Читать книгу Чайные сказки - Иван Бестужев - Страница 1

– Почему именно этот город? – Шанс скривился.

Вскочив на перила, он ухватился рукой за колонну, чуть подался вперед и глянул вниз на площадь и ближайшие улицы ночного мегаполиса. Отсюда, со смотровой площадки огромного собора, был хорошо видно центр северной Пальмиры с его неповторимой архитектурой и уникальными дворами-колодцами. Но все же Шансу здесь не нравилось. Слишком холодно, слякотно. Сердитые жители, которые так мало улыбаются.

Неужели нельзя, где потеплее, больше музыки, карнавалов, а люди более свободные, в том числе и от одежды. Зря Госпожа выбрала это место. Ничего здесь не получится. Люди не те. Шанс нагнулся и сплюнул, метя в фонарь.

Холодный ветер, прилетевший с залива, рванул капюшон на голове негодника, и он отпрянул, спрыгнув с перил обратно на площадку. Поспешно поправляя одежду, Шанс выругался в полголоса. В полутьме зеленым блеснули глаза, совсем, как у кошки.

– У меня был шанс наконец-то увидеть тебя в лицо… – Усмехнулась Госпожа.

– Но ты его упустила, – тон у сообщника был не самый вежливый

Из-за того, что проклятый ветер чуть все не испортил, Шанс сердился, сам не зная на кого.

– Почему именно здесь? Потеплее мест не нашлось?

– Еще скажи, что ты боишься простудиться, – Госпожа улыбнулась

Ей здесь нравилось. Грузная, какая-то даже монументальная. Но при всей своей внушительности Госпожа на удивление легко двигалась. Подойдя к перилам, склонила голову на бок, любуясь прекрасным видом. Этот город она видела насквозь, и сейчас высматривала тех, на кого положила глаз еще раньше.

– Творцы здесь подходящие, – объяснила богиня через некоторое время.

Газовые бесформенные одежды Госпожи медленно колыхались, но не от пронизывающего северного ветра. Похоже, он для них был не указ.

– Им все равно не справиться с Мазоном, – Шанс продолжал корчить из себя буку, хотя всем было известно, что подобного за этим пройдохой сроду не водилось. – У него за плечами огромный опыт. И не с такими справлялся…

– Эти другие, – возразила Госпожа. Потянулась к тучке, нависшей над собором, и начала прясть из нее серую полупрозрачную нить. – Они сильные.

– Но не тренированные, – фыркнул Шанс

– Умные.

– Но наивные.

– Самоотверженные.

– Но, увлекающиеся, – и уже сам перешел в наступление. – А еще страстны.

– Но объективны. И фантазеры.

– Но реалисты.

– Кстати да, еще один плюс.

– Что ж, подловила, – Шанс с досады почесал в затылке, прямо через капюшон. – Пожалуй, и в самом деле неплохой набор качеств. Ладно, здесь, так здесь. Дадим им шанс проявить себя.

– Именно для этого ты мне здесь и нужен.

– Рок будет в ярости.

– Сделаем так, чтобы он не узнал.

Госпожа закончила свою работу, откусила нитку и протянула сообщнику подарок. За время спора, она успела напрясть нить и сплести из нее плащ. Полупрозрачный и невесомый, как облако, тускло поблескивающий в свете звезд и луны.

– Это скроет тебя от его взора.

Такое редко случается, но сейчас Шанс удивился. Приняв подарок, но поклонился и бережно развернул плащ. Дымчатый, не имеющий четких очертаний, словно хамелеон принимающий расцветку окружающей среды. Погладив ткань, Шанс с удивлением увидел, как его рука исчезла в складках. Все, что попадало под покров этого плаща, пропадало с глаз не только людей, но даже богов. Под таким покровом Рок точно его никогда не отыщет.

Это был поистине щедрый дар. Накинув мантию на плечи, Шанс провел по ней рукой, наблюдая, как пальцы, то пропадают, то вновь появляются в складках удивительной материи. Ему понравилось забавляться своей новой вещицей.

Сделав элегантный жест рукой, Шанс раскланялся, в благодарность за столь ценный подарок. Стройный, высокий, гибкий, он умел отвешивать очень красивые поклоны. Госпожа лишь махнула рукой на этого паяца. Повернувшись, вновь стала разглядывать ночные улицы. Сообщник встал рядом. Так и молчали какое-то время, думая каждый о своем. Первый заговорил Шанс.

– Теперь понятно, почему именно этот город. У тебя к нему особая тяга. Здесь много твоих храмов. Кто-то из их служителей? Который?

– Вот это ты и должен выяснить. Держи. Не разбей только. Второго шанса не будет.

* * *

Ничто так не портит пятницу, как осознание того, что сегодня вторник. Особенно, когда это осознание приходит утром. Попытки договориться с календарем, не увенчались успехом. Смирившись с неизбежным, Андрей выбрался из кровати и, натыкаясь на косяки, отправился в ванную.

Из-за утренней непричесанности в зеркале на него сонно моргал вихрастый молодой человек. Андрей еще раз посмотрел китайскими глазами на свою прическу а-ля мама-Африка и с эстонской неторопливостью начал чистить зубы китайской щеткой. Получается, Китай в этой битве народов победил численным преимуществом.

После зубов Андрей честно попытался причесаться, но получилось все равно не убедительно. Махнул рукой и отправился на кухню, в надежде позавтракать в спокойной обстановке. Сейчас не плохо бы выкурить утреннюю сигаретку, но дома ему курить запрещалось. Отчим и так поедом ест за все, что ни попадя. Давать ему шанс для новых упреков было бы верхом глупости. Хотя сам, с дежурной отговоркой «я в форточку» дымит прямо на кухне.

Мать уже убежала на работу, и теперь этот бугай чувствовал себя полноправным властелином жилплощади. В ответ на «доброе утро» отчим задавил окурок в пепельнице и отхлебнул кофе из своего полулитрового жбана. К удивлению Андрея, даже поинтересовался его учебой. Парень аж яйца чуть из рук не выронил, которые намеревался угробить на омлет. Вот еще новости с утра пораньше.

Насторожившись, Андрей ответил, мол, вполне успешно. И тут же убедился, что каверзный вопрос был задан не напрасно. Без переходов, отчим заговорил: учеба – это хорошо и даже полезно, но пора уже и пользу семье приносить. К примеру, устроиться на подработку.

– Я в твои годы все успевал, и учиться, и работать, и бухать, и за девками бегать, – перечислял свои достижения отчим, почесывая пузо через майку.

– Какая работа, о чем ты? Я до этого еще не эволюционировал, – усмехнулся Андрей, разбивая яйца прямо в сковородку.

Месить омлет было долго, и он решил покончить с завтраком как можно быстрей. Уж слишком неуютно вдруг стало на своей собственной кухне.

– Оно и видно, что обезьяна, – фыркнув, отчим, залпом допивая кофе и удаляясь в сторону гостиной.

Андрей промолчал в ответ на оскорбление. Ну, да, не качек. И дрищом не назвать, но от физической работы устает быстро. Проверено на практике. Плюс хронический недосып. Творческая работа требует много времени. Но объяснять такие тонкости бесполезно. Так же известно из практического опыта. Ну, этого отчима в баню. Лучше быстрее пожрать и свалить в самый умный институт, самых лучших наук. Чтобы ускорить процесс, Андрей уплетал яичницу прямо со сковородки, не дав ей дожариться.

Вроде и у себя дома, а хочется поскорее вон из этих стен. Атмосферу надышали не самую комфортную. Видимо, поэтому траблы чувствовали себя здесь крайне вольготно. Потник, за утро прятал уже третий носок, а Жаждик в холодильнике присосался к бутылке молока и не собирался оставлять в ней ни капли. Если не спугнут, конечно.

Не спугнут. В этом доме не было ни одного хранителя, так, что развлекаться можно сколько пожелаешь. Да, вот, хотя бы, например, сигареты стоит забрать. Увлеченный яичницей, Андрей не заметил, как пачка сигарет, оставленная отчимом, шмыгнула за микроволновку.

– Так кто взял мой… – послышался недовольный голос из зала, но тут же осекся. – А, вот он.

Андрей бухнул сковородку в мойку и поспешил в прихожую, одеваться и поскорее убраться из родных стен.

– А где?.. – снова напомнил о себе отчим.

– На полу висит… – огрызнулся Андрей.

– Я не про свитер, – отчим нарисовался в дверном проеме, заслонив собой весь белый свет. – Сигареты мои кто взял?

– Уж точно не я, – усмехнулся Адндрей, накидывая на голову капюшон толстовки. – Я такую гадость даже в голодный год курить не буду.

– Щенок! – рявкнул бугай, двинувшись на щуплого пасынка. – Побольше уважения ко мне в моем доме.

– Это мой дом. И дом моего отца, – вспылил в ответ парень.

– Он давно умер!..

Дослушивать Андрей не стал. Захлопнув дверь перед самым носом отчима, он выскочил из квартиры и поспешил вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки. Вылетев из подъезда, он яростно хлопнул дверью и только после этого, немного остыв, перешел на нормальный шаг.

* * *

Кто рано встает – тому бог дрель дает. Среди людей есть совы, есть жаворонки, а есть дятлы с перфоратором. Из них выделен особый род извращенцев, который своими сверлилками могут выдавать мотивчик «Зенит – чемпион! Вр-вр». Кто бы спорил, но не в семь утра же.

Хотя нет, не правильно. Проснулся Никита не от перфоратора. Тот заревел чуть попозже всего лишь на мгновение. Но все равно вины с него это не снимает. Разбудил Никиту дед. Если он сам чихает, как бегемот, то отец, как целое стадо этих тварей. Но когда на чих пробирает деда… Наверное, даже на Камчатке срабатывают сейсмографы. Может, дятел тоже деда испугался, потому и схватился за дрель.

Продолжая лежать в постели, Никита заложил руки за голову и решил просто поваляться те десять минут, которые ему не дали доспать. Глаза упорно не хотели раскрываться.

– А ну назад в кровать! – не унимался дед. – Сейчас завтрак в постель получишь!

Точно! Завтра ж Восьмое Марта. В этот день женщин положено окружать теплотой и заботой, а еще дарить подарки и устраивать сюрпризы. Чего-то дед рановато начал. Хотя, он всегда такой. Надо где-то достать подарки маме, сестре и бабушке. А еще Женьке. И Кристине. Вот с Кристиной сложнее всего.

«Интересно, – подумал Никита, – а я красивый, когда сплю? Вот сейчас опять засну и просплю занятия».

Нужно было подниматься, но очень не хотелось. Пришлось вставать по частям. Сначала одну ногу выпростать из одеяла, перекинуть ее через себя и поставить на пол, повернувшись на бок. Потом сползти попой на пол, не отпуская подушку и так посидеть в обнимку с ней рядом с кроватью. Лишившись защиты одеяла, тело начало замерзать и от того просыпаться. Настолько, что смогло встать на ноги. Все это походило на какой-то странный паркур в очень замедленной съемке.

В этот момент о своем существовании снова напомнил дятел семейства перфораторовых. Натянув спортивки, Никита сделал себе в уме зарубку – поговорить с этим ненормальным и отправился в ванную, здороваясь по пути с косяками и углами.

Будет лучше, если с ним поговорит Никита, чем кто-то из Ночного Дозора или Братства. У первых из аргументов арматурина, у вторых вообще меч, хоть и дюралевый. У Никиты же доброе и ласковое слово. Как-никак, он учится на Мастера Слова. И вообще Никита в этом доме собака не последняя, безумный перфоратор должен прислушаться.

Но пока, он как зомби добрел до туалета, оттуда в ванную. К великому удивлению, при таком количестве народа в квартире, санузел оказался свободен, и на радостях Никита сонно ткнулся лбом в зеркало, забыв, зачем сюда пришел. Видя такое дело через раскрытую дверь, из кухни, мать, стоя у плиты, попыталась заговорить с сыном. Поинтересовалась, чего тот желает на завтрак.

«Не надо со мной разговаривать по утрам, я спать хочу, – ответил Никита, как ему показалось вслух, но на самом деле лишь только подумав об этом. – Не приставайте к ребенку. И поскольку не проснумшись, не являюся живой».

Вот последнюю фразу он смог осилить вслух.

– Если бы ты уснул вчера, а не сегодня, то успел бы выспаться, – не удержался от подколки отец, проходя мимо из спальни в кухню. – Надо вовремя ложиться, я помню, что ты вчера шел спать, но прошел мимо. И виной тому компьютер, который играми и картинками с сисястыми девчонками затянул как муравьиный лев в свою воронку.

– Коля! – рявкнула мать, погрозив мужу половником. – Что за выражения?

– Муравьиный лев – вполне цензурное выражение, дозволенное нынешним законодательством, – продолжил валять дурака глава семейства.

– Ты понял, о чем я…

– О сиськах?

– Коля!..

Метко брошенная прихватка догнала цель. Черпак мать пожалела.

– Ай, мама!.. – контуженный прихваткой, отец решил изобразить партию умирающего лебедя.

– Вообще-то, – напомнил о себе сын из ванной, – я работал. И шестнадцать страниц текста – тому доказательство.

Отец не нашел, что на это ответить. Да и некогда ему было. Над ним в этот момент навис Дамоклов половник.

Занятый важным разговором с родителями, Никита не заметил, как трабл попытался уронить тюбик с пастой и выдавить ее на расческу. Помешал ему Хранитель дома – рыжий старый матерый кот, все это время, сидевший в засаде за стиральной машиной. С диким мявком он кинулся на вредителя и тот, взвизгнув, понесся прочь из ванной. Кот за ним, чуть не сбив Никиту с ног.

– Что это с Джек-Потом? – озабоченно высунулась мать из кухни. – Бесится на ровном месте.

– Так ведь март на дворе, – философски произнес отец, нарезая батон. – Весна-а-а…

А вот Скайлику было не до философии. Он во все лопатки улепетывал от злющего кота и уже жалел о том, что сунулся в эту квартиру. Хотя его предупреждали, семейка здешняя не подарок, а хранитель старый, опытный. Но жажда показать перед остальными, какой он бравый да ушлый пересилила инстинкт самосохранения. Теперь трабл очень сильно жалел об этом.

Собрав последние силы, он шмыгнул под шкаф и там затаился в самом дальнем пыльном углу. Кот попытался дотянуться лапой, поурчал, поскребся для порядка и удалился с гордо поднятой головой и задранным хвостом. День явно задался для него. Скайлик выдохнул, и облегченно растекся пушистой лепешкой по полу. Нет, больше он сюда не сунется.

Закончив с водными процедурами, Никита обошел бесящегося с утра пораньше кота и отправился на кухню. Отец уже наготовил разных бутербродов. Правда, хлеб со стороны корочки оказался обгрызенным. Значит, за батоном опять отправляли малого.

Когда Никите было столько же лет, как и младшему брату, он сам постоянно приносил точно такой же обкусанный хлеб. Мать возмущалась, а отец шутил, какие странные булки пекут нынче. Теперь Никите пришлось испытать это на собственной шкуре. Преемственность поколений, однако – подумалось с утра пораньше. Это радовало. Семейные традиции нельзя забывать.

Пока за столом еще были свободные места, Никита пристроился у окна и, сонно ссутулившись, завтракал всем, до чего только мог дотянуться. Замечание матери о том, чтобы не шастал полуголый, а надел хотя бы майку, он пропустил мимо внимания. Краем уха он слушал, как родители обсуждали переезд старшей дочери к будущему мужу. По этому поводу малой очень обрадуется. Он сможет выселиться из общей с Никитой спальни и перебраться в комнату сестры.

Родители в будущем зяте души не чаяли. Рады, что хоть кто-то обзарился на такое сокровище, и все боялись, передумает ли. Вот и сейчас это чудушко просамарило в ванную в безразмерной футболке своего парня и одном вязаном полосатом носке. Появившаяся из гостиной бабуля, отвесила внучке шлепка и велела одеться. В ответ на такую агрессию, Зинка поспешила запросить политического убежища в ванной.

А вот Никите будущего зятя было жалко. Потому, что это чудище блондинистое его точно в гроб вгонит. А жаль. Парень-то не плохой. Ему бы бабу адекватную, глядишь, и прожил бы, долго и счастливо.

Илья покорил будущую суженую, когда увидел Зинку сидящей на бульваре на скамейке под деревом, без шапки и шарфа, в распахнутом пальто. Снежинки не спеша падали между веток и это чудо, раскрыв рот, ловило языком некоторые из них. Он сел рядом и тоже вздумал жрать снег. В итоге не он, а она поволокла его в ближайший кафетерий. На их следующее свидание красавица не придумала ничего лучше, как вместо теплых штанов надеть только капронки. Естественно, она быстро замерзла. Пришлось опять идти в кафе и отогревать ее горячим кофе с печенюхами.

– Вчера на работе… – рассказывал меж тем отец. – Материальная говорит: а чего бочок в туалете воду не набирает. Я ей и говорю – мол, ударь сбоку вода и пойдет.

– Ну, да, бачок обидится, что его бьют, вместо того, чтобы починить, он заплачет и наполнится собственными слезами.

Впервые за долгое время, глава семейства не нашел, что ответить сыну и чуть чаем не подавился. Вошедшая бабуля одобрительно покачала головой и показала большой палец внуку. Отец насупился, недовольный тем, что мать приняла не его сторону, но промолчал.

На кухне заметно прибавилось народа, а табуреток за столом нет. Проглотив наспех еще пару кусков, Никита удрал себе в комнату, собираться на учебу. Мать хотела ему всучить пару бутербродов с собой, но сын успешно от них отбоярился.

Уже собранный, одевшийся и с рюкзаком на плече, обуваясь в прихожей, Никита видел в раскрытые двери, как младший брат с дедом сидели на диване и резались через приставку в компьютерную игру. Судя по звукам, это была военная стратегия. И, похоже, они там обороняли Сталинград. Правильнее было сказать, что играл малой, а дед командовал. Определял стратегию, отдавал приказы. Совсем как Чуйков. Внук то и дело косился на деда и просто млел от удовольствия. Наконец-то старшее поколение оценило интересы молодежи.

Завидев старшего внука, дед махнул рукой, призывая присоединиться к ним. В ответ Никита улыбнулся и вежливо отказался, напомнив, что он, вообще-то торопится на занятия.

– Тебе тоже в школу пора, – строго напомнил он брату.

– Ну, еще пять минут… – начал канючить младшенький.

– За пять минут, ты кампанию не завершишь. Сохраняйся и марш собираться.

Ворча себе под нос о несправедливости этого жестоко мира, микроб отложил джойстик и включил деду новости. Когда младший проходил мимо, Никита поймал его за рукав, и, строго нависнув над братом, поинтересовался, зачем тот над кнопкой вызова лифта написал: «пуск ракет на Пентагон». Сделав честные круглые глаза, малой заявил, что он не причастен к этой диверсии. Никита лишь фыркнул в ответ. Он прекрасно знал еще не оформившийся детский почерк брата.

Велев больше так не делать, он отпустил младшего. Последнее что слышал Никита, выходя из дома, это то, как дед ругался на телевизор.

– Вот телеканальи!…

И как отец отбивался от бабушки.

– Вырастил дерево, построил дом, воспитал сына, даже двух. Мама, можно я пойду, на работу?

И вот так почти каждое утро.

Выходя на лестничную площадку, Никита улыбнулся. Хорошо-то как.

Еще веселее ему стало, когда он увидел возле мусоропровода толстую пачку старых эротических журналов. Сосед все же подключил себе скоростной интернет. Вот только мог бы и до мусорки дотащить. Нажав кнопку лифта с братовыми художествами, Никита всерьез размышлял прихватить эту кипу с собой и дотащить до мусорных баков. Но потом передумал. Если его во дворе увидят с таким компроматом, репутация пострадает. И доказывай потом, что это вовсе не твое, а вроде как даже и подкинули.

Пока ехал до первого этажа, мобильник сообщил, что кто-то прислал сообщение. В такое время это могла быть только Селин. Так и есть, дежурное «с добрым утром» и смайлик с языком. В ответ Никита отбил «сама такая» и прикрепил рожу с рогами.

На выходе из подъезда, как и положено, Никиту встретил Дневной Дозор. Когда-то муниципалитет расщедрился и повесил над каждым подъездом камеры слежения. И таблички под ними о том, что «ведется видеонаблюдение». Потом предвыборная кампания закончилась и аппаратуру свинтили обратно. Оставили только таблички. Видимо, на память. Теперь под ними, как и положено, на лавочках сидели бабульки.

Соблюдая этикет, Никита поздоровался первый. Дневной Дозор заулыбался, дружно закивал головами в ответ. Уже в спину Никита слышал, какой он милый да хороший мальчик, не то, что этот наркоман их пятьдесят восьмой квартиры.

В этот момент Никите подумалось, что достаточно вежливо здороваться с бабками у подъезда и все. Ты в почете и уважении. А главное вне подозрений. Хоть нарко-притон дома содержи и у тебя будет самая лучшая во дворе крыша. В случае если нагрянут правоохранительные органы, бабки у подъезда никогда не сдадут такого хорошего и милого мальчика, а с удовольствием переведут все подозрения на несчастного, затурканного Витька из пятьдесят восьмой.

Внезапно Никиту осенила гениальная мысль – здороваться с бабками за себя и за соседа. Быть может, его наконец-то переведут из разряда наркоманов в милые мальчики. А то жалко человека. Ему и так не сладко.

Резко остановившись, Никита развернулся на каблуке и вернулся к подъезду.

– Виктор с четвертого этажа вам тоже привет передает.

В ответ бабки открыли рты и зависли, не в состоянии найти нужный вариант ответа. Не дожидаясь пока они перезагрузятся, Никита лег на прежний курс до института. Отлично, одна проблема решена. Еще бы одну решить. Вот которая, сейчас перед глазами нарисовалась.

Не без раздражения, Никита прошел мимо гудронного коллайдера, который, по халатности властей, уже два года, загромождал выход из арки двора. Не так давно, даже днюху справляли по этому поводу. Обвесили бочку для варки битума воздушными шариками и сожрали с друзьями торт, купленный в честь знаменательной даты. Вот только на строительные службы это впечатления не произвело, и их техника осталась ржаветь в проезде на третий год.

«Может, натравить на них муниципалитет? – подумалось Никите».

Сразу за гудронным коллайдером Никита догнал Дэя. Тот шел на учебу, подпевая наушникам песню на английском выдуманными словами, так как сам языка не знал и принципиально учить не собирался.

Как Дэя звали на самом деле, он не знал, и никто во дворе не знал. Откликался он только на это прозвище. А кличку, сосед из первого подъезда заслужил за свой внешний вид. Он был не то готом, не то панком, не то еще кем-то. Никита не очень хорошо разбирался во всех этих субкультурах. Дэй и так был худющий, высокий и бледный, так еще отпустил длинные волосы, красил черным лаком ногти и носил одежду размера на два больше, чем ему бы следовало. От этого на нем все болталось, как на вешалке.

Видимо этим и соблазнились однажды местные гопники, прозванные в народе гоблинами. Они побили Дэя, отобрали деньги, телефон и испортили любимые наушники. Вот тут-то и оказалось, что Дэй ролевик. На помощь своему товарищу пришло все его Братство. Причем в полной боевой экипировке и гриме. Было очень интересно наблюдать из окна кухни, как эльфы и гномы, а также еще бес знает, кто в доспехах и с дюралевыми мечами и топорами гонялись по двору за гопотой с криками: «Мочи орков!».

В тот раз победа осталась за светлой стороной. Но «орки» сдаваться не собирались. Собрав все имеющиеся силы, они нанесли ответный удар по пустырю, в двух кварталах отсюда, где обычно собирались Дэй и его друзья. Численный перевес и фактор неожиданности сделали свое дело и «орки-гоблины» взяли реванш.

Тогда ролевики стали вылавливать противника по одному в подворотнях и учить правилам этикета. Противник учиться наотрез отказывался. В итоге, разразилась самая настоящая гражданская война в границах конкретно взятого двора. Ни милиция, ни усилия остальных жильцов дома не смогли загасить этот конфликт.

Удалось только Никите, по одной простой причине. У него были друзья в обоих противоборствующих лагерях. Процесс был трудным и долгим, но в течение нескольких месяцев ему удалось прекратить междоусобицу. За, что и получил невиданный авторитет во всех слоях общества двора и негласный статус миротворца и человека способного решить многие проблемы.

В это же время во дворе в полную силу полыхал другой затяжной гражданский конфликт – война бабушек и спортсменов за турники. Одни хотели ковры выбивать, другие качаться. Оборудования для обоих этих разных процессов, по сути, было одно и то же. Никто не хотел уступать, мотивируя свои действия весьма убедительными аргументами: чистота в квартирах против здорового образа жизни.

В чью-то светлую голову, неожиданно, пришла мысль призвать третейским судьей Никиту, хорошо зарекомендовавшим себя в войне орков и эльфов. Положа руку на сердце, Никите дела не было до этого междусобойчика, но, под давлением общественности он согласился сбалансировать график пользования перекладинами. Этот график жильцы соблюдают до сих пор, а во дворе резко уменьшились популяции «наркоманов проклятых» и «старых кошелок». Народ стал жить почти дружно.

– Не ври! – Никита догнал Дея, вынул из его уха наушник и сунул в свое. – Таких слов в этой песне нет.

– Привет Никиталлиэр, – почему-то Дэю нравилось коверкать его имя на «эльфийский» манер.

Никита на это не обижался. Пусть хоть горшоколавар, только б в печермутур не сажал.

– Вот ты умный, – продолжал друг, – в институте учишься…

– Ты тоже, – напомнил Никиталлиэр.

– А раз ты такой умный, – Дэй словно не заметил слов Миротворца, – объясни мне такой парадокс. Вчера думаешь, что выпиваешь, а с утра оказывается, что нажрался. И получается, что в голове бо-бо, в роте кака, а деньги Бухай увел.

– Меньше пей с Бухаем, – пожал плечами Никита, продолжая вместе с другом шагать в направлении станции метро.

– Поймаю тех траблов, что мне в роте нагадили – убью, – насупился Дэй.

– Ну, жизнь не так плоха. Кроме траблов есть еще и смайлы.

Никита вернул другу наушник и какое-то время они просто шли молча рядом, думая каждый о своем.

– Нужна компания, – неожиданно произнес Дэй, вырвав Никиту из размышлений.

– Если нефтяная, то тут я тебе не помощник.

– Да нет, – худосочный ролевик махнул рукой. – Думаю вечером в клуб заглянуть, а никто из моих не хочет. Пойдешь со мной?

– Прости, уже ангажирован на этот вечер.

– А потом? – все еще не оставлял надежд Дэй.

– А потом дела домашние и работа. Нужно дописать повесть.

– Вот так и жизнь пройдет. Сначала учеба – дом – учеба, потом работа – дом – работа, – надулся Дэй.

Никита скосил на него взгляд, силясь понять, обиделся друг на самом деле или только манипулирует чувствами.

– Иногда надо и развлекаться, творить разные глупости, чтоб за них потом было стыдно.

– Каждый строит свою жизнь, как умеет, – философски пожал плечами Никита. – Все хотят иметь свой личный квадратный метр, что-нибудь в кастрюльке и оклад, сопоставимый с прожиточным минимумом.

– Точно все забываю, что ты умный, – задумчиво взглянул на свинцовое небо Дэй. Ему нравилось созерцать это серое северное небо. – Вот раз ты такой умный, объясни мне, что такое выборы?

– Выборы – это такая лотерея. Если ты поставишь галочку в нужной клеточке, то будешь жить в счастливом будущем.

На такое Дэй не нашел, что ответить. Он лишь с нескрываемым уважением посмотрел на Миротворца и… врезался в столб.

– Извините, – сказал он столбу, приняв его за прохожего, и весь оставшийся путь до станции метро, молчал.

Никита его не беспокоил. У входа в подземку они расстались. Одному нужно было на троллейбус, другому в метро.

Никите всегда нравился общественный транспорт. Ведь там люди. Разные, много. Столько типажей и образов, только ходи и зарисовывай в уме, пополняй коллекцию характеров. А когда нужно выбирай из увиденного. Люди просто не понимают всей романтики общественного транспорта.

Но больше всего ему нравились пятиминутные влюбленности в вагоне метро. Из таких вещей потом можно целый роман придумать и написать. Вот как раз одна такая вошла на следующей станции в прекрасном клетчатом пальто берете и лакированных сапожках на каблуке.

А вот если она…

Додумать Никите не дали. Именно в этот момент телефон чирикнул, сообщая, что кто-то решил отправить хозяину весточку. Это снова была Селин. Прочитав сообщение, Никита улыбнулся сам себе и выбил ответ. На какое-то мгновение свет в метро погас и только телефоны в руках людей светились в темноте, яркими пятнами, напоминая звезды в непролазной бездне космоса. Все эти звезды были обитаемы. У каждой из них был свой человек.

Когда свет снова вспыхнул, Никита поднял взгляд, но клетчатого пальто в берете уже не было. Ну вот. Еще одна маленькая трагедия. Влюбленность закончилась трагическим расставанием.

* * *

Отрицание, гнев, торг, смирение… прошли довольно быстро, Женя не стала надолго задерживаться на них и перешла к последней стадии пробуждения – кофе. Он единственный, кто может помочь, потому, что утром хорошо просыпается только сахарный песок мимо чашки.

– С добрым утром, – ворвалась в сознание Жени мама, колдующая у плиты. – Пижаму следует переодевать у себя в комнате.

– Я сплю и сню себе чудесный сон, – вспомнила цитату из Аригадала Женя в ответ на мамины претензии.

Дочкиной эрудиции мама не оценила и не очень-то ласково напомнила ей, чтобы после учебы та сразу шла домой.

– Это еще зачем? – удивилась доча, уплетая завтрак.

– Как это зачем? – наигранно всплеснула руками мать. – Доченька, пора тебе знать страшную правду. Мы же только для того тебя и завели, чтобы ты мыла посуду, пылесосила и стирала.

– Извини, мамочка, – Женя вскочила и сгрузила грязную посуду в мойку. – Мне после учебы нужно сразу на работу. Я же говорила, что устроилась нянькой. Родители уехали командировку. С детьми осталась только бабушка. Но она старенькая, одна не справится. Меня наняли помочь ей.

В ответ мать проворчала что-то о шляющейся нынче неизвестно где молодежи, и что в ее время все было не так.

– Мамуль, я не пойму, чем ты не довольна? – отозвалась уже из ванной Женя. – У тебя ребятенок уже сам зарабатывает. Радоваться надо.

– Так! Нечего мать тролить!

– А кто первый начал?

Посчитав, что атмосфера, в доме накалилась, трабл только вознамерился устроить какую-нибудь пакость, как весь взмыленный, из соседней комнаты прибежал его приятель. Схватил за лапку и поволок прятаться под ванную. Воровато озираясь по сторонам и трусливо трясясь от страха, он объяснил приятелю, что зря он вообще сунулся в этот дом. Местный хранитель самая отпетая зверюга на весь квартал. Это с виду его не видно, а на самом деле он притаился и выслеживает.

Договорить вреднюга не успел. Здоровая когтистая лапа вдруг вторглась в убежище под ванной и попыталась сцапать сразу обоих траблов. С визгом и воем парочка рванула из укрытия. Женькин кот и в самом деле оказался жуткой зверюгой. Огромный, старый, с широкими сильными лапами и свирепыми глазами. Клыки уже давно не те, но потертые временем зубы с лихвой компенсировались опытом и сноровкой.

Спасло траблов только то, что они разделились, и кот не сразу определился, кого первого хватать. Но все же вреднюг, сначала по кухне, а потом по гостиной он погонял в полное свое удовольствие. В пылу охоты один цветок был затоптан, а второй погрызен, когда кот пытался выцепить, прятавшегося за ним вреднюжку. Это мелкого и спасло. На шум явилась мать и наподдала любимому питомцу тапочкой, за порчу зеленых насаждений.

Пока кот фыркал и урчал на хозяйку, оба трабла, еле дыша от страха, смогли удрать из этого жуткого места через вентиляцию и только там, оказавшись на безопасном расстоянии, отдышаться.

Разрешила ситуацию Женя. Уже полностью одетая и собранная на учебу, она забрала кота у матери и отнесла в свою комнату. Хранитель дома еще немного пофыркал для имиджа, покрутился на месте, помахал хвостом влево-вправо и свернулся клубком на хозяйкиной подушке. На сегодня он уже хорошо поработал. Имел право на заслуженный отдых.

В прихожей Женя решала сложную дилемму. Брать с собой зонтик или не сахарная. Проблема в том, что зонтик был явно Джеймсом Бондом подаренный. Вместо того чтобы нормально раскрываться, он выстреливал в произвольном направлении, оставляя в руках только ручку. В итоге, решила не брать непредсказуемое оружие.

На лестничной площадке Женю встретила веселая рожа. Кто-то упустил воздушный шарик, он зацепился за ветку и теперь заглядывал в окно лестничного пролета, приветствуя спешащих по делам жильцов. Женя подмигнула роже в ответ и понеслась вниз, прыгая через две ступеньки.

На улице она обогнала одну расфуфыренную фифочку, которой явно было холодно в юбке и капроновых колготках. Но фасон заставлял терпеть и торопливо семенить на тех-дюймовых каблуках. А Жене было хорошо. У нее в кроссовках притаились бабушкины, вязанные разнопестрые носки.

Обогнав фифочку, он раньше нее запрыгнула в трамвай. Огляделась по сторонам. Не смотря на час пик, свободных мест хватало, но, Женя села рядом с симпатичным парнем, чтобы поднять ему самооценку. А то он сидел такой грустный. Даже в телефоне не лазил, и наушников у него не было. Как-то совсем не по этикету.

Не утерпев, Женя пихнула парня локтем. Тот удивленно оглянулся.

– Я должна сообщить о вас вагоновожатому, – категорично заявила егоза.

– Почему? – удивился в ответ молодой человек.

Женя пригнулась к новому случайному знакомому и перешла на заговорщицкий шепот.

– Пассажиры обязаны сообщать о подозрительных или забытых вещах. Вас явно кто-то забыл.

– Но теперь вспомнил, – парень с готовностью принял неожиданную игру. – Вы вспомнили обо мне.

– То есть, теперь нет необходимости беспокоить вагоновожатого? – Женя нахмурилась и почесала лоб.

– Да. И можете забрать находку с собой…

* * *

Главный холл института утопал в гомоне и суете. Высокая, тяжелая входная дверь постоянно хлопала, впуская новых студентов и преподавателей, нескончаемой рекой втекающих в родную альма-матер. Мокрые следы, широкой полосой, раздваиваясь, пролегли до двусходной лестницы.

Никита стоял посередине этой вилки. Здесь была глухая зона. Если только какой-нибудь шальной спешил из одного крыла в другой или хотел срезать угол. Поглядывая на часы в мобильнике, ждал друзей. Как-то само собой сложилась традиция, что в аудиторию они входят вместе. Он не сразу заметил Женю в общем потоке, совершенно неожиданно выпорхнувшую из толпы.

– Привет, любимый, – поприветствовала она друга наигранным тоном. – Не меня ждешь.

– Нет. У меня тут свидание назначено с прелестной барышней, – отрезал Никита.

– Ну, наконец-то! – всплеснула руками подруга. – Неужели с этой своей виртуальной?

На такие провокационные вопросы Никита не отвечал принципиально. Наоборот, даже демонстративно отвернулся.

– Самойлов, ты меня разыгрываешь, что ли? – Женя попыталась поймать взгляд друга, но тот еще больше отвернулся. – Ясно все с вами. Тогда хотя бы ответь, любимый, где наш сынку шастает. Пары вот-вот начнутся, а он шляется непонятно где.

– Ну, мало ли какие дела его задержали, – пожал плечами Никита.

– Вечно ты его выгораживаешь.

– Привет, – Никита кивнул в ответ знакомому и ответил уже на претензии подруги. – Вам бабам не понять наши мужские утренние проблемы

В этот момент мимо снова прошел в ту же сторону этот же парень, с которым ребята только, что поздоровались и поприветствовал их еще раз. Никита и без того был раздосадован неприятным для него разговором, так еще эти тут. Не выдержав, он рявкнул вслед близнецам, чтобы эти одинаковые балбесы свои шутейки оставили для зеленых первокурсников, а не таких мамонтов, как они.

Женя прекрасно знала своего друга. И если он вышел из себя, чтобы орать прилюдно на безобидные розыгрыши близнецов, значит, она действительно задела его за живое. Никита, конечно, миротворец и не любит применять насилие, но это не значит, что он не умеет.

Подцепив друга под локоток, она, не спрашивая поволокла его в аудиторию от греха подальше. Никита хмурился, фыркал как кот, но помалкивал. Пока шли по коридору, обогнали Стаса. Этот тощий бледный тип, похожий на вампира, как всегда шагал медленно и степенно. Как английский лорд, гордо выпрямив спину. Никита как-то сказал, что если поставить Стасу на голову стакан с водой, то пройдет, капли не растеряв.

– Привет Стас, – первой поздоровалась Женя. – Ты Андрея не видел? Не знаешь, он уже пришел или нет?

– Не видел, – не сразу, после некоторой паузы, ответил Стас.

Он смерил эту парочку взглядом, поразмыслил с пару ударов сердца и все же соизволил добавить.

– Мне как-то дела до него нет.

Жен почувствовала, как локоть Никиты резко дернулся, но не выпустила его руку из своей хватки. Наоборот, еще сильней вцепилась и, ускорившись, потащила дальше по коридору.

– Пока Стас. Еще увидимся.

– Нашла, у кого спрашивать, – буркнул Никита, через какое-то время. – Да отпусти ты меня! Не собираюсь я ему морду бить.

Он все же высвободился из хватки подруги и зашагал самостоятельно, лавируя между других студентов спешащих или не очень по своим аудиториям. Среди прочих, ребята заприметили Иволгу. Догнав ее, поравнялись и зашагали дальше уже втроем. Женька не вытерпела и спросила у сокурсницы, не видела ли она Андрея.

Как всегда, спокойно пожав плечами, девушка улыбнулась своей знаменитой на весь институт загадочной улыбкой и отрицательно помотала головой.

– Сегодня еще не видела, – ответила Иволга. Ее не менее знаменитый прибалтийский акцент, очаровывал не меньше улыбки. – Может Соня его видела. Надо у нее спросить.

– Не надо… – спохватился Никита, но было уже поздно.

– Соня! – Иволга махнула рукой, привлекая внимание подружки. – Иди к нам.

Видимо, сегодня Соня была анимешницей. На ней были кислотного цвета чулки, целлофановая юбка и топик с покемоном поверх водолазки. На голове два хвостика схваченные бантами. В принципе, ребята давно привыкли к каждодневной смене имиджа у подружки. А Женя даже знала причину такого поведения. Никита тоже знал, но очень не любил, когда она поднимала эту тему. Вот и сейчас ответил на ироничный взгляд подруги дергающимися желваками.

– Привет девочки, привет Никит, – Соня подошла к друзьям и постаралась встать рядышком с Никитой, но тот, предполагая такой поворот событий, вовремя побеспокоился, чтобы ненавязчиво спрятаться от нее за Женей.

– А где Андрюша? – хлопая саженными, наклеенными ресницами цвета пьяного леприкона, Соня огляделась по сторонам, но не увидела Андрея среди друзей.

– Вот мы и хотели спросить у тебя, – улыбнулась Иволга, – ты его сегодня не видела.

– Опять проспал, – всплеснула руками Соня. – Мы не можем его ждать. Сейчас занятия начнутся. Идемте.

Соня хотела было подцепить Никиту под локоть и в таком виде войти в аудиторию, но и в этот раз он, каким-то чудом сумел увернуться.

– Вы идите, я вас сейчас догоню, – Никита выудил из кармана телефон и сделал вид, что набирает номер.

– Долго ты ей мозги будешь морочить? – склонив голову на бок и прищурившись, поинтересовалась Женя, когда Соня и Иволга скрылись в дверях аудитории.

– Ты это о чем? – Никита сунул телефон обратно и сердито глянул на подругу.

– О том, какой ты балбес, – девушка поднялась на цыпочки и дотянулась до головы друга.

Постучала по лбу этого верзилы.

– У меня вообще-то есть девушка, – еще больше насупился Никита.

– Нет, ты не балбес. Ты задрот, – Женя патетически воздела руки к потолку. – У тебя нет девушки, а вместо этого ты общаешься с кем-то неизвестным одними текстовыми сообщениями. Вы даже ни разу не звонили друг другу. А вдруг это не девушка вовсе, а толстый потный мужик. Вот почему вы ни разу не разговаривали по телефону?

– Потому, что это запрещено правилами участников группы, – Никите надоел этот неуместный разговор и он поспешил избавиться от него, скрывшись во чреве аудитории.

– Ты извращенец, общающийся с потным лысым мужиком. Я знаю, тебе это нравится, – крикнула ему вдогонку вредная Женя.

Никита лишь снисходительно улыбнулся, сделав вид, будто это вовсе не к нему обращаются.

Братья месяцы – Май и Август, те самые два брата-близнеца, которые развлекались розыгрышем в вестибюле, обогнали Никиту и, перехихикиваясь между собой, первые проскочили в двери.

Просторная, в виде амфитеатра аудитория уже порядком была забита народом. Соня и Иволга заметили, Альбину Курочкину и Алису Перепонкину и подсели к ним. До появления учителя еще было время, и девчонки затрещали о своих девичьих пустяках. Пожалуй, кроме Сони. Она больше помалкивала, бросая задумчивые взгляды в сторону Никиты, который, войдя в аудиторию, устроился на самом дальнем ряду. Вместе с Женькой, которая никак не отставала от него.

Если бы Никита сел один, то, Соня пересела к нему. Но Женя не покидала его, и потому приходилось только грустно вздыхать.

Проследив взгляд подруги, Иволга все прекрасно поняла, усмехнулась своей очаровательной улыбкой и тихо произнесла:

– Хватит сохнуть по нему. Неужели он так тебе нравится?

– Все равно я его завоюю, – насупившись, буркнула Соня, раскладывая перед собой тетрадь с конспектом и выбирая самую красивую ручку цвета крем-брюле.

– Замаешься потом в плену кормить, – проворковала Иволга.

Альбина с Алисой прыснули со смеха, а Соня принялась усердно наводить порядок в своей сумке, прекрасно понимая всю бессмысленность этого занятия.

Мастер появился, как всегда неожиданно. Стремительно вошел, почти влетел в двери, в несколько широких шагов оказался на своем месте за кафедрой. Развернулся, уперся пальцами в столешницу и задорно сверкнул глазом.

– Здрасте, демиурги.

Разговоры, возня и смешки сразу прекратились. Ученики уставились на своего учителя, как бандерлоги на удава. Если бы не Никита, то Соня непременно влюбилась бы в Мастера. Молодой, слегка за тридцать, симпатичный, подтянутый. Да по нему половина девчонок института сохла.

А какой у него голос. Его лекции старались не пропускать.

– Я понимаю, что рассказывать молодым людям о жизни – это все равно, что купать рыбу, но я все же немного позанудствую.

Как всегда, Мастер начал с шутки и по аудитории прошелестел легкий смешок. Он улыбнулся в ответ, взял мел и написал на доске тему лекции. В ответ студенты зашелестели страницами, записывая в свои тетради.

– Для того чтобы строить гармоничные миры необходимо знать законы их построения. Сегодня мы с вами рассмотрим некоторые из них, – начал свою лекцию Мастер, продолжая писать на доске.

Пока учитель был занят делом, дверь в аудиторию тихонечко приоткрылась, и в нее проскользнул Андрей. Стараясь ступать бесшумно, он прокрался на самый дальний ряд, пользуясь тем, что учитель стоит спиной к своим студентам. Усевшись рядом с Никитой и Женей, он вынул свой конспект и сделал вид, что всю дорогу здесь сидел.

– Кстати, – Мастер повернулся к кафедре, порылся в своих бумагах и выудил одну из работ студентов. – Я тут проверил ваши прошлые задания. Много смеялся. Особенно странные у наших студентов представления об оргазме. Такое ощущение, что они никогда его не испытывали, во, что я никогда не поверю.

По залу прокатился дружный молодецкий гогот, а Алиса Перепонкина вдруг от чего-то смутилась.

Пользуясь моментом, Женя пихнула Андрея локтем в бок, наклонилась и деликатно поинтересовалась, где он-бестолочь шлялся.

– Сегодня спал с девушкой. Проснулся первый, решил её не будить, – так же тихо пояснил опоздавший.

– В итоге она проспала свою остановку, – усмехнулся на все это Никита.

– И кто тебя догадал до этого? – насупился Андрей.

– Кобель, – коротко резюмировала Женя, между делом конспектируя лекцию, которую продолжал читать Мастер.

– Ну, ты что, секс – это же весело, особенно со мной, – нисколько не смутился Андрей. – Помнишь, как я в прошлый раз в пододеяльнике запутался.

– Вот ты бабник, – гнула свое мнение Женя.

– Я не бабник. Я один спать боюсь.

– Вовремя просыпаться надо.

– У меня был будильник. Но он случайно сломался… Об стену.

– Случайно? Об стену?

– А потому, что не хрен звонить, когда я сплю!.. – последнее Андрей сказал немного громче, чем следовало бы.

Метко брошенный учителем мел, прямо в лоб Андрею, прервал дальнейшие перешептывания. Разговоры тут же прекратились. При чем, повсеместно. Студиозусы добросовестно уткнулись в свои конспекты и заскрипели перьями. Мастер только с виду был такой простой и беззаботный. Знатоки уверяли, что не стоит проверять его нервы на прочность. Дороже встанет.

Именно поэтому Никита перевел свой телефон на бесшумный режим. И когда от Селин пришло очередное сообщение, общественность не заметила этого. Улыбнувшись, Никита отбил ей ответ. Но случайно оброненное Женей зерно сомнений начало давать всходы. Он уже хотел было написать сообщение с просьбой о номере телефона и наконец-то поговорить с ней вживую, но трезво рассудив, решительно отмел эту идею.

Это было бы прямым нарушением условий группы. За такое грозило исключение и прекращение общения. Никите этого не хотелось. Уж слишком он привык к этой таинственной Селин с аватаркой в виде эльфийской воительницы. Берд. Не могла она быть толстым потным мужиком. Женя просто его дразнит.

Вот Андрею было проще. Он не мучился сомнениями как его рослый друг. Вместо этого он без всяких угрызений совести писал прямо на столешнице новое неприличное стихотворение. То, что ни одна из цитат сего творения так и не была приведена ни в одном письменном источнике, говорит о том, что цензура успешно справилась со своей работой.

Все это под занимательную лекцию Мастера. Сегодня он говорил о нелегком пути Автора и о том, как преодолевать разные трудности, встречающиеся на пути еще не оперившегося автора.

– Когда Автор становится «оперившимся»? – раздался вдруг вопрос галерки.

– Когда сточил такое количество перьев, которого будет достаточно для обоих крыльев, – не задумываясь, влет ответил Мастер.

В ответ по аудитории прокатился смешок, и кто-то уронил мобильник.

– Я сейчас на полном серьезе, – меж тем, без тени шутки в голосе, продолжал учитель. Отложив мел, он уперся кулаками в кафедру и окинул взглядом своих учеников. – Если все напечатанное каждого из вас перевести в рукописный текст, то на это потребуется немало гусиных перьев. Вот когда этих перьев наберется на два крыла для взрослого человека, Икары вы мои, тогда Автора можно считать оперившимся.

На этот раз смеха не последовало. Аудитория не на шутку задумалась над словами учителя. Только Стас, как всегда, решил высказать свою особенную точку зрения. В том ключе, что перья и кропотливо корпеть над пергаментом – это глубокая древность. В эпоху современных технологий интерактивное взаимодействие с читателем куда продуктивнее и современнее.

– Ты имеешь в виду манеру некоторых демиургов выкладывать свои сырые, еще не зрелые работы в сеть, под радостные вопли фэндома? – Как-то не очень хорошо улыбнулся Мастер.

– Разве это плохо? – на полном серьезе удивился Стас. – Так удовлетворяется спрос публики и оттачивается произведение.

– Публика по определению не знает, чего она хочет, – отрезал Мастер. – Потому как публика непрофессионал.

С таким заявлением учителя Стас решительно не согласился. Он с жаром начал доказывать свою правоту. В пылу спора даже перешел на латынь.

– Вот пижон, – фыркнула Женя в ухо Андрея.

Но Стас, казалось, ничего не замечал, распаляясь все больше.

– Если ты сейчас закончишь фразу, то есть большая вероятность, что Сатана на твой призыв все-таки явится, – произнес Мастер.

Он стоял, скрестив на груди руки, широко расставив ноги, и улыбался одним уголком рта. Если он хотел такими словами успокоить своего ученика, то плохо знал Стаса. Таким ответом Мастер лишь больше его распалил. В итоге фразу на мертвом языке тот все же закончил, невероятно гордый собой.

* * *

Портал треснул, осыпал темный закоулок искрами, распугав бомжей и котов и раскрылся, словно циркуль, треугольными вратами. Первой из портала показалась нога в дорогом лакированном ботинке. За ней все остальное. Человек был высок, худощав, черноволос и черноглаз. Маленькие усики и аккуратная остренькая бородка подчеркивали его благородное лицо.

Одернув дорогой, элегантный пиджак, господин смахнул с плеча не существующую пылинку и огляделся по сторонам. Нетерпеливо оглянулся через плечо. Буквально тут же из портала вышли еще двое и встали по бокам от него. В поднятой руке откуда-то из пустоты выросла трость. Покрутив между пальцами, пришелец топнул ею об грязный асфальт переулка и портал тут же сложился и погас, рассыпав новый сноп искр. Запахло озоном и еще чем-то непонятным.

– Все здесь? – господин еще раз огляделся по сторонам, словно пересчитывая своих спутников.

– Все, – улыбаясь, ответил, тот, что встал справа.

Был он молод, на вид лет двадцать, с красивым телом, явно частый гость спортзала. Одет в дорогой спортивный белоснежный костюм и такие же кроссовки. На коротко стриженой голове модная бейсболка чуть свернута козырьком в сторону. На голой груди болталось три или четыре золотые цепи в палец толщиной.

Второй спутник господина хоть и был так же молод, как и первый, но при этом совершенная ему противоположность. Худощавый, бледноватый, с длинными прямыми, ухоженными волосами. Одет во все черное и цепей на груди не таскал. Зато все пальцы, тонкие и длинные, были унизаны перстнями и кольцами. На вопрос господина черный промолчал, хмуро поглядывая на белого.

Удостоверившись, что никого не потерял, господин направился прочь из переулка, но, не пройдя и нескольких шагов, остановился возле мусорного бака.

Появление портала распугало всех обитателей трущобы от кошек и крыс до бомжей. Кроме смайла и трабла. Они как дрались на крышке мусорного контейнера, так и дальше продолжили свое занятие, не обращая внимания на появление почтенной публики. Видимо, выяснение отношений было для них важнее всего.

Двое мелких продолжили старательно мутузить друг друга даже когда троица нависли над ними и с нескрываемым интересом стала наблюдать за потасовкой. Хотя, правильней сказать, что смотрели только господин и белый. Черному было все равно.

– Прошу прощения, что отвлекаю вас, без всяких сомнений, от очень важного дела, – заговорил господин, деликатно кашлянув в кулак, – но, не могли бы вы подсказать мне, где здесь…

– В ту сторону, – оторвался на мгновение смайл и указал рукой, – метров сто…

– Если бегом, то всего пятьдесят, – трабл воспользовался тем, что его противник отвлекся и отвесил смайлу знатную плюху.

– Премного благодарен.

Господин отсалютовал тростью и отправился в указанном направлении.

Проходя мимо мусорного ристалища, белый протянул руку и щелчком отправил трабла в далекий полет. Мелкий, удивленно пискнул, описал дугу и скрылся в куче мусора. Он никак не ожидал такой подлости от такого же темного, как и он. Смайл победоносно взвизгнул и тут же удивленно охнул, улетев вслед за своим соперником в ту же помойку.

Черный проследил за забавой напарника, соскучился благородным красивым лицом и покачал головой. Но промолчал и в этот раз. Лишь последовал за господином, который уже успел выйти на улицу и теперь оглядывался по сторонам, в поисках такси.

Стараясь не касаться грязной водосточной трубы, Шанс выглянул из-за угла. Из-под капюшона блеснули его озорные зеленые глаза и тонкая улыбка. Госпожа, как всегда оказалась права. Мазон со свитой явился именно в тот час и в том месте, где она указала. Педантичный сукин сын.

Неожиданно Шанс дернулся и быстро спрятался в тени. Черный спутник Мазона, перед тем как сесть в пойманное хозяином такси, резко обернулся и посмотрел, как раз в то место, где скрывался Шанс. Зрачки черного стали вертикальными, а сами глаза красными. В какой-то момент в лице демона проскочили звериные черты, и тут же снова приобрели нормальный вид.

Помедлив еще пару ударов сердца, Черный все же уселся в машину.

– Ты гляди, какой глазастый, – усмехнулся про себя Шанс, наблюдая, как машина скрывается в общем потоке улицы. – Недооценил я их. Хотя, я сам дал ему шанс поймать меня взглядом.

* * *

Дежурить в будни, было лучше всего. В такие дни почти никогда ничего не происходило. Почему-то все самое интересно всегда случается либо на праздники, либо в выходные. И даром, что аббревиатуре научно исследовательского института ПВиНС литера «П» означала «повседневный», по большей части, повседневность, как и положено, была обыденной.

Младший научный сотрудник Васнецов, по привычке расположился в удобном кресле, закинув ноги на стол. В одной руке у него была кружка с кофе, второй он держал свой мобильный, по которому болтал в рабочее время. Васнецов был расслабленном состоянии и благодушном настроении.

– Я тут на днях докторскую защитил.

– Неужто диссертацию?.. – удивились на том конце провода.

– Если бы. Колбасу… – хохотнул в ответ Васнецов. – Васька-кот свистнул мой бутерброд со стола…

Ничего не предвещало беды, как вдруг истошно взвизгнула сигнализация, и на мониторе замигал предупреждающий сигнал. Матюгнувшись, Васнецов дернулся, расплескав кофе на белоснежную рубашку, и чуть не выронил телефон из рук. И то и другое поспешно положил на стол. Ругаясь себе под нос, одной рукой он оттирал пятно на груди, второй ловил мышку, чтобы выключить эту чертову сигнализацию.

– Что тут у тебя? – в раскрытую дверь сунулся старший научный сотрудник Коровин, поспешно дожевывая бутерброд с колбасой.

– Да фиг его знает, – Васнецов уже выключил сирену и вывел на экран карту города, стараясь понять, на какой именно квартал ругаются датчики. – Среагировала сигналка. Всплеск энергии.

– Портал? – с ходу предположил Коровин, отряхивая руки от крошек. – По сигнатуре похоже на портал.

– Да не пойму я, – Васнецов пододвинул к себе клавиатуру и уже выбивал чечетку по клавишам. – Всплеск прекратился.

Прильнув к экрану, младший научный сотрудник пытался вычислить координаты странного аномалии. Но неожиданно ожившие датчики, так же резко и замолчали. Если бы не архивация данных, то можно было подумать, что все это просто привиделось. Но для очистки совести Васнецов проверил еще раз. Ничего. Не помогло даже сопение стоявшего над душой Коровина.

– Ничего? – спросил старший научный сотрудник, хотя сам прекрасно видел, что сканирование не дало никаких результатов.

– Я извиняюсь, – Васнецов развел руками. Откинувшись в кресле. – У системы небольшой сдохлинг.

– Думаешь, аппаратура шалит?

– А пес его знает.

– Если это портал, то какой-то странный. Не оставил следов. Такого не бывает.

Коровин начал ходить по кабинету от стены к пульту и обратно. Теребил нос, считая, что так ему лучше думается.

– А вдруг мы открыли какой-то новый вид порталов… – с надеждой в голосе предположил Васнецов.

Коровин остановился посреди комнаты и уставился на коллегу, как теленок на новые ворота.

* * *

День у Давыдова не задался с самого утра. Сначала выкаблучивалась записывающая аппаратура. То камера не хотела включаться, то звук писался с какими-то непонятными шумами, невесть откуда взявшимися. Потом видеоредактор отказался в штатном режиме обработать отснятый материал.

Пришлось все переснимать заново. Так будто мало этого, техник, который помогал Давыдову со съемками, заявил, что ему некогда и нужно срочно бежать по делам. Пришлось знаменитому блогеру делать все с самого начала и одному.

В принципе, это была не такая страшная трагедия. Он вспомнил, как начинал, и был еще никому неизвестным, студентом, вдруг, отчего-то решившим стать знаменитым. Тогда он тоже все делал сам. Коряво и неумело. Если бы не помощь, он бы так и остался на самом дне блогерских рейтингов.

«Ничего, вспомним молодость, – усмехнулся сам себе Давыдов, настраивая камеру на штативе»

Но молодость вспомнить ему не дали. Словно окончательно решив испортить день, в дверь позвонили.

– Меня нет, – прорычал себе под нос Давыдов, воздев взор к потолку.

– Не ври, – раздалось у него за плечом. – Ты дома.

От неожиданности Давыдов подскочил, как ужаленный и резко обернулся, уронив штатив.

– Ты?! – удивился знаменитый блогер.

Выругавшись матерно, он нагнулся, поднять камеру.

– Приятно, что ты рад меня видеть. Не забыл своего благодетеля.

Мазон усмехнулся, и, покручивая трость в пальцах, направился к широкому модному, белоснежному дивану, с которого Давыдов, в большинстве и вел сои блоги.

Вообще квартира блогера в элитном районе города была обставлена со вкусом и шиком, в лучших тенденциях современной моды. Не спрашивая разрешения хозяина и не стесняясь, Мазон с удобством расселся посередине дивана, примостив под задницу подушку. Трость положил на журнальный столик перед собой.

Словно желая окончательно добить нервную систему Давыдова, в этот момент на кухне звякнула посуда, что-то упало, и из дверей высунулся белый спутник Мазона.

– Слушай, красавчик, у тебя пива разве в доме совсем не водится? – поинтересовался светленький, обращаясь к хозяину квартиры.

– Масон, твою налево! – рыкнул Давыдов. – Какого черта ты творишь, и кто это такой с тобой.

– Здесь, вообще-то еще и я, – послышался угрюмый голос слева, и Давыдов нервно дернулся второй раз за последнюю минуту.

В проеме арки гостиной стоял черненький, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к косяку. Он хмуро глядел то на хозяина квартиры, то на господина, то на своего беспардонного напарничка, уплетающего хозяйские суши, прямо руками макающего их в соевый соус.

– Познакомься, – указал рукой Мазон. – Это мои помощники. Мажор и Минор.

– Но ты можешь звать его Мурик, – белый ткнул в сторону напарника пальцем, перепачканным в соусе.

– Заткнись, Гламурик, – как-то дежурно, без особого энтузиазма, огрызнулся Минор.

– Мальчики, не ссорьтесь. Идите лучше на кухню и приготовьте мне кофе. А я пока поболтаю с нашим радушным хозяином, – Мазон кивнул на место рядом с собой. – Да ты присаживайся. Чего как не родной.

– Масон, я жутко занят, у меня сегодня еще ни черта не сделано, а подписчики к вечеру уже ждут новый материал, – Давыдов остался стоять на ногах и даже стал бегать туда-сюда, размахивая руками для пущей убедительности. – Я рад, что ты в городе, рад, что ты навестил меня по-дружески, но я, правда, занят. Давай встретимся как-нибудь на неделе, посидим в кафешке и повспоминаем прошлое.

– Да ты не переживай так, – Мазон откинулся на подушки, словно, не слыша возмущения в голосе популярного блогера. – Мы ненадолго у тебя зависнем. Несколько дней. От силы неделя.

– Какая неделя, о чем ты? – взвился Давыдов, подскакивая к гостю и нависая над ним. – У меня работа, друзья, девушка, в конце концов. Мне некогда с вами нянчиться. И вас никто не должен видеть. Вам лучше уйти и просто поселиться в гостинице.

Давыдов встал в грозную позу и указал рукой на дверь. В ответ, Мазон лишь усмехнулся.

– Во-первых, то, что ты назвал работой, вовсе работой не является, – произнес он, медленно поднимаясь на ноги и, кажется, прибавляя в росте. – Блогер – это не профессия.

– Кому как, – возразил хозяин дома, невольно отступая на шаг перед незваным гостем. – Деньги это приносит не малые. Вот эта уютная квартирка куплена как раз на этот заработок.

– Вот именно, – в голосе Мазона исчезло миролюбие и появился металл. – А не напомнить ли тебе благодаря кому ты стал таким успешным балаганером?

Гость шагнул вперед, и, стушевавшийся хозяин отступил еще на шаг, но взгляда не отел. В этот момент Мазон принял свой истинный вид. Он вырос чуть ли не в два раза, подперев головой потолок. Смуглая кожа взбугрилась мышцами, щедро покрытая татуировками. Прежняя одежда исчезла. Ее заменил просторный плащ, больше похожий на мантию, который развивался, хотя никакого ветра в комнате и близко не было.

Рук у Мазона стало четыре, и в каждой было по предмету: книга, чаша вина, весы и песочные часы. А над головой крутилась корона в виде уробороса и скорее походила на нимб, так как светилась ярким золотым сетом.

– Ты, кажется, забыл, что разговариваешь с богом символов, – пророкотал Мазон и от его голоса по стенам пошли трещины, а с потолка посыпалась штукатурка. – Именно я даровал тебе знание символизма, которое ты так успешно используешь в своей, так называемой работе. Твой успех основан на моем даре, а потому потрудись разговаривать со своим богом более почтительно.

Попятившись, Давыдов запнулся за один из кабелей своей записывающей аппаратуры, упал на задницу и невольно заслонился рукой от сияния бога. Впрочем, Мазон понял, что немного переборщил и уже не спеша принимал свой прежний вид.

– Вместе с тем стоит отметить, ты грамотно пользуешься стереотипами, основанными на символах, – Мазон одернул пиджак и поправил запонку. – Даже не ожидал, что ты настолько талантлив. Ты пошел несколько дальше прежних шаблонов и теперь формируешь новые.

– Спасибо за комплимент, – угрюмо пробормотал Давыдов, поднимаясь на ноги и отряхивая голову от штукатурки, осыпавшейся с потолка.

– Помни, что в любой момент я могу забрать то, что дал, и ты снова станешь посредственной банальностью.

Поведя взглядом, Мазон оценил причиненный ущерб и прищелкнул пальцами левой руки. Трещины вздумали зарастать сами собой, а электричество перестало искрить в розетках. Хотя, осыпавшаяся пыль никуда не делась.

– Вот и договорились, – Мазон снова уселся на диван и закинул ногу на ногу. – Мальчики? – оглянулся он в сторону кухни, – я дождусь, сегодня кофе или нет?

Из кухни вышел Минор, держа на подносе чашку. Подал хозяину, поставил пустой поднос на столик.

– Располагайтесь, мальчики. Хозяин великодушно разрешил нам остаться у него на несколько дней.

– Я отлучусь на несколько часов, – сообщил Минор своему господину, направляясь к выходу.

– Можно узнать куда? – уточнил Мазон, прихлебывая кофе.

– Ясно куда… – из кухни вышел Мажор с пачкой чипсов в руках. Выбрал не засыпанное пылью кресло и плюхнулся в него. – Будет клубы для страданутых искать.

В ответ Минор промолчал, но удостоил напарника неприличным жестом и вышел.

Давыдову было не до перепалки двух демонов. В этот момент ему позвонили и поинтересовались, что там, на счет нового ролика.

– Извини, не могу говорить, – отойдя к окну, ответил он. – У меня тут гости зажрались, в смысле заждались…

* * *

Под конец занятий Мастер осчастливил всех неожиданным объявлением о том, что все юные демиурги к концу учебного года должны предоставить итоговую работу. И начинать следует уже сейчас. Это помимо всех остальных заданий, которые никто не отменял. В ответ по залу прокатился дружный стон, по мощности своей, сопоставимый с галактикой. Но учителя это нисколько не впечатлило, и он не подумал отменять свое решение. Зная характер Мастера, никто не решился протестовать.

По счастью вскоре прозвенел звонок, и Мастер не успел придумать новых экзекуций для своих учеников.

Веселой шумной гурьбой студенты вытекали из аудитории, не забывая попрощаться со своим любимым учителем. То же самое сделал и Андрей, но у Мастера оказались другие планы на этот счет.

– Стоять, – коротко приказал учитель, и Андрей послушно остановился, как вкопанный. – Кругом.

Скорчив рожу отчаянья, Андрей жестом показал друзьям, чтобы те подождали его в коридоре и медленно, на каблуках, словно загипнотизированный, повернулся к преподавателю. Мастер заговорил не сразу. Складывая вещи в свой портфель, он дождался, пока дверь закроется за последним студентом.

– Понимаете, тут такое дело, – первым заговорил Андрей, когда они остались вдвоем, – у меня дома сложная ситуация. Отчим немного задержал меня и от того я опоздал на занятия. Я понимаю, такое преступление карается ссылкой в Сибирь на каторжные работы, но я готов искупить кровью на колчаковских фронтах.

– Помолчи Пух! – тоже к месту вспомнил подходящую цитату Мастер.

Застегнув портфель, он отставил его в сторону, присел на столешницу кафедры и пристально уставился на нерадивого ученика.

– Я тебя хотел отругать вовсе не за опоздание на занятия, а за квартальную работу, которую ты бессовестно задерживаешь. Может, уже пора браться за ум? Ведь талантливый парень и новый стишок на парте тому доказательство.

Андрей смутился. По институту давно ходят слухи, что Мастер видит больше, чем остальные.

– Я сейчас пишу рассказ и у меня там герой на героине… – Почесав в затылке, начал было Талантливый Парень.

– Стесняюсь спросить, у тебя герой наркоман или ловелас? – прищурившись, уточнил Мастер.

– В принципе, одно не исключает другое. Наоборот, можно использовать оба варианта. Отсюда сам собой рождается конфликт и драматическая завязка…

– Короче, когда сочинение принесешь?

– Завтра.

– Завтра никогда не наступит, – не оставил даже шанса на лазейку Мастер. – Я проверял. Просыпаешься, хопа и уже сегодня.

– Хорошо, через двадцать четыре часа, – сдался Андрей.

– Молодец, это уже более конкретные координаты в континууме. Вот только завтра Международный Женский День. Официальный выходной в нашем государстве. Так, что я накидываю тебе еще халявные сутки. Иди, у тебя сорок семь часов пятьдесят девять минут.

Выскочив за дверь, Андрей выдохнул и стер испарину со лба. Мастер, конечно, очень молод и порой свой в доску. На его уроках иногда можно позволить вольности, пошутить и даже дружески поспорить, как с равным, но все же, когда он хочет, всегда может настоять на своем. Взгляд Мастера обладал гипнотическим эффектом, и напоминали две бездонные галактики. Кому как, а Андрей опасался учителя в такие моменты. Он чувствовал себя перед ним, как кролик перед удавом.

Помотав головой, Андрей стряхнул наваждение и поспешил найти друзей. Догнал их в вестибюле, уже одетых и добросовестно дожидающихся его у выхода.

– Сильно ругался? – поинтересовался Никита.

– Да нет, он вообще по другому поводу, – беспечно махнул рукой Андрей.

– Ну, и хорошо, – кивнул друг. – А то я уже хотел сложить по тебе эпитафию.

– Пока рановато.

Так, вместе, втроем, они вышли из дверей института и спустились с крыльца. Никите снова пришло сообщение от его таинственной Селин, которую Женя заподозрила в самом тяжком и отвратительном, и он немного отстал. Застыл на середине лестницы, отбивая ответное сообщение.

Подруга по переписке жаловалась, на сложную ситуацию на любовном фронте и Никита старательно подбирал слова, чтобы утешить ее. Сумел даже придумать что-то вроде хайку.

Морозно сегодня,

А дома ждет кот

И чашка горячего чаю.

И нажал ответ. Перечитал и улыбнулся своей сообразительности.

Пока он там занимался онлайн-флиртом, Женя от скуки подцепила под локоток Андрея, за неимением других кавалеров, и, перейдя на интимный тон, проворковала на ушко:

– Куда пойдем? Ко мне или к тебе?

Принимая правила игры, Андрей состроил задумчивую мордочку. Постукивая пальцем по губам, но через какое-то время раздумий ответил:

– Ко мне не стоит. Мать хоть и уехала по делам, но дома остался отчим. А он всегда в таком настроении, что может из-за пустяка с дерьмом сожрать.

– А он не в курсе, что мы сами кого угодно можем сожрать?

– Ну-у-у, я прям не знаю-у-у… Ой… – Андрей осекся на полуслове и попытался поспешно отцепить от себя Женю. – Натусик, это совсем не то, что ты подумала.

Наташка выросла перед ними обоими как-то совсем неожиданно. Глаза пылают праведным гневом, красивые ножки в модных сапожках на высоком каблуке широко расставлены. Андрей с тревогой покосился на ее руку. Он по опыту знал, что рука у нее тяжелая. Сейчас в ней была сумочка. Хоть и дамская, но кто ж его знает, что за гантеля в ней притаилась. Если раскрутить хорошенько, то любая сумочка может быть хуже…

Додумать мысль Андрей не успел. Наташа справилась и без сумочки. Быстро, как кошка лапой без лишних разговоров влепила ему звонкую пощечину. Бедного парня аж на сторону мотнуло, и Женя всерьез испугалась, что он не устоит на ногах. Много ль этому дохлому надо. При грамотном замахе и убить можно.

Не добавив больше ни слова, Наташка развернулась и, цокая каблуками, стремительно удалилась прочь, гордо подняв голову. Андрей, может быть, и побежал бы ее догонять, но в голове еще гудело, а щека горела. Женя сначала почувствовала себя виноватой, но потом как-то само собой все перетекло в возмущение, граничащее с гневом. Злостное избиение ее друга было совершенно не обоснованно.

– Больно? – он попыталась погладить Андрея по покрасневшей щеке. В ответ тот зашипел о боли и непроизвольно дернулся. – Ну, извини, я не знала, что все так получится. Хочешь, я догоню ее и…

– Вызовешь на дуэль? – закончил за Женю, подошедший Никита.

– Нет, – укоризненно уставилась на него подруга. – Объясню ей, что все это не серьезно.

– Плохая идея, – покачал головой Никита. – Так ты только испортишь ситуацию. Будет лучше, если ее догоню я и объясню, что у Андрюхи интрижка со мной, а не с тобой.

– Кстати, вариант, – в задумчивости покачала головой Женя. – Такого разрыва шаблона она не перенесет и скопытится на месте.

– И наш Андрюша будет отомщен, – закончила Женя. – Идет. План принят.

– Спасибо. Вы настоящие друзья, – смахнул напускную слезу виновник происшествия. – Но, уж со своей бабой я справлюсь как-нибудь сам.

– Точно справишься? – Никита с сомнением прищурился на это дохлое создание.

– Точно! – с жаром рубанул воздух кулаком тощее создание. – Вот сейчас пойду к ней и кааак… поцелую.

– У меня дома где-то старая дедова каска валялась, – в задумчивости Никита скребнул щеку. – Думаю, она тебе пригодиться, при целовании.

* * *

От провожатых Андрей отказался, хотя друзья и предлагали. Была даже мысль поддержать с флангов, в случае, если все пойдет не так как он задумал, и противник перейдет в контрнаступление. Но все здравые мысли были отметены на корню, и Андрей отправился на амбразуры с голыми тылами и распахнутой грудью.

У Женьки тоже оказались какие-то дела, так, что домой Никита отправился в гордом одиночестве. Не спеша, шагая по улицам и наслаждаясь весенним городом, он раздумывал над новой годовой работой, которую задал Мастер. В голове уже родились первые наметки, какие-то смутные образы, и появились первые персонажи. Вот только тему никак не удавалось придумать. Хотелось найти какую-нибудь оригинальную, чтобы сам Мастер удивился. Но пока ничего экстравагантного в голову не приходило.

По опыту Никита знал, что насиловать свой мозг нет смысла. Идея придет сама. Нужно только дать ей шанс. А шанс лучше всего дается во время прогулок. По пути всегда попадутся красивые образы, персонажи или даже целые ситуации. Главное уметь все это вовремя увидеть, запомнить и использовать в подходящий момент. Именно так и работают практически все авторы. Вот Мастер говорит…

– Привет! – откуда-то из-за спины, совершенно неожиданно выскочил Дэй и ткнул кулаком Никиту в плечо. – Ну, ты и бегаешь. Еле догнал.

– Разве, – Никита остановился и задумчиво ответил на рукопожатие. – Я вообще-то медленно шел. Никуда не торопился. Вот я тебе сколько раз говорил – займись спортом.

– Достаточно того, что ты спором занимаешься, – без тени улыбки на полном серьезе произнес Дей. – Двум альфа-самцам в нашем дворе не ужиться.

– А еще говорят, ты шутить не умеешь, – Никита усмехнулся и потрепал друга по голове.

– А я и не умею. Я и не шутил.

Спорить Никита не стал. У Дея своя волна и, в принципе, он имеет на нее право. Покосился на шагающего рядом друга. Срисовать что ли с него главного персонажа. По фактуре колоритный. Может получиться примечательный главный герой.

– Ты домой? – поинтересовался прототип будущего главного героя.

– Нет, думаю зайти в одно место.

– Пошли, зайдем в мое одно место, – предложил Дэй. Он указал на полуподвальное помещение через дорогу. Это был какой-то клуб для неформалов. Судя по всему, из разряда тех, к которым принадлежал сам Дэй.

– Спасибо за предложение, но как-нибудь в другой раз.

Нисколько не смутившись, Дэй пожал плечами. Кажется, этого товарища вообще невозможно было смутить. Махнув другу на прощание, он перебежал дорогу в неположенном месте. Показал неприличный жест, истерично загудевшим машинам и спустился в темный зев клуба. Толкнул плечом разрисованную вампирами и крестами дверь.

Приятная сердцу атмосфера, любимая музыка и привычные запахи с порога окутали Дея и повлекли к бару. Народу в клубе было немного и свободных мест хватало. Ссутулившись, Дэй уселся на высокий стул за стойкой. Знакомый бармен кивнул и жестом ответил на жест, что понял, чего хочет постоянный клиент. В этом месте не принято было много разговаривать. Здесь главенствовала музыка.

– Привет. Я проездом в вашем городе.

Дэй дернулся от неожиданности, вырываясь из уютного гнездышка своих мыслей и обернулся. Справа сидел молодой длинноволосый парень, одетый во все черное, потягивал свой мартини и пытался разговором испортить Дею вечер.

– Я вас поздравляю. Вы выбрали не самый удачный маршрут для проезда, – Дэй меланхолично рассматривал витиеватое тиснение на кожаном удлиненном пиджаке нахала.

– Может, подскажешь, как выбрать маршрут получше. Меня Минор зовут.

– А меня Дэй, – спокойно ответил Дэй.

* * *

Время близилось к позднему вечеру. Город из серого света дня одевался в неон вечера. Так ему больше шло. Так он был совсем похож на типичный мегаполис. Вот только это ощущение было обманчивым. Этот город никогда не был типичным и обычным. Он всегда был особенным и люди в нем были тоже не как езде. Никите это особенно нравилось. Здесь можно было найти огромное количество типажей для совершенно разнообразных персонажей.

Стоя у окна, он наблюдал, как люди, старательно обходя друг друга, спешили по своим делам. Вроде все они закрыты под зонтами и капюшонами, но если внимательно посмотреть, то за всем этим скрываются очень разные и очень интересные персонажи. Мастер научил пробиваться взглядом сквозь этот заслон и видеть больше, чем люди хотят показать. При этом, не тревожа их личного пространства.

– Неужели смотреть в окно интереснее, чем любоваться мной?

Не меняя позы, Никита оглянулся через плечо. Голая Кристина лежала на смятой постели, попой кверху и, подперев рукой красивый остренький подбородок, любовалась тем, как голый Никита любуется видом города из ее окна. Их скомканная одежда и рюкзак Никиты валялись по комнате там, где их побросали.

– Нет, мне хорошо с тобой, – ответил Никита не сразу. – Но ты же знаешь, у меня профессия такая, смотреть и видеть. А тебя, я даже, быть может и люблю. Во всяком случае, сегодня.

– Утром тебе все равно придется меня разлюбить, – Кристина потянула на себя простынь, чтобы прикрыться.

– Зачем. Мне нравится с тобой.

Никита с искренним недоумением взглянул на нее.

– Я не твоя. Тебе уготована другая.

– Так сказали твои таро?

– Я и без таро многое вижу и знаю, – красиво замотавшись в простыню, как древнеримская матрона, она села на кровати, скрестила ноги и пронзительно посмотрела на Никиту.

Он не любил, когда предсказательница так на него глядела. Чтобы скрыть свое смущение, присел на край постели и взял на руки кота. Голубой британец с глазами разного цвета. Никита баюкал его на руках, чесал пузико и растягивал лыбу, щекоча за усы. Фамильяр гадалки все это молчаливо терпел, сожалея лишь о том, куда подевался предыдущий хахаль хозяйки. У того была аллергия на кошек, и он даже близко не приближался, не говоря уже о том, чтобы брать на руки.

* * *

Стоя на вершине скалы, повелитель наблюдал, как его армии, прямо с марша, перегруппировывались в боевые порядки, готовясь вступить в противостояние с врагом, который тоже поспешно выстраивался, напротив. Гремели боевые барабаны, пели трубы, он уже готовился поднять руку и кинуть свои полчища на врага, но в этот момент Андрея толкнул пассажир, пробирающийся к выходу, наушник вылетел из уха, музыки тут же стало меньше ровно вполовину, и голос из хрипучих динамиков объявил следующую остановку. Состав начал тормозить. На следующей выходить.

Величайшую Битву за всю историю Фантазии пришлось отложить до следующего раза. Поток людей вынес Андрея из бездонного зева подземки и швырнул на улицы вечереющего города. Домой возвращаться не хотелось. Там отчим. Если бы не брюхо, которое решило сыграть свою лучшую увертюру, Андрей предпочел бы заявиться домой ближе к полуночи, когда этот брюхоносец уже вовсю будет храпеть перед телевизором.

Вернувшись, домой, Андрей обнаружил отчима, сидящего в гостиной в компании пива и футбольного матча. На появления пасынка он даже не отреагировал. Это Андрея только обрадовало. Еще больше обрадовала полкурицы в холодильнике. Единственное, что расстроило, мать все еще не приехала.

Сидя за столом, и уплетая без соли и хлеба не разогретую птицу, Андрей размышлял, над тем, какую интересную тему подобрать для работы, заданную Мастером. Пока на ум ничего оригинального не приходило. Сплошная банальщина, которую до этого уже сотни раз писали. А хотелось удивить.

На десерт после курицы нашелся компот. Точнее немного варенья из трехлитровой банки. Там оставалось буквально на дне, и рука не лезла в узкое горло. Но смекалка Андрея подсказала, как выкрутиться из этой проблемы. Налил воды. И как будто компот, и как будто помыл.

– О, явился, бездельник…

От неожиданности Андрей чуть компотом не поперхнулся и банку едва не выронил. Отчим стоял в дверях, уже прилично окосевший от пива и чесал пузо через майку. На кухню он пришел, вероятнее всего, за новой бутылкой.

– В свой дом я могу являться, когда мне захочется, – сухо заметил Андрей, ставя банку в раковину.

– Это мой дом, – пьяно икнул отчим, шагнул вперед.

– Это мой дом, – Андрея вдруг обуяла тихая ярость от наглости этого толстопуза. – Его мой отец своим горбом заработал, когда тебя в нашей семье и на пушечный выстрел рядом не было.

– Полегче щенок. Я содержу этот дом, тебя и твою мамшу.

Отчим навис над пасынком, как мамонт над таксой.

– Ой, мы б и без тебя прекрасно справились.

– Ах ты щенок! Я выбью из тебя эту дурь!

– И, что? Я знаю, где взять еще.

Проскользнув под локтем бугая, Андрей увернулся от пятерни, тянувшейся до его лица, и выбежал в прихожую. Наскоро натянув кроссовки, он схватил с вешалки куртку и выскочил из дома, хлопнув дверью.

Пьяный бугай, что-то кричал вдогонку, но Андрей не слушал. Грудь разрывала тихая ярость, а щеки гнев ярко забрызгал алым. Он понимал, если вернется, то кинется на этого ублюдка с кулаками. Но еще понимал, что у них совсем разные весовые категории и справиться с ним, даже с пьяным, нет никаких шансов.

Только вылетев из подъезда во двор, Андрей перешел с бега на шаг. Было прохладно, и он торопливо накинул куртку.

Свежесть вечернего города немного остудила разгоряченного парня. Застегнувшись под самое горло, он глубоко засунул руки в карманы и, ссутулившись, не спеша зашагал, сам не зная куда. Андрей даже приблизительно не представлял, куда теперь ему идти. Хотелось уехать куда-нибудь далеко-далеко, где нет людей и завести себе хижину на берегу неба.

Уже выходя со своего двора, Андрей краем глаза заметил местного бомжика, который шатаясь, еле стоя на ногах, хватался за чахлые кустики. Сохранить вертикальное положение так и не удалось, и он всей своей персоной рухнул мордой в куты.

Андрей остановился и какое-то время размышлял, стоит ли помочь бедолаге выбраться или оставить как есть. С одной стороны, совесть велела помогать обиженным и оскорбленным. С другой, даже подходить к этой вонючке было брезгливо. В итоге дилемма решилась сама собой. Пьяное чучело без посторонней помощи поднялось на ноги и высунуло исцарапанную ветками харю на свет божий.

– За, что? – простонал сеньор всего двора, полагая, что какая-то злая воля зашвырнула его в терновый куст.

«Ну, вот, – не весело подумал Андрей, шагая дальше, – а завтра будет рассказывать всем и каждому, что его избили мерзкие личности, хотя его и пальцем никто не тронул».

* * *

Вроде засыпали каждый на своей половине, но когда Никита проснулся, то обнаружил, что лежит с самого краешка. А эта властелинша кровати раскинулась посередине морской звездой. Мало того, перевернулась на бок и закинула ногу на Никиту. Попала по самому ливеру. И довольная собой причмокнула губами во сне.

Но разбудило Никиту, совсем не это, а телефон, истерично разрывающийся в кармане брошенных черте где джинсов. Натужно крякнув, он снял с себя ее ногу и сполз на пол, в сумерках шаря в поисках своей одежды. Помог сам мобильник, словно маячок, светя своим экраном.

Так и не сообразив встать в полный рост, сидя на корточках, Никита шепотом ответил на вызов. Звонила мать и категоричным тоном, не терпящим никаких возражений, приказала немедленно явиться домой. В семье серьезное мероприятие. Парень старшенокой официально объявляет о помолвке. Именно ради этого и приехали погостить старики. Все уже за столом. Его одного ждут.

Кристину решил не будить. Собрав в полутьме одежду, Никита прокрался в коридор и только там решился включить свет. Здесь-то и выяснилось, что в потемках он прихватил половину чужого. Пришлось тихонько возвращаться назад и, шепотом матерясь, искать свои шмотки.

Уже полностью одевшись и собравшись, Никита из прихожей обернулся в сторону кухни. Кристинкин кот вышел проводить. Сел на пороге, и сердито уставился на гостя, словно вор, без прощания, покидающего его хозяйку.

– Оставляю ее на твое попечение, – подмигнул хранителю Никита и вышел, захлопнув за собой дверь.

Он успел как раз вовремя. Все банальные тосты уже были сказаны, дежурные речи произнесены. Бабуля, судя по всему уже даже всплакнуть успела, «отдавая кровиночку» в чужие руки. Кровиночка сидела, довольная как королевишна и в который раз рассказывала историю их знакомства.

– Вот так я и нашла своего принца, – услышал Никита слова сестры, входя в комнату.

– Теперь принц укомплектован лошадью и может отправляться искать принцессу.

Если бы это сказал не отец, а кто-то другой, то там бы была уже секир башка несчастному смельчаку. Но против шуток главы семьи доча пока не могла ничего противопоставить. Скоро у нее будет своя и тогда она сможет вовсю отыгрываться на муже. Жалко Илью. Хороший парень. Как его угораздило влюбиться в это чудище.

– Смотри, какого мне Илья подарил, – неожиданно выросший перед Никитой младший брат, вырвал его из размышлений.

Опустив взгляд, он с удивлением увидел, что малой протягивает ему щенка золотистого лабрадора. Собаненок вывалил красный язык и попытался обслюнявить нос Никиты. Не на того напал. Старший брат вовремя увернулся и взял из рук младшего нового члена семьи. Подняв щенка на вытянутых руках, он самым внимательным образом оглядел его со всех сторон.

Щенок оказался хорош собой, породистый и веселый. Имелось даже татуированное клеймо в нижней части пуза.

– Илья, – Никита обернулся к жениху сестры, – мы и без таких дорогих подарков всегда рады тебя видеть. Лишь бы ты не бросил нашу чуду в перьях.

– Спасибо, – несколько смущенно улыбнулся жених.

Зато его вторая половинка не разделяла такого настроения. Отпустив руку любимого, Алина двинулась на старшего брата, как гитлеровцы на Москву. Никите пришлось срочно вернуть брату собаку и отражать вероломное нападение. Малой тоже решил поучаствовать в семейном развлечении.

Временно оставшийся без присмотра щенок, решил не терять времени и начать исследовать свои новые владения. В гостиной было весело, но шумно, поэтому он решил поискать место поспокойнее. Такое нашлось на кухне. Здесь горел свет, но хозяев не было. Зато на подоконнике, мордой к окну, сидел большой рыжий кот.

Клацая когтями по кафелю, собаненок вышел на середину кухни и, как положено приличной собаке, гавкнул на кота. В ответ тот медленно, словно нехотя обернулся и сверкнул своими зелеными глазищами. Щенок еще раз тявкнул и вывалил розовый язык, невероятно довольный собой.

Ну, это уже, ни в какие ворота не лезет. Главный Хранитель дома поднялся на все четыре лапы, нарочито медленно выгнулся дугой, потянулся, скребнув когтями подоконник и вальяжно спрыгнул на пол.

«Так, кто это тут у нас?» Джек-Пот обошел по кругу нового жильца этого сумасшедшего дома, разглядывая со всех сторон самым внимательным образом.

«Мне сказали охранять младшего хозяина, теперь я с вами буду жить, мне здесь нравится» – выдал щенок и уселся там, где стоял.

«А ты достоин того, чтобы стать персональным хранителем?» Джек-Пот уселся перед новым коллегой и, не мигая, уставился ему прямо в глаза. «Стать Хранителем, тем более юного хозяина – это большая ответственность. Ты сам еще детеныш, как ты справляться собираешься?»

«Не знаю, – честно признался щенок, – но меня выбрали на Совете».

«Прям так и на Совете? – не поверил кот. – И сам Рамсес там был».

«А это кто?» – Щенок почуял в мусорном ведре что-то вкусное, поднялся на ноги и подошел к нему, старательно принюхиваясь.

«Большой, черный, умный кот». – Описал Джек-Пот, внимательно прищуриваясь на то, как щенок лезет в мусорку, но, не собираясь его останавливать.

«У него еще часы на шее болтаются? – Щенок все же забрался в ведро с мусором и ожидаемо перевернулся вместе с ним. – Так он сам меня и предложил».

«Раз Верховный так решил, кто я такой, чтобы спорить. – Кот вальяжно развалился на полу. – Тогда будем работать вместе. Запоминай правила. Первое – ты рыжая морда, а я золотце в этом доме, раз у нас окрас похожий» …

Щенок вылез из мусорного ведра, держа в зубах шкурку от колбасы, невероятно довольный собой.

«И стоит лыбиться как собака на таможне, которая наркотики нашла. Учти, у тебя здесь совсем другие обязанности. Я хранитель места, ты хранитель хозяев. В частности, самого маленького. … Господи, да перед кем я распинаюсь». – Кот махнул лапой и решил отложить воспитание на потом.

Тем более что появился младший хозяин.

Мишке надоело сидеть со взрослыми. Они разговаривали на скучные темы и много шумели. Зачем вообще взрослые, когда есть маленький пушистый слюнявый хвостатик. Не обратив внимания на кота, он подбежал к своему новому питомцу, вытащил его из мусора и взял на руки.

Так, не спуская собаку с рук, он кое-как обулся в прихожей и вышел на лестничную площадку. Здесь было прохладнее, чем в квартире, но с ним был его новый друг, который грел и лез лизаться.

Подойдя к соседской квартире, Мишка встал на цыпочки и позвонил. Дверь открыл его друг Артемка. Из-за его спины слышались шум и перепалка. Мишка, не первый раз становился свидетелем ссоры артемкиных родителей и потому понял все без слов.

– Смотри, кого мне сегодня подарили, – первым делом похвастался он другу, чтобы отвлечь его от неприятностей, творившихся в его доме.

– Ух, ты какой хороший! – восхитился Артемка, протянув руки. В ответ щенок с готовностью лизнул его в нос.

– Пошли на ступеньках посидим, – предложил друг.

– Погоди, я только куртку возьму. Холодно.

Хоть и под одной курткой, но вдвоем, а точнее даже втроем мальчишкам было очень хорошо и нисколько не холодно. А самое главное, становилось понятно, насколько взрослые глупы со своими взрослыми проблемами. Это вам любой ребенок скажет.

* * *

Несмотря на все его объяснения, Наташка все-таки выгнала Андрея.

Спрашивается из-за чего кипятиться?! Ну, нашла она в кармане его куртки симпатичный такой лифчик и, нехорошо сузив глаза, вкрадчивым голосом поинтересовалась чье это. И тычет бельишком в нос как Берия наганом на допросе. Но, Андрей умный парень. Не моргнув глазом и не дрогнув голосом, влет ей ответил, что этот натитешник, её собственный. На тот момент такой ответ ему показался просто гениальным.

Однако Наташка, почему-то не оценила изворотливости своего парня. Она минут двадцать хлестала его этой тряпкой, куда только могла дотянуться и гоняла по своей комнате, выпытывая чье это барахло.

Проблема была в том, что Андрей не помнил чье это! Вот хоть на месте расстреляйте. Помнил: там Тамарка была из шестой общаги, еще Алиса, Карина и Анжелика… Или Анжела. Но это не важно, важно то, что Наташка все-таки догнала своего непутевого парня. Ну, как догнала… пинком под зад, и выставила за дверь, обругав обидными словами.

Так Андрей оказался на улице избитый и оскорбленный. Время было еще детское, где-то половина двенадцатого, и он все никак не мог придумать, чем занять свой молодой, красивый и энергичный организм. Идти домой это точно не вариант. Отчим обязательно начнет учить жизни, объясняя какой Андрей бестолочью родился и, что его еще в младенческом возрасте нужно было…

Размышляя о превратностях судьбы, молодой человек и сам того не заметил, как оказался на гравийной дорожке тихого городского парка. По закону жанра здесь не оказалось ни одной живой души. Сигаретку стрельнуть и то не у кого было. Идеальное место для жизнедеятельности разного рода маньяков и извращенцев. Вроде и центр огромного мегаполиса, а народу никого. У Андрея в голове даже зашевелилась мысль для сюжета следующего рассказа в жанре душещипательного триллера.

Сиденье было мокрое от снега, поэтому, забравшись на скамейку с ногами и угнездившись на её спинке, как страус на шлагбауме, он достал записную книжку, положенную каждому приличному творцу и набросал несколько штрихов, чтобы не забыть основную канву идеи.

После этого выудил уже из другого кармана телефон и принялся обзванивать всех своих друзей, в надежде, что кто-нибудь из них с радостью пригласит на рюмку чая. Минут через пятнадцать бесплодных попыток достучаться до совести приятелей, Андрей поверил в существование теории мирового заговора, направленного против него лично.

Каждый нашел какую-нибудь отговорку. То баба у одного под одеялом стынет, то подготовка к сессии, то вообще пьяные, лыка не вяжут, даже не поняли, кто им звонит. Никита вообще не поднял трубку, а Женя велела не маяться дурью и идти домой. Если честно, то стало немного обидно. Друзья, называется.

Так и сидел на лавке, на аллее парка, под светом фонаря, терзаемый противоречивыми чувствами праведного гнева, смертельной обиды и черной зависти вперемешку с ностальгическими воспоминаниями. Плюс, ко всему прочему, незаметно подкрадывалось чувство голода. Вне всяких сомнений, это было именно оно, а не расшалившиеся бабочки в животе.

Терзался до тех пор, пока выпитое накануне пиво не заявило, что ему внутри надоело, и оно хочет на свободу с чистой совестью. Андрей всегда стоял за свободу, мир во всем мире и свежие плавленые сырки в студенческой столовой.

Выбрав самые симпатичные кустики, он принялся размышлять о жестокости и не совершенстве этого мира, и насколько он агрессивен к молодым и талантливым людям, ищущим себя. Размышлял до тех пор, пока внимание не отвлек странный свет, пробивающийся сквозь ветки и снег, налипший на них. Странно, там не должно быть никакого света, фонари аллеи совсем в другой стороне. Если только бомжи костер развели.

Но на свет костра это мало походило. Он был голубовато-белый и лился ровно, а не мерцал как открытый огонь. Кажется, идея Андрея о триллере начинала приобретать новые детали.

Закончив свое, без всяких сомнений, важное мероприятие, Андрей пробрался сквозь кусты и оказался на небольшой полянке, в стороне от главной аллеи парка и встал как вкопанный, вытаращив глаза. С краю полянки, примяв подтаявший снег и, частично кустики лежала луна и сияла своим завораживающим гипнотическим светом. Андрей моргнул два раза, потом подумал, что этого недостаточно и протер глаза самым добросовестным образом.

Видение никуда не исчезло. Луна по-прежнему лежала на земле перед ним, и никуда исчезать не торопилась. Взглянув на небо, парень удостоверился, что на положенном месте её нет. Звезды все в наличие, даже пересчитал для пущей уверенности, а луны как сроду там не росло. Андрей крякнул, озадаченно почесав голову.

Луна обернулась на кашель и смущенно улыбнулась.

– Извините, пожалуйста, – сказала она очень красивым и чарующим голосом, – такая незадача.

– Красавица вы моя, как же вас так угораздило? – спросил юный бомж, подходя ближе, разглядывая Луну со всех бортов и почесывая тыковку. Не-не, свою тыковку.

– Да, понимаете, какая штукенция получилась, – начало небесное светило, смущаясь от того, что её так пристально обозревали и прикрываясь ладошками. – Меня один знакомый сегодня попросил быть к Земле чуть ближе, чем обычно, а я не рассчитала орбиту и вот…

Она развела руками и виновато улыбнулась.

– А зачем вам быть ближе чем, то установлено нормативами госта? – спросил Андрей, обходя по кругу и разглядывая Луну с другого ракурса.

– Видите ли, в чем дело, – Луна смущенно вертелась на месте, не давая разглядеть её как, то надлежит по протоколу. – У моего друга сегодня романтический вечер, свидание, знаете ли.

– Что ж дело полезное. Тонус повышает…

– Вот он и попросил, чтобы я была ближе. Знаете, большая полная луна средь звезд – это так романтишно.

От переизбытка романтишности Луна даже глаза закатила и пальчиком об свой бок повертела.

– Ну, не сказал бы я, что вы очень полная, – резюмировал Андрей, оценив красавицу своим профессиональным взглядом и в задумчивости скребнув подбородок. Вот незадача. Тут Луна во всем своем великолепии, а он не бритый. – Вполне вы даже стройная.

– Ой, правда?! – от смущения Луна залилась довольно интересным румянцем, с пикантным лиловым оттенком.

– Так, что мы с вами делать будем, драгоценная моя? – поставил Андрей вопрос на попа, уперев руки в бока и серьезно навесив бровь. – Не порядок, знаете ли, гражданочка.

– Да, не порядок, – сокрушенно признала свою вину ночное светило. – Не порядок…

– А с непорядками у нас кто борется?

– Кто? – Не то, испугавшись, не то, обрадовавшись, спросила Луна.

И приготовилась к самым решительным мерам на счет её персоны, вплоть до депортации по месту жительства.

– Милиция! – многозначительно подняв палец, припечатал молодой человек. – Идемте.

– Ой, а может не надо? – всплеснула руками единственный спутник планеты.

– Что значит не надо? – Андрей даже кросовком за торчащий из земли корень зацепился от удивления. – Как это не надо? Вы, разлюбезная моя, что же это пришли сюда навеки поселиться? А как же приливы и отливы? Знаете, все серферы мира вам за такое «зрасте-пожалуйста» спасибо не скажут. А как же уже устоявшиеся ритмы Земли, там, понимаешь муссоны-пассаты всякие, лунный календарь по фен-шую и солнечные затмения? Кому все это прикажете делать? Мне? Извините, но меня Наташка за такое окончательно прибьет. Единственный кто вам спасибо скажет – так это оборотни. Они превращаться в зверей перестанут.

Наверное, он чересчур грозно руками махал и слишком пылко возмущался. Луна еще больше перепугалась.

– Извините, пожалуйста, я не это имела в виду, – поспешила она успокоить Андрея. – Я просто не уверена, что ваша… Как вы сказали?

– Милиция, – милостиво напомнил юный бездомный.

– Вот-вот, вы уверены, что ваша милиция сможет вернуть меня обратно.

– Ничего-ничего. Пусть попотеют, а то только и могут, что бомжей по подъездам ловить и гей-парады разгонять, – припечатал Андрей, беря Луну за руку увлекая её за собой. – Идемте, на месте, что-нибудь придумаем.

– А как вас зовут? – спросила Луна, когда они шагали по парковой дорожке в сторону ближайшего опорного пункта.

– Вообще-то меня редко зовут, – грустно вздохнул молодой человек. – Как правило, гонят. Вот Наташка, к примеру, сегодня кобелем и импотентом обозвала и выгнала пинком под зад. До этого Славка, кореш мой, полудурком обозвал и выставил из хаты, потому, что к нему, видите ли, телка должна прийти. А чего сразу, спрашивается, выгонять? Лучше б она подружку привела, и мы бы вчетвером прекрасно посидели.

– Вообще-то я хотела узнать ваше имя, – укоризненно взглянув, произнесла Луна.

– Ах, вы в таком разрезе? – наконец-то сообразила эта бестолочь. – Это всегда – пожалуйста. Исключительно из солидарности сообщаю, что имя мое Андрей. Можно просто Андрюха. Андрюшик нельзя, меня так только Наташа зовет. Она у меня ревнивая. По поводу, и без.

– Андрей, – произнесла Луна имя своего нового приятеля с таким видом, будто пробовала на вкус и вот-вот примется его есть. Андрей на всякий случай немного отстранился. – Красивое имя. А долго нам еще идти?

– Да почти добрались. – Кивнул парень в сторону милицейского опорника, как мираж в пустыне, виднеющегося в свете уличного фонаря. – Сейчас разберемся, что – почем, кого, за, что и кирпичом.

– Зачем кирпичом? – перепугалась волоокая.

– Для профилактики.

В милиции их встретили как родных, словно с утра с самого только тем и занимались, что сидели и ждали, когда они озарят своим появлением сию обитель скромную. Хотя, пока, достучались до дежурного, Луна вся на адреналин извелась и три раза то бледнела, то краснела, словно цветомузыка, озаряя отделение разным светом. Андрею даже понравилось. Про себя отметил, что при случае надо будет её на дискотеку взять.

Наконец в форточке приемного окошечка показалось бравое лицо доблестного милиционера и, шевельнув щеками, поинтересовалось человеческим голосом, какого рожна им тут не спиться.

Используя самые деликатные слова, какие только смог вспомнить, Андрей вкратце обрисовал взгромоздившуюся на них проблему. Указывая на Луну, попросил посодействовать гостье в вопросе обратного трансфера до дома. Пропихнув щеки в форточку, доблестный служитель порядка и справедливости поворотил свое мужественное лицо в сторону Луны и оглядел её самым придирчивым методом.

– Шастают тут всякие! – любезно рявкунл милицейский чин завлекательно вращая глазами, как хамелеон в планетарии. – Я вам, что Скрудж Мандак, оплачивать обратный билет до вашей Тмутаракани. А ну, прыгайте отсюда мелким скоком, пока я вас в обезьянник не определил для детального разбирательства.

Андрею не было так стыдно с тех самых пор, когда он пьяный завалился к Наташе и не смог оправдать её самые лучшие ожидания в плане освоения новых модификаций индийской науки Камасутры.

– Ну, не расстраивайтесь вы так, – пытался он утешить Луну, когда они покинули негостеприимное отделение милиции и загорали под конусом света, падающим от уличного фонаря. – Это плохое отделение милиции было, бракованное. Идемте, найдем хорошее. Тут их как грязи… Или как мусора?..

– Нет-нет, – махнула ручкой Луна, стараясь не очень громко шмыгать носом. – Я вам благодарна, за ваше беспокойство, но право не стоит. У вас, наверное, и своих дел хватает, а я вас отвлекаю.

– Все свои дела на сегодня я закончил в кустах, перед тем как повстречать вас на той поляне, – информировал Андрей свою новую знакомую, подставляя ей руку коромыслом и взглядом предлагая прошвырнуться вечерним променадом по ночной улице. – Так, что я целиком и полностью свободен, и вы можете располагать мной в полном объеме. В пределах дозволенного, естественно, – поспешил добавить он, – а то меня Наташка убьет.

Луна улыбнулась, взяла под руку своего нового кавалера, и они не спеша пошли по тротуару, обходя лужи и здороваясь с попадающимися навстречу котами.

– Вы хороший человек, – исходя, непонятно из каких таких логических выкладок констатировала Луна, с интересом разглядывая черного кота, копающегося в мусорном баке. Кот в ответ посмотрел с подозрением и мяукнул на всякий случай, о том, чтобы даже не думали нацеливаться на его помойку.

– Ой, да скажете тоже, – махнул рукой Андрей. – Все обстоит совсем не так. Я далеко не самый хороший человек в подлунном мире. Преподы в институте давно отчаялись во мне, диагностировав еще в прошлом семестре, что толк из меня уже окончательно вышел, осталась одна бестолочь, но и она скоро закончится. Отчим и того хлеще отзывается о моих способностях. Наташка меня регулярно лупит по делу и без него. Друзья и те ко мне обращаются в последнюю очередь, когда уже не к кому. Вот объясните мне, пожалуйста, простой вопрос – это нормально, что вы так вибрируете, или я, что-то путаю?

– Я не вибрирую, – смутилась Луна.

– Вы дрожите! – неожиданно пришел Андрей к логическому выводу. – Вы замерзли, что ли?

– Ага… – коротко кивнула Луна.

– Так чего ж вы молчите, как справедливость в гаагском трибунале. Идемте. Я тут неподалеку знаю приличную забегаловку. Там подают сносный кофе и симпатичные пирожные. Коньяк, мне так кажется, предлагать вам бесполезно. Хотя это лучшее средство от вашей вибрации.

– Думаю, достаточно будет кофе, – любезно согласилась Луна. – Кстати, я вас не сильно стесню материально?

– Ой, ну придумаете тоже. Угостить такую даму как вы – честь для меня…

* * *

Пока хозяева сидели в гостиной и болтали о своих человеческих пустяках, Джек-Пот самым тщательным образом обследовал рюкзак Ильи. Ему не понравился запах. Так и есть. После пары минут кропотливой работы удалось обнаружить нахального трабла и выколупать его на свет.

Вреднюга плевался, шипел, пытался схватить за усы, но Джек-пот был старым котом и опытным хранителем. Пару ударов лапой и нахал, вереща, уже удирал в сторону входной двери. Невероятно шустро протиснулся в щель и исчез из этого дома навсегда.

Ох уж эти люди. Беспечно тащат домой всякую гадость. А ты потом лови все это. В тех жилищах, где нет хранителей или есть, но неопытные и заводится всякая дрянь, которая портит жизнь семье.

Невероятно довольный собой и тем, что он очень хороший Хранитель, Джек-Пот задрал хвост и покинул прихожую. В гостиную он не пошел. Там все аще была куча народа, а значит шумно и опасно. Обязательно кто-нибудь вздумает взять его на руки, гладить по ушам и чесать пузико. Джек-Пот был уже не в том возрасте, чтобы терпеть всю эту фамильярность.

Повернув налево, кот толкнул мордой дверь и вошел в комнату Никиты. Здесь у него всегда тихо, спокойно и приглушенный свет. Сейчас света не было совсем. Кроме того, что пробивался в приоткрытую дверь. Да еще луна решила заглянуть в окно. Сегодня она была какая-то особенно яркая.

Сам хозяин в одних джинсах, без майки с ногами забрался на кровать и тихонько тренькал на гитаре. Перед ним, тут же, на кровати, мерцал экран ноутбука. Все понятно, отметил сам себе кот, хозяин опять работает. Он думает. У него работа такая – думать. И, кажется, у него это неплохо получается. Во всяком случае, учителя его хвалят.

Запрыгнув на подоконник, Джек-Пот уставился на луну. Да, определенно она сегодня какая-то совсем не такая. Хозяин отложил гитару в сторону и тоже поднял взгляд к луне. Комната словно разделилась на два разных мира, две противоположные атмосферы. С одной стороны, теплый уютный свет квартиры из приоткрытой двери и шум домочадцев, с другой мистический свет луны, загадочный кот, задумчивый молодой писатель и странное ощущение тревоги, нависшее над городом.

Кот тоже почувствовал легкие нотки чего-то тревожного, которые словно по стрункам легкой, едва заметной паутины протянулись откуда-то из недр огромного мегаполиса. Или это гитара хозяина навеяла такие ощущения…

Если б Никита курил, то ему бы сейчас очень сильно захотелось потянуться за сигаретой.

Прервала их странные посиделки Зинка, зашедшая в комнату к брату.

– Ты зачем мужика своего обижаешь? – первым заговорил Никита. – Кто ж, кроме него тебя терпеть будет?

– Он зараза! – с порога заявила сестра, забыв зачем, собственно зашла в келью брата.

– Почему? – Никита снова взял в руки инструмент и легонько коснулся струн.

– Мы пельмени лепили.

– И? – струна дернулась, словно подпевая вопросу хозяина.

– У него лучше, чем у меня получились, – Зина села на край кровати и нахохлилась, как белка под дождем.

– А ведь ты его и в самом деле очень любишь, – Никита усмехнулся, продолжая между делом перебирать струны.

– Откуда такие выводы? – сестра прищурилась, стараясь вычислить подвох в словах брата.

– А ты попробовала кофе, вкусное или нет, перед тем как отнести ему, – никакого подвоха не было.

– Все-то ты заметишь. Как его не любить, эту милую моську, – Зина протянула руку и потрепала брата за штанину.

– Это только первый год, а потом наглая хитрая рожа. Как мужик тебе говорю.

Сестра ничего не ответила, она тоже увлеклась видом удивительной луны, решившей побаловать сегодня всех своим особенным сиянием. Кот отодвинулся чуть в сторону, чтобы не загораживать обзор.

– Кстати, он тоже тебя любит.

– Ну, а это из каких наблюдений ты выявил?

– Он безропотно есть все, что ты готовишь.

Обычно, после таких смелых слов следовали безжалостные избиения всем, что только под руку попадалось, но сегодня был особенный вечер. Сегодня была особенная луна.

– Кто взял мой!.. – послышался голос отца. – А, вот он…

* * *

Полночь. Скайлик прищурился на луну, которая сегодня явно сошла с ума и решила поспорить по яркости с самим солнцем. Траблы не любят, когда ярко, особенно по ночам. При свете неудобно шнырять по углам и подворотням. Сразу видят, кто и какую пакость задумал.

Стараясь держаться в тени, Скайлик выбрался в подворотню, огляделся по сторонам, высматривая, нет ли этих надоедливых котов, и свистнул. Свистел он хорошо, звонко, задорно. Буквально тут же ему свистнули в ответ, и из разных щелей показалось еще три трабла. Дружно, как будто не раз репетировали это, они все вместе подбежали к канализационному люку. Поднатужились и общими усилиями сдвинули с места. Еще раз свистнув, все четыре вреднюги, один за другим, нырнули в черный зев канализации, забыв закрыть за собой.

Проказники торопились. Им нужно было не в канализацию, а еще ниже. Ниже даже чем самая глубокая подземка в этом городе. Туда, куда никогда не проникал свет луны и звезд или неон ночного города. Сюда даже крысы не решаются заползать. Здесь абсолютная вотчина Бабая. Главного среди траблов.

В полночь он всегда собирал весь свой мелкотравчатый народ и любил послушать кто, что натворил за день. Самых проказистых, или просто самых брехлиых, ждали подарки.

Скайлик и его приятели опоздали. Все уже собрались, расселись вокруг старого продавленного кресла, которое заменяло Бабаю трон, и галдели словно чайки, рассказывая каждый о своих подвигах. Врали все и помногу. Больше половины проделок пресекали хранители, но никто и никогда не хвастался тем, как получил очередной раз лапой хорошую оплеуху. Зато все рассказывали, как ловко обдурили какого-нибудь кота или собаку. Мымрик хвастался который год, как обдурил игуану. Такие хранители редко, но все же попадаются.

Бабай как всегда басовито хохотал над враками своего мелкого народца, колыхая круглым пузом и тряся тремя подбородками. Иногда, в запале, колотил по подлокотнику клюшкой для гольфа, которая была у него вместо скипетра. Корона на башке главного трабла тоже имелась. Старое, жестяное ведро без дна. Иногда Бабай в запале колотил клюшкой и себя по короне.

У кого как, а сегодня у Скайлика успехов почти не было. Хвастаться было не чем, а врать, как остальные, не то настроение. Поэтому он просто уселся в задних рядах и молча слушал и смотрел, как бахвалятся остальные.

Когда Бабай захохотал над очередной байкой своего подданного, его подобострастно поддержала вся стая, и хохот слился в один нестройный гул.

– Браво-браво, – вдруг послышалось откуда-то со стороны, и траблы даже не сразу поняли, что эта похвала не из уст их любимого Бабаюшки.

Из тени вышел высокий не молодой человек в дорогом костюме и с тростью под мышкой. Свободными руками он медленно, нарочито медленно хлопал в ладоши. Скайлик всей своей шкурой почувствовал, что никакой это не человек и ему сделалось страшно.

– У вас здесь так весело, – Мазон вышел на свет и, покручивая трость в пальцах, оглядел притихших траблов. Бабай даже клюшку из лапы выронил, от всей этой гнетущей тишины.

– Вы здесь по какому поводу? – наконец-то смог вымолвить брюхан, на ощупь нашаривая свой скипетр.

– Я здесь по делу. По очень важному делу.

Мазон продолжал оценивающе осматривать скопившийся электорат.

Вообще-то траблы народ вольный и никогда не выполнял ни чьих поручений и вообще никогда ни на кого не работал. Но из вежливости перед богом Бабай все же поинтересовался:

– Какого рода дело? – на самом деле он не собирался, даже за приличное вознаграждение, браться ни за какое дело.

– Город у вас большой. Народу много, – начал издалека Мазон, – детей тоже не мало. У этих детей есть игрушки. Много игрушек. Но меня интересуют только их самые любимые игрушки. Не нужно, чтобы вы их всех собрали.

– Мы польщены вашим визитом, и таким лестным предложением, – Бабай все-таки нашарил свою палку, уселся чинно на своем троне, поправил клюшкой корону. – Но, к нескрываемому сожалению, вынуждены отказать вам. Мы не сможем выполнить такую ответственную работу, даже за серьезное вознаграждение.

– Вознаграждение? – Мазон рассеянно обернулся к королю притихших траблов. – Разве я говорил о каком-то вознаграждении? Нет, ребята, – он встал в элегантную позу и крутанул трость в пальцах. – Я сказал, мне нужно, чтобы вы собрали. И вы соберете.

Последнюю фразу Мазон произнес уже совсем другим голосом. Сверкнув глазами, он топнул тростью в пол, и от нее паутинкой раскинулась печать, искрящаяся ярким светом. Грудным, хорошо поставленным голосом он затархтел что-то на латыни. Сразу после этого из сумрака, с разных сторон выступили Минор и Мажор. На этот раз, ни о какой беспечности в их поведении и близко говорить не приходилось. Оба встали с каменными лицами и совершенно черными глазами.

Повинуясь их движениям, все из того же сумрака вылетели клубящиеся дымчатые тени. Много. Десятка два или три. Они окружили островок скукожившихся от страха траблов, метались по периметру, но в свет печати Мазона ступать не решались. Постепенно они сформировывались в четкие видимые образы.

Когда Мазон закончил читать свой речитатив, кошмары окончательно обрели конкретные очертания, а вместе с ними и власть над всеми сгрудившимися траблами, вместе с их королем.

– Познакомьтесь, – Мазон галантным жестом представил своих слуг, словно это были самые милые создания на земле. – Это мои хорошие друзья – ночные кошмары, а вон те трое, так настоящие ужасы. Оставляю вас на их попечение. Они будут внимательно следить, чтобы вы хорошо выполняли свою работу

Никто не ответил ему. Обычно такие подвижные и разговорчивые траблы притихли, замолчали, скукожились, казалось, даже стали меньше в размерах. Молчал и Бабай. Пуча блеклые буркала из-под морщинистых век, он лишь злобно шевелил губами и скрипел зубами. Но, что он мог поделать. Тягаться с богом символов не по его рангу.

Мазон счел на этом свою работу заершенной. Развернувшись, он направился прочь, оставив своих новых рабов под присмотром своих старых рабов. Он соврал. Друзей у него никогда не было. Не положено.

– Кто призван пугать других, сам трясется от страха, – скалясь, заявил Мажор, догоняя своего господина и шагая, справа от него.

– Символично, правда? – усмехнулся Мазон.

Слева появился Минор. Оба демона приняли свой прежний человеческий вид и естественные глаза. Вот только Мурик не разделял радостного настроения своего коллеги Гламурика.

– Господин, – усомнился он, – вы уверены, что эта шушера не разбежится, как только мы покинем подземелье.

– Ничего, будем их теперь по одному выловливать и из пипетки выкормливать? – остроумно, как ему показалось, пошутил Мажор.

– Господин, можно он заткнется?

– Мурик, не гунди…

– Заткнись, Гламурик.

– Заткнулись оба, – лениво отмахнулся Мазон.

Он перешагнул через какую-то вонючую канаву и продолжил уверенно идти по пересеченной местности подземелий. Не будь он богом, наверняка бы уже все ноги переломал в этой кромешной темноте. И от того звонок мобильного телефона показался здесь каким-то невероятным. Как на такой глубине могла брать сотовая связь, было интересно даже самому Мазону.

– Привет Дэй, – ответил на звонок Минор не ласково косясь на осклабившегося Мажора. – Я пока не могу говорить, я на работе… Да, я попозже перезвоню.

Сунув телефон в карман, Минор демонстративно не ответил на вопросительный взгляд господина.

– Кажется, наш темненький завел себе новую игрушку, – вместо него пояснил хозяину Мажор. – А он в курсе, что ты его не только дружить хочешь?

– Заткнись… – дежурно огрызнулся Минор.

На все это Мазон лишь громко расхохотался.

Шанс выглянул из-за угла. Он лишний раз подивился, на то, как Госпожа снова оказалась права.

* * *

Они сидели в кафетерии, пили кофе с ромовой бабой, Андрей рассказывал анекдоты, самые приличные из тех, что знал, а Луна заразительно смеялась. От её смеха по коже молодого человека пробегали озорные мурашки, играющие в чехарду, а помещение наполнялось озоном. Хотелось забраться на вершину мира и крикнуть оттуда… что-нибудь неприличное.

Признаться, Андрею давно не было так хорошо, как в тот вечер. На какое-то мгновение ушли все проблемы и неприятности; отчим с его занудными нравоучениями, институтские хвосты по предметам, Наташкины скандалы и не всегда добросовестное отношение друзей. Луна была чистейшим и добрейшим созданием из тех, что Андрей когда-либо встречал. Она относилась к нему как нормальному обычному парню и за все время ни разу не обозвала балбесом, хотя тот все-таки не сдержался и рассказал пару анекдотов на грани приличия.

Она на это лишь залилась своим неповторимым сиреневым румянцем и смущенно улыбнулась. Время с Луной пролетело как одно мгновение, Андрей сразу и не понял, что к ним подошла официантка.

– Примите, пожалуйста, счет, – сказала она, протянув полоску бумаги.

– Да не… мы еще не уходим, – беззаботно махнул рукой молодой человек. – Повторите, пожалуйста, кофе и эклеры.

– Извините, но уже три часа ночи. Мы закрываемся, – виновато улыбнулась официантка.

Несколько недоуменно оглядевшись по сторонам, Андрей сообразил, что во всем кафе, они с Луной остались одни.

Девушка-официант сочувственно развела руками. Делать нечего.

Они вновь оказались на улице.

Под открытым небом, под взглядом своих соседок-звезд Луне снова сделалось холодно. Старалась не подавать виду, но, Андрей-то не первую девушку по улице гуляет. Глаз наметан. Накинув свою куртку ей на плечи, он размышлял, что делать дальше, покусывая губу и хмуря брови. Видя такое изменение в настроении, Луна ждала, чем закончатся его мозговые потуги.

– Идемте, – наконец разродился молодой человек, решительно направляясь обратно в сторону парка.

– Вы уверены, что ваша новая идея будет лучше предыдущих? – стараясь не обидеть, полюбопытствовала Луна, поспевая за своим спутником и соображая, как бы не отстать.

– Нет, не уверен. Наоборот, я больше чем уверен в провале, но надо же с вами, что-то делать. Не бросать же вас на улице.

– Андрей вы очень добрый и отзывчивый человек, – не к селу, не к городу выдала Луна.

От неожиданности он даже остановился и удивленно уставился на неё, как олигарх на турникет в метрополитене.

Видимо бедняжка настолько замерзла, что начала говорить, мало понимая смысла собственных слов. Ничего, сейчас придем к Наташке и сразу её в теплую ванну, а потом под одеяло. Луну, а не Наташку. Хотя после того, как проведем все процедуры и мероприятия с гостьей, можно будет иметь полное право переключиться на Наташу. Главное во всей этой стройной и гармоничной комбинации то, чтобы сама Наташка с порога не огрела шваброй. Да и пусть бы, может и огрела, лишь бы под горячую руку Луна не попала. А то, как-то неудобно получиться. Первый раз, можно сказать на Земле, а тут её за одну ночь столькими радостями порадовали.

Исходя из того, что был третий час ночи, вполне следовало ожидать, что Наташа был не в самом лучшем расположении духа. В один только в дверной звонок пришлось звонить битых минут двадцать. Ох, и горазда же подушку давить его красавица.

Наконец за дверью послышалась грозная шаркающая тапками поступь и заспанный, мятый голос, которого поначалу даже можно было и испугаться, любезно прохрипел: «Кто там?».

– Натусик – это я, – обрадовал Андрей свою красавицу.

– Кто «я»? – принялась проявлять чудеса бдительности Натусик. – Я сейчас милицию вызову.

– Не-е, – махнул рукой Андрей. – Мы в милиции уже были. Толку от них никакого. Ничего интересного там нет. Правда, нам обезьянник обещались показать, да только мы отказались. Такой аттракцион давно уже устарел.

– Кто это «мы»? – продолжала выбранную тактику Наташа. – Андрей, это ты, что ли?

– Как хорошо, что ты рада меня видеть! – обрадовался Андрей. – Не откроешь дверь, а то моя новая знакомая сейчас совсем закоченеет.

Лязгнул замок и дверь распахнулась так резко, что образовавшимся потоком воздуха обоих полуночных гостей чуть было, не втянуло в Наташкину квартиру. Андрей сначала даже, обрадовался, что его лапушка решила принять беженцев, не смотря на поздний час, но увидев выражение её лица, отступил назад и как-то непроизвольно, отработанным движением, втянул голову в плечи.

– Это кто? – сузив глаза и шаря в полумраке рукой в поисках метлы или швабры, поинтересовалась Наташа, кивнув в сторону неловко переминающейся с ноги на ногу Луны.

Кашлянув, парень расправил плечи, принял наиболее презентабельный вид и отрекомендовал.

– Позволь представить: Луна. Гостья, не побоюсь этого слова, всей Земли. Впервые в наших краях, – и добавил более умоляющим тоном. – Она устала и замерзла, а еще ей домой надо, а я не знаю, как ей помочь.

– Андрей, ты совсем обнаглел! – прорычала лапушка, наступая, как немец на Москву. – Ты последнюю совесть потерял? Ты своих девок уже ко мне стал водить?!..

– Она не девка!.. – Андрей попытался было защитить Луну, замечая, как она бледнеет от стыда, готовая вот-вот сорваться с места и убежать куда-нибудь подальше. – Она с неба упала, и мы должны ей помочь. Нас в милиции не приняли и из кафешки выгнали.

– Докатился, – подвела резолюцию Наташка, уперев руки в бока. – Тебя даже менты выгоняют. Выкини тебя на улицу у тебя, наверное, и голуби последнюю крошку хлеба отберут.

– Не отберут, – буркнул Андрей, потупившись в пол. – Я последнюю крошку Луне в кафешке скормил.

– Знаешь, что мой дорогой. Пусть твоя луна катиться, откуда появилась, да и ты вместе с ней. – Заявила Наташка, захлопывая дверь перед носом.

– Я бы с удовольствием, да только не знаю как, – произнес Андрей уже одиноко пялящемуся на них с Луной дверному глазку. – Извини, – обернувшись, виновато развел руками. – Я предупреждал, что все может кончиться очень плохо.

Сидя на перилах моста, смотрели в воду и молчали каждый о своем. Андрей не знал, что говорить и просто ломал, и бросал спички в воду. Ужасно хотелось курить, но сигареты кончились, остались одни спички. А, что, если попробовать курить спички?..

Спички падали в воду, в которой отражалась круглая подружка Андрея. Их подхватывало течение и уносило под мост. Андрей замерз. Луна заметила это, и хотела было вернуть его куртку, но он не мог оставить подругу в одном платье, поэтому приходилось терпеть.

– Остался только один вариант, – наконец произнес он, все так же глядя в темную воду. – Можно пойти ко мне домой, но там у меня отчим, а это хуже Наташки. Выгнать он нас, конечно, не выгонит, это и моя квартира, но, скажу честно, лучше б я еще раз к Наташке сходил, чем домой.

– Спасибо Андрюша, – мягко произнесла Луна, сняв и накинув ему на плечи куртку. – Ты очень хороший парень. Я ценю твои старания ради меня, но, думаю, ты зря так расстраиваешься.

Луна нежно коснулась плеча друга, но он не повернул головы, все, так же уставившись в черную воду. Только спичи перестал зазря переводить.

– Ты отзывчивый и добрый, – продолжала она. – Ты не самого лучшего мнения о самом себе, но ты признаешь все свои ошибки. Ты готов стараться для кого-то совершенно постороннего для себя, но при этом, абсолютно наплевательски относишься к себе. Возможно именно в этом твоя ошибка. Продолжай так же хорошо относиться ко всем людям. Ко всем, понимаешь? И к самому себе тоже. Нет идеальных людей в подлунном мире, и ты не исключение, но это не значит, что ты должен похоронить себя заживо. Твоя жизнь еще только начинается и лишь от тебя зависит, как ты её проживешь. Спасибо тебе за все. Ты мне многое показал в вашем мире.

Андрей не знал, что ей ответить на такие слова. Просто тупо смотрел в воду на её отражение и молчал, собираясь с мыслями. Когда же, наконец, решился и поднял голову, то Луны уже рядом не было.

Вернее, она была там, где и должна, на небосводе и отражалась в реке со своего положенного природой места.

Говорят, можно бесконечно смотреть на текущую воду, на луну и еще на, что-то там. В ту ночь Андрей сидел на мосту и смотрел на луну в текущей воде. За долгое-долгое время, ему было хорошо. Он знал, что его новой подружки уже нет рядом, но все же нравилось чувствовать ее свет. К тому же в воде канала она по-прежнему отражалась. Или не отражалась.

Стоп! А что тогда такое круглое светится в темной воде? Это не могло быть отражением луны. Перегнувшись через перила, Андрей внимательно вгляделся в воду. Это помогло мало. Странное свечение все равно было плохо видно. Даже когда он чуть ли не до половины свесился вниз с перил.

Проклятье! Все равно ни черта не видно. Выбора не оставалось. Быстренько скинув с себя одежду, он бултыхнулся в холодные воды канала.

– Безусловно, он хороший человек, – задумчиво произнесла Луна, глядя как Андрей ныряет в воду. – Но, все же разумно доверять столь ценный артефакт такому оболтусу. Без сомнений, он талантлив, но хватит ли его таланта победить Мазона.

В ответ Шанс лишь усмехнулся и блеснул кошачьими глазами из-под капюшона.

– Суть не в самом артефакте. Но именно он поможет в нашем безнадежном деле. Именно он поможет найти того, кто сможет одолеть Мазона. Сейчас мы и увидим, сможет он достать его или нет.

– Боюсь, Андрей не тянет на такого, ни по каким параметрам. При всех его безусловных качествах…

– Госпожа указала на него, она не могла ошибиться, – потирая подбородок, задумчиво проговорил Шанс. – Или просто мы чего-то еще не знаем.

– Всесильный и вездесущий Шанс может чего-то не знать? – удивилась Луна. – Впервые о таком слышу.

– Может я и вездесущ, но далеко не всесилен, – качнув головой, ответил бог из своей любимой полутьмы. – Мой старший братец куда как сильнее меня. Я действую избирательно, тогда, как братец Рок неумолимо нависает над всеми. И надо мной тоже.

– Но бывают случаи, когда тебе удается обвести вокруг пальца даже его.

– Это да… – усмехнулся Шанс, явно вспомнив, что-то забавное. – Тебя проводить?

– Сама доберусь.

– Это даже лучше, а то мне пора. Нельзя нашего темного друга оставлять без присмотра. У меня в этом городе столько дел, столько дел.

* * *

Только когда Андрей выбрался на берег, он понял, какую глупость совершил, устроив ночные купания в марте-месяце. Но оно того стоило. После третьего нырка, он все же смог поднять со дна канала небольшую хрустальную сферу. Внутри нее, казалось, был спрятан целый мир. Во всяком случае, ту светящуюся туманность, которая искрилась и переплеталась, замкнутая в хрустальном сосуде, вполне можно было принять за галактику.

В первые мгновения, засмотревшись на это чудо, Андрей даже не сразу почувствовал, что замерзает на ходу. Хорошо его окликнул какой-то прохожий, а то так и стоял бы, завороженно таращась в свою находку. А может и подарок. Как-то само собой подумалось, что без Луны тут не обошлось.

В любом случае долго здесь оставаться не стоило. Наскоро обтершись собственной футболкой и одевшись, Андрей поспешил…

Не пройдя и десяти шагов, он остановился как вкопанный. А куда ему, собственно идти. Дома отчим, дома не вариант. Всех своих друзей он уже обзвонил. Может к Наташке. Подарить ей сферу, извиниться, может и согреет после ночного купания.

Нет! Сферу он никому не отдаст. Даже Наташе. Это его прелесть, его собственность. Да и после истории с Луной к ней теперь вообще на пушечный выстрел не подойдешь. С лестницы точно спустит. Но, что-то надо было делать.

И тут Андрей вспомнил. До того, как отец заработал на просторную трешку, все они ютились в родительской однушке. Потом, когда, наконец, молодые обзавелись собственным гнездышком, родители остались в своей квартире. Деда с бабкой уже несколько лет как не стало, но их однушка никуда не делась и теперь совсем пустует. Ее даже поленились сдавать. Там прекрасно можно перекантоваться некоторое время.

Оставалась последняя проблема. Ключи от стариковской квартиры лежали дома, а там отчим.

– Ничего, моя маленькая, мы сейчас чего-нибудь придумаем, – прошептал Андрей, пряча сферу за пазуху.

Но сказать было проще, чем действительно что-то придумать. Андрей, битый час толкался во дворе собственного дома, поглядывая на окна родной квартиры. Как попасть в нее и не пересечься с отчимом, да еще забрать ключи, чтобы он этого не увидел – это был вопрос на засыпку.

Судя по мерцанию в гостиной, отчим явно давал храпока перед телевизором. Забрать ключи, не разбудив его, не получится. Неожиданную идею дал шальной голубь, оставивший кляксу на одной из машин, припаркованных во дворе.

– А, что, если его разбудить специально… – коварно усмехнувшись, прошептал Андрей.

Свою разлюбезную тачку отчим всегда ставил под балконом квартиры. По идее она там мешала проходу, и соседи не раз жаловались, но так брюхоносцу было удобнее наблюдать, чтобы возле его машины никто не ошивался, и он систематически плевал на все жалобы. Именно на этом Андрей и решил сыграть.

Пару раз, пнув машину по колесу, он добился того, чтобы сработала сигнализация. Однако и убегать не торопился. Прошло не так уж мало времени, прежде чем отчим высунулся в окно с брелоком от сигнализации в руках. Он намеревался просто выключить ее, но увидев, как в безлюдном дворе возле его драгоценной машины отирается какой-то странный тип в капюшоне, чуть из окна не выпрыгнул. Будь первый, или хотя бы второй этаж, быть может, он так и сделал. Но пятый, это все же пятый.

Рявкнув, что-то вроде «сейчаснгипередломаю», отчим исчез из виду. Андрей перестал делать вид, что пытается вскрыть замок и что было духу, помчался к подъезду. Открыл его своим чипом, проскочил в парадную и сделал то, чего никогда не делал. Разбил лампочку в собственном подъезде. После чего юркнул под лестницу и притаился там как мышка.

Долго ждать не пришлось, пыхтя как кабан, в брачный период и теряя шлепанцы, мимо промчался отчим, матюгаясь, на чем свет стоит. Выскочил во двор и ринулся к своей разлюбезной тачке. Андрей же, прыгая через две-три ступеньки, помчался наверх. Влетел в квартиру и кинулся к секретеру.

Чертовы ключи, нашлись не сразу. С Андрея семь потов сошло, прежде чем он отыскал их в самом дальнем углу нижнего ящика. Все казалось, что отчим вот-вот вернется домой. Крепко сжав, наконец-то свою добычу, Андрей так же быстро покинул собственный дом. Только не стал спускаться вниз, а наоборот, поднялся наверх, до самого девятого этажа и там сел на ступеньках, немного отдышаться.

Ждать пришлось довольно долго, но вот, наконец, послышались тяжелые шаги отчима и его сдержанный мат. Дверь хлопнула так сильно, что перебудила, наверное, полдома. Все, дело сделано, теперь можно спускаться.

Качаясь на качелях, Шанс внимательно, с ироничным прищуром наблюдал, как Андрей вышел из подъезда, поправил капюшон на голове, поглубже засунул руки в карманы и уже не торопясь зашагал в сторону проспекта.

Откуда-то сверху, хлопая крыльями, спустился голубь и уселся на плечо Шансу.

– Вот видишь, а ты в него не верила, – усмехнулся бог. Машинально поглаживая птицу, он прищурился на луну, выглянувшую из-за облаков. – Он смышленый парень и на многое способен, нужно только дать ему шанс.

Старый отчий дом встретил, тишиной, темнотой, запахом пыли и неухоженности. Здесь давно уже никто не жил и от прежнего уюта не осталось и запаха. Как назло, лампочка в комнате, как только ее попробовали включить, вспыхнула и приказала долго жить.

Андрей слишком устал за этот очень длинный день, и не менее длинную ночь. Домашними заботами он решил заняться, как только… так сразу. А пока, самое большее, на что его хватило, это найти старую диванную подушку и устроить на нее свою находку, выловленную со дна холодного канала. Вторую подушку он оставил для себя.

Так, не раздеваясь, и даже забыв стянуть с ног кроссовки, Андрей завернулся в старый плед и наконец-то плюхнулся на диван. Он устал настолько, что уснул сразу и потому не услышал странного шуршания, доносившегося с кухни. Шебуршание прекратилось, но сразу после этого сам собой включился электрический чайник на столе.

* * *

Траблы народ хоть и пакостный, но свободолюбивый. Свои проказы они творят по своему желанию, для собственного удовольствия. А пусть и пакостить, но под принуждением, да еще и под надзором, это было выше их принципов. Но через них пришлось перешагнуть. Печати Мазона оказались сильней их воли, а ночные кошмары, вызванные из сумрака его демонами, вселяли просто животный страх.

Нехотя, через силу, но траблы начали заниматься тем, чего потребовал от них незваный гость. В принципе, они занимались тем же что и раньше – творили пакости, но вдруг оказалось, что им это может не нравиться. Особенно, когда над душой стоит бригадир-ужас.

Не удивительно, что не всегда удавалось добиться результата. В одной из детских спален Скайлик обнаружил мальчишку лет шести. Тот спал в обнимку со своим плюшевым мишкой. В принципе, ему уже приходилось раньше воровать разные вещи: один носок из пары, брелки, пуговицы или другую мелочь, но он сомневался, хватит ли у него сил утащить такую большую вещь.

Но, все получилось еще хуже. Скайлик почувствовал, что-то не ладное еще на подступах к кровати спящего ребенка. Забравшись на постель, трабл огляделся и увидел плюшевого медвежонка, которого ребенок нежно сжимал во сне. Собравшись с духом, Скайлик шагнул по одеялу к игрушке.

В предутреннем свете, еще не вставшего солнца он вдруг увидел, как медвежонок повернул плюшевую голову и уставился глазами-пуговицами. Скайлик замер на месте как вкопанный. По его спине пробежали мурашки и бросило в пот от страха. Он осознал, что нос к носу встретился с одушевленным.

Такое бывает с очень любимыми игрушками. Порой ребенок неосознанно делится частью своей души с любимой вещью. В ответ она по ночам может защищать своего ребенка от козней вот таких вот мелопузырчатых вреднюг. Эти хуже хранителей. С одушевленным ни одному траблу не справиться, даже самому Бабаю.

– Извините, ошибочка вышла. – Оскалился Скайлик во все тря ряда зубов и медленно задом стал отступать с кровати.

Запнувшись, за складку одеяла, он кубарем скатился на пол, подскочил и уже во все лопатки дунул вон из комнаты. Хотя одушевленный и не думал преследовать. Уже в коридоре Скайлик остановился, припал спиной к стене и немного отдышался. Вот только долго расслабляться ему не дали.

Неожиданно перед траблом из тени вырос один из ужасов. Клубясь и колыхаясь, как дымка на ветру, он навис над несчастным, скукожившимся от ужаса вреднюгой, и прошипел шелестящим голосом.

– Ты почему без добычи явился?

– Там… там… – Скайлик указал дрожащим когтем в сторону детской спальни. – Там одушевленный. Такие нам не по зубам.

Ужас издал непонятный звук, не то клекот, не то шипение, не то скрип ржавой трубы. Развернувшись, он ринулся в детскую спальню, просочившись в щель под дверью. С одной стороны, Скайлику было страшно, с другой любопытство брало свое. В итоге победило любопытство. Подкравшись к двери, он осторожно заглянул в щелочку, посмотреть, что будет делать ужас.

Он увидел, как тот завис над кроватью спящего, ничего не подозревающего ребенка. Медленно протянул к нему руки. Одушевленный стоял перед ним, прикрывая мягким телом своего маленького человека. Ни страха, ни сомнения не было на умильной плюшевой морде.

Ужас ошибочно счел, что имеет превосходство над маленькой беззащитной игрушкой и кинулся вперед. Но не успел и прикоснуться к постели ребенка, как медвежонок в мгновение ока вырос до размеров матерого медведя, да и выглядеть стал так же. Ловко, словно всегда так делал, он схватил когтистой лапой ужаса за горло. Грациозно, не шелохнув кровать, одушевленный спрыгнул на пол и придавил пойманного противника к паркету. Оскалив клыки, медведь занес свободную лапу для удара. Ужас не стал дожидаться, пока его располосуют на ленты. Превратившись в бесплотную дымку, но как песок сквозь пальцы, выскользнул из когтей одушевленного и стремительно умчался прочь.

Плюшевая зверюга не стала кидаться вдогонку. Медленно приняв нормальный вид, он забрался обратно на кровать к своему человеку и лег возле подушки. Ребенок пошевелился во сне и сграбастал игрушку в обнимку.

Здраво рассудив, что ловить здесь больше нечего, Скайлик проворно юркнул в темноту.

* * *

Временами с Алисой Перепонкиной бывает такое, что, проснувшись среди ночи, она не может вспомнить, как выглядит реальный мир. Лежа на кровати с закрытыми глазами, представляет в уме людей, предметы, но вместо четких и привычных образов перед глазами встает какой-то сюрреализм.

Вот и сейчас, проснувшись, за пять минут до будильника, она не торопилась открывать глаза, а наслаждалась теми картинами, которые по привычке рисовало собственное воображение. Сальвадор Дали позавидовал бы тем химерам и метаморфозам, какие сейчас роились в голове Алисы. Жалко, что у нее писательские способности, а не художественные. Нарисовать все это было бы проще, чем описать.

Но все равно, эту свою уникальную способность девушка умудрилась поставить на пользу обществу. Мастер всегда откровенно поражался, насколько неповторимы и сюрреалистичны образы и описания в работах его ученицы.

Наконец-то, в назначенное время зазвонил будильник, и Алиса открыла глаза. И тут все снова встало на свои места. Обои розовые, шкаф прямоугольный, занавески красивые, а кошка…

Алиса резко села на кровати и помотала головой. Кошка выплюнула нечто круглое, мохнатое и вредное и уставилось на хозяйку, шмякнув трабла лапой. Алиса еще раз помотала головой и снова взглянула на свою сиамскую любимицу. Та спакойненько сидела на коврике и меланхолично вылизывалась.

Да, ну, показалось – решила для себя Алиса, вставая и ловя ногами тапочки. Пока заправляла кровать, отругала всех своих тараканов голове, рассадила по полочкам. В ответ те притихли, сидят, шепотом переговариваясь, какая она все-таки стерва. Они так старались невероятные картины рисовали, и вместо благодарности такое вот.

В ответ Алиса заявила, что они с каждым годом все наглее и наглее, и уже не стесняются самостоятельно комментировать все действия. Она из-за этого никак нормального парня найти не может.

В отместку тараканы пустили мурашки по спине своей хозяйки. Лучшая подружка Альбина как-то выдвинула теорию, что мурашки на спине – это призраки муравьев, которых ты когда-то раздавил. Если это так, то они как-то сговорились с тараканами в голове. Хорошо еще бабочки в животе пока еще не вступили в коалицию против своей хозяйки.

Стоило только вспомнить о несносной напарнице, а временами и соучастнице, как тут же раздался звонок, кошка подскочила, как ужаленная и дунула вон из комнаты. Оказывается, все это время она сидела на мобильном телефоне хозяйки, и виброзвонок оказался для нее полной неожиданностью.

– Внимательно слушаю, – ответила Алиса.

В трубке послышались жалобные причитания лучшей подруги. Из всего словестного потока, Алиса смогла понять лишь то, что Альбина всю ночь думала над заданием Мастера, но так и не смогла придумать тему для своей работы. Из-за этого она даже поссорилась со своим молодым человеком, который с утра пораньше прибежал с подарками поздравлять ее с Международным Женским Днем. Она ему полчаса втолковывала свою проблему вселенского масштаба. Но парень не оценил глубину трагедии, в итоге они рассорились, и он ушел, хлопнув дверью.

– Хватит реветь,– решительно приказала подруге Алиса. – Бери те конфеты, что он тебе подарил, тащи их сюда. Будем запивать чаем наши раны. Пусть мы и общипаные, но не побежденные.

* * *

Войдя на кухню, Андрей в удивлении остановился. Из электрического чайника на столе, торчала чья-то забавная морда. Печальные карие глаза, пушистые уши, кошачьи усы. Шерсть голубая. Нет, скорее лиловая.

Около минуты Он смотрел на морду, а морда в ответ на него. Даже повернула голову на бок, для пущего удобства рассматривания.

– Ты кто? – наконец спросил Андрей.

– Я чайный шуршафчик, – ответила морда, выпростав на свет божий оба уха полностью, от чего чайник стал ушатым.

– А что ты тут делаешь? – продолжал логически мыслить хозяин жилплощади.

– В чайнике шуршу.

И пропал.

Пожав плечами, Андрей подошел, включил чайник – и правда шуршит. Оказывается, вот кто шуршит. Ну, раз так, пусть шуршит.

– А я и не знал, – пробормотал он, споласкивая чашку.

Утро было настолько приятное, а день обещал быть настолько хорошим, что Андрей не стал поднимать скандал по поводу незваного квартиранта, самовольно заселившегося в чайник. Вместо этого он спокойно попил чаю вприглядку, потому, что вприкуску ничего не было.

Удовлетворившись и этим, Андрей вернулся в комнату, где ждала его распрекрасная сфера, вчерашний подарок его новой подружки – Луны. Вообще-то на Восьмое Марта полагается делать подарки прекрасным половинам, но так получилось, что все вышло наоборот. Хотя, по-честному сказать, Андрей постарался оказать гостье самый радушный прием, на какой только был способен он сам и его кошелек. Так, что благодарность небожительницы в виде этой маленькой прекрасной хрустальной прелести вполне был закономерен.

Плохо то, что вчера с Луной он в том кафе оставил последние деньги. Так, что пустой чай, на не менее пустой желудок продержался недолго и вскоре Андрей снова вернулся на кухню.

Шуршафчик сидел на чайнике и старательно вылизывался. На появление человека в его владениях, он никак не отреагировал и своего важного занятия не прекратил.

– Опять ты тут? – почему-то возмутился Андрей, роясь в кухонных шкафчиках в поисках хоть каких-то припасов вроде гречки или вермишели.

– Так живу у тебя… – спокойно ответило лиловое чудо, пожав плечами.

– Домовой, что ли? – хозяин дома обернулся и с интересом пригляделся на пушистого, потом снова вернулся к раскопкам в шкафах.

– Какой домовой, ты что?.. Не живут домовые в городе. Сказал же, шуршафчик я чайный. – И лапу многозначительно поднял, словно, призывая в свидетели кухонный абажур, щедро затянутый пылью.

– Шуршавчик? – Андрей прищурился, переваривая новое слово. Пузо ответило возмущенным урчанием, требуя переваривать, что-нибудь посущественнее.

– Шуршаф-фчик! – категорично поправил зверь, уперев лапы в мохнатые бока.

Считая разговор на этом законченным, он снова забрался внутрь электрического чайника, и крышечку за собой прикрыл. Только, что щеколдой не лязгнул. Совсем как к себе в квартиру зашел.

– А ты только в чайнике шуршишь… и все? – спросил Андрей, деликатно постучав ногтем по крышке чайника.

– Нет, еще в батареях… – глухо донеслось из-под неё. – И в трубах вою. И в унитазе это… бурчу.

– А потом прямо в чайник?

– Ну.

– И не моешься?

– Моюсь, конечно. В ванне… С вопросами все? – голос из чайника был явно недовольный. Даже сердитый.

– М-м… Ну да.

– Тогда спокойной ночи.

И чайник щелкнул, закрытый Шуршафчиком изнутри. Почему «спокойной ночи» с утра пораньше, было непонятно. Андрей пожал плечами и ушел в комнату наводить порядок. Поговорить дальше с сожителем он собирался попозже, когда у того чуть-чуть улучшится настроение. А пока были более неотложные дела.

Встав в дверях, Андрей огляделся по сторонам.

– Эта комната многое видела, ее нужно убрать, – тоном отъявленного мафиози произнес он, держа веник, словно автомат Томпсона.

Первым делом он решил проблему со шмотками. Вчера ночью, когда он пришел в этот дом, он как разделся, и побросал свои вещи где ни попадя, так они до сих пор на полу и висели. Сначала он перевесил их на стул, но и там ему показалось, что они не на месте. Все равно выглядело неряшливо. Тогда он решил проблему кардинально и вместе с тем изящно. Поставил стул в шкаф. Теперь шмотки в шкафу.

После такого оригинального инженерного решения, Андрей занялся влажной уборкой. Если честно, впервые в своей жизни. Дома он только пылесосил, а вот с тряпкой под диванами и шкафами он лазил впервые. Получилось такое себе.

С закатанными штанами и рукавами, уперев руки в бока, Андрей встал посреди комнаты и укоризненно огляделся по сторонам.

– М-да, уборка в моем исполнении выглядит как пиратский перевод фильма, – почесал в затылке и махнул рукой.

Пойдет. Жить можно.

Правда тут же выявилась новая проблема. До уборки все валялось на своем месте, зато теперь аккуратно лежит черт знает где. Но были и плюсы. Лазая под шкафом, Андрей нашел свою старую любимую игрушку. Синий заяц с пуговицей на пузе. Одно ухо где-то потерялось, зато второе было вполне себе на месте.

Глядя на пришельца из прошлого, Андрей вспомнил, как он с матерью, тогда еще живым отцом и стариками все вместе жили в этой тесной квартиренке. Впятером, в жуткой тесноте, но все же, это были самые счастливые годы в его жизни. А теперь, когда отца нет, вечно все не слава богу. Может, здесь у него снова получится стать счастливым.

Пузо громким урчанием возвестило, что он голодный. От всей этой домашней работы, снова захотелось жрать. Кажется, там были макароны и гречка. Можно сварить или макароны, или кашу.

На третий раз Андрей даже не удивился. Ну, сидит, ну чай пьет. Как-то сам умудрился заварить себе чай и налить его в голубую фаянсовую чашку. Прямо под цвет своих ушей выбрал. Из этой чашки когда-то дед любил чаи гонять, но Андрей не стал поднимать скандал по этому поводу. Он молча прошел к раковине и налил в кастрюлю воды, решая, что же все-таки сварить, гречку или макарошки.

– Слушай, а вы очень древние? – Андрей, словно на весах судьбы, взвесил в каждой руке по пакету с гречей и макаронами.

– Шшшшурх? – лиловое создание оторвалось от хлюпания чая из чашки и развернуло свои уши.

– Вы, шуршафчики, давно на земле есть? – все же выбрал гречу.

– Очень давно, – лиловыш ушатый снова вернулся к своему чаю.

– А насколько?.. – Андрей поставил кастрюлю на огонь.

Шуршафчик виртуозно отправил в рот кусочек рафинада, окинул хозяина квартиры взглядом и изрек: