Вы должны были поймать виновных!

– Ну так как же их поймать, коли они уже уехали! – воскликнул он чуть обиженно.

– Об этом я уже сказал, – проворчал набыченный Владимир.

– А пятно показал?! Пятно от машины! – Елисеев походил сейчас на собаку, которая изо всех сил машет хвостом, чтобы угодить хозяину.

– Не успел ещё, – буркнул полицейский.

– Ну а чего же ты! Покажи пятно! И роботов покажи! И с Анной Олеговной пусть поговорит… А вы их когда заберёте? – последняя фраза была обращена ко мне.

– Сейчас же, – твёрдо сказал я.

– А где ваша машина? Вы с грузчиками? – он завертелся на месте, шаря глазами по двору, как будто машина и грузчики могли находиться где-то за ближайшим кустом.

– Я полагал, что машину с грузчиками мне предоставите вы, – я посмотрел на него в упор.

– А, ну это можно. Вот только машина у нас одна на весь посёлок, – он озадаченно покусал губы. – Если вы точно нам её сегодня вернёте.

– Довезём роботов до склада нашего представительства в Архангельске и она совершенно свободна, – мне уже до смерти надоели эти деревенщины, от которых не было никакого толку. – Пойдёмте.

Мэр первый выскочил на улицу, за ним последовали мы с полицейским. Но идти пришлось недалеко, потому что оказалось, что дом мэра находится на этой же улице, только поближе к площади. Весело раскрашенная изба из брёвен вызвала у меня ещё большее раздражение и только подтвердила моё мнение о местном руководителе, как о несерьёзном и даже легкомысленном человеке.

– Вот они тут, – он подпрыгивал от нетерпения, быстро семеня передо мной короткими ногами и постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что я иду за ним. – Хранил как зеницу ока. Даже пришлось в город съездить, чтоб замо́к купить. И то, не от своих прятать, тут не возьмёт никто чужого, а чтобы те подростки снова не вернулись и не увезли железяки эти, раз они так важны для ваших людей…

Елисеев открыл металлические ворота и чуть смутился, когда я мрачно и с недоверием посмотрел на барабанную установку, стоящую посреди пустого гаража.

– У вас нет машины? – резко спросил я.

– У меня? – Он слегка испугался. – Да и не было никогда. А зачем она мне нужна.

– А зачем тогда гараж? – я всё пытался понять, дурачит ли он меня или и правда такой идиот.

– Ну а вдруг будет когда-то… Вон они валяются.

У меня дёрнулась щека от слова «валяются», но я сдержался и бросился к груде, возвышающейся в углу.

– Свет! – приказал я, с ужасом приближаясь к искорёженным деталям, которые ещё недавно были прекрасными совершенными творениями.

Открывшаяся мне картина была поистине неприятной и шокирующей. Какими надо быть ублюдками и мразями, чтобы наброситься на верных помощников человечества и изуродовать их до состояния полной непригодности. Одного взгляда мне хватило, чтобы сразу понять, что ни о какой починке тут и речи не шло. Роботы были разбиты вдребезги. Их конечности, головы и туловища не просто побили железными палками, а разломали, раскурочили. Как будто неизвестные садисты стремились нанести максимально возможные повреждения. Оставалось только радоваться, что Корпорация ещё не успела реализовать функцию ощущения боли, потому что уничтожение механизмов превратилось бы в полноценное мучительное убийство.

– Зачем они сделали это? – я болью в голосе спросил я риторически, садясь на корточки и прикасаясь к куску ноги. – Что за варвары сотворили такое? Что за пещерные недоумки?!

– Ну, подростки, что с них взять… – мэр тупо талдычил одно и то же, пожимая плечами, отчего я чуть не ударил его. У меня даже рука дёрнулась, но я из последних сил удержался от проявления недопустимого поведения.

– Это надо погрузить, – глухо приказал я, потому что в горле застрял комок. – Где обещанная машина?

– Сейчас! – Елисеев бессмысленно засуетился, то кидаясь к двери из гаража в дом, то выбегая на улицу. – Сейчас! Как же его…

– Что вы ищете? – усталость от голода сказывалась всё сильнее. Мне хотелось удавить каждого идиота в этой идиотской дыре.

– Надо к Мишке сбегать, машина же только у него есть, – объяснил мэр, тут же срываясь с места и убегая по направлению к площади.

Я стоял и смотрел на Владимира, который смотрел на меня. Он мне решительно не нравился после глупой речи о роботах и людях. Впрочем, чего ждать от необразованного любителя помидоров. Мы оба ощущали неприятную тягостную паузу, которую нечем было заполнить.

– Кто такая Анна Олеговна? – я припомнил прозвучавшее раньше имя.

– Старуха одна, – Владимир ответил хмуро и неохотно. – Ночью видела тех подростков.

– Так чего вы молчали! – возмутился я. – Все свидетельства должны быть охвачены, если это хоть на сантиметр приближает нас к раскрытию дела! Где она?

– У себя дома, наверно. Если не померла.

– Думаете, её могли убить? – я слегка испугался.

– Да ну тебя! – он нахмурился и скривился. – Старая она очень. Никто у нас тут никого не убивает, мирное место.

Издалека послышался шум мотора автомобиля, хорошо различимый в почти полной тишине деревни. Я вышел из гаража и увидел чёрную европейскую машину. И она тоже была на бензиновом двигателе! Вот уж поистине отсталое дикое место.

Машина с визгом тормозов резко остановилась возле меня, и из неё выскочил возбуждённый Елисеев. Из другой двери вышел чернобородый худощавый парень, которого я видел здесь полчаса назад. Теперь он был одет в какой-то жуткий чёрный спортивный костюм и массивные кроссовки, которые вышли из моды лет пять назад. Выходит, это и есть лесник. Внешность и правда запущенная, такому как раз по лесу только и бегать.

Он бросил на меня настороженный острый взгляд и молча прошёл в гараж. Ну да, здороваться тут с детства, видимо, не учат.

– В багажник погрузим? – мэр подскочил к полицейскому, потом кинулся к металлической груде. – Мужики, ну хоть недалеко тащить, как сюда тащили, так я чуть не надорвался. Хорошо, хоть сделали по частям…

– В каком смысле по частям? – взвился я. – Так это вы их разломали?!

– Подростки разломали их по частям, – пояснил Владимир. – Если бы не разломали, то нам было бы гораздо труднее тащить их из леса. По этому поводу и выражает наш Ярослав Сергеич своё восхищение.

– Давайте быстрее грузить, – неожиданно низким басом рыкнул из гаража лесник. – А то скоро он вас запишет в виноватых уже из-за того, что вы дышите.

Следующие несколько минут мы таскали фрагменты роботов в багажник. И хотя я поначалу требовал, чтобы их укладывали аккуратно, деревенщины плевать хотели на мои указания и грубо швыряли их, не заботясь о том, что помогают злоумышленникам, подвергая роботов ещё большим разрушениям.

Из-за таскания тяжестей я снова вспотел с головы до ног. Настроение становилось всё хуже и хуже, потому что помимо голода и жажды меня теперь мучил пот, пропитавший одежду. Я ненавидел деревню всей душой и желал её жителям всего самого ужасного, что только может быть на свете.

Хер они получат у нас новых роботов! Программа распределения подразумевала, что Корпорация должна была прислать сюда новых роботов вместо утерянных. Тем более что жители деревни, на первый взгляд, не имели никакого отношения к порче имущества. Пострадавшая сторона, так сказать. Но боже, как же они меня достали!

Я положил последний фрагмент и вытер рукавом рубашки пот со лба. Помыться хотелось чудовищно, но приходилось терпеть до дома. Вскочить бы сейчас в машину и помчаться на всех парах в Архангельск, но нет – я ещё должен допросить эту старуху, которая что-то там видела. И посмотреть на пятно. И кинуть шаманские кости, видимо, чтобы всё же понять, кто на самом деле выступил в роли варвара.

– Где эта ваша Олеговна? – грубо спросил я, злобно глядя на полицейского.

– Пошли, – Владимир вздохнул и махнул рукой.

Мы поднялись вверх по улице, прошли мимо центрального здания и направились к выезду из деревни. Я вопросительно глянул на Владимира и он пояснил:

– Она живёт в самом крайнем доме, поэтому видела и слышала кое-что той ночью…

Маленький светло-жёлтый домик с резными деревянными украшениями прятался в глубине густого заросшего сада. Мы зашли во двор и прошли к входной двери. Полицейский постучал. Мы подождали полминуты и он постучал ещё.

– Она глухая, наверно, – желчно предположил я, изо всех сил желая заскочить в машину и укатить прочь.

– Да нет, занята, наверно чем-то…

Он не успел закончить, как дверь распахнулась, и крупная полная старуха с красным лицом выскочила на крыльцо.

– Володенька! – воскликнула она радостно, но тут же осеклась, заметив и меня.

Я представился и показал удостоверение, которое она внимательно изучила, близоруко щуря глаза.

– Поняла. Это из-за ночи той, – кивнула она наконец, видимо, приходя к заключению, что мой документ выглядит вполне убедительно, хотя на меня продолжала смотреть недоверчиво.

– Расскажите, что вы видели и слышали, – несмотря на усталость, я собрался и снова занялся работой.

– Ну а что, живу я тут одна. Во-о-от… И часто ночами не могу нормально спать. Болезней у меня много, – старуха картинно скривилась, демонстрируя страдания. – То колени болят. То спину ломит. А вот ещё бывает…

– Ближе к событиям той ночи, пожалуйста, – твёрдо потребовал я.

Она кинула на меня неприязненный взгляд, но сменила пластинку.

– В общем, больно мне было и не могла я спать. Сидела вот в своём кресле и смотрела телевизор…

– Какой телевизор?! – выпалил я, вылупляясь сначала на неё, а потом и на полицейского. – В деревне же нет никаких сигналов, включая и телевизионный! Разве не так?!

– Компьютер, – поспешно поправил её Владимир. – Внуки ей фильмов накидали на компьютер и она их смотрит.

– Компьютер, телевизор, какая разница, – женщина пренебрежительно пожала плечами. – Так вот. А потом я решила подышать воздухом. Вышла на улицу. Сидела вот у себя на веранде… Ночь такая хорошая была… А уж как пахло ночными цветами, хорошо, что я по весне выписала по каталогу эти ночные фиалки. Вера умница, она плохого не посоветует…

Я начал закипать. Она, видя моё краснеющее лицо, тут же осеклась и вернулась к теме.

– И вот сижу я и вдруг слышу, что в лесу едет машина.

– Что же тут удивительного? – хмыкнул я.

– В двенадцать часов ночи?! Да отродясь у нас машины не ездили в такое время! Одна у нас есть только, у Мишеньки, вот только её звук я завсегда узнаю! Она же фыркает и урчит. А эта мурчала тихо так, как кисонька!

– Мурчала? – недоверчиво переспросил я.

– Ну так, ж-ж-ж-ж-ж-ж, – старуха попыталась изобразить звук электрического мотора.

– То есть вы сразу поняли, что это была чужая машина?

– Ну, естественно! И вот я слышу, что машина подкатила к повороту и остановилась. И стоит. Я сразу почуяла недоброе. И решила посмотреть.

– Каким образом? – я тщательно отслеживал все мимические и вербальные сигналы Анны Олеговны, и пока в правдивости её рассказа сомневаться не приходилось.

– Дом-то мой крайний. Вот за садом полоса леса, а за ней дорога. Пойдёмте покажу!

Мы спустились с крыльца и прошли через заросший сорняками и лесными папоротниками палисадник. На краю сада четыре яблони пытались расти и плодоносить в густой тени вековых елей.

– И вот я тут пошла к дороге, – старуха указывала рукой направление и вела нас дальше.

– И не страшно вам было? – усомнился я. – Одной, ночью, в темноте, да ещё неизвестные люди.

– Вот вообще не страшно! – старуха зачем-то неумело перекрестилась, попыталась исправиться, но получилось ещё хуже, и она махнула рукой.

Какое-то время мы все молчали, продираясь сквозь очень густой тёмный лес, отделяющий участок от дороги. Не доходя несколько шагов до дороги, старуха остановилась у сосны и показала рукой на землю.

– И вот тут я остановилась и стала следить за ними.

– За кем, за ними? – с этого места мне отлично была видна дорога. В принципе, ночью с неё никак нельзя было заметить, что кто-то скрывается за деревьями.

– В машине были молодчики! Их было четверо!

– Как четверо?! – я недоверчиво посмотрел на неё и на полицейского.

– Четверо. А что тут удивительного. Один остался в машине дежурить. А трое пошли в посёлок. Они всё смеялись и говорили про какую-то «тройную добычу». Вот богом клянусь!

– Оставьте свои кривляния, – я поморщился. – Вы же не верите в бога, я вижу это.

– А, ну ладно… Вот он всё сидел и слушал эту музыку, которую сейчас молодёжь любит. Я в ней вообще ничего не понимаю, ужас какой-то. Я постояла немного, но ночью ж прохладно, я продрогла и пошла домой, чтобы утеплиться.

– Утеплились?

– Ага, надела кофту шерстяную и штаны. И решила посидеть на крыльце. Ноги болят, неудобно стоять там в лесу. Да и потом, мне же с крыльца всю площадь видно, они бы мимо меня никак не прошли. Вот только они всё не шли и не шли. И я задремала…

Тут старуха виновато посмотрела на Владимира, как будто подвела его на посту.

– Чем дело кончилось?

– Я проснулась от того, что музыка в машине громко заиграла. Они свистели и кричали. Уж больно довольные были. Я так и подумала, что ограбили кого-то. Ещё подумала, что сто́ит, наверно, всё-таки замки прикупить. У меня хоть и нечего красть, но всё равно неприятно же…

– И чего?

– Ну, они в машину сели, дверями похлопали и укатили.

– Когда вы сообщили об этом органам правопорядка?

– Кому? – удивилась старуха.

– Ему, – я указал подбородком на полицейского.

– Так на следующий день, как стало известно по посёлку, что роботы тю-тю, я и рассказала. Вот все и подумали, что роботы с мальчишками этими и уехали.

– Мне вы сказали, что думали, что они сами ушли, – я хотел испепелить Владимира взглядом.

– Ушли, уехали, какая разница, – проворчал он, пряча глаза.

И в этот момент я увидел на гладком новом асфальте еле заметное пятно величиной метр на полтора. Я подошёл вплотную и встал на колени, пренебрегая чистотой брюк. Принюхался – так и есть – растёкся охладитель электрического двигателя. Мне эта проблема была знакома, у моей машины тоже блок охлаждения всё время подтекал, пришлось от неё избавляться. Я потрогал пальцем пятно. Уже достаточно сухое, ещё несколько дней и следов вообще не останется.

– Я про это пятно говорил, – буркнул Владимир у меня за спиной, но в его комментарии уже не было нужды.

– Так вы говорите, что в деревне ни у кого больше нет машины, кроме лесника? – я встал с колен и отряхнул брюки.

– Если ты не веришь, то можешь проверить реестр зарегистрированных авто по нашему району, – почему-то обиделся полицейский.

– Моя работа не верить, а проверять и выявлять факты. Я обязательно проверю.

– И проверь, – Владимир развернулся и пошёл по дороге в деревню.

Мы со старухой переглянулись и молча последовали за ним.

В принципе, мне здесь всё было ясно. Осталось лишь свести все факты в стройную схему и написать красивый отчёт. Зря мы с Русланом так всполошились, никакой диверсией и посягательством на нашу родную Корпорацию и не пахло. Просто деревенщины просрали бесценный подарок, который мог хоть немного улучшить их жизнь. А подростки потому и покусились на роботов, что те были оторваны от связи с «материнскими» серверами. Вывод из этого был только один – не поставлять роботов туда, где нет связи.

Я дошагал до машины, взял с переднего сидения рабочий ноутбук и пиджак, сел и положил их себе на колени. Мэр, лесник и полицейский просто стояли и смотрели на меня с тупыми лицами, как будто не понимали, зачем человек садится в машину.

– Поехали, – мне надоело ждать появления искры интеллекта в их головах и я отдал приказ.

Тогда все враз засуетились: Елисеев жалко твердил про какие-то «пирожочки с яичком в дорогу», полицейский обещал-таки написать отчёт, и лишь Михаил молча сел за руль и завёл допотопный двигатель. Признаться, мне было не по себе от такой близости к потенциально опасному агрегату, готовому взорваться в любую секунду, но делать было нечего.

Наконец-то машина тронулась с места, мы проехали через площадь, завернули за поворот и помчались через густой и опасный лес, который по-прежнему давил на меня, словно угрожая задушить.

К счастью, то ли у лесника хватило мозгов понять, что я не имею ни малейшего желания с ним общаться, то ли ему попросту нечего было сказать. Но всю дорогу до представительства Корпорации в Архангельске мы сидели молча, думая каждый о своём. О чём думал он, я не пытался предположить, да и не собирался делать это. Я же думал о том, что безумно хочу есть. А ещё я мечтал о тех временах, когда меня заберут в центральный московский офис компании. И уж тогда у меня не будет таких дурацких заданий и командировок в жопу мира.

Едва только появилась мобильная связь, я дозвонился до дежурных техников и приказал встречать нас у грузовых ворот. Когда мы подъехали к зданию Корпорации, нас уже ожидал живой и почти бесполезный техник и несколько отличных роботов-носильщиков. За считанную минуту они крайне бережно и даже трепетно перегрузили останки апрелевских роботов на грузовую платформу и умчались с ними в техотдел.

Скупыми «спасибо» и «пока» я отделался от лесника, который тут же с видимым облегчением лихо развернул свою древнюю колымагу и умчался обратно в дурацкий лес.

Приказав дежурным техникам срочно изучить полученные видеоролики и останки роботов, я вызвал роботизированное такси, которое быстро и безопасно домчало меня до дома.

Первые несколько минут я не мог отойти от крана, снова и снова заливая в себя чистую прохладную воду, очищенную фильтрами производства Корпорации.

23 августа

На следующий день первым делом я погасил беспокойство Руслана и вселил в него надежду, что наши карьеры и репутация в безопасности. Написанный мною безукоризненный отчёт он прочитал с большим вниманием и нескрываемым удовольствием.

– Как это великолепно, что тут нет никакого заводского брака! – воскликнул он с облегчением, захлопывая папку. – А вывод ты сделал совершенно правильный! Нечего совать дорогущих роботов в дыру, где нет связи с «матерью»! Пусть в следующий раз умники из отдела распространения как следует подумают, кому вверяют наших драгоценных роботов!

Я лишь скромно улыбался и радовался личному рейтингу, который всё выше и выше лез к облакам. Если так и дальше пойдёт, то я к новому году уже окажусь в Москве. Чем чёрт не шутит!

– Записи с камер наблюдения проверили? – слегка заволновался Руслан, вспоминая про скромный список улик в деле.

– Ребята уже сообщили мне, что ролики без следов монтажа и подделки, – я кивнул. – Совершенно достоверные.

– Что с машинами?

– В дорожной инспекции Ижминского района действительно значится только один автомобиль, зарегистрированный в Апрелевке на их лесника. Авто старой бензиновой модели.

– Вот же дикари, – он покачал головой с удивлением. – И как туда можно было роботов отдать… А что у них со связью?

– В том районе действительно нет никаких видов связи. Удивительное чёрное пятно.

– Дикари, – Руслан окончательно успокоился и теперь сиял как отполированная монета. – Ну и что с самими роботами?

– Процессоры повреждены настолько сильно, что практически невозможно снять с них какую-либо информацию, – я с лёгкой печалью покачал головой. – Технари обещали что-нибудь сделать с этим, но на самом деле ждать не стоит, там всё в хлам.

– Жаль, конечно, но это уже и не нужно, – начальник одобрительно похлопал меня по плечу и загадочно улыбнулся. – Ну что ж… Пришло время мне поставить ту самую подпись…

Я раскрыл рот от удивления и радости, но выдержки хватило, чтобы не расплыться в идиотской улыбке. Поэтому я лишь скромно улыбнулся и в меру крепко пожал протянутую мне ладонь.

Весь день я на радостях трудился с удвоенным рвением, разгребая завалы отчётов, накопившиеся за вчерашний день. Я буквально испытывал счастье от того, что в статистике больше не наблюдалось никаких красных цифр и отрицательных динамик. Внедрение робототехники в повседневную жизнь людей и в экономику шло по установленному плану, что не могло не радовать. Чем больше роботов – тем больше эффективности и тем больше порядка. А что может быть прекраснее упорядоченности и предсказуемости.

Вечером после работы меня подмывало поехать домой и отдохнуть после трудного дня, но я сильно соскучился по Наташе, поэтому оплатил билеты в синтетическую оперу и пригласил её на концерт. Я, конечно, не сомневался в том, что роботы-певцы и роботы-музыканты сделают всё хорошо. Но я и подумать не мог, что останусь настолько довольным от концерта. Совершенная гармония и чёткая выверенность игры музыкантов буквально привели меня в экстаз. А что до певцов – то как приятно было слушать безукоризненный вокал, когда ни одна нота не отклонилась даже на сотую долю от установленных регистров. Человеку никогда не спеть так совершенно и чисто.

После оперы мы отлично провели время в роботизированном ресторане, где, к счастью, весь обслуживающий персонал давно составляли надёжные роботы. Тут уже никакой тебе грубости от высокомерного метрдотеля, никакой путаницы с заказами и вранья, связанного с ленью официантов или поваров. Стандартизированные блюда, приготовленные кухонным агрегатом, были такими вкусными, что я чуть язык не проглотил, как говорится. Без лишних пауз нам подавали заказанные блюда в строго указанном порядке, так что ужин превратился в непрерывный гастрономический марафон. Потом мы с Наташей танцевали под звуки механического оркестра и довольно улыбались друг другу, испытывая одни и те же чувства.

Уж не знаю, что повлияло. То ли моя короткая, но ужасная поездка в деревенскую отсталую глушь. То ли отличный ужин, обеспеченный совершенными и надёжными агрегатами Корпорации. Но в этот вечер я впервые признался Наташе в любви. В ответ она неуверенно улыбнулась и ответила, что тоже испытывает нечто подобное. Я был на седьмом небе от счастья.

По дороге домой я смотрел в окно такси и размышлял о том, что вся моя жизнь верным курсом идёт по пути, который я сам наметил и выбрал. Поставленная цель становилась всё ближе и ближе. Ещё немного – и я навсегда покину эту унылую провинцию, чтобы заблистать с новой силой в Москве с её невероятным техническим развитием и передовой инфраструктурой, на которую равнялись многие города мира. Я был уверен, что новость о переезде сильно порадует Наташу, которая тоже будет счастлива вырваться из затхлого Архангельска.

И после этого она совершенно точно захочет стать моей женой. И мы будем по-настоящему счастливы.

28 августа

В режиме радужного существования я прожил ещё четыре дня, прежде чем из-за горизонта вдруг показались тёмные тучи.

В понедельник я сидел в своём уютном кабинете и с увлечением обрабатывал отчёты, когда внезапно в углу экрана компьютера появился вызов из технического отдела.

– Слушаю, – я был добр сегодня и даже улыбнулся технику Заболотневу, глядящему на меня с экрана.

– Вадим Андреевич, я по поводу роботов.

Мне не понравился его обеспокоенный вид и я тут же нахмурился от нехорошего предчувствия.

– Что случилось, Олег? Авария? Брак?

– Нет, я по поводу тех роботов, которых вы привезли из деревни.

– А что с ними? – я замер, весь превратившись в слух.

– Помните, я вам говорил, что процессоры были слишком сильно повреждены, чтобы что-нибудь с них считать?

– Помню. И что?

– Они и правда были раздроблены на множество кусков. Жёсткий диск пострадал очень сильно. Но у одного из них всё же удалось считать отдельные фрагменты кода.

– Что?! – я выкрикнул против своей воли. – И что ты выяснил?

– Это не весь код, повторюсь. Лишь отдельные фрагменты. Но я увидел в них заплатки.

– Заплатки? – я удивился, потому что ещё не сталкивался с такой терминологией.

– Кто-то внедрился в заводской код и внёс изменения.

Он замолчал, глядя на меня, в то время как я напряжённо раздумывал.

– То есть ты хочешь сказать, что их кто-то перепрограммировал? – я наконец-то прервал молчание.

– Да, кто-то изменил их программу, чтобы роботы покинули свои базы и ушли вслед за теми людьми.

– Но это невозможно! – я был поражён до глубины души. – Программы агрегатов Корпорации не поддаются взлому и корректировке!

– И тем не менее, кто-то это сделал, – пожалуй, в этот момент техник выглядел даже испуганным.

И я разделял его страх. Потому что если по улицам страны ходит кто-то, кто в состоянии переписывать абсолютный заводской код роботов, то это значит…

Меня даже в жар бросило от жуткой мысли, что это всё могло значить. Это обещало нам ужаснейшие последствия! Человек, который может взять под контроль любой агрегат Корпорации и заставить его совершить противоправные действия – это главный враг не только Корпорации, но и всего общества!

И вот это уже попахивало терроризмом и экстремизмом.

Пожалуй, даже если бы грянул гром и десять молний ударили в меня, я не был бы так же поражён, как этой ужасной новостью.

– Как они могли переписать код словами? – я усиленно соображал, что нужно делать дальше, куда кидаться, кого оповещать.

– Что? Словами?! – нервно засмеялся Заболотнев, которому на самом деле было совсем не весело. – Это в принципе невозможно. Код был загружен через опломбированный разъём! Они вскрыли его и ввели в машину корректирующий патч! Заплатку!

– Но опломбированный разъём невозможно вскрыть! Ведь там закодированная магнитная пломба!

– Значит, они раскодировали её.

У меня затряслись руки.

– Кабели, которыми роботы на заводе подключаются к «матери», чтобы в них заложили нужные программы, имеют уникальные характеристики и не продаются в магазине, – наверно, в этот момент я в первую очередь пытался убедить самого себя. – Невозможно подключить к роботу какие-либо другие кабели. Мало того, за их распространение предусмотрен такой огромный срок, что никто из преступников никогда не брался совершить подобное. К тому же, каждый такой кабель входит в строгий реестр и не может быть просто вынесен за пределы завода.

– Однако, видимо, кто-то всё-таки сделал это, – техник вздохнул и устало вытер пот со лба.

– Кто, по твоему мнению, мог бы сделать подобное? – в этот момент я с обречённостью подумал о том, что перевода в Москву мне не увидеть, пока я не найду этих ублюдков.

– В нашей области точно нет такого человека, – твёрдо и авторитетно заявил Заболотнев, глядя мне в глаза. – Это высший код. С таким работают только специалисты НИИ Робототехники Корпорации. Я могу разбираться в его структуре и видеть чужеродные вкрапления, но я не пойму его даже за пятьдесят лет. И уж тем более никогда не смогу с ним работать.

Я попытался выругаться вслух, неуклюже и неправильно произнёс матерное слово, махнул рукой и вздохнул. Техник тактично потупился.

– А почему ты так уверен, что код изменили всё-таки через разъём? Ведь на видео видно, что пацаны что-то говорят роботам. Рассказывают. Или зовут! Или приказывают!

– Да ерунду они говорят! – воскликнул он. – Мы проанализировали запись программой, которая умеет распознавать речь по губам. И выяснилось, что мальчишки просто читают стихи.

– Какие стихи? – тупо спросил я, откидываясь на спинку кресла.

– Вот, у меня тут распечатка, – он взял со стола лист и принялся зачитывать монотонно. – «Розы из бумаги, трепет лепестков, лилии, маки из цветных шелков, розы из бумаги – ярко-красный цвет, лилии, маки неживой букет. Как твоя любовь неживой букет…».¹

– Что это за стих? – резко спросил я, закипая от бешенства.

– Старый какой-то, называется «Мёртвые цветы».

– Ничего не понимаю… Чушь какая-то… Это всё?

Техник молча кивнул и я закончил разговор. Я не стал звонить Руслану, а быстро дошёл до его кабинета и изложил разговор с техником. Начальник, естественно, тоже заколотился от волнения и переживаний за свою карьеру.

– В нашей области действует некая группировка молодняка, который имеет доступ к секретному программному коду и умеет его переписывать, – мрачно резюмировал Руслан. – Но тогда видеозаписи это полная ерунда.

– Согласен. Роботов перепрограммировали до этого, а для нас сняли кино с идиотским стишком, – я стоял у окна и с тревогой вглядывался в панораму города, который ещё не понимал, с какой катастрофой мог столкнуться.

– Выходит, версия с подростками-хулиганами не выдерживает никакой критики. Это фальшивка.

– Безусловно. Состряпанная исключительно для меня. Для Корпорации.

Мы посмотрели друг на друга и оба ощутили холодок по спине.

– Кто они? Почему уничтожили роботов? – принялся загибать пальцы Руслан. – Откуда у них код? Откуда у них загрузочный «материнский» кабель? Вот вопросы, на которые мы срочно должны найти ответ.

– Есть ещё вопрос, – я был мрачнее тучи, потому что умел мыслить немного дальше Руслана. – Какая у них цель? Что они предпримут дальше? Это была просто тренировка. Они убедились в том, что могут. И что они будут делать теперь?

– Диверсии на заводах? На путях сообщения? – у Руслана округлился рот от страха. – А что если они вообще заставят роботов убивать людей? А если они доберутся до военных роботов?!

Последнюю фразу он выкрикнул почти истерично, и я был с ним полностью солидарен, потому что и у меня холодный пот потёк по спине при мысли обо всех возможных последствиях.

– Мне вот интересно, насколько жители вовлечены в аферу с роботами… – я быстро перебирал в уме людей, с которыми успел познакомиться в деревне. – Неужели кто-то из них может обладать подобными познаниями и навыками, чтобы изменить заводской код робота?

– Эти деревенщины?! – Руслан посмотрел на меня как на сумасшедшего. – Ты не в себе?

– Чем больше я занимаюсь этим делом, тем всё более странным оно оказывается. Я уже начинаю сомневаться в том, что увидел и что мне рассказали…

– С этим местом что-то не так, – Руслан сел за компьютер. – Между прочим, я тут на досуге ради интереса изучил карту нашей области на предмет наличия связи.

– Какой именно связи? – я заинтересовался и подошёл к нему.

– А всей связи… – Руслан вывел на экран карту, раскрашенную в разные оттенки белого и красного. – Вот, смотри. Чёрные точки и кляксы это населённые пункты. Белые поля – это пространство без связи и телевизионного сигнала. А красные области – это связь. Мобильная, спутниковая, телевизионная. Чем насыщеннее красный, тем больше видов связи есть в городе или деревне… Замечаешь что-нибудь странное?

Я уставился на карту, внимательно считывая изображение и проводя анализ. И довольно скоро заметил деталь, выбивающуюся из общей картины.

– Понятно, что область у нас огромная и бо́льшая её часть это леса, и они, естественно, тут белые…

– Верно, – кивнул Руслан.

– Но каждая чёрная точка окрашена ещё и в разные оттенки красного. Потому что хоть какая-то связь там, но есть…

– Верно, – Руслан снова кивнул. – А связь должна быть в каждом населённом пункте, потому что девять лет назад в нашей области, как и во всей стране была развёрнута крупномасштабная программа по обеспечению связью даже самой малюсенькой деревеньки…

– Кроме одной, – чуть слышно проговорил я, глядя на точку в Ижминском районе. Несколько секунд мы оба молча смотрели на неё.

– Меня тогда сильно удивило, когда ты сказал, что в деревне не было никакой связи, – Руслан нарушил тягостную тишину. – Потому что до прихода в Корпорацию я долгое время занимался повышением качества жизни населения в областной администрации. И хотя та программа всеобщей связи прошла мимо меня, но я очень хорошо про неё помню…

– Как так получилось, что в одной-единственной деревне нет никакой связи? Вообще никакой! У них даже телесигнала нет! – я обошёл вокруг стола и сел в кресло.

– Да, теперь это кажется подозрительным, – Руслан странно на меня глянул. – Но это ещё не все странности.

– О, я уже начинаю привыкать к странностям. Это наш местный Бермудский треугольник?

– Шутишь – это хорошо, – усмехнулся он. – Ещё одна странность состоит в том, что ещё пять лет назад в Архангельской области не было никакого населённого пункта под названием Апрелевка…

– В смысле? – я почувствовал себя тупым. – Но я же видел. Деревня… Сады… Деревянные дома всякие… Почта там у них… Магазин…

– Одиннадцатого сентября тридцать пятого года областная администрация своим решением утвердила образование посёлка Апрелевка в Ижминском районе. По приведённым географическим координатам успешно определяется именно то место, в котором ты был.

– Так, но подожди! – я оживился. – Я понимаю, когда старые деревни. Да, их надо ко всему подключать, проводить коммуникации и всё такое. Но ведь все новые населённые пункты по закону должны автоматически обеспечиваться всеми благами цивилизации, которые входят в минимальный перечень, определённый Правительством. И все виды связи там точно есть!

– А этот посёлок построили с нуля и обеспечили всем необходимым, – Подхватил Руслан с мрачной усмешкой. – У них даже своя водонапорная станция имеется и настоящий водопровод по всему посёлку, из Ижмы электричество протянули, построили самую совершенную систему канализации и поставили очистные сооружения. Посёлок выливает в озеро воду чище, чем берёт из него. Чудесное современное место. Но им не протянули кабель телефонной связи… Не установили вышку с мобильной связью и интернетом…

– Но тогда это можно расценивать… – я похолодел от страшной догадки. Вскочил и снова подошёл к окну.

– Когда ты только привёз роботов, помнится, я ради прикола это узнал и изучил, ещё посмеялся, что в нашей стране без ошибок никогда не обойтись… – Руслан стучал по столу пальцами, что выдавало его сильное напряжение. – И я убрал это всё с глаз и забыл… Но теперь ты приходишь. И говоришь мне, что в абсолютно неприступный код роботов было внесено изменение, которое заставило их оторваться от базы и уйти в лес… И теперь нельзя назвать случайностью, что это беспрецедентное событие произошло именно в единственном населённом пункте области (а возможно, и всей страны), который наглухо оторван от большой земли.

– Люди, построившие посёлок в глухом таёжном лесу, целенаправленно оставили его оторванным и затерянным… – я с удовольствием смотрел на то, как во дворе грузовые роботы таскают из большого контейнеры ярко-жёлтые коробки с продукцией Корпорации, предназначенной для продажи.

– Чтобы в нём можно было делать всё, что угодно, – закончил за меня Руслан. – Вдали от глаз властей. Вдали от глаз Корпорации.

– Мы не можем пойти в полицию, – я залюбовался красотой движений роботов, идеально выполняющих свою работу.

– Верно. Так мы только спугнём их и заставим сменить место. И где их потом искать? Где ловить? А так вот они, у нас под боком. Пока мы ещё не знаем, кто эти они. Но стоит лишь протянуть руку – и их можно почувствовать. И схватить.

– Но как их выявить? Как понять, кто из этих полутора сотен людей замешан в преступлении?

– А вот для этого ты и отправишься в Апрелевку.

Я резко развернулся и уставился на начальника, который довольно улыбался.

– Ты с ума сошёл? – я позволил себе нарушить субординацию, потому что и Руслан нарушил мою компетенцию, предлагая мне работу, выходящую за рамки моего функционала.

– А заодно мы тебя и проверим… – тут он осёкся.

– В смысле проверим?! – я разозлился. – Я шестнадцать лет пашу на Корпорацию верой и правдой! Неужели я нуждаюсь в проверке?

– Успокойся, – он приподнял руки в защитном жесте. – Ты неправильно меня понял. Это будет проверка для повышения.

– Я контролёр, Руслан! Я кабинетный работник! Работать с врагом лицом к лицу на местности – это не моё!

– Значит, так! – он хлопнул по столу и нахмурился. – Или ты едешь в Апрелевку и пытаешься найти этих людей или ты можешь считать себя уволенным!

Я несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, не в силах высказать всё, что думаю об этом возмутительном самодурстве. Потом встал и вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.

Я поехал прямиком домой, совершив немыслимую для себя вещь – уйдя с работы до окончания рабочего дня. И хотя меня мучила совесть, я был доволен, что поступил так из чувства противоречия.

Я готовил, обновлял список продуктов, сверяясь с запасами, разбирал зимние вещи, занимался цветами на балконе. Играл с кошкой. Сортировал музыку и фотографии в компьютере. Я делал множество вещей. Но сам даже не замечал этого. Потому что моя голова была занята только мыслями об Апрелевке и странных обстоятельствах, с ней связанных. Мне не давала покоя эта тайна, которая щекотала нервы и порождала тревогу. Я хотел знать, кто из людей мог совершить подобное.

Так что не было ничего удивительного в том, что когда я ложился спать, во мне уже созрело нужное решение.

29 августа

Я проснулся рано утром без будильника. Открыл глаза и посмотрел на потолок. Кошка недовольно фыркнула, когда я шевельнул ногами, на которых она спала.

Я встал и быстро составил список вещей, которые могли бы мне понадобиться в течение недели. Я полагал, что этого срока вполне достаточно, чтобы разузнать, кто из проживающих в деревне людей был причастен к порче имущества Корпорации.

Я сложил одежду в большую дорожную сумку, добавил туда упаковку с лекарствами на все случаи жизни. И пусть я ими никогда не пользовался, кто знает, что можно подхватить в этой дыре. Да и обычную простуду никто не отменял.

Я проявил повышенное внимание, когда тщательно настроил домашнюю автоматику на уход за кошкой и цветами.

Потом я позавтракал, тщательно пережёвывая пищу и разглядывая обои. Странно, но сейчас я почему-то как будто впервые увидел их рисунок. Голубые и жёлтые цветочки на нежно-бежевом фоне всегда были цветной массой. И вот только сейчас я рассмотрел их как будто под микроскопом.

Перед выходом из дома я некоторое время постоял перед зеркалом, задумчиво рассматривая своё лицо. Почему оно у меня именно такое? Я сам удивился тому, что у меня возник подобный вопрос. Бывают же такие дни, когда ты вдруг видишь в обычных вещах что-то новое.

Чтобы впредь не зависеть от транспорта и непослушных неквалифицированных работников, я арендовал на целую неделю маленький автомобиль, который уже через восемь минут подкатил к моему подъезду.

Я положил сумку в багажник, сел на заднее сидение и задал два пункта назначения. Откинувшись на мягкую ортопедическую спинку, я слегка улыбался, разглядывая дома, проносящиеся мимо.

Мы заехали в банк и там я, стыдливо улыбаясь, снял в банкомате довольно приличную сумму наличности, которая могла мне понадобиться в Апрелевке.

Затем, скрупулёзно соблюдая все правила дорожного движения, автомобиль промчал меня через Архангельск и выехал за город. Замелькали поля и леса, к которым я был равнодушен. Плотный лесной тоннель – и вот уже машина мягко въехала в посёлок и остановилась возле избушки администрации.

На крыльце магазина сидели две женщины и увлечённо что-то обсуждали, судя по их мимике и жестам. Они не прервали это занятие при моём появлении, лишь сели поудобнее, чтобы лучше видеть. Игнорируя их неприличное нездоровое внимание, я вышел из машины и проследовал в здание администрации.

К моему удивлению, глава посёлка был на своём месте. Он что-то яростно печатал на компьютере допотопного вида и не сразу обратил внимание на моё появление. Мне пришлось дважды кашлянуть, чтобы он заметил меня.

– О, опять ты, – недовольно заметил Елисеев, окидывая меня подозрительным взглядом. – Чего приехал?

– Я бы хотел немного пожить в вашей деревне, – меня повеселило выражение сильного удивления на его круглом лице.

– Как это? У нас? Пожить? Зачем? Почему? У нас?!– он часто заморгал, как будто это помогало ему быстрее обдумать моё заявление.

– Я побывал у вас недавно. И мне так понравилась ваша природа. Я хотел бы провести у вас неделю своего отпуска, наслаждаясь красотами природы и чистыми деревенскими продуктами.

На самом деле я никогда не понимал такого отдыха, потому что природа всегда казалась мне слишком грязной и опасной. Куда интереснее и веселее проводить время за компьютером или гуляя по городу, любуясь архитектурой и смелыми инженерными решениями.

– Эта… Как его… – руководитель посёлка озадаченно почесал голову, затем шею. – Но у нас нет никакой гостиницы.

Об этом я как-то не подумал и поругал себя за подобную несообразительность. Весь план был готов рухнуть в самом начале из-за плохого планирования. Но тут мэр сам спас моё задание.

– Хотя… Ты мог бы остановиться у кого-нибудь.

– Я готов человеку заплатить, сколько потребуется! – воскликнул я с энтузиазмом, ухватившись за эту возможность задержаться в деревне.

– Заплатить это, конечно, хорошо, – мэр смотрел на меня озадаченно и всё же недовольно. – Только кто ж тебя возьмёт… Погоди.

Он вскочил из-за стола и выбежал на улицу.

– Светлана Васильевна, ты не в курсе, кто-нибудь у нас сдаёт комнату? – услышал я его голос. – Да этот вот хочет отдыхать… Почему?.. Да откуда я знаю, говорит, что понравилась природа… Кто? У Риммы есть комната свободная?.. А она сдаёт?..

Я подошёл к окну и посмотрел на мэра, беседующего с теми женщинами, которые сидели на ступеньках магазина. К ним выскочила и старушка-продавщица, тут же включившаяся в разговор.

– Бесстужева могла бы, но у неё дочка скоро родит. Так что им самим комната вот-вот понадобится… А у доярки комната была, но она в ней теперь скульптуры лепит… Кто ж ещё… У Борисова комната есть, он всё дочь ждёт… Но он не сдаст ни за что…

Все три женщины тут же синхронно вздохнули, а мэр понимающе закивал.

– Дарья, так, мож, ты? – обратился мэр к продавщице.

– Я?! Почему я? – почему-то испугалась она и тут же пропала в магазине.

– Точно говорю, у Риммы надо спросить, – настаивала одна из собеседниц. – Чё ты как дурак, иди и спроси. Не съест же она тебя.

По краске, резко залившей шею и лысину мэра, я сообразил, что у него к этой некой Римме есть чувства. Либо они просто ругались и ему теперь не хотелось с ней связываться.

– Парень! – крикнул Елисеев и я сообразил, что он обратился ко мне.

Я вышел на улицу и посмотрел на его смущённое и вместе с тем раздосадованное лицо.

– Пошли, поговорим тут с одной… дамой, – он махнул рукой и тут же пошёл куда-то.

После домика администрации мы миновали чей-то участок и завернули на улицу, которая, судя по указателю, именовалась Лесной.

– Это Мизинец, – сообщил мэр, живо взмахивая руками. – Хорошая улица, спокойная, поспать можно будет утром подольше. Если только примет тебя она. Ну она женщина добрая, должна вроде…

Возле дома номер десять по правую руку мы остановились, и Елисеев несколько секунд явно набирался смелости. Только моё присутствие заставило его преодолеть нерешительность и открыть калитку. Мы прошли через цветник, плотно засаженный розами. Запах этих шикарных цветов густо пропитывал сад, смешиваясь с остальными запахами зелени и земли, которые агрессивно ударяли мне в нос. Пройдя под аркой, пышно увитой какими-то цветущими лианами, мы поднялись по широким каменным ступенькам и остановились возле цветной стеклянной двери.

– Гражданка Беспалова! – осипшим голосом позвал мэр и покосился на меня.

Я же делал вид, что не замечаю его волнения, и осматривал дом, построенный из добротного дерева и покрашенный в густой синий цвет. Зная теперь, что посёлок возник лишь пять лет назад, я не мог не восхититься талантом строителей, которые очень умело сымитировали тридцатилетние деревенские дома, несущие на себе печать времени. Вот только с какой целью это было сделано? Создать уют старого обжитого дома с историей? Или же создать декорацию для чего-то, что должно было скрываться от глаз таких непрошеных посетителей как я?

Мои мысли прервало появление высокой стройной пожилой женщины, одетой в пёстрый махровый халат и пушистые тапочки. Её голова была зачем-то покрыта синим полиэтиленовым пакетом. Или шапочкой для душа…

– Добрый день, – она поздоровалась с нами обоими, но смотрела только на меня. Странно так смотрела. Пристально и как будто недоумевающе… Или с подозрением… Или потрясённо. Я не успевал считывать все эмоции, которые вихрем проносились по её лицу.

– Римма Петровна, тут вот… человек… хочет… жить… – мэр сражался с собственным языком и явно проигрывал.

– Похвально, – она приподняла брови и прикусила губу. – Все существа хотят жить, и человек не исключение.

– Добрый день. Я бы хотел узнать у вас, не сдаёте ли вы комнату, – я решил спасти Елисеева, да и терпеть не мог тратить время на долгие бестолковые разговоры.

– Комнату? – она слегка удивилась и кинула на мэра странный взгляд. – Вам? А надолго?

– Я хочу провести в вашей деревне неделю отпуска. Приехал, но не подумал, что у вас тут может не быть гостиницы.

– Верно, гостиниц у нас тут нет… – она явно сомневалась и какое-то время спорила сама с собой, изредка разглядывая меня. – А вы вообще кто?

– Я вообще контролёр Корпорации «Велес», – я не стал кривить душой, потому что она и так, даже если и не была в курсе, то очень быстро узнала бы о том, кто я на самом деле. – Но к моему визиту это не имеет никакого отношения. Я был тут у вас по рабочему вопросу. И мне тогда у вас очень понравилось. И вот весьма удачно пришло как раз время моего отпуска, я вспомнил про это чудесное место, собрал вещи и приехал.

– Действительно, удачно, – с непонятным сарказмом хмыкнула она. – Но у меня есть комната. И хотя я не планировала её сдавать, я не занималась таким никогда… Просто бывший муж расстарался и построил мне дом больше, чем мне надо. Комната есть… Только я не знаю, сколько это должно стоить…

– Ну вот и хорошо, – наконец-то смог выдавить из себя Елисеев и с явным облегчением поспешно ретировался. – Вы тут решите, что и как. А у меня дела.

– Дела, как же, – хозяйка неодобрительно посмотрела в спину убегающему мужичку и вздохнула. – Ну и подстава… Хорошо же денёчек начинается… Так, сколько стоить… Ну давайте тысячу за ночь. Это не очень дорого для вас?

– Что вы, посильная сумма, это гораздо дешевле, чем берут за такое в городе, – я был рад, что не потрачу много командировочных денег Корпорации.

– А вас надо кормить? – встревожилась она.

– Я не уверен, что в кафе меня накормят…, – неопределённо ответил я, вспоминая нетёплый приём.

– Вы что, едите? То есть, вы что едите? – она помотала головой и нахмурилась. – Вы же едите? А то я средне готовлю, не особо мастерица в этом.

– Вы готовите своими руками? – удивился я и тут же сам себя поругал, потому что она нахмурилась от моих слов.

– Мы тут всё делаем своими руками. Стиль жизни у нас такой. В этом посёлке мы все придерживаемся мнения, что автоматизация хороша на трудных производствах и в городском хозяйстве, но не в обычных бытовых делах, наполняющих нашу жизнь. И если вы хотите тут отдохнуть, то должны понимать, что у нас тут другой образ жизни. Если вы ищете роботизированный быт, то тогда вам надо уехать прямо сейчас.

Она строго отчитала меня и теперь надеялась, что я свалю сам, узнав, что простота сельской жизни не соответствует моим запросам городского жителя. И хотя я не разделял подобное отсталое мнение, говорящее о недостаточном образовании хозяйки, это был не тот момент, когда нужно спорить и отстаивать свою точку зрения.

– Для меня это не проблема. Я готов на любые лишения, лишь бы отдохнуть в этом чудесном месте.

Я широко улыбнулся, хотя меня и смущал слишком пристальный взгляд хозяйки. Затем она приняла окончательное решение.

– Что ж, тогда начнём… Нет, но он там совсем с ума сошёл… – кажется, она слегка разозлилась. – Я ему припомню… Впрочем… Пусть будет так… Это будет… забавно…

Я не понимал вообще, о чём она говорит, и списал путаную речь на старческую деградацию интеллекта. Для меня было лишь важно, что мне удалось зацепиться и остаться в деревне, потому что ночевать в машине было бы неудобно и смешно. Вот уж был бы объект для насмешек со стороны этих деревенщин.

– Я рад, что мы договорились, – я лучезарно улыбнулся.

– А когда нужно подавать еду? – снова встревожилась она и посмотрела на маленькие старомодные наручные часики.

– Я люблю завтракать в семь, – сообщил я и тут же исправил свою ошибку. – Но вы не должны ради меня вставать спозаранку. Я могу завтракать в любое время. И сегодня я уже завтракал.

– Какое облегчение, – сыронизировала она. – А где ваши вещи?

– Я сейчас подгоню сюда машину, в ней сумка.

– Но у меня нет гаража. Так что будет стоять на дороге, – категорически заявила женщина и снова посмотрела на часы. – Так, мне пора краску смывать, а то без волос останусь. Подгоняйте машину и проходите в гостиную. Я быстро.

Она заскочила в дом, а я направился к площади, попутно разглядывая участки соседей. Я помнил о том, что где-то на этой улице живёт нелюдимый лесник Михаил, и пытался по внешнему виду домов угадать, какой из них мог оказаться его берлогой.

Женщин на крыльце магазина уже стало трое. Завидев меня, одна из них тут же воскликнула на весь посёлок:

– Ну чего, поселились вы у Риммы?

Я считал подобный вопрос неприличным вмешательством в мои личные дела, но заставил себя ответить весьма холодно.

– Да, спасибо за беспокойство, всё устроилось лучшим образом.

Она хотела спросить ещё что-то, но я сел в машину и захлопнул за собой дверь.

– Вперёд до первого поворота, – скомандовал я компьютеру. – Затем повернуть направо. Конечная точка возле дома номер десять по улице Лесной.

– Адрес найден на карте, – сообщила машина и тронулась с места.

Машина остановилась возле дома Беспаловой и заглушила мотор. Я достал сумку из багажника и приказал машине заблокироваться и не реагировать ни на чьи указания, кроме моих.

Медленно поднимаясь по ступенькам, я оглядывался по сторонам и разглядывал кусты роз, усыпанные цветами разных оттенков и форм. В какой-то момент мне показалось, что я уловил закономерность в цветовом мельтешении, но затем она ускользнула от меня.

Я заставил себя открыть дверь и войти в чужой дом. В небольшой прихожей хозяйка предупредительно оставила для меня свет. Я разулся и, с неудовольствием ощущая прохладу деревянного пола из светлой доски, прошёл в просторную светлую гостиную, слабо обставленную мебелью. Овальный деревянный стол в центре, четыре стула, у левой стены стеклянный шкаф с посудой и велодорожка. Но больше велодорожки меня удивило чёрное фортепиано, стоящее возле огромного французского окна, выходящего на задний двор. Или, точнее, на огород.

На верхней крышке инструмента спала типично деревенская полосатая кошка. Беспородная и неприхотливая – кажется, подобную характеристику таким кошкам давала бабушка в детстве.

В комнате было четыре двери, две справа и две слева. За ближайшей правой дверью плескалась вода, из чего я сделал логичный вывод, что там находится ванная комната.

Я прошёл к фортепиано и сел на круглый крутящийся стул. Он чуть скрипнул и кошка открыла глаза. Настороженно и недовольно она следила за мной, но убегать не спешила. Я осторожно открыл нижнюю крышку и озадаченно посмотрел на длинный ряд чёрных и белых клавиш. Наверно, было бы замечательно уметь играть на музыкальном инструменте. Но я точно знал, что не возьмусь за это, потому что моя игра никогда не будет совершенной и правильной. Думаю, что неизбежные ошибки и предсказуемые отступления от прописанных нот в итоге взбесили бы меня и оставили бы только разочарование и удар по самооценке. Нет уж, пусть музыкой занимаются музыкальные роботы, делающие это лучше всех на свете.

– Играете? – раздался строгий голос хозяйки, и я резко оторвал взгляд от клавиш.

– Нет, просто стало интересно посмотреть, – я быстро закрыл крышку и встал, испытывая неудобство.

Пожилая женщина успела сменить халат на мягкий домашний светло-голубой спортивный костюм. Её короткие, выкрашенные в розовый цвет волосы ещё были мокрыми.

– Давайте я сразу покажу вам вашу комнату.

– Я забыл представиться, – я шагнул ей навстречу. – Меня зовут Вадим.

– Римма Петровна, – она протянула мне ладонь и я слегка пожал её.

Хозяйка подошла к дальней левой двери, которая была ближе к французскому окну. Она решительно открыла её и посмотрела на меня.

– Комната готова к размещению. Всегда готова на случай приезда кого-нибудь из… друзей или бывших… коллег.

Она вошла в спальню, я последовал за ней. Комната оказалась небольшой и на мой вкус не совсем уютной. Небольшая одноместная кровать у левой стены, платяной шкаф в дальнем левом углу, столик у ближайшего окна и деревянный стул – вот и вся обстановка. На обоих окнах висели прозрачные белые занавески, достающие до самого пола.

– Кровать я застелю. Дам вам настольную лампу, если хотите, – она оглянулась на меня. – Вас устраивает, Вадим?

Ну, конечно же, меня не устраивали такие спартанские условия с древней мебелью и жутким деревенским дизайном, но я и виду не подал, а лишь улыбнулся и кивнул.

– Телевизора у меня нет, – она сжала губы. – Но он мне и не нужен. Я много читаю и работаю. Мне некогда тратить жизнь на эту ерунду для идиотов.

Весьма категоричная мне попалась хозяйка, в другое время я бы развернул бурный спор, доказывая ей отсталость подобного отношения к жизни, но сейчас пришлось сдержаться и снова лишь слегка улыбнуться.

– У меня есть много книг. Они стоят в моей комнате и вы можете посмотреть и выбрать что-нибудь для чтения. Если, конечно, вы хотите читать в отпуске.

– Пожалуй, я воздержусь, – я старался казаться вежливым. Не рассказывать же ей, что чтение это глупое занятие, анахронизм для стариков. – На работе вынужден пропускать через себя огромные массивы информации, сейчас хотелось бы дать максимальный отдых именно мозгу.

– Понимаю, – сухо ответила она, явно не одобряя мой выбор.

– Вам надо высушить голову, а то вы простудитесь, – заметил я, проявляя фальшивую заботу, чтобы хоть немного расположить её к себе.

Она удивилась, открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала и быстро вышла из комнаты.

Я поставил сумку на стул и сел на кровать. Она оказалась с жёстким ортопедическим матрасом, как я любил. Тогда я подошёл к окну напротив входа, отодвинул штору и ровно две минуты разглядывал заросший сорняками огород. Боковое окно тоже не подарило мне интересного вида – тот же запущенный огород, в котором сорняки явно одержали верх над культурными растениями. Метрах в пяти-шести от дома огород плавно перетекал в лес, так что невозможно было сказать, где на самом деле заканчивается участок.

– Осуждаете мой огород? – спросила хозяйка, и я вздрогнул от неожиданности.

– Ну, это ваше дело, как вести хозяйство, – я посмотрел на цветное постельное бельё в её руках. Я бы предпочёл, чтобы оно было одноцветное, но в гостях не приходится выбирать.

– Я не умею с ними обращаться, со всеми этими растениями, – она положила ворох на мою сумку и стянула с кровати лёгкое покрывало, которое сложила и набросила на изголовье. – Я городской житель. Садоводство не мой конёк.

– Тогда зачем вы сюда приехали? – поинтересовался я.

– Потому что я захотела свободы, – ответила она просто, всучила мне одеяло и принялась заправлять простынь.

Я смотрел на её спину и волосы и не знал, то ли мне удивиться, а то ли посчитать это шуткой.

– И вы её получили?

– О да, – она взяла у меня одеяло и принялась ловко запихивать его в пододеяльник. – Только тут я поняла, что всю жизнь прожила как в плену.

Я спохватился, что воспринял её слова всерьёз и даже принялся было о них задумываться. А чего я, собственно, ожидал от отсталых деревенщин? И хотя она, если верить её словам, из города, там уровень развития сознания недалеко ушёл от деревенского.

– Обескуражены? – она засунула подушку в наволочку и взбила её, смотря мне в глаза с интересом. Она как будто бы изучала меня.

– Видимо, надо знать обстоятельства вашей жизни, чтобы понимать, – я осторожно подбирал слова. – Я считаю, что свобода есть всегда и везде. Просто не все имеют смелость и интеллект, чтобы ею воспользоваться.

– Вот как? – насмешливо хмыкнула она. – Значит, тут у нас кабинетный теоретик. Абстрактные рассуждения ваш конёк, Вадим, верно?

– А что вы можете рассказать о порче роботов? – я хотел сменить тему, да и к тому же, надеялся застать её врасплох.

– А вы разве тут по работе? – она подняла бровь.

– Нет, я в отпуске… – я на секунду растерялся. – Но вдруг вы что-то видели или слышали.

– Нет, я ничего не видела и не слышала, – ответила хозяйка решительно, и я ей поверил, потому что все признаки указывали на то, что она говорила чистую правду.

Она положила покрывало в ногах, открыла шторы и распахнула оба окна.

– Комнату надо всё же проветрить, она застоялась от неиспользования. Да и спать будете лучше. Вы же спите, Вадим?

– К сожалению, да, – вздохнул я, глядя на рыжую белку, сидящую на ветке дерева.

– Почему, к сожалению?

– Потому что сон отнимает очень много ценного времени.

– А для чего вам столько времени, Вадим?

Сорок шесть секунд она смотрела выжидающе, потом хмыкнула и ушла, оставив меня в растерянности. Я стоял посреди комнаты, уставившись в пол, и напряжённо размышлял о её вопросе. Для чего столько времени. Ну как же… для работы! Для выполнения задания! Для чего же ещё… Время нужно, чтобы успевать сделать все намеченные дела. Все дела, которые у меня есть. Они же такие важные…

– Вы будете пить чай, Вадим? – спросила Римма Петровна издалека, и я снова вздрогнул.

Мне понадобилось ещё пять секунд, чтобы выйти из состояния глубокой задумчивости и осознать суть её вопроса.